Czytaj książkę: «Произнеси мое имя»

Глава 1 Эддисон

Прикладывая пропуск и поднимаясь на свой этаж на лифте, я всё ещё не могла осознать, что после многих лет усердной работы я, наконец, стала агентом федерального бюро расследований. За спиной упорная учеба в академии ФБР, бесконечные тестирования, успехи и провалы, и вот я здесь. Многие полагали, что моя внешность сыграла в этом ключевую роль, так как неоднократно слышала сплетни коллег о том, как именно я попала в главный офис структуры. Конечно, они не догадываются, что катализатором этого была трагедия всей моей жизни, результатом моих изменений стало нечто большее, чем просто природа – это работа пластического хирурга, которая вместе с командой великолепных специалистов создала практически новое лицо. Этой чудо-женщиной была теперь уже жена моего дяди Розали, она превзошла все ожидания и переплюнула саму себя. Когда я впервые увидела себя в зеркале, без скрывающих мое лицо повязок, мягко сказать, я была сильно удивлена. Лучший хирург страны сделал то, что казалось действительно невозможным. Следов ужасающего события почти что не осталось, лишь несколько маленьких шрамов под моими волосами справой стороны. Мой нос, форма глаз и овал лица – все изменилось, даже голос стал хриплым из-за операции на гортани. Конечно, я уже привыкла к новому голосу и вообще благодарна за возможность говорить. Но каждый раз, смотря в зеркало, мне становится невыносимо грустно и больно, ведь теперь лишь цвет моих глаз напоминает о прошлом.

Напоминает мне о ней.

Напоминает мне о них.

Опустив взгляд на черные брюки, поправляя невидимые складки, я перевела свои глаза на отражение в глянцевой поверхности лифта. Даже в нечетком отображении я могла уловить признаки бессонной ночи. Мои длинные волосы были распущены и находились в конкретном беспорядке, а мои попытки избавиться от него не увенчались успехом. Обычно, мои волосы ведут себя так после покраски, явно сопротивляясь тому, что они не хотят быть цвета темного шоколада.

Лишь, уже размытые образы в моей голове по ночам кружат в моих мыслях, и это наводит на меня неизгладимую тоску, от которой я никогда не смогу избавиться. И лишь пару раз я находила в себе достаточно силы взглянуть на старые фотографии, каждый раз обещая и сердечно клявшись, что это в последний раз. Я уже молчу о дневнике…

Сейчас я держусь.

Но вопрос о том, а как бы я выглядела в природном естестве в этом возрасте, все же появляется в моих мыслях. Боюсь, ответ на этот вопрос я уже никогда не получу.

Наконец, поднявшись на свой этаж, я абстрагируюсь от грустных мыслей и стоит переступить порог офиса, я снова могу почувствовать себя действительно другим человеком.

Агент Риггс.

Фамилия, которая мне никогда не принадлежала, но стала моей.

Мой дядя Эмерс, некоторое время спустя после трагедии в нашей семье, женился на своей девушке Розали и взял её фамилию – Риггс, так как на тот момент она уже была известным пластическим хирургом, и не хотела брать фамилию моего дяди. Да, дядя Эмерс не постеснялся принять фамилию своей женщины. К сожалению, в этом вопросе у меня не было голоса, ну и впоследствии это только сыграло нам на руку. Поскольку он оставался последним членом семьи на этой чёртовой планете, как мой единственный родственник, они удочерили меня без доли сомнения, я была их семьей. У них не было своих детей, и вопрос об удочерении даже не стоял, они просто сделали это, и вскоре после свадьбы моя новая фамилия ещё больше отдалила меня от тех немногих людей, кто жил в моем сердце и никогда не покинет его.

Пройдя за свое рабочее место, я успела разблокировать свой компьютер, когда передо мной материализовался Дерек.

Точнее, старший агент Миллер.

Более года назад, когда меня отправили на стажировку в тот отдел, где трудился Дерек, он, мягко говоря, меня невзлюбил. Ему было безразлично, что я являлась племянницей человека Главы управления в Лос-Анжелесском офисе, потому что сейчас мы находились в Вашингтоне, и это лишь дало мне преимущество попасть сюда благодаря тому, что мой дядя Эмерс немного "подтянул" нужные связи и меня перевели.

Дерек был старшим агентом, ставшим таковым в двадцать семь лет, что было весьма похвально, все знали, на чье место он метит. Сейчас ему было чуть больше тридцати, и до сих пор он по-прежнему воспринимал меня, двадцатипятилетнюю девушку, несерьезно.

Мое трепетное выполнение необходимых поручений и заданий заставили их сгладить углы и увидеть, что я все же достойна называться агентом. В особенности, этому послужил мой вклад в раскрытие последнего дела. Это вселяло гордость.

Что касается Дерека, он был более чем привлекательным мужчиной с кудрявыми темными волосами, чуть длиннее на затылке. Я знала, какое влияние он оказывает на женщин, и сама не была исключением. Я все еще чувствовала неловкость, когда его серые глаза обращались ко мне, хотя он был выше меня на голову, но это не мешало ему заставлять меня нервничать под напором его взгляда. Его нос был достаточно миниатюрным для мужчины, и иногда он напоминал мне о носе совсем другого человека.

Моего брата.

Абсолютно, он был в моем вкусе и первые полгода работы, когда мы пересекались с ним, я стеснялась его и боялась исполнить какую-нибудь глупость или сказать что-то лишнее, что могло бы добавить ему уверенности в том, что я несерьезно отношусь к этой работе, а может, и вовсе не гожусь для нее.

– Эддисон! Где ты, черт возьми, летаешь? Я звал тебя несколько раз…– накинулся на меня он.

Наконец, вырвалась из пучины своих бесконечных размышлений, я встретила его взгляд, в котором искрилось что-то непонятное. Как давно я отключилась и снова пропала в витки своих мыслей, у меня не было ответа.

– Что случилось? – откашлявшись, спросила я, убрав сумку в тумбу и вернув внимание к нему.

– Крейг ждет всех в зале, у него важное сообщение.

– Крейг? – воскликнула я от неожиданности.

Мэйсон Крейг был заместителем начальника бюро, и ему было около пятидесяти. Он был серьезным человеком, и многие его боялись, но я не испытывала подобного страха. Однако сейчас мое сердце забилось быстрее – я знала, что это может значить.

– Да! Где ты была все это время, Эддисон? О его приезде твердят уже неделю.

– Ты думаешь, у него что-то получилось?

– Не задавай вопросов, агент Риггс. Очень скоро мы это узнаем, пошли!

Поднявшись со своего места, Дерек взял меня под руку. В последнее время его прикосновения становились частыми, и я не могла разобраться в его изменчивом отношении. Скорее всего, он даже не понимал, что делал со мной. Мое сердце убегало в пятки, дыхание сбивалось, и мои ладони покрывались мерзким холодным слоем пота. Конечно, он был мне симпатичным до сих пор, и в глубине души мне хотелось, чтобы он чувствовал то же самое. Казалось, что впервые, за очень долгое время, я была готова к серьезным отношениям. Или, возможно, я просто навязала себе эту мысль и в действительности поверила в нее.

Я устала от ощущения постоянного одиночества, и именно поэтому моя работа являлась моей отдушиной, которая отбирала все мое время.

Следуя за ним, мы вошли в зал, наполненный людьми, заполнившими почти все пластиковые стулья. Я сглотнула и почувствовала неловкость и угрызения совести, осознав, что забыла о таком важном событии.

– Рад видеть всех вас здесь, значит, можем начинать, – произнес Крейг, с настороженным взглядом следя за нами, пока мы занимали свои места. – Как вам известно, после моего длительного отсутствия по особо важному делу, я, наконец, приехал сюда с “входным билетом”. Дело, в котором у нас есть еще одна попытка и в этот раз она будет, скорее всего, последней, потому что иначе дело будет передано другой федеральной структуре. Как вы знаете, предыдущий агент был безжалостно убит и брошен на растерзание рыб возле берегов океана Фадрии. Это не только дело справедливости, но и моя личная месть – мы обязаны наказать тех, кто считает, что безнаказанность им подходит. Мы обязаны заставить этих животных, которые называют себя людьми и думают, что все что угодно сойдет им с рук, заставить заплатить. Напомню для тех, кто был на задании и отсутствовал долгое время, мы обнаружили канал торговли наркотиков, Гнев дьявола, который на сегодняшний день уже полностью заполонил улицы Штатов. За прошлый год пропало более тридцати человек, все женщины без исключения обнаружены мертвыми от передозировки и изнасилованными. Надеюсь, последнюю пропавшую удастся найти еще живой, но, к моему великому сожалению, это маловероятно. Наверное, вы спросите, какой входной билет на этот раз, и я думаю, что многие из вас действительно хотели бы воспользоваться им, потому что специальный агент Саммерс была всем нам близким другом. Но, к сожалению, для этого задания выбор агентов будет ограничен. Благодаря усердной работе, нам удалось достать одно вакантное место в ряды девушек, которые приглашены в ежегодный так называемый отпуск Даниса Аль-Эбейда, – когда Крейг говорил об этом, я видела, как кулаки его сжались, а в глазах было огненное пламя.

Когда я услышала его имя, я не была готова к тому, какой шквал эмоций это вызовет внутри меня. Шок охватил всё моё тело, и я осталась как вкопанная, буквально приросла к месту. Сердце колотилось, кровь застыла, а потом словно разразилась потоком и направилась к тому месту, которое является подтверждением того, что я еще жива.

– Это задание является приоритетным, от меня ждут успеха, провал недопустим. Мне хотелось собрать вас всех здесь, чтобы поделиться этим шансом, шансом отплатить за утрату агента. К сожалению, мужская половина, не хочу отнимать ваше время, прошу вас покинуть помещение. Скажу лишь, что из вас будет выбрано несколько агентов, которые будут тоже вовлечены в это дело. Анна даст вам инструкции.

Крейг проводил взглядом Дерека, который на секунду задержал свой взгляд серых глаз на мне. Как будто, в действительности, он не хотел, чтобы я здесь находилась. Дерек перевел свой взгляд на Крейга, о чем-то молча договорившись, и вышел из зала. Я была чересчур наблюдательной, и это означало одно, Дерек будет участвовать в операции, но что означал его взгляд на меня, к сожалению, мне не удалось прочитать.

Я не впервые слышала о данном деле – слухи давно витали в офисе, и я даже обсуждала как-то это с Дереком. Скрытно от него, я мечтала о том, чтобы это дело досталось именно мне, невзирая на отсутствие опыта. Он, наверное, даже не подозревал об этом, иначе бы не допустил моего присутствия сегодня. Не скрою, я сама не была уверена, что подхожу на эту роль лучше других, но была готова сделать всё, чтобы получить хоть малейший шанс осуществить свою личную месть, которая терзала меня, словно зуд под кожей.

Пока я находилась в оцепенении, большая часть агентов поднялась со своих мест и вышла из зала. Оглянувшись, я заметила, что нас осталось около пятнадцати девушек.

– Прошу тех, кто старше тридцати пяти, покинуть помещение, – сказал Крейг.

Некоторые женщины медленно встали с печальными лицами и вышли, оставив дверь закрытой. Крейг долго и внимательно изучал оставшихся. Я выпрямилась, чувствовала пульсацию в висках, руки слегка дрожали. Хорошо, что Дерек тоже покинул зал, его проницательность могла бы выдать меня, он бы сразу заподозрил неладное.

Цель моей жизни концентрировалась, чтобы заставить заплатить своей кровью человека, чьи голубые глаза преследуют меня темными и одинокими ночами. Только я знала его совсем под другим именем.

Проведя свое собственное расследование, и благодаря возможностям моего дяди Эмерса, чтобы я оказалась там, где это было необходимо, чуть меньше года назад, я наткнулась на столе Дерека на документы, в которых фигурировал он.

Данис Аль-Эбейд.

Монстр.

Убийца.

Мой дядя, Эмерс, прекрасно знал, кем он был, и в чем он был виноват. Человек, который лишил меня всей моей семьи. Набравшись смелости и подняв руку, я, наконец, получила шанс осуществить задуманное.

Глава 2 Эддисон

– Агент Риггс, у вас вопрос?

– Я бы хотела предложить свою кандидатуру.

– Это похвально, и должен признать, что я действительно думал о вашей кандидатуре по настоящий момент. Однако, к сожалению, вашего опыта недостаточно для этой задачи. Надеюсь, вы не будете против, если я озвучу это публично. Пообщавшись сегодня еще раз со старшим агентом Миллером, так как изначально, мне принесли дела самых молодых агентов, которые внешне идеально подойдут к операции. Вы были в их числе, не буду скрывать. Ваша анкета особо привлекла меня, но, к глубокому сожалению, я солидарен с Дереком. Вы не справитесь с этим делом, ввиду отсутствия опыта.

Дерек.

Ах ты ублюдок!

Почувствовала, как земля уходит из-под ног, ведь эта возможность все, ради чего, черт возьми, я положила свою жизнь на карьеру и вопреки наставлениям дяди о том, что я не должна ничего говорить о своих юных связях с Эбейдом, я обязана это сделать, думаю, я уже ничего не теряю.

– Сер, мне необходимо побеседовать с вами лично, – подскочив на ноги, вывалила я, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Боюсь, это придется отложить, присядьте, – сказал он, переведя свой взгляд на присутствующих.

– Я настаиваю.

Мягко говоря, он был весьма удивлен моей настойчивостью. Честно говоря, я тоже. Наши взгляды сплелись в поединке, шли секунды, пока он что-то обдумывал в своей голове.

– Вы готовы заставить своих коллег ждать? – наконец произнес Крейг.

– Да, – мой голос был наполненным уверенностью.

– Это становится интересным. Пойдемте.

Он протянул правую руку по направлению к двери, и я, поднявшись со своего пластикового стула под взгляды присутствующих, направилась к выходу. Крейг последовал за мной. Мы прошли в небольшой кабинет в конце коридора под взгляд Дерека, который своим взглядом пепелил мою голову сзади.

– Риггс, и что вы хотели обсудить? – обратился он ко мне с заметным скептицизмом, усаживаясь в кресло.

– Поскольку вы отклонили мою кандидатуру, терять мне нечего, – услышав это, в его глазах появился явный интерес, его брови приподнялись, и он пытался прочитать меня, действительно ли я собираюсь сказать ему что-то важное. – Я лично знаю Эбейда.

– Серьезно? И каким образом это возможно? Вы не умеете принимать поражение, как я вижу? – почти сплюнув, произнес Крейг.

– Я знала его под другим именем— Эйден Дэвис.

Видя, как нахмурился заместитель начальника бюро, я осознала, что мои слова доказывают, что я не лгу. Я также понимала, что вся информация о его годах учебы в США была искусно стерта его отцом, королем Фадрии. Более того, здесь он жил и учился под другим именем, и после того, что сделал Эйден, даже это фальшивое имя почти исчезло. Как будто его никогда здесь и не существовало. Тем не менее, Крейг, похоже, что-то раскопал. Мы с дядей годами рылись в архивах ФБР, но там нет ни слова о преступлениях этого монстра и о том, что он у меня отнял.

Крейг продолжал пристально наблюдать за мной, а мне оставалось только постараться манипулировать им любой ценой.

– У меня есть доказательства нашего знакомства. Но всем этим, я поделюсь, только если вы пообещаете выбрать меня.

– Значит, ты меня шантажируешь? Потерять свое место не боишься? И ты знаешь, что твоя связь с подозреваемым автоматически отстраняет тебя от дела? Ты не можешь быть ключевым агентом, – почти на одном выдохе громко произнес он. – Конфликт интересов. Плюс ко всему, где же ты была со своей информацией, когда агента Саммерс безжалостно убили?

– Я была младшим агентом и хочу напомнить вам, сер, что я даже не знала об операции, в которой она участвовала. Возвращаясь к предыдущему вопросу, по поводу конфликта интересов, также мне известно то, что это может являться безукоризненным плюсом, особенно в такой плачевной ситуации, как эта.

На его лице появилась слегка уловимая улыбка.

– Выкладывай, – сказал он, положив свои руки на стол, сцепив их в замок.

Он часто так делал, когда по-настоящему был в чем-то заинтересован.

– Только после того, как пообещаете назначить меня.

– Повторюсь, вижу тут конфликт интересов. Думаешь, мы занимаемся играми? На кону человеческие жизни или тебе наплевать?

– Совсем не наплевать, именно поэтому мы здесь, – с твердой решимостью произнесла я.

Наше молчаливое противостояние затянулось, и я решила взять инициативу в свои руки.

– Это лучшее, чем отсутствие информации о том, какой подход к нему нужен, чтобы втереться в доверие. Тем более, не знаю, известно ли вам и есть ли эта информация в моем досье, я знаю арабский. Учила и практиковала его последние четыре года. Насколько мне известно, только агент Симонс немного знает арабский, но увы, ей сорок пять.

По его взгляду невозможно было понять, знал ли Крейг эту информацию обо мне. Он умело скрывал все свои чувства, прочесть его было практически невозможно. Но на мое предложение об агенте Симонс, уголок его губы заметно натянулся.

– Обещаю, если информация будет ценной, ты в деле, – наконец произнес он.

– Я хочу быть не просто участником. Я хочу быть ключевым агентом.

Он снова улыбнулся, парень, меня не перехитрить.

– Ты уверена, что готова взять на себя всю ответственность? Ты же знаешь, что случилось с последним агентом?

– Да, сер.

– И все равно готова?

– Да.

– Почему? – с нескрываемым интересом спросил он.

– Потому что мне нечего терять.

***

Прошлое

Эддисон Смит (15 лет).

Мой сон резко прервался от громкого стука в дверь. Я подскочила на кровати с бешеным сердцебиением, сжимая крепко руками свое одеяло.

– Поднимай свою задницу! Брайан уже ждёт! – раздался крик моей сестры за дверью спальни.

Я зажмурила глаза и сделала глубокий вдох. Вивьен, как всегда, в своей манере. Сегодня первый день в школе после каникул, и на удивление, сегодня она разбудила меня, а не наоборот. Это было действительно удивительно. Честно говоря, я была уверена, что она вообще не явится домой и уж тем более не встанет вовремя.

Это лето было ужасным, и на самом деле я рада началу учебного года, может хотя бы учеба и средний балл как-то повлияют на мою сестру. Вивьен пользовалась конкретной занятостью нашего отца на работе, и тем, что Брайан постоянно пропадал со своими друзьями. Также она прекрасно осведомлена, что я боюсь ее, и того, что она может сделать. Воспринимав мое молчание, как данность. Из нас двоих я была тихоней и постоянно сидела дома. Она – моя полная противоположность, и, к сожалению, я понимаю, как мы потеряли ту особую связь, которая обычно есть у близнецов. Когда-то мы были неразлучны.

До моего предательства.

Точнее, она расценила это именно так.

А после всего, что нам пришлось пережить, она вернулась и стала еще более популярной девочкой в школе. Вокруг нее постоянная толпа парней и девчонок, и все хотят с ней дружить. А я ежедневно молюсь, проходя по школьным коридорам не попасться ей на глаза, чтобы не стать насмешкой, выбрав путь ее тени.

Идя в ванну, я задаюсь вопросом, что было бы, если бы я не рассказала Брайану и отцу?

Был бы жив Грейсон?

Была бы жива она?

Дружили бы мы до сих пор и не было бы этого ужасного года в школе в полнейшем одиночестве в качестве отшельника?

Мне нравилось каждый день мучить себя, придумывать и жить в вымышленном мире, где мы до сих пор две половинки одного целого и где, на моих руках отсутствует кровь другого человека.

Я была убийцей, хотя мой брат и отец запрещали мне даже думать об этом. Но как я могла этого не делать?

Грейсон был парнем, жившим на нашей улице. Сколько себя помню, мы всегда дружили втроем. Конечно, я чувствовала, что Вивьен и Грейсон немного ближе друг к другу, и это не было удивительно. Казалось, куда бы она ни пришла, помещение сразу озарялось солнечным светом, у нее действительно была бешеная энергетика, если так действовало на меня, человека, который жил с ней в одном доме, боюсь представить, что чувствовали остальные. Интересно, что ей не требовались особые усилия, она просто была самой собой, такой полноценной, а её улыбка была по-настоящему уникальной. Вивьен всегда была своей в его компании, центром внимания, ну, а мне просто нравилось быть рядом с ней.

Я не была одинока, ведь у меня была она.

Больше года назад, мы были на тусовке у одного знакомого Грейсона. Он достал пакетик с неизвестными таблетками, и Вивьен, впрочем, как и Грейсон решили попробовать содержимое. Никогда не забуду, как по телу пробежал мерзкий холод, в горле пересохло.

Я всегда слушала, что говорил мне отец.

Никогда не пробуй наркотики, попробуешь один раз и пути назад нет. И честно сказать, я верила ему.

Ну а Вивьен была сама собой, сестра сорванец. Уже в четырнадцать лет она знала, как курить в затяг, какое пиво на вкус и теперь, что такое дурь и все, что с ней связано. Все получилось в точности, как сказал отец, один раз попробуешь и…

Она стала отдаляться от меня, но все же это несравнимо с тем, что мы имеем сейчас. Несмотря на это, она оставалась моей сестрой, однако всякий раз, когда я пыталась удержать ее от пагубных действий, она отгораживалась от меня. Утверждала, что желает взять от жизни все, что это просто шалости, что она вовсе не наркоманка.

Мне нравится чувствовать себя живой, свободной…

Вивьен взяла с меня клятву, что я не расскажу об этом отцу или Брайану, как и я взяла с нее клятву, что она бросит это дерьмо. Но шли дни, недели, а кажется, ее зависимость только усиливалась. Честно говоря, я не знала, что она уже принимала, и самое интересное, что никто не замечал, что она была постоянно под кайфом.

Я была убеждена, что Грейсон, заставлял ее не брать меня с собой, потому что знал мое отношение к происходящему. В слезах и на коленях я умоляла ее остановиться, прекратить разрушать себя. Я знала, как ее секрет подействовал бы на брата и папу, это бы уничтожило их, но другого выбора у меня не было. Прошло столько времени, и до сих пор я благодарна богу, что Вивьен все еще жива, хоть и такая версия ее.

Однажды, она не явилась домой даже под утро, отец места себе не находил. Конечно, я была в курсе, о месте расположения их логова, там, где она тусовалась с Грейсоном и его компанией наркоманов. Страх окутал меня, предчувствие, что случилось что-то серьезное, она не отвечала на мои звонки, хотя всегда до этого, в каком бы состоянии Вивьен ни была, всегда брала трубку.

Помню, как забежала в комнату отца, который был на грани того, чтобы позвонить в полицию и заявить о пропаже ребенка. Вот тогда вся правда из моих уст выплеснулась наружу, брат держал меня крепко в своих объятиях, пока я сквозь слезы рассказывала им все, что знала. Не забуду, как отец осел, за один миг я в действительности видела, как он постарел. Его руки затряслись, и он схватился за сердце, на мгновение он потерял дар речи, а в глазах скопились слезы. Мне было действительно больно видеть его таким, я ведь понимала его полностью, я чувствовала себя точно так же.

Мы нашли их там, где я и предполагала. На заднем участке дома Грейсона, в старом сарае, из которого они сделали место, пригодное для тусовок. Она лежала на полу, когда я, Брайан, наш отец и родители Грейсона ворвались внутрь. Помню взгляд отца, который бросился к Вивьен, когда он нащупал ее пульс, и со слезами на глазах судорожно, но все же с облегчением выдохнул. Я почти упала на пол, я не могла видеть ее такой, видеть, во что она превратилась. Но я благодарила бога, что она была жива. Помню, как отец крепко-крепко обнял ее, взял на руки, вдохнул ее запах и сказал.

– Малышка, я люблю тебя. Все будет хорошо.

Но ничего не было хорошо.

Вивьен положили в реабилитационный центр, где она провела почти три месяца. Когда мы навещали ее, она ни разу не взглянула на меня.

А потом, потом Грейсон вышел из клиники, куда его положила мать с отцом, и спустя два дня у Грейсона случилась передозировка и его сердце остановилось. Она винила меня. Говорила, что я лишила жизни ее лучшего друга, потому что, если бы она была с ним рядом, этого бы не произошло.

Ты умерла для меня.

Ты убила его.

Я тебя никогда не прощу.

После этого врачи рекомендовали оставить ее в центре еще на месяц, она была нестабильна из-за Грейсона. Его смерти. И вот уже прошло почти два месяца, как она вернулась домой. Она утратила все доверие со стороны нашей семьи, ей предстояло его заслужить. Отец любил ее всем сердцем, но уже не верил ей, как прежде.

Плюс ко всему, выяснилось, что Вив крала деньги не только у отца, но и нашего дяди, чей дом располагался совсем недалеко. Но то, что Эмерс не смог простить это то, что она украла кольцо, которое наша бабушка, мама отца и нашего дяди, оставила старшему сыну. Оно было безумно дорогим, своего рода реликвия. Но самое грустное в этом то, что Эмерс в отличие от нашего отца, только пару лет назад смог найти девушку, которую действительно полюбил, в силу своей загруженности в ФБР, и я знала, лишь вопрос времени, когда он сделает ей предложение. Он долго вместе с отцом объезжал ломбарды, но кольцо так и не смогли найти. Вивьен в обмен на дозу отдала его какому-то парню, лица которого она так и не вспомнила. Она просила прощения, и, конечно, он принял извинения, но не думаю, что Эмерс когда-либо простит ее за это.

Сделав глубокий вдох и выдох, я быстро привела себя в порядок, одев простое бежевое платье и посмотрев на свое отражение, в очередной раз удивляясь тому, что у нас с Вив идентичное лицо, но почему-то ее хоть сейчас можно снимать на обложку Воуга, а я выгляжу как простолюдинка. Неизвестно, употребляет ли она сейчас, она выглядит прекрасно, хоть я и не знаю, где она пропадает большую часть времени, с кем она, что она делает, но выглядит она действительно хорошо. Если учесть, что это стоило полного разрыва наших сестринских отношений, то эта цена определенного того стоила.

Завязав высокий хвост из русых волос, рука потянулась к туши, которая до сих пор лежит в косметическом наборе, подаренном мне девушкой Эмерса, Розали. Но в последний момент я одернула руку.

Спустившись вниз, за накрытым столом сидел наш отец. Самый лучший на свете.

– Быстрей, Эддисон, у вас есть пять минут до выхода, а я еще не сказал речь, – с теплой улыбкой сказал он.

Я перевела свой взгляд на Вив, она осмотрела меня и закатила глаза. Ничего не меняется из-за дня в день. И сколько бы раз я ни просила у нее прощение и не говорила о том, что я сделала это, потому что боялась ее потерять, это было безуспешно. Она не хотела меня слушать, она презирала меня, поэтому я бросила попытки.

– Девочки, я вас очень люблю и надеюсь, что этот год пройдёт без инцидентов. Да, Вивьен? – отец с кроткой улыбкой посмотрел на нее.

– Пап! – вскрикнула она, и я видела, как ее щеки окрасились в красный.

– Я серьезно!

– Я не виновата, в том, что постоянно оказываюсь в нелепых ситуациях…

– Постарайся их свести к минимуму хотя бы. Бери пример с сестры.

– Опять ты за свое, пап! – рявкнула Вивьен и отодвинула тарелку с завтраком на край стола.

– Я горжусь всеми вами, мы семья, мы команда и нет ничего, с чем бы мы не справились. Если бы ваша мама была жива, она бы сказала вам то же самое. Вы самое дорогое, что у меня есть. Я очень люблю вас, – он опустил глаза, и я видела, как влага скапливалась на его глазах.

Он был лучшим отцом, о котором можно было мечтать. Мои глаза тоже заслезились, и мне хотелось броситься к нему и крепко обнять. Наша мать умерла, когда нам с Вивьен было всего пять, и папа сделал все, для того чтобы мы никогда себя не чувствовали обделенными любовью.

– Напомню вам, что этот год важный, и, если средний балл будет больше четырех, девочки, я куплю вам машину на ваше шестнадцатилетние. Брайан в следующем году уезжает в колледж, и вы остаетесь без колес, поэтому настоятельно рекомендую посвятить этот год учебе. Я люблю вас, желаю удачного первого дня.

Вивьен завизжала на месте и бросилась в объятия отца. Она грезила машиной и постоянно умоляла об этом его.

Брайан прошел мимо и взлохматил мои волосы. Я невольно рассмеялась.

– Пора ехать, сестрички!

Все же, успев наспех запихнуть в себя завтрак и запить апельсиновым соком, сидя в машине, на заднем сидении, так как всегда Вивьен, не спрашивая меня, занимала место рядом с братом, слушаю, как они борются за то, чей трек будет играть по пути в школу.

Школа для богатеньких Академия Саусвестерн.

Отец много работал и дослужился до заместителя директора в риелторской фирме, чтобы мы могли позволить себе школу такого уровня.

На парковке, миллисекунду спустя, как машина остановилась, Вив уже выскочила из машины. Мы с Брайаном выходим почти одновременно, и мое внимание привлекает фигура, которая движется на нас.

Эйден подхватывает моего брата и валит на траву возле машины, заставляя меня заливисто смеяться. Остальные ученики, которые были на парковке, тоже смеялись, они привыкли к выходкам этих двух. Эйден и Брайан не виделись все лето. Эйден уезжал к себе на родину, но они с моим братом не разлей-вода-друзья, я слышала, как они поддерживали связь на протяжении всех каникул, он всегда передавал мне привет. Эйден даже предлагал моему брату поехать с ним, но тот хотел провести лето со своей семьей, он был действительно нужен нам здесь.

Все мы знали, что Эйден был единственным сыном короля страны на востоке – Фадрии. Помню, как впервые мы отреагировали об этом, когда узнали. Мы долго смеялись, пока не поняли, что это не шутка. А потом, потом люди его отца протянули нам бумаги о неразглашении, вся моя семья подписала их. Он не был похож на типичного разбалованного ребенка, он был другим.

Эйден был умным и чутким, а его простое обаяние привлекало к нему людей. Он умел слушать и всегда внимательно вникал в проблемы других, что было совершенно нетипично для тех, кто вырос при дворе. Эйден часто рассказывал нам о своем детстве: о том, как его отец настаивал на жёсткой дисциплине и обучении, но при этом никогда не давал ему почувствовать настоящую свободу. Поэтому он умолял о ней и несколько лет назад уговорил отца закончить обучение в Америке. Так он познакомился и подружился с моим братом.

Временами, когда мы сидели у костра в холодные ночи, он делился своими мечтами. Эйден с горечью говорил о том, как хотел бы изменить свою страну, принести ей процветание и справедливость. Он грезил мечтой сломать цепи старых традиций и привести страну к новому свету. Наши отношения с ним становились всё крепче. Он был одним из нас, несмотря на своё происхождение. Мы проводили дни, забывая о том, что его ждёт трон и ответственность. Что когда-то потом, нам всем придется попрощаться. Конечно, Эйден обещал, что мы будем самыми желанными гостями в его стране, и даже говорил о том, что нам всегда найдется там место, только все мы понимали, что мы никогда не сможем оставить свою семью здесь. Порой было страшно думать о том, что когда-нибудь всё это закончится.