Czytaj książkę: «Превосходный танец»
Возвращение изгоя
Нас часто ждут именно там, куда мы возвращаться не хотим.
Нельсон Мандела
Надежды токийских жителей были оправданы, апрель в столице восходящего солнца назревал тёплым. Природа оживала в это замечательное время года. Ослепляющие лучи весеннего солнца пригревали японскую землю, а огромный город надевал свои ажурные розовые платья. Местные жители доставали из кладовок синие пластиковые коврики, клали в сумки суши и саке, выходили в сады и парки любоваться дивным нарядом воскресающей природы. Наступил один из самых любимых и ожидаемых в Японии праздников – ханами, любование цветущей вишней. Что может быть изысканнее и романтичнее, чем тысячи сакур, зацветающих почти одновременно? И хотя цветение одного деревца по-прежнему непродолжительно, трудолюбивые дворники быстро сметали с тротуаров нежные, шелковые на ощупь лепестки. Ведь это только начало, это ворота в лето с его яркими красками и пьянящими ароматами.
По наполненному коридору одного из старейших и престижнейших учебных заведений Японии, решительной походкой шла редкой красоты девушка. Блондинистые волосы волнами ложились при модельном шаге, а зоркие глаза цвета сочной травы жадно осматривали все вокруг. Не так давно девушка перевелась на третий курс Токийского университета. Который, со дня своего основания и по сей день пользовался поддержкой японского правительства и носил императорский статус. Вся эта немалая организация занимало огромную площадь в центре Токио и была разделена на два больших кампуса.
Наконец, женский силуэт остановился перед информационной стойкой.
Пройдясь глазами по всем отметкам, она в очередной раз убедилась, что местный менталитет – особенный. Пропускать занятия без уважительной причины было нельзя, а авторитет учителя был непререкаем. В конце концов, здесь воспитывалась вся политическая элита страны. Большинство выпускников университета находили себе достойное место в самых разных областях деятельности и часто занимали потом высокое положение в обществе.
В Лондоне все было гораздо проще. И эта только первая неделя… Боже.
– Слышала, что случился такой беспорядок, потому что Мэй манипулировала Нобу. – женский слух уловил щебетание за спиной. Длинные ногти впились в бежевую замшевую сумочку, а на бледном лице расцвела напряженная улыбка. В кои-то веки, сегодня день обещал стать интересным. Повернувшись корпусом в левую сторону, она надеялась застать сплетниц с неугомонными физиономиями. Но вместо желаемого, ее магнитом притянули глаза направляющегося в ее сторону брюнета.
– Рио, девочки! Рио в нашем кампусе! – противно зашептались девицы, и с той минуты, их мозг перестал воспринимать все остальное вокруг. По крайней мере, так думала Мэй. Она не солжет, если скажет, что мало девушек могли оставаться равнодушными при виде такого мужчины. Нагаи Рио входил в число тех японцев, которые были одарены выразительной внешностью. В обрамлении густых ресниц темно-карие глаза казались почти черными. Мэй была уверена, что они пленили ни одно женское сердце. Судя по фотографиям на интернет порталах в крепких мужских руках побывала ни одна именитая модель. Он был высок и прекрасно сложен как любой пловец без излишеств. Воплощение всех девичьих грёз. Мэй находила его очень притягательным. Но также она знала, что нужно держаться подальше от такого магнетизма.
– Савада. – уловил ее слух, когда она развернувшись, сделала пару шагов в обратном направлении. Она не остановилась. Рио быстрой походкой следовал за ней, пока они не сравнялись. Он шел слишком вплотную и Мэй почувствовала освежающий аромат его парфюма. А потом манящий запах мужского тела. Она поймала себя на мысли, что ей захотелось вдохнуть поглубже.
Слабачка
Шумно выдохнув, она приостановила шаг. Савада резко подняла на него взгляд ярко-зеленых глаз, стараясь держаться более уверенно на 16-сантиметровой шпильке.
– Нагаи.
Глаза Рио сверкнули интересом, уловив настроение блондинки. Найдется очень мало девушек по-настоящему негативно на него настроеных. Особенно до того, как он возьмет то, что ему положено. Молодой мужчина нарочито медленно окинул взглядом фигуру девушки. Ровные длинные ноги, довольно узкая талия при объемной груди… Она почти полностью в его вкусе.
– Какого черта тебе от меня надо?
Кроме характера.
– Никто не может навредить моей семье и продолжать жить, – неожиданно он приблизился к ней вплотную, – Никто, – ее бледная шея загорелась от его дыхания.
Савада Мэй всегда держала дистанцию. Не привлекала излишнего внимания к своей персоне. Как тень следуя по пятам за своим братом. Так когда она успела стать такой греховно притягательной? По итогу, Мэй стала сексуальна и стервозна характером ровно настолько, чтобы его заинтересовать.
– Это всё, я полагаю? – она прошла дальше, намеренно задев его плечом. Цокот каблучков раздался по коридору.
– Передавай привет Джуну! – Мэй нахмурилась, услышав его нахальный тон, но не остановилась.
Кто бы мог подумать, что она вернётся назад. Вновь к тому, с чего начинала. Погрузится опять в грязь, натянув лицемерную улыбку. Здесь никого не волновало, что она чувствует. Мэй была невидимкой. Той, которая дополняла идеальную семью. Принцесса, которая получала пощёчину в своём дворце.
– Вы хоть представляете, насколько могут быть жестоки и безжалостны отношения между братьями и сестрами? – стеклянные глаза, казалось, с пониманием на неё смотрели. Савада не сдержала грустной улыбки, – Так было всегда. – горестно вздохнув, зеленоглазая продолжила, – Такова точка зрения моей матери, она видит только моего старшего брата.
– Как складываются ваши взаимоотношения? – психолог наклонилась корпусом вперёд, сложив ладони параллельно друг другу. На секунду прикрыв веки, Мэй представила образ брата. Этакого высокого подтянутого красавца с продолговатым лицом и карими глазами.
– Он мне дорог, но ему никогда не понять меня. – светловолосая тщательно следовала сценарию. Высококлассный психотерапевт, которому доверяли своих отпрысков самые богатые семьи Токио была лишь специалистом, в первую очередь, за деньги. Савада стопроцентно была уверена, что дамочка пересказывала всё её матери.
– Вы не считаете, что сами выстроили стену, через которую ему не перебраться? – Мэй рассматривала французский маникюр женщины, давно вышедший из моды. Девушка вздохнула в очередной раз.
Какая безвкусица
– Ох, Вивьен! Там не стена, там пропасть.
И я не намерена ставить мост.
– Чем же он заслужил такое одобрение со стороны родителей, как Вы считаете?
Тем, что он ни разу не перешел им дорогу.
– Он истинный сын своего отца, воспитан согласно старой школе.
– Что же делаете Вы?
– Ради повышения статуса своей семьи? Продолжаю быть примерной дочерью…
Но я ведь психически не здорова? В моей долбанной карточке именно так и написано!
– Беспокоят ли Вас кошмары?
С лица зеленоглазой пропала улыбка. Интересно о каких кошмарах речь? Те, что ей снятся во сне или те, что она видит наяву? Саваду пробрал хохот. Она прикрыла ладонью рот.
Лицо Вивьен побледнело, она серьезно посмотрела на пациентку.
– Так как я продолжаю принимать антидепрессанты – нет. Но всё же кое-что всплывает в памяти. – разве этот кабинет не должен быть обставлен уютно, в тёплых тонах, в стиле минимализма? Почему ей казалось, что весь дизайн чертового кабинета так и гнал ее вон.
– Что, конкретно? – интерес мелькнул в миндальных глазах Вивьен.
– Картин не вспомню, но ощущения… Чувства… Их не забыть. – на конце высказывания Мэй понизила тон до шепота, намеренно желая напугать эту продажную стерву. Психотерапевт застыла.
– Что же Вы чувствовали на тот момент?
Наверное, хороша эта работа тем, что копаясь водовороте чужих мыслей, до собственных глубин – просто времени не остаётся. Ну, не лицемерная ли работа!
– Давление. Похожее на тонкие ножи, пронзающие тело. И глаза, которые я не в состоянии открыть.
На секунду Мэй действительно перенеслась в то место ее памяти, что называлось адом. Ещё немного и от ее театра не останется и следа. Правда была той ещё беглянкой. Всегда готовой вырваться.
Нет. Все под контролем. Все. Под. Контролем.
– Хм. Думаю, на сегодня достаточно. – Мэй разжала пальцы на бедрах.
– Эти картины порой лишают меня физического равновесия… – лишний раз надавить, напомнить чертовой суке, ради чего всё это.
– Думаю, следует увеличить дозу.
Вот и всё! Так просто!
– Выпишите рецепт.
– Мэй.
Не забывай, что твои родители любят тебя?
– Да, миссис Тонкин?
– Не забывай, что твои родители любят тебя.
Бинго!
Мэй надела на глаза солнцезащитные чёрные очки Gucci и вышла из лифта медицинского центра, расположившегося в самом сердце района. Проходя мимо вытянутых окон-зеркал, девушка замедлила шаг и детально себя обсмотрела. Макияж, прическа, одежда и обувь были в подобающем состоянии. Согласно ее статусу, вещи принадлежали модным домам европейских брендов. К здешним дизайнерам блондинка ещё не привыкла.
– Я уже на пятом месяце. – зеленоглазая застыла на месте, так и не сводя взгляда со своего отражения. Она услышала знакомый голос, который громко оповестил о том, что, как ей казалось, она не должна была услышать.
– … Не сейчас.
Выйдя из своего убежища, Мэй наткнулась на знакомую мужскую фигуру. Мужчина, почувствовав ее приближение, обернулся. Он был слишком высок для японского жителя. Настолько худощав, что это даже было видно под плотным костюмом. Кому-то могло показаться что озорство мелькало в песочных глазах, но Мэй знала не по наслышке, что это было безумие. Некоторые девушки считали его привлекательным. Но их заблуждения заканчивались там, где Джун проявлял себя настоящего.
– Мэй… Сестренка. – брат в полшага настиг зеленоглазую, – Какая удача, что ты здесь. – крепко сжав ее локоть, повёл вглубь закрытой парковки. Бросив своей пассии, чтоб та ждала его там, где он оставил.
– Джун, что будет если узнает другая… сторона? – Блондинка до боли закусила губу, когда брат сильнее обхватил ее руку. Они вышли на другой уровень машин.
– У нас было недопонимание, помню. Но ведь ты можешь быть добрее, раз она мне нравится? – он просил Мэй о чем-то, наверное впервые. Неужто, эта шлюха так глубоко залезла к нему под кожу. Улыбка украсила лицо Мэй.
