Czytaj książkę: «Девять хвостов бессмертного мастера. Том 5»

Czcionka:

Выдержки из «Лисьего Дао»

Лисы в жизни руководствуются мудростью предков, которую называют Лисьим Дао и к которой приложила лапу каждая уважающая себя лиса.

По сути, это свод общих лисьих правил, часть которых является пословицами и поговорками.

1. Всякая лиса знай свой хвост.

2. После перекуса погрей на солнце пузо.

3. Ешь молча, чтобы влезло больше.

4. Ешь впрок – запасай жирок.

5. Береги нос смолоду – не помрешь с голоду.

6. Хвост лисы – половина красы, а все остальное прилижется.

7. Не умеешь мышковать – не пугай мышей, а мышкуешь – морду об землю не разбей.

8. На чужой хвост зубами не щелкай.

9. Лиса идет, куда нос ведет.

[434] Решается судьба наследников Ху

Ху Сюань крепко прижимала к себе безутешно рыдающего Ху Вэя и гладила его по ушам. Она была старше, но и сама едва сдерживала слезы: глаза предательски блестели. Их мать умерла, и они теперь остались одни на всем лисьем свете.

С матерью они не так уж часто виделись, и у них был отец, и куча дядюшек, и все лисы поместья Ху, но мать они все равно любили больше всех: в редкие встречи она читала им сказки и пела песенки, и ее глаза льдисто сверкали в полумраке спальни, куда отец приводил их ненадолго в отведенные дни. А вот теперь ее не стало.

Ху Сюань младшего брата очень любила и, как могла, утешала, но слезы градом катились по лицу Ху Вэя, а хвост Ху Сюань, который та использовала вместо платка, давно промок.

– Не плачь, А-Вэй, – уговаривала Ху Сюань, – цзецзе с тобой, цзецзе не даст тебя в обиду.

Но это были лишь слова. Ху Вэй даже в таком возрасте не нуждался в лишней опеке. Это был лисенок самостоятельный и задиристый, про него в поместье Ху даже сложили присловье: «Обидеть проще простого, теперь убежать попробуй».

В обидчика младший Ху вцеплялся намертво, зачастую превратившись в лиса. Зубы у него были крепкие, а когти острые, так что шерсть летела клочками, считай, повезло, если убрался с уцелевшим хвостом. Младший Ху воинственно фыркал и отплевывался от набившейся в рот шерсти. Желающих испытать на себе лисий гнев младшего Ху теперь не находилось.

А вот саму Ху Сюань задирали. До лапоприкладства не доходило: все-таки будущая глава Великой семьи Ху, но ее дразнили из-за кудрявой шерсти. Ху Сюань очень переживала, что не такая, как все. Полностью трансформироваться в человека она еще не выучилась, приходилось ходить с лисьими хвостами и ушами.

В лиса она превращаться не любила по той же причине: лисом она выглядела еще нелепее, чем в человеческом обличье. Ни в поместье Ху, ни в Лисограде других кудрявых лис не было.

«Феномен в единственном экземпляре», – ехидничали задиры… до того момента, когда это услышал Ху Вэй: после хорошей трепки ехидничать и зубоскалить им почему-то сразу расхотелось.

На время траура поместье Ху притихло, закутанное в белый креп, бумажные фонари из белой же бумаги стройными рядами свисали с потолков. Лисы-слуги старались ходить на кончиках пальцев: Ху Цзин, глава Великой семьи Ху, отец Ху Сюань и Ху Вэя, был мрачен и велел, чтобы в поместье никто лишний раз и не тявкал.

Горький плач младшего сына раздражал. Ху Цзин хотел было выругать его, но Ху Сюань так на него глянула, что у старого лиса язык онемел. Признаться честно, старшую дочь Ху Цзин побаивался. Ху Сюань была лисенком странноватым, не говоря уже о ее кудрявости.

Через несколько дней траура дядюшки Ху собрались в павильоне собраний, чтобы решить судьбу детей Ху Цзина. Сам он тоже присутствовал.

Ху Сюань подслушала их случайно: она ловила стрекозу, чтобы порадовать Ху Вэя, и подбежала почти под самые окна павильона.

Мать их, как услышала Ху Сюань, была лисьим знахарем. Согласно Лисьему Дао, лисьи знахари-мужчины не могли заводить лисят, но для лисьих знахарей-женщин делалось исключение, при условии, что одного лисенка из помета посвятят в лисьи знахари, чтобы соблюдать лисьезнахарское равновесие.

Обо всем этом Ху Сюань слышала впервые, а поскольку она была лисенком любознательным, то подкралась еще ближе, чтобы ничего не пропустить.

– Таков был уговор, – сказал шестой дядюшка Ху, который по совместительству был еще и лисьим знахарем. – Ты ведь не посмеешь его нарушить, Ху Цзин? Гляжу я на твою морду и вижу, что желанием исполнять предписанное ты не горишь.

– Я знаю правила, – хмуро ответил Ху Цзин, – но не слишком ли мал Ху Вэй, чтобы отдавать его в ученики? Он еще мелкий лисеныш, какой из него ученик лисьего знахаря?

– Сгодится, – возразил шестой дядюшка Ху. – Лисьи знахари уже справлялись о нем.

Ху Сюань широко раскрыла глаза. Ху Вэя собирались забрать из семьи и отдать в ученики какому-то лисьему знахарю, чтобы продолжить традицию, завещанную Лисьим Дао.

О лисьих знахарях Ху Сюань знала мало, но слышала шепотки слуг: лисьи знахари живут как монахи, им запрещается почти все на свете. Ху Вэй был живым и энергичным лисенком, своевольный и страшно упрямый, такая жизнь не по нему!

«Я этого не допущу», – подумала Ху Сюань решительно и полезла в павильон прямо через окно.

Пока она лезла, она подслушала еще и о Тьме, страшном бедствии, поражающем демонов испокон веков. Вероятно, она подслушала бы еще много чего, но не удержалась и, сорвавшись с подоконника, шмякнулась прямо на пол.

– А-Сюань? – воскликнул Ху Цзин, хватая ее за хвост и поднимая с пола. – Что ты здесь делаешь?

На мордах всех дядюшек Ху ясно читался ответ: «Подслушивает».

– Отец, – сказала Ху Сюань невозмутимо и степенно, будто рука отца не держала ее за хвост, что было довольно унизительно для лиса, – я хочу стать лисьим знахарем.

Ху Цзин от неожиданности разжал пальцы. Ху Сюань снова шмякнулась на пол, но довольно ловко вскочила на ноги и одернула одежду.

– Что ты сказала? – грозно спросил Ху Цзин.

– Я хочу стать лисьим знахарем, – твердо повторила Ху Сюань, решившая стоять на своем, даже если ей придется лишиться части хвостов. Что угодно, но Ху Вэй лисьим знахарем не станет!

– Глупости! – резко сказал Ху Цзин. – Ты старшая, ты унаследуешь семью Ху.

– Я не хочу наследовать семью Ху, – возразила Ху Сюань, внутренне готовясь к трепке. – Я хочу стать лисьим знахарем.

– Вот заладила!

Дядюшки Ху принялись шептаться. Положа лапу на сердце, они не думали, что Ху Сюань годится в будущие главы семейства: она была чудаковата, не казалась особенно сильной, да и кудрявая к тому же… Ху Вэй больше походил на наследника: рыжий, нахальный, ершистый.

– Слушай, Лао Ху, – подал голос наконец шестой дядюшка Ху, – а малявка дело говорит. Раз хочет, почему бы…

– Фыр! – еще грознее прежнего рявкнул Ху Цзин. – Глупости! Младшие дети семью не наследуют, таково Лисье Дао.

– Но младший больше подходит, – осторожно возразил шестой дядюшка Ху.

– Ни за что! Нельзя нарушать лисью традицию.

– Давайте голосовать, – предложил шестой дядюшка Ху. – В Лисьем Дао сказано, что спорные вопросы решаются голосованием. Кто за то, чтобы в лисьи знахари отдать Ху Сюань? – И он первым поднял лапу.

Все остальные дядюшки тоже подняли лапы: кто правую, кто левую, а кто и обе сразу. Ху Сюань, подумав, тоже руку подняла, за что схлопотала от отца подзатыльник.

– Я глава семьи Ху! Мой голос стоит всех ваших! – раздраженно сказал Ху Цзин.

– Лисий совет главнее главы семьи, – возразил шестой дядюшка Ху. – Решение принято. Ху Сюань станет лисьим знахарем.

Ху Цзин зарычал, схватил Ху Сюань за шиворот и встряхнул:

– И что ты собираешься делать, когда станешь лисьим знахарем? Это тебе не игрушки!

Ху Сюань, даже раскачиваясь, не растеряла твердости лисьего духа и ответила:

– Я стану лисьим знахарем, изучу все-все лисьи техники и найду лекарство от проклятия Тьмы.

Дядюшки Ху явно были впечатлены ее ответом. Но говоря это, Ху Сюань думала: «Я спасу А-Вэя от столь незавидной участи».

– Вот должный настрой! – сказал шестой дядюшка Ху. – Еще хвосты прятать не умеет, а уже строит грандиозные планы по спасению лисьего мира. Из нее выйдет хороший лисий знахарь.

– Да, да, – принялись подтявкивать остальные дядюшки Ху.

– Что ж… Пусть будет так, – процедил Ху Цзин, скрипя зубами.

Так судьба маленьких лисят была решена: Ху Сюань отдают в ученики лисьему знахарю, Ху Вэя делают наследником семьи Ху.

[435] Серебристый лис

В назначенный день шестой дядюшка Ху взял Ху Сюань за руку и повел ее в Лисоград, в лисьезнахарский квартал, где особняком жили лисьи знахари.

С собой Ху Сюань разрешили взять только узелок с одеждой. Ни игрушки, ни книжки взять не позволили. Ху Сюань была несколько расстроена прощанием с младшим братом: тот намертво в нее вцепился, его с трудом оттащили.

– Я вернусь, А-Вэй, – пообещала Ху Сюань, в последний раз потрепав Ху Вэя по ушам, – выучусь на лисьего знахаря и вернусь.

Она уже успела вынюхать, что лисьим знахарям не обязательно было оставаться в лисьезнахарском квартале, многие жили в родительских норах.

Шестой дядюшка Ху привел ее к каменной стене с воротами и сказал:

– Стой здесь, пока кто-нибудь из знахарей не заберет тебя с собой.

Ху Сюань поглядела на ворота. Лисы ходили туда-сюда, не обращая на них внимания.

– А если меня никто не заберет? – спросила Ху Сюань с беспокойством.

– Кто-нибудь да заберет, – махнул рукой шестой дядюшка Ху. – Ты должна стоять и никуда не уходить, сколько бы дней ни прошло. Это докажет твою решимость стать лисьим знахарем.

Ху Сюань этот ответ не успокоил. Она переживала из-за своей кудрявой шерсти. Кто захочет взять в ученики кудрявого лисенка? Кому такой понравится?

– А если никто не заберет? – проскрипела она с отчаянием в голосе, подергав шестого дядюшку Ху за рукав.

– Никогда еще такого не было, – сказал шестой дядюшка Ху и ушел.

Ху Сюань осталась перед воротами одна. Лисы входили и выходили, поглядывали на нее, кто-то посмеивался и даже показывал пальцем на ее кудрявый хвост, но ни один не подошел к ней.

«Если бы я научилась прятать хвост и уши, тогда бы все было по-другому», – приуныла Ху Сюань. Но она еще не умела этого делать.

День сменился вечером, а вечер ночью: в лисьезнахарском квартале зажглись огни. Ху Сюань так никто и не забрал.

Она уже устала стоять, ей хотелось есть и пить. Она поймала какого-то ночного сверчка и съела, хотя сверчки не были любимым блюдом Ху Сюань, а потом свернулась клубком на своем узелке и заснула.

Проснулась она от утренней сырости. Огни уже погасили, но лисы еще не проснулись. Ху Сюань встала, повозила ладонью по лицу и опять принялась стоять и ждать.

К полудню начался дождь. Зонта у Ху Сюань не было, а хвост был еще недостаточно длинным, чтобы укрываться им, так что пришлось стоять и мокнуть. Она подметила, что кудряшки выпрямляются, когда намокнут. Вот если бы всегда шел дождь, тогда никто бы и не знал, что она кудрявая… Ху Сюань приложила уши, чтобы в них не натекла дождевая вода. Выглядела она, должно быть, жалко.

Наконец дождь прекратился: вернее, Ху Сюань показалось, что дождь прекратился. Она удивленно посмотрела себе под ноги, потом чуть дальше. Над ней дождя не было, а поодаль он все еще шел. Ху Сюань несколько озадачилась: если уж дождь и идет, то он должен идти везде. Она подняла голову, чтобы поглядеть на небо, и увидела над собой зонт.

– Почему ты здесь мокнешь? – спросил кто-то.

Ху Сюань вытянула шею, чтобы выглянуть из-под края зонта на того, кто закрыл ее от дождя. Это был высокий молодой лис с роскошным серебристым хвостом и такого же цвета ушами. То, что отдав зонт лисенку, он мок под дождем сам, его нисколько не смущало: хвост у него был длинный, он накрыл им голову. Волосы у него были светлые, слегка серебрящиеся, в тон шерсти, а глаза – бледно-голубые. Очень редкий окрас для лиса. Белое одеяние говорило, что он из лисьих знахарей.

«Уж этот меня точно не возьмет, – подумала Ху Сюань, мрачнея. – Была бы я таким шикарным лисом, не взяла бы…»

– Мне сказали ждать здесь, – ответила Ху Сюань, – пока меня кто-нибудь не заберет, но я жду уже второй день, а меня никто не забирает.

– Ах, вот как? – сказал серебристый лис. – Значит, ты хочешь податься в лисьи знахари?

– Хочу или нет, а придется, – сказала Ху Сюань, решившая, что ей уже нечего терять. – Но если меня не заберут, то, конечно, я умру здесь с голоду или простудившись. Надеюсь, тогда долг будет засчитан, и моему брату не придется тоже через это пройти. Его бы взяли, он нормальный лис.

– Нормальный? – переспросил серебристый лис. – А ты нет? Поэтому тебя послали сюда, чтобы отдать долг? Что вы задолжали лисьим знахарям?

– А… – Ху Сюань с силой вытянула свой хвост. – Конечно, я ненормальная. Я кудрявая. Никто никогда не видел, чтобы лисы были кудрявыми. Поэтому вряд ли меня заберут. Такое позорище… – Она раздраженно отпихнула хвост обратно за спину. – Но один из детей лисьего знахаря-женщины обязательно должен стать лисьим знахарем, поэтому я буду стоять здесь, даже если меня не заберут.

– Значит, ты не хочешь, чтобы лисьим знахарем сделали твоего брата? – уточнил серебристый лис.

– Конечно, не хочу! – воскликнула Ху Сюань. – У лисьих знахарей самая незавидная роль в лисьем мире.

– Ты так считаешь? – отчего-то развеселился серебристый лис.

– Конечно. Мне даже игрушки взять с собой запретили.

Серебристый лис принялся хохотать, прижав ладонь к своему боку. Ху Сюань почувствовала, что краска заливает лицо.

– Ты слишком мала, чтобы становиться учеником лисьего знахаря, – сказал серебристый лис. – Игрушки? Ты хотя бы читать умеешь?

Ху Сюань слегка взъерошилась:

– Умею. И писать тоже.

– Вот как? И сколько лисьих знаков ты знаешь?

– Две тысячи, – сказала Ху Сюань.

– Сколько? – выгнул бровь серебристый лис и перестал смеяться. – Ты меня не обманываешь?

– Наверное, обманываю, – подумав, сказала Ху Сюань. – Отец говорил: чтобы читать Лисье Дао, нужно знать две тысячи лисьих знаков.

– Ты читала Лисье Дао? – изумился серебристый лис.

– А вы не читали? – спросила Ху Сюань, не слишком понимая, почему тот удивляется. Ведь все лисы должны знать Лисье Дао. А как его узнаешь, не прочитав?

– Не в таком возрасте, – отозвался серебристый лис.

Дождь между тем перестал. Серебристый лис сложил зонт и помотал хвостом в разные стороны, чтобы его высушить. Ху Сюань тряхнула ушами, но все равно выглядела жалко, по ее мнению: с одежды буквально ручьем текло, а хвост стал похожим на палку с нацепленной паклей, про волосы и говорить нечего.

Серебристый лис поглядел на нее, прикусив нижнюю губу острыми зубами, взял ее за руку и велел:

– Идем со мной.

– Отец говорил, – сказала Ху Сюань, не двигаясь с места, – что нельзя ходить с незнакомцами.

– Какой смышленый лисенок, – фыркнул серебристый лис. – А мне отец говорил, что нельзя подбирать с улицы… невесть что.

Ху Сюань хорошенько подумала и сказала:

– Я Ху Сюань, а не «невесть что».

– А я не незнакомец, – снова развеселился серебристый лис, – а Ху Баоцинь.

Ху Сюань опять хорошенько подумала и сказала:

– Приятно познакомиться. Как поживаете?

[436] В подмастерьях

Серебристый лис привел Ху Сюань в большой дом, упирающийся задним фасадом прямо в демонический лес. Как выяснилось позже, выстроен дом был по окружности таким образом, чтобы стены и террасы смыкались вокруг внутреннего двора. Выстроили этот «дом-бублик», вероятно, в стародавние времена: такие дома сейчас в Лисограде не строили, – но он хорошо сохранился.

Их встретили лисы-слуги. Ху Баоцинь велел, чтобы Ху Сюань переодели и высушили ей хвост, и это было в точности исполнено. Одежду ей дали невзрачную, но Ху Сюань щеголихой не была, ей было все равно, во что одеваться. Ее больше расстроило, что высушенная шерсть закудрявилась с новой силой. Лисы-слуги и ухом не повели, вероятно, были вышколенные. Но когда один из них взял лисенка за руку, чтобы отвести ее к хозяину дома, Ху Сюань поняла, что это не лис и вообще не живое существо.

Лисы умели превращать мелкие предметы в то, что им нужно. К примеру, в мире смертных они часто обманывали людей, подсовывая им листья вместо монет. Но чтобы создать фамильяра «в натуральную величину», который не терял бы формы и даже обладал способностью понимать приказы хозяина, нужно было обладать чудовищной демонической силой. Насколько Ху Сюань знала, ни ее отец, ни кто-то из дядюшек Ху делать этого не умели. Выходит, лисьи знахари сильнее остальных лис?

Лис-фамильяр привел Ху Сюань во внутренний двор: там были другие разновозрастные лисята в точно такой же одежде, что и Ху Сюань. Она была самой младшей. Они вытаращились на нее, кто-то затявкал и стал показывать пальцем на ее кудрявый хвост. Ху Сюань хотелось провалиться сквозь землю, но она старалась держаться с достоинством.

«Выпендривается», – решили они и принялись ее задирать.

Это было очень обидно, но Ху Сюань крепко стиснула зубы и смолчала. Ее младший брат, вероятно, уже давно бы вцепился в обидчика и проредил ему шерсть. Зубы и когти у Ху Сюань тоже были острые и крепкие, но она не стала начинать драку: ее могут выдворить, если посчитают зачинщиком. Конечно, унизительно терпеть насмешки и подначки, но даже это лучше, чем одной стоять под дождем за воротами лисьезнахарского квартала.

Раздался резкий звук, похожий на удар хлыста. Это Ху Баоцинь вышел на террасу и ударил сложенным веером по ладони, призывая к вниманию.

– Тому, – ровным голосом сказал серебристый лис, – кто скажет или сделает что-то подобное снова, находясь в этом доме, я собственнолапно отрежу кончики ушей.

Наступило гробовое молчание. Они все побледнели и схватились за головы, точно над ними уже завис острый нож. Уши лисам отрезали за серьезные проступки, и они отрастали вновь со временем. Но если отрезали только кончики, то уши оставались изувеченными до конца жизни, и это считалось величайшим позором среди лис. Поэтому Ху Сюань больше никогда не слышала от них насмешек.

– Всем понятно? – уточнил Ху Баоцинь.

– Да, сяньшэн, – нестройным хором ответили провинившиеся.

– Вы можете называть меня учителем, – фыркнул Ху Баоцинь, продолжая похлопывать веером по ладони, – но моими учениками вам все равно не стать. Вы будете жить здесь и выполнять мои поручения, за малейший промах вас выставят из дома и уже не возьмут обратно. Только один из вас в конечном итоге станет моим учеником, а покуда все вы лишь подмастерья. Откровенно говоря, вы не заслуживаете, чтобы вас даже так называли. Не утруждайтесь представляться, ваши имена я все равно не запомню. Я буду называть вас, как заблагорассудится. И только попробуйте не отозваться на кличку!

«Какой у него гадкий характер», – разочарованно подумала Ху Сюань.

Ей досталась кличка Коротышка. Надо заметить, ей еще повезло. По крайней мере, так считали Вонючка, Катышек, Пузан, Дылда и Лишай, которые принялись возмущаться. Остальные, получившие более приличные прозвища, благоразумно помалкивали и правильно сделали: всех пятерых, раскрывших пасть, тут же выдворили из дома.

«Так отбор уже начался», – сообразила Ху Сюань и заметила себе, что нужно держать ухо востро, а пасть закрытой, чтобы не попасть впросак.

Каждому из подмастерьев отвели по комнате, где было все необходимое для жизни: кровать, стол, шкаф со сменной одеждой, лохань для мытья, «Лисий травник» и книги о лисьих техниках. Воду предполагалось таскать из колодца во внутреннем дворе. Еду готовили на общей кухне и там же ели.

Каждый день нужно было намывать полы во всем доме и подметать двор. Поблажек никому не давали, лис-фамильяр следил, чтобы работу подмастерья распределяли поровну.

Ху Сюань приходилось нелегко: в поместье Ху всю работу выполняли слуги, – но она не жаловалась. Она была слишком маленького роста, чтобы доставать до котла на кухне, поэтому ее заставляли чистить овощи для похлебки, которую варили подмастерья. С ножом она управлялась неплохо.

Приготовленная подмастерьями еда ей не нравилась: то недоварено, то переварено, то подгорело, то пересолено. Подмастерья всегда между собой из-за этого грызлись. Ху Сюань выбирала только овощи, похлебку не ела и иногда ловила сверчков и мышей, если оставалась голодной. Они с Ху Вэем были отличными охотниками: кто знал, что детские забавы выручат в трудную минуту!

Ху Баоцинь каждый день давал подмастерьям задания, и если кто-то не справлялся, то его прогоняли. Задания зачастую были бессмысленные. Ху Сюань не понимала, зачем их выполнять. И она заметила, что ей всегда задают больше, чем остальным.

«Сяньшэн от тебя избавиться поскорее хочет», – съязвил кто-то из подмастерьев. Ху Сюань тоже так думала.

Так, например, когда Ху Баоцинь велел подмастерьям отделить лисий овес от демонического, перед каждым подмастерьем поставили полную чашку, а перед Ху Сюань – целую миску. Зерна были совершенно одинаковые, что у лисьего, что у демонического, разобрать их и не ошибиться можно было только чудом.

Ху Сюань взяла несколько зернышек на ладонь и начала к ним приглядываться. Единственным различием была крохотная бороздка посреди зернышка: у лисьего овса – красноватая, а у демонического – черная. У Ху Сюань глаза покраснели, как у мыши, пока она разбирала зерна – целую миску!

После этого задания из дома выгнали еще нескольких подмастерьев.

В другой раз Ху Баоцинь велел подмастерьям пойти в лес и нарвать сто стеблей лисьей крапивы.

Подмастерья турнули Ху Сюань:

– Эта наша крапива! Иди рви вон ту, мелкую, как раз по тебе!

У них-то крапива была в лисий рост, с толстыми стеблями и широкими листьями. Они начали ее рвать, обожглись и затявкали: от крапивы на руках появлялись волдыри. Некоторые порубили один стебель на несколько частей, чтобы набрать нужное количество, не прилагая особых усилий.

Ху Сюань постояла, поглядела на них, потом пошла к мелкой крапивке, росшей чуть подальше. Из-за того, что ее прогнали, она нисколько не расстроилась: она уже прочла и даже выучила «Лисий травник», поэтому знала, как обращаться с лисьей крапивой и какие растения нужны для лисьезнахарства. А чтобы не обжечь пальцы, она подрывала землю и вытаскивала крапиву за корешки. Правда, крапива покусала ее, когда она связывала сто стеблей в пучок, но Ху Сюань тут же зализала ужаленное место, и оно перестало болеть.

После этого задания из дома вышвырнули едва ли не половину оставшихся лисят. Ху Баоцинь рассердился на тех, кто схалтурил, порубив крапиву, и тех, кто выбрал крапиву-переростка, тоже прогнал: лечебная сила была только у стеблей высотой до лисьего колена, прочие были бесполезны, потому что сила ушла в рост.

В другой раз подмастерьям велели набрать личинок смолоеда, живущих под корой старых деревьев, всем – по пятьдесят штук, а Ху Сюань – сто. В лес их выгнали без всего, только с мешком для сбора личинок, так что кору пришлось отдирать зубами и когтями, а это было дело нелегкое: деревья только внешне выглядели ветхими, шкура к стволам крепко была приделана, да еще и не в каждом дереве жили личинки. Подмастерья разбрелись по лесу, выискивая подходящие деревья.

Ху Сюань кору зря не портила, она подходила к деревьям и прикладывала к стволу ухо, чтобы послушать, не скребется ли там личинка. Личинки смолоеда были прожорливые и постоянно что-то ели. Ху Сюань съела несколько: на вкус они были как молодые ростки бамбука, отличная закуска для вечно голодного лисенка!

Из леса все вернулись затемно, но Ху Баоцинь не разрешил им идти спать, пока они не нанижут личинок на веревочки и не развесят сушиться. Занятие это было кропотливое и хлопотное: иголку нужно было вкалывать только в особенное место – пятнышко под челюстями личинки, иначе личинка становилась непригодной для лисьезнахарства.

После этого прогнали еще нескольких подмастерьев, справившихся с заданием небрежно.

Выкинутые «гирлянды» личинок Ху Сюань тихонько подобрала, унесла к себе и съела.

Подмастерья ошибались, считая задания бессмысленными. Каждое из них было нацелено на определенные качества, которыми должны обладать лисьи знахари: лисий овес – наблюдательность, сосредоточенность; крапива – сообразительность, нестандартность мышления; личинки смолоеда – аккуратность, последовательность и так далее. Лисьим знахарям приходилось часами возиться с ингредиентами, прежде чем получалось достойное лекарство. Без всех этих качеств они долго не протянули бы.

Ху Баоцинь так серьезно отнесся к лисьему отбору, что к концу года в доме осталось всего пять подмастерьев. Ху Сюань была среди них. Она решила: как бы сяньшэн ни старался ее выжить, она не сдастся! Слишком высоки были ставки, чтобы проиграть.