Czytaj książkę: «Жемчужина боярского рода 1»

Глава 1

– Это?! Наш проводник? Вы издеваетесь?!

Голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Какой знакомый… Откуда? Да быть не может! Ну почему мне так не везет?!

Тело покрылось холодным потом, руки задрожали. Так. Спокойно, Ёженька. Только без паники!

Когда пять минут назад начальник нашего кордона сообщил, что мне предстоит сопровождать троих клановых к Лиловому озеру, я чуть не подавилась утренним кофе.

– Надеюсь, они хотя бы умеют самостоятельно завязывать шнурки, – пробормотала я себе под нос, вспоминая последнего боярина, который боялся собственной тени.

Тоже был клановый. По идее – супербоец, сплав магии и единоборств. Но фишка в том, что на территории аномалии магия не работает. Три раза ха!

– Не волнуйся, Ёж. Они большие мальчики, уверен, справятся. А если нет, ты знаешь, как с ними обращаться, – утешил меня начальник. Среди своих Сергей Петрович славился суровым взглядом и неожиданным чувством юмора.

– О да, уже представляю, как буду командовать: «Сидеть! Лежать! К ноге!» – Я рассмеялась, нарисовав перед мысленным взором эту картину.

– Точно так, – поддержал Петрович, рассмеявшись вместе со мной. – И помни: если что, у тебя всегда есть свисток.

Ага, собачий. Не знаю, как трубочка из алюминия с палец толщиной оказалась в моей руке после попадания. Единственный привет из прежнего мира и доказательство того, что Ольга Барятинская не спятила после ритуала.

И вот теперь прямо у меня за спиной фонтанирует скепсисом Игорь Снежинский. Тот, кого мне хотелось бы видеть меньше всего. Даже меньше пня-шатуна! И против высокородного, но незваного гостя есть только свисток и надежда, что прошедшие годы изменили лицо Оленьки до неузнаваемости.

Я замерла, не решаясь обернуться. Столько сил, столько времени, чтобы скрыться, потеряться, забыть и забыться. Все зря? Неужели?

– Этот пацан? Вы смеетесь? – поддержал Снежинского второй голос. На этот раз вроде незнакомый. Или просто забытый.

Оленька Барятинская слыла самой красивой и утонченной барышней среди дебютанток. Она гордилась своими косами в руку толщиной и небесно-голубыми глазами. Тщательно следила за белоснежной кожей, не допуская до нее ни единого лучика солнца.

Но несколько лет в этом безумном мире магических аномалий превратили романтичную барышню с косами в бесполое существо со шрамом на щеке.

Собственно, в меня саму и превратили, в такую, какой я была до попадания. Пацанка, кинолог, МЧСник. Неудивительно, что я вместе со своим верным псом Алешей погибла в горах. Лавина. Бывает.

Сплав этих двух личностей теперь и есть я – настоящая. Ольга Барятина. Родовой фамилии после утраты магии меня лишили, упростив ее до «простонародной».

Вместо бального платья на мне сейчас камуфляжная форма. И принять меня за пацана – раз плюнуть. Не они первые ошибаются.

– Знакомьтесь, господа, это… – Только вошедший в приемную помощник Петровича подавился воздухом, наткнувшись на мой свирепый взгляд. Оценил припадочное подмигивание. И с некоторым сомнением продолжил: – Это Ёж. Наш лучший проводник. Вы же просили лучшего?

Только после этого я уняла дрожь в руках, медленно обернулась, поправила темные очки, почесала шрам на дочерна загорелой щеке.

– Приветствую, господа.

Снежинский оглядел меня с недоверием, но в его голубых глазах не промелькнуло даже намека на узнавание.

– Так это вы лучший проводник губернии? – скептически ухмыльнулся этот гад. Красивый, сволочь, как… как сволочь. Самый блондинистый блондин из всех, что я встречала в двух жизнях.

Орловский, его друг еще со времен академии, щурился на меня гораздо дружелюбнее. Виктор всегда казался открытым и легким с этими вечными своими улыбочками и каламбурами. Мало кто знал, что под ними скрывается.

– Олежка, ты глянь, будет в походе тебе компания по возрасту! – позвал он.

На его окрик оглянулся совсем молоденький рыжий парень. Веснушки и яркие зеленые глаза делали его внешность почти мальчишеской.

Он посмотрел на меня с любопытством, но промолчал.

– Повторяю вопрос! – Снежинский даже не повысил голоса. Но в комнате ощутимо похолодало. – Итак. Вы…

– Да, именно я.

Память, чертова память. Рядом с этим человеком мне всегда будет холодно и неуютно. Оленька Барятинская его любила. Ольга Бородина испугалась почти до мокрых штанов, когда впервые встретила. Потом возненавидела. За дело. А я просто не хочу его видеть. Но…

– Меня зовут Ёж, и я знаю эти земли лучше, чем кто-либо другой.

Снежинский поморщился, а Виктор подошел ко мне ближе. Его взгляд потяжелел, стал оценивающим, но не лишенным уважения.

– Наслышаны о ваших навыках, – сказал он. – Нам нужен кто-то, кто сможет провести нас до Лилового озера и обратно. Второе обязательно. Всех троих.

– Безопасность – мое второе имя, – шутливо бросила я, пытаясь разрядить напряженную атмосферу. – А первое такое: слушать и выполнять все команды беспрекословно! Это понятно?

Я не боялась, что Игорь узнает мой голос. Корень пня-шатуна не только оставил почти незаметный шрам на щеке, но и захлестнул горло, повредив голосовые связки. Ничего не осталось от девичьих колокольчиков.

Спустя полчаса я покинула контору, имея в кармане подписанный контракт. Я бы хотела отказаться, но… сумма была такая, что разом приближала мою свободу на добрых несколько лет. Собственно, этих денег хватит и на выкуп, и на какое-то время после.

Я шла по улочкам пограничного городка, где каждый камень за пять лет стал знакомым, словно старый друг. С площади за третий угол, потом мимо резных наличников, заборов и коньков на крышах к старому дому на окраине, где ждала Марфа.

Марфуша, как я ее ласково называла, была не просто служанкой, но и спутницей в моих невзгодах. Единственная, кто меня не бросил после ритуала и изгнания из рода. Для всех она моя мать, а для меня – надежный тыл.

– Эй, Ёж! – Лемешев появился из-за угла неожиданно. – Погоди. Дело есть.

– Ну? – не слишком вежливо откликнулась я, даже не думая останавливаться. Надо ему – догонит. Внутри все напряглось и подобралось в предчувствии опасности.

Догнал и пошел рядом.

– Сердечников не отсыплешь? В императорской лавке закончились. Плачу в полтора.

– А в ухо, Лемех? – хмыкнула я. – За контрабандой иди к кому другому. Будешь приставать – свистну.

– Да ладно тебе. – Димка Лемешев все так же шел рядом и улыбался во все тридцать два. – Подкатов не понимаешь?

– Чего? – искренне удивилась я. – Это подкат?

– Ты подумай, Ёж, – уже гораздо серьезнее посмотрел на меня Димка. – Наша семья – самая богатая и влиятельная в этом медвежьем углу. Еще немного – и выйдем на губернский город. А там и до столицы недалеко. Чего тебе, век по болотам таскаться, а?

– Пф-ф-ф! – Я резко свернула в сторону. Тут доска в заборе давно болталась на одном гвозде. Раз – и нет меня. А с обратной стороны эту доску можно и дрыном подпереть.

– Поищи невест в другом месте, Лемех! – пожелала я на прощание. И пошла своей дорогой, не слушая, что он там ответит. И так настроение в хлам, еще и этот… Черт! Мне не нужны неприятности с самым влиятельным семейством в этой дыре. Если Димитрий упрется, а его поддержат старшие Лемешевы – меня даже Петрович не защитит. Ладно… как-нибудь. Все равно завтра в долгий рейд.

Кто ж знал, что встречу я эту занозу гораздо раньше, чем думала. Будто мало мне было неприятностей на сегодня.

Глава 2

После встречи с Лемешевым я спешила домой как никогда. Марфа уже ждала меня на пороге, ее взгляд говорил о том, что ужин готов, а новости дня – ждут обсуждения.

– Не поверишь, кого я сегодня встретила. – По въевшейся привычке я первым делом скинула куртку с отражающими вставками и особенно тщательно вымыла руки. Сегодня граница капризничала, как привередливый кот на пороге весны, пришлось влезть в ближайший муравейник чуть ли не по локти.

Аномалии, или, как их тут называют, заповедники, – это нечто вроде белых пятен, привязанных к определенным точкам на карте. Законы физики и магии там играют в прятки, забывая, кто ведущий.

За несколько веков кланы выяснили только одно: в гуще искаженной реальности их родовая сила бесполезна, как зонтик против снежной бури. При попытке уничтожить такой заповедник магия может взбеситься и превратить в белое пятно на карте целую страну.

Кланам пришлось смириться, что у простых людей без силы есть нечто, без чего боярские снобы не выживут. Только тот, в ком не осталось или никогда не было и капли родовой силы, сможет не только войти в заповедник, но и провести с собой магов.

– Я уже всему что угодно поверю. – Марфа посмотрела на меня с таким выражением, будто язык ей жгла неприятная новость. Ее обычно румяные щеки, похожие на две сдобные булочки, сегодня казались недопеченными.

– Что?! – Я даже на мгновение забыла про Снежинского.

– Уведомление пришло. Из столицы едет кое-кто из Барятинских. Похоже, решили проверить, как мы тут обустроились и откуда деньги на взносы в родовую казну. Дом-то вместе с лавкой все равно принадлежит Барятинским. И мы обязаны их принять. Они над нами властны, пока ты не добудешь именное дворянство и не выйдешь из-под опеки рода.

Я застыла на месте, чувствуя, как сердце затапливает тревога, смешанная с досадой. Какого черта, они все сговорились, что ли?!

– Когда это счастье на нас свалится? – прозвучало почти равнодушно, хотя внутри все кипело.

– Через пару дней, – ответила Марфа, живо выставляя на стол горшок с борщом и доску с нарезанным хлебом.

Ее сильные красивые руки ловко управлялись с кухонной утварью. Меня всегда успокаивала Марфушина уютная домовитость.

– Надо будет приготовиться… Ольга Владимировна у нас в затворе, дни скорбных нынче, кстати, так что можешь еще неделю с лишком не показываться. Потом мелькнешь в молельной, с родней поздороваешься – и обратно в затвор.

Я мрачно кивнула, чувствуя, как старые раны начинают зудеть при мысли о незваных гостях. Как будто мне мало Снежинского с компанией. Теперь еще и родня на пороге. Не просто родня – люди, имеющие право указывать, как мне жить. Точнее, не мне, а Ольге Барятинской, тихой затворнице, которую мало кто в городе видел. Официально она болеет после потери дара, чахнет, сохнет и вот-вот помрет. Но все равно имеет долю в травной лавке, которую мы с Марфой открыли на паях. С меня – редкости из аномалии, с нее – умение варить снадобья и правильно их продавать.

Одно хорошо: даже столичные родственники не могут своей властью выдергивать из молельного затвора опальных боярышень. Особенно в сорокадневник всех скорбей. Очень надеюсь, что они уберутся раньше, чем сорокадневник закончится. Терпеть не могу рядиться в прежнюю Оленьку. Даже в строгом затворном наряде, с густой вуалью на лице, а все равно чувствую себя неуютно в ее образе.

Хотя это, конечно, свинство, бросать Марфу в такой момент. Я уже насмотрелась, как клановые относятся к простолюдинам.

– Может, помимо работы в лавке, несколько дней поживешь у Петровича? Он только рад будет. Чего тянете, давно бы поженились.

– Ну вот еще! – На столе вдобавок к борщу появилась миска с пирогами.

– А почему бы и нет, Марфуша? – откусив от пирога с визигой, спросила я. – Он же как родной.

– Ага, родной, – буркнула Марфа, – только наглый. Как его кот Семен, который не даст мне спать ночами. Ты же знаешь, как он мяукает, когда голоден. А голоден он всегда.

Я рассмеялась, представив, как Марфа сражается с ненасытным котом.

– Да и на кого я дом брошу? На этих, столичных? А вдруг они решат к тебе в затвор лезть? Кто остановит? И потом ты вернешься из аномалии, а тут вместо отдыха… – Она только сердито махнула рукой.

– Значит, будем готовиться вместе к их визиту, чтобы не к чему было придраться. – Успокаивающе подмигнув, я сменила тему: – Кстати! Представь, столкнулась сегодня с Лемешевым. Хотел… – И замялась, пытаясь найти подходящие слова. Говорить с налета о другой встрече не хотелось. Снежинский – слишком серьезно. Страшно…

– Что, опять предложил руку и сердце? – Марфа подняла бровь, ее глаза сверкнули шалостью.

– Не то чтобы… – Я несколько неловко засмеялась. – Он все еще мечтает, что сможет купить меня, как одну из своих драгоценностей.

Марфа вздохнула, улыбнулась и пододвинула мне тарелку с борщом.

– Какие они все… мужчины. Он же думает, олух, что ты Барятинским не чужая, хотя до опальной лишенки не додумался. Небось, поверил слухам, думает, я тебя от боярина нагуляла и от рода прячу. Хочет выгоды – фамилия слуги рода откроет те двери, какие одними торговыми деньгами не отворить. Но ты у нас сильная. Справишься и с этим.

– Справлюсь. Марфуш, а кто именно из родни приедет?

– Сначала ты скажи, что случилось. Вижу ведь, мнешься, – насупилась Марфа. Когда у нее такое лицо, спорить бесполезно.

– Большой заказ на сопровождение. – Я смотрела в ложку и боялась поднять глаза. – Трое боярычей до Лилового озера.

– И что? – сначала не поняла Марфа. – Первый раз, что ли…

Тут она ахнула и уронила полотенце:

– Быть не может! Он?!

– Ага… – Я опустила голову еще ниже.

– Понятно, чего эта фифа решила в нашу глушь заявиться! – неожиданно злым голосом прошипела Марфа.

– Алиса?! – Я вскинула голову. – Это она едет? Ага-а. М-да. А с ней кто?

– Как обычно, – пожала плечами моя сердитая домохозяйка. – Тетушка Серафима и братец Николенька, чтоб ему…

– У-у-у… – Аппетит со свистом улетучился. Я продолжала жевать, только чтобы не обидеть Марфу. – Значит, так. Сама их встречу, якобы выгляну на часок из затвора, сделаю исключение. И сама же поведаю, что Марфа, дескать, в лавке занята, не взыщите. Дело для рода тоже важное. А ты к Петровичу. Без разговоров. Я и сама, как из аномалии вернусь, к вам прибегу. Снежинский, если повезет, сразу уберется в столицу с добычей, и эти пиявки следом. Глядишь, даже боярышне опальной не придется второй раз из затвора выходить.

– Ты уверена, что Снежинский не за тобой явился? – Марфа села напротив и горестно подперла щеку кулаком. – Я имею в виду, не за боярышней Ольгой?

– Уверена, – твердо ответила я, пытаясь скрыть тревогу, которая вновь заползла в душу. – Снежинский? За мной? Нет, Марфуша, это не про него. Он слишком… Ну, знаешь сама. К тому же что-то я не вижу его здесь, и вестей он не присылал, что хочет, мол, бывшую невесту повидать. Нет, у него дела другие.

Марфа кивнула, но в ее глазах я увидела остатки сомнения.

– Ладно, – сдалась она. – Петрович будет рад. Я и здесь, и в лавке справлюсь до приезда этих… – Она наморщила нос. – Встретим их вместе, потом ты обратно «в затвор», а я якобы по давней договоренности на работу, не зря же травница не из последних. Скажем, дескать, большой заказ, подвести нельзя, боярышня под свое имя гарантировала. Долю с нашей лавки род взять не гнушается, а доля ведь немалая. Вот и отговоримся. Уйду до твоего возвращения. У меня все хорошо будет, не бойся. И чем отвлечь снобов, всей улицей придумаем. У нас тут не столица, конечно, но свои приключения найдутся.

Я улыбнулась, чувствуя благодарность за ее постоянную поддержку. Если бы не Марфа, я тогда, пять лет назад, может, и не выжила бы…

– А теперь расскажи мне все об этом заказе, – настояла она, возвращаясь к нашему обеду. – Трое боярычей, говоришь? Кто, кроме Снежинского? И в самое сердце аномалии? Ну ты и нарвалась на историю!

– Да, вот так всегда, – вздохнула я. – Ищут приключений на свою голову, а находят… меня.

Мы рассмеялись, и я начала рассказывать о предстоящем путешествии, стараясь подобрать слова так, чтобы Марфа не волновалась больше чем нужно. Но в глубине души сама чувствовала, что это путешествие будет отличаться от всех предыдущих. И кто знает, может быть, встреча со Снежинским изменит не только мою судьбу, но и судьбу многих людей.

Глава 3

– Мы с вами раньше никогда не встречались? – Слова Снежинского ударили словно камень в спину, когда я уже стояла в дверях.

С момента первого разговора прошли сутки. Все формальности в конторе были улажены, оставалось подождать, когда адская магическая карусель на границе аномалии стихнет после очередного всплеска.

Досадно. Нас всех одинаково бесила задержка, хотя и по разным причинам.

– Вчера, боярыч, – спокойно напомнила я, даже не оборачиваясь. – Мы вроде еще даже границу аномалии не перешагнули. С чего вдруг вашей памяти шалить?

– Хм… – Тон Игоря ничего хорошего не предвещал. – А еще раньше? Впрочем, неважно. Скажите, Еж, вы женщина?

– Только заметили? – Я не смогла скрыть легкого злорадства, за которым прятался нешуточный страх – вдруг приглядится и все же узнает во мне прежнюю Оленьку? Одновременно в голове всплыло бессмертное из прошлой жизни: «Корнет, вы женщина?» – и захотелось рассмеяться. Но я сдержалась. – После того как подписали все бумаги и мы обменялись клятвами, которые не может нарушить даже потомственный боярыч?

– Я просто уточнил, – холодно отбрил Снежинский.

– Что, правда?! – Орловский не стал изображать равнодушие, наоборот, очень бурно отреагировал: взмахнул своей шикарной челкой, по которой сохла половина академии, широко раскрыл глаза, вскинулся весь, загорелся изумлением и любопытством. – Тать, проспорил! Вот ты гад, Снег, опять развел меня, как первокурсника!

Услышав такое, я все же обернулась от двери, чтобы посмотреть на этих двоих. Значит, они еще и поспорили на то, парень я или девчонка? Со времен академии не изменяют своим привычкам. Правда, тогда они спорили, кто быстрее соблазнит и разведет на свидание с записочками очередную нежную боярышню.

Дальше свиданий в приличном месте и записочек, понятное дело, зайти не могло – родня боярышни либо башку открутит за урон ее чести, либо свадьбу устроит, если сам спорщик и та самая боярышня еще не сговорены.

А вот с простолюдинками, если верить слухам, боярычи так не церемонились… Ну-ну. Не думаю, что в аномалии у них будет время заниматься глупостями. Да и я не то чтобы наивная дева, мечтающая получить отсвет высокой силы в незаконнорожденном потомке.

– Раз мы все выяснили, я могу идти? – Вежливость в обращении с клиентами прежде всего. Конечно, внутри аномалии я могу и орать, и матом крыть, когда очередной дурень прется в ловушку, разинув рот. И никто мне поперек слова не скажет.

А здесь они клиенты, я наемник, деловой этикет – прежде всего. Как с моей стороны, так и со стороны боярычей. Те, кто правильно понимает свое достоинство, никогда не опустятся до мелких придирок и хамства по отношению к нижестоящим.

– Постойте. – Снежинский, передав другу какую-то бумажку, подошел ко мне. – Я хотел уточнить еще кое-что.

– Уточнять надо было до заключения договора. – Я изо всех сил держала себя в руках. Близость этого мужчины действовала на меня странно. Нет, я не тряслась от любви, вожделения или робости. Или что там было в голове оригинальной Оленьки? Скорее он меня раздражал и настораживал. И чем ближе подходил, тем сильнее я чувствовала влияние его магии.

– Это не относится к вашей работе и аномалии, – холодно пояснил блондин.

– Вот как? В таком случае я не обязана отвечать. – Поскольку вопрос с моим полом прояснился, нужды тщательно подбирать слова, выискивая неопределенные формулировки, больше не было.

– Не обязаны. – Мне кажется, с этим утверждением Снежинскому было смириться труднее всего. – Но я был бы признателен.

– Хорошо, спрашивайте. – Слишком нарываться не стоило.

– Какими духами вы пользуетесь, Еж?

Чего? Вопрос по-настоящему меня ошарашил.

– Никакими. – После секундной паузы уверенность вернулась в голос. – Аномалия не любит сильных, резких и тем более искусственных запахов.

– Хм… – явно усомнился Снежинский, шагнул ко мне вплотную и втянул воздух ноздрями, как какой-то хищник, вынюхивающий добычу. – Странно… мне показалось…

– Вам показалось. – Холода в голос я тоже могу добавить. – Еще вопросы?

Вопросы были. Но озвучивать Игорь их не стал. Понял, что я могу и послать. Вежливо, но далеко.

Где-нибудь в столице мне бы живо указали мое место и заставили откровенничать. Но здесь, вдали от цивилизации и бок о бок с опасностью, могу себе позволить самостоятельность, независимость и даже строгий тон.

– Граница стихнет минимум через сутки, – сообщила я на прощание. – Посыльный из конторы заранее сообщит вам точное время отправки. Разрешите откланяться, господа.

Тьфу на тебя, Снежинский! Что ты там унюхал такое?

Выскочив из конторы, я завернула за угол и остановилась, чтобы сама себя понюхать. Ничем не пахну! Травяным мылом самую капельку – так это нормально, я же моюсь каждый день!

М-да… Ладно, будем считать, что у Снежинского обонятельные галлюцинации и меня они не касаются. Других забот хватает. Мне еще надо приготовиться к визиту столичной родни.

– Ох, Оленька. – Марфа встретила меня в сенях дальнего флигеля, там, где по официальной легенде затворилась лишенная магии боярышня. – Неладно все. Эти аспиды раньше времени заявились! Да не просто так! Я тут подслушала, они вроде как с проверкой, а на самом деле нацелились идти в аномалию вместе с твоими боярычами!

– Какими моими… – машинально переспросила я, но тут же спохватилась. – Да ты что?! Кто б их взял. У меня в договоре на сопровождение трое парней, и никаких лишних людей не предусмотрено!

– Они какую-то бумагу привезли, – вздохнула Марфа, споро помогая мне переодеваться. – То ли для Снежинского, то ли для начальника кордона. Но это дело десятое, главное в другом: требуют тебя из затвора, дескать, волю рода должны сообщать лично!

– Да елки-палки! – Я натянула черный балахон, очень похожий на монашеский, прямо поверх рубашки и узких брюк. – Что еще за воля рода?

– Про это не вызнала, молчат, аспиды, видать, в дороге все, что хотели, обсудили между собой, – угрюмо поведала Марфа, помогая мне замотаться в черный платок. На паранджу он не тянул, но, если выбелить лицо специальной пудрой, нарисовать синяки под глазами и еще кое-какие декоративные детали, в этом полутрупе никто не узнает ни прежней Оленьки Барятинской, ни проводника по кличке Еж. – Но вряд ли это что-то хорошее!

Ох, как же она была права…