Утром я решила почитать одну из книг, расслабляясь.
Когда мужчина пришёл к обеду, я была уже готова к разговору.
– Я хотела… тебя кое-что спросить.
Дровосек жестом дал понять, что слушает меня.
– Ну… мистер Архандель сказал, что у тебя много способностей… так вот… я могу спросить тебя, можешь ли ты лечить лейкемию?
Дровосек усмехнулся.
– А если бы у тебя был обычный парень? Вот что бы ты делала?
Я закатила глаза.
– Так ты мог бы ты или нет?
Он какое-то время задумчиво изучал меня взглядом, прежде чем покачать головой.
– Обещать ничего подобного я не могу, увы. Это слишком сложная и опасная операция даже для меня.
Я нахмурилась.
– А я… я могу что-то предложить тебе за это? Я…
Дровосек покачал головой.
– Во мне дело, в отсутствии у меня нужного опыта, а не в цене, поэтому, увы, нет.
Я помолчала.
– Почему ты хочешь её спасти? Разве не из-за неё ты здесь? – спросил, тем временем, он, не переставая меня сверлить взглядом.
Помолчав, я сделала глоток чая.
– Я сама виновата в том, что повелась на провокацию, так что…
Он уважительно кивнул.
– Что ж, похвально, что ты берешь на себя ответственность, – сделал и дровосек глоток чая. – У меня к тебе интересное пари. Хочешь поучаствовать? Как в старых добрых временах.
Я слабо улыбнулась.
– Какое?
– Я подумал о твоих словах вчера. Так вот. Я проведу с тобой одну учебную неделю, показав, каким образом я бы тебя обучал, как биотехнолога, а после – ты проведёшь такую же неделю в университете. Ты вольна посещать там любые мероприятия, которые могут тебе помочь развиться. Но если моё преподавание понравится тебе больше, только честно, ты перестанешь мечтать об университете, а если там для тебя лучше… тогда я разрешаю тебе там остаться.
Я покачала головой.
– Это невозможно. Я уже пропустила почти весь семестр. Вряд ли у других не возникнет по этому поводу очевидных вопросов.
– Не проблема. Я внушу необходимое, подкорректирую данные о тебе. Тебе нужно будет только появиться и всё.
Я нахмурилась.
– А это не опасно для тебя? Появляться в людных местах?
Он усмехнулся.
– Я могу расценивать это, как заботу?
Закусив губу, пожала плечами.
– Скорее, ищу недостаток в твоём предложение. Ты предлагаешь мне пари с условием, что я перестану мечтать об университете, хотя, на мой взгляд, издержек больше.
Дровосек кивнул.
– На твой взгляд – да. Так, ты согласна?
Я, подумав, кивнула.
– Если это точно всё, что запрашиваешь, тогда да. Я почти уверена, что университет лучше.
– Что ж, тогда наша неделя начинается прямо сейчас.
Я жестом дала понять, что была не против.
Дровосек с энтузиазмом отправился в библиотеку, за несколько минут натаскав мне литературу и расписав наши занятия на неделю, которые в последние два дня включали и практическую часть. Он также взял и тетрадок, и разных канцтоваров, выделив мне полностью свой стол.
Я улыбнулась. Это и вправду было мило. Особенно мне понравились тетрадки с изображением феечек, которых я так любила в детстве.
Начался этот самый день продуктивно: дровосек провёл мне целую вступительную лекцию, предложив мне почитать наедине после, а затем сразу же был семинар.
И так 3 раза по кругу.
Работа и вправду приносила удовольствие: было интересно, местами забавно, как мужчина превращался из дровосека в университетского профессора, не говоря уже о самостоятельной работе, которая и впрямь оказалась приятным испытанием, ведь я это и хотела учить, также ещё учитывая, что я почувствовала возможность нагнать пропущенное, хоть и почти мнимое.
– Так, студентка, у вас есть ошибки… так и со стипендии слетите…
Я закатила глаза.
– Давайте исправлю, профессор.
– Позднова-то, хотя… – он залез ко мне в лифчик, – может, как-то и договоримся…
Я рассмеялась, стукнув его по пальцам. Он сразу же их убрал, хоть и с сожалением.
Не смотря на странность и глупость этого, было и вправду смешно: дровосек строил из себя профессора, как-то по-своему кривляя их, но и умудряясь преподавать всё то, что нужно для выполнение самостоятельной работы.
На следующий день мужчина и вовсе принёс ту зелёную доску из кабинетов университета, погружая ещё больше в эту самую желаемую атмосферу, а в свободное от учёбы время вывешивая на неё моё личное расписание.
За эти два дня я насмеялась больше, чем за весь год, не говоря уже о моих небольших успехах, приносящих мне огромное удовольствие уже само по себе.
Дровосек, видя обратную реакцию, продолжал погружаться в роль ещё больше, строя из себя некого мудреца.
Иногда он, не без этого, превышал свои должностные полномочия и, усаживая меня на стол, домогался, но, в целом, всё проходило увлекательно.
– Думаешь, к тебе бы не приставали? – закатил глаза он на мои возмущения.
Я отрицательно покачала головой.
– Вряд ли. Кто хочет потерять работу?
Дровосек сложил руки на груди.
– Ты на высокую планку замахнулась… как обычно. Тебя бы задавили там, и ты бы делала всё возможное, чтобы там остаться.
Я сложила руки на груди.
– Кажется, я хорошо пишу самостоятельные, разве нет?
Он кивнул.
– Да, но этого недостаточно. Есть намного более старательные люди, уверяю тебе.
Я, не дав себе обидеться, приняла это.
– Учту.
Когда дровосек ложился спать, зазывая и меня, я отмахнулась от него не без какого-то нездорового глупого удовлетворения.
– У меня есть ещё работа. Профессор… требовательный.
Послышался смешок сзади.
– Вы всегда можете оказать ему другую услугу.
– Обойдётся.
Дровосек хмыкнул на это, но ничего не сказал.
Так и прошёл второй день. Третий был заключительный в теории, а на четвертый мы отправились в лабораторию, которая была расположена недалеко от дома. Я воздержалась от вопросов, подумав, что ответы на них я и сама не хотела знать.
Однако мужчина всё равно поделился, неожиданно даже не сказав своё фирменное «просто так – нет», заведя в один момент меня в комнату с трупом посредине комнаты.
– В последнее время, лет 120, я занимаюсь тем, чтобы найти себе подобных. Увы, они тоже не афишируют своё бессмертие, поэтому приходится, как говорится, искать их вручную. Я перепробовал разные методы, как если, например, кто-то в моём присутствии подаст даже малейший намёк на наличие сверхспособностей, я сразу убивал, надеясь, что он или она останется в живых, и я получу дополнительную информацию о нашем феномене, однако я слишком многих так поубивал впустую. Дальнейшие поиски, скрытые объявления, помощь властей, с которыми я тогда сотрудничал, никакого результата не дали. В какой-то момент мне даже пришлось особо залечь на дно, поэтому этот метод пришлось отодвинуть на задний план. Немного погодя я придумал более интересный способ, как сопоставление внешности людей в газетах, которые случайно могли попасть в кадр, только с периодичностью в 20, 50, 100 лет. Да, конечно, на это слишком долго можно залипнуть, но времени у меня и так было много, поэтому в ближайшие десятки лет я этим и занялся. Безусловно, результатов долгое время не было, но совсем недавно мне всё-таки удалось найти несколько газет с фотографиями, которые косвенно вели меня к 2 людям. Я тратил время на сопоставления информации с имеющейся у меня, чтобы их как-то найти, ведь они явно на месте не сидели с того момента, как случайно попали в кадр несколько десятков лет назад. И двадцать лет назад я нашёл одного такого, но это оказался его внук, просто безумно похожий на него. Я всё проверил, и это оказалось правдой. Второго же я обнаружил совсем недавно, и, наконец, он и впрямь оказался бессмертным. В отличии от меня, парень родился двести с небольшим лет назад, как я узнал после устроенной каторги над ним, потратив все свои года на развлечения. К счастью, мне и этого хватило: я просто пустил его на опыты, решив посмотреть секрет нашего бессмертия изнутри. Оказалось, что сам мозг был запрограммирован на медленное взросление и развитие, поэтому он застрял в вечных подростковых вечеринках, а наличие сверхспособностей и активное пользование ими, напротив, ускоряют развитие, заставляя мозг работать быстрее, но он этим не занимался. То есть, если бы не алхимия в моей жизни, я бы уже, скорее всего, умер.
Я нахмурилась, переваривая.
– Так… если ты уже нашёл всё важное тебе из газет, почему ты меня за это прессовал?
Дровосек закатил глаза.
– Смысл был в том, чтобы привить тебе уважение к тем вещам, которые представляют важность мне, не более.
Я сложила руки на груди.
– Не слишком ли радикально?
Мужчина подошёл ко мне, вынудив задержать дыхание.
– Если ты… ты всё-таки меня полюбишь когда-нибудь… я смог бы также запрограммировать твой мозг, обучить суперспособностям, как ты называешь это, и поделиться секретами алхимии, чтобы ты вечно жила… со мной.
Я напряглась.
– После всего того, что ты… сделал? Ты серьёзно?
Дровосек поджал губы, глядя на меня стеклянными глазами, однако ничего мне не ответил.
– Что ж, продолжаем наши лекции по биотехнологиям. Следующая тема – это…
Остальные два дня прошли ещё быстрее, где, в конечном итоге, я всё-таки чему-то немного, да научилась.
Видимо, я постаралась и впрямь хорошо, изрядно снизив количество шуток дровосека на счёт моей успеваемости и какие вещи мне нужно сделать, дабы её повысить.
А, может, дело было и вовсе в другом, сложно сказать.
В последний наш учебный день, перед сном, он и вовсе меня решил защекотать, когда я сказала, что со старыми импотентами я не сплю, а потом и вовсе принялся доказывать обратное.
В субботу он заказал мне частный самолёт, сказав, что через три часа я уже буду в университете. Он мог бы и сам меня доставить, но, по его словам, куда-то сильно торопился.
Я потеребила пальцы.
– Подожди, – осторожно начала я. – Раз я пять дней учусь, два дня у меня выходные, так?
– Так.
Я помолчала.
– Могу ли я… повидаться с семьёй? За эти два дня. Прошу тебя… Яков.
Он замер.
– Как ты… ты меня назвала?
– Яков.
Мы смотрели друг другу в глаза не моргая. Сердце бешено колотилось
– Можешь, – разрешил он, помогая мне собрать вещи. – Я знаю, где они, скажу адрес пилоту и таксисту, который тебя будет ждать.
Я снова хотела сказать «спасибо», но у меня ничего не получилось.
Кивнув ему на прощание, я залезла в транспорт, включая музыку и закрывая глаза. Не знаю как, но я уснула, а, когда открыла глаза, была уже на месте.
Разгрузив всё и отправившись в общежитие, я с удивлением отметила, что меня и вправду знают, будто я и вовсе ничего не пропустила.
Я делила комнату с некой Милой, которая училась, к сожалению, не на моем курсе, поэтому она не могла ничего подсказать.
Зато я почти наверстала упущенное за воскресенье, когда меня позвали гулять мои какие-то друзья, что примечательно, имея исключительно женский состав.
Я узнала обо всём или почти, что здесь творилось, обзавелась дополнительными знакомствами, ведь они позвали еще нескольких человек, а после мы пошли в кафе, из которого – в клуб.
Никогда не чувствовала себя более живой и вовлеченной во что-то, как сегодня. Потрясающее чувство нормальной жизни без страха и боли, которые постоянно меня преследовали. Мне хотелось, чтобы эта ночь длилась как можно дольше, но, увы, всё имеет свойство кончаться.
Но её я запомню на всю жизнь точно: эти коктейли, прожекторы, танцпол, потные тела, пьяные лица.
Утром мне нужно было идти на пары. Проснувшись, я пришла в университет, отметив, что и этому была рада, хоть и спать хотелось больше.
Как ни странно, но на парах все ответы знала ответы только я, хоть и пропустила почти всю программу, а самостоятельные и контрольные показались мне слишком лёгкими. Легче, чем победить бессмертного каннибала с не всегда понятными желаниями и намерениями.
Я надеялась, что в этом всём не было никакого подвоха, ведь слова дровосека про успеваемость и профессоров всё ещё сидели в моём сознании.
Наверное, и тут просто излишне напугал.
Я также отметила, что и, в целом и общем, соображаю я быстрее и качественнее: игры с дровосеком и вправду дали мне незабываемый опыт, где буквально все остальное, что я делала, было для меня непыльной работой. Сравнив себя в прошлом, я осознала, насколько за эти месяцы жизни с мужчиной я продвинулась: все вокруг удивлялись, как мне удаётся решать все поставленные задачи, буквально оставаясь после пар и выстраиваясь в очередь за советом и помощью.
Кажется, я была самой успешной студенткой в лучшем университете мира: наверное, сложно представить что-то более приятнее по ощущениям, по крайней мере, мне это не удалось.
Я также была нарасхват у преподавателей, которые заманивали меня на олимпиады и прочие мероприятия, говоря, что впервые видят такого умного студента, но я отказывалась по понятным причинам.
Сложно поверить, но уроки дровосека хоть и были жестокими, но и невероятно полезными. Только сейчас я в полной мере оценила, что я не отставала от своих сверстников, но и на порядок их перегоняла.
И впервые я призналась самой себе, что не жалею о том, что со мной произошло, как бы тяжело об этом вспоминать мне не пришлось.
Так и прошли мои пять дней: учёба, гуляние, учёба, гуляние.
Было не столько познавательно, сколько весело: или нормально, ведь я сравнивала с заточением у каннибала.
Даже и любовь могла появиться: несколько мальчиков из группы захотели со мной познакомиться поближе, но у меня было слишком много домашней работы на то время. Она была несложная, но требовала определенной усидчивости.
Я хотела доказать себе, что смогла бы потянуть и сама, без всяких «дополнительных» услуг профессорам.
Однако иногда я всё же не лишала себя удовольствия понаблюдать за парнями близко или отстранённо, всё-таки невольно сравнивания их с дровосеком: все до единого казались мне скучными, банальными, местами даже предсказуемыми, хотя и были сливками общества. Ничьи взгляды и слова меня даже не цепляли, в отличии от… что ж, неважно. Возможно, дровосек внушил мне чувства к нему, раз он ещё и это умеет, хоть и логика кричала об обратном.
Если бы хотел это сделать, почему бы не с самого начала нашего общения? Он бы избежал столько неприятностей!
Да и, признаться стыдно, мне самой хотелось, чтобы всё было по-настоящему, поэтому эта мысль всё равно преобладала над противоположной, разумно это или нет.
Также, суммируя мои общие впечатления, были приятны и слухи обо мне, как о летающей на частном самолёте, мгновенно сделав меня приближенной к какой-то важной семье. Прикола ради я не стала это никак комментировать.
Когда рабочая неделя подошла к концу, я с такой же радостью отметила, что впереди меня ждёт встреча с родителями, несмотря на то что обучение в университете, видимо, для меня закончилось.
Увы, ведь я только влилась в коллектив и начала веселиться.
Вся грусть растворилась, по крайней мере, на время, когда я увидела свою семью. Они поселились не так далеко от моего университета, что, безусловно, меня радовало, ведь полёт в самолёте мне не доставлял особого удовольствия.
Остальной путь я проделала на такси, отметив, что моя семья выбрала очень похожий дом на наш, вынудив меня этим расплакаться.
Накатила сильная ностальгия.
Я, выдохнув, постучала, принявшись ждать.
Дверь мне открыла Елена.
– Господи… Тея? Это правда ты?
Вместо ответа я снова расплакалась, заключив её в объятия. Несмотря на то, что мы не были особо близки, она и впрямь была рада меня увидеть, что и выражалось по тому, как сильно она давила меня руками.
Елена провела меня в дом, усадив за кухонный стол.
– Мам, пап, спускайтесь скорее. Посмотрите, кто пришёл.
Следующие двадцать минут мы плакали и обсуждали, как сильно по друг другу скучали. Я немного увернулась, рассказав, что я учусь в университете и встречаюсь с парнем, но не приезжала, потому что было много учёбы, по очевидным причинам решив опустить подробности.
Елена, к счастью, промолчала.
Конечно, судя по их вопросам, они знали что-то вскользь, но я, к счастью, довольно просто отделалась от этого разговора, косвенно ответив на вопросы.
После беседы, которая длилась до самой ночи, они постелили мне на втором этаже, через какое-то время смирившись с тем, что завтра я уеду обратно.
Во сне мне показалось, что меня кто-то трогает, но, проснувшись, я никого не обнаружила.
На следующий день, пообещав, что я еще их навещу, ушла, погружаясь в грусть.
Ведь теперь я снова буду жить в заточении.
По дороге я почитала конспекты, больше все-таки повспоминав прекрасное университетское время, а, прилетев и приехав, я вернулась в дом, в начале леса шёпотом попросив дровосека, зная, что он меня точно услышит, о телепортации. Когда я вернулась в его дом, отметила, что мужчина перетащил всю мою верхнюю одежду, повесив её на крючок рядом со своей.
– Ну как? – спросил он меня за чаем.
Я невесело улыбнулась, понимая, что жизнь с ним всё-таки была не моим ночным кошмаром, а жестокой реальностью, и теперь мне снова придётся жить здесь.
– Ну… нужно было спорить по-другому, не про эффективность занятий, например, а про собственное удовлетворение от обстановки, однако твои уроки и впрямь оказались намного мощнее университетской программы, как бы не хотелось это признавать, поэтому ты победил, но я теперь не знаю, как перестать мечтать вернуться в университет.
Дровосек прокашлялся.
– Придётся исполнять – серьезно ответил.
Я опустила голову.
– Увы.
Этой же ночью он набросился на меня, как будто не видел не меньше года, вынудив меня вспомнить, что это такое – жить с ним, не имея возможности сбежать или попросить о помощи.
Однако:
– Извини, не сдержался. Я соскучился – сказал, поцеловав в шею.
Это был первый раз, когда он извинился и вообще поцеловал меня. Я хотела на него разозлиться, но не могла.
И не могла даже самой себе объяснить почему.
Следующим днём, за обедом, дровосек явно хотел мне что-то сказать, будучи невероятно довольным собой, но почему-то молчал и явно оттягивал момент.
Я улыбнулась.
– Говори же, я вижу, ты хочешь.
Он покачал головой.
– Нет, не я, – сказал, залезая в карман и доставая записку. – Тебе.
Я нахмурилась, имея не очень хорошие ассоциации, но всё же взяла, читая.
«Дорогая Тея. Я невероятно благодарна тебе за твоего парня. Почему ты не сказала, что он хирург, а бизнесмен только? Он, конечно, сказал, что у него своя клиника, но я всё равно в обиде за тебя, что ты умолчала. Да и не парень он, а мужчина, просто невероятный! Завидую тебе, честно говоря, ты стала успешнее меня, но и я не отстаю. Теперь, будучи здоровой, я собираюсь поступить в университет и жить полной жизнью. Мы ещё обязательно встретимся, я отблагодарю тебя с ним, а пока я уезжаю осуществлять свою мечту. Люблю тебя, Тея, кто ж знал, что ты меня спасёшь после того, как я… ты невероятно сильная, если не таишь на меня зло. Пиши мне, рассказывай о своей жизни, а я буду о своей. И будет выглядеть так, будто мы с тобой и не разлучались».
Я улыбнулась, прочитав, однако в конце я обнаружила следы от воды в форме круга, возможно, её слезы.
– Так… у тебя не было нужного опыта – запуталась я.
Дровосек кивнул.
– Это да, но знаний у меня много по части человеческого тела и болезней всё-таки… просто готовил тебя к наихудшему варианту… на всякий случай.
Я, не выдержав, улыбнулась, но и сейчас не в силах была выдавить это проклятое «спасибо». Вместо этого я решила воспользоваться его методом, подвинувшись ближе и поцеловав его в щеку и губы, показывая свою благодарность так.
– Ты рисковал, Яков – заметила очевидное я.
Он улыбнулся, явно будучи довольным, что я называю его по имени и лезу с ласками.
– У неё было слишком мало шансов. Если бы не моё вмешательство, у неё с вероятностью 95 процентов был бы только один исход – продолжал хвастаться, вымогая, тем самым, у меня еще больше поцелуев и нежных касаний.
Я, закатив глаза на его примитивную манипуляции, выполняла это, пока он не усадил меня на колени, всем видом показывая, что ему было мало.
– Да… и долго у тебя это заняло?
– Как раз неделя.
Я вскинула бровь.
– И ты… специально придумал это пари, чтобы сделать сюрприз?
– Да, но я всё же хочу, чтобы ты перестала мечтать об университете, у тебя есть больше возможностей достичь успеха со мной.
Я помолчала, просто пожав плечами. Может, он и бы прав, однако сама атмосфера была не менее важна.
Целый день мы смотрели фильмы-комедии, натаскав еды и напитков. Вечером мы поиграли в крокодила, побегали вокруг дома, пытаясь выяснить физически, кто победил, в конечном счете просто повалявшись в траве.
– А как же уховёртка? – потревожилась я.
Мужчина усмехнулся, наматывая мой локон себе на палец.
– Это для тех, у кого есть мозг.
Я закатила глаза.
– Понятно тогда, почему только меня это беспокоит.
Он рассмеялся.
– А тебя так беспокоит, что ты продолжаешь лежать в траве? Ладно, кое в чем ты, к удивлению, права: пора бы поменять место локации – сказал, перемещая нас в кровать.
Тогда же, ночью, перед сном, он впервые меня спросил: «Можно?».
На что я ответила положительно, начиная получать удовольствие и сама, когда он старался делать аккуратно.
Постепенно мы убирали травы, где я хотела, чтобы ему было приятнее, но, одновременно, попросив его быть немного нежнее. Как только мужчина перестал мне быть противен, я раскрылась и не пренебрегала тем, чтобы говорить, как и куда мне нравится. Конечно, потребовалось время, чтобы он понял это лучше, но дровосек очень старался, и всё, в конечном счёте, двигалось в правильную сторону.
Утром его уже не было, однако в холодильнике стояло очень много апельсинового сока, который я один раз упомянула, как тот, который мне нравится.
Также, когда я дочитывала первый том, вечером могла обнаружить принесенный мне второй, причём я даже об этом толком не подумала.
А следующим днём, в обед, он принёс мне огромное количество мягких игрушек, заполнив ими весь первый этаж.
На мой немой вопрос он лишь улыбнулся.
– Ты спалила свои тогда, в камине, вот решил заменить.
Я улыбнулась.
– Что ж, это… приятно.
Но и на этом ничего не закончилось: следующим днём дровосек принёс две коробки спичек и предложил отстроить дом ещё раз, который он со злости сломал.
– Если хочешь, мы можем построить такой, в котором потом мы будем жить. В смысле, по его подобию я построю нам такой же дом, но побольше.
Я слабо улыбнулась.
– Боюсь, я не так хорошо строю…
– Тогда, может, нарисуешь, как этот? – спросил, доставая мой рисунок из кармана.
Он его сохранил.
– Знаешь, – улыбнулась я, невольно вспоминая его великий монолог. – Я вижу, как ты сейчас стараешься для нас, да и сложно это не заметить. Однако всю нашу историю… её не отменить и не забыть. Да, как оказалось, ты не вырывал мои зубы и не портил кожу, но… нервы ты изрядно помотал. Жизни, которые были мной забраны под действием страха от твоих поступков, уже не вернуть. Страх, боль, слёзы – я жила с этим неделями. Безусловно, я бы очень хотела, чтобы ты меня отпустил. Хорошо, я уйду из университета, но пойду на работу… просто не могу больше так жить… с тобой… по крайней мере, пока что… это всё очень трудно принять так быстро и… я правда не могу.
Мужчина внимательно выслушал, дождавшись, когда я закончу.
– Ну, не хочешь рисовать, как хочешь, почему сразу не сказала? – слишком криво усмехнулся, будто поморщившись.
Я ничего не сказала, понимая, что всё равно не буду услышанной. Он давал мне выбор только когда сам этого хотел.
Следующим днём я вспомнила, что уже завтра готовилась ракета в обед, которая должна всё снести. Это, конечно, меня обрадовало, хоть и на душе скребли кошки. Дровосек многое сделал, спас Анфису, мою лучшую подругу, сделав ей невозможную операцию ни для кого в этом мире… но, успокаивая себя тем, что он сам виноват, так как не слышит меня и продолжает держать насильно, я позволила себе промолчать.
В конце концов, не я же его убивать собираюсь.
Однако внутри я всё равно себя дурно ощущала… и даже как-то… неправильно.
Попытавшись себе внушить, что моя совесть нечиста и так, я запретила себе думать о ракете, дабы дровосек не смог прочесть это в мыслях и не задавал лишних вопросов.
Мужчина вернулся, как обычно, к обеду. Вот бы и завтра так было. К счастью, думать долго мне не нужно: я в это время спрячусь в спортзале, прикрываясь тренировкой, так что я вполне имела надёжное место для этого.
Но сегодня всё было иначе: дровосек был сам не свой. Местами он был слишком неуклюж, часто роняя вилки или ножи, или сразу же отворачивался, если наши взгляды пересекались.
– Ты в порядке? – решила напрямую спросить я, не строя своих личных иллюзий.
Он усмехнулся, садясь в своё кресло и руками сжимая подлокотники так, что заметно погнулся край.
– Я хотел бы… хотел бы, в общем, имею желание пригласить тебя… на прогулку. Пойдёшь?
Я замерла, не веря, что это слышу.
– Куда?
– Ну, на прогулку.
Я внимательно изучила лицо мужчины на предмет шуток или издевательств, если вдруг он решил к ним вернуться.
Ничего из этого не было, кроме искреннего желания со мной прогуляться.
Рассмотрев его еще раз, я задумалась.
– Нет, не пойду.
Дровосек тяжело сглотнул, продолжая смотреть на меня в упор. Какое-то время мужчина молчал, явно судорожно пытаясь понять, что ему делать. Не то, что дровосек рассчитывал на другой ответ, просто… он, кажется, вообще был растерян, куда ему двигаться дальше. Если заставит – будет хуже, не заставит – ничего не получит.
– Почему? – выдавил наконец, продолжая также сидеть в напряжении.
– Потому что я даже не знаю, как Вас зовут – улыбнулся я во всё лицо, рассмеявшись после.
Конечно, я оценила его ход начать всё сначала, хоть и не сразу это поняв, а также то, что он не спешил решить всё за меня, предоставляя мне выбор до последнего.
Дровосек какое-то время с негодованием смотрел на моё довольно лицо, вызванное моей явно очень жестокой шуткой, но, видя мой неугасающий смех, и сам вскоре улыбнулся, расслабившись.
– Мы пойдём с тобой за грибами, шутница, хочу показать тебе, чем я обычно занимаюсь. Может, тебе понравится и будем вместе ходить.
Я, одевшись, продолжала улыбаться, пока, выйдя, не заметила сгущающиеся тучи, которые обычно бывают перед сильным ливнем.
– Мы недалеко – успокоил меня мужчина рядом.
Я кивнула, засунув руки в карманы.
Следующие несколько часов мы бродили по лесу. Дровосек взял с собой книгу, показывая мне по ней всякого рода грибы и растения, удивляя меня разнообразием. Он довольно подробно рассказывал и демонстрировал наглядно, поэтому я невольно заслушалась, наблюдая за его руками и ртом. Дровосек сам был ходячей энциклопедией, что и неудивительно при его-то жизненном опыте, но всё равно восхищало его умение заинтересовать. Я уже и сама не заметила, как рассматриваю грибы и мысленно себе пересказываю сказанное, вкладывая при этом в корзину очередную находку, хоть и никогда не была поклонником таких походов.
Также мужчина показывал мне фокусы с грибами, то делая так, что они появляются из неоткуда, то исчезали. Это было… заботливо, не побоюсь этого слова, ведь он начал это делать именно тогда, когда я уже начинала путаться в информации и мне нужен был небольшой перерыв.
– И всё же… почему ты хочешь быть биотехнологом? Любишь использовать живые организмы в своих целях? – усмехнулся.
Я нахмурилась.
– Нет. Интересно было бы изучить, например, как повысить урожайность или защитить животных. Скорее, я была бы твоим антагонистом, чем сторонником… просто… не могла тогда по-другому, вот и всё.
Мужчина, вопреки моим ожиданиям, больше не посмеялся надо мной и даже не сострил а, помолчав немного, принялся снова рассказывать мне интересные вещи, больше не возвращаясь к этому диалогу, невероятно сильно меня этим удивив.
Вдруг раздался сильный гром, напоминая, что у погоды свои планы.
– Пора возвращаться, – констатировал мужчина. – Чувствую, дождь сегодня будет идти долго.
Хоть и сказанное мужчиной было вовремя, но мы всё равно попали под ливень. Дровосек отдал мне своё длинное тёплое пальто, хоть и у меня было своё.
– А ты? – спросила я, заметив, что он слегка дрожал.
Дровосек лишь усмехнулся на это, махнув рукой.
Несмотря на то, что мы и впрямь были недалеко, успели попасть под дождь и промокнуть, особенно мужчина. Подумав, я решила, что мы примем тёплый душ вместе, ведь он всё-таки мог заболеть, не смотря на тот факт, что мне это было выгодно. Возможно, это даже оставило бы его дома на целый день во время прилёта ракеты, и мне не нужно было переживать, что его не будет дома. Но пока эти мысли оставались за кадром, и я никак не могла себя убедить в обратно.
Сделав чай, я села на подоконник. обернувшись пледом, наблюдая, как за окном идёт сильный дождь с грозой и молнией.
Мужчина также взял чай и себе, сев напротив меня.
– Я помню, как такой же дождь был, когда я уходил из дому. Как ты знаешь, я родился много веков назад в самой обычной в те времена семье – крестьянской. Единственное, что отличало меня от других детей – задержка в развитии. Я учился всему дольше, медленнее соображал и говорить научился лет в 12 только, когда усиленно занимался этим. Родители считали меня позором семьи, поэтому и отношение было соответствующее моему статусу: мне выделили угол в комнате, насыпали еду, как животному, убирали горшок и иногда выгуливали, а когда поняли, что я в свои 8 лет выгляжу, как трехлетний ребёнок, поняли, что меня лучше кому-то отдать, ибо опасались, что я таким и останусь, а им косые взгляды не нужны. Родители тогда целый вечер спорили, что со мной делать, решив, в конечном итоге, продать меня местному одинокому старому ювелиру, который хотел семью, но так ей и не обзавёлся. И не просто так, к слову, о нём ходили дурные слухи: все четыре его жены были найдены утопленными; хоть и никто не видел, что это делал он, всё равно мало кто спешил иметь с ним дела. Я же, хоть и не говорил, но всё прекрасно понимал, решил сбежать, как только отец с матерью уснули. Взяв немного еды, я ушёл, наскочив вскоре на каких-то людей, продавших меня в бродячий цирк. У меня и внешность была… кривая, мягко говоря, поэтому я идеально туда подходил. Так я и жил лет двадцать-тридцать, не помню. Цирк бродил, многие кадры менялись, но им всегда требовался шут вроде меня, так что мне почти никто вопросы не задавал, да и сами были не лучше. Хоть и мне не платили, зато щедро одаривали едой, если выступление удавалось, которую я со временем научился менять на деньги у них же, увидев, что монеты дают больше возможностей, как, например, тёплая одежда и новая обувь. Однажды мы выступали перед детьми моего возраста, по крайней мере, внешне, и они после рассказывали друг другу что-то о школе, в которую они ходят каждый день, а потом выбирают профессию и работают. Для меня это было что-то новое, ведь я не думал, что профессию можно выбирать. Скопив денег, я решил уйти из бродячего цирка, даже не имея ни малейшего страха и сомнений: мне было уже лет 30-40, хоть я и выглядел на 10. Обосновавшись в ближайшем городке, я заплатил, чтобы меня взяли в такую вот школу. Тогда не было учёта и баз данных. Достаточно было просто заплатить. Учился я прилежно, желая стать потом купцом, ведь у них больше всех было денег, но, увы, задержаться я не мог: когда люди начали задавать мне вопросы о моей внешности и возрасте, понял, что нужно уходить, ведь было слишком опасно там выделяться. Эти тихие перешептывания и каверзные вопросы всегда были в моей жизни индикатором того, когда именно это стоит сделать. Так я и метался из школ в школу, параллельно подрабатывая где только приходилось, пока я не был достаточно крепким на вид, дабы пойти работать помощником оружейника, к тому моменту уже передумав и поняв, что больше, чем деньги мне нужно только умение постоять за себя. Тогда уже на вид мне было лет 16, и я, по своим собственным ощущениям, был готов набираться опыта в этой сфере. Так меня и занесло на солдатскую службу, в которой меня постепенно повышали по мере того, как я становился сильнее и умнее. Даже сбегать не пришлось, ведь меня отправляли в разные города, двигая по карьерному росту постепенно к дворцу, так что долго я нигде не задерживался. Начались самые прекрасные года моей жизни, у меня было всё: почёт при королевском дворе, деньги, женщины. Только, увы, совсем скоро начались вновь вопросы из серии «как хорошо ты сохранился». Я понимал, что скоро придётся уходить, и, к слову, как ты знаешь, тогда я остановил своё взросление, будучи достаточно богатым для услуг алхимиков. Увы, но с тех пор я так и не смог также надолго где-то закрепиться: мне было больно оставлять всех своих близких, поэтому я решил не привязываться. С тех пор я просто ходил и учился всякому, возвращаясь в те места, когда было уже следующее поколение и меня мало кто помнил, а для верности моего образа просто менял внешность и одежду. С начала прошлого века я, по своей глупости, начал развлекаться тем, что вклинивался в войны, желая их разрешить по-своему. Я не учел, будучи занятым своими мыслями, что за мной наблюдали такие, как мистер Архандель, вскоре начав незаметную для меня слежку. После мне предлагали огромные деньги за мои услуги, я даже соглашался, ведь соблазн был: работать было скучно, грабить банки стало рискованней в плане возможной огласки меня, а мои потребности никуда не делись. Я интегрировался в это сообщество, но позже, когда захотел уйти, чувствуя, что и это мне надоело, обнаружил невозможность сего. Меня преследовали, как и свои, так и чужие, желая схватить меня и дальше паразитировать на моей силе. Так я дошёл в ваш лес, взял заложников и попытался просто спокойно существовать, а после… появилась ты. Я нашёл тебя на пороге своего дома в чертополохе. Мне казалось, что ты типичная шпионка, которую мне подкинули, хоть и странно было, что буквально, поэтому я решил тебя вылечить и допросить, но ты неожиданно сбежала. Это было странным, но и, не скрою, заинтересованным меня тоже сделало, где, возможно, у военных была какая-то новая тактика, и ты, что-то случайно или намеренно узнав, решила сбежать или устроить мне ловушку. Ты оказалась еще более удивительней для меня в поведении, особенно поразив, когда попыталась меня убить. Никогда ещё шпионка не рисковала своей жизнью настолько, это было сверхнеразумно, и тогда я стал присматриваться к тебе поближе, придумав ту самую игру с мертвечиной, решив, что ты побежишь к военным для экспертизы трав, которые ты съела с мясом, однако я оказался неправ: ты просто хотела к себе домой, не будучи никем вербованной. К слову, возвращаясь к твоему древнему вопросу, отвечаю, что я дал тебе тогда фору, просчитав, во сколько раз ты медленнее меня ходишь, чтобы я не менял скорость своей ходьбы, что я также, как и лазить по деревьям, делать не люблю, однако и тут меня ждал сюрприз: ты даже была готова вмиг поменять свои убеждения, чтобы выжить, – помолчал. – Признаться, я не ожидал этого от тебя, защищающей незнакомую девушку из подвала своим телом. Конечно, людям свойственно меняться в опасной среде, но 17-летняя девочка, которая проживала всю жизнь в комфорте… ты – второй человек в моей жизни, который меня удивил.