Czytaj książkę: «Покинутая 3. Озеро мертвых душ»
Глава 1
Все мы чьи-то тени
На фоне чужого яркого света
– Я тебя ненавижу, – прошептала ослабевшая Амбер, не имея сил даже смахнуть слезу, что текла по ее щеке.
– Когда-нибудь ты меня полюбишь, – произнес галц Лугстар, запирая решетку, что была вставлена между спальней и дверью. – Обязательно полюбишь. У тебя не останется выбора.
Галеций Астер Лугстар часто вспоминал тот день, а точнее, ту ночь, которую в народе прозвали “Страдсбурным пепелищем”. Но еще чаще он вспоминал события, что предшествовали ей.
Пожалуй, он влюбился в Амбер еще в тот день, когда она впервые появилась на пороге Академии Проклятых в окружении гвардии естийя. Властитель ревниво охранял свою единственную дочь и наследницу с самого рождения, поэтому при дворе ее видели мало. Теперь же отпрыскам всех аристократических семей представился шанс познакомиться с миловидной девушкой как следует.
Познакомиться и попытаться завоевать ее сердце. Как ни странно, именно этого опасался естий, непонятно как согласившийся на просьбу дочери отпустить ее на учебу в академию.
Он переживал, что наследную дайну влюбит в себя какой-нибудь обедневший дворянин или, того хуже, простолюдин, а потому сыновьям и дочерям высшего света были даны четкие указания: за сотворенное Амбер они отвечали головами. Своими и своих отцов.
Что абсолютно не помешало Астеру и Айликсу – двум некромантам-первокусникам – сблизиться с девушкой. Не сказать, чтобы Лугстар считал себя ее другом. Ему всегда, с самого первого дня хотелось большего, но между ними с Амбер возникло непреодолимое препятствие.
Этим препятствием являлся их общий друг.
Галеций Браушт, чьи родители погибли, рано оставив его сиротой и единственным наследником всех земель, страстно любил Амбер, но был слишком благороден, чтобы признаться в этом. Он боготворил ее на расстоянии, тем не менее нередко оказывая знаки внимания вроде букета цветов или неожиданных незначительных подарков.
Стоило Астеру лишь заговорить о том, что он хочет просить руки дайны у естийя, как Альикс вспыхивал словно спичка. Он утверждал, что так нельзя, что у Лугстара должны быть чувства к девушке, если он хочет на ней жениться, и, несомненно, напоминал о том, что эти самые чувства есть у него. Однако для счастья, по его словам, требовалось, чтобы и Амбер что-то чувствовала к кому-то из них.
Только ожидание этих самых ответных чувств ни к чему хорошему не привело. Отец Астера нашел ему невесту, свадьбу с которой сыграли быстро и тихо, потому как молодая девушка являлась вдовой, которая еще и находилась в положении.
За значительные неудобства Лугстарам отписали немаленькое состояние, которое сам мужчина вместе с женой потом так часто проклинал.
Потому что свадьба лишила его возможности жениться на Амбер, а значит, заполучить ее. Теперь в их с Альиксом отношениях он был третьим лишним, но все равно предпочитал проводить время с ними, нежели с новоиспеченной супругой.
Наверное, это и стало его ошибкой.
Чем больше он находился рядом с дайной, тем сильнее было его желание. В конце концов он ощутил, что сходит с ума. Он даже дышать без нее не мог, так сильно ему хотелось прикоснуться к ней, сжать в объятиях, насладиться ею.
Но его друг воплотил его мечты раньше. О, как сильно в те месяцы их счастья Астер ненавидел их! Мужчина исправно ночевал в особняке Альикса, в соседней спальне, чтобы в случае чего быстро отреагировать, если гвардия естийя вдруг снова попробует взять эту крепость штурмом, но какую сильную боль причинял ему смех девушки, ее страстный шепот в ночи, ее счастливый вид по утрам.
Да, он ненавидел их, но совсем скоро все изменилось. Амбер узнала, что ожидает ребенка, и с того дня их отношения с Альиксом разладились. Что послужило толком к этому, Астер так и не смог узнать, но через некоторое время девушка быстро вышла замуж за жениха, помолвку с которым покойный естий заключил несколькими месяцами ранее, что и послужило причиной побега наследницы из дворца.
Вынужденно вернувшись в родные стены, полноправно став естией этих земель, Амбер на несколько месяцев прекратила любое общение с обоими мужчинами, но незадолго до “Страдсбурного пепелища” все-таки связалась с ними. К тому времени Альикса уже назначили главой в управлении по особо важным делам. По мнению Астера, незаслуженно назначили.
Но это уже было неважно. Зависть к Браушту отошла для Астера на второй план. Увидев женщину, к которой по-прежнему пылал страстью, Лугстар был согласен на все что угодно, а потому, когда она попросила об одолжении, согласился еще до того, как услышал его суть.
А суть эта была проста и понятна. Она просила устроить ей побег до того, как на свет появится ребенок. Ее супруг намеренно скрывал девушку в крыле естии, лишь изредка позволяя ей присутствовать на торжествах под умелой иллюзией домовиков.
После родов ребенка он обещал отобрать и пристроить в другую семью, чтобы Амбер его никогда больше не увидела. Чтобы позор, который и стал причиной скорого брака, никем не был обнаружен.
Воспитывать чужое дитя естий не собирался ни при каких обстоятельствах.
Но все снова пошло не так. Не успев как следует подготовиться, два друга-некроманта были вынуждены спешно искать помощников в “Квартале последней надежды”. Потому что роды Амбер начались значительно раньше запланированного срока, что заставило мужчин импровизировать. Им самим пришлось передвигаться по столице вместе с «обезумевшей» толпой. Они были вынуждены следить, чтобы в пожарах не пострадали ни люди, ни жилые дома.
Впрочем, это была как раз блажь Альикса. Самому Астеру на других было совершенно плевать.
Настолько плевать, что друга в ту ночь он бросил в одиночестве, затерявшись среди пылающих улиц. Жизнь и здоровье Амбер для него оказались гораздо важнее. Желание обладать этой женщиной оказалось важнее, чем их крепкая дружба.
Именно так он думал, меняя их договоренности под себя, но время показало, что дружба все же была значимее.
В один из заброшенных домов в “Квартале последней надежды” Астер Лугстар вошел под требовательные крики младенца. Он даже не взглянул на новорожденную девочку, которую спешно обмывала и пеленала полуорчанка. Взор его был устремлен к Амбер. Женщина беспокойно лежала на кровати, скрытая одеялом. Казалось, что она мечется в бреду и абсолютно не слышит его.
– Что с ней? – сейчас Астер мог любого заморозить своим голосом.
– Ничего, что должно было бы вас беспокоить, – тихо ответила служанка. – Для того чтобы силы восстановились быстрее, а раны зажили, я дала моей естии отвар, сваренный по рецептам моих предков. К утру она будет уже полна сил, а сейчас ей необходимо поспать. Но громкие звуки тревожат ее, поэтому она бормочет что-то во сне.
– Так заткни ребенка, раз он ей мешает. А еще лучше… – Мужчина резко обернулся, находя служанку с младенцем взглядом. – Отнеси его в Дом Покинутых.
– Но… Моя естия… – служанка не нашлась что ответить, пораженная приказом того, чье лицо скрывала черная маска.
– Кажется, я ясно сказал. Этот ребенок никому не принесет ничего хорошего. Унеси и немедленно возвращайся. Ты нужна своей естии.
Орчанка не посмела ослушаться. Понуро взглянув на ту, которой клялась в верности, она унесла младенца в ночь, что горела ярче любого дня под светом десятков полыхающих костров.
Сняв с себя маску, Астер так и не позволил себе присесть рядом с женщиной. Даже сейчас, вспотевшая, бледная, с прилипшими к лицу волосами, она выглядела привлекательнее любой красавицы.
– Мы будем вместе, обещаю тебе, – прошептал он, коснувшись холодной руки.
Его пальцы некрепко сжали, а слова ее стали для мужчины проклятием:
– Я люблю тебя, Альикс.
Служанка вернулась быстро и в одиночестве, как Астер и приказал. Достав из кармана пузырек с сильнейшим снотворным, он сначала напоил им и не подумавшую сопротивляться полуорчанку и лишь затем капнул снадобьем на губы Амбер.
Дозировка для женщин была заготовлена разной. От одной капли естия погрузилась в крепкий сон до самого утра, что позволило ему перенести ее в подвал соседнего дома. Орчанка же от одного глотка в то же мгновение лишилась жизни и осталась лежать на полу заброшенного дома.
Лишние свидетели Лугстару были ни к чему.
Прежде чем разыскать на улицах Абтгейца друга, Астер наведался в Дом Покинутых, чтобы убедиться, что служанка его не ослушалась. Офелия встретила его на пороге своего особняка безрадостно, но другого приема он и не ожидал. Еще в те времена, когда он был юн и наивен, они с глецией Бендант не выносили друг друга.
С годами ничего не изменилось.
Сейчас он так и не смог бы сказать, что заставило его в ту ночь поведать Офелии полуправду. Выписывая чек на крупную сумму, фактически вынуждая женщину подписать магический договор о молчании, он тонко намекнул на то, кем является мать девочки.
Зачем? Наверное, он просто боялся, что правда когда-нибудь вскроется, и хотел, чтобы за девочкой следили в два раза лучше. Чтобы Амбер не возненавидела его, что уже на тот момент являлось невозможным.
– Служанка, которая принесла девочку… – окликнула его глеция Бендант, когда мужчина уже собирался уйти. – Она сказала, что имя младенца Павлиция. Мне так и записать ребенка?
– Мне плевать.
Ступая по пустынным улицам, глядя на то, как летает в воздухе серый пепел на фоне полоски рассвета, Астер Лугстар действительно не задумывался над тем, почему полуорчанка наказала назвать младенца именно так. Ему просто было неведомо, что на орочьем это имя переводилось как “Потерянное сокровище”, а иначе бы он обязательно возразил.
Некромант хорошо помнил то утро, когда к оговоренному времени вернулся обратно в заброшенный дом. Следом за ним явился и его друг, чьи руки были изранены мечами жандармов.
Ложь тогда давалась Астеру на удивление легко. Он что-то наплел про то, что был схвачен жандармами и с трудом выбрался из-под ареста. Рассказал, как явился сюда только что и застал лишь умирающую служанку. Именно она поведала о том, что младенец не выжил, а естия сошла с ума от горя, отравила полуорчанку и сбежала.
Каждое слово в этом рассказе являлось ложью. Реши Альикс тогда проверить его слова – хотя бы установить точное время смерти полуорчанки или, того хуже, вернуть ее из мира мертвых в качестве умертвия для допроса, и все вранье Лугстара рассыпалось бы как карточный домик.
Но галеций Браушт безоговорочно верил своему другу. Верил и считал одним из двух самых близких людей в этом мире.
– Мы обязательно найдем ее, Астер, – похлопал он друга по плечу, искренне считая, что Лугстар также обеспокоен пропажей естии. – Служанка не сказала пол ребенка?
– Зачем тебе это, Альикс? Не береди душу.
– Я должен знать, – настоял мужчина, но взгляд его был обращен в пустоту.
– Это была девочка.
Дальнейшие события этого утра являлись полнейшей импровизацией. Пока Альикс подбрасывал в крыло естии тело полуорчанки и искал по всей столице обезумевшую от горя возлюбленную, Астер служил отвлекающим маневром для естийя. Он сам пришел к нему с докладом о том, что знает, где прячутся злоумышленники. Мол, под самое утро он видел их в “Квартале последней надежды” и может показать этот дом гвардейцам.
Ярость естийя в то утро стала наказанием для всех, кто попался ему под руку. Разрешив Лугстару казнить зачинщиков бунта без суда прямо на центральной площади, правитель отправился в почти целиком сгоревшее крыло своей супруги, где нашел только ее мертвое тело.
Злость и отчаяние, понимание того, что шанс открыть сокровищницу “Падшего Естийя” навсегда безвозвратно утерян, так сильно застилали его глаза, что мужчина просто не заметил наложенной на простолюдинку иллюзии. Все, что его волновало, – это пустая казна, пополнить которую теперь за счет супруги он не мог.
Только те, в ком текла кровь рода Эллес, могли открыть сокровищницу, но сделать это раньше его супруга отказывалась категорически.
– Ее Величие всегда хотела, чтобы после смерти ее тело было отписано Академии Проклятых, – между делом обронил вернувшийся во дворец Астер.
К этому времени тела всех тридцати пяти нанятых ими бродяг уже висели на центральной площади, где наскоро были выстроены виселицы. За заслуги перед естийем ему была дарована должность патологоанатома в управлении по особо важным делам – совсем не то, на что мужчина рассчитывал.
– Мне плевать, – зло отчеканил правитель, бросая в стену своего кабинета очередную бутылку с янтарной жидкостью.
– Я передам ваш приказ, – слегка поклонился некромант, что все это время был вынужден стоять. – Могу я идти?
– Проваливай.
Работая обыкновенным патологоанатомом при жандармерии, Астер Лугстар, когда требовалось, умел превосходно заметать следы. Ему не раз платили за то, чтобы все улики исчезли, а очередной убиенный был признан самоубийцей, так что некое личное состояние сколотить к тому времени ему очень даже удалось.
Именно эти деньги пошли на подкуп директрисы Вантерфул, которая уже тогда заведовала Академией Проклятых. Склеп был выделен, домовые взялись за работу со всем присущим им старанием, когда узнали, что Амбер Мани Эллес прошлой ночью сбежала в поисках лучшей доли. Всего через миг Астер готов был поклясться, что перед ним лежала настоящая естия.
Не осязаемая, к сожалению, но надежно скрытая от чужого любопытства за толстым стеклом.
– Никто и никогда не должен узнать от вас правду, – проговорил он сдержанно, демонстративно потревожив покой немногочисленных мертвецов в склепах. – Иначе всех вас ждет смерть.
День, два, недели, месяцы. Каждый день Астер Лугстар помогал своему другу разыскивать его возлюбленную и каждый день являлся к ней в тот замок, что купил сразу после свадьбы, сказав отцу, будто проиграл эти деньги в карты.
Некроманту было по-настоящему трудно вывести Амбер за пределы столицы, учитывая, что женщина отчаянно сопротивлялась, а порталами пользоваться было небезопасно. Но каждый раз, когда она отказывалась подчиняться, он находил весомый аргумент в виде сонного снадобья.
Через несколько недель естия стала полноценной пленницей его замка, а еще через пару дней он понял, что ему необходим штат слуг, который будет следить за женщиной в его отсутствие.
Такие беспринципные люди нашлись далеко не сразу, но каждый был верен исключительно ему.
В отличие от Амбер.
Ее любви за восемнадцать лет он так и не добился. Наоборот, она его искренне ненавидела и презирала. Правда, с каждым пройденным годом взгляд ее все больше обретал пустоту. Теперь на их редких совместных ужинах она смотрела на него с безразличием.
Галеций Астер Лугстар прекрасно знал, как вновь зажечь огонь в этих серых глазах. Скажи он, что ее дочь в ту ночь чудом осталась жива, что он нашел ее спустя столько лет, не поверив словам полуорчанки, и Амбер расцветет как прежде, но…
За это он и ненавидел асту Павлицию Бендант. Стоит Амбер узнать о существовании дочери, и эта грязная девица отберет у него все внимание естии. А он не хотел ни с кем делиться даже этими крупинками безразличия.
Амбер Мани Эллес всегда принадлежала и будет принадлежать только ему.
Глава 2
Безумие – любить кого-то,
Но еще большее безумие –
И вовсе не любить
– Да где же эта книга?! – процедил галеций Истол Вантерфул, перебирая пыльные талмуды в своем шкафу.
– Если она вам очень нужна, я могу помочь поискать, – раздался голос той, кого он собирался спасать.
Медленно обернувшись, отметив взглядом пришедшую в себя девушку, что сейчас сидела, а не лежала на металлическом столе, он опустошенно рухнул в кресло.
Не понимал…
Всего несколько секунд назад она абсолютно точно лежала словно мертвая, объятая толстым слоем воды, которую ни убрать, ни вытереть было невозможно, а теперь спокойно сидела, будто ничего ровным счетом не случилось.
– Я хочу знать, что это было, – процедил мужчина, стараясь удержаться в рамках собственного самообладания. – Амулет, который висит на твоей шее, ясно дал мне понять, что твоя жизнь подверглась угрозе.
– Новый блокиратор имеет и такие свойства? – отстраненно удивилась девушка и спрыгнула со стола на пол, потирая плечи.
– Павлиция… – протянул он с предупреждением, ощущая, как подступает ярость.
Эта ярость в последнее время стала для него незаменимым спутником. Действие эликсира с каждым разом становилось все меньше – его приходилось пить все чаще, но вскоре он обещал и вовсе перестать помогать.
Истол не знал, что будет делать, когда это случится. Сколько раз он уже пожалел о том, что совершил.
Не желая терять Арбелда – первое умертвие, которое он поднял в своей жизни, галеций Вантерфул обратился к древней запрещенной магии. Первокурсник-огневик с нестабильным даром почти полностью уничтожил умертвие. Не тронутой пламенем осталась лишь одна кисть, куда после длительных магических манипуляций и были перемещены отголоски души.
Из своей домашней лаборатории Истол смог выползти лишь через трое суток. Древние заклинания, найденные в книгах отца, которые достались мужчине после смерти родителя, не только высосали из него все силы, но и отравили его магию ядом.
Он пытался найти противоядие. Искал способ утихомирить собственные эмоции, но в него словно вселялся опасный зверь, демон-искуситель; чудовище, которое не получалось контролировать. Ярость не только затапливала разум, но и возобладала над ним, иногда пробуждая и другие темные эмоции и… желания.
Он переставал быть собой, с ужасом ожидая момента, когда навсегда потеряет свою суть. Но до того часа хотел сделать как можно больше. Например, раскрыть секрет сокровищницы “Падшего естийя”, что не удалось сделать его отцу.
Историки еще век назад писали, что там сокрыты не только необъятные богатства, но и артефакты, равных которым просто не существует. Тот, кто завладеет ими, станет безраздельно править целым миром, что мужчину, конечно же, не интересовало.
Бесконечной власти и золота страстно желал естий, за эти годы погрязший в долгах, а его как ученого больше интриговали магические открытия. Каждому, кто жил наукой, хотелось получить свой философский камень, чем бы на самом деле этот камень ни был.
– Павлиция… – вновь поторопил он девушку, впиваясь пальцами в деревянную столешницу так, чтобы она этого не видела.
Тяжко вздохнув, понимая, что Истол так просто не отстанет, его ученица, его невеста наконец-то вознамерилась отвечать.
Но прежде, чем она сказала хоть слово, Лиция подошла к его столу и вытянула перед ним левую руку.
– Это водная хикса, – произнесла она, демонстрируя что-то лишь издали похожее на кольцо на своем мизинце. – Водная оболочка вокруг меня являлась щитом, который она создала, преобразовав мою магию. Галеций Лугстар пытался меня убить, и если бы не хикса… Только я не поняла, почему потеряла сознание.
– На этот вопрос я смогу тебе ответить. Одна защита наслоилась на другую. Фактически водная оболочка вошла в резонанс с той защитой, что заложена в камень твоего амулета. – с сожалением покачал он головой. – Я должен был тебя предупредить…
– Должны были, – с неудовольствием отметила девушка, но тут же смягчилась: – Но я понимаю, почему не сказали. Галеций Лугстар…
– Лугстар перешел все границы, – неожиданно перебил ее Истол, почти прорычал, скребнув ногтями по столешнице. Лиция опасливо сделала шаг назад, и он это видел, а потому вновь заставил себя взять всю волю в кулак. – О том, как у тебя появилась хикса, мы поговорим завтра утром. А теперь иди. Я запрещаю тебе покидать сегодня особняк.
Он с трудом дождался, пока девушка освободит его лабораторию. Дверь закрылась за ней оглушительно громко, но он не торопился оставлять кресло. Наоборот, впился пальцами в подлокотники и некоторое время сидел, словно застывшая статуя.
Пережидал. Но буря на этот раз не собиралась отступать так легко.
Ощутив, как сознание его мутнеет, мужчина рванул ворот рубашки и резко поднялся на ноги. Кабинет был пересечен всего за несколько секунд. Тяжелый засов, появившийся здесь недавно, опустился, перекрывая возможность Истолу выйти, а кому-либо зайти.
Рванув к стеллажу, где прятались зелья, снадобья и разные ингредиенты, галеций Вантерфул искал на полочках хоть один флакон эликсира. Обычно он варил сразу объем для двадцати-тридцати флаконов и использовал их по мере необходимости. Мужчина был уверен, что у него еще оставалась порция, но найденный им пузырек оказался пуст.
И именно в тот момент свет для него померк. Обнаружил он себя часами позже лежащим на холодном полу. Голова была разбита, плечо болело, но хуже всего, что его домашняя лаборатория оказалась разгромлена, фактически разрушена.
Как он довел ее до такого состояния, Истол просто не помнил, но точно был уверен, что все содеянное – его рук дело. Засов на двери так и остался нетронутым.
Однако исправить все прямо сейчас у него просто не было времени. Он боялся не успеть сделать то, что запланировал, учитывая, что Лугстар-старший уже перешел все границы. То, что он сотворил вчера – позволил себе напасть на Павлицию прямо среди белого дня, говорило о том, что он безоговорочно уверен в своей победе.
Некромант был убежден: Астер знает, как доказать ее вину, а значит, у галеция Вантерфула не осталось возможности выбирать. Вариант, как обезопасить свою невесту от любых обвинений, он знал только один.
Тяжко поднявшись на ноги, качнувшись, но устояв, Истол взмахом кисти смел бардак в сторону. Путь до двери показался ему бесконечным, а массивный засов – невероятно тяжелым, но, поборов собственную слабость, мужчина выбрался на лестницу.
Да, каждая ступенька давалась ему еще тяжелее предыдущей, но галеций Вантерфул с детства был упрямым и это качество в себе, несомненно, считал положительным. Наравне с твердостью и отсутствием жалости.
По крайней мере, сам себя он жалостливым не считал.
Преодолев обе лестницы, миновав коридор второго этажа, мужчина на мгновение остановился у двери. Слабость вновь настигла его, но не вынудила отступить.
Осторожно открыв створку, стараясь скрыть свои шаги, Истол замер у кровати, вокруг которой по полу были разбросаны подушки. Павлиция, облаченная в пижаму, спала в самом центре, обнимая одеяло и руками, и ногами. Приблизившись к девушке, он с нежностью коснулся костяшками пальцев ее щеки. На высохших бледных губах выступила улыбка.
– Все будет хорошо, – произнес он тихо, давая это обещание не ей.
Это обещание он давал себе, точно зная, что для этой девушки он сделает все. Как возможное, так и невозможное. Именно так подсказывало ему сердце, хотя и считалось, что у некромантов оно мертво.
Галеций Вантерфул, наверное, впервые в жизни ощущал вину. Покидая свой столичный особняк глубокой ночью в экипаже, которым пользовался крайне редко, учитывая мастерство владения портальными переходами, он раздумывал над тем, что поступает неправильно.
Раньше его это не волновало.
Когда на месте Павлиции находилась Амеджия, Истол абсолютно не страдал чувством вины. Это его мать думала, что ее мальчика пытаются охмурить и обмануть, но сам мужчина беспомощным наивным ребенком себя давно не считал.
Он прекрасно видел Амеджию насквозь.
Первокурсница – бойкая, яркая, привлекающая внимание. Она обладала стихией воды и даром некромантии, что почти сразу сделало ее самой популярной студенткой в Академии Проклятых.
Парни с первого по четвертый курс ежедневно одаривали ее комплиментами, но она не желала размениваться по мелочам. Стоило Истолу предложить ей личные дополнительные занятия по некромантии для того, чтобы официально она числилась на факультете водников, как девушка тут же ухватилась за эту возможность.
Он видел все ее взгляды, отлично понимал все ее намеки, наперед просчитывал все ее действия, а потому, однажды проснувшись с Амеджией в одной постели, не очень этому удивился. И тому, что в спальню вошла ее тетка, тут же перебудившая своими криками весь дом. И тому, как быстро нагрянули родители девушки.
Да он даже не изумился тому, что совершенно не помнил, как попал в дом родителей своей студентки. Она продумала абсолютно все, чтобы женить его на себе, за исключением того, что аристократам позволялось куда больше, чем простолюдинам или же купечеству.
В галеции Вантерфуле просто не имелось благородства, на которое Амеджия и ее родственники так сильно рассчитывали. Зато мужчина был щедрым.
Он с лихвой заплатил семье водницы за то, чтобы всего один раз отвести ее в сокровищницу “Падшего естийя”. Ее дар некромантии почти достигал уровня элементаля. Девушка однозначно обладала особым талантом к магии, которым пользоваться, конечно, ленилась.
Но этого и не нужно было. Ему была необходима лишь ее сила, а точнее, ее полный магический резерв. Только кровь рода Эллес и магия высшего уровня могли открыть замок на сокровищнице – так он думал на тот момент, к тому времени вместе с отцом перепробовав прочие варианты.
Но сокровищница не открылась и в тот день. Последний дальний потомок рода Эллес сгорел в черном пламени, когда сил четырех магов, включая Амеджию, не хватило для проведения обряда.
Тогда-то Истол и понял, что ему нужны маги уровня элементаль. Правда, за эти годы Павлиция была первой, кого он встретил. Другие маги этого уровня не могли совладать с собственным даром и теряли свой человеческий облик. Чистая неуправляемая стихия же для проведения обряда не подходила.
Впрочем, теперь он вообще сомневался в своей теории. Чем больше он узнавал о Лиции, чем глубже изучал ее магию, чем больше времени проводил с ней рядом, тем сильнее убеждался в том, что они с естийем глубоко ошибались.
Для проведения обряда им не нужны были четыре мага уровня элементаль. И потомок рода Эллес отдельно не требовался.
Для открытия сокровищницы “Падшего естийя” им нужна была только Павлиция, о чем он и собирался сообщить своему повелителю. Единственная проблема заключалась в том, что пока у нее в наличии кроме необъятного, бесконечного самовосполняющегося резерва имелось только три дара: огонь, который она скрывала; некромантия, что проявилась лишь при поступлении в академию; и водная стихия.
Способ появления последней, к слову, мужчину очень удивил.
Как в Абтгейце могла появиться водная хикса? Как случилось так, что именно Лиция ее услышала и нашла?
Галецию Вантерфулу все больше казалось, что встреча с астой Бендант – это судьба и никак иначе. Однако его почему-то все больше, все чаще настигало чувство вины.
Нет, не по отношению к естийю. Истол был уверен, что стоит им подождать еще немного – и четвертый дар – дар влияния, так необходимый для открытия сокровищницы, – обязательно проявит себя, так что повелителя он обманывать не собирался.
Постоянное ощущение вины касалось Павлиции, ведь он искренне боялся, что и на этот раз ничего не получится.
Что, если девушка пострадает? Он пытался дать ей как можно больше, пытался купить ее деньгами и подарками, чтобы избавиться от этого мерзкого чувства, но все становилось только хуже.
Она была лучше, чем он мог себе представить.
Она была лучшим, что случилось с ним в жизни.
И он искренне считал, что не достоин ее. А впрочем…
Галеций Вантерфул и не претендовал на нее. Нет, брак с этой девушкой был замечательной идеей – от своих решений и планов он не отказывался, потому как Павлиция являлась лучшим кандидатом, кто сможет правильно распорядиться его имуществом и деньгами, когда он окончательно потеряет себя под натиском яда, но на ее сердце он действительно не претендовал.
Ведь мужчина не мог дать ей той любви, которой она заслуживала.
Его единственной любовью, его страстью всегда были и будут магия и наука.
Однако Истол знал, что будет заботиться об этой девушке как о собственной младшей сестре, о которой в детстве мечтал, станет уважать ее, учить, относиться так, как она того заслуживает. И конечно, постарается решить все ее проблемы до того, как станет поздно.
Главную проблему он собирался решить прямо сейчас.
Экипаж свободно пересек южные ворота. Они находились ближе всего к дворцу. Обычно галеций Вантерфул проникал туда, пользуясь портальными кольцами, но в этот раз ему пришлось пройти все четыре уровня проверки, а потом прождать еще двадцать минут, чтобы встреча с правителем состоялась.
Нет, заминка произошла не потому, что властитель спал. В такое время естий совершенно точно бодрствовал. Потеряв надежду на то, что сокровищница “Падшего естийя” когда-нибудь откроется, повелитель периодически впадал в состояние полного уныния и целыми сутками сидел в библиотеке, пытаясь найти другой ритуал, где не требовалась бы кровь рода Эллес.
Собственно, именно в библиотеку Истола и пригласили.
– Если у тебя нет хороших новостей, можешь сразу проваливать, – не поднимая головы от огромного талмуда, громко произнес властитель.
– Хорошие новости есть… – ответил галеций Вантерфул сдержанно, а дождавшись, когда естий заинтересованно взглянет на него, скромно продолжил: – Но не за просто так.
– Ты что, нечисть кладбищенская, совсем забыл, с кем разговариваешь?
Оба гвардейца, что стояли у двустворчатых дверей, заметно напряглись.
– Напротив, Ваше Величие, – грустно усмехнулся Истол. – Я отлично все понимаю. Я нашел ключ от сокровищницы “Падшего естийя”. Но вам он достанется лишь при выполнении нескольких условий.
– Вот как? – сказать, что повелитель был удивлен, – ничего не сказать. – Мне даже любопытно, и какое же первое условие?
– Помнится, вы страстно настаивали на том, чтобы я женился. Я нашел кандидатуру.
– Всего-то? – Властитель рассмеялся. – И кто же это?
– Аста Павлиция Бендант, бывшая воспитанница Дома Покинутых, моя нынешняя невеста и… Дочь вашей покойной супруги.
Этот разговор продлился до самого рассвета. Яркая полоска разбила синеву, когда мужчины пришли к общему соглашению. Естий безоговорочно принял все условия галеция Вантерфула, которые особой изощренностью не отличались.
Истол не просил невозможного. Он даже не просил ничего, что стоило бы хоть каких-то усилий правителя. Наоборот, преподаватель Академии Проклятых продумал абсолютно все, прежде выслушав ругательства от естийя.
– Как она умудрилась меня облапошить?!
– Ваша супруга всегда отличалась неординарными взглядами на жизнь, но сейчас это уже не имеет значения. Вы признаете Павлицию?
Властитель обещал не только признать асту Бендант своей наследницей в самое ближайшее время, но и дать ей абсолютную защиту, которая полагалась дайнам по рождению. Эта защита сейчас нужна была Павлиции как воздух, чтобы уберечься от Лугстара-старшего. Это и был тот единственный вариант.
Вторым условием являлась скорая свадьба Истола и его невесты. Естий обещал не вмешиваться и не искать других, более выгодных кандидатов на роль жениха, чтобы поправить материальное положение за счет брака с кем-то из дружественных правителей. Казна вот-вот должна была основательно пополниться, поэтому необходимости в этом просто не было.
