Czytaj książkę: «В пяти шагах от Рая»

Czcionka:

Живи, не поднимая глаз,
Живи, Любви не замечая,
В тени чарующих прикрас,
С «калифами на час»,

Протоирей Олег Скобля.
«Когда ты шел в Иерусалим…»

«…B России ежедневно пропадает более 300 человек. Каждый пятый – несовершеннолетний ребенок».

Пролог

Серое небо оросили предрассветные всполохи алой зари. Точка росы. Самое холодное время суток. Земля замерла в безмятежной дреме. Дрогнули пушистые листья папоротников, прилетел шум ветра, хлестко обломилась сухая ветка.

Юноша выбежал на лесную полянку. Из одежды на нем были только старенькие джинсовые шорты с длиной бахромой на штанинах. Впереди виднелся просвет, доносился мирный шум ручья. Он перепрыгнул через канаву, угодил левой ступней в грязь. Коричневая жижа брызнула из-под ног. Оставалось преодолеть неглубокий овраг, чтобы добраться до спасительной воды. Его мучила жажда, фляжка с питьевой водой давно опустела. Он выбросил ее в кусты и совершил ошибку. У мутантов отменный нюх, если следы можно замести, пройдя вниз по течению ручья сотню шагов, то личные вещи оставляют след, как оттиск ступни в глинистой почве!

Рискуя подвернуть ноги, он стремительно промчался по узкой полоске суши, разделяющей глубокий песчаный овраг. Ступи он на полшага в сторону, и мог провалиться в глубокую яму! Крутые стены из зыбкого песчаника лишили бы его шанса выкарабкаться наверх. Юноша содрогнулся от мысли, что он может быть застигнутым преследователями на дне песчаной ямы. Он осторожно раздвинул ветви кустарника и не сумел сдержать радостного крика. Вода! Он опустился на четвереньки, подполз к ручью и зачерпывал ладонью холодную воду. Пустой живот надулся, как барабан. Гонзо велел отправляться в путь на голодный желудок, а Гонзо не ошибается. Известное правило спортсменов: во время тренировки отпивать понемногу, маленькими глоточками. Все дело в страхе. Вода подсознательно ассоциируется с жизнью. Пьешь – значит живой! О чем-то подобном рассказывал Гонзо, только понятным, доступным языком.

Напившись, он немедленно захотел спать. Вязкая дремота навалилась, как тяжелое одеяло, путались мысли, в ушах послышался мелодичный звон. Голова безвольно опустилась, он стукнулся виском о гладкий камень. Юноша вскочил на ноги, быстро заколотилось сердце. Он заснул?! Сколько он потратил драгоценного времени здесь, на берегу лесного ручья?! Умом он понимал, что отключился на одну-две минуты, но его величество Страх имел свое мнение на этот счет!

За спиной вздымалась темная громада лесной чащи. На фоне мелодичного журчания воды и шума ветра было слышно только пение птиц да постукивала сухая ветка о ствол дерева. Мальчик зачерпнул пригоршню воды и отер лоб и шею. Холодная вода прояснила сознание, ветер принес отголоски крика. Он умел отличать стороны света без помощи компаса, чувствовал мельчайшее изменение температуры окружающего воздуха, запросто мог угадать знакомого человека по звуку шагов. Он мог многое другое, но его таланты были ничтожны в сравнении с дарованиями Гонзо!

Звук прилетел с северо-востока – дистанция меньше километра. Так мог кричать человек, нарочно исказивший свой голос, или дикое животное.

– Они рядом… – охнул юноша.

Ему было лет тринадцать, голос только начинал мутировать, на верхней губе пробивался светлый пушок. Он вскрикнул от сильной боли в занемевших икрах и побежал вниз по течению ручья.

Туман растаял под лучами утреннего солнца, воздух потеплел. На поляну выбежала рыжая белочка. Блестящие глаза животного настороженно изучали темень леса. Черная тень закрыла свет, пахнуло жаром, брызги свежей крови окрасили прозрачную воду ручья. Зверь проглотил добычу, оставив пушистый хвост. Раздвигая заросли можжевельника руками, вслед за зверем на поляну вышел молодой человек. Он был одет в кожаные штаны и безрукавку, оставляющую оголенными жилистые руки, покрытые сетью цветных татуировок. Абсолютно белые, как соль, волосы были заплетены в длинную косицу, красные кроличьи глаза альбиноса и светлая, как пергамент, кожа делали его похожим на пришельца из иных миров. Человек присел на корточки, поднял беличий хвост со следами рваных кровавых сгустков.

– Беглец идет, беглец спешит, за ним, как тень, идем и мы! – пропел он чистым, ясным голосом.

– За ним, как тень, идем и мы!!! – вторил хор голосов.

Вдоль ручья выстроились в военном порядке полтора десятка человек. Дети. Подростки. Пять девочек и мальчики. Можно было предположить, что школьный учитель играет в индейцев со своими воспитанниками, только выражения детских лиц казались чрезмерно суровыми.

– Дрозд!

Симпатичный синеглазый мальчик шагнул вперед. В кожаных ножнах на поясе у него висел длинный нож типа мачете.

– Да, Мастер!

– Проверь след!

Мальчик опустился на колени, как умелая собака-ищейка, обнюхал землю. Все так же на четвереньках подросток пробежал вперед, провел подушечками пальцев по ребристому камню. Он прикрыл глаза, погрузившись в медитацию. Нетерпеливо зарычал зверь, вспорхнула с ветки сорока. Свежий ветер зашумел, качая верхушки корабельных сосен. Мальчик будто очнулся от транса, протер кулачками глаза.

– Есть след, Мастер!

– Скажи мне, Дрозд, – спросил воспитатель, – как давно здесь прошел беглец?

– Полчаса, может быть, чуть дольше!

– Ты можешь предположить, куда он пойдет дальше?

Мальчик покрутил головой, зажмурил глаза. Следующий сеанс медитации был значительно короче предыдущего. Дрозд решительно отрапортовал:

– Он идет в горы! Он попытается преодолеть склон. Дальше я не вижу… – На детском лице отразилось суровая озабоченность.

– Ты молодец! Встань в строй!

– Есть!

Воспитатель обвел взором строй. В его взгляде читалась отеческая забота и суровость.

– Все знают, чем грозит Гонцу попытка побега?

– Да, Мастер! – хором закричали дети.

– Я очень рад за вас, дети мои! – В глазах воспитателя застыли слезы умиления. – Три четверти часа. Скорость перемещения по пересеченной местности – восемь километров в час. При подъеме на холм – шесть. Итак, у беглеца преимущество в пять с половиной километров. Если мы надеемся настичь его до того, как беглец пересечет горную гряду, наш темп должен быть девять километров по ровной местности и семь по гористой. Нам это по силам?

– Так точно, Мастер! – дружно закричали дети.

– Солдат!

– Есть, Мастер!

Из строя вышел подросток. Он был крепок для своего возраста, отлично развитая грудная клетка и упругие отзывчивые мышцы ног выдавали юного боксера или борца.

– Когда мы настигнем беглеца, ты готов будешь покарать его?

– Так точно, Мастер!

– И в твоем сердце не пробудится ложная жалость к своему товарищу?

– Нет, Мастер! – твердо ответил юноша.

– Я рад. Я не ожидал другого ответа…

Свирепо зарычал зверь, натянул поводок, литые мышцы закаменели в холке, черная губа поднялась, обнажая желтые клыки.

– Ходу!!! – закричал воспитатель, увлекаемый могучим зверем, и помчался вдоль ручья.

– Ходу!!! Ходу! – подхватили боевой клич дети.

С ворсистых листьев папоротника испарялись капли росы, согреваемые дыханием нового дня. Наступило утро.

Часть первая

Глава 1

Санкт-Петербург. Улица Белышева. 8:35

Сергей Авдеев очень не любил ранних звонков. Особенно когда его беспокоили после смены. Сутки прошли неспокойно, в 4:35 утра к воротам конторы подкатила машина спецгруппы. Донеслись обрывки разговора, входная дверь хлопнула, сквозняк принес запахи сигаретного дыма и растворимого кофе из термоса. Парни из спецгруппы больше часа слонялись по двору и уехали в 6:30 утра, когда розовое марево рассвета окрасило стены оранжевыми бликами. Он сменился в 7:05 и в 8:15 уже лежал в кровати, погружаясь в благостное состояние тепла и покоя. Сквозь неплотно задернутые шторы вливался рассеянный солнечный свет, плыла невесомая пыль. Ему приснился эротический сон. Подобные сновидения – приятная редкость для стареющего мужчины!

И что самое обидное, он немедленно позабыл участниц сновидения! Около минуты он ожидал, что у бессовестного абонента проснется совесть. Смартфон не умолкал. 9:13 – определил он, не глядя на часы. В мае рано светает.

– Вот козел! – буркнул Авдеев, обращаясь к анонимному «звонарю».

Смартфон пискнул, сигнал умер на полутоне. Воцарилась тишина. По-хорошему следовало отключить звук и проверить входящий номер, но для подобного действия требовалось вылезти из-под одеяла, совершить шесть шагов по скрипучему паркету до обеденного стола, нажать на экран. Авдеев предпочел провести дыхательный цикл из йоги, нервное возбуждение спало, желанная дрема завлекала его в объятия. Мягко прошелестели колеса автомобиля, дворник опрокинул ведро с мусором, хлопнула под порывом сквозняка форточка. Ласковый ветерок играл с невесомой тканью оконной занавески. Авдеев ничего этого не услышал. Он заснул.

Очередной звонок был громче и настойчивее предыдущего. Балансируя на грани яви и сна, мужчина заворчал, как старый пес. Сигнал городского телефона был громче и агрессивнее, чем трель старенького смартфона. А вот это новость! Номер был известен нескольким знакомым, которых можно сосчитать по пальцам одной руки! Никто из них не стал бы звонить в такую рань!

– Змея!

Тихо проклиная бывшую подругу, он поднялся с кровати. Набухалась накануне, с утреца поправляется пивком!

Шлепая босыми ступнями по полу, он подошел к аппарату, автоматически отметив слой пыли на тумбочке. Холостяцкий быт! Надя была паршивой хозяйкой, но квартиру изредка убирала. За время ее отсутствия жилье превратилось в свинарник. Он поднял трубку, будучи готовым услышать в свой адрес сочный компот из экзотической ругани. Милая улыбчивая блондинка с очаровательными ямочками на щеках во хмелю превращалась в красноречивую бестию. Алый рот извергал ругательства, которым мог позавидовать бывалый уголовник.

Он подержал трубку на весу, мысленно прокручивая сценарий монолога. Обычно Надежда спешила. Он мог бросить трубку и оборвать шнур. Такое уже случалось прежде. Два раза. После сожалел, латал при помощи изоленты вырванные с мясом провода. Надя была сообразительная женщина, в ее уголовном кодексе срока давности за совершенные преступления не предусматривалось. Она не ведала пощады и пленных не брала. Требовалось в краткую единицу времени изложить приличный объем информации, в основном касающийся его личности, как крупного козла, мерзавца и эгоиста, и в очередной раз описать то подлое предательство, которое он совершил по отношению к ней, святой женщине, уступающей в чистоте разве что Орлеанской деве или матери Терезе.

Они прожили вместе одиннадцать месяцев, с периодичностью раз в квартал Надя исчезала на два-три дня. В такие периоды ее мобильный не подавал признаков жизни, а подруги нехорошо отшучивались. По возвращении она ласкалась, как кошка. Сергей вопросов не задавал. После загулов Надя становилась великолепной любовницей и чуткой женщиной, но в четвертый раз он с военной аккуратностью собрал ее вещи и выставил две спортивные сумки на лестничную площадку.

В трубке было подозрительно тихо.

– Алло?

– Авдеев?

Мужской голос. Властный, привыкший командовать.

– А вы кого ожидали услышать?

Он потянулся за сигаретой, в груди загорелся пожар. Его всецело охватил праведный гнев лишенного сна труженика.

– Моя фамилия Кремер. Мы знакомы… – человек замешкался не более чем на мгновение, – в одностороннем порядке!

Лучше не скажешь! Кремер являлся начальником охранной службы. В офисе он появлялся два раза в месяц, на приветствия не отвечал. В основном пребывал в Москве. Таких охранников, как Авдеев, под его началом было штук пятьдесят. «Ты и здесь обосновался на дне пищевой цепочки, Сережа!» Он будто услышал язвительный голос подружки.

Он чиркнул колесиком зажигалки, с наслаждением втянул едкий дым сигареты.

– Так точно, господин Кремер! Я регулярно вижу вашу подпись в листке ведомости по зарплате.

Шеф или не уловил сарказма в тоне жалкого подчиненного, или не подал виду.

– Рад, что вы меня узнали! Вот теперь представился случай познакомиться ближе!

Авдеев прижал подбородком трубку к уху, стряхнул горстку пепла в ладонь. Пепельница кочевала по всей квартире и, по обыкновению, оказалась не под рукой.

– Чем обязан, господин Кремер?

– Давайте по имени, без дурацких приставок «господин»! Мы с вами почти ровесники, трудно переучиваться. Идет?

– Идет…

– А вас… – На том конце провода возникла пауза, шаркающее листание бумаги.

Авдеев злорадно молчал, ожидая, когда всемогущий шеф найдет в досье имя жалкой букашки. Охранника из захудалого офиса могущественной корпорации под гордым названием «Росметаллстрой». На улице зашлась скандальным лаем собачка, ей вторили старческие причитания, пожилая хозяйка увещевала свою любимицу.

– Сергей Матвеевич! – с оттенком раздражения сообщил Кремер. Обнаружил-таки имя и отчество наглого подчиненного! – Так годится?

– Годится.

Сигарета догорела до желтого фильтра. Авдеев смял окурок пальцами и положил на полировку тумбочки. Влиятельного шефа величали Роман Михайлович. Ну а коли они скорешились, можно без всяких отчеств!

– Нам желательно встретится, Сергей!

– Вы решили меня повысить в должности?

– Это будет зависеть от результатов нашего свидания…

Круто! Большой босс назначает свидание охраннику?!

– Я только что сменился. – Сергей зевнул.

– Мне это известно… – Возникла пауза, мертвая тишина в динамике.

Авдеев догадался, что шеф на время отключил линию связи. Хозяева жизни! Он пожалел, что взял трубку стационарного телефона, – старческие причуды, как любила повторять Надя. Предпочитает потертый кнопочный телефонный аппарат. Новенькая трубка покоилась в зарядном устройстве на кухне. Сейчас мало кто пользуется услугами городских телефонов, сотовая связь проще, не намного дороже обходится. Он – чудак старой формации! Контакт с шефом прервался шесть с половиной минут назад. Баллистическая ракета типа «Сармат» за семь минут способна пересечь по диагонали Францию и часть Германии. Привычка, выработанная до автоматизма, – отмерять единицы времени каждого нового события, если оно заслуживает внимания. Утренний звонок господина Кремера по рейтингу значимости уверенно входил в первую десятку.

– Прошу прощения, Сергей! – На том конце провода объявился босс. – Отвлекли на минуту.

– Семь минут двадцать пять секунд! – вырвалось помимо воли, и он тут же пожалел об этом. Начальство не опаздывает. Оно задерживается. Старая и глупая поговорка, не теряющая актуальности.

– Ух ты! – Кремер неожиданно рассмеялся. – Теперь я понимаю, почему именно вы…

Авдеев промолчал. Незавершенные фразы более мучительны для рассказчика, нежели для слушателя, хотя такого чувака, как Кремер, вряд ли что-то способно по-настоящему напрячь!

– Итак! – Властный тон босса обрел металл. – Сейчас девять часов утра. К десяти жду вас в нашем головном офисе! – Босс не обсуждал, он отдавал распоряжение.

– Ваше предложение технически невыполнимо, Роман! Маршрутка до метро идет четверть часа, пять минут на ожидание…

– Моя машина ждет вас возле подъезда! – отчеканил Кремер. – Форма одежды не имеет значения, если голодны, в офис доставят завтрак. На ближайшие две смены можете считать себя свободным. Отпуск за счет фирмы, с двойной оплатой. Успеете отоспаться.

– Буду внизу через пять минут!

Связь прервалась. Надеть футболку, джинсы и летнюю куртку заняло полторы минуты. Ключи, бумажник и полупустая пачка крепких сигарет перекочевали в карман. Свежие носки были аккуратно сложены в нижнем ящике платяного шкафа, холостяцкий быт имел свои преимущества, не требовалось тратить силы на борьбу за местонахождения белья, футболок и носков. Все мирно покоилось на привычных местах. Сергей наскоро зашнуровал кроссовки, на ходу захватил смарт и быстрым шагом спустился с шестого этажа типового блочного дома, на углу Искровского проспекта и улицы Белышева. Черный «мерседес» приветливо моргнул знаками аварийной остановки. Тимченко был знаком с личным водителем Кремера, общительным розовощеким парнишкой, два года как отслужившим срочную службу. Но сейчас за рулем «мерседеса» он увидел незнакомого мужика. Лет сорока. Лица такого типа Надя называла «пятна». Лучше не скажешь! Рот – щель, пара невыразительных глаз, короткая стрижка, светлая, со следами румянца на плоских скулах кожа. Пять раз увидишь и не запомнишь! Приятель из ГРУ, как сокращенно именовали Главное разведывательное управление, рассказывал, что сотрудников с внешностью типа «пятно» активно использовали во внешней разведке.

– Привет, служивый! – улыбнулся Авдеев.

Ответа не последовало. Восстание машин, часть заключительная! Человек-робот резво выскочил из салона, распахнул заднюю дверцу. Серые глаза смотрели сквозь пассажира, будто видели граффити на стене за его спиной. В салоне автомобиля представительского класса было уютно и удобно. Интимно скрипнула новенькая кожа на сиденье, дверь захлопнулась, отрезав уличный гул. Водитель нырнул на свое место, заурчал мощный движок. Двигался человек-робот как профессиональный спортсмен. Авдеев работал в фирме шестой год, но этого парня раньше не видел.

«Мерседес» выехал на Искровский проспект. Час пик еще не наступил, редкие автомобили виляли в сторону, пропуская внушительную машину. Водитель поднес миниатюрную рацию к губам – компактный квадратик черного пластика, закрепленный на обшлаге рукава его пиджака. Авдеев видел такие штуковины в фильмах про шпионов.

– Будем через двадцать шесть минут.

Голос у шофера был под стать внешности, пустой, блеклый, лишенный эмоциональной окраски. В рации зашипело, ответили что-то неразборчивое. Авдеев опрокинулся на сиденье, нащупал пачку сигарет в кармане. Закурить в шикарном салоне – все равно что в церкви нагадить!

– Курить у тебя здесь можно? – нагловато спросил он, глядя в затылок шофера.

Вместо ответа последовало нажатие пары кнопок, сбоку выползла идеально чистая пепельница, чуть громче зашумел кондиционер. Сергей достал сигарету, помял тончайшую бумагу, вдохнул табачный запах. Он и без того смолит как паровоз! По утрам бывает не прокашляться, пока не затянешься вонючим дымком! «Мерседес» пересек Охтинский мост, темная рябь невской воды заискрилась золотом. Утро выдалось на славу! Сквозь тонированное стекло автомобиля панорама утреннего города напоминала постер. Краски искусственные, будто талантливый художник скопировал изображение с фотографии. Он залюбовался уходящими вдаль гранитными набережными, каменными сводами мостов.

– Приехали! – Из цепких объятий дремы его вырвал металлический голос шофера.

Авдеев протер кулаками глаза. Требуется кофе. Желательно двойная доза. «Мерседес» остановился перед въездом в подземный гараж.

– Вас ждут! – Кивок головы указал на стеклянную дверь.

Сергей хотел напоследок отпустить язвительную шутку, но каменное выражение лица службиста чувство юмора не стимулировало. Он в нерешительности остановился перед входом в офис, а «мерседес» поглотило черное жерло подземелья.

Буквы были выполнены в скупой графической манере. «Росметаллстрой». Квадратный шрифт благородного цвета стали с оттенком нежной бирюзы. Умелый маркетинговый ход, уже с вывески становилось ясно: отцы-основатели конторы – люди деловые, не лишенные человечности. Последнее время в Сети регулярно появлялись сообщения о благотворительной деятельности корпорации. Сменщик Авдеева, отставник Серега Ершов, отмечал этот трэш в своем планшете, делился с коллегами, словно щедрый нрав хозяев сулил лично ему персональное благоденствие.

Двери гостеприимно распахнулись. До означенной встречи оставалось девять минут, он ощущал время, не глядя на часы. Дар Божий, любил он подшучивать по поводу своего хронометрического чутья, а Надя считала иначе:

– У тебя невроз стареющего самца, Сергунчик!

Надя почитывала психологические статейки в Интернете и, махнув двести граммов шампанского, в незнакомой компании представлялась консультантом-психологом, хотя работала продавщицей в обувном магазине.

– Все члены стаи в обществе располагаются по принципу пирамиды. От альфы до омеги, – объяснила она. – Ты, Сережка, по сути – альфа-самец, но твои черты характера, такие как гордость, упрямство и нонконформизм, загнали тебя в самый низ пищевой цепочки!

– Что такое нонконформизм?

Они проживали свой медовый месяц. Рыжая луна бессовестно пялилась в окно через неза-дернутые шторы, свинцовые тени прильнули к обнаженным женским бедрам. Он целовал ее смеющийся алый рот, в ночной полумгле казавшийся черным и немного пугающим, и в такие мгновения чувствовал себя счастливым.

– Стремление индивида отстаивать установки, противоречащие тем, которые приняты в обществе! – отчеканила Надя заученную фразу.

Они лежали, плотно прижавшись, и бездумно смотрели в серый потолок, по которому змеились полосы лунного света.

Авдеев провел ладонью по лицу, пытаясь отогнать воспоминания. Женщины легче переносят расставание. Надя наверняка нашла ему замену, а он все еще живет бобылем, обманывая себя, будто так оно легче! Ни фига не легче!

Навстречу вышел улыбающийся парень. От двадцати до двадцати восьми лет – определил Авдеев. На румяной физиономии угадывались предвкушение счастья и душевная пустота. Пригоршня веснушек усыпала нос картошкой. Небитое поколение. Парень поправил очки в круглой оправе, улыбка расплылась настолько широко, насколько позволяла мимическая мускулатура.

– Господин Авдеев?! – В воздухе повисла безответно протянутая рука.

Сергей мстительно выждал, пока градус восторга не снизился на тридцать процентов, ответил на рукопожатие. В молодости от объятий его стальных пальцев зашкаливал динамометр, мальчик инстинктивно дернул руку, словно в железные щупальца попавшую. Улыбка спала. Он пощадил дурного младенца и отпустил на волю.

– Моя фамилия Горюнов! Зовут Андрей. У нас демократичная схема общения.

– А постарше сотрудника не нашлось?

Юноша не смутился:

– Если вас смущает мой возраст, можете сообщить об этом господину Кремеру при личной встрече. Я окончил среднюю школу экстерном, а экономический факультет университета прошел за два года.

Он чуть растягивал гласные и немного картавил, отчего складывалось впечатление, что говорит иностранец, безупречно владеющий русским языком.

– Вундеркинд! – усмехнулся Авдеев.

Молодой человек потряс в воздухе пальцами, восстанавливая кровообращение.

– Чудо-ребенок, – перевел он. – Я знаю также английский, немецкий и французский языки. В настоящий момент работаю референтом у господина Брызгалова.

– Брызгалов?

– Конечно! – воскликнул юноша. Радость жизни стремительно вернулась к нему. – Борис Аркадьевич Брызгалов – вице-президент корпорации «Росметаллстрой».

А вот это новость! За шесть лет работы в конторе ему не посчастливилось лицезреть Людоеда живьем. В каждом офисе корпорации можно было увидеть фотографию тучного мужика за пятьдесят с проницательными голубыми глазами и глубокими залысинами на массивном черепе. Ершов именовал высшее начальство Батей, хотя с Брызгаловым они были ровесниками. Под фотографией имелась биография честного труженика отечественного бизнеса. Родился, учился, женился. Все как по протоколу, чисто, гладко, аж тошнит! Начинал мастером участка, потом заместитель начальника цеха. А когда в шальные девяностые годы прошлого столетия истерзанную державу пилили по частям, Батя отжал контрольный пакет акций крупного государственного предприятия. Представители низшей ступени пищевой цепочки «Росметаллстроя», следуя терминологии бывшей любовницы – охранники, шоферы и уборщики, – называли Брызгалова Людоедом. По наблюдениям Ершова, господин олигарх был отдаленно похож на персонажа из популярного мультфильма, чем и заслужил памятную кличку.

– Итак, каково ваше решение? – спросил Горюнов. – Позвать сотрудника постарше или я сгожусь? – На его губах промелькнула ироничная улыбка.

Парнишка не так прост, как кажется!

– Сгодишься!

– Я рад, что в этом вопросе у нас не возникло разногласий!

Референт посторонился, пропуская визитера в лифт. Авдеев почувствовал себя неуютно в ультрамодном учреждении, а нервничая, он проявлял агрессию. Старый дурак, едва мальчишке пальцы не сломал! В лифте царила противоестественная чистота, он скосил взгляд на свои побитые жизнью кроссовки. Юноша нажал кнопку 4 на блестящей панели. В огромном зеркале отразились двое – веснушчатый долговязый юноша в круглых, как у Гарри Поттера, очках и коренастый мужчина с седым ежиком на голове и недоверчивым колючим взглядом глубоко посаженных глаз. Разница эпох отразилась в тесном помещении, светящемся хромом и никелем. Вероятно, парнишка нечто подобное почувствовал и углубился в изучение своего планшета. Авдеев не любил своего отражения, хотя Надя много раз говорила, что он очень даже ничего! Расплющенный нос – результат многолетней влюбленности в английский бокс, множество мелких шрамов на губах, торчащие уши и колкие серые глаза.

– Вообще ты клевый! – смеялась подруга. – Мотя сказала, что ты похож на варвара, которого поймали в лесу, подстригли и одели в современное тряпье. Тебе бы топором римлян рубить, а не в офисе штаны просиживать!

Мотей была лучшая подруга, чье мнение не оспаривалось. Лифт прибыл на четвертый этаж, распахнулись двери. Здесь было пустынно. Длинный коридор, уходящий вдаль и также поражающий хирургической стерильностью, упирался в дверь.

– У вас здесь как в операционной! – заметил Авдеев.

– Политика корпорации! – важно надул губы референт. – Чисто снаружи, чисто внутри!

Он достал новенький айфон. Авдеев плохо разбирался в стремительно меняющихся гаджетах, но новую модель сумел угадать. Наверняка стоит как его двухмесячное жалованье!

– Роман Михайлович? Да… Андрей Горюнов. Слушаюсь!

Демократия забуксовала, как паркетник на размытой дождем сельской дороге. Услышав голос босса, референт немедленно утратил остатки самоуважения.

– Нас ждут! – провозгласил он столь торжественно, словно перед ними была не дверь в кабинет шефа, а ворота в Эдем.

Кабинет был обставлен строго и дорого. Большой черный стол с гнутыми ножками вызвал ассоциации с древнегреческим саркофагом. Четыре пары стульев для посетителей стояли с обеих сторон, две бутылки боржоми и три пары высоких стаканов красовались на столе. Возле каждого стула лежал чистый белый блокнот с фирменным логотипом корпорации и синяя шариковая ручка. Торец саркофага упирался в рабочий стол руководителя. Моргнул приглушенным лиловым цветом экран компьютера, словно приветствуя посетителей. На столе шефа была разложена в геометрическом порядке всяческая канцелярская дребедень. Фотография самого шефа в компании полной улыбчивой женщины и такого же упитанного подростка была обрамлена в золоченый багет.

Кремер разговаривал по телефону. Точнее сказать, слушал, кивая в такт словам, словно медитирующий буддийский монах. Референт остановился в почтительной позе, улыбка задеревенела на румяной физиономии. Мальчишка – прирожденный подхалим и стукач! Подобные качества характера регулярными упражнениями не воспитаешь! С такими данными рождаются на свет божий, с подобострастной генетической прошивкой. Парень был лет на пять старше его дочери, подумал Авдеев. Три года назад бывшая жена вышла замуж за англичанина, с той поры они ни разу не виделись. Дежурный обмен поздравительными открытками по Интернету не в счет.

Авдеев шумно отодвинул стул, открыл бутылку минеральной воды. Горюнов посмотрел на дикого мужика, как на осквернителя могил.

Кремер, напротив, улыбнулся, приложил ладонь к трубке, пожал визитеру руку.

– Извини, Сергей! Шеф! – Он красноречиво завел глаза к потолку. – Так точно, Борис Аркадьевич! Уже здесь… – Он повернулся к референту. – Кофе… – И тотчас спросил: – Голоден?

– Сыт. Спасибо за заботу! – ответил Сергей, а Кремер продолжил монотонное движение шейным отделом позвоночника.

Горюнов неслышно покинул кабинет, пройдя в примыкающую комнату, откуда послышалось тихое гудение, сладко запахло кофейными зернами. Авдеев не испытывал жажды, но выпил еще стакан минеральной воды. Настоящее грузинское боржоми, когда еще доведется попробовать! Неслышно вернулся референт, неся на подносе три чашки дымящегося кофе, сливочник и сахарницу с коричневыми кусочками.

Авдеев пригубил.

– Кофе – высший класс! – воскликнул он.

– На здоровье! – улыбнулся Кремер и превратился в симпатичного мужика.

– Сливки, сахар?.. – спросил референт.

Сергей отрицательно покачал головой. Любая добавка только осквернит волшебный напиток! Он с наслаждением выцедил чашку.

Без стука распахнулась дверь, в кабинет вошла женщина. Голубые джинсы туго обтягивали безупречной формы зад, сквозь прорехи просвечивала загорелая кожа. Женщине было лет под сорок, сеть мелких морщинок в уголках голубых глаз и опущенная складка ярко накрашенных губ красноречиво указывали на возраст, но молодежный стиль одежды и удачная комбинация генов делали ее моложе на несколько лет. Она скинула кожаную куртку в металлических заклепках и небрежно бросила ее на спинку стула. У нее темнели под глазами набрякшие мешки, похоже, дамочка, не проспавшись, с ночной гулянки заявилась. Словно в подтверждение его размышлений она по-хозяйски прошла в соседнюю комнату, хлопнула там дверцей холодильника и вернулась с двумя банками пива. С шумом откупорила, сделала смачный глоток, поставила целую банку перед Сергеем.

– Будешь? – Голос у нее был низкий, с хрипотцой.

При других обстоятельствах Авдеев имел шанс потерять голову. От женщины исходил ни с чем не сравнимый аромат гормонов. Говорят, этот запах не обладает конкретными характеристиками, умение улавливать его досталось нам в наследство от архаичного предка. Очередная порция информации, полученная им от начитанной подружки.

– У тебя ярко выраженное мужское начало, Сергунек! – сказала однажды Надя. – Только ты не умеешь им пользоваться…

Он так и не понял в тот раз, унизила она его или похвалила.

– Благодарю! – ответил он. – Пока воздержусь.

На коричнево-красной этикетке улыбающийся мужик поднес к губам пенящийся стаканчик. Надпись на латинице Brio. Наверняка дорогой сорт. Соленый огурец никогда не станет свежим – так говорят на собрании анонимных алкоголиков. Во рту привычно скопилась слюна, Авдеев усилием воли отвел взгляд от пенящейся жидкости. Терпкий пивной запах наполнил помещение.

– Спасибо не булькает! – рассмеялась женщина, обнажая влажную полоску жемчужнобелых зубов. – Да ты, чувак, воздержанный такой! Это во всем?! – Она придвинулась так близко, что стал ощутим тонкий запах духов и пота.

Стыдно признаться, но он немного растерялся. Женщина знала о своих эротических дарованиях и наслаждалась произведенным впечатлением. Она словно невзначай закинула руку на спинку стула, на котором он сидел, коснувшись пальцами его шеи. Помощь пришла откуда не ждали. Андрей Горюнов появился из служебного помещения, держа поднос с крохотными бутербродами.