Czytaj książkę: «Шикарные похороны»
– Ну, без нас не проживешь.
Буркнул себе под нос директор кладбища, оглядывая перспективных потенциальных покойников, собравшихся на похороны.
– Да, яркое предстоит зрелище.
С огоньком в глазах вторил ему сотрудник крематория.
Сразу было видно что хоронят кого то из важных. Скорбящих было много, из больницы даже привезли друга детства покойного. Он несмотря на то что чувствовал себя в своей палате как утка в воде, не мог пропустить этого мероприятия, которое вскоре грозило и ему. Всё подсказывало что усопший был не из простых и со сложным характером.
Из за большого количества собравшихся, похоронная процессия не могла сдвинуться с мертвой точки. Не помогал даже образ покойного, который лежал как продукт своей деятельности и достояние разделяемое многочисленными родственниками.
Вдруг нерасторопный оживляж прокатился по церемонии. Это подъехала гинекологическая ветвь усопшего из города Петушки.
Петушинцы густой, косматой толпой обступили виновника похорон. Они пристально смотрели на усмиренного гробом родственника, одновременно косясь на месиво из яств накрытого невдалеке стола. Собравшиеся занервничали, так как понимали весь масштаб угрозы исходивший от голодных Петушинцев и Петушинок.
Решено уже было более не отстрачивать и инициативная группа киселеобразными порывами сплотила скорбящих. Церемония хлынула скупой лавиной во внутренний кладбищенский двор, как будто хотела въехать в светлое будущее на Троянском коне.
Шествие извиваясь печалью, двинулось по прямой как стрела аллее «Роддомзагсморг», к месту погребального успокоения усопшего. Но даже в движении присутствие смерти ощущалось очень живо.
Каких только лиц и поступков невозможно было разглядеть в процессии.
Впереди шел близкий родственник, он плакал по вопросу похорон и спрятав голову в ладони, старался взять себя в руки.
За ним плелся упитанный юнец, явно не питавший энтузиазма к происходящему, но обещанный за хорошее поведение Айфон, влачил его вперед.
После шел человек с высохшим лицом цвета старой кожи, вонзившийся как банный лист в спутницу, в дородном теле которой, ютилась худосочная душевная жизнь.
