© Дмитрий Сангулиа, 2021
ISBN 978-5-4483-1536-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
Города меняются. Всё меняется. Некий человек однажды сказал: «наш мир теперь похож на новые развлекательные центры – красивый фасад на ржавом каркасе, и мусорная куча позади». Не знаю, насколько он прав, – не замечал мусорных куч там, где он сказал. Что же касается остального: мир всегда менялся, кому-то от этого становилось лучше, кому-то приходилось хуже. Когда пришли христиане, они изгнали язычников, а в наши дни и церковники не в почёте, да и осталось их немного. Тех, что служат вере, а не религии. Можно ли кого-то из них назвать добром, а кого-то – злом? Не думаю. Просто одни люди сменяют других.
И всегда есть те, кто тенью следует за ними.
К счастью, людям свойственно испытывать страх. Они пришли в этот враждебный, как им казалось, мир, маленькие и испуганные, и, подпитываемые своим ужасом, они набирали силу. Люди уничтожали всех, в ком чувствовали угрозу, и от этого становились ещё сильнее. Если бы они не боялись, они уничтожали бы расчётливо и методично, но они метались и наносили удары во все стороны, давая возможность своим противникам отползать, укрываться от неминуемой, казалось бы, смерти. А люди так и не успели их понять и изучить. Со временем, подавленные этим же первобытным ужасом, люди просто забыли о своём прошлом, переписали, вычеркнули из памяти, потому что им страшно было об этом помнить.
Но иногда краем глаза мы замечаем странную тень под мостом, во дворах старых домов. А потом мы, моргнув, идём дальше.
Фонарь на вершине лестницы освещал одинокую фигуру в шляпе и длинном коричневом плаще, казалось шагнувшую на улицу из старых шпионских фильмов. Человек просто стоял, скрестив ноги и опираясь на фонарный столб левым плечом с таким непринуждённым видом, как будто это единственное, чем он мог заняться в четыре часа ночи. Была в его позе какая-то запредельная уверенность, словно у человека, сидящего у камина в своём доме, охраняемом сворой волкодавов. Но вокруг был лишь шелест деревьев, дом и безлюдный двор.
Широкая каменная лестница находилась во дворе одной из девятиэтажек сорокалетней давности. Ступеньки, укреплённые железными уголками, ржавые перила. Если встать к дому лицом, то левая его часть будет находиться у подножия небольшого холма, а правая – на его вершине, так и возникла необходимость в лестнице, чтобы с левого нижнего двора можно было легко подняться на правый верхний. Рядом со ступеньками, правда, проходила тропинка – многие старики предпочитали спускаться по ней – для них лестница оказалась слишком крутой.
Человек в плаще не обращал на окружающее никакого внимания. Он просто стоял и ждал. Вскоре у основания лестницы раздалось цоканье каблуков, возвещая о том, что его ожидание окончено. По ступеням поднимался молодой мужчина в строгом чёрном костюме и лакированных туфлях, чёрные волосы были коротко подстрижены, на лице еле уловимо проглядывали восточные черты. На правый указательный палец был надет массивный серебряный перстень с большим фиолетовым камнем. Пришелец молча подошёл к ожидающему и коротко поклонился.
– Как всегда пунктуален, а?
– Очень полезная добродетель, друг мой, отозвался пришедший.
– Знаешь, Альтин, ведь мы с тобой стоим практически на кладбище. До того, как начали застраивать этот район, здесь были захоронения, ещё дореволюционные. А перед застройкой их просто перекопали бульдозером и залили бетоном. Много скелетов этих бедняг так и лежит в этой земле, если ещё не развалились.
– Я знаю это.
– Ничем-то тебя не удивишь. Вообще, не очень люблю старый режим. Стольких людей погубили. Мне, конечно, не жалко, но принцип…
– Людей губит не режим, людей губят другие люди, – отозвался Альтин. – А они существуют вне зависимости от режимов. Меняется только фасад. Если ты намерен говорить об этом дальше, я, из вежливости, поддержу этот разговор, Эдуард.
– Ты всегда умел делать тонкие намёки, – рассмеялся человек в плаще. – Что ж, пойдём. Я слышал, ты недавно вернулся?
Они повернулись и побрели вниз по лестнице.
– Истинно так, – ответил Альтин.
– Это хорошо. Как говорится, в гостях хорошо… – он искоса взглянул на приятеля. – Я говорил тебе, ты не сможешь от себя убежать. Дай себе время. Когда-нибудь ты её забудешь.
– Твоя мысль мне понятна, – кивнул Альтин. – Ты говорил мне об этом, а я пока не жалуюсь на память. Прости, если это прозвучало резко, но я не хотел бы возвращаться к этой теме. Если это имеет для тебя значение, я готов признать, что ты был прав.
– Хорошо, – Эдуард удовлетворённо улыбнулся. – Теперь что касается нашего дела. Ты нашёл его?
За разговором они прошли нижний двор и свернули вправо, к улице, где два светофора перемигивались друг с другом круглыми жёлтыми глазами. Где-то заревел мотор, унося железную колесницу и её хозяина к тёплому свету из неведомого окна, или, наоборот, в холод ночи.
– Он в старой обсерватории, рядом с северным кладбищем.
– Правда? – изумился Эдуард. – Прямо у нас под носом. Хороший расчёт, энергетика кладбища подавит любые признаки его присутствия. Но всё же, чёрт возьми, обидно, что всё это время он был на расстоянии одного плевка, а мы так долго искали. Как же тебе удалось его найти?
Собеседники направились по аллее, идущей вдоль проезжей части. Ряд фонарей, застывших в вечном поклоне, провожал их равнодушными взглядами. Скамейки тихо дремали, отдыхая перед предстоящим днём, когда на них вновь будут сидеть утомлённые жизнью старики и неугомонные юные парочки.
– Мне просто повезло, – ответил Альтин, – в последнее время там появился странный поток. Я обнаружил его во время занятий и решил, что надо действовать быстро. Совет посчитал, что мы справимся и вдвоём.
– То есть, больше никого не будет? – нахмурился Эдуард. – Это чертовски плохо, дружище. О чём они только думают?
– О том, что у них полно своих собственных дел. Так всегда было, – пожал плечами Альтин. – Они недооценивают угрозу, а потом сталкиваются с досадными последствиями.
– Я думал, что хотя бы такой выходящий за рамки случай расшевелит их, но, боюсь, они слишком глубоко закопались головой в песок.
Они замолчали. Молчал и город, лишь ветер изредка, лениво, касался ветвей, и разбуженные деревья недовольно шелестели листьями. Шагать было ещё довольно долго – нужно было пройти улицу до конца, потом свернуть на другую, поменьше, пройти и её целиком. Затем миновать тёмные дворы и, наконец, выйдя на шоссе, перебраться через мост – с него уже была видна одинокая мрачная башня заброшенной обсерватории, возвышавшаяся над обрывом и старым северным кладбищем. И всё же ни у кого из них не было теперь желания коротать дорогу разговором. Товарищи молча добрались до конца аллеи, свернули на перекрёстке под звуки запоздалых полуночных гуляний, и окунулись в темноту узкой улочки, по сторонам которой устроились частные домишки, чем-то напоминавшие Эдуарду бабок на скамейке у подъезда. Эти дома, оказавшиеся в окружении новых районов, скоро должны были отправиться на свалку истории, чтобы прогресс мог двигаться дальше. Быстро прошагав мимо и миновав новые высотки, спутники оказались на самой окраине города. С этого места был виден огромный мост, соединивший два берега глубокого оврага, по дну которого быстро убегала вдаль мелкая речка. Ночные путники продрались через заросли чертополоха и вышли на шоссе, огибавшее в этом месте город.
– Ну что, теперь рукой подать? – задал Эдуард риторический вопрос.
Альтин молча кивнул.
Они вышли на мост, стараясь держаться ограждения. Отгороженной дорожки для пешеходов здесь не было, и невнимательный водитель, веки которого в это время уже изо всех сил стремятся друг к другу, мог случайно задеть кого-нибудь из них.
– Кстати, – подал голос Альтин, – Он всё ещё живёт под мостом.
– Живёт, конечно, куда денется, – хмыкнул Эдуард. – Податься-то ему некуда. Ну, всё, – заявил он, дойдя до конца моста. Осталось совсем немного. Что-то живот скрутило – нехорошее предчувствие.
– Не беспокойся, – отозвался его спутник, – если он связан, проблем это не доставит.
– А если нет? – подумав, спросил Эдуард.
Альтин пожал плечами.
Когда они проходили мимо ворот кладбища, от сторожки раздался истошный лай и окрик старенького кладбищенского сторожа:
– Успокойся, экий ты непоседа! Спи ужо!
Две тени беззвучно скользнули дальше – туда, где на фоне звёздного неба вырисовывался зловещий силуэт башни.
Старая обсерватория была построена давно, ещё в позапрошлом веке, но проработала недолго – четыре пожара подряд выжгли изнутри все стены и обглодали перекрытия до такой степени, что никто не рискнул бы сунуться наверх. Башня быстро обросла слухами и дурной славой, и вскоре была заброшена. После установления нового порядка, когда отгремела гражданская война, за неё было принялись новые хозяева, но и они по неясным причинам в итоге забросили это место. Так и стояла немым памятником прошедшей эпохи трёхэтажная башня из красного кирпича, с куполом на вершине. Было в ней, возвышавшейся над самым обрывом, и своё очарование, и что-то отталкивающее.
– Знаешь, а здесь призраки встречаются, – зачем-то произнёс Эдуард.
Альтин пристально посмотрел на него и зашагал вперёд, к неровным стальным рядам выстроившихся неподалёку гаражей. Недолго думая, его спутник последовал за ним, держась за спиной на один шаг. Это не было трусостью, просто предосторожность на чужой территории. Пройдя шагов двадцать, Альтин остановился и повернул голову к какой-то тёмной куче, лежавшей чуть в стороне. Подошёл, попинал носком туфли, перевернул. Взгляду людей предстало белое лицо трупа; на груди несчастного, слева, багровело пятно крови.
– У меня плохое предчувствие, – вновь пробормотал Эдуард, доставая из-под плаща бесформенный свёрток.
– С севера, – пробормотал Альтин. – Север – сторона смерти. Нити теперь ослабли, это может плохо кончиться. Оно может вырваться в любой момент.
– Думаешь, это наш друг постарался?
Альтин покачал головой.
– Убивал человек. Вроде бы оно не умеет подчинять, хотя кто знает? Думаю, это было просто несчастливое совпадение. Разве что люди чувствуют подсознательно его присутствие. Ссора, которая в другом месте могла бы закончиться разве что дракой, здесь переросла в убийство. К чему гадать? Случилось то, что случилось.
Дальше пошли гораздо осторожнее, ежесекундно прислушиваясь. Обойдя башню слева, они приблизились к арочному провалу в стене, бывшему когда-то входом.
– Ты думаешь, он всё ещё там? – прошептал Эдуард.
– Я знаю, что нечто точно там. Но, в конце концов, кто из нас колдун?
Словно в ответ на его слова внутри башни послышался звук падающих камней.
Покачав головой, Эдуард скинул шляпу и плащ, развернул свёрток. Теперь колдуна было хорошо видно в свете фонарей – гладко выбритая голова, лицо пересекал шрам от левого виска до правой стороны челюсти, острые карие глаза и сломанный нос делали его внешность и вовсе неприятной.
Предмет, который теперь был освобождён от ткани, оказался кастетом с длинным лезвием на ударной части и дополнительным креплением к запястью. Вооружившись, Эдуард заглянул внутрь.
– Чёрт, темно. Хоть бы Луна взошла.
– Сегодня новолуние, – покачал головой Альтин. – Их время.
Из тёмного чрева башни, словно пущенный из пращи, вылетел камень. Эдуард еле успел увернуться от него и спрятаться за стену.
– Отлично, он на свободе, – процедил Альтин. – Уходим!
Но не успел он сделать и пары шагов, как некая невидимая сила оторвала его от земли, стукнула о ворота ближайшего гаража и прижала к ним, не давая вздохнуть. Пальцы его товарища мгновенно сплелись в танце, собирая и направляя незримые потоки энергии. Хватка исчезла, и Альтин рухнул на землю. В жилах на лбу и висках глухо застучала кровь, зрачки расширились, утопив и радужку, и белок, оставив только два чёрных провала вместо глаз. Новое зрение отличалось от того, каким люди пользуются обычно. Им Альтин видел жёлтый силуэт – своего товарища, серый мох энергии смерти, окутавший башню, извивающихся прозрачных змей, призванных Эдуардом. А посреди пустыря, между башней и гаражами, стояло нечто, напоминавшее младенца – гидроцефала с серой кожей застарелого трупа. Судя по пульсирующим волнам вокруг головы Эдуарда, тот тоже уже воспользовался своим зрением и видел эту тварь. Змеи вновь метнулись к ней и оплели её с ног до головы в плотный кокон.
– Это он? – спросил Эдуард с напряжением – видно было, что поддерживание техники отнимало у него много сил.
Существо было сильно, но всё же не обладало и десятой долей той силы, которую Альтин ожидал встретить.
– Нет, – покачал он головой, – похоже, оно успело уйти и оставить этого на прощание. Оно знало, что мы будем здесь сегодня. Что кто-то из нас будет.
Несколько пассов руками, и клубок змей распался. Внутри уже никого не было – тварь была на пути обратно, туда, откуда выползла в этот мир.
Эдуард сплюнул.
– Чего и следовало ожидать. Нужно осмотреть башню, вдруг есть какие-то зацепки – символы, остатки ритуала, распоротая жертва. Толпа культистов, наконец. Как-то ведь он освободился.
Зрение обоих снова вернулось в норму – если долго его поддерживать, глазные сосуды могли лопнуть.
Альтин задержался, протирая платком брюки и пиджак. Со стороны сторожки снова донёсся лай.
– Скоро сторож может подойти. Громко он меня о гараж шарахнул.
– Эта псина на тебя так реагирует – не нравишься ты ей, – заявил Эдуард, приближаясь ко входу и заглядывая внутрь. – А сторож не придёт. Башня за пределами кладбище, зачем бы ему сюда соваться? Из тёплой-то сторожки.
Подумав, он пробормотал себе под нос: «Я бы и сам не вылезал».
Где-то внутри сознания, там, где все чувства сходятся в одну точку, зазвенел колокольчик. Альтин вскинул голову, повинуясь внезапному порыву, и выкинул вперёд руку, произнося формулу изгнания. В венах снова застучало, мир поплыл.
Эдвард стоял перед входом, замерев и неестественно вытянувшись, с протянутой вперёд рукой. Линии сошлись, и Альтин увидел маленькое призрачное тело второго большеголового уродца, нанизанное на лезвие кастета и тающее, словно дымка. Техника, сотворённая заклинателем, достигла тела твари, окончательно развеяв его, но перед этим Альтин заметил тонкие пальцы, прошедшие сквозь сердце его боевого товарища.
Эдвард рухнул спиной на камни пустыря. Глаза его были широко распахнуты, руки скребли по земле. Альтин подбежал и упал рядом с ним на колени.
– Ударилась лягушка оземь, и стала девицей прекрасной, – прошептал Эдуард. – Ударилась оземь ещё раз, и стала месивом кровавым. Мораль: раз на раз не приходится…
– И что здесь смешного?
– Жизненная ситуация.
Но Альтин не улыбался. Он знал, что кровь в теле его товарища остановилась, и помочь ему уже нельзя. Тот держался только благодаря потоку энергии, быстро покидавшему его тело.
– Ну хоть бы раз посмеялся над моими шутками, – прохрипел Эдуард. – Ладно, встретимся в аду, приятель.
– Встретимся, друг мой, но не там, – отозвался Альтин.
Вдали уже слышался истошный лай пса и звуки шагов приближающегося сторожа. Эдуард лежал, распахнув невидящие уже глаза. Он был ещё жив, но уже ничего не чувствовал, и помочь ему было невозможно.
Альтин подобрал лежавший рядом камень и, что было сил, ударил об него перстнем. Фиолетовый кристалл раскололся, разлетелся мириадами искр, мир дрогнул и закружился в круговороте. Когда сторож подошёл к оставленному месту боя, он обнаружил лишь обескровленный труп неизвестного с ножевым ранением в области сердца.
I
Ночной ветер приносил тонкий, едва уловимый запах. Запах того, кого он искал. Манящий, смешивавшийся со зловонием какой-то дешёвой парфюмерии, духом листвы и машин, с вызывающим блаженство ароматом крови.
«Эссенция жизни», – мелькнула непрошеная мысль.
Но отвлекаться было нельзя. Человек, по следу которого он шёл уже несколько часов, наконец-то удалялся от оживлённых улиц, всё дальше и дальше, в ту дикую часть парка, которая ничем не отличалась от леса. Преследователь вылез из кустов, в которых по старой привычке прятался от случайного взора, и крадущейся поступью направился за своей жертвой. Парковые тропинки петляли между высокими стройными стволами деревьев. И он петлял по ним, оставаясь невидимым для людей. Иногда кто-то чувствовал его присутствие и обеспокоено оглядывался. Не найдя, за что мог бы зацепиться взгляд, люди ускоряли шаг, терзаемые неясной тревогой.
А он продолжал скользить бесплотной тенью. Временами ему хотелось протянуть руку и коснуться бьющегося человеческого сердца, чтобы раз и навсегда погасить давно уже покинувшее его собственное тело тепло, но это привлекло бы ненужное внимание и отняло слишком много сил. И пока он сдерживал себя. Небо сделалось тёмно-синим, самые яркие звёзды уже заняли свои места на его куполе.
Впереди послышались голоса. Слабые юные создания становились всё ближе, запах их тел теперь перекрывал все остальные. Страх и дешёвые сигареты.
– Нет здесь ничего, пошли домой!
Он замер на окраине большой поляны, между кустов. Посередине лежало большое дерево, поваленное прошедшим недавно ураганом. Один подросток стоял на стволе. У человека были светлые волосы, а от его ярко-голубых глаз призрачному охотнику почему-то стало не по себе. Второй, повыше и тощее, нервно оглядывался по сторонам. Оттопыренные уши, тонкий нос и рыжие волосы делали его похожим на лисицу. Запах страха, почувствованный охотником, шёл именно от этого человеческого существа.
Никто из них, очевидно, не представлял опасности. Преследователь огляделся, буравя бесплотным взглядом тьму, но никто, ни смертные, ни духи, не попали под его взор. Убедившись, что ему не помешают, охотник шагнул вперёд.
Чайник опять проявил незаурядное коварство. Дождавшись, пока вода закипит, он приподнял крышку и тихонько, еле слышно, засвистел. Так что, когда Андрей, наконец, его услышал, почти вся вода уже выкипела, и пришлось опять ставить чайник на огонь. Стальные бока несли следы так и не отчистившейся до конца копоти – свидетельство того, что молодой человек не всегда вспоминал о чайнике до того, как он начинал подгорать.
По-весеннему яркие потоки солнечного света вливались в кухонное окно вместе со щебетом беспечных птиц. Подумав, Андрей налил в стакан воду из-под крана, сделал глоток, повернулся к окну и прищурился, заметив на чистом голубом полотне неба чёрное пятно. Оно было не то, чтобы совершенно неуместным, особенно в городе, но вызывало какое-то смутное беспокойство. Уже догадавшись, что утро безнадёжно испорчено, Андрей открыл створки, впуская прохладный восточный ветер. Вместе с ним на карниз тяжело опустилась большая чёрная ворона. Человек отошёл на пару шагов от окна, а птица деловито прошла вперёд и устроилась на подоконнике.
– Доброе утро, – проворчал Андрей.
– Здравствуй, – хрипло каркнула ворона.
– Есть будешь?
– Нет, я ненадолго. Мне ещё кучу мест облететь до обеда. Сегодня вечером – Большой Сбор.
– О, если даже меня позвали, то дело серьёзное. Что произошло?
– Этого я не знаю. Я передал тебе всё, что должен был. Мне пора.
– Постой, – окликнул Андрей, видя, как ворона поворачивается и расправляет крылья, – к кому ты сейчас летишь?
– К рыжей ведьме, – ответил посланник, уже становясь на крыло.
– В таком случае, передавай мой привет герцогине!
Если ворона и ответила что-то, то восточный ветер унёс её слова туда, где Андрей не мог их услышать. Закрыв окно, он уставился на чайник, подозревая, что тот снова попытается его обмануть. Но чайник лишь тихо посапывал и дремал на ярком солнце. А может быть, лишь притворялся, что дремлет, чтобы усыпить бдительность.
Андрея нечасто звали на Сборы. Он был довольно молодым, в прошлом месяце ему исполнилось лишь двадцать шесть лет. Кроме того, он свободно жил среди других людей, что и вовсе делало его едва ли не изгоем. Конечно, город населяли и другие маги, но почти все они обитали на теневой стороне, а изрядная часть и вовсе предпочла поселиться за его пределами.
Да, этот молодой человек был магом. Часто, проходя мимо стен и столбов, он видел объявления, в которых целители, ведьмы и экстрасенсы предлагали свои услуги. Он, застрявший между миром людей и миром тени, как никто другой знал цену таких обещаний.
Всё началось, когда его мать тяжело заболела. Ему было всего тринадцать, когда врачи вынесли ей свой приговор. Лекарства лишь продлевали мучения, женщина медленно двигалась к неизбежному концу. Тощий подросток с вечно голодным взглядом вынужден был браться за любую работу, которая подворачивалась под руку, – грузчиком, посыльным, чтобы на вырученные деньги хоть как-то наполнить желудок и поддерживать жизнь единственного близкого ему человека. Когда лекарства перестали помогать совсем, в ход пошли средства, полученные от колдунов и целителей. Это обходилось гораздо дороже, но было ещё менее эффективно.
Вскоре он остался один.
Сумев избежать детдома, мальчик часами ходил по опустевшей квартире. Временами он выл от отчаяния, но его слышали лишь стены. Часто Андрей уходил на кладбище и проводил там целые дни, питаясь хлебом, который родственники оставляли на могилах умерших. На него жаловались, его выгоняли, но он возвращался вновь.
Однажды ночью, лёжа на дорожке и сжимая в руке пустой стакан, от которого ещё несло водкой, Андрей увидел надвигающуюся на него тень. Глаза равнодушно скользили по чёрной, как Бездна, шкуре огромного пса, медленно приближавшегося к своей добыче. Его лапы мягко ступали по земле, не производя ни шороха, не оставляя следов. Приглядевшись, сквозь него можно было различить очертания деревьев и могильных оград. Андрей лежал, не находя в себе сил пошевелиться.
Вдруг что-то произошло. Существо отступило, а перед готовым потерять сознание подростком появился человек. Живой. Из плоти и крови. Когда призрак скрылся, он тоже повернулся и собрался уходить, и тогда Андрей, наконец, сумел выдавить из себя вопрос:
«Что это было?», – прохрипел он.
Незнакомец повернулся к нему. Парень не мог различить его лица, но почему-то был уверен, что тот удивлён.
«Ты видел его?», – наконец спросил его спаситель.
Андрей хотел кивнуть, но голова закружилось, желудок свели спазмы. Кажется, его рвало, а потом опустилась темнота.
Андрей тряхнул головой, отгоняя воспоминания о том, как оказался в сообществе теневого города. Спохватившись, он заметил, что чайник уже готовился снова повторить свой трюк с подниманием крышки.
Квартира в старом доме, построенном ещё во времена Диктатора, была полна людей. Несмотря на то, что за окном была узкая грязная улочка, видевшая чуть ли не основание города, здесь всё было чисто прибрано, под высоким потолком на цепи величественно замерла старая бронзовая люстра с семью лампочками, патроны для которых были выполнены в форме свечей. Хозяин квартиры очень гордился этой люстрой, ведь она была изготовлена ещё во времена Империи, одной из первых, и стоила теперь небольшого состояния. Высокие окна, от пола почти до самого потолка, были закрыты тяжёлыми шторами из красного бархата, стены покрывали дубовые панели, потолок украшала гипсовая лепнина. Стараниями хозяина в квартире осталась лишь одна огромная комната, все внутренние стены были заменены колоннами, поддерживавшими перекрытия, отделены от неё были только ванная комната и кухня, куда можно было попасть из зала через коридор.
Посреди зала, окружённый глубокими креслами с высокими спинками, стоял длинный резной стол, в самом центре которого располагался серебряный подсвечник на семь свечей, вдоль стен были расставлены стулья с мягкими сидениями.
Большинство посетителей, особенно тех, кто не мог позволить себе такую же роскошь, признавали изысканность убранства, но порицали открытое пижонство хозяина.
Андрей пришёл среди первых. Теперь он сидел на одном из стульев в углу и смотрел, как по одному или парами в комнате появлялись его братья и сёстры по Искусству. Наконец, собрались почти все, кто ожидался в тот вечер. Практикующих магов города набралось около полусотни, так что в комнате стало довольно тесно. К счастью, в воздухе витал аромат летнего сада, а лица обдувал лёгкий ветерок, разгонявший духоту. За это следовало благодарить хозяина квартиры, ради дополнительного комфорта установившего хорошую систему кондиционирования.
Места вокруг стола заняли самые опытные и влиятельные из сообщества. Мастера.
Во главе сидел человек, ставший легендой в теневом сообществе ещё до рождения Андрея. Великий Магистр, как обычно в традиционной чёрной мантии. Невысокий неприметный человек с острыми чертами лица, крепкого спортивного сложения, с какой-то растерянной улыбкой, на вид лет тридцати. Стоило посмотреть на него пристальнее, взгляд затуманивался, а черты его лица начинали плыть. Как ни странно, если в остальных мастерах чувствовалась сила, в магистре с трудом можно было даже распознать мага.
По правую руку от него сидел тощий человек в очках, с высоким лбом и прямым носом. На щеках и подбородке его виднелась щетина, короткие вьющиеся волосы на темени рассекал широкий шрам. Одет он был в серо-коричневые брюки и жилетку, и такого же цвета френч, из-под которого выглядывала коричневая рубашка. Его звали Ярослав. В этом зале не было никого равного ему, за исключением, разве что, Магистра, в общении с миром духов. Это его ворона навестила Андрея минувшим утром.
Слева сидела герцогиня Ив, знаменитая Рыжая Ведьма. Всё такая же очаровательная, как во времена её юности. И сейчас, как и раньше, множество мужчин становились жертвами её чар, и далеко не все эти чары можно было отнести к магии. Белоснежная кожа и улыбка, и глубокие зелёные глаза, сразу же приковывавшие взгляд и удерживающие его выше шеи, что, учитывая сложение её тела, говорило об их нечеловеческом магнетизме.
Далее за ней занял своё место Артём, ещё один колдун, заклинатель духов. Рост его немного превышал два метра, но шириной плеч из собравшихся за столом он не уступал разве что герцогине. У него были длинные светлые волосы и пронзительные голубые глаза. Его можно было бы назвать красивым, если бы не перекошенное и отстранённое выражение лица, словно этот человек был сейчас где-то далеко, за пределом земных горизонтов. Его тонкие нервные пальцы при этом постоянно находились в движении, сцепляясь и расцепляясь, выплетая неподвластный разуму узор. Старый, местами прохудившийся свитер, говорил о том, что его хозяина вообще мало заботит бренный физический мир.
Напротив него в кресле развалилась его почти полная противоположность по имени Максим. Немного выше среднего роста, с длинными тёмными волосами и редкой кудрявой бородой, он был толще трёх магистров, обнявшихся друг с другом. Его добродушное выражение лица было обманчивым – Андрей прекрасно знал, насколько хитрым и расчётливым может быть этот человек, если происходящее затрагивает его интересы. На указательном пальце правой руки блеснул перстень с фиолетовым кристаллом – запасной путь, если ситуация становится слишком опасной. Он и был хозяином помещения, в котором сегодня проходил сбор.
Напротив Магистра, на другом конце стола, сидел самый старый член собравшегося сообщества – мастер словесных заклинаний. Из густых белых зарослей на его лице выглядывал острый нос и блестели светло-карие прищуренные глаза. Как и Магистр, он был одет в традиционную чёрную мантию – его всегда возмущало, как легко молодые маги отвергают старые традиции. Его звали Владимир Геман, он вёл своё происхождение из древнего магического рода, давно и окончательно ушедшего в теневой город. Владимир был предыдущим магистром, но отошёл от дел, заявив, что эта должность отнимает слишком много ценного времени, которого у него и без того осталось немного.
Андрей слегка повернул голову, заметив, что рядом с ним, на соседний стул, опустилась симпатичная темноволосая девушка лет восемнадцати, в простом чёрном платье. Он не видел её раньше, но память услужливо подсказала, как кто-то упоминал при нём, что герцогиня взяла новую ученицу. Должно быть, эта девушка была очень талантлива. И не менее терпелива, учитывая характер её наставницы.
Раздался звон колокольчика, и на столе разом вспыхнули все семь свечей. Так начинались все те немногие сборы, на которых присутствовал Андрей. В воцарившейся тишине зазвучал чистый сильный голос Магистра:
– Мы собрались здесь сегодня, поскольку произошли события, требующие внимания всего сообщества. Которое, к сожалению, присутствует не в полном составе, – нахмурился он, скользнув взглядом по стенам зала. – Так или иначе, ждать мы никого не будем. Как некоторые из нас помнят, двадцать пять лет назад мы потеряли нескольких наших товарищей при трагических обстоятельствах.
– Напомни, о чём идёт речь, – произнёс Максим, воспользовавшись паузой в речи коллеги. – Некоторые здесь ещё даже не родились в то время, о котором ты говоришь.
– Действительно, – рассеянно улыбнулся Магистр. – В означенное мной время два безответственных мага, ныне покинувшие этот мир, вызвали из Разлома некого могущественного духа, который восстал против их воли и принялся уничтожать всех, обладающих даром магии. После непродолжительной охоты его удалось выследить и атаковать, однако он всё же ускользнул от преследователей и затаился. По прошествии пяти лет его обнаружили. По нашим сведениям он должен был находиться в оковах, которые на него наложил один из преследователей, поэтому на его поимку отправились всего два человека. Однако к тому времени, как они прибыли на место, дух уже исчез, оставив позади себя засаду, в которой погиб один из наиболее талантливых магов того времени.
При этих словах Владимир помрачнел и опустил голову. Андрей припомнил, что двадцать лет назад старик ещё был магистром, а значит, именно он допустил столь опасный просчёт – отправил на опасное задание лишь двоих, без поддержки.
– Так, – сказала герцогиня, – я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь.
Магистр кивнул и повернулся к сидевшему от него справа. Ярослав Ворон поднялся с места и торжественно произнёс:
– Судя по всему, этот дух вернулся!
В зале воцарилась тишина. Если до этого кто-то и позволял себе тихо перешёптываться, то сейчас все замолкли и обратили взгляды на говорившего.
– М-м, – подал голос Артём, и все повернулись к нему. Растягивая слова, он медленно произнёс: – А мы можем быть уверены в том, что… – мастер ненадолго задумался, словно забыл, о чём хотел сказать, но затем быстро закончил: – данная информация достоверна?
– Конечно, многим бы хотелось думать, что это не так, – ответил глава собрания, – однако данный факт не вызывает никаких сомнений.