Czytaj książkę: «Адмирал Империи – 55»
Глава 1
Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Ориона».
Национальное название: «Новая Москва» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется силами первого министра Птолемея Грауса.
Точка пространства: межзвездный переход «Новая Москва-Коломна».
Дата: 8 августа 2215 года.
Контр-адмирал Валериан Николаевич Суровцев упивался моментом. На голографической проекции тактической карты линкор «Афина» уже почти полностью утратил силуэт боевого корабля – его обводы искажались и размывались под непрерывным огнем восьми «золотых» крейсеров. Объединенное энергополе мятежных кораблей было на грани коллапса, его последние вспышки напоминали предсмертные судороги. Очередная плазменная волна накрыла «Афину», и на мостике «Новороссийска» запищал датчик, фиксируя падение энергополя противника ниже критической отметки.
«Наконец-то», – подумал Валериан, наблюдая за смертью наших кораблей. Сколько времени он ждал этого момента? Да что там, с самого Нахимовского училища его звездный однокурсник был как заноза в его боку – всегда на полшага впереди, всегда находил нестандартные решения, всегда умудрялся произвести впечатление на командование. Но сейчас, в свою последнюю минуту, великий тактик Васильков мог только беспомощно наблюдать, как его корабли превращаются в космический мусор.
Суровцев провел ладонью по гладкой поверхности командирского кресла. Птолемей никогда не давал прямого приказа об устранении Романовых – он был слишком осторожен, слишком боялся стать в глазах истории ещё одним, наряду с Зубовым, цареубийцей. Но во время их последнего разговора, когда обсуждалась операция, Валериан прекрасно прочитал невысказанное желание в глазах первого министра. Граус хотел безопасности, хотел раз и навсегда покончить с угрозой легитимной ветви императорского дома. А кто сказал, что несчастные случаи во время боя невозможны? Особенно если стреляешь достаточно интенсивно.
– Господин контр-адмирал, – напряженный голос офицера наблюдения нарушил размышления Валериана Николаевича, – фиксирую множественные возмущения пространственного континуума на расстоянии миллиона двухсот тридцати тысяч километров!
Суровцев резко повернул голову к тактической карте. – Уточните характеристики возмущения.
– Энергетическая сигнатура превышает нормальные параметры выхода из подпространства в три целых шесть десятых раза, – офицер быстро манипулировал стереоскопической проекцией. – Возмущение указывает на выход группы кораблей. Значительной группы.
Сердце Валериана на мгновение сжалось. Все его планы, вся победа могли рассыпаться в одно мгновение. – Внимание! – выкрикнул он. – Всем кораблям, перенацелить сканеры и системы обнаружения на зону аномалии. Я хочу знать, кто это, как можно скорей.
На мостике тяжелого крейсера «Новороссийск» завыла сирена боевой тревоги. Офицеры заметались по своим постам, пальцы летали над панелями управления. Голографическая проекция перестроилась, фокусируясь на точке появления новой угрозы.
– Первый контакт! – выкрикнул офицер наблюдения. – Три корабля появляются в зоне видимости. Нет, шесть… девять…
Валериан Николаевич аж вспотел под безупречно отглаженной формой. Пространство тактической карты заполнялось все новыми и новыми силуэтами боевых кораблей.
– Двенадцать… восемнадцать… двадцать четыре… – офицер продолжал подсчет, его голос становился все выше. – Господин контр-адмирал, всего тридцать шесть боевых единиц. Идентификация флагмана… это… это линкор «Паллада»!
– Проклятье! – выругался Суровцев, не сдержав эмоций. Последняя надежда, что появилась какая-то нейтральная эскадра, улетучилась. Это была Агриппина Хромцова. Её корабли. Все надежды Валериана на быстрое завершение операции и единоличную славу разбились о холодную реальность.
– Сколько у неё боевых единиц? – переспросил он, уже зная ответ.
– Тридцать шесть кораблей, господин контр-адмирал. В основном крейсера и эсминцы, минимум четыре линкора кроме флагмана. Они выстраиваются в боевой порядок.
Валериан быстро посчитал варианты, если столкновение все же произойдет. А чем черт не шутит, и что на уме у этой взбалмошной Агриппины Ивановны. Восемь против тридцати шести. Его корабли, пусть и лучшие «золотые» крейсера столичной системы, были серьезно потрепаны боем. Энергополя крейсеров «Оренбург» и «Казань» еще восстанавливались после прямых попаданий. Боекомплект наполовину расстрелян. А у Хромцовой – свежая эскадра, готовая к бою.
Но что Агриппина делает здесь? Как она узнала о последнем местоположении беглецов? Её место максимум должно было быть в «Коломне», где она должна была перехватывать Василькова по информации, распускаемой новостными каналами. Или она просчитала его ход и ходы Василькова наперед? Проклятая Хромцова всегда была на два шага впереди. Всегда. С самого начала её карьеры, когда император Константин Александрович лично заметил её, дав старт карьере…
«Хотя нет, – злорадно промелькнуло в мозгу Валериана, – сейчас я на шаг впереди. Я поймал Василькова первым. И если бы не это несвоевременное появление, операция была бы завершена без её участия.»
– Входящий сигнал с линкора «Паллада», – доложил офицер коммуникаций. – Вице-адмирал Хромцова требует немедленного соединения.
«Требует». Даже сейчас, даже после своего провала и слухов о мятеже против Грауса она позволяет себе требовать. Валериан Николаевич усмехнулся. Пусть требует. Сейчас он объяснит ей, кто здесь настоящий победитель.
– Установить связь, – приказал он, выпрямляясь в кресле. – На главный экран.
Голографический экран замерцал, и появилось знакомое суровое лицо вице-адмирала Агриппины Ивановны Хромцовой. Высокие скулы, стальные глаза, седые волосы, убранные в тугой узел. Её форма, как всегда, была безупречна – ни единой складки, золотые погоны с двуглавыми орлами сияли словно только что отполированные. Даже её знаменитый шрам, тянущийся от левого угла губ к подбородку, не нарушал общего впечатления железной выдержки этой когда-то красивой женщины.
– Контр-адмирал Суровцев, – произнесла она своим низким голосом, от которого у многих офицеров буквально мурашки бежали по коже. – Доложите о ситуации.
Валериан Николаевич позволил себе легкую улыбку. – Добрый день, Агриппина Ивановна. Как я вижу, вы… несколько запоздали с выполнением своей миссии. Но не волнуйтесь, я уже завершаю операцию по перехвату мятежных кораблей. Советую отвести вашу эскадру на безопасное расстояние – через несколько минут здесь будет много обломков.
Глаза Хромцовой сузились почти незаметно, но Валериан, знавший её нрав, понял, что попал в цель.
– Контр-адмирал, я приказываю немедленно прекратить огонь. Отвести свои корабли. Сейчас же…
– С какой это стати? – удивился Валериан, широко распахнув глаза. – Напоминаю, мои «золотые» крейсера подчиняются непосредственно первому министру. Они не входят в систему командования флотами Империи, как вы прекрасно знаете. Я действую по прямому приказу Птолемея.
– Потому что я так приказываю, – отрезала Хромцова. – Император Иван Константинович и княжна-регент Таисия Константиновна, находящиеся на «Афине», ни при каких обстоятельствах не должны пострадать.
Вот это было неожиданно. Суровцев чуть не поперхнулся словами этого ответа. С каких пор Хромцова, бессменный заместитель первого министра, так печется о благополучии Романовых? Он всегда думал, что она, как и он сам, понимает необходимость радикальных мер в политике.
– Я боюсь, Агриппина Ивановна, вам придется смириться с неизбежным, – сказал он, стараясь придать голосу нужную интонацию сочувствия. – «Афина» практически уничтожена. Её энергополя обнулены, корпус получил критические повреждения. Продолжение сопротивления лишь продлит агонию экипажа.
– Только что вашим кораблям приказано прекратить огонь. Всеобъемлющее прекращение. – В голосе Хромцовой не было ни капли сомнения. – Сейчас же. Вы меня плохо слышите?!
Валериан почувствовал, как гнев начинает закипать в груди. Кто она такая, чтобы приказывать ему? Да, формально она выше по званию, но крейсера гарнизонных групп столичной ситмы подчиняются только Граусу. И сейчас, когда он так близок к завершению операции, когда Васильков практически уничтожен…
– Агриппина Ивановна, – сказал он, стараясь сохранять официальный тон, – я выполняю прямой приказ первого министра. Нейтрализовать мятежников. В чём проблема?
– Проблема в том, Валериан Николаевич, что разница между нейтрализацией военных кораблей и убийством восьмилетнего императора заключается в понятии чести имперского офицера. Вам это знакомо?
Честь офицера. Эти слова звучали почти оскорбительно. Валериан всегда понимал политику как игру, в которой морализаторство – роскошь для неудачников. И именно поэтому Хромцова провалила задание по перехвату Василькова, а он почти справился.
– В гражданской войне, – осторожно произнес он, – неизбежны потери среди всех сторон конфликта. Я уверен, первый министр понимает, что иногда приходится идти на… необходимые действия.
Лицо Хромцовой стало словно высеченное из гранита.
– Говори прямо, контр-адмирал. Ты намекаешь, что Граус дал тебе неофициальное благословение на убийство детей?
– Я не говорил таких слов, – быстро отреагировал Валериан. Прямые обвинения были опасны даже в частной беседе.
– Но думал. И точно знал, чего от тебя ждут. – Её глаза сверлили его сквозь экран. – Всё так, как я и предполагала. Птолемей слишком труслив, чтобы отдать прямой приказ. Но он был бы рад, если бы грязная работа сделалась сама собой.
Валериан Николаевич сжал кулаки. Проклятая женщина всегда была слишком проницательна. Да, именно так и было. В последнем разговоре с Граусом он видел в глазах первого министра ответ на невысказанный вопрос. Видел надежду, что проблема Романовых решится изящно, без прямых приказов. И Валериан был готов эту надежду оправдать.
– Моя задача чёткая, – уклончиво ответил он. – Перехватить и нейтрализовать мятежные корабли. Я её выполняю.
– Твоя задача меня слушаться, – отрубила Хромцова, и в её голосе прозвучала сталь. – Напомнить тебе цепочку командования? Я – вице-адмирал и командую объединенными силами эскадры первого министра. Ты – контр-адмирал и командуешь специальным соединением. Угадай, кто кого должен слушаться?
«Проклятая иерархия», – мысленно выругался Валериан. По уставу Хромцова была права. Но по неписаным правилам той игры, которую они оба вели, всё было сложнее.
– Мои крейсера, – медленно произнес он, твердя одно и тоже вот уже третий раз, – находятся под прямым контролем первого министра. Вы можете проверить их статус в имперском реестре.
– Если ты прямо сейчас не отведешь корабли, – спокойно объявила Хромцова, – я открою огонь по твоей эскадре. Тридцать шесть моих вымпелов против твоих потрепанных крейсеров с которых вся твоя позолота уже поотваливалась. Тебе нравится такая математика?
Валериан быстро взглянул на тактическую карту. Корабли Хромцовой уже перестраивались, занимая позиции, которые позволяли им взять его эскадру в кольцо. Тридцать шесть против восьми. Да, действительно, математика была простой и беспощадной.
– Вы не осмелитесь атаковать союзников, – блефовал он. – Это будет означать открытый мятеж.
– Мятеж – это убийство законного императора, – ответила она. – А я просто навожу порядок. Даю тебе десять секунд, контр-адмирал. Десять. Девять. Восемь…
«Она не блефует» Валериан отлично знал крутой нрав Хромцовой, и если эта дамочку закусила удила, её уже не остановить. За годы службы он не раз видел, как вице-адмирал принимала решения. Видел, как расправлялась с нарушителями дисциплины. Агриппина всегда доводила угрозы до конца. Всегда.
И сейчас, глядя в её непреклонные, сверлящие своего оппонента глаза, он понял, что Хромцова не остановится. Её корабли превратят его эскадру в космический металлолом за считанные минуты. И что тогда? Героическая гибель в потасовке между своими же? Он никогда не стремился к посмертной славе.
– Семь. Шесть. Пять…
«Живой офицер всё еще может влиять на ход событий. Мёртвый – нет», – пронеслось в голове Валериана Николаевича.
– Внимание, – скрежеща зубами, произнес Валериан, обращаясь к офицерам на мостике, – передать всем кораблям эскадры: прекратить огонь. Немедленно. Отвести корабли на дистанцию сто тысяч километров от целей.
Хромцова не подала виду. Она просто кивнула, будто именно этого и ожидала.
– Разумное решение, контр-адмирал. Сейчас займись приведением эскадры в порядок. Вижу, у тебя повреждения на «Оренбурге» и «Казани». Я же, как только прибуду, направляюсь на переговоры с Васильковым.
– С мятежником? – не удержался Валериан от язвительного замечания.
– С контр-адмиралом Васильковым, императором Иваном Константиновичем и княжной-регентом Таисией Константиновной, – поправила его Хромцова. – А тебе, контр-адмирал, стоило бы подумать об арифметике иного рода. Российская Империя – сто тридцать пять звёздных систем и триста миллионов колониального населения, включая землян. Насколько спокойнее станет в галактике, если править будет Романов с трёхсотлетней историей за спиной, чем, если трон займёт очередной военный временщик?
– Мальчику восемь лет! – не выдержал Валериан. – Это абсурд!
– Не переживай, у Ивана есть сестра-регент с военным образованием, опыт в координации, твёрдой позицией и, главное, она умеет слушать советы. – Хромцова усмехнулась. – У него есть опытные офицеры вроде контр-адмирала Василькова. У него есть имя. И есть первый министр Граус… Не так ли?
Она отключила связь, оставив Валериана наедине с горечью поражения. Так он близок был к победе. Так близок к устранению давнего соперника, к выполнению невысказанной воли первого министра и к новому взлету своей карьеры.
Но нет. Агриппина Хромцова появилась в ненужный момент, перехватила инициативу, разрушила все его планы.
– Господин контр-адмирал, – осторожно окликнул его старший помощник, капитан первого ранга Игорь Антонович Смирнов. – Передать приказ на все корабли эскадры?
– Да, – процедил Валериан Николаевич сквозь зубы. – Пусть все корабли отходят. Дистанция – сто тысяч километров. Орудия в безопасный режим. Начать аварийный ремонт «Оренбурга» и «Казани»…
– Есть, отход эскадры.
Валериан отвернулся к иллюминатору, наблюдая, как его золотые крейсера разворачиваются, покидая боевые позиции. На тактической карте «Афина» и её компаньон «2525» выглядели как обломки кораблей. Их энергополя были обнулены, корпуса дымились от прямых попаданий нескольких десятков зарядов.
«Ещё чуть-чуть, – думал Суровцев, качая головой. – Еще минута, и всё было бы кончено. Васильков мёртв, император мёртв, проблема решена…»
Но вместо этого теперь ему придётся смотреть, как эта ведьма Хромцова спасает своего любимчика. Как она будет вести переговоры с мятежниками, возможно, даже предложит им амнистию. Как она представит всё это Граусу, выставив Валериана чересчур усердным исполнителем, не умеющим разбираться в политических тонкостях.
«Нет, это ещё не конец игры, – решил Валериан, поворачиваясь обратно к командному посту. – Только перерыв. И если Хромцова думает, что может просто так взять отодвинуть меня в сторону, она глубоко заблуждается.»
Он активировал личный коммуникатор на своем запястье, открывая зашифрованный канал. Граус должен знать, что произошло, и что будет происходить на «Афине». Должен знать, что его замысел так близко подошёл к реализации, но был сорван амбициями Хромцовой. Первый министр умён, он сделает правильные выводы о лояльности своего высшего командования…
В это время на тактической карте подошедшие в сектор вымпелы вице-адмирала Хромцовой уже занимали позиции…
Глава 2
Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Ориона».
Национальное название: «Новая Москва» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется силами первого министра Птолемея Грауса.
Точка пространства: межзвездный переход «Новая Москва-Коломна».
Дата: 8 августа 2215 года.
Я смотрел через главный иллюминатор мостика на приближающуюся «Палладу». Флагманский линкор Хромцовой был величественен – стройные линии, не поврежденный ни одним зарядом корпус, безупречно функционирующие системы. Линкор приближался, демонстративно деактивировав орудия и энергополя – либо высшее проявление доверия, либо крайняя самоуверенность. А может, и то, и другое.
– Зачем она убрала щиты? – процедил сквозь зубы Аристарх Петрович, остановившись рядом со мной. – Это элементарная тактическая ошибка.
– Почему она это и сделала? – переспросил я, не отрывая взгляд от величественного корабля. – Демонстрирует, что не считает нас враждебными. К тому же, это психологический ход. Мы видим, что она доверяет нам, и теперь как бы должны ответить тем же.
– Тонкие манипуляции от вице-адмирала, странно и необычно, – хмыкнул Жила.
– Согласен, перед нами не классическая Хромцова, – усмехнулся я. – Агриппина Ивановна никогда не славилась умением вести переговоры. Она из тех адмиралов, что сначала стреляют, а только потом просчитывают, что из этого получится. Возможно, у нас появляется шанс…
На тактической карте я наблюдал, как корабли эскадры Хромцовой занимают позиции вокруг «Афины» и «2525». Тридцать с лишним боевых единиц выстраивались в защитный периметр, планомерно оттесняя потрепанные крейсера Суровцева. Выглядело это как тщательно отработанный маневр, словно экипажи Хромцовой репетировали подобное построение не один десяток раз.
– Чертовски эффективно, – заметил Пападакис, чье лицо появилось на экране внутренней связи с «2525». – Мне кажется, Александр Иванович, или она действительно выстраивает кольцо защиты вокруг нас, а не окружает с целью расстрела?
– Кольцо защиты, – подтвердил я, анализируя построение. – Причем основной вектор обращен в сторону Суровцева. Если бы Агриппина Ивановна планировала нас уничтожить, геометрия построения была бы иной.
– И что теперь? Зачем ей защищать тех, кого она должна была по идее захватить или уничтожить?
– Выясним через несколько минут, – я повернулся к офицеру связи. – У нас входящий сигнал с «Паллады». Вице-адмирал Хромцова запрашивает разрешение на стыковку и личную встречу.
На мостике воцарилась тишина. Каждый понимал критичность момента. Ситуация, казавшаяся безнадежной еще час назад, внезапно обрела новые оттенки. Судьба императора, княжны и экипажей двух подбитых кораблей теперь зависела от решения, которое предстояло принять мне.
– Александр, это может быть ловушка, – тихо сказала Таисия, подойдя ближе. Темные круги под ее глазами выдавали крайнюю усталость, но взгляд оставался ясным и решительным. – Весь этот спектакль с остановкой огня и защитой от Суровцева… Что, если это просто более изощренный способ захватить Ивана?
Я снова взглянул на тактический дисплей, затем на приближающийся линкор, видимый через обзорный иллюминатор. «Паллада» находилась настолько близко, что можно было различить детали обшивки и серийный номер на борту.
– Любое решение сейчас рискованно, Ваше Высочество, – ответил я, тщательно взвешивая слова. – Но риск отказа, пожалуй, выше, чем риск согласия. Если Хромцова захочет нас уничтожить или захватить, она сделает это в любом случае – сопротивляться мы уже не в состоянии. Но если есть хотя бы минимальный шанс, что ее намерения искренни…
– То мы должны им воспользоваться, – закончила за меня Тася.
– Именно так. К тому же, у Хромцовой репутация человека, который всегда держит слово, – продолжил я. – Тем не менее, окончательное решение остается за тобой. Если ты откажешь ей в визите, то…
– Нет, конечно пусть прилетает, – кивнула Таисия. – Дайте разрешение на стыковку. Но, – она выразительно посмотрела на Аристарха Петровича, – удвойте охрану императора. Никто без моего прямого приказа не должен приближаться к его апартаментам. И подготовьте аварийную капсулу – на всякий случай.
– Есть, Ваше Высочество, – кавторанг Жила вытянулся и быстро вышел с мостика выполнять распоряжение лично.
Я кивнул офицеру связи, и тот передал согласие на стыковку. Через несколько минут от «Паллады» отделился изящный адмиральский шаттл и направился к «Афине».
– Слушай, – Таисия покачала головой, – мне бы хотелось, чтобы ты встретил Хромцову лично. Прощупай почву. Вы ведь знакомы с ней давно?
– Не так давно, – пожал я плечами, – но достаточно, чтобы понять, кто передо мной…
– И какое впечатление она произвела?
Я помедлил, подбирая слова.
– Железная леди. Блестящий тактик. Суровая, но справедливая с подчиненными. Политикой особо не интересовалась, во всяком случае, открыто и до момента гражданского конфликта. Была предана Российской Империи – не конкретным людям, а именно идее Империи. И еще… она, как бы это сказать… не самый дипломатичный человек. Режет правду-матку, даже если это может навредить ее положению.
– Именно поэтому я удивлена, что она оказалась так близка к Граусу, – задумчиво произнесла княжна. – Этот человек весь соткан из интриг и полуправды.
– Признаться, я тоже был удивлен увидеть ее в лагере первого министра.
– Что ж, – Таисия расправила плечи, – встреть ее, побеседуй. Если решишь, что разговор стоит продолжить, приводи в мои апартаменты. Я буду ждать.
– Слушаюсь, Ваше Высочество, – я слегка поклонился. – Разрешите идти?
– Разрешаю. И, Александр Иванович, – Таисия Константиновна перешла на официальный тон, – доверяйте своей интуиции. Она вас еще ни разу не подводила.
С этими словами Таисия развернулась и вышла с мостика, оставив меня наедине со своими мыслями.
Я ненадолго направился в свою каюту, чтобы сменить китель. Переодеваясь я критически осмотрел себя в зеркале. Усталое лицо с глубокими морщинами, напряженный взгляд. Не лучший вид для дипломатических переговоров, но что поделаешь – война никого не красит.
На запястье ожил коммуникатор.
– Говорит сержант Яценко, господин контр-адмирал, – раздался знакомый женский голос. – Шаттл «Паллады» успешно состыковался с ангаром. Вице-адмирал Хромцова запрашивает официальной встречи с командиром корабля.
– Понял вас, сержант. Уже иду.
Я в последний раз поправил китель и направился к ангару. По пути встретил полковника Дорохова, напряженного больше обычного.
– Как обстановка, Кузьма Кузьмич?
– Периметр безопасности установлен, господин контр-адмирал, – отрапортовал Дорохов. – Мои ребята размещены на ключевых точках маршрута. Апартаменты Его Императорского Величества под усиленной охраной. Княжна-регент и император в своей каюте, с ней надежная охрана…
– Хорошо. Как настроение у людей?
Дорохов скривился.
– Если честно, Александр Иванович, все ждут подвоха. Слишком уж резко всё изменилось. Только что нас расщепляли на атомы – и вдруг защищают?
– Я понимаю их сомнения, Кузьма Кузьмич. Сам их разделяю, – я вздохнул. – Но иногда приходится идти на риск, особенно когда других вариантов нет.
– Так точно, господин контр-адмирал. – Дорохов взглянул на индикатор приближения к ангару. – Разрешите сопровождать вас на встречу?
– Разрешаю. Но без лишней демонстрации силы, полковник. Нам не нужно, чтобы вице-адмирал решила, будто мы ее боимся или не доверяем.
– Так точно, – кивнул полковник.
Когда мы прибыли в ангар, шаттл Хромцовой уже завершил стыковку. Элегантный серебристый челнок с эмблемой вице-адмирала космофлота на борту выглядел инородным телом в нашем поврежденном ангаре. Следы артобстрела были повсюду – разорванные кабели свисали с потолка, оплавленные панели сверкали оголенными контактами, погрузочное оборудование было смято и искорежено взрывной волной. Несколько техников в защитных костюмах и роботов-помощников пытались восстановить самые критичные системы, но без капитального ремонта в доке «Афина» оставалась искалеченным исполином.
Трап шаттла плавно опустился, и в проеме появилась высокая фигура в безупречном мундире. Агриппина Ивановна Хромцова мало изменилась с нашей последней встречи – те же стальные глаза, тот же волевой подбородок, та же безупречная осанка. Разве что прибавилось седины в собранных в тугой узел волосах, да углубились морщины на лбу. Что ж, не только мне стареть…
Характерный едва заметный шрам, тянущийся от левого уголка губ к подбородку, по-прежнему придавал ее лицу суровое выражение – память о сражении при Александрии-3 тридцать лет тому назад. Тогда еще лейтенант Хромцова получила осколок в лицо при взрыве на мостике своего эсминца. По флотским легендам, ее оперировали четыре часа, но она отказалась от анестезии, чтобы продолжать руководить боем.
За Хромцовой спустились два адъютанта – молодые офицеры с настороженными лицами. Они держались на шаг позади своего командира, бдительно осматривая ангар. Я заметил, как их руки инстинктивно легли на кобуры личного оружия.
– Александр Иванович, – голос Хромцовой звучал ровно и спокойно, без тени напряжения, словно мы встретились на светском рауте, а не посреди охваченной войной галактики. – Рада видеть вас… живым.
– Взаимно, Агриппина Ивановна, – я шагнул вперед и отдал уставное приветствие. – Хотя должен признать, ваше появление стало для нас… сюрпризом.
– Уверена, что так, – в уголках ее губ мелькнула едва заметная улыбка. – Признаться, сама не планировала оказаться здесь в такой ситуации. Но жизнь, как известно, полна сюрпризов.
Она окинула профессиональным взглядом повреждения ангара, задержавшись на опаленной обшивке, искореженных механизмах и тускло мерцающих аварийных лампах.
– Надо признать, «Афина» держалась достойно, – заметила Хромцова с уважением. – Любой другой корабль давно превратился бы в космическую пыль под таким огнем.
– У нас отличный инженерный состав, – ответил я. – И превосходный старпом, который может заставить работать даже полностью мертвые системы.
– Полагаю, это капитан Жила? Я наслышана о его таланте.
– Именно так. Агриппина Ивановна, – я перешел к делу, – не сочтите за грубость, но все же… Что вы здесь делаете? И что означало ваше… вмешательство в наш конфликт с Суровцевым?
Хромцова огляделась по сторонам, оценивающе изучая ангар, полный техников и охраны.
– Полагаю, нам стоит переместиться в более приватное место для такого разговора, – сказала она тихо. – И да, я приму все меры безопасности, которые вы сочтете необходимыми. Понимаю ваше недоверие.
Я кивнул.
– Следуйте за мной. Полковник Дорохов обеспечит сопровождение.
Хромцова жестом приказала своим адъютантам оставаться в ангаре – еще один жест доверия, который я отметил, но предпочел пока не комментировать. Мы сели в лифтовую капсулу и направились к одному из малых конференц-залов верхней палубы «Афины».
По пути, когда мы вышли из лифта, Хромцова внимательно осматривала коридоры корабля, оценивая степень повреждений и эффективность аварийных работ. Ее опытный взгляд фиксировал детали, которые ускользнули бы от обычного наблюдателя – качество срочного ремонта, приоритеты в восстановлении систем, слаженность экипажа.
– Впечатляет, – произнесла она, когда мы остановились перед дверями конференц-зала. – За такой короткий срок привести корабль хотя бы в относительный порядок… Ваши люди действительно заслуживают всяческих похвал.
– Передам им ваши слова, – сухо ответил я, жестом приглашая ее войти.
Конференц-зал был одним из немногих помещений «Афины», почти не пострадавших в бою. Длинный стол из синтетического дерева, удобные кресла, голографические дисплеи на стенах – все осталось в рабочем состоянии. В обычное время здесь проводились совещания офицерского состава и планирование операций. Сейчас это было идеальное место для разговора.
Полковник Дорохов остался снаружи, но я заметил, как он незаметно для гостьи разместил у входа двух пехотинцев.
– Итак, – начал я, когда мы заняли места за столом, – повторюсь, Агриппина Ивановна. Что происходит? Почему вы остановили Суровцева, когда он был в шаге от нашего уничтожения?
Хромцова выдержала паузу, сцепив пальцы перед собой. Ее лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнуло что-то, чего я раньше не видел – усталость? Решимость? Боль?
– Потому что я не верю, что убийство восьмилетнего императора и его сестры поможет стабилизировать ситуацию в Империи, – наконец произнесла она. – А именно такой приказ – негласный, разумеется – получил Суровцев от первого министра.
– Вы это утверждаете или предполагаете? – осторожно спросил я.
– Утверждаю, – ее взгляд стал острым, как лезвие. – У меня был… похожий приказ. Найти и «нейтрализовать угрозу». Формулировка, конечно, обтекаемая, но смысл предельно ясен.
– И вы решили его не выполнять, – это не был вопрос.
– Скажем так, я нашла способ интерпретировать его иначе. Настоящая угроза единству Российской Империи сейчас – не маленький император и не вы. Настоящая угроза – это гражданская война, которая с каждым днем разгорается все сильнее.
Я внимательно всматривался в лицо собеседницы, пытаясь уловить малейшие признаки неискренности. Но Хромцова говорила уверенно и открыто, глядя мне прямо в глаза. Если она блефовала, то делала это мастерски.
– Почему сейчас? – задал я главный вопрос. – Что изменилось? Вы ведь служили Граусу все это время. Ваша эскадра участвовала в сражении за «Ладогу», где погибли тысячи наших людей.
По лицу Хромцовой пробежала тень.
– Не все так просто, Александр Иванович, – тихо произнесла она. – Не все так просто… Я хотела бы поговорить с вами наедине. Полностью наедине, – она многозначительно посмотрела на системы наблюдения в углах зала.
Я задумался. Просьба была рискованной – остаться с Хромцовой без записи и наблюдения… Но что-то подсказывало мне, что у нее есть веские причины для такой просьбы.
– Хорошо, – наконец решился я. – Пройдемте в мою каюту. Там я могу гарантировать приватность разговора.
Хромцова заметно расслабилась.
– Благодарю за доверие, Александр Иванович.
Мы поднялись и направились к выходу из конференц-зала. Дорохов, увидев нас, вопросительно поднял бровь.
– Полковник, мы с вице-адмиралом продолжим разговор в моей каюте, – сказал я. – Сопровождение не требуется.
– Но, господин контр-адмирал… – начал было Кузьма Кузьмич.
– Это приказ, полковник, – твердо произнес я.
Дорохов неохотно козырнул, но его лицо ясно говорило, что ему решительно не нравится эта идея.
Путь до моей каюты занял несколько минут, в течение которых мы с Хромцовой хранили молчание. Каюта располагалась в защищенной части корабля и не пострадала во время боя. Минимум личных вещей, строгий порядок, пара книг в старомодных бумажных переплетах на полке – я всегда предпочитал аскетизм в быту.
Как только дверь за нами закрылась, Хромцова извлекла из кармана небольшое устройство размером с ладонь и положила его на стол.
