Czytaj książkę: «Бремя защитника»
Глава 1. Тревожные мысли
Золотая чаша наполненная терпким арвуимским вином поблескивала в моих руках насыщенными оттенками. Но обеденная трапеза все как-то не шла – множество мыслей забивали мою голову.
Я уже более полутора лет нахожусь в придуманном мной же мире. И чем больше воплощается моих планов, тем сильнее я чувствую сопротивление со стороны всех окружающих меня сил. Похоже, что маленького выскочку из крохотного баронства начинают замечать великие и могущественные силы этого мира и с гримасой презрения и отвращения хотят смахнуть надоедливого комара.
Ну, обо всем по-порядку. Остров сотни смертей "Ктали-Матра" или исследовательская база №6 проекта "Последняя надежда" отпустила всех своих пленников, согласившись с моими доводами о том, что о плавающих островах сотни смертей уже давно знают на планете, но видят в них что-то мистическое. Местные аборигены никогда бы не додумались, что это исследовательская база инопланетных пришельцев. Смысл бесчеловечно мучить ни в чем неповинных людей. ИскИн внял моим высоким гуманистическим идеалам и около пятисот человек разного уровня потрепанности стояло и смотрело на меня с берега, как голодный котёнок смотрит на жующего чебурек человека.
Корабли, удерживаемые силами притяжения станции оказались недалеко. Пришлось взять их всех на борт, рискуя затонуть от перегрузки четырех небольших судов, с полными трюмами. И естественно, отправиться не с торговым походом, а повернуть обратно к побережью баронства.
Искусственный интеллект исследовательской станции воспринял меня не долгожданным человеком, который примет на себя управление, а всего лишь результатом удачного эксперимента. Для него я был лишь доказательством прогресса деятельности его создателей. Все мои доводы о том, что я очутился в собственном произведении, ИскИн иронично пропустил мимо ушей, видимо, думая, что после пережитого на острове у меня легкое помутнение сознания.
Более того, я рассчитывал на то, что мне будет вручен если не боевой десантный бот с лазерно-плазменным и ракетно-артиллерийским вооружением, то уж хотя бы продвинутая винтовка, чтоб мои враги почувствовали неудержимую мощь прогресса. Но искусственный интеллект, лишь корректно добавил, что проводимый эксперимент еще не закончен, и все подопытные должны состоять в равных условиях.
Я пообещал этому высокомерному ИскИну, что обязательно вернусь сюда и разберу его цифровые блоки памяти на мелкие детали, отправив его в небытие, и был приятно удивлен его чувством юмора. Он ответил, что это был бы великий день для научного эксперимента "Последняя надежда", ибо возможность разобраться со сложным строением исследовательской станции покажет высокий уровень моего развития, как индивида.
В общем, хитрый искусственный интеллект не воспринимал мои угрозы и не реагировал на просьбы о помощи, сказав лишь, что будет следить за развитием человечества.
С горем пополам, скрестив пальцы против возможных штормов, мы, сильно перегруженные добрались до Аликета, сильно удивив Пурьгоря. После недолгих объяснений, мой названый брат, принял бедолаг, спасенных из "Ктали-Матра", пообещав максимально социализировать их в трудовую жизнедеятельность западного побережья.
Первый торговый поход в Альмиурскую деспотию получился разноплановым по достигнутым целям. Торговцы портового города Саратоса с радостью приняли наши товары и заплатили достаточно высокие цены за некоторые виды нашей продукции. Престор Пор сумел быстро наладить связи в местных купеческих кругах, задабривая разные гильдии торговцев лестью, подарками и своей харизмой. Он наполнил наши сундуки не только золотом и серебром, но загрузил трюмы нужными для нашего баронства вещами и товарами с юга. Прежде всего, это были первоклассные селекционные виды животных: высокопроизводительные коровы и козы, набирающие быстрый вес быки и бараны, плодовитые и несущие яйца в любое время года курицы, овцы, обрастающие шерстью, словно пират бородой после пьянки, элитные Альмиурские скакуны и тягловые Гарганские лошадки. Также закупились множеством семян разных растений и клубнями картофеля, о котором не знали на севере. Затем было качественное спиртное для торговли, предметы роскоши, шелковые и бархатные ткани, редкоземельные металлы, для использования в металлургии. Закупили бочки засахаренных тропических фруктов и законсервированных овощей для борьбы с авитаминозом. И еще было много всякого добра, которое у купцов княжества Шаронди можно было бы приобрести только с накруткой в тысячи процентов.
В торговле наша миссия была успешнее первоначальных ожиданий. Но вот в дипломатии все было гораздо хуже. Ни префект Саратоса, ни его аристократы, ни тем более официальные чиновники деспотии не удостоили нас даже ответами на просьбы об официальных приемах. Мы с Аристобалом заготовили множество щедрых подарков, но, к сожалению, на нас смотрели как на вскочивший на лбу прыщ, а не на высших лиц баронства. Молва уже растрезвонила о появившемся на каких-то далеких северных территориях маленьком вассале вассала Драманской империи. Но его считали скорее буферным анклавом для защиты от северных кочевников, населенным полудикими варварами, чем цивилизованным образованием.
Ну что же, не все сразу. Мой баронский мандат от субвассала Драманской империи, хотя бы защищал меня от грабежей и несправедливого торга, а уважение надменных господ старых государств в кармане не звенит, и им не накормишь свой народ.
Также делая крюк, огибая по широкой дуге побережье Драманской империи, наша маленькая флотилия из четырех кораблей не без испытаний добралась в Аликет.
За два месяца плавания город было не узнать. Появилась шикарная набережная и удобная для приема кораблей разного размера гавань, с погрузочно-разгрузочными деревянными кранами на ручной тяге. Каменные пирсы уходили глубоко в гавань. Прибрежные портовые склады поблескивали окнами, за которыми велась кипучая деятельность. Портовая канцелярия с десятками счетоводов описывали грузы и выдавали документы. Чуть дальше порта находилась прекрасная площадь с фонтанами и ухоженными садиками, строилась ратуша, почти был достроен собор, а красивейший дворец наместника блистал новизной и дороговизной экстерьера. Пурьгорь не пожалел усилий для придания статусности своей должности.
Оно и правильно – при существующем уровне развития общества только лишь внешний блеск говорил о высоком статусе человека и будущие купцы, официальные лица других государств с большим уважение отнесутся к обладателю такого дворца, чем к живущему в сарае наместнику.
Далее шли торговые кварталы с офисами зарождающихся местных и уже сформировавшихся чужестранных купцов. На последней стадии строительства была биржа. Неподалеку строились школа и мастеровое училище. Чуть севернее находилась больница, в которой полным ходом шло комплектование персонала. На другой площади, чуть глубже в городе и невидимой с побережья, уже был заложен фундамент театра и дома искусств. Мне хотелось привнести в этот мир чуть больше чего-то возвышенного, повысить уровень культуры народа.
И естественно весь город состоял из жилых кварталов, которые строились не кое-как, а согласно генеральному плану. Двух и трех этажные дома зарождавшихся богатеев стояли ближе к центру, к периферии тянулись дома простолюдинов. Там же более всего концентрировались участки народной дружины, охранявшие порядок и пожарные команды.
Строить крепостную стену не было смысла – город рос. Но вот создать на возможных направлениях движения оборонительные рубежи было необходимостью. Небольшие, но весьма грозные оборонительные крепости были построены на возможных участках проникновения врага.
За городом располагались строящиеся, планируемые и уже действующие производства. В первую очередь поля, огороды и пастбища. Ораву людей в городе, нужно было чем то кормить. Поощряемая мной специализация требовала более эффективного подхода к этому вопросу. Кто-то лучше торгует, у кого-то производительнее получается ковать железо, кому-то легче ваять глиняные горшки. Но в любом случае он должен быть сыт.
Так же по окраинам города стояли ткацкие, одежные и кожедубильные цеха, кузнецкие, литейные, гончарные, кирпичные мастерские, пищеперерабатывающие фабрики. По берегу моря стояли рыбацкие артели и строилась верфь.
Всего по "Книге граждан славного города Аликета" в нем постоянно проживало 3867 человек, но с учетом постоянно приезжавших на заработки и торговлю в буйно растущем поселении было существенно больше пяти тысяч. Аликет рос гораздо быстрее Пардалиса, поскольку основные переселенцы шли морем, но в абсолютных цифрах все же пока отставал.
В столице баронства к лету уже проживало более четырех с половиной тысяч жителей и огромные усилия шли на поддержание внутреннего порядка и предотвращения межнациональных и межрелигиозных конфликтов между жителями. Но неприхотливым и глуповатым крестьянам, валом валившим из-под гнета Драманской империи счастьем казалась сама возможность мирно жить и работать под легким бременем государственной заботы баронства. Это вам не земная Европа с наплывом гостей из Африки и Азии. Это было похоже, скорее, на тихую ассимиляцию поселенцев в США в девятнадцатого века, когда в Новый свет толпами ехали и испанцы-католики и славяне и англичане-протестанты и арабы-мусульмане и китайцы-буддисты. Их тихо и мирно расселяли по огромным пространствам и уже через десяток лет они забывали о корнях. К тому же Антонир с помощью имперского пропагандиста Колаксая выстроил серьезную систему воспитания патриотизма, воздействуя через появившиеся газеты, агентов влияния в общинах поселенцев, генерируемых специальными людьми слухах на настроения и умы недалеких, в общем то, крестьянах.
С интеллигенцией обстояло сложнее. Грамотные специалисты приезжали с уже сформировавшимся мировоззрением. Но уют, довольство получаемыми зарплатами и свобода деятельности напрочь покупали их лояльность к государственному строению баронства. К умным людям нужно подходить не через желудок, а через их амбиции. Но всегда требовалось держать эти амбиции на длинном поводке, чем и занималась служба Антонира.
Капитальная мощеная дорога, связывавшая Пардалис с тремя городами западного побережья тоже стала обрастать маленькими поселениями, кормившимися с проезжающих путников. Служба почтовой связи, с располагавшимися через каждые двадцать километров станциями, где гонец должен был передать свежему сменщику послание, сытно поесть и отдохнуть, затем вернуться домой, привлекала поселенцев, обустраивавших там свои нехитрые хозяйства. Появлялись в таких местах трактиры и таверны, торговые ряды, производственные постройки.
Слух о сытой жизни в баронстве не только привлекал крестьян, но и вызвал недовольство сатрапов княжества Шаронди и его сюзерена Драманской империи. Только лишь кровопролитная война с Аранейской конфедерацией не дает возможности ястребам в империи покончить с оттоком населения, введя многотысячную армию в баронство Пардалис и оккупировав его.
Этими мыслями я и занимался в своем дворце в центре столицы, обмозговывая варианты развития событий. Быть правителем – это смотреть за горизонт, быть хорошим правителем – это предугадывать мысли противников. Активизировалась деятельность агентов Ордена Верных. Их быстро вычисляют среди разных групп населения сотрудники Антонира, но их возросшая активность в последнее время навивала мысль грядущих тяжелых событиях. Нет сомнения, что надгосударственная верхушка этого мира, а Орден Верных и был такой конструкцией, обратила внимание на выскочку.
Шестой поход торговой эскадры в марте принес тоже крайне печальные известия, поскольку на Альмуирских торговцев власти оказывают давление, не давая торговать с нашими купцами. Им приходится придумывать разные схемы, чтобы купить выгодные для них товары нашего производства. На границе с Драманской империей неспокойно. Концентрация отрядов самообороны этого государства и деятельность лазутчиков на нашем берегу Крыжмы приводит к мысли о каких-то приготовлениях. Антонир держит сеть агентов в приграничных провинциях империи, но информация поступает скудная и противоречивая.
Сын нашего сюзерена Келлоса Шаронди Батист присылает все возрастающие требования по прекращению переманивания населения и оплаты деньгами за каждую душу, поселившуюся у нас.
С севера приходят тоже не самые хорошие вести. Хошбаны нанесли ряд впечатляющих поражений номадам. Их численность невероятным образом растет. Того и гляди те посыпаться через перевалы и баронство станет легкой добычей для десятков тысяч варваров. Наверняка, моя деятельность по искоренению злых сил в Черном замке, как-то активировала размножение вышедших из под контроля человека генетических мутантов.
Кроме этого на далеком востоке континента обширная тундра выродила из своей гигантской утробы еще одну жестокую орду, которая с яростью молодого волка уничтожала все на своем пути. Оголившиеся тылы номадов, состоящие из кочевых стойбищ племенных объединений были поголовно вырезаны. Сейчас находясь между двух огней, Балутрак Уртагай, вождь номадов, посылает своих гонцов во все цивилизованные страны севера, с просьбами о помощи на любых условиях. Но правители северных королевств и княжеств с презрением выгоняют послов, как нечаянно вбежавших в открытую дверь мясной лавки помойных котов. Но не я! Взяв паузу, мне предстояло тщательно все продумать в этом вопросе.
Лига свободных торговцев, после моего отказа в соглашении об эксклюзивной торговле стала вставлять палки в колеса нашим купцам, где демпингуя, где используя связи и административный ресурс, где вводя санкции и эмбарго. Вязкая война с такой могущественной организацией не могла привести к хорошим результатам.
В целом же год существования баронства Пардалис выдался достаточно успешным. Четыре крупных города(Пардалис, Аликет, Черный замок и Фарус) насчитывали более десяти тысяч населения, еще более двух с половиной тысяч было рассеяно в маленьких деревнях и поселениях крохотного баронства. При этом поток переселенцев и не думал утихать.
Такая привлекательность Пардалиса была связана с низкой налоговой ставкой – 10 процентов с каждой души. Рассчитывалась она по итогам года, как среднее арифметическое для каждой группы населения – крестьян, ремесленников, купцов, промышленников, чиновников и прочих. Их совокупный доход складывался и делился на количество человек в данной группе.
Получалось, что богатым крестьянам приходилось платить меньше, а бедным – больше. Это давало им два варианта развития событий – работать лучше и увеличивать производительность своего надела, либо же уезжать обратно под имперскую налоговую ставку в 75%. Своего рода мотивация и естественный отбор. Так отбраковывались ленивые и "всепропальщики", у которых во всех бедах виновато государство, а не их лень. Страховой крестьянский банк ведал распределением беспроцентных займов для пополнения оборотных средств фермерских хозяйств и выделял безвозвратные ассигнования при стихийных бедствиях.
Юридические лица – торговые компании и лавки, производственные цеха, заводы и фабрики, страховые и биржевые конторы и прочие коммерческие учреждения платили ставку 20% от дохода, определяемые согласно более сложной, чем у физических лиц, методикой, в которой учитывалась численность сотрудников, важность отрасли, степень рисков деятельности, появляющаяся добавленная стоимость продукта или услуги и прочие параметры и коэффициенты. Продуманная система расчета не только мотивировала на получение прибылей, но в то же время снижала налоговое бремя на отрасль при неблагоприятных периодах.
Глава 2. На пороге тяжелых испытаний
– Мой лев весь в думах, – за стол присела как всегда безупречно красивая Ирис. Она легкой, воздушной улыбкой смогла смахнуть с моего тяжелого сердца все думы и сомнения, а душу наполнить высокими чувствами, которые пьянили лучше любого вина. Моя Ирис… На правах моей невесты мы иногда обедали вместе, и эти минуты были самым лучшим подарком судьбы.
Несмотря на все проблемы, я старался уделять Ирис максимум внимания. Мы гуляли по окрестностям Пардалиса, смеялись как дети, дурили как дворовая ребятня. Нам было хорошо и комфортно вместе. Я чувствовал, какая мощная неудержимая сила влечет меня к Ирис.
По патриархальным порядкам карогов необходимо было сперва объявить себя женихом и невестой. После этого должно пройти не менее трех месяцев, в течении которых жених может ведется невестой только днем и ограниченное количество времени. При этом нельзя было не только обниматься – не допускались даже прикосновения. Это делалось для того, чтобы будущие молодожены окрепли в своих чувствах, либо же пока не поздно трезво ощутили отсутствие оных. Гарантом этого выступал родитель, в нашем случае Зарун. Он позволял нам с Ирис встречаться только за обедом.
– Солнце наконец-то озарило мрак моего одиночества, – прокомментировал я свои чувства.
– О-о, тебе бы романтические песни слагать, – мы улыбнулись друг другу, и в воздухе повисла напряженная атмосфера страстного влечения. Как будто сейчас лопнет струна, и мы ринемся в объятия друг друга. Первая взяла над собой контроль Ирис. Она отвела свой пылающий нежностью взгляд в тарелку и принялась торопливо кушать.
Затем и я, покраснев от мыслей и картинок, представших перед моим мысленным взором, уткнулся в стол.
– Я очень скучаю, – пробурчал я, пережевывая листья салата.
– Я больше, – шепотом произнесла она, будто заговорщица.
– Потерпи, родная, остался один месяц, двадцать два дня и восемнадцать часов, – со вздохом произнес я.
Мы стали разговаривать, наслаждаясь речью друг друга, о текущих делах каждого, о планируемой свадьбе, о жизни баронства, об отце и братьях Ирис. Пятнадцать минут пролетели как мгновение, когда хитро улыбающийся Зарун позвал Ирис.
– Традиции, есть традиции, – будто извиняясь, сказал он. Я еще с полчаса сидел в некотором благостном впечатлении, но затем заставил себя перейти на текущие задачи. Требовалось хотя бы дожить до свадьбы.
Я мариновал посла номадского хана уже три дня, напряженно размышляя, как использовать эту, несомненно, козырную карту в своих руках, просчитывал риски и возможности. И, казалось, принял единственно верное решение, согласившись на союз с этими мрачными и гордыми сынами тундры, тысячелетиями наводившими страх на северные государства.
Расчет был прост. Дипломаты и агенты баронства в цивилизованных государствах отмечают пока еще скрытую, но от этого не менее очевидную подготовку общественного мнения аристократии, королевских дворов и самих государей, дабы обратить свой гнев на выскочек с севера, то есть нас. Всю эту пропаганду готовит Орден Верных, которому, несомненно, принадлежал Черный Замок, являвшимся пристанищем темных сил и местом совершения отвратных мистических ритуалов. Мне казалось, что этот замок как-то связан с хошбанами.
Как только обработка мозгов властителей этого мира будет завершена, а все тяжелые конфликты между царями будут исчерпаны, десятки тысяч воинов вторгнутся в маленький клочок суши, под названием "Баронство Пардалис". Это будет крах всего.
Во-первых, мне необходим был мощный союзник. Если цивилизованные страны с пренебрежением относятся к нам, то делившие испокон веков обширные пространства тундры номады, могут стать друзьями. По крайней мере законы тундры тверды как камень – если дал слово, то искупаешь его только кровью.
Во-вторых, уничтожение хошбанов позволит нам обезопасить северные границы, приобрести новые владения за горными хребтами Градии и получить богатые золотом и серебром места на севере.
Но был великий риск потерять все гораздо раньше, чем с юга придут цивилизованные рыцари. Зато и победа в предстоящем начинании повышала шансы противостояния южным царствам.
Армия небольшого баронства была огромна по соотношению с его населением. Профессиональные войска состояли из тысячи хорошо обученных солдат. Еще сотня агентов имелась у Антонира и двести – состояли в народной дружине(аналог полиции). Итого 1300 военных при почти тринадцати тысяч населения. В истории Земли такое соотношение возникает только при мобилизации населения в крупных войнах. Десять процентов от общего числа населения! Но содержание такой орды при довольно маленьком бюджете баронства было необходимо с точки зрения имеющихся угроз. К тому же численность населения продолжала расти, что радовало.
Но я сделал армию экономически необременительной для бюджета с помощью ряда хитростей. Во-первых, по примеру Римской империи выдавал каждому войну крупные наделы земли для собственного пропитания, строительства жилья, содержания скота и ведения домашнего хозяйства. Зачем мне наемники, которые целыми днями бухают, а когда возникает потребность победоносной войне исчезают бесследно.
Профессиональный солдат до двух часов дня занимается военной подготовкой в находящейся поблизости части, далее становится свободен для домашних хлопот. Ему выплачиваются хорошие подъемные на обустройство собственного хозяйства. В мирное время он довольствуется очень скромной зарплатой, и кормиться, в основном, с плодов собственного двора. Но, участвуя в войне, зарплата поднимается в несколько раз, доходя до очень приличных уровней. Кроме этого отслужив двадцать лет, солдат уходит на пенсию с пожизненным содержанием. Если он получал серьезные ранения в бою и становился инвалидом (как правило, если терял конечность полностью) – сразу же выходил на пенсию. Если солдат погибал в бою, его семья, до совершеннолетия младшего ребенка регулярно получала скромное солдатское содержание мирного времени.
Такой выгодный контракт мечтали заполучить многие крепкие ребята. К тому же у них появлялась мотивация сражаться за родную землю, за свои семьи, и они знали что родственники не останутся без хлеба, если солдат погибнет. Поэтому никогда не возникало отбоя в добровольцах для участия в спецоперациях, чтоб подзаработать солидные деньги.
Во-вторых, вся структура больших доходов баронства базировалась на сильно положительном сальдо торгового баланса. То есть, мы продавали гораздо больше, чем покупали. При этом, как я уже упоминал выше, мы копили в казне только часть доходов, формируя подушку безопасности. Большую часть средств все же заставляли работать. Золото и серебро вкладывалось в строительство жилья, возведение дорог, прокладку инфраструктуры, постройку предприятий, которые затем продавались частным инвесторам. Я строго следил, чтобы каждый рубль был обеспечен какой-то реальной ценностью. К тому же, все приезжие могли трудоустроиться на какой-либо работе, а получаемую зарплату тратили внутри страны, создавая мультипликационный экономический эффект. При таком способе экономически эффективной деятельности армия не ложилась тяжелой ношей на бюджет.
В-третьих, анализируя опыт Голландии, которая была в семнадцатом веке самым могущественным государством, я с удовольствием решил перенять её опыт для развития баронства. По сути, что Нидерланды на Земле, что Пардалис здесь, обе страны находились в похожих условиях – маленькие государства, окруженные жадными и могущественными врагами. Но почему все элементы парусных судов происходят от голландских слов? Правильно, они были превосходными моряками.
Но весь вопрос в том, как они ими стали. Не может страна за короткий срок обрасти сильными морскими традициями. Причиной возвышения Голландии стала… селедка. Еще со времен Римских императоров батавы, предки голландцев славились рыбной ловлей. Но селедка была едой для нищих, ибо горчила уже на следующие сутки после вылова. Некто Бейкельс в конце четырнадцатого века, додумался засаливать эту весьма распространенную рыбу в бочки прямо на борту, сразу после вылова. И вкус селедки становился просто сказочным.
И тут понеслось: вся Европа жаждала отведать столь вкусный и дешевый продукт. Бочки голландской селедки наводнили рынки многих стран, став одним из основных блюд. Естественно, тысячи голландских крестьян сменили род занятий на более прибыльный. Строились сотни рыбацких кораблей, которые уходили на многие дни и недели в бурные моря. Так сформировалась нация превосходных и отважных мореходов, которые, впоследствии, "давали жару" более многочисленным английским, испанским и французским армадам за счет идеальной выучки, организации и конструкторской мысли корабелов. Не зря Пётр I, с самого начала обратился именно к голландским специалистам.
Я решил, что необходимо более детально присмотреться к опыту Нидерландов. На западном побережье строились многочисленные рыбацкие суда для автономных походов за морскими обитателями. Они были загружены пустыми бочками и мешками соли. Сельдь приняли "на ура" заграничные торговые партнеры и теперь почти половина бочек шла на экспорт. Остальное шло на внутреннее потребление и на содержание армии. Дешевая, долгохранимая, питательная и полезная рыба стала основой рациона для солдат.
Существенные преобразования произошли и с самим воинским контингентом. Усиленно поощряя изготовление ручного огнестрельного оружия я к началу весны второго году пребывания здесь и первого года жизни баронства Пардалис полностью оснастил каждого пехотинца собственным ружьем. Конструкция была такая же, как и в империи – тлеющий шнур поджигал насыпанный в ложе порох, тот моментально воспламенялся, толкая по стволу пулю. Во избежание любопытных иностранных агентов, заменить шнур на гранитный боек решили при наступлении действительно тяжелых времен, дабы удивить противника. Также решили впоследствии заменить рассыпчатый порох на картузы, чтобы сократить время перезарядки.
Если в свежепамятном нашествии войск Келлоса только тысяча его солдат из шести была вооружена огнестрелом, а в имперской армии процент стрелков был и того меньше, то что мои солдаты выгодно отличались от них своей универсальностью. Мною был внедрен штык, как замена копью, и он давал возможность встречи налета конницы смертельным для неё сюрпризом. У каждого имелся легкий, но мощный топорик на правом бедре, и длинный меч на левом. Если начиналась рукопашная схватка солдат был вымуштрован драться двумя этими предметами с поразительной эффективностью. Ведь меч иногда не мог пробивать кольчугу, а топор был слишком короток. Но вот их сочетание в умелых руках превращало солдата в мясорубку.
Каждый воин был снабжен кирасой из легированной стали (не зря ведь закупались редкоземельные элементы на юге), которая довольно хорошо защищала от ружейных выстрелов со средней дистанции. Руки и ноги защищались менее эффективнее. На толстую кожу были вмонтированы подвижные треугольники из легированной стали (расположение ячеек я взял из конструкции российской экипировки "Ратник"), которые особо не мешали движениям конечностей, но в то же время создавали препятствия для колюще-рубящих и огнестрельных попаданий. Тут уж как повезет!
Чтоб сделать солдата отдельной высокоэффективной боевой единицей, перед спецзаданием или сражением каждому выдавался запас еды на трое суток, которое при желании можно было растянуть на шесть.
Но самым важным оперативном управлении войском была конечно же связь. Но, при существующем развитии технологий решить эту проблему никак не получалось. Хоть снова плыви к острову Ктали-матра и на коленях выпрашивай пару сотен старых телефонов Нокия 3310.
Все же, условные знаки пальцами при близком взаимодействии, были выучены солдатами как молитва. При отсутствии видимости подавали сигналы звуками. При очень дальнем расположении в небо пускались заряды четырех типов: красный – опасность, желтый отступление, зелёный – натиск, синий – сгруппироваться вокруг источника сигнала.
В планах имелась задумка оснастить каждого солдата двумя пистолями для ближнего боя, но все стопорилось из-за нехватки времени и ресурсов. Пока лишь имелось у каждого по четыре гранаты, напичканные шрапнелью.
Армия баронства состояла из батальона пехоты, количеством около шестисот человек, поделенного на три роты по двести. В каждой роте также имелось десять взводов по двадцать солдат. Конница состояла из двухсот всадников сочетавших в себе натиск кирасиров, противокавалерийские способности уланов, легкость и быстроту гусар. Их учили практикам разного вида боевых задач, поэтому они считались многофункциональными боевыми единицами.
Кроме этого, они выполняли функции драгун. То есть, если была необходимость, спешивались в нужном месте и приступали к обязанностям пехотинца. В то же время, кавалерию натаскивали на маневр перевозки пеших бойцов, когда на лошади размещали еще одного пехотинца. Как правило, самых искусных стрелков.
Все они были в прочных доспехах, ездили на самых лучших и работоспособных скакунах. Из оружия у них была пика, мощный палаш, топор и винтовка. Все кроме пики было достаточно эргономично привязано к седлу, так, чтобы в любой момент можно было выхватить их.
Огневая мощь армии состояла из пятидесяти пушек, разбитых на десять батарей. Пять батарей были крупного калибра. Остальные пять состояли в штате конной артиллерии и были более мелкого, заточенного под шрапнель калибра. Они составляли самую мобильную ударную группировку и на учениях могли покрывать значительные расстояния, нередко выходя в тыл вероятного противника.
Кроме того в моем распоряжении имелось два взвода инженерных войск, три взвода сил специального назначения и три – армейских разведчиков. При нашей армии имелся штаб, включавший в себя начальника штаба – Мурсела Кадиса, опального генерала Гарганского царства, офицеров оперативного и аналитического отделов, специалистов службы тыла, ординарцев и гвардейского взвода.
Общевойсковые гарнизоны, которые располагали в равных частях представителей всех видов войск, стояли на северных перевалах, возле дороги на столицу княжества Шаронди и возле переправ через Крыжму.
Флот теперь имел два подразделения: речной и морской. В первом находились восемь небольших двадцатипушечных корветов и девятнадцать юрких десятипушечных канонерских лодок, которые день и ночь контролировали все русло Крыжмы.
Морской флот, которому уделялось больше всего внимания состоял из спущенного недавно, но пока еще не укомплектованного пушками красавца-линкора "Ирис", стопушечного стодвадцатиметрового флагмана нашей будущей, как я верил, армады. Сделанный по всем канонам имевшегося на планете судостроительного опыта, он был значительно усовершенствован с помощью моих рац. предложений и имел превосходную прочность, идеальную остойчивость, повышенную скорость с помощью применения новой конструкции парусов. Листы легированной стали, закрашенные под дерево добавляли прочности конструкции при прямом попадании. Внешняя и внутренняя отделка была великолепна и своей шикарностью соответствовала своему имени.
