Czytaj książkę: «Пережить сегодня», strona 4

Глава 11

От длительной и нервной утренней пробежки пот льется с меня ручьем. Он затекает в глаза отчего их начинает щипать. Под палящим полуденным солнцем асфальт в аэропорту буквально плавится. Справа в двадцати пяти метрах стоит «УАЗик» белого цвета. На боку синяя полоса и надпись «ГИБДД», на крыше проблесковый маячок. Гаишники – только сегодня про вас вспоминал! До машины далековато и в ней сидит водитель. На сто процентов уверен, за рулем сидит человек. Вокруг машины по кругу навалены какие-то черные мешки. Я срываюсь с места и бегу к машине. Там внутри живой человек и он сможет мне помочь… Когда до служебного российского джипа остается метров семь я словно налетаю на невидимую стену!

Я останавливаюсь и осматриваю патрульный автомобиль под новым углом. Оказавшись так близко я наконец смог рассмотреть то, что я еще минуту назад принял за мешки – на самом деле они оказались нагромождением мертвых тел. Головы убитых и сожженных зомби были прострелены.

«УАЗик» тоже больше не кажется тем радужным пони. Переднее и боковые стекла выбиты. Их осколки вперемешку со стреляными гильзами устилают асфальт вокруг русского внедорожника. Сам водитель выглядит спящим. Молодой темноволосый парень одет в форму сотрудника ГИБДД. На его коленях лежит автомат Калашникова со складным металлическим прикладом. Левая рука лежит на цевье оружия, правую мне не видно. Его голова запрокинута назад и затылок покоится на подголовнике сидения. Рот гаишника приоткрыт, будто бы он устал и заснул в машине. Но из УАЗика не доносится ни звука.

Я обхожу автомобиль слева и теперь вижу объяснение всем нестыковкам. На затылке справа зияет кроваво-черная дыра. Все походит на то, что парень сделал выбор не становиться зомби. Гаишник защищался сколько мог, но когда закончились патроны вставил пистолет в рот и последним выстрелом избавил себя от участи стать монстром. В подтверждение этому в окоченевших пальцах правой руки я вижу пистолет Макарова. Затвор на оружии отведен до упора назад. Не нужно быть экспертом чтобы понять, что в магазине пистолета больше нет патронов.

Я обращаю внимание на то, что немного левее одно из тел выделяется из черной кучи. Кожа этого трупа такая же серая как у обычных зомби, но в отличии от них он одет в форму гаишника. Носком ботинка я переворачиваю мертвого сотрудника с живота на спину. Кроме отверстия от пули в правой части лба, не менее четырех попаданий разорвали форму на груди гаишника.

– Вот же… – начинаю я, но запинаюсь на полуслове.

Бедняге в УАЗике пришлось застрелить своего озверевшего напарника. Парень сделал нелегкий выбор, но он боролся за свою жизнь. Пусть желание стрелять в напарника кажется неправильным, но я поступил бы на его месте точно также. На мгновение вспоминаю искаженное лицо Наташи в больничной палате… Хватило бы у меня сил совершить убийство в случае нападения воскресшей подруги? Моя память услужливо рисует картину того, как я протыкаю череп трупа мужчины ожившего в машине скорой помощи. Кажется после всего произошедшего я готов поступиться нормами уголовного кодекса.

В моей голове возникает еще одна совсем не высокоморальная мысль. Я конечно знаю, что для законопослушных граждан это называется мародерством. Но в кобуре на портупее гаишника который лежал на асфальте, очень заманчиво виднеется рукоятка пистолета. А и пошло оно все! Как бесполезными стали правила дорожного движения, так мародерство перешло на новый уровень. Словно нас отбросило обратно в каменный век. Теперь это собирательство ради выживания. Что конечно не означает, что я теперь буду грабить прохожих или незаметно воровать из рюкзаков таких же бедолаг. А этим гаишникам их оружие уже не понадобится. У меня напротив, в связи с последними событиями резко возросла потребность в каком бы то ни было оружии – тем более огнестрельном.

Я открываю кобуру и аккуратно извлекаю пистолет Макарова. Взвешиваю его в руке – тяжелее чем я ожидал – и вытаскиваю из него магазин, чтобы пересчитать патроны. Все восемь были на месте. Уже неплохой результат. Я снимаю портупею с кобурой с того гаишника, который лежит на асфальте. Когда ремень застегивается на мне пистолет возвращается в кобуру. Ух ты! Я обнаруживаю в боковом кармане запасной магазин. И в нем тоже восемь патронов. Вот это уже богатый урожай! С шестнадцатью патронами меня уже даже толпе зомби не взять… наверное. Я вспоминаю как в меня выстрелил мужик на дороге. Вот против таких недружелюбных личностей пистолет мне особенно пригодится.

Я возвращаюсь к левой передней дверце УАЗика. Под подошвами ботинок хрустит разбитое стекло. Я поворачиваю ручку, но дверь не поддается. Внутренняя щеколда закрыта! Но на дверце со стороны водителя вместо стекла остались лишь два крупных осколка. Осторожно чтобы не задеть их, я просовываю руку в салон автомобиля и поднимаю щеколду вверх. Раздается щелчок и дверца поддается. Я распахиваю ее и забираю автомат лежащий на коленях мертвого гаишника. В магазине патронов не оказывается. Я возвращаю его на место и отвожу затвор назад. С металлическим лязгом что-то вылетает из ствола и звонко приземляется на асфальт. Перестав скакать по дороге, одинокий патрон катится по дуге пока не замирает возле заднего колеса автомобиля. Я подхожу к нему и подбираю. На вид он в порядке и я снова оттягиваю затвор чтобы дослать его в патронник автомата.

Со взлетной полосы от общей толпы зомби отделяется небольшая группа. Около дюжины мертвецов медленно, но верно выдвигаются в моем направлении. Надо попытаться успеть достать и второй пистолет. Я суетливо возвращаюсь к водителю УАЗика и хватаю его за правую руку. Даже через рукав надетой на нем формы его сухая кожа обжигает словно лед. Жуть! Я быстро оглядываюсь через плечо. Зомби уже вышагивают в каких-то двадцати метрах от меня. Я все еще пытаюсь вырвать из окоченевших пальцев гаишника пистолет. От волнения и мои пальцы совсем меня не слушаются.

– Черт! – да их легче отрубить, чем отогнуть.

Спусковая скоба пистолета оказалась надежно заперта согнутым указательным пальцем. А и пес с ним. Я нащупываю на кобуре гаишника отсек для дополнительного магазина, но тот оказывается пуст. Ага, вот он! Стараясь не касаться ног покойника я осторожно поднимаю запасной магазин для пистолета. Конечно он оказывается без патронов. Я оборачиваюсь снова. Зомби уже подходят к полукругу сваленных на асфальт мертвецов. Идущий впереди всех мертвый мужчина запинается об обгоревшие тела и валится лицом вниз.

– Аргрхр! Рааврых! – нестройный хор рычащих гнилых глоток на каком-то подсознательном уровне заставляет мое тело развернуться и побежать к выезду с территории аэропорта.

Солнце уже начинает клониться к закату. А это значит, что пешком до темноты обратно в город мне не попасть. Да какой там город! Я даже до брошенного мной джипа дойти не успею. Я на бегу озираюсь в поисках спасения.

Бинго! Слева к трансформаторной будке прислонен старый-престарый велосипед. Я пулей устремляюсь к нему. Зомби хоть и идут медленно, но в отличие от меня не петляют как зайцы. Они срезают углы и следуют за мной словно охотничьи псы почуявшие близость добычи. Я со всей скорости налетаю на трансформаторную будку и сгребаю в охапку велосипед.

Это образец старого советского технического гения. На перекрестии руля до сих пор сохранились остатки названия марки «Ю..тер». Рама серого цвета немного погнута посередине и цепь сильно провисает. Но в остальном, велосипед явно на ходу. Я перекидываю одну ногу через раму и ставлю ее на педаль.

Ближайший зомби уже возле заднего колеса. Прыгая и отталкиваясь от асфальта, я практически волочу за собой советского «железного коня». Какой-то из зомби хватает меня рукой за куртку. Однако я уже достаточно разгоняюсь и ставлю вторую ногу на педаль. Цепь скрипит от натуги, но велосипед уверенно набирает скорость.

Я раскручиваю педали и когда мне уже начинает казаться, что через сейчас зомби повалит меня на асфальт его хватка слабеет. Я пользуюсь этим и несусь вперед изо всех сил. Зомби не выдерживает заданного мной темпа и падает на землю. Перевернувшись несколько раз оживший мертвец скользит головой по асфальту, оставляя обгоревшую кожу лежать лоскутами на земле. А в следующую минуту мой велосипед набирает достаточную скорость и уносит меня прочь от преследователей. Я оборачиваюсь чтобы увидеть как толпа зомби затаптывает забытый мной автомат. А и черт с ним!

Я снова возвращаюсь к пробке на дороге. Сначала я двигаюсь между рядами машин не торопясь. Но вот проходит десять минут, пятнадцать, двадцать… Солнце уже задевает своим краем верхушки крыш домов и я добавляю темп. Машины слева и справа от меня замелькали как кадры диафильма. На такой скорости я за десять минут до джипа домчусь.

В среднем ряду впереди слева стоит рейсовый автобус. Обычный белый кузов покрытый, привычным для городской суеты, толстым слоем дорожной пыли до самых окон. Проезжаю мимо и заглядываю в салон через открытые настежь двери. На мое счастье внутри никого. Я поворачиваю голову обратно на дорогу.

– Какого… ? – из-за задней части автобуса пошатываясь выходят двое мертвых мужчин.

Они возникают в каких-то пяти-семи метрах впереди меня. Тот который идет на шаг впереди при жизни был небольшого роста, но довольно крепкого телосложения. Про таких как он говорят: «Косая сажень в плечах». Второго мне рассмотреть не удается – все происходит слишком неожиданно.

Мой велосипед несет меня на такой высокой скорости, что остановиться уже просто не успеет. Я дергаю руль вправо в отчаянной попытке удержать равновесие. Оба трупа поворачивают головы на звук моего голоса. Ближайший из них поднимает и тянет ко мне свои руки. На какие-то доли сантиметра я благополучно разминулся с ними. Не представляю как у меня получается это сделать в таком узком проходе. Возможно древнегреческая богиня Фортуна сегодня на моей сторо…

– Крак! – громкий треск прерывает мои мысли об удаче.

Не сбавляя скорости я проезжаю до машины в ряду справа стоящей позади автобуса. Мне никак не выровнять траекторию движения обратно и я на полном ходу задеваю рамой велосипеда боковое зеркало заднего вида злосчастного седана. От удара меня отталкивает влево и я окончательно теряю управление.

Железный конь подо мной разъярился и решает сбросить наездника. На этот раз переднее колесо велосипеда врезается в бампер точно под правой фарой стоящей машины. Железную раму вырывает из-под меня – как будто какой-то шутник-великан хватает меня за плечи и швыряет вперед велосипеда. Я такой юмор конечно не могу оценить и через мгновение реальность встречает меня жесткой посадкой.

В воздухе меня по инерции разворачивает боком. Время замирает для меня. Я успеваю ощутить то чувство легкости и свободы, которое схоже эйфории испытываемой прыгуном с парашютом. Мои проблемы вмиг улетучиваются словно их уносит ветер свободного падения. Нет монстров, смертей и пугающих перспектив приготовленных завтрашним днем… Полет прерывает лобовое стекло все того же автомобиля, безжалостно вернувшего меня к реальности. Мир взрывается тысячей осколков боли и меркнет. Сознание я точно не потерял потому что боль в левом боку теперь не отпускает. Перед глазами все плывет. Я мотаю головой.

– Ой! – кажется это плохая идея.

Где-то в затылке мгновенно поселилась тупая ноющая боль. Зато зрение восстанавливается. Я осматриваю себя. Тело практически впечатало левым боком в лобовое стекло автомобиля. Оно растрескалось и сильно прогнулось внутрь салона, но все еще держится целым полотном. Лямки рюкзака больно врезаются в плечи. Однако, похоже мои футболки, толстовки и штаны плотно уложенные внутри него смягчили удар по моей спине.

– Аргрыхрах! – рычание раздается где-то над моей головой.

Слишком близко! Два сердобольных мертвых товарища решают выяснить не сильно ли я ушибся во время происшествия. А я все еще барахтаюсь на капоте автомобиля и никак не могу освободить себя из стеклянной ловушки.

Глава 12

Я уже обошел половину лаборатории, но так и не обнаружил ничего провокационного или хотя бы заслуживающего такого уровня секретности. Не меньше сотни кабинетов и в десятки раз больше сотрудников. Как я успел понять, в оранжевых костюмах помимо меня здесь передвигаются лаборанты или, может, какие-нибудь младшие научные сотрудники. А вот все, кто хоть что-то решал снуют мимо нас в белых халатах. В кабинеты они не заходят, а лишь останавливаются перед большими панорамными окнами и делают какие-то пометки в электронных планшетах.

Я сворачиваю за угол и укрываюсь в темном и коротком тупиковом тоннеле. Скидываю громоздкий шлем и ставлю его у своих ног.

– Фу-у-ух! – шумно выдыхаю я и запрокидываю голову к потолку.

Пот льется с меня ручьями. Наверное также себя чувствуют аниматоры в костюмах животных, когда раздают рекламные флаеры под жарким июльским солнцем. Как остальные лаборанты не задыхаются в этих чертовых скафандрах?

Я стараюсь утереться рукавом, но глаза только сильнее донимает режущая боль. Щурюсь и стараюсь рассмотреть на крошечном фотоаппарате результат моей лабораторной фотосессии. Бесконечные прозрачные колбы и чаши, несколько смазанных кадров с тем, что происходит на экранах электронных планшетов, и на этом пожалуй все. Материалом это не назвать. Я выключаю экран и убираю фотоаппарат в боковой карман.

– Стоять! – раздается справа от меня – Да ты, я к тебе обращаюсь!

Я медленно поворачиваю голову и мое сердце уходит в пятки. Липкий ужас продолжает разливаться где-то в районе живота, когда в полумрак моего укрытия входит высокий ученый в белом халате.

– Что там у тебя? Давай-давай, доставай то, что в карман спрятал. Или мне охрану позвать? – приказывает ученый.

Он светит мне в лицо фонариком, но кажется такие как он оранжевых людей не различают. Я медленно извлекаю из кармана руку и выставляю ее перед собой. На открытой ладони лежит пачка сигарет.

– Да ты наверное издеваешься? – возмутился ученый – Мало того, что шлем снял во время рабочей смены, так еще и куришь в лаборатории! Уволить бы тебя прямо сейчас, но у меня есть идея получше.

Ученый сминает пачку в своей руке и бросает на пол. Хорошо, что мне удалось незаметно оставить камеры в кармане, подменив ее сигаретами. Я поднимаю шлем с пола и встаю во весь рост.

– Да я же… – пытаюсь оправдаться я, но ученый останавливает меня жестом.

– Охрана! Охрана! Да, ты – подойди сюда, – он подзывает кого-то из основного коридора.

В мое, и без того тесное, укрытие входит широкоплечий детина в черной спецовке и с автоматом на перевес. Ученый кладет руку мне на плечо и толкает к охраннику.

– Этот заступает на смену в Загоне! Шлем здесь оставьте. Видишь, зажарился мужчина. Пусть воздухом сегодня часов восемь подышит! – злорадно ухмыляется высокий мужчина в белом халате.

– Так у нас же там только эти работают… ну африканцы, в смысле? – спросил охранник, но тут же прикусил язык.

– Я сказал «в Загон» его! – рявкнул ученый.

Охранник как пушинку вытягивает меня в основной коридор и толкает в спину. Теперь, когда я плетусь в место именуемое Загоном, то думаю не о том, что Олег меня именно об этом и предупреждал. Он был безусловно прав! Я сожалею о том, что кажется в этот раз не смогу вернуться к Катюше и нашему сыну Ванечке.

Глава 13

Ссутулив плечи ко мне ковыляют насквозь прогнившие ожившие мертвецы. Двое мужчин неопределенного возраста – они больше других напоминают зомби из какого-нибудь кино. Их седые засаленные волосы растрепаны и растут островками. Сгнившая серая кожа на их руках и лицах висит и в нескольких местах лопнула. Некогда строгие черные костюмы истлели и превратились в грязные лохмотья. Этим коллегам по несчастью воскрешение однозначно далось нелегко. Пробужденные от вечного сна какой-то чудовищной силой они были вынуждены ломать крышки гробов и буквально выкапывать себя на белый свет.

Превозмогая боль я скатываюсь с капота автомобиля. Оказываюсь на ногах и нащупываю рукой топор притороченный к рюкзаку. Пытаюсь взяться за рукоятку двумя руками…

– Аау-у-у! – вскрикиваю я.

Стоит мне поднять левую руку и резкая боль в ребрах заставляет меня согнуться. Я плотно прижимаю левый локоть к телу. Придется пока пользоваться только правой. К этому мгновению зомби оказываются возле капота автомобиля. Я поднимаю топор и бью наотмашь по бижайшему. Оружие ищет своим лезвием его гнилую шею однако я поднял его недостаточно высоко. Удар приходится в правую руку зомби. Лезвие топора перерубает плоть и кость на предплечье твари.

– Рархгрхр! – негодующе рычит оживший мертвец.

Он поднимает ко мне свои руки. Однако правая перерубленная мной конечность остается висеть плетью. Плечо зомби все равно поворачивается в суставе. Вся правая рука повисает на уцелевшем куске кожи подмышкой. Конечность слишком тяжелая для тонкой гнилой полоски. Лоскут плоти растягивается, рвется и отсеченная рука с мерзким шлепком падает на асфальт.

Трупы приближаются. Тот что позади тоже протягивает ко мне руки. Я замахиваюсь топором еще раз. На этот раз удар получается идеальным. Быстрое вращение лезвия по дуге проходит через шею и легко отделиляет голову тела. Прогнивший череп взлетает по невысокой параболе и оставляя за собой в воздухе прерывистый грязно-черный след приземляется на капот соседней машины. Кляксы из кашеобразной жижи растекаются по металлической поверхности словно граффити безумного художника.

На мое счастье обезглавленное тело сразу как подкошенное падает на асфальт бесформенной кучей. Однако скрюченные пальцы второго ожившего старика дотягиваются до меня. Словно сработавший стальной капкан, зомби повис на моем правом плече. Я отшатываюсь, но труп не выпускает меня и продолжает напирать.

Я не выдерживаю и валюсь на спину. Зомби не ослабляет хватки и следует за мной. Его клацающая пасть практически перед моими глазами. Я выпускаю топор и выставляю перед собой правую руку. Упираюсь ладонью в гнилую шею трупа и пока удерживаю зомби. Я пытаюсь сбросить его вправо, затем влево, но мертвец не поддается. Его лицо неумолимо приближается к моему.

– Рааааааарх! – зомби яростно рычит и раскрывает пасть, обнажая свои почерневшие зубы.

Силы понемногу покидают меня и лицо кровожадной твари опускается. Лоскуты затвердевшей мумифицированной кожи вздувшейся на нем едва не косаются кончика моего носа.

– Да пошел ты! – злость захлестывает меня.

Не для того я столько сегодня пережил, чтобы все вот так закончилось. Меня переполняет всепоглощающая ярость! Она волной разливается по телу вместе с адреналином. Я отталкиваю зомби и подбрасываю его вверх на какой-то десяток сантиметров. Однако этого оказывается достаточно. Я сгибаю ногу в колене и голенью упираюсь в грудь старика… и отпускаю его шею! Кровожадный монстр чувствует, что я поддаюсь его напору и с удвоенной силой тянет ко мне лицо.

Прогнившие челюсти клацают в паре сантиметров перед моими глазами. Моя правая рукой скользит к кобуре на поясе. С непривычки открыть ее не глядя с первого раза не получается. Наконец застежка поддается и я выхватываю пистолет. Патрон я заблаговременно дослал в патронник, но вот курок взвести совершенно забыл. Приставляю дуло пистолета к подбородку зомби.

– Сдохни тва-а-а-арь! – кричу я и изо всех сил выжимаю спусковой крючок.

Пистолет Макарова превозмогает сопротивление курка в попытке выстрелить самовзводом. Я жду выстрела, кажется целую вечность. Это длится настолько долго и мысль о том, что это не случится вовсе, успевает закрасться ко мне в голову. Палец едва справляется и я уже тянусь чтобы помочь второй рукой… однако в это мгновение оглушительный грохот разрывает стоявшую вокруг тишину!

Пуля вырывается из дула пистолета и прошивает подбородок. Затылок зомби взрывается тысячей осколков черепа и ошметков плоти. Больше я не слышу ничего кроме свиста, заполнившего мои несчастные барабанные перепонки.

Звук выстрела безжалостно оглушает меня. К этому я категорически не готов. В кино даже выстрел из гаубицы, не говоря уже о пистолетах, не мог так дезориентировать актеров. Учту это на будущее.

Я кладу пистолет на асфальт рядом. Мысли путаются и не задерживаются в моей голове вытесняемые назойливым гулом в ушах. Я сбрасываю обмякшее тело зомби в сторону.

– Ну что, получил?! – собственный голос кажется чужим и доносится до меня издалека.

Мою голову словно обернули толстым пуховым одеялом. Я аккуратно и неспешно поднимаюсь. Боль отпускает ребра с левой стороны. Это точно ненадолго! Пока в моем теле еще хозяйничает адреналин, я могу быть немного подвижнее. Но скоро боль вернется и ударит по мне с удвоенной силой.

Поднимаю с асфальта пистолет и топор. Детище Макарова я возвращаю на место в кобуру и внимательно осматриваю топор. Топорище опять разболталось, но на рукояти пока держится. Починю его как будет время. Время! Я оборачиваюсь к солнцу. Небесное светило уже на треть скрылось за крышами домов. Нужно поторапливаться. Я возвращаюсь к велосипеду.

– Черт, – тихо ругаюсь я.

Переднее колесо моего железного коня прогнулось к середине и стало карикатурой на пакмана. Велосипед мне больше не помощник. Выбора нет, да и ждать мне здесь нечего. Наверняка на звук выстрела сюда уже медленно, но неотвратимо ковыляет с десяток зомби. Не дам им зажать меня в кольцо Я собрался с силами и продолжил путь пешком.

К тому времени как я добираюсь к оставленному мной джипу, солнце окончательно скрывается за горизонтом. Слух уже возвращается и наполняет мою голову звуками окружающего мира. Лишь легкий «комариный» писк надолго поселился в ушах, однако он прибывает не один. Вместе со слухом в левый бок уверенными шагами, цокая острыми каблуками приходит боль. Адреналин схлынул и ребра снова начинают ныть. Вокруг меня сгущаются сумерки. Я быстро нахожу ключ от машины и вставляю его в замок зажигания. Первые попытки завести автомобиль успехом не увенчались. Двигатель обиженно булькает и включаться категорически отказывается.

– Кар-кар, кар-кар-кар! – доносится с ветки ближайшего к дороге кустарника.

Этот звук сильно напоминает очень ехидный смех. Еще издевается гадина! Я оглядываю ветви ближайших деревьев и вижу крупную черную как смоль ворону на массивном клене. Расстояние большое, но я могу поклясться, что она смотрит именно на меня. Хотя вероятнее всего у меня просто воображение разыгралось.

– Да хоть засмотрись на меня! – возмущаюсь я и продолжаю раз за разом поворачивать ключ в замке зажигания.

По звуку двигателя кажется, что ему не хватает совсем чуть-чуть чтобы удержать обороты. И я в помощь к повороту ключа выжимаю педаль газа. Мотор ревет словано раненный зверь и наконец заводится. Как я своими действиями не заливаю свечи не представляю. Но обороты снова начинают падать, норовя сорваться обратно в мир не работающих изобретений человечества.

– Нет, нет, нет, нет! – умоляю я.

Я еще пару раз плавно нажимаю на педаль. Неровное «дыхание» двигателя-астматика восстанавливается.

– Выкуси, вонючий комок перьев! – кричу я в направлении черного силуэта вороны на ветке.

Быстро разворачиваю джип и на максимально возможной скорости еду по направлению к городу. Темнота вокруг становится практически осязаемой. Еще пара минут и я смогу нарезать ее ножом. Приходится включить свет фар. Совсем скоро через сеть трещин в лобовом стекле, я вижу первые хрущевки. До моей квартиры ехать слишком долго. Поэтому я сворачиваю к ближайшему дому и останавливаюсь перед первым подъездом, так что справа оказывается стена, а слева меня надежно укрывает раскидистое дерево.

Дверь в подъезд очень старая. Деревянные доски отсырели и зеленая краска, некогда покрывавшая их, облупилась. Двери остальных трех подъездов металлические и возможно даже оборудованы домофонами. Так что мой выбор очевиден.

Я тяну за ручку и деревянная дверь со скрипом открывается. По старой советской традиции, на окнах квартир расположенных на первом этаже установлены решетки. Металл на них изрядно проржавел, но они все равно выглядят крепкими и надежными. Поэтому я выбираю угловую квартиру на первом этаже. На лестничной клетке к моему глубокому облегчению, никого нет.

Нужная мне дверь располагается слева. Выезжая по работе на вызовы я часто видел такие в квартирах у пенсионеров. Деревянное дверное полотно обито черной клеенкой и маленькие гвоздики образовывают узор из ромбов. Работа… Словно это было так давно, почти в прошлой жизни. Я думаю, что если внезапно завтра весь этот кошмар закончится, то меня точно посадят. Обвинят сначала в убийстве, потом в угоне и мародерстве. А теперь еще и взлом с проникновением в квартиру припаяют. Хотя может ломать дверь и не придется.

Я аккуратно стучу костяшками пальцев по дверному косяку. Из-за двери все так же не доносится ни звука. Может не слышат просто? Надо в звонок позвонить. Ага, позвонил уже! Вместо дверного звонка из оштукатуренной стены рядом с дверью торчат два провода в белой обмотке. Я пробую соединить оголенные медные усы. Однако результат тот же – похоже звонок все-таки не работает. Хозяева, даю вам последний шанс. Я стучу ботинком в дверь. Таким грохотом можно и слона разбудить. Дверь ходит ходуном под моими ударами.

– Ну, все, сим-сим откройся! – говорю я и прикладываюсь плечом к двери.

Ребра слева сразу пронзает резкая боль. Неужели все-таки сломал парочку? Придется действовать деликатнее. Я достаю топор и поправляю металлическое навершие. После чего, миллиметр за миллиметром, втискиваю лезвие в щель между дверным полотном и косяком. Я нажимаю на топор то влево, то вправо. Медленно, но верно дверь расшатывается и зазор увеличивается. Когда я уже начинаю выбиваться из сил то решаю, что пора немного ускорить процесс. Я всем весом наваливаюсь на рукоять топора используя ее как рычаг. Ну же еще совсем чуть-чуть.

– Да, чтоб тебя!.. – выдохаю я и бью по двери коленом.

И она наконец, поддается. Ригель замка выскакивает из паза. Напоследок «язык» замка упирается краем в болт на дверной коробке. Однако пара ударов ногой довершают начатое. После второго пинка ригель замка соскакивает с зацепа. Дверь настежь распахивается внутрь квартиры.

В прихожей кромешная тьма. Делать нечего, свет с улицы льющийся через дверной проем в подъезд сюда не попадает. Я вхожу внутрь квартиры. Внезапно из темноты прямо мне в лицо летит что-то невероятно быстрое. Это же восставший из мертвых живший здесь пенсионер! Кажется в непроглядной тьме, я каким-то чудом рассматриваю голову зомби. Владельцу не нравится такой бесцеремонный постоялец, как я.

От неожиданности я отшатываюсь и как-то совсем неуклюже плюхаюсь на задницу. Но голова зомби также быстро как появиляется, абсолютно бесшумно опускается до уровня пола. Какого?.. Из квартиры на свет выбегает серая кошка. Она прошмыгнула мимо меня и унеслась к выходу из подъезда.

– Фу-у-ух! Чуть не обделался с тобой! – кричу я вдогонку кошке.

Я поднимаюсь на ноги и достаю телефон. Снимаю блокировку с экрана смартфона и включаю на нем встроенный фонарик. Темноту квартиры разрезает тусклый луч света. В прихожей квартиры справа сразу обнаруживается трюмо с которого, судя по всему, и спикировала на меня кошка-«убийца». Я вхожу в квартиру и прикрываю за собой входную дверь.

Из комнат все также не доносится ни звука. Хотя теперь это факт не сильно обнадеживает. Я обхожу всю квартиру. Прихожая, ванная, совмещенная с туалетом, просторная комната и крохотная кухонька – вот и вся география скромного жилища. На внешних стенах квартиры два широких окна. Те самые, которые снаружи закрыты решетками. Под окнами все также стоит мой изрядно потрепанный джип. Вокруг нет ни одного зомби.

Так, где-то здесь при обходе я видел старое раскладывающееся кресло. Ага, вот оно! Скрипя колесами по паркетному полу я откатываю кресло в прихожую. Подпираю его спинкой входную дверь. Теперь любому кто попытается открыть ее придется попотеть. Вдобавок, я раскладываю кресло. Получается что-то вроде софы.

Я сбрасываю рюкзак на пол и ложусь на жесткое продавленное кресло-софу. Однако после суток проведенных на ногах, оно кажется мне мягкой периной. Глаза сразу слипаюся – сказывается усталость и нервные потрясения минувшего дня. Я едва успеваю выключить фонарик на телефоне и уже минуту спустя безнадежно проваливаюсь в царство Морфея.