Czytaj książkę: «Пуговица», strona 4
–ты чего здесь делаешь? – под кровать свесилась кудрявая голова.
–я пуговицу ищу – сказала я правду.
– сейчас?
–оторвалась и закатилась куда-то.
Карик, как уж, соскользнул под кровать и улегся рядом. Мы молча стали озираться. В полумраке, при свете ночника, не та ко легко было что-то найти размером с пуговицу, но Карик воскликнул громким шёпотом – вот она, у ножки кровати! Потянулся рукой и протянул мне то, что я безуспешно искала.
– здорово! Ну и глазищи у тебя, Карик, как у столовской кошки Машки. И мы захихикали. Время растворилось. Мы о разговаривали. Карик рассказывал о том, что недавно прочитал в детской энциклопедии, о мультиках и всяком разном. Внезапно, на мою попу обрушился звонкий шлепок. За ним последовал другой, уже по попе Карика. Дыхание перехватило, потемнело в глазах и все поплыло. Я не помнила, что было потом.
Неведомая сила вытянула нас за ноги из-под кровати, окунув в холодную реальность.
– чем это вы тут занимаетесь посреди ночи? Вам что, особое приглашение? К вам что, распорядок дня не относится?
Над нами возвышалась грозная, гигантская башня, сверкающая огромными очками с бесконечными диоптриями. У башни было экзотическое имя Аделаида Викторовна.
–мы пуговицу искали – залепетал Карик – вот – и протянул пуговицу башне. Аделаида Викторовна двумя пальцами взяла ее, как кузнечика за крылышки, и приблизила к своему носу. Скривив ухмылку, она опустила пуговицу в карман халата и прорычала – немедленно вон по кроватям и спать.
Карик, таким же манером, которым сползал с кровати, вполз в нее обратно и закрылся с головой одеялом. Я уже ничего не слышала и ни на что не реагировала.
Не помню, когда очнулась, который был час. Дрожь пробирала все тело, болела голова и вообще все. Звуки доносились до меня как-то издалека, как через шум воды. В животе урчало. Я приоткрыла глаза и разглядела две приближающиеся фигуры. Липкий ужас, паника облепили меня со всех сторон, не давая дышать. Я сжалась в комок и закрылась с головой одеялом. Как через подушку, до меня донесся приглушенный, возмущенный голос. Тетечка Грунечька.
– Вы что себе позволяете? Вы с детьми работаете или с зонде – командой? И с какими детьми! Да вы! Да вам! Да вам не место здесь! Вам не место в педагогике! Вам место в казарме!
– Что-о-о-о? я буду жаловаться на вас! Я это так не оставлю! Работает с дефективными, и сама дефективная стала!
– Вон отсюда! Жалуйтесь хоть министру! Только к детям я вас больше не подпущу и на пушечный выстрел! Это уже не первый раз. Хватит! С меня довольно!
Из-под одеяла я не видела, что происходит, но поняла, что тетя Груня взбунтовалась.
Я не знаю, как долго пролежала так, укутавшись в одеяло. Меня била мелкая дрожь. есть и пить не хотелось. В ушах стоял грозный рокот «башни» в телескопических очках. Время потеряло себя. Может прошел день или два, а может целый год. Но, однажды, я снова услышала голос тети Груни.
– Отдохни, мой птенчик. Отдохни, мой милый. Я найду бубенчик в зарослях крапивы.
Я высунула нос из-под одеяла и посмотрела одним глазом. У моей кроватки стояла тетя Груня и тихо улыбалась.
– ну что, птенчик, очнулась? Кушать будем? У нас сегодня оладушки с медом. Компотик будешь пить?
Это было сказано так, будто я не лежала какое-то время в прострации, а только что проснулась, как обычно, утром, и нас сзывают на завтрак. Я ощутила голод.
– тетечка Грунечка, я кушать хочу – промямлила я.
– ну вот и славненько. Вот и чудненько. Оленька, тебе сюда принести?
– нет тетечка Грунечка, я к ребятам пойду.
– ну вот и славненько. Вот и чудненько. Глазки протрем, зубки почистим и кушать.
Тетя Груня направилась к выходу и, обернувшись ко мне, вкрадчиво произнесла:
– Оленька, мы тебя все ждем.
В дверном проеме было слышно позвякивание ложек. Я тихонечко просочилась в столовую и застыла так у дверей. Звяканье прекратилось, и на меня уставилась пара десятков ребячьих глаз.
– Оленька, иди к нам. – Тетя Груня улыбнулась.
Внутреннее напряжение ушло. Я расслабилась окончательно. Почему-то на цыпочках, просеменила к столику, где уже сидел улыбающийся Карик.
– будешь мой компот? – спросил он
– буду – тихо ответила я.
В выходные дни в интернате красили наши одежные шкафчики. У каждого малыша на шкафу было что-то нарисовано, у кого цветок или растение, у кого зверюшка, у кого игрушка, а у меня лучистое солнышко с кривенькой улыбкой. Каждый раз я смотрела на него по долгу, забывая обо всем, и казалось, что нарисованное солнце улыбается и подмигивает мне, играя лучиками. Конечно, сейчас я бы согласилась с мнением, что была очень странным ребенком.
Запах краски мы почувствовали уже за завтраком. Красили масляной эмалью, и, несмотря на закрытые двери и вентиляцию, вонь все равно просачивалась везде. После завтрака нам устроили длительную прогулку на воздухе. Все окна в здании в это день были распахнуты настежь. До следующего дня вся наша одежонка аккуратно была сложена у кроватки каждого ребенка. К вечеру красочная вонь немного выветрилась. На следующее утро малыши потянулись в коридорчик к своим шкафчикам.
– а где мой зайчик?
