Таня Гроттер и колодец Посейдона

Шумел камыш. Деревья гнулись. Ночка темная была. Короче, пейзаж. А пейзажи в приличных книжках принято или пропускать, или списывать у Тургенева, зная, что их все равно пропустят.

Но кто я такой, чтобы лезть в чужие дела, да еще и забесплатно?

Много восклицательных знаков – первый признак истерички.

Ты во всем жаждешь абсолютного совершенства. Уж любовь так любовь, дружба так дружба – и чтобы никаких полумер, и чтобы все с заглавной буквы. А жизнь-то как раз и есть полумеры.

Итак, выбор: красивый финал или бесславная старость?

Комплексы, милый мой, комплексы. У кого своих игрушек нет - вечно к чужим пасочкам лезет и, пока лопаткой по сопатке не получит, не отвянет.

– Что будем делать с гостями, Абдулла? – спросил он.

Джинн отвел рассеянный взгляд от книжных корешков.

– О, вечные врата, что за вопрос! Яд у меня в столе. Неужели самому сложно взять? – спросил он ворчливо.

Что бы там ни говорили поэты, а любимая девушка весит столько же, сколько мешок с капустой соответствующего объёма. Разве что мешки с капустой несут обычно с меньшим воодушевлением.

Прыщи — это буреломные мысли, пир идей! Мыслям тесно внутри и они расцветают снаружи!

Историю - особенно историю войн - всегда пишут победители. У проигравших нет уже ни крови, ни чернил.