Жемчужина для шейха. Ты будешь моей

Пролог

Обхожу ее и останавливаюсь у окна с видом на мои владения, которые едва ли возможно объять взглядом. Достаю паспорт девчонки и кручу в руке, специально разглядывая его так, будто это какая-то диковинка, и жду ее реакции. Она смотрит на меня и боится сделать шаг, но глаз с моей руки не сводит.

– Что вы собираетесь делать?

– А как ты думаешь? – спрашиваю с легкой ухмылкой и уверенностью. – Это, кажется, твое, верно?

– Мое, – робко бормочет она. – Верните его, пожалуйста. Вы не имеете права забирать мой документ.

– Что ты сказала? Я вправе делать с тобой все, что захочу. Ты моя собственность, моя рабыня, служанка – как угодно. Но обхожусь с тобой мягко и ласково, позволь заметить. Хочешь более грубого отношения? Я могу это устроить. Посмотрим, как тебе понравится такое.

– Не надо грубее, прошу… – скулит девчонка.

– Тогда исполни мое желание. Ты же понимаешь, что я могу хоть сейчас взять тебя силой и насладиться тобой любым, самым изощренным способом. И наслажусь, будь уверена. – Подхожу к ней и провожу тыльной стороной ладони по ее щеке, шее и ниже, задевая пальцем сосок на ее полной груди. – Такая сладкая, яркая, нежная.

– Пожалуйста… – с дрожью и придыханием тянет она, отворачиваясь и зажмуривая глаза.

– Тебе всего лишь нужно сказать мне то, что я хочу услышать, сказать «да». Ты в одном шаге от пропасти. И лишь тебе решать, полетишь ты или сорвешься вниз… Жемчужная Ольга, – говорю, зачитывая ее фамилию и имя из паспорта.

Она распахивает глаза и набирает в легкие воздух:

– Верните! Вы не можете!..

Протягивает руку, чтобы выхватить у меня документ, но я отступаю на несколько шагов назад.

– В жизни ты куда красивее, моя драгоценность. И сходства у тебя очевидные с фамилией. Бархатная кожа, приятнее лучших, самых дорогих шелков, пухлые, сочные губки, которые так и хочется осыпать ласками, скользя среди волн твоих светлых, как солнце, волос. Скажи мне «да», и ты ощутишь на себе все то, чем я способен тебя одарить, моя милая.

– Никогда! Я не отдамся такому, как вы! – дерзко проговаривает она, сострив глазки.

Смотрю на нее и понимаю, что она меня не слушает, хотя слышит. У нее перед глазами только моя рука с книжечкой в картонной обложке; она дорожит ею, этой мелочью, куда больше, чем следовало.

– Я понял, – продолжаю, – тебя останавливает надежда. Тогда я лишу тебя ее!

Озадаченный взгляд девчонки сменяется ужасом, когда я складываю пополам ее документ и намереваюсь разорвать надвое.

– Нет! Пожалуйста, не надо, – вдруг срывается она на мольбу и складывает перед собой ладони. Затем, видя, что я не собираюсь отступать от своего решения, падает на колени и жалобно просит: – Я сделаю все, что вы хотите, только не нужно этого делать. Как же я потом…

– Ты знаешь, что мне нужно. Отдайся мне! Я хочу, чтобы ты согласилась и позволила мне овладеть тобой.

– Нет! – снова выкрикивает она окрепшим голосом и поднимается на ноги.

Думала, ее это выступление сработает, разжалобит меня?

– Юная наивная девочка. Ты так ничего и не поняла, – говорю и у нее на глазах разрываю ее паспорт на две части, складываю еще раз и снова рву, затем бросаю перед нет на пол, разметая кусочки по комнате. Разворачиваюсь и иду прочь.

– Нет, что вы наделали! Но… что вы за человек! – кричит она мне в спину.

– Ты зря сомневаешься в том, что я способен сделать с тобой все, что захочу, – резко развернувшись и схватив ее лицо ладонью, рычу ей в губы. – А еще ты должна понять одну вещь: если я так решил, то ты будешь моей! Разница лишь в том, будешь ли ты сопротивляться или станешь покладистой, мягкой кошечкой, выполняющей все, что тебе скажут.

_______

Или

_______

Девчонка начинает что-то бормотать, двигает бердами и открывает глаза.

– Что вы делаете? – выкрикивает она и прытко запахивает на себе одежды, подскакивает на диване, обхватывает коленки руками и прячет за ними лицо. – Что вам от меня нужно?

Улыбаюсь и встаю на ноги перед ней. И ее взгляд медленно опускается чуть ниже уровня моего пояса. И увидев, как сильно я возбужден, девушка распахивает глаза, но лишь на секунду перед тем, как сильно зажмуриться, спрятаться от меня.

– Мое желание утолит только твоя любовь, красавица ты моя. Ничем иным этот огонь уже не потушить, – говорю и расстегиваю на себе кандуру. Сбрасываю ее на пол вместе с гутрой, перешагиваю и, лишенный одежд, забираюсь на диван к девушке.

– Нет, – взвизгивает она, лишь ощутив, что я приблизился к ней, и открывает глаза. Только теперь она видит меня нагим. Так близко. И с таким огнем в глазах.

– Да, моя дорогая. Я хочу тебя, хочу овладеть тобой прямо сейчас, – рычу я, ловлю ее запястья. Толкаю юное тело на спину и отвожу ее руки ей за голову. Прижимаю к дивану, чтобы она не могла противиться, и припадаю к ее губам своими. Пробую их сладкий вкус, наслаждаюсь их нежностью.

– Ты слишком желанна, моя милая, чтобы я смог остановиться, – шепчу ей в губы и снова накрываю их поцелуем.

Девчонка пытается увернуться, дергает ногами, чтобы сбросить меня с себя, чем только помогает мне оказаться между ними.

– Я вижу, как ты хочешь ощутить меня. Я знаю, что и ты жаждешь покориться мне, но ты слишком горда, – говорю и рывком сдергиваю с нее одежды. И выдыхаю стон наслаждения при виде ее полностью обнаженного, стройного, идеального тела. О, ее изящная талия, словно эту красавицу вылепил из глины лучший гончар. Эти бедра… И столь сладкий нектар сочится между ними.

Девушка не может свести ног, потому я вижу всю ее красоту и хочу насладиться ею сполна.

– Нет, вы… вы ошибаетесь! – задыхается девчонка, выбившись из сил. Ее сопротивление слабеет, она лишь тяжело дышит и ёрзает перед моими глазами безупречной попой, с каждым движением скользя своими блестящими от соков складочками одна о другую и сводя меня с ума.

– Хочешь.

– Нет… Не надо. Вы не посмеете!

Я не слушаю ее, понимая язык ее тела и то, что оно говорит куда больше, чем непослушный язык горделивой девчушки. И перед тем как коснуться ее прелести пальцем, погрузиться в эту сладость, я заглядываю в ее прикрытые глаза, неотрывно следящие за моими действиями, проскальзываю по внутренней стороне ее бедра и прикасаюсь. Поглаживаю ее податливую жемчужину большим пальцем и слегка нажимаю, срывая с языка девушки нежный трепещущий звук удовольствия.

– Видишь, я лучше знаю твои желания, моя дорогая.

Изнываю от желания войти в нее. Мой стон от одного лишь касания ее разгоряченного лона разносится далеко за пределы этой комнаты. Приставляю член к ее нежности и скольжу им вверх-вниз, размазывая наши соки, и замираю между половыми губами, слегка погрузив головку внутрь.

Смотрю девушке в глаза и говорю:

– Если ты так сильно не хочешь меня, то почему ты такая мокрая? – Пока она ищет, что ответить, бегая глазками по моему телу и комнате, я ложусь на нее, ловлю ее лицо в ладони и шепчу прямо в губы: – А еще я давно не держу твоих рук, которыми ты сейчас касаешься моих плеч.

И поймав ошеломление в глазах своей красавицы, резко подаюсь бедрами вперед и в одно движение проникаю в ее лоно, выбивая из нее сладострастный крик прямо мне в рот.

– Я хотел этого с того самого момента, как впервые увидел тебя, – шепчу я, все сильнее вбиваясь в нее и ощущая, как девчонка напрягает бедра и даже слегка обхватывает меня ножками.

– Нет… Вы не можете. Это неправильно. Я не хочу.

Она пытается говорить, споря в своей голове с остатками совести и разума, которые уже так крепко переплетены с удовольствием. Что бы она ни сказала или сделала сейчас, ее дыхание, ее влага и стоны, которые сдержать она не в силах, говорят мне обратное.

– Вы… вы не понимаете. Я не…

Накрываю ее губы поцелуем, проникая языком в ее горячий ротик, и взрываюсь немыслимым оргазмом. Рычу девушке в рот, а мои потоки безудержно плещут в ее лоно, выстреливают, словно ружейный залп, пробивая бреши в сопротивлении, и я чувствую, как сильно сжимаются ее бедра в этот момент на моей талии. И я делаю несколько последних движений в нее, затем размыкаю наши губы и покидаю ее тело.

Глава 1

Мансур

– Вы простите мне, что я снова спрашиваю об этом. Вы уже давали все распоряжения. Но мне хотелось бы уточнить, зная, как трепетно ваш отец относится к подобным вещам, уверены ли вы, что не нужно ничего традиционного привнести во всю эту атмосферу?

Смотрю на помощника, точнее, для меня он помощник, если можно так выразиться, но здесь он управляющий банкетом, скажем так. Я выбрал его не только потому, что у него ресторан, который мне нравится, но и за некоторые приятные для меня бонусы. Не знаю, что он увидел в моем взгляде, но заметно испугался не угодить мне. Помнит, как я на свой прошлый день рождения, ровно год назад, отреагировал на его подобный вопрос.

– Расслабься, лишние морщины тебе не к лицу.

– Значит, все в порядке? – с надеждой интересуется он.

– Сейчас посмотрим.

Я пришел отдохнуть и развлечься, а не проводить ревизию и контролировать все, тем не менее я прохожу по палубе новенькой яхты и оглядываю все приготовления. Вывеска, воздушные шары разных цветов привязаны к перекладинам, несколько передвижных столов в тени навесов, на которых стоят ведерки со льдом и шампанским, всякие закуски. Насчитываю по разные стороны судна около шести молодых парней в фартуках и с бабочками на шее – обслуживающий персонал. Немного хмурюсь, хотя осознаю это не сразу, а только по очередному вопросу семенящего за мной Павла:

– Если хотите, мы можем мигом заменить их на самых стройных, красивых, с белоснежной кожей и длинными волосами девушек, как вы любите. Простите, что эту деталь я не учел сразу.

– Конечно, меняй немедленно! А с этими сам можешь потом развлечься, – слышу ломаный русский от Самада Азима Абади, моего товарища и компаньона, которого мне отец назначил в качестве правой руки. Оборачиваюсь и вижу его с еще двумя моими самыми близкими друзьями. Они широко улыбаются и разводят для объятий руки. – Мансур, брат, ты приехал!

– Как же он пропустит свой тридцать третий день рождения, – улыбается идущий рядом с Самадом Адиб. – Возраст Христа. Ему великим суждено быть весь его век!

Они подходят и обнимают меня, а Руслан, до этого не проронивший еще ни слова, хлопает меня по плечу, как, кажется, заведено здесь, в России, и призывает показать мне все, что они здесь приготовили. Но перед этим бросает строгий взгляд на Павла – и тот, откланявшись, дает всем мальчуганам в бабочках собраться и покинуть яхту.

– Без вас, братья, этому дню не быть счастливым! – говорю я. – Но вот насчет девочек ты подметил точно. День-то какой солнечный. Хочется видеть прекрасное вокруг себя, наслаждаться им в полной мере. Вы как считаете?

– Обижаешь, Мансур! Конечно, конечно ты прав! Я тебя полностью поддерживаю, – смеется Руслан, пока остальные, спрятав руки в рукава, молча следуют рядом с нами. – Как же не поддержать такое, ведь что за праздник без девочек. Вот сейчас твой бегунок решит вопрос, привезет молодых, стройных красавиц, с белоснежной кожей, аппетитных, и тогда мы отчалим от берега. Выйдем в море и насладимся всеми прелестями этой роскоши. Проходи, дорогой, я тебе здесь все покажу.

Мы заходим в специально обустроенную каюту, всю блистающую шелками, пуфами, расшитыми в нашем стиле. Точнее, в стиле, к которому привык мой отец. Чувствую, что он приложил свою руку и здесь. И хоть мы решили с ним, что я, будучи только наполовину арабских кровей, все же отчасти и русский, как моя мама, оттого и хочу этот день провести здесь и так, как сам того пожелаю. И лишь потом, по возвращении в Тунис, отпраздную с отцом, если он пожелает. Но его упрямство так просто не побороть.

Беру со столика сочную виноградину и кладу в рот.

– Сегодняшний день обещает быть долгим, верно?

– Это уже как ты захочешь, брат. Он твой. Как и вся эта яхта в твоем распоряжении. Я лишь взял на себя смелость отдать некоторые распоряжения по организации, чтобы ты ни о чем не волновался.

– Спасибо тебе. – Кладу ладонь ему на плечо. – Я ценю это. Признаться, я ехал сюда не в лучшем расположении духа. Но с тобой, дружище, мы сегодня зажжем звезды! Вернемся же к остальным, не то они без нас начнут веселье. А я, знаешь ли, не хочу ничего пропустить.

Несколькими днями ранее

Оля

– Ну вот тут, смотри. – Катя подсовывает мне телефон по столику между салфетками и чашкой кофе. – Тут требуются официантки. Причем сразу две, как раз как рам нужно. Сможем вместе работать.

– Да не, – кручу головой. – Я не смогу так. Не мое это. Я вообще не представляю себя в сфере обслуживания.

– Да перестань ты. Я уже как-то в одной забегаловке работала. Это то же самое. И ничего сложного: подходишь, улыбаешься, тебе говорят, чего бы им хотелось, записываешь, снова улыбаешься и идешь на кухню передавать заказ – все!

– Кать, а если ко мне приставать начнут? Бывает же, что клиенты…

– Гости, – поправляет она меня. – В таких заведениях их принято называть гостями.

– Да без разницы мне! Он меня как-то назовет или тронет, а я в ступор впаду или ляпну чего-нибудь. И меня за это выгонят.

Подруга откидывается на стуле, улыбается и оглядывается по сторонам. Затем наклоняется ко мне и шепчет:

– Я тебя прикрою. А если хорошие чаевые оставят, особенно если какой-нибудь богатенький Буратино, то там и не зазорно подыграть ему, – подмигивает она, – если ты понимаешь, о чем я.

– Ты совсем дура или прикидываешься? – отрезаю я. – Не собираюсь я никому подыгрывать! Давай другой вариант найдем. Я не знаю. Что-то полегче.

– Да это простые деньги. И никому ничего не должен. Отработала день, получила чаевые и, если не понравилось, ушла хоть на следующий день.

Складываю руки на груди и дую губы. Мне совсем все это не нравится. И как можно вот так легко ко всему этому относиться? Ладно она, у нее парней, наверное, было больше, чем у меня юбок. Хоть она мне особо и не хвасталась своими успехами. Видно по повадкам и такому простому отношению к таким… сложным для меня вещам. Куда мне до нее.

От этих мыслей даже неловко как-то становится. А боковым зрением замечаю приближающуюся к нашему столику мужскую фигуру. Какой-то долговязый мужик подходит к нам, кладет свою пятерню с длинными пальцами на спинку моего стула и наклоняется, хитро улыбаясь.

– Тебе чего? – сразу грубит Катя. – Не видишь, мы разговариваем? И не знакомимся… со всякими тут.

– Дамы, вы простите меня великодушно, – еще шире лыбится он, – и позвольте присесть на минутку.

– С чего бы это?! – возмущаюсь уже я.

– Я тут нечаянно подслушал ваш разговор, – все так же приторно щебечет он и умащивает свою задницу на мой стул, нагло вытесняя меня на соседний, как так и надо. – Вы не подумайте, я не маньяк какой-нибудь. Просто, по воле случая, конечно же, так вышло, что я ищу красивых и ловких девушек, с подвешенным язычком и способных адаптироваться под обстановку. – Он на секунду замолкает и, наверное, заметив замешательство на наших с Катей лицах, добавляет: – Ой, я что-то все слишком усложнил. В общем и целом, у моего хорошего друга открылась гостиница, в которую я ищу обслуживающий персонал. За стойку регистрации, чтобы встречать гостей и определять их в номера; консьержек для уборки номеров и разноса обедов и прочее.

– И почему вы решили, что нам это может быть интересно? – покачивая головой, как болванчик, спрашивает Катя.

– Вот вам, – говорит мужчина, глядя на меня и даже не обратив внимания на вопрос, – хорошо подойдет наша вакансия горничной, например, ведь вы, милая, как я понимаю, не любите общаться с людьми. Будете менять постельное белье, полотенца и прочее, когда гость покинет номер. Вам даже встречаться с ними лично не придется. А вам, дорогая, будет к лицу место на ресепшне.

– А сколько платить… этот ваш друг будет?

– Катька!

– Ну что? Нужно же узнать все получше, перед тем как соглашаться. Все как ты меня и учила, да?

– Я смотрю, вы заинтересовались предложением, – потирает ладошки этот мужик. – Вас Катенька зовут, правильно? Так вот, Катенька, зарплаты у нас будут хорошие, приятные. Сами понимаете, мы только открываемся, потому и пытаемся максимально заинтересовать наших потенциальных работниц.

– Работниц? – повторяю я слово. – А мужчин вы не приглашаете?

– Приглашаем, конечно же. Но на другие вакансии. Вы же понимаете, что вероятность привлечь гостей милой улыбкой и красивыми глазками, как вот у вас, гораздо проще. Вот я бы, только увидев вас, уже захотел бы остаться в вашей гостинице.

– Вы нам зубы не заговаривайте! – бурчу я. – А если нам не понравится? На каких условиях работа?

Мужчина даже не задумался перед ответом:

– Вы в любой момент можете уйти, в конце рабочего дня, конечно же. С первого дня мы никого официально не оформляем. Мы прекрасно понимаем, что девочкам нужно освоиться, почувствовать, их ли это место и все такое. И пока вы не решили все окончательно, я оставлю вам свою визитку и откланяюсь. А вы позвоните мне, как надумаете, хорошо?

Он достает из кармана на вид дорогую визитку с тисненным логотипом, именем и номером телефона и всовывает мне в руку.

– Мы позвоним, – улыбается Катя и стреляет в него глазками.

– Может быть, позвоним! – поправляю ее я и откладываю визитку на край стола со своей стороны.

– Вы подумайте хорошенько, конечно. Только имейте в виду, что, если не поторопитесь, на ваше место, а место очень хорошее, могут попасть другие желающие, – хитро говорит он и быстро выходит из кафешки. А мы остаемся с подругой вдвоем и хлопаем друг на друга ресницами.

– Ну, что думаешь?

– Я даже не знаю… Мало ли, что это за мужик. Вдруг он не тот, за кого себя выдает.

– Олька, ну ты как обычно! Прекращай параноить. Это же просо работа. Ты думаешь, как еще им сотрудников набрать?

– Объявление в газете написать, например!

– Это прошлый век, ты чего? Да и он же сказал, что они только открываются. А может, они и подали в газету, но кто их сейчас читает вообще? В интернете могли разве что опубликовать вакансии.

– Вот и посмотри в интернете. – Беру визитку и зачитываю читаю имя: – Наумов Павел Валерьевич, пропиши. Посмотри, кто он такой. Странно, что не написано название гостиницы.

– Да и ничего на такого человека гугл не знает.

– Вот! Я же говорю, подозрительно все это.

– Слушай, Оль, он же сказал, что если не понравится, можно просто уйти. Так все сейчас делают. В общем, ты как хочешь, а я позвоню и съезжу туда.

– Ну ты и сучка! – возмущаюсь я. – Оставишь меня? Мы же договорились вместе работу искать!

– Так а как я могу вместе с тобой искать, если ты всего боишься? Тебе что ни предложи, все тебе страшно. Вот, вот прямо на голову тебе падает классный вариант заработать за лето, а ты носом крутишь. Он даже вакансию под твою застенчивость подобрал, – ёрничает Катя и строит пальцами кавычки в воздухе.

Мне ничего не остается, как согласиться попробовать.

– Ладно. Но только попробуем и посмотрим. Пообещай, что, если вдруг хоть что-нибудь пойдет не так, то мы сразу уйдем!

– Хорошо, хорошо, конечно! – поднимает ладошки подруга и быстро выхватывает у меня из рук визитку. Набирает номер и прикладывает телефон к уху.

Я смотрю на ее игривое выражение лица, и меня почему-то начинает трясти. А после реакции подруги на первые слова с той стороны линии меня вообще передергивает.

– А как вы узнали, что это я? – спрашивает она в телефон. – Вы так были уверены, что я вам прямо сразу буду звонить?.. Да ладно! Не может быть. А если бы это не я была, вот неловко бы получилось.

– Катька, клади трубку, – шепчу я, совсем испугавшись. – Это подстава какая-то!

Но подруга только отмахнулась от меня и отвернулась.

– Да, – говорит, – мы еще здесь. Прямо сейчас? – Бросает на меня взгляд и снова отворачивается. – Да, хорошо. Почему бы сразу и не посмотреть, – жмет плечами. – На Рейндж-ровере? Хорошо, ждем. До встречи. – И кладет трубку.

– Ты вообще офигела?! Я не поеду с ним никуда! – воплю я и понимаю, что на меня тут же оборачиваются с десяток других посетителей кафешки. Добавляю тише: – Ты не видишь, что это какая-то ерунда? Как он мог тебя сразу узнать, если он налево и направо всем визитки раздает? Ему должны звонить разные люди каждые пять минут. Значит, ему никто не звонит.

– Угомонись. Посмотрим и, если не понравится, поедем домой.

Подруга кладет несколько купюр в папочку с чеком, поднимается, прихорашивается, берет меня за руку и выволакивает на улицу, где к нам через полминуты подъезжает черный джип. Из него вылезает тот самый Павел, открывает двери и учтиво приглашает сесть в салон. Сцепив зубы, я все же запрыгиваю в машину следом за Катькой и изо всех сил стараюсь не вздрогнуть, когда дверь за нами гулко захлопывается. Прижимаю сумочку к груди и зажмуриваюсь, пытаясь хоть немного расслабиться. Но не получается.

И когда машина трогается с места, только Катя сидит довольная, стреляет глазками по сторонам и беззаботно накручивает волосы себе на палец. А меня пробирает очередной озноб от очень нехорошего предчувствия, что нас только что хорошенько обманули, а мы сидим в машине у совсем незнакомого нам мужика и едем неизвестно куда.