Czytaj książkę: «Поединок с судьбой», strona 2

Не то чтобы я сильно блефовал, на нескольких стражников и даже одного боевого мага-недоучку, которых содержат торговцы в своей охране, сил вполне хватило бы. Но, в то же время, я понимал, что торгующие очень дорогими и редкими товарами люди, должны иметь соответствующую защиту. Жаль, что в тот момент я и предположить не мог, кто именно является главным «защитником». Мне было всё равно. Мною двигала ещё не до конца угасшая надежда оживить Юкки. На мой вопль вышел молодой паренёк и пригласил на аудиенцию. Он так и сказал – «аудиенцию», забавно, кем они здесь нас всех считают?

Покинув общий зал через незаметный проход в углу, задрапированный тканью, и пройдя по коридору два поворота и пять закрытых дверей, мы подошли к открытой двери, отличающейся от остальных горящим над ней световым шаром. Никаких окон в коридоре не было. Паренёк освещал путь светом из маленького перстня. Очень дорогая и малофункциональная безделушка, но весьма удобная. Камушек в перстне, судя по яркости света, обладал немалой мощью. Обычно, подобные камни используют для составления сложных многоцелевых артефактов. Сделать из этого магический светильник – всё равно, что забивать гвозди золотым молотком. Мы прошли в открытую дверь. В комнате пара кресел, по стенам – всё та же драпировка, стол, перегораживающий узкий проход так, что протиснуться можно только боком. За ним – небольшой табурет и ещё одна узкая дверь. Парень прошёл вперёд, сел на табурет и, касанием руки, засветив настольный светильник, погасил фонарь на кольце. Затем, сделал какое-то движение под столом и узкая дверь открылась.

– Проходите, Этьен Конталь. Я вас внимательно слушаю.

Протиснувшись в узком пространстве, я зашёл в кабинет. Роскошный ковёр с высоким ворсом, люстра на пять световых шаров, полки с книгами и различными предметами. Раковины, кинжалы, экзотичные статуэтки, обсидиановая маска, вроде бы, с человеческим лицом, соседствует с миниатюрным барельефом, изображающим полуобнажённую красавицу в стиле древних. И, если я ничего не перепутал, весь барельеф вырезан в единой хрустальной глыбе. Это место явно рассчитано производить нужный эффект. Не показная роскошь недавно разбогатевших купцов или бывших вояк, получивших от владетеля титул, и тянувших в гостиную всё, что блестит и стоит дороже сотни золотых. Здесь украшения ласкают взор цветовой гаммой. Книги внушают почтение, а оружие вызывает желание им обладать. Ну, и невольное уважение к тому, кто все это собрал в одном месте. …Хорошая попытка, но и я с основами геомантии знаком. Кроме эстетической функции, правильно собранные и разложенные артефакты – а тут их не менее половины от всех вещей, образовывали узор, поддерживающий некое фоновое заклятье. Суть едва ощущаемого плетения была мне не ясна. Зато, центр воздействия чётко читался. И был он, что за совпадение, аккурат перед рабочим столом, за которым восседал мэтр Эмиль. Нужно ли говорить, что гостевой стул стоял именно в этом месте? Я подошел к столу торговца сбоку так, чтобы, по возможности, не попасть под действие неизвестной мне силовой конструкции. Хоть она и была едва заметной, но мало ли что. Может быть, своей почти невесомой мощью, она подобна усилию для нажатия спускового рычага. С виду невелика, но приводит в действие силы, куда более могущественные.

Возмущение и гнев стали плохими советчиками. Если бы я, сходу, попытался взломать сознание торгаша, может, из этого что-нибудь бы и вышло, вряд ли, конечно, но хоть какой-то шанс. Нет, я решил поговорить. Честные люди, не имеющие опыта общения с подлецами, редко выигрывают в противостоянии с ними первую схватку, так как в остальных видят себя. Я, отчего-то, решил, что известный в обществе, и даже лично мне представленный человек, не может оказаться законченным негодяем. Мы пару раз пересекались у Слейда, в доме древних, на празднике «летней ночи», шапочное знакомство, так сказать. Была у меня надежда, что его подчинённые устроили самодеятельность, и стоит мне «открыть его глаза на правду», как достойный мэтр тут же возьмется мне помогать! Как бы не так!

– Приветствую, мэтр Эмиль, ваши подчиненные, две ночи назад, купили девушку, мою жену, Юкки Мори, магистра и преподавателя нашей коллегии. Мало того, что за факт работорговли, вам придётся ответить перед судом герцога и магистрата, так они её ещё и убили. Есть шанс, что её пока возможно оживить. Скорее расскажите, где может находиться её тело!

Я ожидал любой реакции: отказа, возмущения, да хоть обвинения в помешательстве. Но то, что прозвучало в ответ, меня сильно смутило. И, что важно, ни один мускул на лице Эмиля не дрогнул.

– Увы, мой друг, я вряд ли смогу вам помочь, мы не занимаемся работорговлей. Я понятия не имею, о чем вы говорите.

И тут я допустил очень серьёзную ошибку. Я решил его прощупать, нет, не взломать, если бы подобное воздействие вскрылось, мне было бы несдобровать. За несанкционированное вмешательство в чужие мозги – судят, как за убийство; нас, «мозголомов», не любят и побаиваются. Я просто пожелал почувствовать его настроение, слишком уж спокоен был его взгляд. Когда тебя обвиняют в серьёзном преступлении, а твоих подчиненных в убийстве, сидеть и мило беседовать? Впрочем, вдруг, он так и ведет дела? На лице – тишь да гладь, а в душе буря?

Вот я и решил проверить, инициализировал «астральный щуп». У разных колдунов, как нас называют в народе, разные «подвески». Плетения, которые чаще других нужны в повседневной жизни. Таких «подвешенных заклятий», редко бывает больше двух-трёх. Если очень надо, можно вплести воздействия в артефакты. Так, обычно, и поступают маги-практики, обученные к боевому использованию своего таланта. У меня же, в виде «подвески», был магический спектр, позволяющий определить сродство плетения к стихии, и его примерную мощность. И ментальный щуп, эдакое невидимое продолжение моей руки, которым я мог чувствовать настроение людей, не влезая к ним в голову. Ну и, при желании, использовать в сцепке с другими своими структурами. Удобная штука, в разы ускоряет плетение сложных воздействий и силы почти не отнимает. Я направил невидимую удлинившуюся руку к голове торговца. Всё это не заняло и доли секунды, так как структура щупа уже была активна. А вот то, что произошло дальше, сильно меня изумило.

– К чему бы мне подвергать репутацию моего торгового дома такому позору?

Эмиль закончил фразу и весь подобрался, как перед прыжком. Взгляд стал острым, пронзительным, и очень недобрым.

– Вы меня зачаровать решили, коллега?

Я сначала даже не понял, о чем он говорит. Какой я ему коллега, а, главное, как он почувствовал присутствие пассивной структуры? Щуп его не касался, он вообще по-другому работает. Моя «невидимая рука» снимает психограмму мозга, которую заблокировать не проще, чем мимолётный взгляд. Артефакты защиты от тонких воздействий – крайне редко настраивают на перекрытие биологической активности. Грубо говоря, люди стремятся защитить свою мыслительную деятельность, а не сигналы биологических функций, в которых мы не сильно отличаемся от животных. Именно через них, считывая возникающие микровозбуждения в определенных отделах головы, я и получал информацию об общем нервном состоянии. Страх, радость, грусть, простые эмоции, не завязанные на речь. И, главное, как Эмиль меня почувствовал? Ни один артефакт, ни на нем, ни вокруг, не активирован. Разглядеть моё творение сможет очень небольшое число коллег, слишком в нём мало силы. Нужно точно знать, куда смотреть и хоть немного представлять суть плетения. Его хитрый напольный узор я обошел. Что бы в нём ни пряталось, помочь Эмилю оно не могло. Интуитивно опознать плетение может, разве что, такой же, как и я, «умник», с даром астрала. В тот момент, я не осознал, почему он назвал меня «коллегой». А когда догадался…

И, да, щуп так ничего и не ощутил, защита была идеальной.

– Эмиль, вы хотите сказать, что тоже одарены талантом тонких путей?

Он кивнул.

– Более того, я, в отличие от вас, Этьен, «мозголом»-практик. И очень вам не рекомендую испытывать тут ваши кустарные заготовки. Вы, возможно, хороши в теории. Не спорю, тоже нужно. Ученики, спокойная жизнь в академии…

Я, автоматически, поправил торговца.

– В коллегии.

Эмиль снова кивнул.

– Ну да, конечно, в коллегии. По мне, что одно, что другое – один чёрт, но, ваш архимаг – с претензией мужик, заморочился. Так вот, будь вы хоть из канцелярии помощников Всеблагого, я вас сверну в бараний рог одним ударом. И я сейчас не набиваю себе цену.

–Никуль, зайди-ка.

В кабинет вошел молодой парень, сопровождавший меня по коридору и сидевший сейчас за открытой дверью.

– Этьен, не пугайтесь, это мой ученик, он еще и не такое может вытерпеть. Я его просто возьму под полный контроль, а вы оцените плотность и насыщенность потока.

Паренёк на краткий миг потерялся, зрачки расширились, лицо утратило осмысленное выражение. Затем малый подпрыгнул и, словно акробат на ярмарке, встав на руки, прошёлся по кабинету вверх ногами. Еще прыжок – и он, пользуясь для толчка только руками, заскочил на стол.

Ничего себе, подпрыгнуть на пять пядей только на руках… Этот мальчонка – опасный противник. Я же, тем временем, с помощью подвешенного заклятья «магического спектра», изучал незримый обычным взором фиолетовый «канат», связывающий две головы. От мэтра в сторону ученика текла сила. Мощь простенького заклятья контроля была такой, что прямо сейчас, между этими двумя, можно заряжать небольшие артефакты. Что же за бездонный колодец у мэтра, вместо нормального «сосуда души»? Вливать в парня не менее пятидесяти единиц в секунду – это очень много. Дело даже не в том, откуда он черпает силу. В конце концов, он может нацепить на себя кучу заряженных накопителей. Или сидеть на выходе природного источника, вряд ли, на острове их всего три. Но как, во имя Всеблагого, он удерживает поток? Какой у него максимальный единоразовый выплеск? Будь это одаренный огнём, при такой мощи, вокруг камни бы расплавились. Паренёк, пройдясь по кромке стола, лихим сальто соскочил на ковер и… моргая, пришёл в себя.

– Мэтр?

В вопросе Никуля не было ни обиды, ни усталости. Он, как бы, спрашивал своего учителя, может ли он ещё чем-либо помочь.

– Иди Никуль, ты молодец. Наблюдаю прогресс. Продолжай в том же духе.

Когда парень вышел из кабинета, дверь, к слову, не закрыв, торговец пояснил:

– Никки укрепляет руки. В прошлый раз, исполнение было попроще. Итак, Этьен, во сколько же вы оцените мой потенциал?

Я хмыкнул, если предположить, что мэтр не использовал сторонние артефакты, и не сидит своим «тылом» на выходе природного источника силы…

– Четыреста единиц, я полагаю, поздравляю вас, магистр.

– Право, не стоит, мы немного иначе меряем магические ранги. Да и главное не в этом. Вы-то сами, имеете не меньший «сосуд души», но вот каково его «горлышко»? Сколько за один раз вы способны воплотить в заклятье?

Я с легким недоумением глянул на торговца. Вопрос о «ширине горлышка», наверное, самый интимный из тех, что могут охарактеризовать мага. Понятное дело, что чем больше «сосуд», тем большее количество силы ты можешь использовать из своего личного резерва. Но возможность разового использования силы, мощь, которую ты способен вложить в заклятье единым воздействием, это и есть главный критерий эффективности. Простейший пример – самое первое боевое плетение магов огненной стихии, «огненный шар». В случае, если его исполнить безупречно, может обойтись своему обладателю в четыре единицы силы. Магистр, имея в своем «сосуде души» четыреста единиц, плюс-минус, теоретически, может сотню раз запустить во врага «огненный мячик». Да только беда в том, что увернуться от подобного подарка не особенно тяжело. И наличие обыкновенной кожаной брони с поддоспешником, или деревянного щита, вполне способно спасти жизнь. Ожог будет, но пробить защиту навылет такой «магический снаряд» не сможет. Про разнообразные, заклятые от огня доспехи и защитные артефакты и говорить не приходится.

На другой границе шкалы находится заклятье «пламя дракона». Забирая сразу двести единиц мощи, этот дьявольский огнемёт прожигает крепостные ворота, стены, в мгновение проделывает в огромных кораблях дыры, сквозь которые можно проехать сидя на лошади, не пригибаясь. Человек, при встрече с подобным, если он сам не является магистром огня, просто исчезает, его «сдувает» бешеное пламя. Артефакты защиты, без специфики именно на это заклятье, такой напор не выдерживают. Ширина горлышка «сосуда души» – определяющий параметр для магов-практиков. Как правило, это одарённые небом или огнём, у них коэффициент, иногда, достигает половины от объёма «сосуда». В других стихиях – не часто можно встретить «сосуд» с «горлышком» более десяти процентов. Увидеть мастера эфира с коэффициентом более пяти, большая редкость. Я, со своими десятью процентами, считаюсь уникумом. У бедной Юкки он, так и вовсе, равнялся трём.

Именно поэтому, астральные воздействия, обычно, очень тяжелы в разработке и плетении, но их мощь редко доходит до двадцати единиц. Мозг – штука тонкая, больше внимания уделяется точности, а не силе. В этом мы больше похожи на артефакторов и травников, уповая на знания и расчёт больше, чем на собственное могущество. С ростом «сосуда», увеличивается и размер «горловины». Но, процентное соотношение меняется очень редко и очень незначительно. Это врождённая данность. Итак, чего от меня хочет торговец? Ну, допустим, польщу ему, хотя я «мозголомов» с такой «горлянкой» пока не встречал. У учителя коэффициент был пятнадцать.

– Я могу более чем достаточно, рискну предположить, что ваш лимит не менее двадцати процентов, если вы называете себя практиком.

Эмиль усмехнулся.

– Двадцать, говорите? Ну-ну, вам знакомо заклятье массового боевого безумия?

– Это которое «зов предков»?

Эмиль кивает. Да уж, такое себе заклятие. С одной стороны – простенькая стимуляция нервных окончаний, блокировка зоны страха, и легкий магический аффект. С пары кружек креплёного вина можно подобное «заклятие» получить. А с другой – это сложнейший комплекс плетений, суть которых, произвести одинаковое воздействие на группу разных людей, с разными потенциалами и талантом. Зачерпывая достаточно силы для тупеньких и бесталанных, и не пережигая при этом мозги более чувствительным. Его, обычно, накладывают на воинов перед битвой, используя при этом массу разнообразных «костылей» – артефактов, содержащих в себе части плетения, и энергонакопители. Маг, по сути, проводит обряд, соединяя в единый контур подготовленные артефакты, и лишь после этого, активирует заклятье. Польза от такого действа сильно преувеличенна. Но там, где нужно выгадать время для перестроения или отступления основных сил, заклятье незаменимо. Крестьяне с деревянными кольями после «зова предков», пойдут в атаку на рыцарскую конницу без малейшего трепета.

…Так вот, я «зов» без костылей тяну. Без накопителей не больше сотни человек смог бы осилить, но всё же…. Так как там насчёт «более, чем достаточно»?

– При объёме «сосуда» около четырёх сотен запустить «зов»… А он у вас какой-то особенный, что ли? Он, в момент активации, двести единиц одномоментно сжирает.

– Да нет, типовой, я бы сказал. Чтобы в такие плетения правки вносить, нужно быть очень самоуверенным. Работает – не лезь, «чтобы всё без звзездежу, делай всё по чертежу». Слыхали, наверное, любимую присказку артефакторов?

– А то. Так постойте, вы хотите сказать, что у вас половина сосуда?

– Да ничего я сказать не хочу. Вы когда-нибудь видели «полный контроль» на плотности в полтинник?

– Нет вообще-то, а зачем? Там и десятой части от показанного вами – более чем достаточно.

– Всё верно, пяти вполне хватит. Мне что здесь, для демонстрации своих возможностей, на сотрудников «зов» наложить, чтобы вас впечатлить?

– Отлично! Вы меня впечатлили, и сильно. Вот только не пойму, как это относится к моей просьбе о помощи?

Н-да, «впечатлил», скорее ввёл в ступор. И это я-то уникальный? Что за монстр передо мною? Или это фокусы какие-то? Ладно, не затем пришёл. И так уже времени кучу на болтовню потеряли.

– Я пришёл по делу, не терпящему отлагательств. Моя жена явилась ко мне астральным вестником и рассказала, что её похитили, затем продали вашим людям, а после убили. При этом, где она находится, я определить так и не смог. Помогите в обнаружении тела. Возможно, её ещё можно вернуть к жизни!

– Коллега, вы, наверное, плохо меня услышали. Вашей супруги нет в моём доме, и никогда не было. К слову, а кто эти люди, якобы совершившие данное непотребство?

Ну и что мне стоило промолчать, и выйти, вернувшись с герцогом и архи-магистром? Эмиль точно не знает, сколько народу «засветилось» перед Юкки, купчину можно было бы попробовать подловить на противоречиях, это излюбленный приём дознавателей. Но, я всё ещё рассчитывал, что передо мной честный малый, к тому же, коллега по дару. Такому уж точно не нужно объяснять, что такое «посмертный астральный вестник».

– Покупал девушку некий Патрик, с его слов, у огромного наёмника с двуручным мечом. А ругал его за подобное «приобретение» некто Симон. Он, как раз, собирался к вам на доклад, и обещал Патрику, что, по итогу, тому понадобится писать завещание… И оказался прав. Этого самого Патрика отравили «кислым газом», как и мою Юкки. Правда, она успела задержать дыхание и остановить сердце. Возможно, ещё есть надежда произвести реанимационные процедуры для тела и попробовать вернуть душу из верхнего плана. Иногда такое срабатывало…

Не дав досказать, Эмиль меня прервал.

– Что ж, сочувствую. Жаль, что я ничего не знаю об этом деле. Астральные вестники иногда сами не знают, что несут.

В этот момент закрались первые подозрения. Посмертные астральные вестники ещё ни разу не ошиблись. В тех случаях, конечно, когда это было возможно проверить.

– В каком смысле «не знают, что несут»? Вам известны подобные прецеденты?

– Нет. Зато мне точно известно, что Патрик и Симон, распечатывая посылку из колоний, подхватили «синюю лихорадку». И хорошо хоть не успели никуда выйти. Догадались на помощь позвать, когда кровью харкать начали. Увы, врач не успел. Точнее, успел зафиксировать мучительную смерть Симона, Патрик, на тот момент, уже отошёл в мир иной. Видимо, слабее был. Помещение, где они находились, опечатано вместе со злополучной посылкой. Врач из городской лечебницы освидетельствовал смерть от «синьки». Трупы бедолаг предали огню, прах, в освящённых урнах, отбудет на родину, согласно традиции. Так что, увы, в поисках тела вашей супруги никак вам помочь не смогу.

– Вот как… Но Симон отправлялся получать инструкции непосредственно к вам, да и убийство «кислым газом»… Значит «синька», говорите?

– По вашему вопросу – мне нечего добавить.

– А если я, прямо сейчас, отправлюсь к герцогу, с которым, к слову, лично знаком, заручусь поддержкой двух архи-магистров…

Эмиль меня перебил.

– Полноте, коллега. Неужели вы не знаете, что в любом объединении разумных с искрой таланта, архи-магистр может быть только один?

Я махнул рукой, отметая возражения не по существу.

– Шиндак, мой учитель, был на этом острове архи-магистром. Так что это не важно. Я возьмусь доказать герцогу, что посмертные астральные вестники никогда не врут. И магистр Шиндак, и ректор коллегии Евсей это подтвердят. А уж после, мы всерьёз покопаемся в вашей «лавочке». Знаете, на острове есть очень толковый некромант. И сколь не были бы полны святости ваши погребальные урны, если пепел высыпать, то для Алиены не станет проблемой допросить усопших!

Взгляд Эмиля потерял свою колючесть, став скорее печальным и слегка сочувствующим.

– Я вас понимаю, Этьен, я серьёзно. Случилось несчастье, точнее цепь событий, приведшая к весьма печальным последствиям. Конечно, ваша молодая запальчивость и полная уверенность в своей правоте, доставит мне некоторое количество хлопот, но…

Эмиль тяжело вздохнул.

– Алька действительно толковый некро-мастер, сам порой у неё закупаюсь. Дерзкие решения, абсолютное бесстрашие. Истинный рыцарь смерти, да ещё и в обличии симпатичной женщины. Да только вот ей не под силу будет призвать души нескольких куриц и барана, кости которых, тщательно пережжённые, сейчас хранятся в урнах. У животных, как известно, нет души. Думаю, догадываешься, куда делся настоящий пепел? А вот доказать, что, полежав в освященных урнах, пепел моих помощников стал нечувствителен к некро-колдовству – это запросто.

Я нервно сглотнул… развеять пепел по ветру над бухтой – и тысяча некромантов ничем не помогут.

– Я докажу, что именно ты отдал приказ убить Юкки, а затем устранил всех причастных.

– Докажешь чем? Мои помощники померли, можно сказать, прямо на руках у вашего доктора. Отнюдь не глупый парень и вполне героический, как для докторишки. Всё внутрь хотел попасть, помощь оказать. Жаль, ключ от комнаты в замке сломался. Пока дверь выбивали, бедолага Симон тоже лёгкие выплюнул. Так чем докажешь – то?

– А как насчёт «посмертного вестника»? – Я победно глянул на торговца.

Впрочем, он печально улыбнувшись, тут же мне парировал:

– Так то «посмертный вестник», а у тебя, наверное, глюки с недосыпа были. Весь город видел, как ты за своей женой убивался, и её повсюду искал. С горя и не такое приключиться может.

Я начал звереть.

– А если я тебе прямо сейчас морду разобью, вот прямо здесь и сейчас?

– Не выйдет, я серьёзно. Ты, конечно, молодец, что без следилок пришёл, иначе бы я тебе все это не рассказывал. Биться со мной – посреди моей миссии, в моём кабинете? Ты себя что, Посланником Всеблагого возомнил? Думаю, и с ним бы мне нашлось, что обсудить, при случае.

Эмиль тяжело вздохнул.

– Я вот что тебе скажу. Умысла ни у кого не было, так звёзды сложились. От верзилы, что твою девчонку сюда припёр, даже пепла не осталось. Он, к слову, понятия не имел, кого поймал. Увольнялся из охраны купеческой следующим днём. Вот и решил «приварочек» к отставным добавить, тупая обезьяна. Остальные, все, кроме меня, кто был в курсе, уже ответ перед Всеблагим держат. Мне это тоже не по сердцу, но выбора нет. Не торгует миссия на Розетте людьми и никогда не торговала. Если договоримся, и ты шум поднимать не будешь, с меня откупной подарок, и вечная скидка на любые товары в половину от нашей доли. Если решишь, что очень гордый и без подарков обойдёшься, но не станешь крик поднимать, пойму. Полезешь в бутылку – извиняй, будем решать с тобой дела, как мы привыкли. Хоть это, опять же, мне не нравится. А что до герцога и посланца астрального, так кто же это проверить сможет? Ты, братец, «мозгоглом», а не травница. И один из лучших, как я слышал. Любому проверяльщику такую иллюзию сбацаешь, что он не то что в купца, прекрасными девицами торгующего, поверит, но и закатного дракона, несущего на крылах конец всего сущего, лично разглядит. Иди и подумай. И, да, ещё большой вопрос, кто для герцога важнее окажется: академия ваша, которая коллегия, или мой скромный торговый аванпост. А если задумаешь меня прибить по-тихому, где-нибудь в городе, опять же пойму. Не ты первый, не ты, дай Всеблагой, последний. Дело такое, кто там кого прибьет – поглядим.

И тут я впервые сделал нечто умное. Несмотря на душившую ярость, мозгом я отчетливо понимал – бой «здесь и сейчас» мне низачто не выиграть. Он даже не начнётся. Поэтому, я изобразил лёгкий кивок и двинулся на выход.

Через город я шёл, как в тумане. Попадавшиеся по дороге стражники сочувственно кивали. Они-то точно знали, не нашли за сутки – не найдётся и за месяц. Разве что, случайно, где-нибудь кладка обвалится, а там…

Н-да, всё-таки интересно, как проклятый торговец Юкки от магического поиска укрыл, пока она жива была? Добравшись до коллегии, я, первым делом, пошёл к своему наставнику. Старый, даже для мага, Шиндак слушал меня очень внимательно. Я орал, ругался, несколько раз приложился к алхимическому зелью. Редчайшая гадость, сто грамм бьют в голову сильнее, чем кувшин креплёной малаги, но и прочищают мозги знатно. Алхимыч наш, пока что, к распространению эликсир не рекомендовал. Свойства изучает. Это адское пойло ещё и горит. По итогу, сквозь пьяные слёзы и сопли, до меня, вдруг, начало доходить, что мы уже, какое-то время, не вдвоём. Оказывается, мой «концерт» слушал зашедший на огонек Евсей. Когда архимаг понял, что новых подробностей ему уже не узнать, произвел заклятье отрезвления. Святые помощники, какой изверг его придумал? Я минут десять не вылезал из уборной. Из меня хлестало во все стороны, буквально «из всех отверстий». И в процессе, в короткие перерывы между рвотными позывами, я как-то ухитрялся вливать в себя чистую питьевую воду. Так и зарекаешься что-то крепче сока внутрь принимать. Обмывшись и вытершись насухо халатом учителя, я вновь оказался в его гостиной. А там господа архимаги готовили секретный план. Трахнутый молью купец во многом был прав. В той части, которая касалась доказательной базы. По сути, всё, кроме свидания во сне, лишь оправдывало незапятнанную честь торгового дома. А что до видений специалиста-мозгоправа – ну, трёхнулся немного от горя, с кем не бывает. И тут-то Шиндак и предложил идею с вызовом «по последнему праву». Мол, все тезисы лорду Георгу изложим, а архимагистры меня поддержат. Как выяснилось, Шиндак, еще деду герцога, пиратствовавшему в этих морях лет сто назад, по магической части помогал. Потому надеялся, что сразу с порога герцог нас не пошлёт… а там и принудить Эмиля к поединку по силам окажется. И, коль правда на нашей стороне, то Всеблагой непременно нам поможет. Так себе план, если честно.

С чего бы мой учитель, никогда не демонстрировавший набожность, вдруг в помощь небесного владыки уверовал? Но, идея вылавливать магистра-«мозголома» с половинным коэффициентом «горлышка» и солидной охраной, посреди города, с арбалетом, снаряженным болтами против колдунов, нравилась мне ещё меньше.

А то, что мэтра Эмиля я буду кончать в любом случае, я не сомневался. Это здесь, на Розетте, в коллегии, я считался мирным и условно тихим студентом, а уж затем, и преподавателем одного из самых прекрасных магических начал, стихии разума. А ведь всё могло быть совсем иначе, потому что «тихим», и уж тем более «мирным» я никогда не был. И откуда торговцу знать, что за кровь течет в жилах Этьена Конталя? Знал бы Эмиль, с кем связался, откупную бы не предлагал.

***

Зрители в амфитеатре. Сидячие места для уважаемых господ уже заняты. Герцог сдержано кивает, встретившись со мной взглядом. Сверху – не протолкнуться. Студеозусы машут руками и орут что-то неразборчивое из-за шума, который сами и подняли. Половина коллегии пришла поглазеть, не меньше. Судьба мне быть сегодня дохлым, но, все же, самым популярным в родимой альма-матер, колдуном.

Я спускаюсь по ступеням на арену. Поскрипывают новенькие, блестящие смазкой, высокие красные сапоги, заправленные в них шаровары не видны под полами светло-фиолетовой преподавательской мантии, перехваченной широким кожаным поясом. По бедру хлопают ножны. Жаль, что верный «шип» – лёгкая и очень крепкая сабля – подарок Катомаи, моего приятеля из народа древних, сегодня не пригодится.

Ветер развевает волосы, слабо сдерживаемые лентой. Специально для Юкки отращивал, ей так нравилось запускать в них тонкие пальчики. Тринадцать ступеней в ад…

С дуэли всё и началось. Не здесь, на Розетте, нет.

В далёком Лидаре, в столичном городе Кайнтал, жил-был мальчик лет двенадцати. И должен был этот мальчик стать надёжей и опорой семьи, магом-дознавателем на службе у государя, пойти по стопам отца. В тот день было жарко…

***

Точнее, жара стояла неимоверная.

Полуденное солнце выжигало мощёные столичные улицы столь яростно, что можно было подумать, мы находимся не в центре Лидара, а в южной Богемии. В курортном раю, где в эту пору хотел бы оказаться любой житель нашей страны, да и, пожалуй, ещё пары-тройки королевств, с нами соседствующих.

Жар от нагретых булыжников мостовой добирался сквозь толстую кожаную подошву, заставляя переминаться с ноги на ногу. Яркие блики от затянутых слюдой окошек и начищенных панцирей городской стражи, слепили глаза. Хотелось оказаться в тени, в маленькой беседке, увитой виноградом, в палисаднике у дома, а ещё лучше – в лесу. И уж точно – не на выжженной солнцем каменной площади, где сейчас завершалась, затянувшаяся на два месяца, ссора двух благородных домов.

Оба зачинщика этой суеты присутствовали на площади. И граф Морро, и маркиз Сакус предпочитали сидеть в крытых паланкинах и наслаждаться разрешением своего спора с безопасной дистанции. Народа собралось относительно не много. Поэтому, дежурный десяток стражи, вместо того, чтобы разгонять любопытных зевак, сам присоединился к наблюдателям кровавого зрелища. Виной тому, конечно же, была нестерпимая жара. В обычное время на старой каретной площади народу не протолкнуться. А сейчас лишь несколько посыльных, явно шедших из одной королевской службы в другую, да парочка оборванных нищих, профессионально приглядывающихся к чужим кошелькам. Не считая слуг благородных лордов, мало кто решил задержаться и поглазеть на узаконенное смертоубийство.

Герольд дочитал длинный список взаимных обвинений, и началось самое интересное. По правилам королевства, благородный господин, для защиты чести своей семьи, может выставить на бой кого-либо из своих родственников. Любой, кто имеет приставку «лорд», а именно владетель замка и дружины, содержащейся со своих земель, имел в избытке родственников и бастардов. Выбрать было из кого. Наступил момент истины: представитель графа Морро объявил своего бойца. Рыцарь Парис Контье, с мечом в руках, сегодня будет защитником интересов графа.

Представитель маркиза, в свою очередь, объявил своим бойцом шевалье Эрика Конталя.

Отец потрепал меня по коротко стриженным волосам, поправил спату, и с лёгким полупоклоном маркизу вступил в выложенный красным камнем круг. Его противник, до этого державшийся надменно и презрительно, всем своим видом выражая отсутствие интереса к поединку, явно занервничал. Экипированный для тяжёлого силового боя, высокий и сильный Парис был закован в классическую пехотную броню. Кованные латы, тяжёлый шлем, двуручный меч. Небольшой щиток на правом предплечье, бронированные сапоги, небольшой гульфик в форме морского дракона, всё это вместе – являет собой сокрушительный ансамбль, если конечно, уметь им пользоваться. Без сомнения, ставленник графа был отличным бойцом, иначе бы он сюда не попал. Но сейчас, при виде экипировки моего отца, нагловатая ухмылка Контье перешла в гримасу недоумения и подозрительности.