Czytaj książkę: «Стояние на Угре»
Стояние на Угре
От автора
Иван III Васильевич; современники именовали его Грозный, Правосуд, Державный, потомки назвали – Великим.
Именно его, получившего при жизни титул «Государя всея Руси» по праву можно называть создателем Русского государства.
Да, благодаря популярной литературе и кинематографу, его имя не так известно, как имя Ивана IV или Петра I, но именно Иван III положил начало единого Русского царства, а следом – и Российской Империи. Что говорить – когда сам Московский Кремль – символ современной России, с главным кафедральным собором Русского государства – Успенским собором – построены по велению Ивана Великого. Утверждение государственного Герба с двуглавым орлом. Объединение русских земель под главенство Москвы. Присоединение Великого Новгорода. Начало возвращения западных земель от власти Литвы. Создание общерусского Судебника1. Становление Государева Двора и образование Боярской думы. Но самое великое деяние Великого князя – независимость от Орды. Русь более не часть Улуса Джучи. Русь – самостоятельное государство. Государство, с которым теперь придется считаться и Западу и Востоку. То, что было утрачено во время междоусобных и братоубийственных войн, когда князья Киевские делили власть – вернулось под начало Москвы.
И днем независимости Руси можно по праву назвать день 11 ноября 1480 года – день Великой победы на реке Угра.
***
Иоанн III принадлежит к числу весьма немногих государей, избираемых провидением решить надолго судьбу народов: он есть герой не только российской, но и всемирной истории.
Николай Михайлович Карамзин «Истории государства Российского»
Двери раскрылись и боярин возгласил:
– Иоанн, Божиею милостию, Великий князь Владимирский и Московский, и Новгородский и Псковский и иных! Послы ордынского царя2 Ахмата!
Великий князь, Иван III Васильевич, лишь слегка приподнял руку от подлокотника своего трона и жестом разрешил впустить послов. Он даже не поднялся, само лицо его не выразило ничего, что говорило бы, не то что о почтении, а даже о каком-то интересе к тем, кто сейчас войдет в его палаты.
В парче, шелках и блеске вошли царские послы. Вошли без поклона – они глаза, слова и уши великого царя, они его воля! Они явили милость этому русскому дикарю, что снизошли до него, это он должен был приехать в Орду и стоять на коленях во дворце их хана, смиренно ожидая своей участи; потому что он – раб.
Но кем возомнил себя этот раб! – невольно взгляды послов наслаждались прекрасными росписями княжеских палат – как богато устроил он свой кремль, сколько вкуса и изящества во всем этом великолепии, созданном, без сомнения, европейскими мастерами3; и всё это – на деньги их божественного хана?!
Въезжая в Кремль послы заметили, эту бросающуюся в глаза роскошь новой изменившейся Москвы: Грановитая палата, Успенский собор; сам двор Московского Кремля – восхищал, и заставлял уважать того, кому это все принадлежало. И он – кому всё это принадлежало – спокойно сидел на своем троне, и взгляд его смотрел на послов совсем не так, как должен смотреть раб. И невольный страх охватил послов: они почувствовали себя волками, вместо овчарни ворвавшиеся на псарню.
Да, все это – и Кремль и соборы и палаты, и пушки и армия – все было построено и создано на «ханские деньги». Великий князь Иван III Васильевич перестал платить Орде. Не ему – «собирателю земли русской» – бояться и кормить издыхающего волка. Это был вызов. Решение далось не сразу. Жива была память о его славном деде, Дмитрии Ивановиче Донском, решившем не платить Токтамышу. Сто лет как тому минуло. И живы те, кто помнил, что последовало за отказом – Токтамыш сжег Москву.
Но признали Москву своей владычицей Тверь и Рязань, Ярославль и Ростов, Псков и Вятка. И Новгород; 600 лет свободный и независимый – Новгород склонил гордую голову – назвал Московского князя своим государем.
Затихла и степь – Крымский хан Менгли-Гирей теперь друг и союзник Москвы, и брат4 Великому князю Иоанну. Всё – что к югу от Калуги и до Путивля – всё южное поочье, всё было присоединено Русью благодаря этому союзу.
Остались Литва и Орда – вечные непримиримые противники Руси. Запад и Восток – подобно тискам они сжимали Русь, и много сил требовалось сдерживать эти тиски, не дать им сомкнуться и раздавить Москву.
И вот он, новый царь, возмечтавший вернуть времена батыевы. Он прислал своих послов, он ждет покорности и смирения…
– Твой царь и повелитель, Великий хан Большой Орды, Ахмат вручает тебе басму и требует положенной дани, – чуть сдерживая дрожь в голосе, величественно произнес посол и передал стоявшему возле боярину деревянную доску с изображением хана. Боярин с почтение поднес басму Великому князю.
Иван III Васильевич поднялся, он был высок и строен. Не сразу он взял доску с портретом, какое-то время он пристально смотрел в лицо посла. Посол не выдержал, отвел взгляд. Чуть заметная улыбка презрения тронула лицо Великого князя. Он взял у боярина басму.
– Значит, мой царь и мой повелитель требует, – сказал он, разглядывая теперь портрет хана. – Так вот мой ответ, – и князь смачно плюнул в искусно сделанное изображение. И с размаха бросив басму на пол, с силой втоптал ее каблуком в пол, и еще раз, и еще. – Этих двух – убить! – перст Великого князя указал на послов, что стояли по обе руки от говорившего. Бояре, выхватив сабли, залили кровью камни царской палаты. – Спеши объявить царю виденное тобою, – говорил Великий князь оставшемуся в живых; крепко того держали боярские руки, и безумен был взгляд его черных татарских глаз. – Что сделалось с его басмою и послами, то будет и с ним, если он не оставит меня в покое! – так сказал Великий князь, и сделал жест, что бы убрали эту погань из его палат, и бояре выволокли посла вон.
