Czytaj książkę: «Параномия. Путь Феникса»

Пролог

Черный ботинок, окованный ярким, светлым металлом, отливая изумрудным цветом, смачно чавкнув, приземлился на голубую траву, смяв её и обнажив оранжево-коричневый грунт. Огромная белоснежная ладья с короткими крыльями, висела в метре от земли. С неё продолжали спрыгивать крепкие мужчины. Они были одеты в коричневые одежды, которые можно было бы сравнить с воинской одеждой. Узкие, мягкие брюки были заправлены в высокие черные ботинки, что сейчас мяли беззащитную траву и яркие разноцветные цветы. Верхняя часть одежды, точно из такого же материала, была свободным пиджаком, рукава были завернуты, обнажая сильные волосатые руки мужчин. Черные перчатки сжимали оружие странного синего цвета. На конце короткого ствола находилась, будто небольшая лампочка фиолетового цвета. На рукаве каждого красовалась повязка черного цвета, в красном круге её цвело многими ломаными лучами тёмно-фиолетовое солнце.

Дюжина людей, возглавляемых фигурой полностью облачённой в черный плащ с капюшоном, под которым невозможно было увидеть лица, двинулась в направлении группы зданий, утопающих в голубовато-сизой листве пышных деревьев. Лица их были суровы и непроницаемы. Они не переговаривались и шли уверенно, просто излучая угрозу всем своим существом. Движения, шаг их, были стремительными и неспешными одновременно. Похоже, им четко была ясна цель, с которой они сюда прибыли. На руках предводителя были красные перчатки. Кулаки были сжаты. Они смотрелись ужасающе. Казалось вот-вот с них сорвётся капля крови и окропит голубую траву. Между пальцев, едва заметно, проскакивали маленькие фиолетовые молнии.

Когда они вошли в рощу, что окружала ажурные, кажущиеся воздушными, здания Центра, то плавно рассыпались веером, теряясь в тени деревьев.

***

Прошло уже более суток как мы попали сюда, вырвавшись из объятий подземной пирамиды. В этот яркий, так похожий и так не похожий на наш, мир. Попали все вчетвером, хотя поначалу казалось, что Татьяну с Виктором мы больше не увидим никогда. Казалось, что вообще всё происходящее, если не бред нашего воспаленного сознания, значит предсмертные видения. Но потом в нашу комнату ворвался, совсем недавно ушедший, наш радушный хозяин, Венециус Тартариен и сказал, что ему срочно нужна помощь. Мы домчались до того места, куда недавно прибыли, пройдя через врата междумирья, за пару минут. Виктор с Татьяной лежали на полу и не двигались. Им тоже удалось перенестись, пройти через врата.

Венециусу понадобилось не больше минуты, чтобы осмотреть обоих. Он приказал нам взять Татьяну и отнести в комнату встреч, а сам схватил Виктора, как игрушку, забросив на плечо, и умчался как большой олень. Татьяна долго не приходила в сознание, и Галя предложила мне просто взять её на руки и отнести. Давненько я такого не делал и, в тот момент, о наших с Таней отношениях даже не думал. Мы вышли из здания и по красной каменной дорожке, двинулись к Центру, где нас разместил Венециус. Свежий воздух ли, а может вечерняя прохлада дали Татьяне возможность очнуться, но едва она открыла глаза, лицо её озарила улыбка, она обвила мою шею своими руками и тут же впилась в мои губы своими. Это было настолько неожиданно, что я тут же поставил её на ноги, чем заставил женщину застонать. Я снова подхватил её на руки и приказал не шевелиться. Не знаю, что при этом подумала Галя. Она промолчала и больше мы об этом не разговаривали.

Тартариен вернулся и сказал, что всем пора отдыхать, отдал комнату, в которой мы изначально разместились, Татьяне, а нас увлек за собой. Так мы узнали о существовании столовой, где были установлены рестоматы не знаю, как их иначе назвать. Это стало очередным фантастическим потрясением для нас. Не помню, в каких книгах впервые прочитал про такие агрегаты, потом видел в кино и мультфильмах, но прежде и подумать не мог, что когда-нибудь воспользуюсь таким. И вроде мозг был готов осмыслить такое, ведь кофематы нас не удивляют, а принцип вроде тот же – набор ингредиентов смешивается и в итоге мы получаем вкусный ароматный напиток. Только кофе это вам не овощное рагу или пончики, через минуту после выбора блюда. Я даже не стал голову ломать над тем, как это работает и Венециусу вопросы задавать тоже.

И таким образом он разделил нас, и даже не спросил, знакомы ли мы, ну, сразу не спросил. А утром, когда мы собрались в столовой, всё и без вопросов было ясно. Потому что Витька был абсолютно здоров, только ужасно голодный. Как он излечил парня? Тартариен не сказал, а мы не спросили, поскольку Венециус сразу же начал неприятный для нас разговор. Он рассказал в нескольких предложениях о сути перемещения между мирами. О событиях связанных с теми вратами, через которые прибыли мы, об отключении перемещения в наш мир, об односторонней работе врат, что спасли нам жизнь, о строгом контроле таких перемещений.

– И я не могу идти против правил, – он тяжело вздохнул, – а ещё я понимаю, что ситуация на вашей Земле изменилась и вы совершенно не похожи на тех людей, что прибывали сюда в прошлые времена. Но служба безопасности разбираться не будет. Они прибудут в течении суток и заберут вас до выяснения всех обстоятельств, что будет дальше доподлинно не знаю, но по слухам, – тут Венециус споткнулся, – ничего хорошего, – быстро закончил он.

– И что же нам делать? – опустошенно выдохнула Таня.

Для неё, вновь обретенный покой рушился, казалось, вот, наступил конец нашим мучениям, страшным, опустошающим приключениям, которые грозили убить нас самым страшным образом. А тут новый, непонятный пока мир, и, вроде мы здесь обрели новую надежду, однако же, нет, нас здесь никто не ждал и мы здесь никому не нужны.

– Над этим я и думаю, – Тартариен откинулся в кресле.

– То есть Вы ещё не сообщили о нашем прибытии? – Виктор, который, вероятно, уже и с жизнью простился, тоже был в прострации. Выжить для того, чтобы попасть в ещё более стрёмную передрягу.

Мы ведь, по большому счёту, даже переговорить между собой не успели. Тартариен опрокинул на нас чашу обезоруживающей информации быстро и бескомпромиссно.

Что нас ждёт впереди, если мы попадём в руки Службы Безопасности, что это за служба такая и чем всё может закончиться?

Каким образом так быстро Венециусу удалось излечить, поднять на ноги беспомощного, находящегося без сознания, с переломанными ногами Виктора?

Что за магического лекаря он прячет в этих стенах?

Или сам является таким целителем? Какие секреты хранят эти стены?

Вопросов было миллион, и главный из них уже задала Таня.

– Нет, я хочу с вами поговорить, – он выпрямился и обвёл серьёзным взглядом всех нас, – вероятно, жизнь моя сильно изменится, но я предпочту сделать правильный шаг в ущерб себе, нежели буду сожалеть о содеянном всё оставшуюся мне жизнь.

– Вы не будете сообщать о нашем прибытии? – спросил я.

– Обязательно сообщу, – повернулся Тартариен ко мне, чем заставил наши лица измениться, – я не могу пойти против правил, но у любого живого существа должен быть свободный выбор и он, на самом деле, всегда есть. Я облечен полномочиями, но и я не лишен обычных слабостей и тоже наделен свободной волей, – он хитро улыбнулся, – я обременен работой и не могу контролировать всех гостей, – он замолчал, откинувшись, давая нам время осмыслить сказанное.

– Ты предлагаешь нам бежать? – тут же сказала Галя, – но куда? – и эти слова выражали всё, добавить было нечего.

– Благодарю тебя Гала, – назвал он Галину на свой манер, – именно об этом я и хотел поговорить. Ведь вы ничего не знаете об Орее.

– Орее? – перебил его Виктор, – эта самоназвание?

– Так мы зовём нашу землю, – повернулся к нему Венециус, – Земля Орея, Архитектор назвал её своим именем.

***

Вдруг что-то изменилось в обстановке. Команда, рассыпавшаяся среди деревьев, перешла на бег, разбегаясь веером, охватывая местность еще большим полукругом. Предводитель команды взмахнул руками. Молнии, сорвавшись с кончиков его пальцев, метнулись в небо, а затем резко вернулись и упали на плечи бегущих. Это будто подкинуло бойцов в воздух, и они добавили скорости.

***

Знакомство с цветущими землями Орея мы продолжили на свежем воздухе. Позади остались скоростные курсы изучения географии этого мира – Венециус развернул большой экран и быстро ознакомил нас с материками, которые существуют на Орее, указал место где находимся мы – им оказался небольшой остров посреди громадного океана. Самым любопытным для меня стала сама карта, по-моему больше никто не обратил на это внимания, а Тартариен не акцентировался – атлас представлял собой один большой круг, не два полушария или прямоугольная проекция, очень похоже на то как спроецирована наша Земля на карте ООН – с северного полюса.здесь было два крупных материка, один большой остров, который Венециус назвал Кёльном, но уточнил, что это большая колония людей прибывших как раз из нашего Мира. Были цепи островов поменьше, был остров Элизиум, на котором наш ментор предпочёл не акцентироваться, сказав просто, что это место куда переезжают те, у кого карманы полны денег. Недалеко находились ещё да острова, один ниже по карте, другой выше. Не могу даже пояснить севернее это или южнее, пока сложно разобраться. Эти острова также заселены пришедшими с нашего Мира, только прибыли они самостоятельно на кораблях. Но наши вопросительные взгляды он оборвал рукой, объяснив, что сейчас нет времени об этом говорить. Затем был небольшой экскурс в историю Орея, его политическое устройства и народов его населяющих. К тому моменту я уже не мог адеватно воспринимать информацию, впрочем как и все мы. Перегруз по информации был серьёзный. Понял я лишь, что мироустройство здесь сложное – большинство территорий находятся под властью, так называемого Наместника, есть Свободная Республика Аргайр и Владения Великого Рейха. Поняв, что мы не готовы к такому объёму, Венециус перешёл к прикладным вещам.

– Чтобы выживать в сих землях, – вздохнул Тартариен, – знать нужно много, ведь в этом мире присутствует магия, она растворена в окружающей среде, симбиоз технологий и магии правит здесь свой бал.

И одной из важных составных частей этого симбиоза был чудесный напиток, которым напоил нас Венециус в первые минуты после нашего прибытия. Именно это чудесное лекарство "от недопонимания" помогало нам не просто слышать местную речь, но и понимать её.

Сады Центра Внешнего Контроля, так называлось это чудесное место, были Ботаническим садом местного розлива, здесь присутствовала практически вся флора и фауна Орея и именно с ней мы должны сегодня ознакомиться, чтобы знать кого и чего боятся, что можно есть, а чего нельзя. Так как сегодня Венециус сообщит о нашем проходе через Врата, а завтра прибудут Рестрикторы из Службы Безопасности, но мы будем уже далеко, если верить Тартариену. На огромном материке Эридан, где масса свободных городков, затерянных на территории огромного материка, где никто нас искать не станет.

День близился к середине, когда Венециус пригласил нас в беседку, для небольшого перерыва и у нас завязалась беседа. Мне не давала покоя история Орея, не понимаю почему, но меня затрагивали до глубины души рассказы о прошлом, а ещё я поймал себя на мысли, что давно не вижу своих снов

– Представьте себе, – говорил Венециус, – что вы настолько могущественны, что силами своими можете создавать целые миры. А ваши братья и сёстры способны наполнять их живыми существами. Но силы ваши не бескрайние и, всякий раз, когда они полностью истощаются, чтобы восстановить их, необходимо бездействовать примерно сотню лет. К счастью вы бессмертны и, даже если убьют физически, вы способны возродиться, более того, именно в своей семье, не теряя памяти о прошедших жизнях, продолжая набираться опыта и сил. И вот однажды одна из сестёр находит быстрый способ восстановления, практически мгновенный в сравнении с прежним. Нужно лишь модифицировать себя.

– И что? – не выдержал Витька.

– Ты согласился.

–Я? – ошарашено ответил он.

– Вы, – улыбнулся Тартариен, – это изменение прошли все, потому что столетнее бездействие, когда ты живёшь в долгом ожидании, страдаешь от своего безделья и невозможности творить, давило на всех. Однако был и минус – появился ограничитель. Теперь тело старело, но за счёт того самого восстановления быстро приходило к номинальному состоянию. Продолжительность жизни ограничивалась лишь возможностью восстановления. А поскольку перерождаться никто не любил, ведь это было сродни долгому восстановлению после потери сил, потому что ты должен был пройти все стадии взросления. Именно поэтому они и сами не заметили, как подсели на «это». Они стали зависимы.

– Зависимы от чего? – нахмурилась Татьяна.

– Зависимы от своих созданий. Наши Миры, все мы. Мы их создания, их творения. И этим их изобретением был сбор, сбор нашей энергии. Разной. Энергии счастья, страдания, любви и ненависти, всех эмоций, что мы испытываем. Мы при этом излучаем энергию, которую не видим, а они её и видят, и, с определенного момента, умеют собирать. Самая сильная энергия и самый мощный выброс возникает от ненависти и страдания, от пролитой крови. Восстановление у них идёт очень быстро. А потому войны и бедствия так часты в некоторых Мирах, таких как, например, Ваш. В других нет, потому что многие среди них не согласились на то, чтобы их творения страдали.

– Значит, есть Боги добрые и Боги злые, – Галя упёрла взгляд в Тартариена.

– Боги, значительное слово, они, скорее Дети Богов. Мы зовём их Архитекторы.

Показалось, будто черная тень пересекла диск прекрасного, салатового цвета солнца и на миг потемнело.

– Так други мои, – вдруг поднялся с места Венециус, – что-то не так. Давайте-ка все вернемся в Центр и побыстрее.

– Что случилось? – выразил я всеобщее беспокойство.

– Пока не понимаю, – буркнул он, – давайте, пошевеливайтесь, – он вдруг резко повысил голос, – бегом в центр, – он уже почти кричал, подгоняя, и так уже достаточно быстро бегущих, нас.

Ну, сколько было до центра? Семьсот… восемьсот метров, по моим прикидкам? Минута-полторы быстрого бега. Метров через пятьдесят я понял, что помимо нас в лесу есть ещё люди, и они тоже бегут.

Мозг лихорадочно соображал, действительно ли существует угроза?

И если да, то успеем ли мы добежать?

Всего несколько секунд отделяли меня от ответа на этот вопрос. Я искал глазами, где бежит Галя, когда фиолетово-черный луч врезался в грудь Виктору, и он упал, как подкошенный, сразу перестав двигаться.

Галю я так и не увидел. Зато увидел тех, кто бежал нам наперерез. Люди в коричневой форме, с черной повязкой на рукаве. Я мгновенно вспомнил фильмы из детства. Эти люди были одеты как фашисты. Ну, или почти, очень похоже. Я услышал крик Венециуса, но не понял, что он кричит. Тут же почувствовал руку на своем локте. Галя.

– Бежим к зданию Врат, – крикнула она и дернула меня за рукав.

Мы резко изменили направление, удаляясь от «людей в коричневом». Правда я ещё не понимал, чем нам это поможет, сможем ли мы воспользоваться каким-либо проходом? В какой-то миг я даже подумал, что у нас получится просто спрятаться где-то внутри.

А внутри меня снова ожил страх. Он заставлял чувствовать себя дичью. Он добавлял сил, помогая поддерживать темп бега. Других мыслей не было. До тех пор пока не упала Галя. Мы бежали бок о бок. Она была моложе, я был мужиком, возможно, поэтому мы неслись рядом. Как только она упала, я остановился. И тут же нагнулся к ней, чтобы помочь встать. Но моей руки коснулась уже холодная плоть. Я тут же отдёрнул руку, испугавшись, но мгновенно вернулся и перевернул пробитое насквозь тело любимой женщины. Её глаза были подернуты фиолетовой рябью. Она была мертва. Ярость вскипела во мне и я повернулся, чтобы найти эту коричневую мразь, что оборвала жизнь любимой, но увидел женщину. Красивую женщину с белокурыми волосами, правильным, привлекательным лицом, капюшон её черного плаща был откинут назад, её руки были затянуты в кроваво-красные перчатки. И я оторопел от неожиданности, а в следующий миг мою грудь пронзила дикая боль. Мир замедлился, подергиваясь фиолетовым цветом. Я упал, глядя в фиолетовые глаза своей любимой. Затем пришла всепроникающая темнота.

***

Голова Тартариена была зажата между двух синеватых бластеров. Давно он не видел этих людей и уж точно не желал с ними встречаться. Но, что они здесь делали, он не понимал. Зачем убили пришедших из центрального Доминиона, тоже было не понятно. Венециус очень хотел услышать слова, которые ему сейчас скажут. Было ясно, что зажавшие и обезвредившие его, всего лишь солдаты. Скоро явится старший. И он не заставил себя ждать. Однако, Тартариен был удивлён. Главным оказалась женщина. Красивая.

– Венециус Тартариен, – без обиняков заявила она, давая понять, что они здесь не случайно, и это давало ещё большую пищу для размышлений, – руки, – она протянула к нему свои, затянутые в изящные красные перчатки, руки, и он безропотно протянул свои. Едва она схватила его за запястья, дикая боль пронзила его кисти, скрючивая пальцы и вырывая из его глотки стон, но Тартариен крепился, он кое-что о боли знал. Его мучительнице это не понравилось, и она добавила мощи. Магия вперемежку с их технологиями, думал он сквозь дикую боль, пеленой застилавшую его глаза. И это хорошо, он не видел, как скрючиваются, ломаются его пальцы. Зато почувствовал, как теряет сознание.

– Это предупреждение Тартариен, – крикнула она ему в лицо, – теперь ты услышал всё, – боль из рук ушла, – не забудь убрать здесь весь этот мусор.

Тяжёлый улар в затылок погрузил его в беспамятство.

Глава 1.

Сознание возвращалось толчками. Мельтешащие перед глазами символы сменились узкими прорезями, через которые виднелись фиолетовые ветки с голубыми листьями. Мысли путались. Он никак не мог понять, почему так твёрдо лежать, если он видит перед собой листву? Не мог же он завалиться прямо на голую землю, хватанув лишнего?

Запустил диагностику своего состояния.

Голова, конечно же, болела. Что же он пил? Вспомнить не мог. Затем чувства добрались до остального тела, и он «услышал» сильную боль в руках.

Ого. Отчего же так больно?

Он поднял руки к глазам и… всё вспомнил.

Пальцы казались стручками бобов, торчащими в разные стороны. Фиолетово-красные, с чёрными пятнами они торчали из ладони под неимоверными углами. Боль пульсирующими волнами резко возвращалась, заставляя Венециуса скрипеть зубами. Опереться одной рукой и встать. Задача сейчас для него из разряда слабо исполнимых, если абсолютно невозможных. Тартариен еле сдерживал себя, чтобы не заорать в голос. Боль затапливала мозг, не давая трезво мыслить.

Когда удалось всё-таки встать, единственной оставшейся мыслью было быстрое перемещение в сторону медицинского отделения. Ноги, к счастью, были в полном порядке, и они несли Смотрителя со всей возможной скоростью. Уже входя, сквозь разъехавшиеся в стороны двери, он подумал о тех, кто бежал по парку вместе с ним. Мозг лихорадочно соображал «Что делать?», а руки пытались включить агрегат, который может ему сейчас помочь. Однако, вовремя спохватившись, Венециус громко выругался. Пальцы ему сейчас не помощники. Благо есть и другие части тела. Нос у Тартариена не отличался большой длиной, но и её вполне хватило, чтобы нажать нужные сенсоры. Створки аппарата открылись и из них выехало ложе.

– Сколько же это займёт времени? – вслух сказал он.

Оборудование не ответило. У него была функция голосового управления, но он сам её давно отключил. Так что вопрос был скорее риторический.

С такими травмами, правда, ему прежде не приходилось сталкиваться. Тот парень, которого он излечил прошлой ночью за четыре с половиной часа, был совсем в другой ситуации. У него были сломаны обе ноги. Он точно не мог сам передвигаться. Когда Венециус схватил его и принёс сюда, он был уже в коме. Что сейчас с ребятами, которым он собирался помочь, он догадывался. А вот сколько времени сам провалялся в «отключке» это большой вопрос. Сможет ли он помочь им, очень сильно зависит именно от прошедшего времени. Однако со сломанными пальцами он тоже не помощник, а потому Тартариен больше не раздумывал, забрался на медицинское ложе, которое тут же втянулось обратно. Венециус ощутил лёгкий укол в области плеча, и сознание его померкло.

***

Спутанность сознания исчезла. Тартариен чувствовал себя выспавшимся, отдохнувшим и полным сил. Сонно потянулся, медленно соображая, что сейчас предстоит сделать. Таковы свойства анестезии. Он снова потянулся, вытягивая руки перед собой.

Пальцы.

Память стройными рядами шагнула в свои ячейки, заставляя Венециуса шевелиться. Он молнией метнулся на выход из помещения. Времени на раскачку совсем нет. Мало того что тела людей нужно принести в медицинское отделение, необходимо подобрать и запустить соответствующую программу. Их банально нужно ещё найти. Ведь они просто разбежались в разные стороны, когда увидели атакующих. В тот момент Тартариен и подумать не мог, что всё так плохо закончиться. У людей, которые преследовали и атаковали их, те, кого сам Венециус называл «захватчики» или «беспредельщики», в силу совершаемых ими действий, было разное оружие. Разное, значит, с разным спектром действия. От банального погружения в смертельный сон, с воскрешением и диким похмельем, до мгновенной аннигиляции.

Люди эти, пришедшие через Запретный пролив много лет назад, как говорят, силой завоевали возможность поселиться на Орее. То, что они выходцы с центрального доминиона, родины его нынешних гостей, Венециус узнал много позже. И был немало удивлён решением Наместника временно выделить им земли, занятые выходцами с тех мест, где вырос он сам. Более того, заселив один большой остров, спустя пару десятков лет, они захватили и другой, выселив людей, живших там, на Эридан, гигантский слабо освоенный материк. В тот момент Элизиум был в стадии рекреации и работы шли бешеными темпами. В рай на Орее вливалось огромное количество ресурсов. И тогда было заявлено, что вновь прибывшие займутся охраной этого объекта – и это стало их официальным предлогом остаться на Орее навсегда.

Размышляя, он бежал в направлении беседки, где они разговаривали перед вторжением. Это был самый простой способ начать поиски. Однако добежать ему было не суждено. Довольно быстро он увидел среди деревьев тело. Это была женщина, та, что прибыла с мужчиной на руках, тем, у кого были сломаны ноги. Его самого поблизости он не увидел, а потому, не теряя времени, подхватил тело и понёсся обратно.

Уже, когда выехало ложе и он уложил на него тело, Венециус увидел в приоткрытых глазах женщины фиолетовый оттенок. Это был и хороший, и плохой знак одновременно. Хороший, потому что теперь гарантировано, он сможет их спасти. Теперь у него в этом сомнений не было. Этот вид оружия был удивительным изобретением этих монстров. Сиреневый луч пробивал тело насквозь, прожигая дыру и в тонких телах, и в физическом, а затем, через некоторое время начиналась регенерация тканей и тонких тел, и человек приходил в себя. Амнезия была обеспечена. Люди не могли вспомнить, что с ними произошло. У них были сильнейшие головные боли, рвота, приступы, сопровождаемые спазмами мышц. Самым страшным это оружие было для тех, кто обладал магическими способностями – человек их навсегда лишался. Венециус не знал, как отреагировало бы тело этих людей, не будь его рядом. Вероятно, они могли бы и умереть. С ним же и с медицинским отделением его Центра у них есть шанс на вторую жизнь.

Плохой новостью здесь были последние слова женщины в красных перчатках. Она приказала ему «прибраться». Никакого другого смысла в её словах Тартариен не находил – это однозначно был приказ убить людей. Теперь он это чётко понимал. Они использовали нелетальное оружие с одной целью – заставить Венециуса убить этих людей.

Не бывать этому.

Он хотел их спасти сегодня утром. Вечером у него просто нет другого выбора. Однако и сам он теперь в абсолютно недвусмысленной ситуации – следующая его встреча с данными индивидами станет для него фатальной. А значит, первоначальный его план теперь абсолютно не пригоден.

***

Парня, которого он меньше дня назад вернул к жизни, он нашёл недалеко от женщины, что сейчас находилась в медицинской капсуле, коих у него, к счастью, было пять штук. Он нашёл его мёртвым, как и следовало ожидать. И снова забег наперегонки со смертью. Ведь он не мог рисковать – сложно было сказать, чем закончится для них встреча с ужасным оружием. Вдруг они не смогут ожить? Запуск очередной капсулы и снова в поиск.

Он нашёл их рядом. Мужчину и женщину, что прибыли первыми. Его удивило место. Они не стремились попасть в центр. Они бежали в другую сторону, в направлении комплекса врат.

Они что собирались нырнуть во врата?

Первой подхватил женщину. Усталости Венециус не чувствовал, внутренняя собранность и чувство опасности, которое он ощущал буквально физически, не давали расслабиться. Когда он вернулся за последним мужчиной, ему показалось, что он жив. Однако стоило подхватить его на руки, как стало ясно – тело ровно в таком же состоянии – бездыханно.

Теперь четыре из пяти капсул медицинского отделения были загружены бездыханными телами. И каждый раз, как только Венециус запускал диагностику и протокол восстановительного лечения, он слышал предупредительный сигнал, и монитор капсулы засыпало медицинскими терминами и предупреждениями. Капсула каждый раз предупреждала о невозможности лечения, фиксировала физическую смерть и предлагала провести реанимационные процедуры. Тартариен давал согласие и подтверждал действие личным кодом. До конца месяца оставалось двенадцать дней, после чего, согласно стандартной процедуре, архивные данные отправятся в центр архивации, и будет большим везением, если эти данные не обнаружат сразу. Хотя рано или поздно это всё равно произойдёт, и Венециус станет не просто изгоем. Он станет преступником, и его объявят в розыск. Что ж он знал, на что шёл. После его подтверждения капсула давала данные по запланированным процедурам и обозначала расчётное время их выполнения. Каждый раз цифра была одинакова – пять стандартных часов и шестнадцать минут. Однако, когда он отправил тело этого парня в четвёртую капсулу, стандартная, с его точки зрения, процедура закончилась неожиданно – таймер показал девять стандартных часов и шесть минут.

– Что с тобой не так парень? – удивился Венециус, – что с тобой?

Теперь, когда он совершил задуманное, и обратного пути не было, Тартариен хотел как можно быстрее убраться отсюда. Однако ему не оставалось ничего другого, как ждать. Сидеть сложа руки он не мог, поэтому занялся подготовкой их отъезда, а им с собой понадобится многое.

***

Время пролетело незаметно. Когда Венециус вошёл в отделение, две из трёх капсул уже были открыты. Ложа торчали голодными языками из раскрытых зевов. Люди сидели на кушетках, с удивлением разглядывая друг друга. Похоже, помимо стандартной временной амнезии, у них был небольшой когнитивный диссонанс.

Самому Тартариену не приходилось бывать в их шкуре, а потому он не знал, что они сейчас чувствуют. Зато он хорошо знал о потерях.

Каково это – потерять близкого человека?

Об этом он думал, когда готовил судно, на котором собирался уйти с опостылевшего ему острова, к отплытию.

Прошло уже много лет после смерти его отца, самого близкого человека, что был в его жизни. Матери он не помнил, она погибла в горниле большой войны, развязанной Кустодианцами в центральном доминионе. Да он был родом с тех же земель, откуда прибыли его последние гости. Только он ничего о той жизни не помнит. Он был малышом, когда отец с матерью, при поддержке Больших Людей, которых отец называл Великанами, бежали с Родины родителей. Наверное, правильно было бы назвать это прорывом. Ведь по рассказам отца они уходили оттуда с боями. В одном из таких боёв мать и погибла, а полуторагодовалый малыш Венециус остался на руках у одинокого, но не опустившего голову отца. Они смогли прорваться.

Детство, юность и вся молодость Тартариена прошли в Землях Предков. Времена, наполненные рассказами и грустными воспоминаниями отца. Там он получил образование и окреп как личность.

А потом был очередной рывок. Отец узнал, что на Орее создана Свободная Республика, принимавшая различных Асов, мастеров своего дела со всех концов Вселенной, и ему, мастеру-изобретателю, захотелось приложить все свои умения и знания для создания чего-то воистину эпичного, способного оставить след в истории Миров. Заманчивым было предложение и тем, что люди на Орее, по рассказам очевидцев, старели намного медленнее и проживали в среднем не менее пятисот стандартных лет.

Про долголетие не соврали, как, впрочем, и про вольный народ. Только республика к тому времени ещё не до конца обрела независимость, и Наместник старался всеми силами выбить из них дурь. А потому вместе с отцом они поселились на Эридане – громадном материке, живущем натуральным хозяйством и родовыми общинами, где недавно прибывшим легко затеряться среди множества мелких поселений и городков. А в момент первого же мирного затишья в войне Республики и Наместника, отец уехал, оставив Венециуса на Эридане.

Долгие десять лет от отца не было никаких известий, а когда до Тартариена дошла информация о признании Республики независимой от влияния Наместника, он тут же сорвался и уехал искать отца.

Это был его отец и совсем другой человек одновременно. Его техническое изобретение в области оружия массового поражения, сделало его известным на территории всей Республики. Это была слава и уязвимость одновременно, потому что позже стало ясно, что решение Наместника о независимости Республики было продиктовано ситуацией на поле боя, но он по-прежнему вынашивал планы уничтожения непокорных вольнодумцев и возвращения территорий в лоно его власти.

И первой жертвой этой страшной мести стал именно его отец. Венециус был рядом. Всё произошло у него на глазах. Они были в поездке по делам отца. Аргайр отправил их на переговоры с Элладой. Этот большой остров рядом с Эриданом был удалён от Республики на приличное расстояние – плавание заняло более недели. Переговоры не состоялись, потому как стоило его отцу сойти на берег, из толпы выдвинулись и напали на него два громадных Аннунака, пронзив ничего не подозревавшего человека громадными клинками. Венециус бросился ему на помощь, хотя было уже поздно – отец был мёртв, однако из толпы тут же отделилось ещё несколько крупных мужчин, которые быстро его скрутили. Убийцы подхватили бездыханное тело отца, и уже через несколько минут они оказались на борту летательного аппарата, какого Тартариен никогда до того не видел.