Czytaj książkę: «Ганнибал. Второй шанс. Интербеллум»
ОТ АВТОРА
– Как я должен это писать?
– Как летопись. Пиши так, будто ты бы
сам был участником этих событий.
Будь как пророк Иезекиль в долине смерти:
Вдохни жизнь, кровь и плоть эти иссохшие кости.
(П. Догерти Крестоносец)
Рубеж III–II веков до н. э. был одним из переломных моментов в истории Европы. На тропе, по которой движется человечество, встречаются обрывы, резкие повороты и развилки. Эти поворотные точки и определяют дальнейшую историю на много веков вперед. Их примерами являются греко‑персидские войны V века до н. э. – великое столкновение Востока и Запада, или принятие Константином новой веры – христианства.
В эти моменты дальнейшее развитие может идти по разным направлениям. Поступки и действия людей, оказавшихся у власти, определяют выбор одного из векторов. Потом формируются уже объективные факторы, серьезно трансформирующие жизнь обществ и государств по сравнению с прошедшими временами.
Одной из таких поворотных точек было время Пунических войн, то есть страшной, не на жизнь, а на смерть, борьбы между Римом и Карфагеном (Картхадаштом), продолжавшейся более ста лет. Борьба эта, по выражению современников, должна была решить, Рим или Карфаген будут диктовать законы вселенной. Между тем взгляды римлян и карфагенян на законы, государство, человеческую жизнь, божество, на добро и зло были не просто разными, а зачастую прямо противоположными. Вот почему победа той или другой стороны должна была определить судьбы европейского человечества на много столетий вперед. Триумфатор всегда только один.
Историю пишут победители. В ней они всегда правы, и их победа предопределена изначально. Они всегда верят в свой успех, несмотря на все испытания и приводят массу доказательств, подтверждающих свою правоту. Спустя годы и столетия историки выведут из сохранившихся описаний объективные закономерности и придут к неизбежному выводу, что итог давних противостояний был закономерен, объективен, понятен и по-другому все закончится не могло.
Между тем любой, кто брался за что-то новое, серьёзное, неизведанное переживал минуты неудач, разочарований и провалов. Переживал и минуты удачи, слепого везения и счастливого стечения обстоятельств. Понимал, что не получается всего предусмотреть и иногда приходиться действовать, положившись на судьбу. Да потом, когда цель достигнута, все кажется простым, но не тогда, когда ты находишься в гуще событий. В любом развитии, помимо объективных закономерностей, есть и вероятности, и случайности. Следовательно, сложись события по-другому, конечный результат мог быть иным. История пошла бы по альтернативному пути.
Это рассказ от имени побеждённых. Рассказ о том, как они могли бы поступить, дай им судьба второй шанс, и сделай они работу над ошибками. Действующие лица, соотношение сил, ресурсы, возможности и ограничения те же самые, что и в реальной истории. Нет новых технологий, новых союзников, помощи высших сил и тем более попаданцев из далекого будущего. Даже удачу надо ещё заслужить и ей воспользоваться. Все исходные данные совпадают с реальностью. Измениться поведение нескольких лиц, что запустит постепенно другое развитие событий. Мир пойдет по-другому пути, в котором со временем другие историки найдут свои закономерности.
Повествование охватывает промежуток между I и II Пуническими войнами и посвящено подготовке реванша со стороны Карфагена. Описываются действия по захвату и подчинению юга и востока Испании. Покорение иберийских племен и разработка полезных ископаемых, становление нового управления в колонии и нарастающие противоречия в метрополии, борьба великих родов и группировок за власть и влияние в Карфагене. На все эти события бросает тень постоянное усиление Римской республики. На этом фоне разворачивается детство и молодость главного героя Ганнибала (Ханнибаала) Барки, получившего шанс на вторую жизнь и постепенно меняющего ход истории.
ПРОЛОГ
В новой жизни пригодиться многое, в том числе ошибки прошлого.
(Из интернета)
183 год до н.э., Либисса, Вифиния (Малая Азия)
– Господин, воины! Они приближаются!
Старик резко вскинул голову. Несмотря на годы, он еще мог проворно передвигаться, поэтому быстро откликнулся на зов мальчика-раба. Беглый взгляд в окно подтвердил, что мальчик не соврал.
К дому приближался отряд воинов, часть из них явно принадлежала к страже Вифинии, но двое, исходя из вооружения и снаряжения, принадлежали к свите посла из далекой западной страны, еще недавно единодушно признаваемой варварской.
С губ старика сорвалось проклятие в адрес Прусия:
– Трусливая сволочь!
–Господин! – снова подбежал мальчик. – У заднего и боковых входов тоже враги!
–Неудивительно, – мрачно подумал старик. – Прусий знает все тайны его дома, поэтому постарался перекрыть все пути. Но все ли! Есть еще подземный ход, который он постарался сделать тайным. Возможно, по нему удастся бежать к морю, там на любой корабль. А дальше куда? Еще дальше на восток? Да! Понт, Боспор, Армения, где-то найдется место для беглеца, до сих пор известного всем берегам Великого моря.
Однако бежать, никуда не пришлось. Уже в начале пути по подземному ходу старик услышал лязг оружия вдали. И этот путь блокирован! Спасаться некуда.
–Отсюда нет выхода – грустно сказал мальчик, когда они вернулись в дом.
–Нет, выход есть всегда! – усмехнулся хозяин и открыл перстень, который он всегда носил с собой. Яд дарует быструю и безболезненную смерть и спасение от предстоящего позора.
Мир мигнул.
Старик недоуменно дернул головой и удивленно уставился на посетителя в странной одежде, нарисовавшегося в одном из кресел.
–Ты кто?!
–Это не имеет значения, важно, что я тебе могу предложить. И не беспокойся, пока ты не примешь решения, нашему разговору никто не помешает.
Старик скосил глаза на застывшего в неподвижности мальчика и наконец, понял, что его изначально смутило. Тишина. Исчезли все звуки, еще пару секунд назад, окружавшие его. Время остановилось.
Усевшись напротив посетителя, хозяин, не скрывая любопытства, поинтересовался:
–Что за предложение?
–Как ты понимаешь, Хромой царь собирается выдать тебя квиритам. Это не спасет ни его, ни даже его страну. Но он этого не понимает. Однако я могу избавить тебя от этой участи.
–Провести мимо воинов?
–Это не сильно поможет, учитывая твой возраст. Твоя жизнь и так уже подходит к концу. Вряд ли тебе осталось больше 5-10 лет.
– Тогда что, так и оставишь время на месте?
–Нет, дам тебе второй шанс. Ты вернешься в свое детство, но при этом будешь помнить всю свою прежнюю жизнь. Соответственно сможешь поступить по-другому и исполнить свою клятву.
–И что взамен? Какая цена за столь щедрое предложение?
–А разве для тебя это имеет значение? До этого ты был готов на все, ради своей цели.
В наступившей тишине были видно, как медленно распрямляется спина старика, как оживают и хищно впиваются в подлокотники его руки. Как в глубине его единственного глаза разгорается пламя, отвердевает подбородок. Наконец с губ, привыкших командовать, свистящим шепотом, сорвалось одно слово:
–ДА!
Гость усмехнулся и кивнул. Мир мигнул еще раз.
ВВЕДЕНИЕ
До чего же всё-таки полезная вещь – клятва.
Дал её – и навеки избавился от мук выбора,
точно зная, как тебе надлежит поступать.
(О. Громыко)
237 год до н.э., Картхадашт, Северная Африка
Огонь свечей выхватывал из темноты богатое внутреннее убранство храма Милькарта. Мраморные колонные, резные столы для жертвоприношений, статуи богов из золота и серебра с глазами из драгоценных камней и богато изукрашенными одеждами.
Храм был богат и просторен, обычно много людей посещало его стены. Особенно многолюдно было в нем в последние годы, когда разнузданная солдатня, вышедшая из повиновения, пыталась покончить с Картхадаштом (Новым городом), распространившим свою власть и влияние на недели пути во все стороны.
Однако сейчас ночью в храме не были никого за исключением нескольких жрецов в просторных балахонах на голое тело и 4 посетителей – взрослого мужчины и трех мальчиков.
Один из жрецов недовольно покоился на вошедших. «Сейчас не время для посещений. Да и дети.… Для восхваления бога они слишком малы, а для принесения в жертву уже слишком взрослые. Разве что самый младший…»
В этот момент, словно что-то почувствовав, мужчина, подошедший к главному алтарю, резко обернулся и посмотрел на жреца. Служитель быстро опустил в глаза и в испуге засеменил прочь, молясь Милькарту, чтобы его мысли остались тайной. Услышь их новый спаситель Нового города, которого проклятая чернь готова носить на руках, и он увидит всех богов на небесах в их исполинской мощи! «А он еще слишком молод и только начал службу в храме и дома его ждет красавица-рабыня, привезённая братом-торговцем с земель их давно покинутой прародины, где старые города давно потеряли свою независимость и влияние…»
Проводив недоверчиво-подозрительным взглядом уходящего, мужчина вновь повернулся к жертвеннику. Тяжелый взгляд, шрамы на руках и лице, не прикрытые одеждой, борода, уже обильно тронутая сединой, все выдавало человека, прошедшего серьезные испытания. Да он добился того, о чем другие не могли и мечтать, но для него это только начало…
– Через пару дней мы покинем Картхадашт, дети мои – раздался его хриплый голос – мы пойдем за столбы Милькарта и там, где волны океана уходят в бесконечную даль, обретем новые земли. Они заменят Новому городу потерянные владения, бывшие нашими на протяжении столетий. Там будут новые рудники, новые пашни, новые люди. С ними мы вернем величие нашему городу и отомстим граду на семи холмах, лишившему нас Сицилии, Сардинии и Корсики.
Выдержав паузу и прокашлявшись, мужчина продолжил:
– Мне не удастся увидеть плоды этих трудов, поэтому мое дело завершите вы, мои сыновья. Именно вам, потомкам Элиссы, предначертано возродить нашу славу и богатство! Вы отправитесь со мной, и когда придет время, продолжите мое дело. Поклянитесь же перед лицом бога, что не подведете меня!
Отец положил руку на алтарь. Сыновья синхронно шагнули вперед и в этот момент лицо старшего исказила судорога, над его головой метнулись тени. На секунду отцу показались, как нечто сливается с его старшим сыном. В этот момент на алтарь положил руку самый младший из сыновей.
–Клянусь отец! – пропищал четырехлетний Магон, гордый тем, что он первый.
–Клянусь! – это семилетний Аздрубаал, недовольно покосившийся на младшего, присоединился к ним.
Справившись с непонятной судорогой, к алтарю шагнул и девятилетний старший. Его рука твердо легла на раскаленные угли, и новый рабимаханат Нового города великий Хамилькарт Барка, изумленно вздрогнул, вслушиваясь в незнакомый свистящий шепот:
– Клянусь, продолжить дело нашей семьи и вернуть славу Картхадашту!
– Клянусь быть всю жизнь непримиримым врагом Рима!
– Клянусь сокрушить любого и каждого, кто встанет на нашем пути!
– И пусть боги услышат мои слова, Ханнибаала, сына Хамилькарта из рода Баркидов!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Время Хамилькарта, брата Милькарта
Глава 1 «И вот переправил он войско в Иберию»
Поистине, страсть к завоеваниям, дело естественное и обычное.
(Н. Макиавелли)
Лето 236 г до н.э., долина у реки Бетис, Иберия
Заходящее солнце освещало широкую долину, одну из многих на плодородных равнинах у реки Бетис. На юге Иберии не было мест лучше этого. Плодородные земли, постоянно дающие богатый урожай, иногда два раза в год, леса, обильные дичью и ягодами, полноводные реки – все это позволяло прокормить много людей, издавна расселившихся здесь. Но важнее всего были серебряные и медные рудники, равным которым не было во всем Западном, а может и не только Западном Великоморье.
В хорошие времена трава в долине росла выше пояса человека, что позволяло пастись тысячным стадам. Через луга пробегала широкая тропа, связывающая поселения турдетанов и иберийцев (бастетанов и оретанов). Один её конец убегал к невысоким холмам, видневшимся на горизонте, другой поднимался от берега реки, величаво несшей воды в полутора километрах южнее.
Однако сейчас, несмотря на середину лета, травы практически не было видно. Вся долина была усеяна павшими телами людей, лошадей и слонов. Десятки тысяч сражавшихся вытоптали всю траву, оставив после себя только изрытую землю. В местах наиболее яростных схваток лежали груды тел, возвышаясь над окружающим ландшафтом.
Львиная доля проигравших, те, кто остался в живых, бежали на север, и уже скрылись за холмами, куда вела дорога. На поле боя остались только убитые и пленные. Последних сгоняли победители в специально огороженное повозками место в юго-западном конце долины.
Часть победителей как раз заканчивала конвоирование пленных, другая часть занималась сбором трофеев, третья поиском и оказанием помощи раненым. Последних переносили обратно в свой лагерь, передавая на руки лекарям и травникам. Впрочем, переносили не всех. Получившим тяжелые ранения, плохо совместимые с жизнью, оказывали «помощь» на месте, быстро и умело перерезая горло. Это была не жестокость, а милость. Проникающее ранение с повреждением внутренних органов означало практически гарантированную смерть после долгой и мучительной агонии, растянувшейся на дни, а то и недели. Умирать, будучи прикованным к постели, тяжелая и неприятная доля, особенно для воинов, привыкших бравировать силой мужеством и ловкостью и встречать смерть лицом к лицу. Поэтому многие из обреченных сами просили прекратить мучения. Такую милость победители оказывали как своим, так и чужим, стараясь не думать, что сами могут оказаться на их месте.
Потом с мертвого, но еще теплого тела снимали все, что может пригодиться живым, в первую очередь вооружение и снаряжение. Мертвым оно не к чему, а живым может еще пригодиться!
Командир победителей Хамилькарт Барка медленно объезжал поле, оценивая результаты. Противник ему попался умелый и упорный, и за успех пришлось заплатить немалую цену. Однако он не зря вышел им навстречу из Гадира, двигаясь к верховьям реки Бетис. Мысли Хамилькарта унеслись в прошлое…
Гадир – самый древний город, основанный в Иберии его народом. Во времена, когда на месте зданий и храмов Картхадашта (да стоит он вечно!) еще свистел ветер и бегали ящерицы, и не было никого из людей, Гадир горделиво возносил свои постройки над окружавшей местностью. В то время его народ населял Ханаан, и предки Хамилькарта жили в окрестностях Тира. Именно этот город, некогда столица всех финикийцев и до сих один из крупнейших в Ханаане выдвинул из своей среды Архелая Древнего, основателя Гадира почти девять веков назад.
Гадир появился не только и не столько для колонизации Иберии, сколько как главный перевалочный пункт на пути к столпам Милькарта и далее на север вдоль побережья Иберии к Туманным островам. Там, как говорят торговцы, туманы держатся по полгода и бывают так густы, что нельзя разглядеть человека даже днем в нескольких шагах. Климат зимой таков, что лучше замерзнуть сразу, чем долго мучиться. А за островами нет ничего кроме бескрайнего океана и огромных чудищ, готовых проглотить любой корабль вместе с грузом и командой за один присест.
Ни один уважающий себя финикиец никогда бы не появился на этих островах, если бы не олово. Сейчас, когда все давно привыкли пользоваться железными орудиями, трудно представить, что это было не всегда. В те времена железо плавить не умели, и оно считалось огромной ценностью. Даже правители страны Та-Кемет, чье богатство не имеет равных во всем Средиземноморье и чьи войска столетиями хозяйничали в Ханаане, хвастались перед окружающими перстнями, где железные камни обрамлялись золотом, серебром и жемчугом. Не было тогда металла ценней железа! Сейчас времена той славы железа, как и величие страны Та-Кемет давно прошли. Былые правители Ханаана давно потерли независимость и уже столетия покорно служат сменяющим друг друга завоевателям. Теперь над ними стоит потомок самого удачливого из диадохов великого Александра – Птолемей III Эвергет. Да и саму страну Та-Кемет завоеватели называют по-своему – Айгиптос.
Все орудия от сельскохозяйственных и ремесленных до военных изготавливались в ту пору из бронзы – сплава меди с оловом. Медь встречалась часто и активно разрабатывалась уже тысячелетия, а олово – металл редкий, залежи которого отсутствовали в большинстве стран. За поставки олова даже великие империи были готовы платить большие деньги, поэтому, когда стало известно о его больших залежах на Туманных островах, торговцы из всех финикийских городов рванули туда наперегонки.
Тир, как самый богатый и сильный из финикийских городов, основательно подошел к делу и основал Гадир. На протяжении трех столетий новая крепость была главным перевалочным пунктом на западных путях, постепенно вырастая в главный город финикийского Запада, пока не появился Картхадашт.
Возникновение Картхадашта связано с приходом в Ханааном новой силы – Ассирии. Её войска с железным оружием пронеслись по земле финикийцев, сметая все на свое пути. Как следствие часть населения Тира во главе с дочерью царя Элиссой отправились искать новую родину. Так появился Картхадашт, по-финикийски – Новый город. Элисса стала первой правительницей города, но её потомки не смогли удержать власти, и поэтому сейчас Баркиды всего лишь один из владетельных родов, а не цари Картхадашта.
Расположенный в удачном месте, Картхадашт постоянно богател и развивался, периодически принимая новые волны переселенцев из Тира. Напряжение между ним и Гадиром также постоянно росло и возможно дело дошло бы до открытого столкновения, если бы не возникла третья сила, точнее сразу две.
К северу от Гадира в устье реки Бетис сформировался город Тартесс, подчинивший себе окрестные территории и создавший государство во главе со своими царями. Опираясь на серебряные рудники в горах Сьерра-Морена на севере своей державы, тартессийцы повели ожесточенную борьбу с Гадиром за контроль над иберийской торговлей. Не в силах справиться самостоятельно, Тартесс обратился за помощью к эллинам.
Эллины кинулись колонизировать Иберию гораздо позже финикийцев, но куда более активней, буквально за несколько десятилетий появилось несколько поселений. Если бы военная доблесть эллинов была равна их поселенческой и торговой активности, скорее всего от владений финикийцев ничего не осталось. Однако, хвала Милькарту, этого не произошло.
Изнемогая под двойным натиском, Гадир попросил помощи и Картхадашт откликнулся. Оттеснив на второй план сенат, удачливые военачальники Картхадашта объединили финикийские колонии в Африке и Иберии. Их войско в союзе в этрусками нанесло сокрушительное поражение эллинам при Алалии, после чего они были вынуждены очистить большинство колоний в Иберии.
Оставшись одни, тартессийцы отчаянно сопротивлялись, но в итоге проиграли. Их столица Тартесс была взята штурмом и разграблена, держава разрушена. Даже народ сменил название, превратившись из тартессийцев в турдетанов. Картхадашт стал главным городом финикийского Запада.
Все что осталось от некогда древнего и великого города Тартесс, превращенного в груду развалин, это изделия его мастеров, чудом дошедшие сквозь столетия. Одно из них золотое блюдо с искусно вычеканенной сценой свадьбы когда-то молодой Хамилькарт подарил своей жене перед помолвкой.
На секунду отвлекшись от мыслей Хамилькарт вздохнул. Его жена умерла год назад, и он до сих пор не может её забыть. О сыновьях и говорить нечего. Магон периодически плачет по ночам, Аздрубаал предпочитает мрачно молчать, единственное исключение – Ханнибаал.
Старший сын и радовал и пугал отца. Пугал тем, что абсолютно не интересовался детскими развлечениями, любые игры оставляли его равнодушным. Как-то резко и внезапно он повзрослел после клятвы в храме Милькарта.
Но больше было радости. Все учителя Ханнибаала в один голос восхищались его талантами. Эллин Критий прямо сказал, что учить его сына языку Эллады уже не нужно, за два года пройден курс, рассчитанный на десять лет. Еще год и первенец закроет весь курс алгебры и геометрии. Гадирец Абдмилькарт передал Ханнибаалу почти все свои знания о племенах, территории и богатстве Иберии. Зять Хамилькарта Аздрубаал Красивый, которого попросили обучить риторике, полушутя предлагает Ханнибаалу уже выступать вместо себя – у него лучше получается. Недовольство выражают только жрецы – слишком мало времени наследник уделяет жертвоприношениям и чтению молитв, все время проводит за книгами. Даже без ошибок проведенный обряд посвящения Баал-Хаммону их не слишком успокоил. Как будто он готовит из Ханнибаала жреца, а не воина!
Хамилькарт вернулся к нити прерванных воспоминаний. После победы в Иберии Картхадашт двинулся на Сицилию, но встретился с ожесточенным сопротивлением эллинов, объединившихся вокруг Сиракуз. Бои шли с переменным успехом более двух столетий, династия Магонидов, некогда правящая Новым городом, пресеклась после неудач последних её представителей. Однако благодаря милости богов, картхадаштцы переломили ситуацию и подчинили своей власти почти всю Сицилию. Но тогда царь Сиракуз Гиерон II обратился за помощью к Риму, что привело к последней войне.
Бывший в шаге от захвата всей Сицилии, после поражения от Рима Картхадашт был вынужден полностью очистить остров, а после великого восстания наемников, лишенных жалования, потерял контроль над Сардинией и Корсикой. Границы державы Картхадашта были отброшены на несколько столетий назад, и Иберия оказалась единственным шансом на укрепление своей позиций.
Однако после поражений власть Картхадашта и здесь стала эфемерной и перестала признаваться за пределами финикийских колоний. Все предстояло завоевывать заново и выполнение этой задачи народ и военачальники Картхадашта несмотря на сопротивление значительной части миата возложили на него – Хамилькарта Барку ставшего рабимаханатом.
Сложность задачи Хамилькарт понял сразу же когда высадился в Гадире с армией, состоявшей из двадцати тысяч пеших воинов, трех тысяч всадников и двадцати слонов. Его предложение о возврате к старым временам и выплате дани ближайшие соседи турдетаны с презрением отвергли, как будто и не было разгрома Тартесса. Понимая, что за этим последует, они обратились за помощью к своим восточным соседям бастетанам и оретанам, а затем и к племенам кельтов за горами Сьерра-Леоне. Вождь кельтского племени турдулов Истолатий, откликнувшись на зов, привел с собой столько людей, что стал командующим объединённой армией.
Когда пару недель назад Хамилькарт вышел из Гадира с 17 тысячами пехоты (три тысячи пришлось оставить для защиты города), всей конницей и 15 слонами, противник превосходил его по численности минимум в полтора раза согласно показаниям лазутчиков. Некоторые предлагали ему подождать врага, но он предпочел выступить ему навстречу, опасаясь, как обвинений в трусости, так и увеличения сил противника. Два войска сошлись этим утром на широкой долине у реки Бетис.
Бой был долгим и упорным. Яростная атака кельтов серьезно поколебала порядки армии Картхадашта и заставила прогнуться правый фланг. Однако среди наступавших не было единства, каждый род, не говоря уже о племени, сражался под началом собственного вождя и не обращал внимания на соседей. Хамилькарт, прошедший суровую школу войны с Римом, такой ошибки не допускал, поэтому находясь сзади сражающихся шеренг, вовремя ввел резервы, удержавшие позиции. А потом увидел, где натиск противника слабее и ударил сам. Как оказалось, турдетаны, выступившие зачинщиками, сражались в итоге хуже всех и не выдержали ответного удара. Их бегство с поля боя развалило боевые порядки союзников и далее наемники Барки опрокидывали одно племя за другим. Однако и в этом случае многие продолжали сражаться, часть иберов предпочла совершить самоубийство, но не покинуть своих павших вождей.
Не побежали с поле боя и Истолатий с братом. Тело последнего обнаружили как раз на правом фланге под грудой тел своих и чужих, причем погибших наемников Картхадашта – ливийцев было не меньше чем кельтов.
– Рабимаханат, мы нашли Истолатия!
Младший офицер армии, коротко поклонившись в седле лошади, подскочил к Хамилькарту, возвращая его к реальности.
– Где?
– В центре, там, где противник сражался дольше всего.
Барка кивнул. Последний очаг сопротивления, где никто не сдался в плен. Турдулы буквально повисали на копьях его ливийцев, вернуться домой, потеряв командира в бою для них было несмываемым позором. Оказывается, Истолатий погиб именно там.
– Значит оба командующих врага погибли.
– Да, как и многие другие великие вожди иберов.
– Сколько мы взяли в плен?
– Порядка восьми тысяч, может семь с половиной.
Хамилькарт двинулся к пленным. Подъехав ближе и отвечая на приветствия воинов, он слез с лошади и подошел пешком к ограде, за которой содержались пленные.
– Есть среди вас старшие?
После некоторого колебания из рядов иберов вышло несколько человек.
– Вы хорошо сражались сегодня, а я ценю храбрость даже у врагов. Ваши вожди должны гордиться, что воспитали таких достойных воинов. Мы пришли сюда восстановить свою власть, а не разрушать все на своем пути. Поэтому я готов отпустить вас при условии, что вы дадите клятву не нападать на Гадир и наш народ, по крайней мере, пока мы не поговорим с вашими старейшинами. И если кто-то из вас захочет вступить в наши ряды, я буду только рад. Хорошие воины всегда нужны.
Возникшее замешательство было прервано недоверчивым вопросом одного из вышедших:
– А ты нас не обманываешь?
– Хамилькарт Барка всегда отвечает за свои слова!
– Но…
– Подожди, Кензор, – перебил говорившего его сосед слева.
Хамилькарт перевел на него взгляд. Его он выделил сразу. Постарше первого, богатая, хотя и изорванная одежда, на левой руке не хватает двух пальцев, по бледному лицу стекает кровь из раны на голове. Судя по виду, попал в плен, будучи без сознания, и не сразу пришел в себя. При этом в отличие от Кензора внимательно присматривался и выжидал. Умнее, опытнее и видимо выше по рангу.
–Твои предложения заманчивы, чужеземец, но что будет, если наши вожди и старейшины откажутся?
–Тогда продолжим воевать, хотя мне этого и не хочется. Назначите время и место сражения, и пусть боги определят сильнейшего!
Из рядов пленных, внимательно прислушивавшихся к разговору, раздались одобрительные возгласы.
– И какие условия, ты хочешь предложить?
–В основном те же, что были и раньше. Я не буду указывать, как вам жить, трогать ваших богов и нарушать ваши обычаи. Но мне нужны люди для войска.
–А если твои старшие в Картхадаште отменят свои слова?
– Пока я главный в этих землях не отменят. Но если это произойдет, вы тоже не обязаны соблюдать договоренности.
–Ты честен, чужеземец. Возможно, мы тебе поверим. Мое имя – Смендит и я один из вождей бастетанов. Я передам твое предложение остальным.
–Когда и где мы можем встретиться?
–Через пару-тройку месяцев. Мы пришлем посланцев в Гадир. Даю слово.
–Хорошо Смендит. Как я обещал, вы можете идти.
–Сперва нам надо похоронить павших.
–Разумеется, мы не будем вам мешать.
Смендит помедлив, уважительно склонил голову. Спустя мгновение его поступок повторили остальные из вышедших вперед иберов.
***
–Рабимаханат, а ты уверен, что они нас не обманут? – спросил спустя несколько дней, когда войско остановилось на ночлег на обратном пути в Гадир один из младших офицеров. – Карталон, представитель знатного рода. Происхождение позволяло ему задавать вопросы напрямую.
–Да они дали слово при свидетелях и не посмеют его нарушить.
–Но ведь они варвары.
–Ну и что, теперь это наша земля и их надо привлечь на свою сторону. Отнесись к ним с уважением, и они тебя примут. Выкажи презрение – и они будут воевать против тебя, не давая, и не прося пощады. По мне первый вариант куда лучше.
– Это не то чему меня учили в Картхадаште, рабимаханат!
– А здесь и не Картхадашт! – усмехнулся Хамилькарт.
Собеседник задумчиво кивнул головой.
ГЛАВА 2 «Он пошел наказать восставших и смирить непокорных»
При завоеваниях недостаточно оставлять покоренному населению его законы,
надо еще оставить ему его нравы:
народ всегда больше защищает свои нравы, чем свои законы.
(Ш.Л. Монтескье)
Лето 235 г до н.э., верховья реки Бетис, Иберия
Войско, извиваясь длинной змеей, ползло по пересеченной местности. Холмы, покрытые лесами, постоянно перемежались языками полей и степей. Последних становилось со временем все больше, поскольку увеличивающееся население иберов, сводило леса под пашни.
Однако деревья еще стойко держали оборону, особенно на холмах. Плохое место для земледелия и хорошее для засады. Впрочем, пока все было тихо. Конные разъезды, идущие в авангарде, возвращаясь к главным силам, не сообщали ничего тревожного.
Поудобней устроившись на спине самого большого из десяти слонов, поднявшегося на очередную возвышенность, рабимаханат Хамилькарт Барка оглянулся назад. С высоты открывался хороший вид на подчинённое ему войско. Пользуясь лесной разреженностью, пехотинцы разбились на несколько колонн, идущих параллельно. Однако строй при этом сохранялся, и воины шли бодро, сохраняя порядок. Хамилькарт удовлетворено кивнул.
Сзади, не отставая, за основным войском двигались обозные части и фуражиры. Разноплеменное воинство благодаря усилиям командующего, постепенно превращалось в единый и грозный механизм на второй год своего существования.
На возвышенность взобрался второй слон. В его башенке, сразу за погонщиком обычно любил располагаться Ханнибаал, когда они находились в Гадире. Однако сейчас место пустовало. Хамилькарт поморщился и отвернулся. Он до сих пор не был уверен до конца в правильности своего выбора.
…Известие об итогах прошлогодней битвы вызвало раскол среди иберов. Часть родов пострадавших племен требовала мести, другая склонялась к принятию предложений Картхадашта. Первые взвывали к чести, традициям свободной жизни, презрению к опасности. Напоминали о былых притеснениях. Вторые указывали на честность Хамилькарта, желали присоединиться к новой силе, кто-то заинтересовался условиями новой военной службы. Споры шли в племенах, и не было единства. А раз нет единства, нет и объединённого фронта против захватчиков.
Тем не менее, недовольные были. Возглавил их Индорт – один из главных племенных вождей бастетанов. Таких эллины называли царями, Барка ехидно именовал царьками. Укрепившись в верховьях Бетиса, на границе с племенем оретанов Индорт стал созывать к себе всех, кто снова хотел выступить против картхадаштцев с оружием в руках.
Понимая, что надо действовать быстро, не давая противнику времени собрать серьезные силы, Хамилькарт выступил за военный поход против нового союза. Неожиданно Ханнибаал попросился присоединиться к войску.
