Czytaj książkę: «Сын гадюки»

Czcionka:

ЧАСТЬ 1. ОБРЕТЕНИЕ СИЛЫ

Глава 1. Бизоны растут на деревьях

Эта история началась в Иной Вселенной. Если вы окажетесь там случайно, с первого взгляда ни за что не заметите подмены. Иная Вселенная похожа на нашу, но все же… иная. На случай внезапного там появления рекомендую посетить Баобабовую рощу. Найдите большую поляну с сочной зеленой травой, где каждый день пастух из местного племени куроки выгуливает стадо бизонов. Прикиньтесь полным невеждой и спросите у него:

– Откуда взялись эти звери?

– Какой глупый вопрос, – с улыбкой ответит туземец, – это все знают! Бизоны растут на деревьях.

– Куда я вообще попал? – возникнет у вас закономерное недоумение.

Добро пожаловать в Иную Вселенную!

Пастуха, что привел животных на выгул, зовут Чаушин. Это загорелый худощавый юноша шестнадцати лет от роду, с черными волосами длиной до подбородка. Из одежды на нем только набедренная повязка и мокасины. Все сделано из бизоньей кожи. Чаушин считает этих зверей братьями. Он испытывает чувство вины за то, что носит их кожу. Но, увы, в племени куроки одежду и обувь делают только из этого. Надеть больше нечего.

Пастух, как и все его племя, верит, что бизоны растут на деревьях. Так сказал вождь племени Гудэх. Сам Гудэх это дерево не видел, но уверяет, что когда-то давно знал охотника, чья жена была двоюродной сестрой местного знахаря, который умер много лет назад. Этот знахарь в годы юности лечил больного старческим слабоумием соплеменника. Незадолго до кончины тот старик рассказал, что видел дерево, на котором бизоны растут, словно яблоки. Верить в такое вроде бы глупо, но более разумного объяснения, откуда берутся эти звери, не существует.

В нашей Вселенной все просто: когда бизон-папа и бизон-мама очень сильно любят друг друга… Вы и сами в курсе, как это происходит. А в Иной Вселенной эти парнокопытные не имеют пола. Они не рождаются традиционным образом. Бизоны просто приходят на Зеленую поляну откуда-то из глубин Баобабовой рощи, где их находит пастух куроки и забирает в стадо. Откуда именно она (вернее, оно) приходит, никто не знает. Так что легенда о бизоновом дереве отлично это объясняет и всех устраивает.

Сегодняшний день для пастуха особенный. С закатом солнца ему исполнится много лет. В племени куроки нет числа семнадцать. Все, что больше шестнадцати – это «много». Не важно, идет речь о двух десятках или четырех миллионах. Для местных жителей это примерно одинаковые числа. Они не стараются быть слишком точными. Зачем? По меркам нашей Вселенной, куроки – дикое племя. Денег нет, метрической системы тоже. Им нечего считать, кроме бизонов и собственного возраста. Опять же зачем? Возможно, в далеком будущем, когда пройдет много лет, в племени наступит прогресс. Появится необходимость подсчитывать налоги, голоса на выборах и калории в бизоньих отбивных. Тогда куроки придется пересмотреть свою систему счисления. Вот только вряд ли подобного рода прогресс в их обществе когда-либо произойдет. Эти ребята, может, и дикие, но не дураки: не имеют они привычки усложнять себе жизнь на ровном месте. На этот момент числа «много» им более чем достаточно.

Когда юноше исполняется много лет, он готов обрести статус взрослого мужчины. Вся деревня (а это человек сто пятьдесят, не больше) собирается на центральной площади, чтобы провести ритуал посвящения. Вступающий во взрослую жизнь получает подарки от близких людей. Обычно это охотничьи копья, глиняные тарелки или каменные топоры (восхитительная вещь, можно деревья рубить, а можно в кабанов кидать).

Вместе с дарами виновник торжества принимает на себя полный груз ответственности за то, что в этой взрослой жизни будет с ним происходить. Ответственности его учит все племя. Шаман Уомбли вешает на шею будущего мужчины ожерелье с клыками аллигатора. Сколько должно быть клыков, Уомбли решает накануне, советуясь с духами. Видя это ожерелье на шее соплеменника, люди знают, что он учится нести ответственность. Пока идет обучение, никто не должен вмешиваться в его жизнь. Любая помощь, в том числе советы или ответы на вопросы, под строгим запретом. Каждое событие в этот период должно восприниматься как результат личного выбора. Уомбли называет это «помогать наоборот». Когда на небе появляется полная луна (в Иной Вселенной это происходит каждую неделю), обучаемый приходит к шаману, и тот снимает с ожерелья один клык. Когда на твоем ожерелье остается единственный клык аллигатора, тебя начинают воспринимать как взрослого мужчину.

– Взрослый мужчина – звучит гордо! – сказал женский голос в голове Чаушина.

Думаешь, я достоин так называться? – спросил Чаушин внутреннего собеседника.

Конечно, нет! Этот будет оскорблением для всех остальных мужчин в племени!

Ну да, кого я вообще спрашиваю… – Чаушин грустно вздохнул.

Он не особо желал обретать новый статус. Все, чего хотел Чаушин – до конца жизни оставаться молчаливым и незаметным пастухом, что дни напролет проводит на Зеленой поляне среди своих братьев-бизонов. С бизонами просто. Чаушин их понимает лучше, чем людей; даже лучше, чем себя. Зачем ему ритуал? Какая разница, кем его будут называть? Крокодилий клык на шее не был для него чем-то вожделенным.

– Не волнуйся, мужчиной тебя все равно никто считать не будет, – продолжил измываться внутренний критик.

– Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, много… – Чаушин решил отвлечься от мерзкого голоса и пересчитать головы в стаде, – но кого-то все равно не хватает.

Конечно, система счисления куроки имела огромный недостаток: уведя на пастбище двадцать пять бизонов и вернув только двадцать, пастух будет по-прежнему считать, что их много. Но Чаушин смотрел на стадо не как на безликое поголовье скота, а видел в каждом из подопечных неповторимую личность. Любую пропажу он замечал тут же. Пастух раздал всем странные для куроки имена. Например, Чингисхан – в племени подобного имени никто никогда не слышал. Именно Чингисхана сейчас не хватало. Совсем недавно он стоял рядом с Че Геварой, а теперь куда-то пропал.

– Пастух из тебя такой же, как и мужчина… – ехидничал голос.

Чаушин встал из-под дерева, в тени которого прятался от палящего солнца, и направился к стаду, прямо в центр лужайки. «Если хочешь найти бизона – веди себя как бизон, но не будь бизоном», – вспомнил он слова, которые слышал от шамана пару лет назад, как раз когда жаловался, что Чингисхан постоянно сбегает. Позже выяснилось, что он не сбегает, а затевает игру в прятки с пастухом. Вот только делает это Чингисхан без предупреждения, когда в его бизонью голову взбредет.

– Итак, если бы я был Чингисханом, куда бы мог деться? – спросил Чаушин то ли себя, то ли Че Гевару, жующего траву прямо из-под ног пастуха.

Чаушин смотрел по сторонам, пытаясь взглядом найти хоть какую-то зацепку. Ощутив дискомфорт в области правой ступни, он вздрогнул и опустил голову вниз.

– Че Гевара, как тебе не стыдно?

Рогатое чудище невозмутимо пыталось жевать мокасин пастуха.

– Он же из кожи твоего брата! – корил Че Гевару Чаушин, – помнишь, как вы были дружны с Цезарем? А теперь ты пытаешься его съесть?

Если бы Чаушина спросили, чем Че Гевара отличается от собратьев, тот, не задумываясь, сказал бы: «Он всегда голодный и совершенно не понимает, что съедобно, а что нет». Действительно, Че Геваре было все равно, чем набивать желудок: камнями, лягушками, мокасинами. Он жевал не останавливаясь. Вся его жизнь была одной нескончаемой трапезой. Однажды этот бизон собирался захомячить змею. Его счастье, что Чаушин оказался рядом, и все обошлось.

Чаушин резко убрал ногу в сторону, но остался без мокасина. Че Гевара, причмокивая, жевал обувь, не планируя ее возвращать. Юноша схватился за мокасин и стал выдергивать его из пасти лохматого проглота. Поборовшись со своим подопечным примерно минуту, Чаушин упал на спину, потому что обслюнявленная добыча бизона выскользнула из рук.

– Ладно, ты победил!

– Отличная история для сегодняшнего праздника многолетия! – ликовал голос. – Расскажи всему племени, куда делся твой мокасин, когда тебе будут вручать ожерелье из клыков!

Чаушин начал подниматься с земли, но замер на четвереньках, увидев свежие следы копыт, ведущие от Зеркального озера (что с краю поляны) прямиком к стаду. Это было странно, ведь никто с той стороны не приходил.

– Что-то здесь не то… – думал вслух пастух, – в стаде не появилось новичков, а Чингисхан куда-то пропал, – Чаушина озарило: – он пятился к озеру!

Юноша отправился по следам пропавшего бизона, не вставая с четверенек. Отпечатки копыт уходили прямиком в воду. Озадаченный пастух выпрямился и упер руки в бока.

– Куда ты делся?

– Проверь на дне, – подсказал внутренний голос.

Чаушин, как обычно, хотел отмахнуться от сомнительных советов внутреннего голоса, и все же… Что, если Чингисхан решил спрятаться под водой? Раньше он подобного не вытворял. Но в этом же весь смысл пряток – находить новые места, о которых водящий не догадается.

Чаушин зашел в воду по колено и приготовился нырнуть.

– Когда-нибудь я посажу тебя на привязь, – сказал он вслух, надеясь, что Чингисхан услышит и вылезет сам.

В толще воды кто-то зашевелился. Чаушин замер, ожидая, пока поверхность озера разгладится и станет лучше видно, что там на глубине. К нему подплыла стайка колючих рыб – постоянных жителей Зеркального озера.

– Ребята, вы случайно тут бизона не видели? Здоровый такой, рогатый, с коричневой гривой.

Рыбы были похожи на маленькие красные кубики. Они изо всех сил махали плавниками, пытаясь избежать столкновения друг с другом, чтобы не наколоться на короткие острые иголки, которыми были покрыты их тела. Стайка дружно выстроилась в три прямых линии. Получилась стрелка, указывающая вдоль берега.

Чаушин последовал в заданном рыбами направлении, с трудом шагая по илистому дну. Ноги по щиколотку проваливались в песок. Водоросли оплетали голень, делая каждый шаг все сложнее и сложнее. Держа строй, колючие рыбы плыли впереди, указывая путь.

Добравшись до противоположной стороны озера, красная стрелка повернулась к берегу. Чаушин от досады шлепнул себя ладонью по лбу:

– Я же мог пройти по берегу!

– Мог, – подтвердил голос, – будь ты чуточку умнее.

Пастух посмотрел туда, куда указывали рыбы. Прямо из воды вели следы копыт Чингисхана. Чаушин повторил путь своего подопечного, который пытался сбить его со следа, пройдя по мелководью.

– Хитрый, зараза! – изумленно сказал Чаушин.

– Похитрее некоторых… – добавил голос.

– Спасибо, ребята! – Чаушин помахал рыбкам и по следам Чингисхана ринулся на сушу.

Отпечатки копыт вели вглубь Баобабовой рощи. Бизон вилял между огромных стволов. Повсюду, где прошел Чингисхан, были поломаны ветки кустарника. Этот персонаж не отличался аккуратностью и грацией.

Чем глубже в рощу заходил Чаушин, тем сильнее он ускорял шаг, чтобы быстрее найти любителя пряток и вернуться с ним к стаду.

– Веди себя как бизон, – приговаривал он, ступая точно по следам Чингисхана.

Бизону удалось втянуть пастуха в игру. Чаушин уже бежал сломя голову. Озерная вода в его единственном мокасине хлюпала все чаще. Водоросли с ног цеплялись за поломанные Чингисханом кусты и оставались на них. Захваченный азартом, Чаушин не видел ничего, кроме углублений в земле, оставленных копытами. Разогнавшись до предела, Чаушин впечатался лбом в баобаб.

От удара голова закружилась. Чаушин не устоял на ногах и сел в огромную лужу у подножья дерева.

– Да что сегодня за день? – заворчал пастух, потирая ушибленный лоб.

– День твоего многолетия, – хихикал голос.

Чаушин встал и отряхнулся. Вода с его набедренной повязки капала на землю. Пастух взглядом проводил путь Чингисхана до подножья дерева, в ствол которого он ударился лбом. На этом месте след обрывался.

Чаушин огляделся: кусты в округе целы, трава не примята, молчаливые баобабы всем своим видом демонстрируют полное отсутствие интереса к происходящему. Поиски зашли в тупик.

– Ну и где ты, лохмадей? – задумчиво спросил Чаушин.

– Ы-ы-ы-ы! – послышался рев откуда-то сверху.

Чаушин поднял взгляд туда, где раскинулась безлиственная крона самого старого баобаба во всей роще. Давным-давно отмершее и окаменевшее дерево тянулось к небу и, казалось, почти доставало облаков. Ствол был покрыт трещинами, в которые человек запросто мог засунуть ладонь, но только человек. Как по этому стволу вскарабкаться бизону – огромная загадка. Однако Чингисхан нашел способ. Он сидел на одной из толстых веток, пугливо обвив ее ногами. Между бизоном и землей было расстояние, в пять раз больше роста самого высокого жителя племени куроки.

– Какая прелесть… – сказал Чаушин с сарказмом и острым чувством безысходности одновременно. – Спускаться собираешься?

– Ы-ы-ы-ы! – испуганно проревел бизон.

Чаушин не видел иных вариантов, кроме как самому залезть на дерево.

– Чингисхан, ты же не мартышка. Что ты здесь забыл? – громко ворча, он взбирался все выше и выше.

Оказавшись на одной ветви с Чингисханом, Чаушин сел рядом, потрепал бизона по холке и задумчиво спросил:

– Страшно спускаться?

– Ы-ы-ы-ы! – рев был тихий, с печальным согласием.

– Я тебя понимаю. Мне тоже туда не хочется, – Чаушин указал пальцем вниз, в сторону своего поселения, – все готовятся к ритуалу посвящения. Мне исполняется много лет. Только вот чему радоваться? Родители должны гордиться тем, что вырастили настоящего мужчину, а мои родители… – Чаушин задумался.

– Все готовятся дружно над тобой посмеяться, – внутренний голос торжествующе хихикал.

– Хорошо вам, бизонам, даже своих родителей не знаете. Вы же на деревьях растете. Так вождь говорит… – тут Чаушина озарило, – так вот почему ты залез на баобаб? Ты скучаешь по родине?

– Ы-ы-ы-ы? – вопросительно затянул Чингисхан.

Лицо Чаушина озарилось улыбкой. Их взгляды встретились, и в глазах Чингисхана появилось сочувствие, внезапно сменившееся ужасом. Бизон заглянул через плечо пастуху, выдал одно короткое «Ы!» и ласточкой сиганул вниз.

– Хороший мальчик! Жди меня там. Сейчас слезу.

Чаушин развернулся, чтобы поискать удобный спуск, как вдруг увидел причину, по которой так резко спрыгнул бизон. Огромные змеиные клыки посреди злобной оскаленной пасти. Красные от ярости глаза смотрели прямо на него. Затем резкий рывок широко раскрытой челюсти в сторону голени. Юноша не успел убрать ногу и почувствовал четыре глубоких прокола на коже. Мир заволокло туманной пеленой, тело обмякло, равновесие потерялось. Чаушин полетел вниз. Скорость падения все увеличивалась, но почти мужчине не было страшно. Сознание его находилось уже не здесь.

Глава 2. Любимый ненавистный сын

В племени куроки имя человеку дают не родители, а события. Ребенок может жить без имени годами. Все это время его будут называть, например, старший сын Иси или вторая дочь Макки. Рано или поздно каждый попадает в ситуацию, дарующую имя. Имя рассказывает о человеке самое главное – почему он такой, какой есть.

Маму Чаушина звали Тэхи – лишенная детства. Так ее начали называть с двенадцати лет. К тому времени Тэхи уже пятый год ухаживала за отцом, парализованным во время Трехдневной войны. Это был нелепый конфликт, выросший из глупого недопонимания, которое два гордых вождя умудрились превратить в кошмарные кровопролития.

До начала Трехдневной войны куроки считали себя единственными представителями человечества в Иной Вселенной, да и представления о масштабах Вселенной у них были весьма ограниченные. Поселение куроки располагалось в живописном месте, на краю Баобабовой рощи. Теплый климат без зимы и холода создавал райские условия. Все, что нужно было этим людям, находилось на расстоянии вытянутой шеи жирафа. Баобабовая роща полна ягод, орехов и диких, но безобидных кроликов и куропаток. Их было легко поймать, расставив нехитрые ловушки. Если зайти вглубь рощи, окажешься на Зеленой поляне, с краю которой располагается Зеркальное озеро, полное чистейшей воды и жирной колючей рыбы – лови не хочу.

В таком месте не было потребности тепло одеваться. Куроки носили только мокасины и набедренные повязки из кожи бизонов, а женщины еще и нагрудные. В племени было так заведено, что хоть тела у всех примерно одинаковые, и никакого секрета, по сути, набедренные и нагрудные повязки не скрывают, все же некоторые места показывать можно только самым близким.

Вождь племени Гудэх никогда не носил повязок. Он накидывал на себя большой кусок бизоньей кожи с прорезью для головы, который закрывал все его тело выше колен, словно пончо. Хотя Гудэх, несомненно, был мужчиной, но, будучи весьма полным, он обладал грудью, способной вызвать зависть у многих женщин племени.

На самом деле древние традиции предписывали скрывать большую грудь независимо от пола. Такие же правила были относительно животов – большой живот должно прятать от чужих глаз. Сам Гудэх избегал появления рядом с беременными женщинами, потому что в период вынашивания ребенка они надевали такой же наряд, как и вождь. В общем, Гудэх носил одежду для беременных и не любил об этом говорить.

Куроки не были склонны к путешествиям. Они не заходили далеко вглубь рощи, ведь все, что им было нужно, находилось прямо тут, в нескольких шагах от деревни. С другой стороны поселения раскинулись Бескрайние саванны. Там жарко, сухо, мало деревьев и много хищников: львы, змеи, скорпионы. Туда аборигены ходить боялись и делали это только при крайней необходимости.

Живя в полном достатке, люди не особо интересовались тем, что еще есть в Иной Вселенной и кем она населена. Самых любопытных вождь уверял, что за пределами Баобабовой рощи и Бескрайних саванн находится «ничего», потому и ходить туда не имеет смысла.

В этом чудесном месте росла маленькая девочка, тогда еще не получившая своего имени с печальным значением. Дочь Олучи была доброй и доверчивой. Она верила всему, что говорят взрослые: что в глубине Баобабовой рощи есть бизоновое дерево, а за ее пределами находится «ничего». В тот роковой день, после которого жизнь племени сильно изменилась, дочери Олучи исполнилось семь лет. Девочка мечтала о веточке бизонового дерева, которую она посадит на краю поселения. Малышка была уверена, если каждый день ее поливать, со временем веточка пустит корни и начнет расти. Быть может, ко дню своего многолетия дочь Олучи увидит на нем первые бутоны, внутри которых будут крохотные бизончики.

– Я обязательно добуду эту веточку для тебя, – пообещал Олучи и отправился со своими друзьями в Баобабовую рощу на очередную охоту.

Олучи не врал. Он действительно был намерен отыскать то самое дерево, о котором говорил вождь. Два других охотника, которых звали Иси и Макки, поддержали желание друга порадовать дочь на день рождения. Взяв копья, они отправились в Баобабовую рощу.

Поиски бизонового дерева завели мужчин так далеко от поселения, как еще никто из их племени не забирался. Деревья росли все реже, ягод вокруг почти не было, и следы местных животных совсем исчезли. С каждым шагом чувствовалось, как воздух становится холоднее.

«Наверное, это хороший признак», – подумал Олучи. Видимо, «ничего» становится ближе, и от него веет холодом. Вот почему бизоны приходят в их деревню – звери ищут тепло. Остальные два охотника со временем перестали разделять оптимизм Олучи.

– Слушай, друг, – начал Иси издалека, – мы потратили половину дня на поиски бизонового дерева и не поймали ни одного кролика. Если мы вернемся без дичи, племя нас не поймет…

– А если я вернусь без ветви, меня не поймет дочь! – безапелляционным тоном ответил Олучи.

– Да тут полно веток. На каждом баобабе тьма. Сорви любую, вот и все.

– Ты сейчас дурачком прикидываешься? Я обещал ветвь бизонового дерева, значит, ее и принесу!

– Никем я не прикидываюсь… – смутился Иси. – Друг, твоей дочери всего семь лет. Думаешь, она в состоянии отличить ветку баобаба от ветки бизонового дерева? Думаешь, в нашем племени вообще хоть один человек это может сделать? Никто не знает, как оно выглядит.

– Ты сам-то себя слышишь, друг? Предлагаешь обманывать собственного ребенка?

– Просто если мы хотим вернуться в деревню до заката, разворачиваться нужно уже сейчас. А дерево мы так и не нашли. Не хочешь врать? Хорошо, не нужно. Давай вернемся, а завтра утром выйдем снова. Только возьмем с собой бизоньих шкур и еды, заночуем в роще и продолжим поиски. Посмотри, как тут холодно в середине дня. Представь, что будет ночью? Без шкур мы околеем…

Олучи задумался. Смысла геройствовать действительно не было. Лучше вернуться без подарка, чем не вернуться вообще.

– Надеюсь, она меня поймет… – грустно выдохнул отец именинницы, – значит, если завтра утром я выдвинусь сюда вновь, ты со мной? – он испытующе посмотрел на друга.

– Разумеется! – не мешкая, ответил Иси, затем стал искать взглядом третьего спутника. – Макки? Ты чего там встал как вкопанный? Пора возвращаться!

Макки не реагировал. Он находился немного поодаль от своих соплеменников. Взгляд молодого охотника был прикован к трем незнакомцам. Вооруженные луками, они только что вышли из высоких зеленых зарослей кустарника. В один миг Иси и Олучи, подобно Макки, оторопели и замерли. Их разум не мог найти объяснения увиденному. В племени куроки этих троих никто ни разу не видел.

Тела незнакомцев были покрыты странной одеждой из толстой белой ткани, а ноги обуты в какую-то диковинную обувь, совсем не похожую на мокасины. На головах незнакомцы носили деревянные каски. Вот только люди из куроки не знали такого слова «каски». В их племени головных уборов не носили. Впрочем, слова «незнакомец» в языке куроки тоже не существовало.

Трое с луками и в касках были охотниками из племени кано. Их поселение располагалось на другом конце Баобабовой рощи, в одном дне пути от деревни. В отличие от куроки, они не могли себе позволить прогуливаться по родным краям почти голыми. С их стороны роща граничила с Холодными степями – зоной низких температур и редких карликовых деревьев.

Как и куроки, люди кано кормились за счет Баобабовой рощи и точно так же считали себя единственным человеческим племенем в Иной Вселенной. С их стороны рощи было совсем мало ягод, орехов и живности. Племя едва успевало насобирать достаточно, чтобы пережить холодную зиму. Им пришлось научиться делать теплую одежду и дома с толстыми стенами из глины. Население кано и не предполагало, что есть такие места, где про зиму вообще не слышали. Тот год для них был как никогда голодным. Трое охотников, собирая запасы на зиму, зашли в рощу гораздо дальше обычного. Там они и встретили почти голых людей.

Все шестеро стояли молча, не имея понятия как себя повести.

Отойдя от шока, самый смелый из охотников кано начал переговоры:

– Кто вы? – спросил он как можно дружелюбнее.

Куроки не знали наречия, на котором к ним обратились, но слова, что они услышали от незнакомого человека, на их родном языке звучали как «Это мокасины или вы просто кротов на ноги натянули?» Надо отметить, что для куроки мокасины были чем-то вроде национальной гордости, и подобный выпад можно было сравнить с плевком в лицо. Олучи попытался объяснить:

– Мы не хотим ссоры!

Однако люди кано услышали: «Зачем вы надели ночные горшки на головы?» Похожее звучание, но совершенно различный смысл между произносимым и услышанным породило огромную череду недопониманий. Представители обоих племен пытались объяснить, что у них нет ни малейшего повода грубить друг другу, но в ответ слышали только оскорбления.

– Ребята, в конце концов, давайте разойдемся по-хорошему и сделаем вид, что нашей встречи вообще не было? – предложил Олучи, окончательно осознав, что дружеское общение между ними уже не сложится.

– Я шел мимо болота и слышал, как там жабы глотки дерут. По-моему, это были ваши мамаши. Просят вернуться домой пораньше, – услышали охотники кано, и чаша терпения на этой фразе переполнилась.

Олучи получил зуботычину. Иси и Макки кинулись в драку за друга. Завязалась потасовка, все участники которой побросали оружие на землю. Никто не хотел убивать своих обидчиков. Главное было проучить.

Эти шестеро совершенно не имели опыта рукопашного боя. Охотники промахивались и били кулаками в стволы баобабов, поскальзывались и падали, кусали друг друга и выкручивали уши. Драка выглядела скорее комичной, чем жестокой.

Вернувшись в поселение, побитые и оскорбленные охотники рассказали вождю о произошедшем.

– Они смеялись над нашими мокасинами?! – негодующе взревел Гудэх.

– А еще оскорбляли наших жен, – добавил Олучи.

– И наших детей, – пояснил Иси.

– И тебя лично, вождь, – Макки даже зажмурился, предвкушая бурную реакцию Гудэха.

– Да как они посмели? – негодовал глава куроки. – Подумать только… кротов на ноги натянули! Им что, жить надоело? Надеюсь, вы им наваляли как следует.

– Тебя, правда, больше всего волнует обувь? Они назвали тебя бегемотом в бизоньей шкуре, между прочим, – недоумевал Олучи.

– Плевать, что они сказали обо мне, – Гудэх жестом призвал охотников проследовать в его хижину. – Вы кое-чего не знаете. Пришло время познакомиться с историей племени.

Войдя в дом вождя, охотники сели в круг. Рядом с бамбуковым троном лидера племени, который стоял посреди хижины, располагался деревянный ящик. Покопавшись в нем, Гудэх достал несколько кусов бизоньей кожи с рисунками, выполненными углем.

– Это история наших предков. Рисунки достались мне от предыдущего вождя, который получил их от своего предшественника, а тот… ну вы поняли… – замялся Гудэх, – здесь описываются далекие времена, когда племени куроки еще не было.

Охотники дружно ахнули.

– Я думал, куроки были всегда… – удивленно прошептал Олучи.

– Нет, не всегда. Наш первый вождь жил с другой стороны Баобабовой рощи, в племени кано, он был простым охотником.

– Но ты же говорил, на другой стороне рощи находится «ничего», – скептически подметил Иси.

– Я это говорил, чтобы вы не совались на ту сторону! – рявкнул Гудэх. – Сам видишь, чем все обернулось, – вождь пальцем указал на бланш под правым глазом Иси.

Тот виновато кивнул, прикрывая рукой последствия стычки.

– Эти люди живут в ужасных местах. Представьте себе самую холодную ночь, которую вы помните.

Охотники начали ежиться.

– Для них это самый теплый день, – Гудэх показал кусок кожи с картинкой, на которой были нарисованы сугробы, метель и трясущиеся от холода люди.

Все трое задрожали так, словно зима прямо сейчас ворвалась в дом вождя.

– Им постоянно приходится есть свеклу, потому что другой еды почти нет.

– Что еще за свекла? – заинтересовался Олучи.

– Вот она, – выдержав небольшую паузу для пущей интриги, Гудэх показал другой кусок кожи, на котором была нарисована свекла.

– Выглядит нормально, – недоумевая, сказал Иси.

– А вот так выглядит человек, который впервые попробовал свеклу! – вождь резко бросил на пол картинку с лицом, скорчившимся в гримасе нечеловеческого отвращения.

Иси зажмурился от ужаса, представляя себе, каково было этому несчастному.

– Нашего первого вождя звали Кичи. Однажды ему явилось видение, что на другой стороне Баобабовой рощи есть такое место, где круглый год лето, много ягод, орехов и никакой свеклы. Он призвал все племя отправиться за ним в прекрасные теплые земли, но дорогу к новому дому преграждал ногорез. Это такая трава, у которой очень острые края. Ногорез густо растет в центре рощи. Голыми ногами там не пройти. Если ты поранишься о ногорез, рана начнет гнить, и со временем всю ногу придется отрезать, чтобы остановить гангрену. Но видение показало Кичи не только нашу чудесную деревню, – Гудэх широко раскинул руками, как бы указывая на все поселение, – он увидел вот это, – Гудэх приподнял ногу и указал пальцем на свой мокасин из бизоньей кожи, а затем продемонстрировал картинку человека, шагающего через заросли ногореза в мокасинах.

Глаза слушателей стали широкими от удивления.

– Кано носили теплую, но мягкую одежду и обувь из какой-то дряни. Вроде бы они называют это паучьим шелком – ткань из паутины. Много слоев шелка, между которыми укладываются перья куропаток – это теплый материал, но проткнуть его или порезать проще простого. Само собой, через ногорез в их ботинках не пройти. Мокасины были тонкими, но прочными. Эта обувь помогла нашим предкам преодолеть опасные заросли и основать новое племя. Конечно, тогдашний вождь Кано испугался, что его место займет Кичи. Он объявил нашего предка сумасшедшим, и половина племени ему поверила. Те, кто вместе с Кичи отправились на поиски нового дома, были объявлены врагами кано. Им даже не дали еды в дорогу, сказав, что они могут есть свои мокасины, когда проголодаются.

Лица охотников исказила злоба.

– Кичи оказался прав. Он основал новое племя, куроки – нашедшие тепло, и стал нашим первым вождем. Посмотрите, как прекрасно мы теперь живем, ни в чем не нуждаясь, – Гудэх сделал небольшую паузу и начал грозно хмуриться, – а эти пожиратели свеклы приперлись в нашу половину рощи и смеются над мокасинами! Мокасины подарили нам все, что мы сейчас имеем!

Примерно в это же время вождь кано, которого звали Фликс, рассказывал своему племени немного иную версию произошедшего. Конечно, Фликс имел собственные картинки, нацарапанные ножом на кусках коры.

– Давным-давно в нашем племени жил охотник по имени Кичи. Однажды он шел по роще, и откуда-то с дерева макака запустила в него кокосом. Орех угодил Кичи прямо в голову. Он четверть дня лежал без сознания. А когда очнулся, начал нести какой-то бред про теплые земли и жизнь без забот.

Охотники слушали вождя, широко раскрыв рты.

– Тогда было страшное время. Урожай свеклы и поголовье кроликов стали ничтожно малыми. Бизоны перестали бродить по роще. За весь сезон мы поймали и освежевали всего троих. Запасы на зиму было делать не из чего. Пока Кичи грезил теплыми землями, вождь Лони заметил, что макаки стали регулярно кидаться кокосами в людей, зашедших в Баобабовую рощу. Они приносили их откуда-то издалека, где мы никогда не были. Тогда у него созрела идея: сделать вот такую защиту из дерева, – Фликс постучал себя по каске, – они до сих пор спасают наши головы от орехов, – Фликс показал картинку, на которой довольный охотник в каске отбивает головой летящий в него кокос. – Лони специально отправлял охотников в рощу, чтобы те попадали под обстрел, собирали кокосы и приносили их в деревню. Благодаря идее Лони мы выжили в ту зиму и продолжаем выживать по сей день. Нам даже больше не нужно есть свеклу.

Все дружно поморщились, вспоминая отвратительный вкус свеклы.

– Но, вождь, – возразил один из слушавших охотников, – макаки уже две недели как перестали кидаться кокосами. Наша половина рощи опустела, еды совсем нет. Потому нам пришлось самим, как обезьянам, прыгая с ветки на ветку, пролезть над зарослями ногореза и искать еду в дальних уголках Баобабовой рощи.

8,02 zł
Ograniczenie wiekowe:
18+
Data wydania na Litres:
29 października 2022
Data napisania:
2022
Objętość:
510 str. 1 ilustracja
ISBN:
978-5-532-90964-9
Redaktor:
Анна Гутиева
Właściciel praw:
Автор
Format pobierania:
Audio
Średnia ocena 0 na podstawie 0 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 5 na podstawie 11 ocen