Три секрета для Миллиардера

1

– Пожалуйста, соедините меня с господином Бергом.

– Господина Берга сейчас нет. Могу я что-нибудь ему передать? – отозвалось трубка моего телефона мелодичным девичьим голосом.

Я прочистила горло мелким покашливанием и до побелевших костяшек сжала мобильник.

– Мне очень нужно с ним поговорить. Это срочно.

На том конце провода слышалось удары пальцев о кнопки компьютера. Через паузу секретарь в фирме бизнес-магната Вадима Викторовича Берга, сухо спросил:

– Какой у вас вопрос?

– Личного характера.

– Девушка, – ее тон вдруг сменился на ядовито-скрипучий, – по личным вопросам обращайтесь к Вадиму Викторовичу на личный номер телефона. Полагаю, он у вас есть?

– Есть, – почти не соврала, – но он недоступен сейчас.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – не скрывая раздражения в голосе отозвались на том конце провода. Девица явно была недовольна тем, что я до сих пор занимаю телефонную линию.

Стиснув зубы, я процедила:

– Я беременна от него! – не знаю, на что я рассчитывала. Быть может, на женскую солидарность? Ну хоть кто-нибудь мне после стольких безуспешных попыток должен помочь?!

– О, поздравляю. Вы четвертая на этой неделе.

Зря я тешила себя надеждой о солидарности. Девушка даже насмешку в своих интонациях теперь не скрывала.

Я устало закрыла глаза, с шумом выдохнула, и нажала на кнопку отбой. Отбросила в сторону телефон и уронила голову на руки.

Наверное, это только в любовных романах миллиардеры целыми днями хвостами таскаются за дамами сердца. В реальности все немного иначе.

С одним таким миллиардером, например, я безуспешно пытаюсь увидеться уже три месяца к ряду. И все бесполезно!

Меня не то, что в фирму к нему не пускают – даже на парковку вход воспрещен! Столь ценная фигура двадцать четыре на семь окружена плечистой охраной. Места досуга тщательно скрываются от журналистов, а адрес – тем более.

На что я надеялась, звоня в его фирму?

От собственной глупости защипало глаза. Но, сжав кулаки, я встала со стула и включила воду на кухне. Пока маму не выписали из больницы, я намерена отдраить до блеска всю нашу квартиру. И потом – уборка лучший способ проветрить мозги! Разве нет? Если уж психолог мне сейчас не по карману…

Больше трех лет спустя:

Ключ в двери повернулся, как только последняя тарелка из праздничного сервиза была вымыта, насухо вытерта, и любовно поставлена обратно в сервант. Я выглянула в прихожую, устало облокотившись о стенку.

Мама улыбнулась, пока снимала старые туфли с выбитыми носками.

– Как твой день? – поинтересовалась она, гладя меня по плечу.

Неразумная дочь в моем лице в ответ лишь повесила голову:

– Лучше скажи, почему ты снова так поздно? – с добрым укором спросила.

– Нина Степановна попросила с ее внучкой позаниматься. Ой, какая же у нее девочка замечательная.

Мама прошла на кухню, достала из холодильника чашку салата – остатки вчерашнего торжества.

– Милая, – сказала, усаживаясь за стол. – Вот. Сегодня почта пришла.

Я аккуратно взяла из маминых рук стопку писем. Отчленила письмо из банка на котором большими печатными буквами было написано: «ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ». Можно подумать, если бы буквы были чуть меньше – деньги бы у меня тут же нашлись.

Со стыдом спрятала письмо за спиной. Мама ласково усмехнулась. Чего уж тут прятать? Она в курсе и так.

Я поджала губы, как делала это всегда, когда была недовольна. Опустила глаза.

– Мам, я найду деньги. Даже не думай платить в этот раз. Мне стыдно смотреть, как ты возвращаешься почти ночью домой. И ты такая уставшая. Ты не обязана брать столько подработок ради…нас.

– Глупости, – отмахнулась от меня мама. – Ты спасла мою жизнь. Неужели я не могу постараться ради тебя и внучек сейчас?

– Но ты устаешь. Тебе нельзя столько работать.

– Кто это сказал? – картинно удивилась родительница, давая понять, что всерьез разговаривать сейчас не намерена.

– Врачи!

– Эти врачи ничего не понимают! Я прекрасно себя чувствую!

– Знаешь что, – вздохнув, я попыталась подбодрить то ли себя, то ли ее, – я нашла еще несколько вакансий. Завтра созвонюсь. Если все получится, пожалуйста возьми на неделе хотя бы один выходной.

– Там будет видно, – отмахнулась от меня мама, как от назойливой мухи. А потом неожиданно всплеснула руками и принялась ворошить ту кучу рекламных буклетов, что только что принесла.

Протянула мне какой-то листок:

– Совсем забыла. Старая моя голова. Вот. Держи. Это мне Нина Степановна сегодня дала. Одному ее знакомому требуется репетитор для дочки. Говорит, там очень одаренная девочка. И семья хорошая. Состоятельная. Позвони, вдруг возьмут?

Я быстро пробежалась взглядом по аккуратному почерку с номером телефона, незнакомым именем женщины, и суммой внизу.

– Это оклад, – пояснила мне мама и засмеялась, заметив как мои глаза полезли на лоб.

– Люди очень богатые. Ты же знаешь, такие ни на что не скупятся.

– Ма, ну это же огромная сумма. Ты думаешь, за мое репетиторство кто-то столько заплатит?

Мама возмущенно на меня посмотрела:

– А кому еще платить столько денег, если не призеру конкурса академических музыкантов? Ты думаешь, эти бездарности, которые берут за свои уроки баснословные суммы, способны чему-то толковому научить?

Я прикусила язык, как и всегда, когда речь заходила о том чертовом конкурсе. Если бы не он, сейчас все бы было иначе…

Листок с номером работодательницы я надежно спрятала в сумочку, точно решив, что свяжусь с ней прямо завтра с утра.

А сама зашла в детскую. Мысленно содрогнулась от картины из хоррора: на кровати сладко спали три монстра с улыбками джокера. Приглядевшись, я все-таки признала в маленьких монстрах своих дочерей, которые сегодня изрисовали друг другу лица красными красками.

Искупать не успела, – с досадой подумала, укрывая их одеялом. – Придется завтра встать раньше.

Крошки разбросали руки в разные стороны и сладко посапывали. А я засмотрелась, наслаждаясь редким моментом, когда они не носятся сломя голову, не разворовывают мою косметичку, или не пляшут свои дикие детские танцы.

Улыбнулась, поцеловала каждую из тройняшек, и погасила ночник. В окно мягко светила половинка луны, прокладывая мне дорожку из света к двери.

Вчера девочкам исполнилось три. И, оказывается, детские праздники это сумасшедший стресс для родителей, а так же – целый ворох организационных забот. Но видеть их счастливые мордашки было бесценно. Так что я ни о чем не жалею.

Письмо из банка решилась распечатать только, когда плотно закрыла дверь своей спальни.

Официальным и ни разу ни доброжелательным тоном мне сообщили о срочной необходимости внести обязательный платеж по той ссуде, которую пришлось взять еще год назад. Теперь на проценты по ее погашению уходит добрая половина зарплаты.

Немного истерично вздохнула.

Согласна с тем смельчаком-депутатом, который заявил на днях по тв, что родить ребенка в нашей стране – это прямой билет в бедность. А решиться на второго – путь в нищету.

У меня детей трое.

Не представляю, что бы делала без помощи мамы, но так больше нельзя.

Решительно подошла к шкатулке, которая прятала украшения, и достала массивные серьги. Камушки, которыми они были украшены, играючи переливались в свете ночного приглушенного света.

Сжала украшения в кулаке и зажмурилась. Глаза обожгло старой обидой.

– Давно пора их продать, – пыталась убедить я себя, но тоненький внутренний голосок находил тысячу аргументов.

Эта вещица – единственное, что у меня есть от отца моих девочек. Хотя их продажа сейчас миллион проблем бы решила.

Я любовно сложила серьги обратно в шкатулку и дала себе фору еще в одну ночь – приму окончательное решение завтра.

До самого утра я никак не могла сомкнуть глаз, будто предчувствуя, что уже завтра моя привычная жизнь перевернется вверх тормашками, никогда не имея больше шанса стать прежней.

2

В модном артхаусном заведении в самом центре столицы, я чувствовала себя неуютно. Явно не вписывалась в общую атмосферу из посетителей, работающих за своими макбуками, или распивающих кофе, название которого я даже выговорить не могла с первого раза.

Незаметно поежилась, озираясь по сторонам. За большим панорамным окном – пасмурное утро шумного города, а девушка, с которой у меня назначена встреча, опаздывает.

Но я сложила пальчики на удачу, и мысленно загадала, чтобы все получилось.

– Простите, – покашляли сбоку. – Прости-ите! – повторили нетерпеливо, и я распахнула глаза.

Тут же привстала.

– Доброе утро, – с недовольным вздохом оглядела меня русоволосая девушка со стрижкой под каре. – Вы Рада, я правильно понимаю?

Я с лучезарной улыбой кивнула.

– Рада, – дружелюбно подтвердила, – и я очень рада! – тут же прикусила язык. Что за глупые шутки из меня рвутся?

Девушка пытливо прищурилась:

– Мы нигде не встречались? – свела она брови на переносице, а я растерялась.

– Думаю, я бы запомнила…

Она вновь поморщилась, и, будто отмахнувшись от своих мыслей, присела за столик.

– Меня зовут Таисия, это со мной вы созванивались по поводу свободной вакансии.

Я живо кивнула, подмечая, как хорошо Таисия выглядит. Оттенок волос серебрится в утренних солнечных бликах. Карие, почти черные глаза, немного подкрашены, что придает взгляду еще больше сочных оттенков. Сама девушка высокая и худая. Но под модным свободным жакетом и юбкой, угадывается привлекательная фигура.

Сев, она достала сверкающий телефон, и принялась скролить ленту экрана:

– Рассказывай, – поторопила меня.

Ну-у… Мы не гордые! Охотно принялась говорить:

– Репетитором по игре на фортепьяно работаю уже больше трех лет. Мои ученики, в основном, дети – легко нахожу с ними общий язык, у самой три дочери, – призналась, а Таисия в этот момент оторвала взгляд от смартфона, и оценивающе на меня посмотрела. Будто примерялась, могу ли я в таком возрасте иметь трех детей. – Я провожу занятия по теоретическим дисциплинам и композиции, работаю с ритмом. Ну и, естественно, практика. Думаю, придется составить индивидуальный план обучения…

– Стоп, стоп, стоп, – затрясла Таисия головой, пытаясь немедленно избавится от того, что услышала. Взмахнула рукой: – Нина Степановна сказала, что ты призер какого-то то там очень крутого конкурса?

– Конкурса академических музыкантов, да.

Какой-то там крутой конкурс – это для меня, как олимпиада в мире музыки. Но я не стала поправлять девушку, решив, что ей ни к чему забивать голову такими подробностями.

– Что ж, отлично. Считай, предварительное собеседование ты прошла. Главное, не забудь это упомянуть, когда будешь разговаривать с отцом своей подопечной.

Я растерянно хлопнула глазами:

– А разве она не ваша дочь?

Лицо моей собеседницы немного перекосило:

– Нет, конечно. Сколько мне, по-твоему, лет?

– Я даже не знаю сколько лет девочке, для которой меня нанимают, – смущенно призналась.

– Ей пять. И ее отец – мой жених. Недавно он сделал мне предложение, – на этих словах Таисия как будто случайной поправила волосы, продемонстрировав мне колечко на пальце с огромным сверкающим бриллиантом.

– Поздравляю! Значит, она ваша падчерица? Мне сказали, что девочка очень талантлива.

– Да, да, – отмахнулась Таисия, не желая обсуждать чужие способности. – Ее отец замечательный человек. Очень богатый мужчина. И, как ты понимаешь, нам нужен самый лучший репетитор. Ты со своими победами в конкурсе как раз отлично подходишь.

– Но я в нем не побеждала… – попробовала перебить.

– Не важно, главное скажи, что участвовала. И, что это очень круто.

– Хорошо, – немного растеряно пожала плечами, наблюдая, как Таисия пишет что-то на салфетке. – Вот, – протянула она. – По этому адресу приедешь сегодня вечером. В семь. Там тебя будут ждать. И, – она вновь окинула меня изучающим взглядом. – Хотя, нет. Ничего.

На миг мне показалось, что она попросит меня сменить строгое, наглухо застегнутое платье мышиного цвета, на что-то более современное. Но Таисия не сделала этого, а значит я приняла правильное решение, выбрав самый консервативный наряд из своего гардероба.

Я тепло поблагодарила невесту своего будущего работодателя. Правда, она меня уже, вероятно, не слышала, потому что очень торопилась уйти. Мое скромное «спасибо» улетело ей в спину, но ушей, подозреваю, так и не достигло.

Несмотря на скупое прощание, я счастливо зажмурилась, сжимая салфетку в руке.

Эта работа одним махом может решить все наши проблемы. И сейчас наплевать, что таскаться придется на другой конец города, а подопечная возможно окажется самым избалованным на свете ребенком.

Ради будущего девочек, я вцеплюсь в эту работу зубами, и сделаю все, чтобы «замечательный отец и очень богатый мужчина» нанял меня для своей дочки.

* * *

Я прибыла к большому белокаменному особняку в богатом спальном районе столицы ровно в семь вечера. Дрожащим пальчиком надавила на кнопку дверного звонка.

– Добрый вечер, – строго поздоровалась дама, открывшая дверь.

– Здравствуйте. Я Рада. И я пришла на собеседование.

Дама кивнула, пропуская меня внутрь дома.

– Меня зовут Эльвира, – чинно представилась женщина, – я домработница.

Натянуто ей улыбнулась, переступая порог.

Вот ведь конфуз – на Эвелине было точно такое же платье, что пряталось у меня под пальто. Конечно, фасон чуть отличался. Но в целом, они были почти близнецами. Шерстяные, с высокой глухой горловиной, длинными рукавами и подолами ниже коленок.

Я подбодрила себя, убедив, что тоже собираюсь быть в этом доме персоналом, а значит вполне могу быть похоже одета. Это даже мне на руку – пусть отец девочки видит, что я не намерена щеголять по дому в мини, а направлю всю энергию на свои прямые обязанности.

Потому пальто я снимала гордо задрав подбородок, и следовала за дамой своей лучшей походкой.

В просторной гостиной царил полумрак. А еще она была абсолютно пуста.

– Присаживайтесь, придется немного подождать. Скоро к вам подойдут.

Я нервно сглотнула, кивнула, и села на край большого кожаного дивана, сложив руки на подрагивающих от нервов коленках.

Когда настенные часы отсчитали десять минут – сидеть неподвижно мне надоело. Наверняка отец моей будущей ученицы очень занятой человек, и я с большим пониманием готова еще подождать. Но хотя бы разомну затекшие ноги.

С такими мыслями я несмело прошла вдоль книжных шкафов, заполненных различной литературой. Выглянула в окно. Из него открывался обзор на бассейн. Сейчас он накрыт навесом от грязи, осенью вряд ли кто-то захочет купаться. Чуть дальше виднелся маленький живописный домик в стиле главного особняка, но стоящий тут поодаль.

Еще немного полюбовавшись открывшимся видом, я неспешно подошла к столу в дальнем углу.

А уже в следующий миг дорогой паркет начал уходить из-под ног.

Перехватило дыхание, ритм сердца замедлился, чтобы следом сорваться в галоп. Ладошки вспотели и во рту пересохло.

– Не может быть… – прошептала онемевшими от шока губами.

Сделала маленький шаг, и взяла в руки рамку с небольшой фотографией.

С нее на меня глядел миллиардер и бизнес-магнат Вадим Викторович Берг.

Он же – отец моих дочерей.

Я даже не успела осмыслить то, что увидела, как за дверью послышались шаги. Рамка выпала из моих рук и разбилась, наполняя тишину гостиной звоном и грохотом.

3

Мозг отдал телу два совершенно противоречивых сигнала. Сначала я немного присела, чтобы подобрать с пола покалеченную рамочку и водрузить ее обратно на стол. Кто знает – вдруг этого ужасного грохота никто не услышал, и следы преступления удастся укрыть?

Но, осознав, кого именно я увидела на том фото, тело оцепенело, как всегда бывает в шоковых ситуациях.

Так меня и застал вошедший в гостиную человек – в полуприседе и крайнем смятении.

– Кхм… – донеслось до меня его тактичное покашливание.

Мужчина сделал еще один шаг, ступая в освещенную часть помещения. А в моей душе будто лопнула натянутая до предела струна.

Он был, безусловно, красив. Высокий, подтянутый, с энергичной резкостью в каждом движении. Смотрел на меня изучающе, попутно застегивая запонку на манжете белой рубашки.

Деловой светло-синий костюм сидел, как влитой. А ботинки были так сильно начищены, что своим блеском вполне могли составить достойную конкуренцию колечку Таисии.

Я втянула губами первый оборванный вдох. Переместила взгляд от одежды к лицу. Упрямому подбородку с высокими скулами, которые сейчас покрыты небрежной щетиной. Прямому горделивому носу. Нарочито растрепаннымтемным прядям волос, будто их обладатель лишь раз провел пальцами по своей шевелюре, и решил, что и так превосходен.

И глазам. Глазам, которые я, при всем желании, возможности забыть не имела. Ведь каждый день видела точно такие же у каждой из троих дочерей.

Глазам, цвета сочной летней зелени, таинственных изумрудов, самого холодного северного сияния – глубокого, притягательного, захватывающего душу и взор.

Очень хотелось найти во внешности этого человека хоть один недостаток!

Но отец моих дочерей был так же красив, как и три года назад.

В том, что это именно он – больше не осталось сомнений.

Сглотнула.

– Добрый вечер, – устав ждать, пока я отомру и выпрямлюсь наконец, вкрадчиво произнес.

По телу рассыпались мурашки от его глубокого голоса, но уже через миг я похолодела.

Мысли в голове начали истерично метаться. Выпрямилась так резко и сильно, будто в мой позвоночник вставили металлический штырь. Открыла было рот, но так и не нашлась что ответить.

Ты меня не узнал?… – рвалось с языка, однако обличить эту фразу в реальность оказалось слишком уж сложно.

Я миллионы раз представляла нашу с ним встречу. Когда была беременная, еще не теряла надежды, что произошло глупое недоразумение. И вскоре Вадим со мной свяжется сам. Ведь не мог он вот так просто взять и исчезнуть после того, как клялся в любви.

– Милая, – говорила мне тогда мама, смотря с нежной жалостью, – ты еще слишком наивна. Но мужчины порой так поступают. Они врут, чтобы добиться своего. А когда добиваются…

– Вадим не такой! – сквозь слезы кричала в ответ, сжимая кулаки в исступлении. – Он правда любит меня! Просто что-то случилось! Но скоро он позвонит!

Мама лишь поджимала губы, а вскоре я и сама поняла, насколько глупой была. Ведь Вадим вычеркнул меня из своей жизни, будто нашего короткого, но яркого романа в ней не было никогда. Будто в ней никогда меня не было.

Оправившись и закрыв разбитое сердце на три замка, я знала, что когда-то наша встреча случится.

Но уж точно ни при таких обстоятельствах…

Я шагнула на свет, полагая, что хозяин особняка не достаточно хорошо меня видит. Гордо вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза:

– Добрый вечер, – холодно произнесла, ожидая, что уж сейчас-то лицо Вадима точно вытянется в немом изумлении. А мне придется дать ему пару секунд, чтобы справиться с шоком.

Но ничего из этого не случилось.

Мужчина оставался совершенно спокоен.

Бросил короткий взгляд на разбитую рамку под моими ногами:

– Не переживайте, – беспристрастно заметил, – домработница все уберет.

Прошел вглубь гостиной, сел на диван, откинувшись на его спинку.

– Присаживайтесь, – жестом указал на противоположный диван.

Досада в душе родилась еще раньше, чем я успела ее осознать. Но все-таки села. Чинно сложила руки на подрагивающих коленях. Взгляда от Вадима так и не смогла оторвать.

Неужели, он меня не узнал?

Да, прошло больше трех лет. Но я практически не изменилась! Тот же цвет волос и прическа. Почти та же фигура – лишь после рождения малышек она стала чуть женственнее в нужных местах, навсегда стирая подростковую угловатость.

Вадим еле заметно вздохнул, раздражаясь от моей молчаливости. И только в этот момент я вспомнила, что вообще-то прохожу собеседование. Но какая уж тут работа… В таких обстоятельствах!

– Итак, – и тон, и взгляд этого человека оставался непробиваемо равнодушным, – мне вас порекомендовала одна хорошая знакомая. Она сказала, что вы отличный преподаватель, и даже призер… – он замолчал, будто вспоминая название, а я изумленно прищурилась.

– Конкурса академических музыкантов, – в неверии выдохнула. Он правда не помнит?… Название конкурса, во время которого мы познакомились? С которого все началось?!

– Да, точно, – совершенно будничным тоном отозвался мужчина. – Я, кстати, Вадим. А вы Рада, я верно запомнил?

Вот тут то я и поняла, что узнавать меня никто не намерен. Даже имя мое он произнес так, будто не выдыхал его тысяч раз мне прямо в губы в моменты, когда мы не могли справиться со своей страстью!

Глаза защипало, но я сморгнула обиду, и хрипло отозвалась:

– Да, вы все запомнили верно.

– Что ж. Моей дочери пять. Но она обучается игре на фортепьяно уже целый год. Буквально этим живет. К сожалению, ее предыдущему репетитору пришлось переехать, и мы ищем нового…

Он говорил что-то еще, а моей голове стучало набатом: «Моей дочери пять…»

А это значит только одно – когда мы с Вадимом познакомились, у него уже была дочь. И… жена? Я бросила беглый взгляд на его руки, но кольца там не обнаружила. Однако, это еще ничего не означает. За три года он мог несколько раз развестись и снова жениться. Дочь при этом никуда б не исчезла.

В горле встал ком.

Неужели он меня просто обманывал? Неужели наш роман – ничего не значащая интрижка?

Тогда не удивительно, что сейчас он меня не узнал. Таких интрижек в жизни равнодушного миллиардера наверняка были тысячи! Попробуй, упомни тут каждую!

Я сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Боль неожиданно отрезвила. И со скрипом я натянула на губы вежливую улыбку, давя в себе желание немедленно встать и уйти.