Czytaj książkę: «Завет Осириса», strona 4

Глава 7
Тудринкнутые

Марина вернулась в отель совершенно убитая. В голове у неё только и вертелось, словно заклинание: «Боги, что же я наделала?! Боги, что же я наделала?! Боги, что же я наделала?!»

Она металась по своему номеру, словно тигрица в клетке, и всё повторяла и повторяла эти слова, будто они могли каким-либо образом помочь. Пробовала проверенное средство для успокоения – читать про себя стихи. Но не помогало и это. Взялась было за книгу – верный способ сбежать от реальности, – но не могла прочитать и строчки.

– Так, тебе надо выпить, – произнесла она своему собственному отражению в зеркале, потирая виски.

Помолчав, Марина снова обратилась к отражающей поверхности:

– Но не будешь же ты пить одна, а кроме себя самой никого не знаешь. Не можешь же ты сесть в баре с зеркалом в руке и беседовать с ним!

И тут Марину осенила идея. А почему бы не выпить с Региной?! Да, это наглая, беспардонная особа, которая вмешивается туда, куда её не просят, и, конечно, не внушает расположения, но, в конце концов, именно она частично виновата в разрыве с Али. При мысли о нём Марина поморщилась, словно проглотила кислый лимон, но продолжила развивать ход своих мыслей: «И потом, на что же она рассчитывала, заговаривая об Али как об альфонсе? Что я уеду из Египта до истечения срока путёвки? Конечно же, она должна была догадываться, что мне захочется…»

Так и не закончив свою мысль, Марина вышла из номера и решительно постучала в соседний. Ей никто не ответил. Чертыхнувшись, Марина пошла к бассейну и именно там обнаружила Регину, которая теперь доставала нравоучениями какую-то девушку.

– Ты правильно сделала, что после его измены приехала сюда одна. Но этого мало. Ты должна сделать всё, чтобы не позволить себе простить его. Веселись, отдыхай и не вспоминай об этой пародии на мужчину, – вот что услышала Марина, подходя к парочке.

– Регина, я хочу выпить! – заявила она, полностью игнорируя собеседницу утиногубой. – Ты была абсолютно права. Прости, что так резко отреагировала.

Всё это она выпалила скороговоркой, одним предложением, так как не в её правилах было извиняться. Всё наоборот – это перед ней всегда извинялся кто-нибудь. Неудачливые ухажёры, друзья, ученики, коллеги. Даже если виновата была Марина, она умудрялась всё повернуть так, что оказывалась ни при чём.

Регина в недоумении посмотрела на неё, открыла рот, очевидно, собираясь разразиться гневной тирадой, однако, что-то в лице Марины заставило изменить это намерение, и она кинула девушке, с которой до этого беседовала:

– Договорим позже.

Схватив Марину за локоть, она поволокла девушку в сторону барной стойки, которая находилась под навесом рядом с бассейном. По пути Марина пыталась неоднократно что-то сказать, но Регина каждый раз обрывала её. Посадив Марину на табурет, обратилась к бармену:

– Two drink beer, please¹⁹, – попросила она, для убедительности показав пальцами знак «Victory», что в данном контексте должно было подразумевать число два. Затем прошептала подруге: Я слышала, что алкоголь – это розовые очки жизни.

Её собеседница прикрыла глаза, пытаясь, сосредоточиться, вспомнить кое-что.

– Кажется, это сказал Фитцжеральд? Автор истории о том, как один мужик закатывал грандиозные вечеринки, а другой восхищался этим?

Регина вытаращилась на Марину так, словно та заявила, что пирамиды построили инопланетяне, и пробурчала:

– Не знаю, кто этот Фиц… как его ты там обозвала? Вот имечко-то! Не имя, а мат сплошной. Нецензурщина. Не-не. В фильме каком-то услышала. Но хватит выпендриваться! Пей давай! – с этими словами она пододвинула огромную тару пенящегося напитка, который деловито налил бармен, и выжидающе стала постукивать пальцами по стойке, показывая, что ждёт выполнения своего приказания.

Марина схватила свой стакан и в несколько мощных глотков осушила его. Регина, видя такое дело, снова произнесла:

– Two drink, – и, увидев, что второй стакан Марина не стала уже выпивать залпом, а лишь сделала несколько глотков поскромнее прежних, потребовала: – Ну, давай. Рассказывай.

И Марина начала говорить. Она поведала о том, что была предупреждена заранее о морализме местных по отношению к русским, вела себя осторожно, но всё равно не избежала подлой ловушки, расставленной хитрым арабом. Как она сделала скоропалительные выводы и теперь не знает, то ли отнести себя к тому племени девушек, которые проницательны, умны и быстры на принятие правильных решений, то ли к другим, которые глупы, легко поддаются чужому влиянию (здесь она пристально посмотрела на свою собеседницу) и, неправильно восприняв ситуацию, рушат собственное счастье.

Если моряки измеряют время в склянках, то, уподобив исповедь Марины пиву, которым девушка активно смачивала горло, можно сказать, что рассказ занял три бокала. Регина, видя, что в очередной пивной таре заканчиваются последние капли, обращаясь к бармену, молвила:

– Two drink.

В конце концов, выплеснув все свои переживания, Марина подпёрла рукой голову и, уставившись глазами в несуществующую точку в воздухе, замерла.

Регина, очевидно, менее восприимчивая к алкоголю, нежели ее новоприобретённая подруга, икнув, подняла стакан и произнесла тост:

– Давай за твою мудрость?

– Глупость? – переспросила Марина.

– Мудрость! Ты – мудра! Ты ведь бросила его! Это говорит о твоём уме! И о твоем мужестве, ведь какой смелостью нашей русской бабе нужно обладать, чтобы бросить мужчину… – Регина сделала неопределенный жест рукой, подыскивая подходящие слова и, наконец, закончила предложение: – К которому успела привязаться.

Марина призадумалась. А ведь правда! Этим коварным арабам не удалось её обмануть! По крайней мере, до конца. Она сразу (ну, почти) раскусила подлые и коварные намерения, которые замышлялись по отношению к ней. Больше всего девушку возмутило, что Али был уверен: у неё есть деньги. Что за предвзятость думать, что у всех западных людей много денег! Ведь Египет – одна из самых дешёвых в плане туризма стран. Марина как-то забыла, что и сама полна субъективных представлений о Египте и населяющих его людях. И даже не подумала о том, что со своими стереотипами заслужила подобного отношения со стороны людей другой страны и другой культуры.

– Ты это… пошли сходим… ну, того, – махнула в сторону уборной Регина.

– Чего? – недопоняла Марина.

– Ну этого! – уточнила собутыльница.

– А-а-а-а! Не, ты сходи, а я тут подожду.

– Ну, смотри!

А Марина повернулась к бармену:

– Two drinks, – и стала говорить сама с собой: – Да! Я – мудра! – восторженно повторила она тоном, не допускающим возражения тоном.

Бармен посмотрел на неё и не удержался:

– Тудринкнутые обе, – пробормотал он себе тихо под нос. Но Марина всё прекрасно услышала и расхохоталась. Тут подошла и освежившаяся Регина.

– У тебя что, истерика? – выразительно приподняла брови она.

– Не-не-не! – с трудом сквозь хохот, выговорила Марина. – Ту-ту… Ха-ха-ха.

В конце концов, поняв, что ей не удастся в ближайшие пять минут объяснить причины своего безудержного смеха, она невежливо указала пальцем на бармена:

– Ска-скажи ей!

– Я ничего не говорил! – испугался он.

Но Регина и сама уже заинтересовалась.

– Да говори, не боись.

Бармен вздохнул, оглянулся по сторонам и шёпотом, что бы его не услышали коллеги из обслуживающего персонажа, повторил:

– Тудринкнутые.

Теперь пополам согнулась и Регина.

– Пожалуйста, тише, – взмолился парень, – у меня будут неприятности. Решат, что я продал вам наркотики.

– Не волнуйся, объяснишь администрации, что мы натудринкались! – произнесла Регина и снова впала в очередной приступ пьяного смеха. – Слушай, а ты молодец! Такие слова иностранцам даются нелегко. Слушай, а как тебя зовут? И признавайся немедленно, откуда так хорошо язык знаешь!

Именно в этот момент мимо стал проходить араб весьма симпатичного вида. Аккурат возле Марины он почти уронил бокал с неким алкогольным напитком и, ловко поймав его, своими восторженными глазами воззрился на девушку и произнес, указывая на один из бокалов:

– Коктейль для тебя, – показав на себя: – Яруб, – а затем вновь на девушку: – Яруб для Марины.

Та, выпучив глаза, снова расхохоталась и спросила:

– Откуда ты знаешь меня?

– Какой местный не знаешь прекрасную Мари, которая способна поразить своими глазами любого мужчину, а телом – покорить навсегда!

– Ох, нет, не надо мне ни коктейля, ни Яруба, – отмахнулась та. Мужчина с напитком тут же удалился.

Регина, воспринятая Мариной поначалу как беспардонная личность, а теперь возведенная в ранг главной советчицы, будучи рядом, зашептала торопливо на ухо вновь приобретенной подруге:

– Дурочка! Это же твой шанс! Смотри – ты интересуешь всех вокруг мужчин. Отвлеклась бы, – и тут же замерла, увидев враз окаменевшее лицо Марины, которое было залито слезами. Регина тут же встала со своего табурета и обняла подругу. – Ну, что ты, девочка, ну, успокойся. Чего это ты вдруг? Только что так славно сидели. Тихо-тихо, – приговаривала она, гладя девушку по спине.

– Ну, что они за люди такие?! – причитала между тем Марина.

– Кто?

– Да местные! Ну, что им от нас нужно! Ну, ладно обычные мужики. Это понятно – постель. Что же ещё? Но что хотят именно эти?! Какая жестокость! Они так нас добиваются, словно мы – любовь всей их жизни, а потом так бессердечно с нами… Какие же мы все дуры! Дуры! Дуры!

– Тихо-тихо. Ну что ты, маленькая, тише-тише.

Но та словно не слышала её.

– Какие же мы дуры, что сравниваем русских мужчин с местными. С нашими, по крайней мере, всё ясно, а эти… Ну, что им от нас надо?! Вроде бы, и не любят, но на руках при этом чуть было не носят.

– Это вовсе не так, – раздался рядом тихий голос. Это был бармен.

Впитанные вместе с молоком матери манеры взяли верх над эмоциями обманутой девушки.

– Извини, – пробормотала она, неловким движением стерев слёзы, – не хотела никого обидеть.

– Ничего страшного, – мягко улыбнулся молодой парень, – человеческой натуре свойственно обвинять всю нацию в проступке одного человека.

– Ты неверно подумал, я совсем не расистка, – выпрямилась Марина и хотела сказать ещё что-то, но Регина не дала ей договорить.

– И всё-таки, почему ты говоришь так гладко на нашем языке? И без намека на акцент!

– И правда! – с облегчением воскликнула Марина, обрадовавшаяся смене темы, – никогда такого не видела. Вернее, не слышала, – исправила сама себя она. – Кто-то говорит лучше на русском, кто-то хуже, но я никогда не слышала такой чистой, ровной и идеальной речи. Твоя манера говорить напоминает аристократов XIX века!

Мужчина рассмеялся.

– Вы весьма проницательны, леди. Меня зовут Ану. Объясняется всё очень просто. Я из смешанной семьи. Где один человек местный, а другой из России.

– Как?! – синхронно воскликнули девушки.

– Всё до банальности обычно. Просто мой отец женился на русской, а приёмная мама постаралась научить своему языку. Успешно.

Эта интригующая история послужила началом длинного разговора, и троица до ночи беседовала, в результате чего стала лучшими друзьями. Поэтому Марина уходила спать уже не в слезах. Она улыбалась. Начало исцелению души было положено. В этом помогало и то, что Марина всегда была оптимисткой, и её любимой присказкой в отрицательных ситуациях было «зато». И, когда девушка мыслями вернулась к произошедшему днем, она по привычке сказала себе: «Зато у меня появилось двое новых друзей».

Глава 8
Убийство

После вчерашнего Марина спустилась в фойе с гудящей от похмелья головой. Там её уже ждал экскурсовод, чтобы ехать в Карнак. Обычно девушка подобными утренними болезнями не страдала, но, очевидно, вчера перестаралась, и теперь расплачивалась за это. С трудом сфокусировав зрение на своём отражении в зеркале, она с удовлетворением отметила, что её хорошенькое личико не отекло, затуманенность во взоре даже придавала больше очарования и некой загадочности глазам, а взлохмаченные во время пьяного сна волосы, которым обычно долго приходилось по утрам придавать красивую форму, при желании оставить их распущенными, сами собой уложились в красивую причёску. Даже жаль было собирать их в косу. Но Марина уже знала по опыту, что красивой было более удобно быть дома. В поездках же следовало отдавать предпочтение комфорту.

Садясь в автобус и отыскивая глазами бумажный пакетик, она думала: «Боже мой, какой еще Карнак?! Мне трудно даже голову в сторону наклонить».

Однако даже с абсолютно чумной головой девушка была способна радоваться, что экскурсовод другой, не Али. Пока они добрались до точки назначения, Марина почти пришла в себя.

Водили туристическую группу по храмовому комплексу часа два. И, по мнению Марины, этого ничтожно мало для того, чтобы всё осмотреть и проникнуться духом древней религии. Мало было бы и двух суток, не говоря уже о часах. Ведь Карнак – одно из самых священных мест Египта. Так считали и древние жители страны.

Таковым его делал великолепнейший комплекс храмов, строительство которых велось в течение почти двух тысяч лет. Каждый фараон, бравший бразды правления в свои руки, что-то да строил своё или хотя бы пристраивал. Самые известные участники этого – Сети I²⁰ и его сын, любимчик самой Марины, Рамзес II²¹.

Правда, к уютному и более компактному храму, посвящённому Хатхор, что в городе Дендера, она испытывала больше положительных эмоций и душевного трепета. Там навеки осталось её сердечко. Зато Карнак поражал своей грандиозностью, наличием множества храмов, посвящённых многочисленным богам. Амону, Мут, Хонсу, Пта, Сехмет²² и многим другим. Потрясают воображение остатки аллеи сфинксов с бараньей головой. Многие из львино-бараньих статуй в плачевном состоянии, и над ними ведутся реставрационные работы, но Марина очень живо представила себе, как это могло выглядеть, когда было целым в рассвет египетского государства, и пожалела, что не может перенестись в то время. Впрочем, будь она обычной египетской девушкой, её бы не пустили пройтись по этой алее. Ведь это святая святых. Сюда допускались только жрецы. И семья фараона. И это наверняка усиливало глубокое сакральное впечатление от всего, что было здесь. Ведь в прежние времена этот грандиозный храмовый комплекс не был засильем гомонящих туристов, большая часть которых не понимала, что именно видит, а просто бессмысленно таращила глаза на эти величественные некогда стены, а теперь обесцененные не обременёнными знаниями туристами, которые больше приехали сюда загорать и плавать, чем обогащаться знаниями.

Девушка всегда была немножко высокомерна – слишком уж нахвалена родственниками за интерес к истории и культуре Древнего Египта. В итоге укрепилась в мнении: она отличается от прочих людей. В то время, как прочие девушки единственное, чем могут похвастаться – это количеством ухажёров и их достатком, Марина могла похвалиться умом. Впрочем, своё высокомерие девушка тоже осознавала и, как могла, старалась обуздывать это неприятное свойство своей натуры, понимая, что его наличие не делает чести её достоинству.

Вот и сейчас, снова поймав себя на том, что смотрит свысока на своих товарищей по путешествию, постаралась отстраниться от этих мыслей и больше сконцентрироваться на том, что видит, и на своих ощущениях.

Больше всего Марину впечатлило священное озеро. Правда, больше похожее на некий древний бассейн, так как обладало квадратной формой и имело ступени, ведущие к воде.

Оно было очень большим и притягивало к себе взор, словно магнит. Девушка всегда была неравнодушна к водной стихии, но озеро манило к себе не только тем, что было водоёмом. Оно словно завораживало. И дело было не в осознании того, что между ним и стеной храма находится тайник с несколькими тысячами статуй, которые были обнаружены ещё в начале XX века. Более, чем сто лет назад. Это было чем-то необъяснимым, загадочным, подсознательным.

Ещё одно невероятное место в Карнаке – святилище, посвящённое богине войны Сехмет, к которому был применён один оптический трюк. Архитекторы древности вообще очень любили к таким прибегать и часто использовали в своих творениях.

Здесь, к примеру, царила темнота даже в солнечный день. Статуя богини проступала постепенно, и создавалась иллюзия, что она вбирает в себя темноту. Этот эффект создавался благодаря тому, что волны парящего света сбегали от статуи к посетителю и обратно.

На самом деле, фокус состоял в том, что фигура сделана из чёрного гранита, а свет попадал внутрь через специальное отверстие над головой статуи, что вдыхало немного жизни в Сехмет.

Марина испытала лёгкую тень священного ужаса, вспомнив о предании, в котором говорилось, что в XIX веке один археолог нанял местных для раскопок именно здесь. Крыша обвалилась и погребла под собой этих осквернителей святыни. А когда тела попытались отыскать, их попросту не нашли. Говаривали, что их съела богиня в наказание за то, что вторглись столь непочтительно в священное место.

Но полностью прислушаться к своим чувствам Марине помешали гиды. Они отвели группу к северо-западному углу от священного бассейна, где стоит огромный каменный скарабей, установленный Аменхотепом III²³, отцом фараона-еретика Эхнатона²⁴. Гиды заявили, что, если обойти пятьдесят раз против часовой стрелки вокруг скарабея, твердя мысленно некое заветное желание, то оно непременно сбудется.

Свысока смотрела Марина на туристов, которые послушно, словно стадо овец (она невольно хихикнула над собственным сравнением, ведь священными животными Амона, одного из высших богов египетского пантеона, были как раз бараны) под руководством лайки, ходили вокруг статуи. Она-то понимала, что это – байка гидов. Ей было сложно себе представить, что жрецы древности в прежние времена каждый день ходили вокруг скарабея, словно водя хороводы.

После экскурсии гид отпустил своих подопечных на полчаса погулять самостоятельно по древнему храмовому комплексу.

Марина пошла одна. Всё равно, не с кем было прогуливаться по древним местам. В страну она приехала одна, а из экскурсионной группы девушка ни с кем не сдружилась настолько, чтобы вместе гулять. Регина же была в отеле. Да и все, в отличие от неё, приехали уже с кем-то и разбавлять свою компанию не желали.

Сначала она хотела вернуться к озеру, но подумала, что лучше осмотреть то, чего не показывали экскурсоводы. И был ещё один повод так сделать. Хоть в целом девушку отпустило от слишком большого количества алкогольных напитков, её всё ещё мутило, и Марина опасалась, что ей станет плохо. В таком деле свидетели излишни. Впрочем, девушка скорее предпочла бы захлебнуться насмерть в том, что готово было извергнуть желудок через рот, чем осквернить скверной массой Карнак. Впрочем, дурные ощущения уже стали отпускать её.

Обойдя один из обелисков²⁵, чтобы свернуть в другую алею храмового комплекса, Марина остановилась, остолбенев. Перед ней стояло трое мужчин. Они были в чёрных одеяниях, а лица закрыты некой белой материей. Так, что были видны лишь глаза. Немного напоминало медицинские маски, только другие. Но один из мужчин лица не скрывал. Али! Видимо, он захотел, чтобы его «хабиби» знала, кому она обязана своими неприятностями. Впрочем, даже будь на нём маска, всё равно узнала бы, кто за ней прячется. Таких фиалковых глаз она даже в России не видела, а уж здесь, в Египте, тем более. Впрочем, дав узнать себя, Али, сам не зная того, принес ей огромное облегчение – Марина осознала, что была права. Права! Права!!! Как же её мучили сомнения! Теперь от них не осталось и следа.

Но на смену облегчению пришел и естественный, и самый мощный человеческий инстинкт. Самосохранение. Эти трое явно появились, как по мановению волшебной палочки, не для того, чтобы цветами осыпать и подарить мешок золота.

В одно мгновение один из них подскочил к девушке и с быстротой молнии заклеил рот скотчем, чтобы та не смогла позвать на помощь. А другой столь же ловко, буквально в одно движение, связал Марине руки. Не произнеся ни слова, в полнейшей тишине, что ещё больше пугало Марину, они дружно подхватили свою жертву и куда-то понесли. Марина не видела, куда. Несли её, перекинув через плечо, и девушка видела под собой только храмовые плиты.

Она попыталась нащупать в кармане туники, в которую была одета, свой телефон, и с ужасом осознала, что его нет. Видимо, выпал, когда её схватили. Но она не спешила отчаиваться. Жертва попыталась вспомнить все фильмы о похищениях, которые смотрела когда-то, соображая, что делать, и вспомнила, что главные герои пытались прочувствовать направление, в сторону которого их увозили. А ещё лучше, все повороты и даже дуновение ветра. Поэтому и сама Марина попыталась последовать их примеру.

По ощущениям, некоторое время её проносили по ровной поверхности, а потом спустились куда-то. При уклоне был очень низкий потолок, так как похитителям пришлось на карачках протаскивать свою ношу. Гуськом. Наконец, они оказались в некоем глухом, тесном помещении с затхлым воздухом. По ощущениям было понятно, что это какое-то тайное святилище. Пол был весь в песке, стены в пыли. Но особо разглядывать Марина святилище не стала – не до того. Один из людей достал кинжал и разрезал веревку, что сдерживала её запястья. Марина вырвалась из цепких рук и постаралась поспешно отползти в сторону, а там, быть может, удастся подняться на ноги и убежать. Но этому намерению не суждено было осуществиться. Один из похитителей схватил её за руки, дабы не могла сопротивляться, и увидел на левом запястье татуировку в виде анкха.

Тут же Марина оказалась освобождена от цепких рук. От её взгляда не утаилось, что в глазах похитителя мелькнул испуг. Плюс ко всему, когда араб оттолкнул девушку от себя, словно та была прокажённой, картуш выскочил из-под туники, и всё тот же похититель с ещё большим страхом посмотрел на украшение. Он тут же залопотал что-то на местном диалекте, обращаясь к Али. Завязался диалог, после которого он повернулся в сторону девушки, от шока всё ещё сидевшей на месте и даже не предпринимавшей попытки сбежать.

– Откуда у тебя это? – резко спросил он, показывая на левую руку Марины.

Девушка молча посмотрела на него и, наконец, дрожащим голосом ответила:

– Ты ведь уже видел это. Анкх, символ жизни.

Но тот словно не услышал ответа. Его интересовало другое.

– По паспорту ты – Марина. Как зовут на Родине? Есть прозвище?

Ситуация хоть и была острой, но и выдержкой похищенная не уступала и самому матёрому оперу специальных служб (перед её учениками стушевались бы и они), а потому довольно резко ответила:

– Тебе-то что за дело, какое у меня прозвище в России?!

Али злобно оскалился. Марина и не подозревала, что так умеет. Обычно его губы могли лишь подобострастно улыбаться или оставаться равнодушными, но становиться такими злыми… А он прошипел:

– Глупо искушаешь наше терпение ты! Отвечай!

Что-то в его голосе заставило послушаться:

– Изида.

Она сама не знала, что побудило её к этому. Девушка себя и правда так называла. Но только в Интернете и среди самых близких друзей. Зато такой ответ подействовал на этих людей необычайным образом. Двоих как будто ошпарило. Они даже сделали шаг назад. Остался на месте лишь Али. Сохраняя на лице крайне подозрительный и недоверчивый вид, он продолжал короткий допрос.

– Зачем так люди называть ты?

– Я сама себя так назвала.

– Зачем именно это имя?

– Не знаю…

– Зачем приехала сюда? Отдых? С местными развлекаться? Храмы смотреть? Зачем?!

От одного только предположения того, что они допускают возможность склонности её к разврату, Марина вышла из себя, просто-напросто забыв о том, что находится в опасной ситуации. Она резко произнесла:

– Не представляю своего существования без Египта! Всю жизнь сюда рвалась! Но превыше всего я люблю Нил! Мечтала хоть одним глазком взглянуть на него! – Марина понимала, что прозвучало это очень пафосно, но ей было плевать, и она продолжала говорить: – Летела посмотреть на то и на другое. И к чему весь этот допрос? – перешла на крик она. – Вы собираетесь меня убить? Имейте в виду, я преподаю физкультуру в школе для проблемных подростков! Меня просто так не запугать! Именем Маат, клянусь, если…

Но не успела она договорить, как все трое похитителей упали перед ней ниц и начали что-то тараторить на каком-то странном наречии. Воспользовавшись тем, что лица их уткнуты в пол и не видят, что происходит вокруг, девушка стала тихонечко отползать в сторону. Но её поползновения были замечены. Одно движение, и Али очутился рядом с ней и снова почтительно склонился.

– Пожалуйста! Нет уходить! Простить мну за всё. Я объяснять!

Но девушке вернулись её смелость и отчаяние.

– Да-да, знаю-знаю. Мафия. Дай угадаю – они сказали, что простят долг, если ты поделишься мной с ними.

– Признать мну вину, о, Несравненная! – залепетал Али. – Я действительно говорил нет правда. Но всё это нет иметь значение, ведь ты, о, Сиятельная, главная жрица самой Изиды, а, значит, её дух в тебе. Её воплощение! – с каждым последующим словом его голос звучал всё торжественней и торжественней, но тут внезапно упал до раболепной интонации. – А мы, – тут он оглянулся на двух своих помощников, – состоим в секретном обществе «Завет Осириса», которое должно найти Предназначенную.

– Новая сказка? – прищурила глаза Марина. – Я не верю тебе! Ты хоть сам слышишь, как бредово это звучит?! Избранные встречаются лишь в глупых фэнтези и таких же нелепых фильмах!

Тут ей стало откровенно не по себе. Какие порой пустячные мысли приходят в голову в минуты опасности, когда, казалось бы, всё существо человеческое должно быть направлено на спасение. Но, как ни странно, Марине вспомнилось, что перед тем, как заснуть, читала в номере вот такое фэнтези, где главный герой оказался посланником бога. Правда, избранный там – мужчина, и он был не просто выбран богом, а приходился ему сыном. И сюжет рассказывал не о египетской, а о греческой мифологии. Марина считала, что читать о Греции в Египте – бред. Это всё равно что на свадьбе рассказывать молодому мужу о всех своих бывших. Но в минуты скуки делать было больше нечего, и читать она продолжала. И сны ей стали из-за этого видеться похожие. А вдруг и это сон? Жуткий кошмар. Марина хотела ущипнуть себя, но отвлеклась на слова Али.

– Прошу ты! – отчаянно взмолился он. – Легенды гласят: величие Египта вернётся, и вернёт его Божественная сущность богини… богини с меткой. Она будет на внутренней стороне запястья в виде святого символа древности и выделит Предназначенную для великой цели. Эта сторона запястья – особое место на теле. Легенды говорят: жрица назовётся именем одной из великих богинь и провозгласит, что Нил превыше самого Египта, но и Египет драгоценнее всего. Также она поклянётся в чём-либо именем Великой богини правды – Маат. Ведь Маат – питьё и пища богов. Разве по описанию это не ты? Мочь ты провести обряды, которые совершат чудо.

– Ты все выдумываешь! Нет! Это невозможно! – девушку затрясло. – И потом, фараонами всегда были мужчины. И Предназначенным тоже должен быть мужчина. С чего бы вдруг я?

Али постарался сохранять спокойствие и ровным тоном принялся убеждать:

– Вспомни легенду о воскресении Осириса²⁶. Тогда чудо совершила Изида для продолжения своего рода. А она – женщин.

Но Марину это не убедило.

– Да я даже не египтянка! – воскликнула она. – В эту чушь и умалишённый не поверит!

Она хотела добавить что-то ещё, но увидела, что в укрытие быстрой походкой вошёл высокий смуглый мужчина лет пятидесяти. Её поразило, что он был обладателем зелёных глаз (всё-таки в этих краях подобный пигмент не совсем обычен) и короткими курчавыми волосами. Мигом девушку ослепил страх – в его глазах она увидела вынесенный приговор. И этот приговор – смерть.

– Как?! Вы все еще возитесь с ней?! – возмутился он.

Мужчина в одну секунду оказался подле девушки и вонзил кинжал точно под левую грудь по самую рукоятку. Никто даже не заметил, как он достал орудие смерти. Настолько движение было моментальным. Но не Марина. В последнее мгновение перед ударом время словно остановилось. Она увидела руки своего убийцы. Руки с необычайно длинными и тонкими пальцами. Девушка успела удивиться. Она думала, что при таких ранениях жертва чувствует дикую боль, но не почувствовала ничего. Девушка лишь выдохнула, судорожно попыталась вобрать в лёгкие воздух, но, видимо, не получилось. И тогда начала задыхаться.

Только теперь зелёноглазый убийца заметил, что его люди сидят в почтительной позе перед русской и смотрят на него с таким ужасом, словно он совершил нечто непоправимое.