Czytaj książkę: «Пламя внутри нас», strona 2
Глава 4
Следующий день выдался нелегким, снова. Ночевала я дома, но никто со мной не разговаривал, атмосфера была напряженной, холодной, неприятной до жути, полная противоположность тому, что я испытывала, находясь рядом с В.Б. и Е. Б. Утром я стояла за школой, возле соседнего здания, и курила, не обращая внимания на ни на окружающих, ни на что; я была так далеко в своих мыслях, что даже не заметила, как рядом со мной встала завуч. Я краем глаза увидела ее и стряхнула мысли, обратив все свое внимание на ее круглые от изумления глаза. Я и забыла, что стояла с сигаретой в руке, а когда поняла, что вызвало такую реакцию, то быстро спрятала руку за спину.
– И как это понимать? – спросила она.
– Мм, ну тут никакую отговорку не придумаешь.
– Это уж точно.
Вообще, она всегда была отличным завучем, смелой, уверенной женщиной с прекрасным чувством юмора, понимающая, но строгая, и вот сейчас я пыталась догадаться, на что можно надавить, чтобы выйти из этой паршивой ситуации сухой.
– К директору? – обреченно спросила я
– Да.
– А давайте без родителей, все сами решим, Л.Л., прошу вас. Вот сейчас просто дайте мне минуту, чтобы объяснить.
– Слушаю.
– Подумайте, вы же знаете меня, ведь так? Я была столько лет отличницей, активисткой, примером для подражания, а сейчас вы видите такую метаморфозу. Значит, есть причина. Ведь так? – пыталась я уболтать ее.
– Именно поэтому мы и вызовем родителей.
– И что вы этим добьетесь? Они будут орать, снова, ну накажут, а изменится ли что-нибудь? Нет. Или вам просто нужно сообщить об этом, скинуть проблему на других? Только результата не будет. Вы постоянно так делаете, уходите от трудностей, но порой детям нужно, чтобы их поняли, и не родители, а вы. У вас есть правила, и вы им следуете, но это не действует, оно так не работает. Вы не решаете проблемы детей, хотя могли бы, а всего лишь надо подумать о чем-то, кроме правил.
– Ты говоришь красиво. Правильно, я считаю. Хорошо, но я должна сказать об этом кому-нибудь, чтобы с тобой поговорили. Психолог?
– В.Б.
– Кто?
– Учитель физики, В.Б., – повторила я. – Странно? Да, знаю, но вы можете сказать ему.
– Хорошо, я поверю тебе.
– Почему?
– Потому что ты первая, кто сказал всю правду вот так прямо в лицо, затронула действительно важную тему. Ты осознанно говорила все это.
– Ведь оно так и есть.
– Да.
Я очень удивилась тому, что Л.Л. пошла у меня на поводу, но на этом история не закончилась. Был урок физики, и именно в это время завуч зашла к нам. Они с В.Б. вышли в коридор и начали что-то обсуждать, но я знала, что именно. Я видела, как выражение лица его менялось с каждым словом завуча. Его дружелюбное, насколько это возможно, которое было на уроке, сменилось злостью, когда они разговаривали. Он зашел обратно в кабинет, хлопнув дверью.
– Встань! – закричал он.
Я поднялась с места.
– Я бы сейчас с таким удовольствием унизил тебя перед всеми, если бы эта тема не была настолько личной. Так что… – Он показал на подсобку.
Я так волновалась, что аж ноги дрожали. Я прошла вглубь комнаты, а В.Б. закрыл за мной дверь и подошел ближе. Я немного отстранилась, так как понимала, что сейчас он будет кричать.
– Что ты творишь… – Он не закончил фразу, а тяжело выдохнул, пытаясь не сорваться. – Зачем ты так делаешь? Что, думаешь, мне можно доверять? Что, пустил тебя в свою квартиру, дал покурить, и все – лучшие друзья? Нет, ничего подобного. Мало того, что я нарушил субординацию, так ты еще и подставляешь меня так! – Его крик был слышен на всю школу, наверное. А у меня ком в горле встал, и так было неудобно, и, в то же время, я не понимала, в чем причина столь гневного его состояния.
– Е.Б. восприняла бы это неправильно, ну то, что я начала курить, читала бы мне нотации, позвонила родителям… Вы – единственный, кто меня понимает, – спокойно, не дрожащим голосом говорила я.
– А мне это надо? Нет, я не хочу влезать в это г****, понимать кого-то, успокаивать, быть другом… Мне это не на-до!
– Хорошо, я вас поняла, извините, – я прошла мимо В.Б., не дослушав его, и вышла из комнаты, где в классе очень тихо, внимательно прислушиваясь к нашему разговору, сидели мои одноклассники.
На последнем уроке к нам зашла девочка из 11ого класса и сообщила, что меня вызывают к директору. Меня обуяла тогда такая обида из-за того, что мы же договорились с Л.Л., решили все без директора и родителей. Я встретила ее в коридоре, когда была уже на пути к кабинету директора.
– Вы же согласились со мной, так зачем нужно было так делать сейчас? – Я посмотрела на нее жалостным взглядом, а потом презрительно отвернулась в сторону.
– Это была не я.
– Кроме нас, никто об этом не знал.
– В.Б.
– Он бы так не поступил, – уверенно сказала я, и у меня не было по этому поводу никаких сомнений.
– Что у вас с ним?
– Ничего, просто взаимное уважение и доверие с моей стороны.
– Удивительно! – воскликнула она.
– Да, этого надо было заслужить, а я вот потеряла.
Мы обе зашли в просторный кабинет, где за столом сидела директор, а рядом стояла С.С. – еще один завуч нашей школы.
– Понятно, – тихо сказала мне Л.Л., – я же тебе говорила, что это была не я.
– А вы зачем пришли? – скрестив руки, спросила С.С. – Вас никто не звал, это вас не касается.
– Как и вас! – заявила я. – Я знаю, по какому поводу вы меня вызвали, но, я извиняюсь перед вами за мой тон, это никого из вас не касается. Я не курила на территории школы, я не делала это во время уроков.
– По закону…
– Не надо мне тыкать вашим законом, – медленно проговорила я, обращаясь ко второму завучу. Моя злость накапливалась, и я опасалась нового приступа.
– Да как ты со мной разговариваешь! – негодовала С.С.
– Так, здесь мне решать, что и как, так что обе замолчали, и ты, Адриана, сядь.
– Что случилось? – Е.Б. занеслась в кабинет, тяжело дыша.
– А вы- то тут с какой стати? – спросила директор.
– Я узнала, что Адрин вызвали к вам, и сразу прибежала.
– Я вижу, но вы каким образом относитесь к этой девушке? Мы сейчас вызовем ее родителей.
– Не надо, – остановила ее учитель физкультуры, – давайте сами здесь все решим. Для начала, что случилось?
– Так, я вообще ничего не понимаю, но ладно, сейчас разберемся: она стояла утром за школой и курила, и ее увидела С.С. и сразу же сообщила мне.
– Ложь, – вмешалась Л.Л., – это я увидела Адриану и подошла к ней, а С.С. там не было, по крайней мере, я ее не видела, а даже если она там была, то не подошла, а просто прошла мимо и побежала докладывать вам.
– А вы этого не сделали.
– Я ее попросила, – взяла я слово, – знаете, Л.Л. поступила правильно, она подошла ко мне и спросила, что у меня случилось, начала расспрашивать, чтобы выявить корень проблемы, попыталась мне помочь, и мы пришли с ней к консенсусу, а вы, С.С., не удосужились так сделать, что говорит лишь о таком вашем качестве, как подлость.
Все аж поперхнулись от моих смелых высказываний.
– Так, я все же уверена, что здесь нужны родители, – директриса уже потянулась к трубке, но Е.Б. перехватила ее.
– Не надо, я повторю, не делайте этого.
– Либо вы мне сейчас объясняете все, и почему вы, учитель физкультуры, лезете в дела чужого вам человека, либо я вызываю инспектора, и она ставит Адриану на учет.
– Это не объяснить правильно, – сказала я, – просто так вы ничего не добьетесь. Сейчас навалилось сразу столько невзгод на моих родителей, и я не хотела бы разочаровывать их.
– Раньше об этом думать надо было! – не унималась завуч.
– Да заткнись ты уже! – нервно закричала Л.Л.
– Адриана хорошая, прилежная ученица, и эта ситуация – просто ошибка, я с ней поговорю, обещаю, повлияю на ее поведение и отношение в принципе, – заступалась за меня учительница.
– Вовсе не ошибка. Но я расскажу этой девочке, где можно курить, а где нет, – услышала я сзади себя голос В.Б.
– Еще и вы!
– Да, но скажу, что именно я и Е.Б. здесь не лишние. У ребенка проблемы, и вы вместо того, чтобы помочь, сейчас усугубляете ситуацию.
– Я вас услышала, В.Б., мне тоже надоел этот балаган, я уже не знаю, кто тут виноват больше, в общем, за ее поведение вы и понесете ответственность, еще раз кто-нибудь увидит ее курящей за школой – будут проблемы, а пока пусть походит к нашему психологу. На этом все.
***
– Да как ты до этого додумалась? – Негодуя, Е.Б. пихнула меня вперед и ударила платком, который вытащила из кармана. – Курить она начала? Вообще без мозгов?!
– Успокойся. – В.Б. выхватил у нее тряпку и встал между нами.
– Ты очень меня огорчила, – сказала учительница физкультуры, она выглядела удрученно и очень расстроенно.
– Я с ней поговорю, – сказал мне физик.
Она со мной еще неделю не разговаривала, но потом остыла, да я и сама извинилась на следующий день, но вредную привычку и не подумала бросать. Я каждый день оставалась после уроков в школе и тренировалась, где было место, и результат моих стараний был очевиден; каждый день у меня получалось контролировать себя все лучше и лучше, мои движения не были настолько уверенными и четкими, но я старалась. Родители тоже отошли, но теперь все реже и реже со мной разговаривали, мы слишком сильно отдалились друг от друга, я даже подумывала переехать к бабушке. Все это было тяжело, порой я даже не понимала, как выношу все это, но старалась вообще не зацикливаться на осознании ситуации и ее принятии. Меня затягивал огонь, переманивал, так сказать, на свою сторону, то есть реальность была слишком далека от моего нового мира, но я не теряла связь с миром, а в этом мне помогали Е.Б. и В.Б.: они вытаскивали меня из моих сказочных миров в суровую реальность, где, как мне иногда казалось, для меня не было места.
Я понимала, что все эти тренировки не сравнятся с настоящим применением огня, когда придет время для боя, драки, или что там было для меня заготовлено, то все будет иначе, и вот этого я боялась, не то, чтобы боялась, но я постоянно думала, смогу ли, допустим, причинить кому-либо вред, убить. Ведь, несмотря на мою мощь и силу, я уж точно не была всемогущей и не имела права забирать жизни. К этому нужно быть готовой морально, а я лишь укреплялась физически.
Глава 5
Я помню нашу первую встречу с Дмитрием – моим учителем. Я сидела на уроке математики, А.Б. стояла возле доски, объясняла новую тему, и тут я почувствовала, как языки пламени уже обжигают мою кожу; я так сильно сжала руки в кулаки, что потекла кровь из ладони. Я впервые тогда поняла, что значит чутье или инстинкт: я дернулась вперед, кинулась к учителю, отбросив ее назад, и тут же, в эту же самую секунду, на то место, где писала А.Б., прилетела огненная стрела; ее пламя начало распространяться по всей доске, переходя на стены. Ученики уже хотели выбежать из кабинета, но я каким-то непонятным образом захлопнула дверь, стоя в другом углу класса. Я отошла от доски и напрягла каждую мышцу своего тела, пытаясь остановить распространение огня. Во мне оказалось больше силы, чем я ожидала: я не просто остановила огонь, а могла им управлять, хотя он был создан не мной. И его энергетика была очень необычной, даже цвет был не красный, а зеленоватый. Этот огромный огненный ковер быстро превратился в копья, целящиеся на меня и на одноклассников.
– Е.Б. наберите, – закричала я учительнице, которая в полуобморочном состоянии сидела на полу, – никому не двигаться, не кричать, меня внимательно все слушаем, движений лишних не делаем.
Я стояла впереди всех, закрывая собой передние парты, и наблюдала за каждым действием этих непонятных шипов, и была наготове. Я переключила внимание на одну сторону, где сидел третий ряд, и попросила встать парня.
– Ты сама сказала не шевелиться, – противился он.
– Я все контролирую, поверь, с тобой ничего не случится, – уверяла я его, будучи уверенной в своей интуиции и рефлексах.
Я внимательно следила за движением друга, не упуская из вида ни одну искру. Вместе с парнем начали двигаться колы, один из них приближался к ученику, но я перехватили его.
– Садись, но очень осторожно.
В этот момент распахнулась дверь и забежала Е. Б. Этот стук отвлек мое внимание буквально на полсекунды, и за это время весь этот острый ковер, полностью покрытый шипами, полетел на нас.
– Ложись! – заорала я.
Я вытянула руки, создав огромный барьер, который отгораживал нас от неминуемой смерти. Я и сама не ожидала такого – эта пламенная стена была настолько мощная, настолько невероятная, что я чуть не упала, но устояла на ногах и начала увеличивать ее ширину, дабы поглотить или разрушить эти гигантские иглы. Увеличиваясь в ширину, она уменьшилась в длину, но все шло по плану, пока одна из иголок не вырвалась из моего заточения, пройдя сквозь руку. Это была адская боль, будто в меня возили раскаленное железо, так еще этот кол прошел буквально сквозь меня, порвав мне, наверное, все мышцы.
– Выводи всех! – зашипела я. В глазах потемнело, но я стойко держалась на позиции. – А вы, А.Б., не шевелитесь, вы на другой стороне, они среагируют на любое ваше движение, – с трудом выговаривала я, – не паникуйте, сейчас я все решу.
Я собрала все свои силы и сделала шаг вперед, потом еще один, прижимая все сильней этот уже двойной барьер к стене. В определенный момент я опустила руки, и у меня была всего лишь секунда, чтобы поглотить оставшуюся энергию: плавными, но быстрыми круговыми движениями руками я создала шар, который становился все больше, и когда зеленое пламя угасло, я превратила свой огонь в пепел, который развеялся по всему кабинету.
Я присела на пол, а точнее плюхнулась; силы еще оставались, но вот боль в руке не проходила, как и кровь. Я сильно сжала руку, стараясь уменьшить кровотечение, но это не помогло.
– Я понимаю, что вам сложно воспринять это, и эмоции берут верх, но мне сейчас нужна ваша помощь, – я подползла к А.Б., пытаясь ее растормошить.
– Да, я …. – Она вскочила и начала бегать вокруг меня. – Что я должна сделать? Ты истекаешь кровью. Я позову Е.Б. или В. Б. Сейчас… – Она схватила телефон со стола, но не удержала, и он упал.
– Так, спокойно, забудь. – Я взяла ее за руку и опустила вниз. – Прости, что на «ты», но сейчас соберись, не паникуй, просто помоги мне встать и отведи меня в кабинет Е.Б.
– Что у вас случилось? – изумился Влад, когда зашел. Увидев меня всю в крови, он подбежал, снял майку и перевязал мне руку, даже ничего не стал спрашивать (Влад – наш десятиклассник, один из самых красивых парней нашей школы, ну для меня по крайней мере. Он был капитаном нашей школьной сборной по волейболу, при этом хорошо учился, что крайне редко встречается. Я с ним не очень тесно общалась, но иногда ходила тоже на волейбол и тренировалась вместе с ним. Была ли я влюблена в него? Да все девки были влюблены в него! Но мои планы на наше совместное будущее отошли на второй план сразу после того, как я получила силу). Как только он сильно затянул повязку на ране, то немедленно взял меня на руки.
– Я позову кого-нибудь, – сказал он это А.Б.
– Я не буду сейчас задавать тебе никаких вопросов, не переживай, только держись. Я вижу, ты потеряла много крови. Все будет хорошо. Это была пуля?
Я помотала головой.
Е.Б. стояла в спортивной зале с моими одноклассниками, говорила что-то им с очень убедительным и серьезным выражением лица. Влад занес меня в кабинетик и посадил на кресло.
– Давай, я посмотрю, сделаю, что смогу. Я бы вызвал скорую, но, думаю, логично и правдоподобно объяснить вы это не сможете.
– О чем это ты?
– Я не видел, что случилось, но… Ты изменилась, даже я это заметил, хотя не общаюсь с тобой. Ты раньше проходила мимо меня и долго смотрела в мою сторону, а когда я обнимал тебя, то ты таяла, а теперь даже не замечаешь, и еще… я видел тебя, когда ты выбегала из кабинета физики, а когда мимо проходил, увидел, что у вас пожар случился. И здесь ожоги с порезами! – Он развязал свою майку и снял с меня рубашку. – Я никогда такого не видел! Не буду тебя допрашивать, захочешь, сама расскажешь. – Он достал из аптечки спирт, иглу и нитку, и еще какой-то шприц. – Тут обезболивающее. – Влад вколол его мне около раны и приступил к работе.
– Откуда такие навыки? – спросила я.
– У меня родители врачи. Не знала?
– Нет.
– Я слышу, как сильно стучит твое сердце, – тихо сказал он мне.
Когда Е. Б. зашла к нам, то с ней был и В. Б. Я удивилась, что он здесь, ведь его слова о том, что ему это не нужно, были серьезны, но после того, как он тогда заступился за меня перед директором, тот поступок заставил меня сомневаться в окончательном решении В.Б. бросить нас.
– Мы помешали? – спросил он, увидев меня в нижнем белье и старшеклассника, сидевшего так близко. Е.Б. пихнула его в бок, и тот замолчал.
– Как ты? – спросила она, осматривая рану, которую уже на тот момент зашили.
– Пойдет.
– Она потеряла очень много крови, – прокомментировал «доктор», – и я зашил, конечно, обработал, но шрам останется, вы же понимаете, я не врач, да и тут явно порваны мышцы. Это максимум, что я мог сделать.
– Спасибо, – поблагодарила его Е.Б. и обняла.
– Скажите потом, как она, – прошептал Влад на ухо учительнице, но я услышала его слова и широко улыбнулась.
– Хорошо.
– Что это было? – Мне дали майку, которая принадлежала Еве (дочке Е.Б.), и сели рядом.
– Вы про что именно? Если про случай на уроке, то я без понятия, а если про Влада, то он…
– Мы про случай в классе, – грубо перебил меня В.Б.
– Я повторю, – в такой же манере ответила и я, – я не знаю.
– Я отвезу тебя, – предложил он.
– Я все улажу здесь, – сообщила Е.Б.
– Отлично, разберемся со всем завтра, сейчас у меня вообще сил не осталось.
В.Б. довез меня до дома, никого не было, и он даже заставил меня поесть, а потом уложил на кровать. Он не ушел домой, а остался следить, потому что, мне хотелось так думать, он переживал за меня. Когда я проснулась, его не было, но мама уже пришла с работы.
– Я застала В.Б., – сказала она, увидев меня в коридоре.
– Что он сказал?
– Чтобы мы не беспокоились. Адриана, я жутко волнуюсь, – она увидела кровавую повязку у меня на руке и покачала головой. – Что происходит? Расскажи мне, прошу.
– Мама, я понимаю твои чувства, но не могу, правда, ну не могу я ничего рассказать. Ты каждый раз спрашиваешь меня, что происходит, уже так больше месяца, но хватит мучить меня и себя. Ты же видишь, как все сложно! Я все прекрасно понимаю, но тебе придется поверить мне на слово.
– Как? Это ужасно – видеть, что с твоим ребенком твориться что-то страшное, но он не говорит об этом, – слезы навернулись на глаза, и она чуть ли не расплакалась.
– Поговори с Е.Б.
– Что?
– Поговори с ней. Она найдет нужные слова.
Не знаю, что уж учитель сказал моей маме, но каждодневные ссоры прекратились. С отцом я почти не разговаривала, да и он не шел на примирение.
На следующий день, вся разбитая, но я пришла в школу. Реакцию моих одноклассников нужно было видеть. Первым уроком у нас была физкультура, и когда я зашла в зал, то все сначала долго и пристально глядели на меня, а потом захлопали. Мне стало даже так неловко, хотя я и пользовалась популярностью, знала почти всех в школе, была достаточно симпатичной и интересной, но никогда не было такой реакции на мою личность. Я закрыла лицо руками, дабы не показывать свое смущение.
– Не надо. – Я отмахнулась рукой, но, если честно, было немного приятно. Если подумать, то причиной всего этого балагана была я, если бы не моя сила, то того коллапса бы не возникло. Но с того момента я перестала быть изгоем для себя в классе, то есть я снова заняла свою должность старосты, начала общаться с друзьями… Но это было уже после знакомства с Дмитрием.
На том уроке физкультуры я вышла, чтобы выпить воды, и по пути, на лестнице, кто-то схватил меня сзади и потащил в ближайший кабинет. Это были сильные холодные руки, которые очень крепко сжимали меня. Но, еще не дойдя до кабинета, я смогла вырваться. Незнакомец не стал дальше ничего предпринимать. Это был мужчина лет 30, высокий, хорошего телосложения, но странно одетый, да и взгляд у него был какой-то нечеловеческий, что ли. Все в нем было необычно.
– Кто ты такой?
– Ты Адриана, та самая?!
– На мой вопрос отвечай! – Я была настроена агрессивно, готова была вступить в бой.
– Меня зовут Дмитрий, это я вчера устроил тебе проверку. Ну, помнишь, на уроке математики?! Ты уж извини за плечо, это не входило в мои планы, но я должен был узнать, насколько ты сильна, – он говорил так спокойно, размеренно, не делал паузы между предложениями, поэтому его было сложно понять. Странно то, что я чувствовала в нем не враждебность, а, наоборот, желание помочь. Он не был врагом.
– Ты чуть не убил моих друзей!
– Но у тебя все было под контролем, я знаю это, я был там и видел тебя, я ощущал тебя.
– Зачем ты здесь?
– Чтобы научить всему тому, что умею сам. Тебе надо развиваться. Если честно, я не ожидал увидеть такой великой силы, такой мощи. Не думал, что ты настолько сильна, – он поклонился и протянул мне руку, которую я пожала, даже не задумываясь.
– Хочешь развить мою способность? Но для чего?
– Ты даже не представляешь, на что способна, детка! В тебе живет такой монстр. Даже я никогда не был так силен, как ты. Странно, верно? Ученик уже превзошел своего учителя. Я подготовлю тебя.
– К чему?
– Ну, для начала, к первому бою. Да и вообще, я обучу тебя сейчас всему, что знаю, а потом ты сама уже поймешь, что с этим делать. – Дмитрий повернул голову и слегка кивнул кому-то, но я заметила этот жест и тоже развернулась в ту сторону, куда он смотрел, но там никого не было.
– Хорошо, я согласна просто поговорить. Сегодня, в 14:00 у актового зала.
– Сейчас.
– Нет, в два часа дня.
***
Мне очень не понравилось, а точнее, взволновало то, что Е.Б. мило попивала чаек с «новым другом», которого прежде не видела, ведь я не говорила о нем никому. Они разговаривали о чем-то, даже, как мне показалось, спорили, но все прекратилось, как только пришла я.
– Интересно… Вы его знаете? – обратилась я к Е.Б.
– Вот только познакомились. Он рассказал мне все.
– Отлично, – саркастично ответила я, – а теперь пусть кто-нибудь мне все объяснит.
– Я уже все тебе сказал. Я хочу быть твоим тренером: я научу тебя контролировать огонь, быть его частью, перевоплощаться, раскрою все твои возможности.
– Для чего?
– Не будь наивной. – Дима закатил глаза. – Ты же умная и понимаешь, что на тебя возложена огромная ответственность, ты должна быть защитником для людей. И твой первый бой буде совсем скоро. Поэтому я и здесь; с появлением огня, ты заинтересовала многих… И главное – сделать верный выбор.
– А… вы… – Я даже опешила от его слов, была так поражена этой наглостью; я злилась. – Черт побери, сначала я начинаю управлять стихией, потом ты пытаешься меня убить, дабы проверить свои догадки, а теперь заявляешься ко мне и говоришь, что за мной скоро придут. И какой реакции вы от меня ждете? Почему вы думаете, что имеете право распоряжаться моей жизнью? Ты, да пошел ты! – Я оттолкнула незнакомца. Меня пробирала дрожь, и мне так хотелось свернуть ему голову, злость накапливалась во мне, и не было четкой грани между мной и той другой личностью, которая была огнем.
Мне было так паршиво, ведь эти пару месяцев стали для меня таким испытанием, что нервы не выдерживали, и нагнетание обстановки, давление: все это жутко изматывало, я истощалась морально; пытаясь казаться сильной и непринужденной, я лишь с большей силой ломала себя изнутри, а появление Дмитрия убило меня напрочь. А как бы вы отреагировали на то, что в скором времени тебе придется драться и убивать, а ведь мне всего было 14 лет. Е.Б. хоть делала все возможное, но ей не удавалось понять мои истинные чувства и переживания. И я осознавала, что она вообще не должна этого делать – возиться со мной, и меня мучила совесть от того, что я забираю ее из семьи, ведь моя уже была почти разрушена. Возможно, все намного проще, и это лишь казалось мне таким сложным, и я просто накручивала себя, но мне действительно было ужасно плохо.
Насколько Е. Б. была открытым и радушным человеком, а В.Б. – наоборот: замкнутым и нелюдимым, но именно от него я чувствовала эту отдачу и некую правдивость, я видела в нем истину, он никогда не лгал мне, потому что сам не принимал ложь.
И это качество со временем перешло ко мне. Он не был добряком, не умел общаться с людьми, не хотел этого, но он был настоящим для меня, и многие принимали это его неадекватное поведение за некий образ, и я так думала, но, забегая вперед, скажу, что я ошибалась. Это не было маской, просто сама жизнь так распорядилась. Порой не мы создаем свою личность и не воспитываем ее, а жизненные ситуации делают это за нас, и надо не потерять контроль над собой, чтобы потом не превратиться в чудовище или эгоистичную тварь.
Внутренняя обида и ярость на саму себя и окружающих меня съедали. И единственным человеком, который мог бы мне помочь, был В.Б., не помочь… позволить преодолеть, перетерпеть это испытание с самой собой.
Я столкнулась в коридоре с Владом: не заметила его. Я подняла глаза, наполненные слезами, и в ту минуту поняла, насколько сильны мои чувства к нему. Его улыбка, манеры, голос: все это меня привлекало. Но любовь была так неуместна, а с другой стороны, это был первый раз, когда я ее испытывала. И скорее всего, это была влюбленность во внешность, ведь знала я его не очень хорошо, но мне было дозволено, потому что нам, подросткам, сложно увидеть личность, мы замечаем оболочку, и лишь потом узнаем, каков человек на самом деле. Хотя… во взрослой жизни то же самое. Буря эмоций захлестывала меня… Я стояла такая растерянная, а он так внимательно смотрел на меня голубыми глазами, и казалось, что весь мир – это он, и никого лучше нет. Он поднял телефон, который я уронила, и обнял меня за плечи.
– Что с тобой? – Его вид был обеспокоенным. Я помотала головой, но он не отпускал. – Я знаю ту Адриану, которая очень веселая, глупо шутит и нелепо смеется, ту, что отлично играет в волейбол, а еще может дать отпор любому. Девочку, которую не сломить, но сейчас ты плачешь, а я хочу помочь, потому что мне нужна твоя улыбка и провожающие взгляды, твоя дрожь в коленках, когда я нахожусь рядом, этот влюбленный взгляд… А теперь ответь на вопрос, что заставило тебя так измениться? – Он вытер слезы, что скатывались по моим щекам, и крепко прижал к себе. – Скажи, и я сделаю все, что смогу.
– Я не могу, я… – Мне так много хотелось сказать ему, но я не решилась. Я вырвалась из его объятий и быстро ушла, жалея о том, что не воспользовалась моментом. Я поднялась в кабинет физики; уже был вечер, и остались только те, у кого дополнительные или учителя, у которых всегда была куча бумажной работы. В.Б. курил в кабинете, стоял возле окна, и, услышав мои шаги, повернулся.
– Не говори ничего, – он протянул мне пачку, и я вытащила сигарету, закурив рядом с ним. – Странно так, вот ты стоишь просто рядом и слова не сказала, а я вижу, как тебе хреново. Я видел этого Дмитрия, знаю все, – он вытащил из ящика бутылку коньяка и пару стаканов, – садись.
Я залпом выпила первую порцию алкоголя, В.Б. сделал так же. Я раньше не пила алкоголь, только если глоток шампанского на Новый год, а тут сразу, да и еще коньяк, но я не опьянела. Я стала по-другому все ощущать с появлением силы, в прямом смысле по-другому. Окружающая среда стала не так влиять на мой организм.
– А почему вы делаете это? – спросила я учителя. – Позволяете мне курить, наливаете алкоголь, – пояснила я.
– Во-первых, я не твой родитель, чтобы запрещать тебе что-то, хотя… это во-вторых, а, во-первых, такую боль нельзя подавить разговором по душам, ее вообще нельзя усмирить, в твоем случае разочарований будет все больше и больше, как и душевных ран; я не говорю, что нужно каждый раз пить, так и спиться запросто можно, а женский алкоголизм не лечится, но порой лучше напиться и покурить, чем просто сидеть и страдать. Она, Е.Б., не одобряет мои методы, ну и пусть, но я лучше дам тебе сигарету и налью коньяка, а потом отведу домой, чем буду сидеть дома и переживать за тебя, думая, в каком ты состоянии и где. Я тебе не отец, чтобы воспитывать, но я стану тем, кем ты скажешь.
– А вы почему пьете?
– Где твоя субординация?
Я закатила глаза и показала на полупустую бутылку.
– Там же, где и ваша. Я просто хочу узнать вас.
– Давай перейдем на «ты», только при людях…
– Да, конечно. Так почему ты начал пить?
– С чего ты это взяла?
– Я заметила, что у вас руки трясутся, вы курите слишком много и ваше отношение к детям немного другое, так сказать, вы даете нам жизненные уроки, которые для нашего возраста еще непонятны, вы учите нас быть людьми, вы показываете нам настоящую жизнь…
– Да, ты правильно отметила. У меня дочь и сын, и, знаешь… – Он подлил мне и себе еще немного коньяка и собрался с мыслями, – мало кто знает, но у меня серьезно больна дочь. И в свое время, когда я был нужен ей, меня не было, точнее, я был не так близок с ней, как должен был. Я не плохой отец, считаю, вовсе нет, я дал ей все, чтобы она могла с легкостью жить во взрослом мире, но я упустил ее саму, и сейчас она уже не хочет вернуть «нас». Я учу вас жизни, потому что никто вам не скажет правды о реальном мире, а потом вы можете сильно ошибиться и сполна заплатите.
– Так почему же ты сидишь здесь, когда должен быть с ней?! – Я встала и слегка ударила кулаком о стол.
– Пойми, не все так просто. Я не могу ее спасти уже, и видеть своего ребенка умирающим – я не справлюсь. И чувство вины меня не покидает, но и преодолеть себя я… – Он покачал головой. – И сейчас я пытаюсь хотя бы до вас донести то, что не успел сказать до… дочери, – В.Б. запинался, и было видно, как ему больно говорить на эту тему. – Мое упрямство, мой долбаный характер – вот, что разрушило наши с ней отношения. Ты только не обижайся и не пойми превратно, но ты очень похожа на нее. Твоя импульсивность и борьба за справедливость, забота и наивность… она такая же. Я думаю, судьба дает мне еще один шанс.
– Ты еще первый не потерял. Сейчас я вижу, как моя семья разваливается, и я могу еще что-то исправить, и, слушая вас, понимаю, что не все потеряно. И вы сделайте также. Поезжайте к ней. Вы сказали, что она больна и умирает, так будьте с ней, не упустите эту возможность. Потом будете жалеть, что не попробовали. Завтра же утром поезжайте к ней, наплюйте на работу, на меня, на всех. Я мало знаю о жизни, но уверена, что семья – это то, за что нужно бороться, – мы подняли бокалы и чокнулись. Телефон В. Б. завибрировал, и я увидела надпись «Жена».
– Да, я слушаю, – ответил он. – Я задерживаюсь, приду поздно.
– Нет, – покачала я головой, – вы снова не правы. Собирайтесь и идите домой, там вас ждет жена, и даже не думайте выбирать между нами. Семья важнее, – шепотом сказала я.
