Czytaj książkę: «Ворон расправляет крылья»

Czcionka:

ISBN 978-5-0056-1785-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения являются случайными.

Пролог

В полумраке, который разбавляли отблески пламени от множества каминов, Самуил и трое его сотрудников грустно вздохнули в один голос.

– До чего без него здесь скучно, – заметил один из чертей, у которого отсутствовали рога на голове.

– Что верно, то верно, – согласился Сатана и с мрачным выражением на лице покинул просторный душный зал сквозь двойные резные двери.

В коридоре было прохладнее и лишь чуть светлее. Голые стены с горящими факелами частично покрылись мхом. Здесь было сыро в отличие от комнат, где от постоянного огня воздух становился сухим.

Багровые глаза высшего мага зловеще сияли в полутьме. Чёрное одеяние негромко шуршало при ходьбе. Крупная подвеска в виде окружности, в которой стоит крест с косой горизонтальной линией и двумя языками пламени у подножия, подпрыгивала на груди. На щеке светилась багровая татуировка в форме горностая. Из седой шевелюры на голове выглядывали аккуратные рога.

Самуил выглядел со стороны грозно, поэтому редкие сотрудники, встречающиеся ему в коридоре, не смели его тревожить и молчком проходили мимо. На самом деле, Пономарёв не сердился – только грустил из-за разлуки со своим любимым посетителем. Он всем сердцем привязался к молодому магу по имени Владислав, чья чистая душа восхищала его и трогала. У него никогда не было детей, и он завидовал Виктору Воронову, которому незаслуженно достался такой замечательный сын, как Влад. Виктор не ценил то, что имел. Так было всегда. Судьба была к нему благосклонна, а он игнорировал её дары и разбрасывался ими напропалую. Глупец, каких мало.

За время прогулки по коридору руки у Сатаны озябли и, войдя сквозь двери в свой кабинет, он поспешил к горящему камину, чтобы согреть их. Едва он протянул руки к огню, как вздрогнул от неожиданности, услышав тихий голос гостя, о котором успел позабыть:

– И часто он у вас бывает?

Высший маг прикрыл глаза от досады и тяжко вздохнул, понимая, что лгать бессмысленно. Собравшись с духом, он повернулся к своему гостю…

Часть 1. Конец игры

20 марта, суббота
Воронов Владислав, маг

Жаркий огонь неспешно расступался в стороны. На смену ему приходила тьма, густая, непроглядная. Медленно тянуло вверх. Не сразу он осознал, что вновь заключён в тело. Внутри ощущался тот же жар, в плену которого он находился так долго.

Чувства оживали постепенно, не торопясь. Сначала пришёл холод, затем страшная боль, противная слабость, запах крови и сырости. Организм будто онемел – одни лёгкие работали, принимая воздух. Ещё билось сердце. Сокращалось оно как-то устало, еле-еле. Что ж… спасибо, что вообще бьётся.

Поднять веки оказалось непосильным трудом, но Влад упорствовал и, в конце концов, открыл глаза. Вокруг было темно. Не видно абсолютно ничего. Как ни странно, страха он сейчас не ощущал. Память возвращалась будто нехотя, а он страстно хотел вспомнить, где он, и отчего так адски болит спина словно ошпаренная. Увы, воспоминания не торопились прийти и всё прояснить – в мозгу толклись картины из преисподней, отрывистые, яркие, неприятные.

Парень кое-как пошевелил рукой и ощутил в ней холодный металл. Это ему ни о чём не сказало, но боль в запястье одним махом обрушила на него реальность. Он зажмурился на мгновение, переваривая то, что с ним произошло перед тем, как он попал в ад Самуила.

Итак?.. Если из преисподней он вернулся в тело, значит, оно ещё способно функционировать. К досаде Владислава, его ощущения не особенно обнадёживали относительно того, как долго его организм протянет. Пожалуй, стоит узнать насколько всё плачевно.

Пришлось долго настраиваться перед тем, как совершить попытку подняться. Боль от движения огнём разошлась по всему телу от спины, и всё-таки полувампир встал на четвереньки. В левой руке он сжимал пистолет непослушными пальцами, правая – угодила во что-то мокрое, слегка сгустившееся от низкой температуры. В этой позе он постоял немножко, собираясь с силами, и сделал рывок.

Сильно пошатнуло, однако маг чудом устоял. По памяти, качаясь, он добрёл до железной приоткрытой двери, едва не поскользнувшись у выхода – наступил на что-то, разъезжающееся под ногами. Удержался в вертикальном положении, потому что вцепился в косяк. По коридору шёл на ощупь, по стеночке. Наконец, добрался до двери.

После кромешной тьмы подвала полумрак в доме показался ослепительным. Полукровка зажмурился от рези в глазах и прислонился лбом к косяку. Он не слишком опасался, что отряд обнаружит его убежище, но на всякий пожарный прислушался. В доме не было никого живого – сам он не в счёт. Едва ли он сейчас может сойти за живого. Беспомощная слабость была безумно противной. Умом парень понимал, что это неизбежное следствие изрядной потери крови.

Собравшись с духом, он продолжил медленное путешествие по дому. От обуви на полу оставались несильные кровавые отпечатки подошв. Влад этого не замечал и целеустремлённо шёл к небольшой кладовой в кухне, где хранил свои травы. Только благодаря силе воли он умудрялся двигаться по кухне, смывать кровь с руки, наливать воду в кастрюлю, ставить её на плиту. Рецепт зелья, восстанавливающего кровь в организме, почему-то полностью не вспоминался – пришлось брюнету доставать потрёпанную книжечку – пособие, подаренное ему Пашей, в котором было множество его личных пометок. Травы, предназначенные для этого зелья (как и для некоторых других), хранились отдельно, в готовом сборе, потому что были заранее обработаны магически. Без магии лекарство не получалось, и он оставлял эти сборы себе на случай, если магия окажется ему недоступна. Сегодня как раз такой случай.

Владислав сварил первую порцию, еле вытерпел, пока остынет, и залпом выпил. Посидел на полу, прислонившись спиной к плите, и подождал, пока подействует. Постепенно самочувствие улучшилось. Тогда полувампир сварил вторую порцию и проглотил. Ещё подождал. Слабость отступила, пусть не исчезла совсем.

Взяв пистолет, он отправился на второй этаж, в одну из гостевых комнат. На пол упало пальто. В полурасстёгнутой рубашке, которая когда-то была белой, высший маг приблизился к комоду, извлёк оттуда большое махровое полотенце и скрылся за дверью ванной.

Без проблем он избавился от грязных брюк, нижнего белья, носков, обуви. С рубашкой оказалось сложнее. Сзади она прилипла и присохла к спине. Парой резких движений молодой человек был вынужден отодрать ткань от спины. Кое-где местами засочилась кровь. Свежая боль резанула по нервам.

Воронов залез в ванную неловко, вставил затычку и включил воду. Из душа он поливал себе горячей струёй, закрыв глаза, забыв обо всём. Только теперь он в полной мере осознал, как сильно замёрз в подвале. И это ощущение нечистоты, от которого зудело всё тело… До чего приятно избавиться.

Согревшись, полукровка спустил первую воду, грязную, кровавую. После этого набрал вторую порцию и теперь полежал на животе, держась руками за бортик, – на спину ложиться не рискнул. Прикрыв глаза, он неторопливо расслаблялся, насколько позволяла дьявольская боль в спине.

Тепло воды окутывало голубоглазого мага. Затёкшие за время лежания в подвале мышцы постепенно отходили. Спину щипало, но даже это сейчас приносило облегчение. По коже бегали мурашки. Глаза открывать не хотелось…

Он не знал, сколько прошло времени с того момента, когда он вошёл в дом на километре. Однако чувствовал, что пробыл в аду долго, катастрофически долго. Интересно, поставил собственный рекорд?

В преисподней Самуила было принято потчевать своих гостей всеразличными пытками, но в отношении Владислава черти как-то быстро отказались от физических. К подобной боли он был привычен, и воссоздавать её они не видели смысла. Зато заставить его страдать морально, духовно им удавалось. Что черти только ни изобретали для этого! Сцена реального убийства его матери была лишь одной из многих вещей, способных вызвать у парня сильную душевную муку. Там всё воспринималось очень реально. Сложно было не верить тому, что видишь. А черти могли показывать, как убивают или пытают твоих друзей и родных. Или как девушка, которую ты любишь, находится в чужих объятиях. Или как насилуют твою сестру, мать, дочь и так далее. Все твои самые сокровенные страхи. Вроде того, что твой любимый брат признается, что ненавидит тебя и считает вампирским выродком, достойным лишь медленно и мучительно подохнуть…

Влад открыл глаза, чтобы отогнать жуткое воспоминание, и сосредоточился на своей грязной одежде, сваленной в кучу, на которую упал взгляд. После того, как побываешь в аду, порой случаются приступы паники: начинает мерещиться, что происходящее с тобой – это лишь видение, которое демонстрируют черти. Становится страшно, что путаешь реальность с миражом. Но сегодня и сейчас полукровка отчего-то чётко ощущал, что ад закончился, и происходящее в эту минуту есть реальность. И окружающая обстановка как-то быстро спихнула воспоминания о пребывании в преисподней в дальний угол сознания, уменьшив до размера песчинки. Теперь это было минувшим, ушедшим, канувшим в лету.

Через некоторое время парень выбрался из ванной, вытерся полотенцем (спину только промокнул) и замотал его вокруг бёдер. Полотенце слегка порозовело, хотя кровь из спины уже не сочилась. Даже повезло, что он попал в ад. Когда душа покидает тело, все процессы в нём замедляются. Если бы не это обстоятельство, то крови бы он потерял значительно больше, а так она замедлила свой бег и запеклась на спине, прекратив кровотечение. В противном случае неизвестно, когда бы она перестала бежать и перестала ли вообще. Отличные способности Алана к тёмной магии в этом случае были одновременно и везением, и неудачей.

Переступив через свои грязные вещи, маг с пистолетом в руке вышел из ванной. В доме по-прежнему было тихо. Он порылся в шкафу и достал чистую одежду. Здесь у него было всё и даже запасное пальто, берцы. Разложив необходимое на кровати, Владислав постоял, решаясь, и, наконец, взглянул на свою спину в зеркало.

При всём богатом опыте по части насилия в этот раз стало дурно даже ему. Полувампир сглотнул через силу, борясь с тошнотой. Господи! Ведь сшивать-то нечего! Отведя глаза, он постоял немного, переваривая увиденное, и уже через полминуты ещё раз посмотрел на свою несчастную спину спокойно как врач. Кровь, бесспорно, остановилась, но раны всё ещё оставались свежими, открытыми. Кое-где висели лохмотья кожи, и от них следовало избавиться.

Самые тонкие брюнет, не медля, резко оторвал. Да, жестоко, но и сейчас он жалеть себя не собирался. На суровом лице не дрогнул ни один мускул. С более широкими он решил не поступать подобным образом: вдруг кожа потянется, и он сдерёт себе шкуру с ягодиц. Лучше отрезать ножом.

С пистолетом в руке полукровка спустился на первый этаж и вступил в кухню. Листать пособие Шевцова пришлось долго, прежде чем он нашёл хоть какой-то рецепт без магии. С колдовством, безусловно, действеннее, но он-то теперь остался без магии. Выбор был невелик, и Воронов взялся за приготовление мази, которая поможет заживлению ран на его спине. Закончив, он вооружился дополнительно ножом и бинтами и поднялся в комнату. Ножом срезал оставшиеся лохмотья и принялся за нанесение целительной кашицы на спину.

Мазь успела остыть, но для оголённой раны, которую представляла сейчас его спина, и это оказалось слишком. Против воли от неожиданности Влад застонал – вот только собственного стона не услышал. И неудивительно. По обычаю психика ему мстила.

Так выходило, что, когда от боли надо было орать во всю глотку, он молчал, более того – улыбался, отпускал шуточки. И как только всё это заканчивалось, он терял голос. Просто некоторое время голосовые связки не срабатывали. Что-то вроде обратной реакции. Высший маг хоть и злился, но отдавал себе отчёт в том, что это справедливо. Бедная его психика и без того избегала любых потрясений, заставляя его шарахаться от каждого прикосновения, а он вынуждал её терпеть пытки, подавлял её реакции волей, не давая восстановиться. И позволял её травмировать снова и снова.

Владислав вопреки всему нанёс мазь на спину и с трудом забинтовал себя. Потом сделал то же самое для запястий, на которых остались глубокие раны от наручников. Эти повреждения не были нанесены при помощи науки, однако мастерство Алана как тёмного мага оказалось на высоте, поэтому врождённая способность к регенерации была парализована. Вероятно, его раны – и старые, и новые – не будут регенерировать до тех пор, пока наука Изосимова не уберётся из его тела. А она убираться не планировала. Эта мерзость уже отправила полукровку в ад и долго там продержала – теперь её было недостаточно, чтобы преодолеть преграду между мирами, однако она осталась в спине, затаилась, продолжая вызывать жжение. Эта магия была словно бензин – всего одна искра, и пожар начнётся вновь. Талантливый парень, этот Милесский! Так бы и прибил!

Но не талантливее Виктора Воронова всё равно. Во всей красе парень отца никогда не видел, однако по энергетике Алану до руководителя Лагеря было далеко. Потому что никто не умеет ненавидеть так, как Виктор Воронов. Он такой единственный в своём роде.

Влад облачился в свежие брюки и рубашку. Берцы он обул старые – от крови только протёр подошву. Пальто надел новое: предыдущее надо чистить от крови. Брюки тоже можно будет постирать, а вот рубашку придётся выкинуть: кровь нелегко отстирать, особенно когда она успела намертво присохнуть. Прихватив пистолет и фонарик, полувампир спустился на первый этаж и приблизился к двери под лестницей, ведущей в подвал. На косяке остался кровавый след от его руки. Распахнув дверь настежь и освещая себе путь фонариком, он спустился по широким ступеням и добрался до помещения, в котором валялся. Выяснилось, что снаружи у двери был выключатель. Нажав на кнопку, голубоглазый маг включил свет и убрал фонарик.

В дальней части помещения виднелась большая и тёмная лужа крови. Теперь ясно, почему он до сих пор бледный, несмотря на две порции зелья. У порога в самом деле в беспорядке лежали какие-то фотографии, рассыпавшиеся из коробки, которую он опрокинул нечаянно. Парень сгрёб их в охапку и предпринял попытку запихнуть снимки обратно в коробку. К его разочарованию, неаккуратная кучка не влезала в ёмкость полностью, да и местами фотографии вымазались в крови, когда он на них наступал. К прочему, от попытки усидеть на корточках заболела спина. Зарычав от раздражения, Воронов-младший убрал пистолет в пальто и, схватив непослушные фотографии, торчащие во все стороны из коробки, выбрался из подвала. Недовольный, он бабахнул всё это на кухонный стол и взялся разбирать и аккуратно складывать.

Свет на кухне был намного лучше, чем в подвале, и полукровка увидел, наконец, чьи это фотографии. Теперь он стал их внимательно разглядывать: ведь раньше ему не доводилось видеть биологического отца молодым. Снимков было немного, некоторые оказались совсем плохими. Кое-где тёмный маг был, похоже, с отцом и матерью. Воронов Павел и Красильникова Алевтина, приходящиеся полувампиру дедом и бабкой, тоже были колдунами некрасивыми. Хотя по чёрно-белой фотографии судить было нелегко, молодой человек пришёл к выводу, что чёрные волосы в их роду шли по линии Вороновых.

На большинстве снимков Виктор Павлович был один, на некоторых он попался в компании молодого и бравого парня, показавшегося Владиславу смутно знакомым. Он – загорелый или от природы смуглый?.. Подозрение закралось в душу голубоглазого мага, и он стал поспешно просматривать остальные фотографии, пока не добрался до одной.

Воронов и его приятель сидели на стульях. За их спинами стояла молоденькая девушка, положив ладони им на плечи в строгом объятии. Влад вглядывался в лицо девицы и едва-едва угадывал в ней ту, кем она была сейчас. Может, он ошибается? Полукровка перевернул фотографию и обнаружил там подпись: «д. Новоильинка. 1918 год. Виктор, Яков и Любовь – друзья навеки». Не ошибся. Вновь взглянув на снимок, он всмотрелся в лица этих троих и задался вопросом: догадывались ли они тогда, что дружба вовсе не навеки? Что именно из-за них начнётся страшная и затяжная война между двумя районами? А он был уверен, что именно из-за них всё началось. Денис часто говорил, что в ненависти Воронова к вампирам есть что-то личное.

Тот факт, что Воронов и Яков Хмелевский были друзьями, уложился в голове Владислава быстро, а что касается Любови Хмелевской… Он порылся в фотографиях ещё и нашёл одну-единственную, где были запечатлены Виктор Воронов и Любовь Хмелевская. По этим старым снимкам, на которых не было принято выказывать какие-либо эмоции, судить было трудно, но у высшего мага отчего-то сразу сложилось впечатление, что Воронов был неравнодушен к этой юной девушке. Явно человеческой девушке. Выходит, эта длительная и кровопролитная заварушка началась из-за того, что вампир и маг не поделили женщину? Или женщина предпочла вампира магу? Зная отца, Владислав склонился к мысли, что юная Люба, вероятно, не догадывалась о чувствах Воронова к ней. В любом случае, она сделала правильный выбор.

Парень выругался беззвучно – голосовые связки до сих пор не работали. Если война в самом деле началась из-за того, что Воронов не смирился с выбором Любови Хмелевской, то он – исключительный козёл. Интересно, кто первый начал? Если учесть характер тёмного мага, то вполне возможно, что он. Даже, скорее всего, именно он.

На мысль о том, что вся эта история грязная и тёмная, наводило место, куда были припрятаны фотографии. Воронов засунул их в коробку и оставил в тёмном и холодном подвале. И сделал он это после смерти Камиллы. Потому что Влад часто бывал в этом подвале, и никаких фотографий раньше там не было. Зачем Воронов от них избавился? Хотел забыть прошлое? Боялся, что кто-нибудь узнает о его знакомстве с четой Хмелевских? Точнее, тогда они ещё не были семейной парой.

Брюнет аккуратно сложил фотографии в коробку, оставив себе ту, где были трое, и ещё парочку. Остальное вернул на место в подвале. Возвращаясь на кухню, он почувствовал зверский голод. Едой полувампир здесь сильно не запасался, но кое-что имелось: макароны, крупы и консервы. Поэтому он сварил макароны и заел их тушёнкой. Проглотил он всё это так быстро, что сам не заметил и вновь почувствовал себя голодным. Немного подумав, полукровка решил, что поест ещё через час. Сразу, пожалуй, не стоит.

Владислав прибирал после своего обеда, когда услышал рёв двигателя. Звук показался ему знакомым, но он взялся за пистолет и прислушался. Из автомобиля вышли двое, приблизились ко входу в дом, от которого кухня находилась в противоположном конце. Послышался щелчок замков (видимо, открывали магией), и гости вступили в дом.

– И что ты чувствуешь? – донёсся оттуда родной голос Дениса. Молодой человек убрал оружие.

– Здесь запах слабый, – ответил ему Арсений, захлопывая входную дверь. – Зато я слышу стук сердца, и бьётся оно вполне живенько. Иди вперёд.

– Сердца? – В голосе брата слышалась радость.

Раздались торопливые шаги.

– Сюда, – отрывисто подсказал ему оборотень, и через пару мгновений оба появились на пороге кухни.

Пока они шли по дому, голубоглазый маг умолял свои голосовые связки вернуться к работе и пытался прочистить горло. Теперь, когда его взгляд встретился с мраморно-зелёными глазами, он позабыл обо всём.

– Влад! – выдохнул Дэн, увидев брата.

– Привет, – к облегчению молодого человека, удалось ему прохрипеть.

Черноволосый мужчина стремительно приблизился к нему, поцеловал в щёку и крепко стиснул в объятиях. Инстинкт самосохранения молчал, но одной рукой брат обнял его за спину. От резкой боли полувампир против воли охнул.

– Что такое? – моментально отстранился испуганно Дионис. – Инстинкт самосохранения? Я забыл. Прости.

– Да нет, – криво улыбнулся парень. – Инстинкт до сих пор в ауте. Просто спину не трогай, пожалуйста, а так тискай на здоровье.

Мужчина взял в руки его лицо.

– У тебя зрачки вампирские. Ты – очень бледный и страшно горячий.

– В аду жарко, – усмехнулся полукровка, пожав небрежно плечами. – Нормальная реакция организма. Температура потом пройдёт.

– В аду? – протянул недоверчиво Воронов-средний и крепко обнял его за шею. – Господи!.. Ты жив… Я боялся… Я так боялся, что больше никогда тебя не увижу… Слава Богу…

Влад обхватил брата в ответ за талию и вдруг ощутил, как чувство одиночества, не покидавшее его с момента прихода в сознание, отступило. Стало уютно и тепло. В этом доме он всегда чувствовал себя одиноким и никому не нужным, но сейчас, в объятиях старшего брата, он ощущал, как дорог ему. А тот ещё взял и поцеловал его в волосы. Молодой маг легко улыбнулся и прикрыл глаза от какого-то тихого счастья, стискивая брата в руках.

Он и не подозревал о том, что Денис плачет и торопливо смахивает слёзы с лица. Его только сейчас отпустил ледяной ужас, вцепившийся в душу с того мгновения, как он узнал, что произошло. Мелкая дрожь внутри утихала помаленьку, оттого что в руках он держал любимого младшего брата, живого и относительно здорового. Всю дорогу он корил себя за то, что не почувствовал, что брат попал в беду, за то, что не защитил…

Арсений стоял, прислонившись спиной к косяку, и тоже боролся со слезами. Несмотря на внешний оптимизм, которым он старался поддержать Дениса, внутри он сходил с ума от страха. Он отчаянно боялся лишиться ещё одного друга. Он дорожил Владом и считал себя в ответе за него, пусть тот понятия об этом не имел.

Братья стояли, обнявшись, минуты три. Волколак подошёл к ним и похлопал Дениса по плечу.

– Не будь жадиной, дружище, – пошутил он. – Понимаю, что ты впервые его обнимаешь, но я тоже не прочь.

Зеленоглазый маг тихо рассмеялся, уступая другу место. Серебренников тоже чмокнул полукровку в щёку и обнял одной рукой за шею.

– Арсэн… – улыбнулся Владислав. – Сто лет тебя не видел.

– Это верно, – согласился вожак Лагеря. – Я скучал.

Они разжали объятия и посмотрели друг другу в глаза.

– Ты действительно бледный, – заметил оборотень. – От тебя пахнет травами и немного кровью.

– А вроде я мылся… – фыркнул собеседник. – Как вы здесь оказались?

Они подробно рассказали. И о Веронике ему поведали. Влад тоже обрадовался, когда узнал, что сестра попала в Лагерь вампиров. Разумеется, для тёмного мага возможно преодолеть и это, но чересчур рискованно. Алан поостережётся после своей неудачи.

Ещё парень удивился, услышав, что провёл в аду почти трое суток. Действительно рекорд. И о нём пришлось поведать гостям, как и о том, что ему предшествовало. О случившемся в доме Виринеи тоже пришлось рассказать. Денис, конечно же, качал головой укоризненно над тем, что брат пользовался высшей магией, которой не был обучен, и чуть не погиб.

– Выбора не было, – оправдывался полувампир. – Она бы умерла.

– А если бы вы оба погибли?

– Значит, я умер бы с чистой совестью.

Арсэн захохотал:

– Ты – неисправим!

– Ладно, извини, – тихо произнёс высший маг первого уровня. – Ты спас Нике жизнь. Понимаю. От тебя другого ждать было бы странно. Наверное, и я бы рискнул на твоём месте.

Владислав тепло улыбнулся брату, благодарный за понимание. Они сидели на подоконнике, оборотень устроился напротив них, оседлав стул. Он давно расстался с верхней одеждой, а Дэн стал расстёгивать пальто сейчас.

– Здесь тепло. Как ты умудряешься сидеть в пальто? У тебя вроде температура высокая.

– Я замёрз в подвале. Мне не жарко. – В этот миг молодой человек опомнился. – Кстати, о подвале. Я нашёл там кое-то. Думаю, вы найдёте это любопытным.

Он взял фотографии со стола и, вернувшись на подоконник, протянул их старшему брату. Арсений встал со стула и присоединился к ним.

– Это что, Хмелевские с Вороновым?! – опешил кареглазый мужчина.

– Переверните фотографию, – посоветовал Воронов-младший, и они послушались.

– Восемнадцатый год? – удивился Дионис. – Новоильинка? Глазам своим не верю! Это ведь… Ёлки-палки!

– Да не то слово, – тихо согласился Серебренников. – У меня сейчас в мозгах всё с ног на голову перевернулось. Вот так поворот!

В те времена, когда Денис стал принимать участие в противостоянии районов, он задался целью узнать, кто и почему начал войну. Он пытался выяснить прошлое отца, однако к тому моменту деревня Новоильинка исчезла, и все, кто был знаком с Виктором Вороновым до того, как он добился могущества, или умерли, или просто уехали. Найти их не удалось. А в Лагере никто не мог дать ответ, с чего всё началось, и кто первый озвучил идею целенаправленного уничтожения вампиров. Некоторые уверенно говорили, что в бой повёл их Воронов, другие лишь плечами пожимали.

Денис же был уверен, что нужно выяснить, что за человек был отец до роковой ночи, чтобы узнать, откуда ноги растут у ненависти к вампирам. Он много раз порывался доискаться до правды, и Арсений с группой пробовали помочь, но все они потерпели неудачу. Слишком поздно они поняли, насколько это важно.

Мужчины в оцепенении рассматривали фото, осмысливая полученную информацию.

– Не знаю, отчего, – вполголоса заговорил секретарь Собрания, – но, когда смотрю на отца и жену Якова, создаётся впечатление, что он был в неё влюблён.

– И я того же мнения, – сообщил Влад. – А тебе не кажется, что она – вовсе не вампирша? Что она – человек?

– Хм-м-м… Это так и есть. Я и забыл, что она – неурождённая вампирша.

– Вот как? Впервые слышу.

– У меня это тоже из головы вылетело, – смущённо признался Серебренников. – Об этом редко вспоминают.

– Создаётся ощущение, что война началась из-за того, что вампир и маг не поделили женщину, – поделился мнением зеленоглазый маг.

– Мне тоже так показалось, – признался полукровка.

– Ну коль вы оба так считаете, должно быть, так оно и было, – усмехнулся Арсэн. – Кроме того, это объясняет, почему предводителем вампиров стал Яков, хотя не желал быть лидером. Выходит, он знал, против кого Воронов воюет, и посчитал себя обязанным возглавить вампиров.

– Почувствовал себя виноватым, что навлёк на земляков ненависть магов и оборотней? – понял идею друга Денис. – Возможно. Яков – не из тех, кто стремится к власти. И это же объяснило бы, почему Воронов такой женоненавистник. Идиотский повод, конечно, но…

– …очень похоже на нашего папашу, – закончил за него Владислав. – Ему только дай повод. Может возненавидеть целый пол.

– Верно. Надо сделать копии этих фотографий, а оригинал спрятать.

– Хочешь предъявить Воронову?

– Пока нет. Если попробует войну развязать, то да.

Черноволосый мужчина подошёл к кухонному столу, разложил снимки, собираясь магически их копировать, но отвлёкся на раскрытое пособие Паши, оставшееся здесь лежать.

– Что это за книга? Здесь твой почерк.

Голубоглазый маг объяснил, приблизившись. Оборотень тоже подошёл.

– Это рецепт, восстанавливающий клетки крови в организме? – ткнул в книгу Дэн.

– Да, этот рецепт изобрёл Паша.

– А почему часть ингредиентов подписана ручкой?

– Их нужно добавить, чтобы вводить лекарство в вену. Без них нужно пить.

– Интересно…

Багровыми глазами высший маг первого уровня читал рецепт вновь и вновь. Парень внезапно догадался:

– Ты пытаешься его запомнить?

– Да, – кивнул брат. – Жалею, что ничему не учился у Паши. Хорошо, хоть ты научился. Но вдруг пригодится.

После этого Дионис сделал 4 копии фотографий. По одной отдал брату и другу, себе оставил две.

– Пойду, спрячу где-нибудь оригиналы.

Волколак и молодой маг остались на кухне вдвоём. У первого был мрачный вид.

– Что-то произошло, Арсэн? Ты чего-то не рассказал?

Арсений опустил глаза.

– Вчера я случайно узнал, что кое-кто видел, как в последний день жизни Паша приходил к моему отцу. Они поругались.

– Ты спросил отца об этом?

– Нет. Не могу себя заставить. – Волколак несчастно посмотрел на собеседника. – Я всё думаю, вдруг Паша просил его о помощи? Вдруг отец мог предотвратить его смерть?

– Чем теряться в догадках, лучше спросить, – заметил Владислав. – В любом случае, если это и так, он наверняка сожалеет. Твой отец не жесток, чтобы не сожалеть о том, что косвенно привёл своим равнодушием к чьей-то гибели. Может, Пашу он не любил, но я сомневаюсь, что он остался безразличен к его смерти. Главным образом из-за тебя, конечно.

– Ему дела до меня нет! – раздражённо отмахнулся Арсэн.

Голубоглазый маг рассмеялся мягко.

– Арсэн, ты такой трогательный со своей обидой. Твой отец тебя любит, и это очевидно. Ваши ссоры – лишь привычка. Если с тобой что-нибудь случится, Григорий Серебренников будет рыть до последнего и порвёт виновника на кусочки. И твой брат вместе с ним.

– Не думаю, – уже менее эмоционально произнёс мужчина.

– Напрасно. Я прекрасно вижу, что Григорий любит тебя и гордится. Я даже несколько раз слышал, как он хвастал тем, каким непобедимым и опасным тебя считают воины обоих Лагерей. И как тебя уважают в группе, какой ты авторитет среди сородичей, особенно молодёжи. Кстати, перед Филиппом Милесским он чаще всего хвастает.

Глава группы глядел на него недоверчиво, разрываясь между старыми обидами и радостью. Парень ласково улыбнулся и заговорил снова:

– Знаешь, я давно хотел спросить… Мне известно, что ты осуждаешь отца за то, что он на таком хорошем счету у Воронова, думаешь, он прогибается часто. Ещё с Филиппом в нормальных отношениях. А ты не думал, что, если бы не положение твоего отца, то ты бы опасался за свою семью, высказываясь так резко, как ты привык это делать? Что именно благодаря ему ты можешь спокойно быть собой, не боясь за родных? Что он делает всё это ради вашей безопасности? И ругает тебя за резкие высказывания и поступки лишь потому, что боится за тебя.

– Нет, никогда не смотрел на это с такой стороны, – растерянно признался Серебренников. – Спасибо. Я подумаю.

Влад кивнул ему и закрыл пособие Паши. Невольно он заметил взгляд оборотня, полный какой-то вины. Спрашивать о причинах он не стал – просто взглянул. Иного поощрения не потребовалось.

– Эмбэ, как считаешь: Пашка обижался на меня за эти дурацкие ссоры из-за имени?

Полувампир улыбнулся весело и помотал головой:

– Нет, Арсэн. Паша знал, что это шутка. По мне, так он иногда специально тебя провоцировал – внимание твоё к себе привлекал. Не ищи повод для чувства вины. Ты делал для Паши много, и он знал, что ты его любишь. И обожал тебя сам, почти боготворил.

Высший маг отнёс пособие в кладовую и вернулся оттуда с засушенным зверобоем в руке.

– Возьми, старик. Ты знаешь, что делать. Закрой глаза и увидишь. Это просто, поверь. У тебя получится.