Czytaj książkę: «Академия «505». Крах Ремали. Часть 2», strona 3

Я всегда чувствовал, когда он находится на грани, поэтому чуть отодвинулся от стола, чтобы в меня не прилетела молния. В эту же секунду он резко поднялся и вскинул руку. Эрнандес закричал, когда электромагнитная волна опрокинула его со стула и прижала к стене.

Ван Дер Берг и Кингсли не хватало только попкорна.

– Ты можешь говорить что угодно обо мне, – тихо прорычал Кай, – но если я еще хоть раз услышу слово в ее сторону, твое тело найдут в океане. Ты меня понял?

Командир задрожал, словно банный лист, и коротко кивнул.

– Как думаешь, нужно принести ему запасные штаны? – прошептал мне на ухо Зейден.

– Слишком большая услуга.

Командир грузно свалился на пол. Кай опустился на свое место, а Ксивер посмотрела на него таким взглядом, что я сразу же предвидел, что будет происходить в этом зале после совещания.

Воспитание не позволяло мне говорить такие слова вслух.

– А теперь, когда вы перестанете тратить мое время на болтовню и навсегда – я имею в виду действительно навсегда – забудете о неуважении к моей женщине, я продолжу.

Я заметил взгляд командира Шнайдера, который смотрел на заговорившего Кая: в его глазах вспыхнул огонек уважения. Наверное, он единственный разделял его позицию.

– Мне плевать, собираетесь вы исполнять мои приказы или нет. Иногда мы делаем то, чего не хотим, потому что этого требует поставленная цель. А цель, если вы не заметили, у нас одна. Я прошел через то, что вам и не снилось, чтобы оказаться на этом месте, поэтому ни один союзник или враг не заставит меня усомниться в собственных действиях. Если Ксивер Зальцри знает, что такое мораль, то я далек от этой концепции. Слово против моих людей – и вы пожалеете.

Не знаю, хотел ли Кай сказать что-то еще, но на столе зазвонил его телефон. Ответив, он коротко кивнул, а мы с Зейдом снова отбили друг другу пять.

– Седьмой и восьмой сектора освободили.

– Как? – откашлявшись, тихо спросил Эрнандес.

Ей-богу, его отчитали, как нашкодившего котенка.

Взглянув на командира, Кай усмехнулся.

– Великобритания.

Наш мальчик!

Глава 26

Scattered 'cross my family line

God, I have my father's eyes

But my sister's when I cry

I can run, but I can't hide

From my family line³

Текст песни Conan Gray – Family Line

Вытерев со щеки одинокую слезу, я плотнее запахнула полы плаща.

Порывистый ветер уносил за собой тихие всхлипы Ксивер и успокаивающий шепот Крэйтона – эти звуки были такими тоскливыми и разбивающими сердце, что мне пришлось отвернуться, чтобы не разреветься, как маленькая девчонка.

Они стояли перед двумя засыпанными ямами, сжимая друг друга в объятиях. Командиры уже разошлись, но мы решили еще ненадолго остаться. Рейвен прилипла к боку Астрид, Джулиан и Зейден устремили взгляды вдаль, засунув руки в карманы военных брюк, Сиера присела на влажную землю, а Феникс налитыми кровью глазами смотрел на два надгробия.

Джульетта Зальцри

21.02.2008 – 21.08.2055

Исайя Зальцри

7.11.2007 – 21.08.2055

Снизу читалась короткая надпись:

«Любовь важнее любого знамени».

Ее выбрали Ксивер и Крэйтон. Не было слов, более подходящих для их родителей: большую часть жизни они отдали борьбе, но никогда не отказывались от любви – друг к другу, к своим детям, к людям, ради которых меняли мир. Джульетта и Исайя Зальцри заслужили эти слова, и я верила, что они нашли, наконец, свой покой. Там – высоко на небе. С моим отцом. С матерью Астрид. С родителями Кая и Сиеры.

Плохие люди или хорошие, они все сейчас наблюдали за своими детьми.

– Мы побудем вдвоем? – тихо спросил Крэйтон, положивший подбородок на макушку Ксивер.

Внутри меня всё сжалось от боли в его голосе. Мне захотелось подойти к нему и окутать своей любовью, чтобы он хоть ненадолго забыл о темноте, в которую мы погружались изо дня в день.

– Конечно, – кивнул Кай.

Он переживал за них так же, как и я, что было слышно по его натянутому голосу. Однако мы всё же оставили Кси и Крэйтона наедине, потому что эта боль принадлежала только им двоим.

Похороны Силии Палмарсдоттир тоже проходили сегодня, пару часов назад. Джульетта и Исайя направили подкрепление отряду Джакса, когда они не вышли на связь, но было уже поздно. Для всех них.

Тело Силии нашли. Джакса – нет. Однако мы знали, что его и не следовало там искать. Либо оно осталось в Альтинге, либо… от него просто избавились. Что вероятнее всего.

Что же стало с его семьей? Как его родители восприняли то, что их сына… больше нет?

Никто даже не смог с ним попрощаться.

Никто.

Звук шагов вывел меня из размышлений. Когда Кай отделился от остальных и двинулся в неизвестную сторону, я осторожно сжала рукав его пиджака и спросила:

– Ты сам?

Он неуверенно кивнул. Затем покачал головой.

Я встретилась с его умоляющим взглядом.

– Пойдешь со мной?

– Даже не спрашивай.

Я следовала за Каем, пока он вглядывался в надписи на надгробиях. Городское кладбище представляло собой самое тусклое и жуткое место во всем Рейкьявике. Здесь не было ни клочка растительности – лишь потрескавшийся серый камень под ногами и тысячи плит, от вида которых меня пробивала дрожь.

Сегодняшняя погода словно отражала то, что происходило с нашим кластером: не было ни дождя, ни снега, ни солнца. Исландия, совершенно мертвая и пустая, застыла во времени.

– Это здесь, – раздался голос Кая.

Опустив взгляд на надгробие, я едва заметно вздрогнула.

Джонатан Алькастер

10.10.2005 – 16.04.2055

«Общество, равновесие, альтруизм»

– Ну привет, – Кай присел на одну из плит и достал сигарету, – отец.

Я приподняла полы черного платья и опустилась рядом. Затянувшись, Кай выдохнул облако дыма. Его изучающий взгляд устремился на надгробие.

– Ты начнешь? – мягко спросила я.

Он кивнул.

То, что Кай пришел к своему приемному отцу на могилу, было, наверное, самым тяжелым решением в его жизни. Джонатан причинил боль многим людям, но я знала, что даже после смерти он мучает только одного – своего неродного сына.

– Иногда… – Кай откашлялся и снова затянулся. – Иногда я видел в тебе проблеск доброты. Это случалось редко, но я чувствовал, что ты любишь меня другой любовью – извращенной и неправильной, но любишь. Когда я плохо себя чувствовал и не мог прийти на занятие, домработница приносила мне печенье, вот только я знал, что оно было от тебя. Когда я впервые сел за руль и разбил машину, ты увидел, как сильно меня это расстроило, поэтому подарил точно такую же. Отдал мне свою. Я замечал маленькие детали, впитывал крупицы твоей заботы, привязывался к тебе, а ты манипулировал мной, чтобы создать свое подобие.

Кай прижал дрожащую руку к глазам и тяжело выдохнул. Я положила голову на его плечо, пытаясь оказать хоть какую-то поддержку. Мы с Каем никогда не обнимались, но наша дружба и не измерялась тактильностью – для нас было важнее то, что хранилось глубоко внутри.

Человек, к которому Кай сейчас обращался, поселил в нем слишком много страхов и сомнений.

Ему нужно было освободиться.

– Это сложнее, чем я думал… – Из Кая вырвался горький смешок, и он через силу вернул взгляд к надгробию. – Ладно, хорошо. Мне не жаль, что я забрал твою жизнь. Мне жаль, что я не сделал этого раньше, потому что только ты виноват в том, что случилось с Лирой.

При звуке ее имени я зажмурилась.

– Но я хочу, чтобы ты знал, – с горечью продолжил Кай. – У нас одна фамилия, одно лицо, одна история, но мы не одинаковы. Я – не ты. У меня будет самая счастливая жена, которая родит мне ребенка. Нет, двоих, мальчика и девочку. – Я почувствовала тепло в груди, когда услышала в голосе Кая мечтательную улыбку. – Да, она родит мне двух детей, которые не будут ни в чем нуждаться. Я одарю их такой любовью, какой никогда не одаривали меня. Я стану самым добрым и заботливым отцом, верным и любящим мужем. И они будут носить мою фамилию, а не твою. Они будут гордиться этим, потому что новый род Алькастеров начнется с меня, а ты так и останешься строчкой на чертовом надгробии.

Кай сделал последнюю затяжку и тяжело выдохнул:

– Вот и всё, отец. Твоя история закончена, но моя – только начинается.

Мы просидели в тишине еще пару мгновений. Ветер завывал и пробирал до самых костей, но, на удивление, мне не было холодно – тепло моего друга было слишком заразительным. Черты его лица разгладились, и даже плечи выпрямились, будто он сбросил с них непосильный груз.

– Ты молодец, – подбодрила я, улыбнувшись. – Немногие могут признать проблему, а это первый шаг на пути к исцелению.

Когда я начала подниматься, Кай вопросительно вскинул брови.

– А ты?

– О, я не буду многословной. – Подняв средний палец, я показала его надгробию. – Ты мудак, Джонатан Алькастер. Гори в аду.

Кай засмеялся, но быстро сжал губы и поднялся с земли.

– Мы тоже будем гореть в аду? Ты показала средний палец надгробию, а я засмеялся на всё кладбище.

– Узнаем, когда будем вариться в одном котле, – подмигнула я, пихнув его бедром.

Мы неспеша двинулись обратно и услышали вдалеке голоса: наверное, Ксивер и Крэйтон уже вернулись к остальным. У нас получилось выбрать один день перед отъездом отряда Феникса в Хваннейри, когда никому не нужно было находиться на линии соприкосновения, чтобы вместе попрощаться с Силией, Джульеттой и Исайей.

Все уже стояли у кованых ворот, тихо переговариваясь. Подойдя к Крэйтону, я крепко обняла его и зарылась носом в ткань черного пиджака. Его ладони сомкнулись на моей пояснице, а губы прижались к щеке, пустив по телу мириады мурашек.

– Ты в порядке?

– Всё хорошо. – Он мягко поцеловал меня в лоб. – Спасибо, Рокси.

– С каждым днем будет легче, главное – пережить первое время.

Я знала это как никто другой. Моего отца давно не было в живых, а сейчас смерть преследовала и маму. Когда-то я думала, что этот мир покинула и моя лучшая подруга. Люди уходили и уходили от меня, но на их месте появлялись новые – и они заполняли ту пустоту, что медленно растекалась в моем сердце.

– Это сложно, Крэйтон, но я всегда буду рядом.

Он тяжело выдохнул мне в волосы.

– Я верю тебе.

Я верю тебе.

Эти слова сказали мне больше, чем признание в любви.

Вытерев влажные щеки, Ксивер вскинула подбородок и твердо произнесла:

– Это был последний раз, когда я дала волю слезам. Достаточно! Ненавижу скорбеть и не хочу погрязнуть в этой боли, просто… – Она неловко потопталась на месте. – Спасибо, что остались рядом, когда было слишком тяжело. Я очень ценю это, правда.

– Мы уже говорили, что всегда будем с вами, – повторила я слова, сказанные тогда на крыше. – Дай мне волю, и я принесу тебе голову Марлоу. Хотя после Регулуса не думаю, что тебе понадобится моя помощь.

Она фыркнула от смеха и вытерла покрасневшие глаза.

– Тогда нужно подготовить два гроба. Ну знаете, один для головы, другой для тела. Надеюсь, Регулуса похоронили на дне океана, иначе земля-матушка не выдержит такого выброса токсинов, как от этого ублюдка.

– Ксивер! – шикнула Рейвен. – Ты на кладбище.

– Да какая разница? Он уже умер.

Господи, все мои подруги не могут следить за языком?

Подождите. Я что, снова назвала Ксивер… подругой?

Ладно, наверное, с этим пора смириться.

– Джулиан сказал, ты оставила себе катану, – обратился к ней Феникс, впервые за день улыбнувшись. – Хорошее оружие, оставь для вашей с Каем девочки. Меньше забот отцу, когда к ней начнут приставать наши сыновья.

– У них будет девочка? – воскликнула Астрид.

– Наши сыновья? – подхватил Джулиан.

– Не кричите на кладбище! – закричала Рейвен.

Мы с Ксивер переглянулись и закатили глаза. Зейден и Сиера смотрели на происходящее так, будто находились в цирке, однако Каю и Крэйтону их веселье не передалось. Их лица побелели: только у первого от изумления, а у второго – от истинного ужаса.

– Ты беременна? – прошептал Кай.

– ТЫ БЕРЕМЕННА? – закричал Крэйтон.

Я ткнула его локтем под ребра, а Ксивер схватилась за голову.

– Я не беременна! Господи, давайте не обсуждать моих нерожденных детей на кладбище – это аморально. Вдобавок и плохая примета.

– А обсуждать на кладбище голову Регулуса, значит, не аморально? – пробурчала Рейвен.

Джулиан и Феникс быстро вышли за ворота. Я подняла одну бровь.

– Вы серьезно?

– Мы не на кладбище, – пожал плечами Джулс.

– Не нам судить, но мы обсудим, – подхватил его Феникс. – Ставлю тысячу долларов на то, что у Ксивер и Кая будет девочка, а у Джулиана и Рейвен мальчик, с которым она замутит.

– Не употребляй в одном предложении мою дочь и слово «замутит».

– Кай, у тебя нет дочери, – возмутилась Кси.

– Пока что.

– Нет, их дочь будет встречаться с сыном Рокс и Крэя.

– Ты адекватный? – спросила я у Джулса, а Крэйтон хлопнул себя ладонью по лбу.

– А что? – не понял Джулиан.

– Ксивер и Крэйтон – брат и сестра.

– Блядь.

Не сдержавшись, я громко прыснула.

– Думаю, нам всё же лучше уйти с кладбища, – пробормотал побелевший Кай и вышел за ворота. Ксивер хихикала за его спиной, посылая мне понимающие взгляды.

Мужчины такие мужчины.

Мы приехали на двух бронемашинах, двигаясь по охраняемым солдатами дорогам. Кладбище находилось на нашей территории, которая не была захвачена ЦЭСом, поэтому можно было хоть ненадолго, но расслабиться.

Весь путь до машин продолжался разговор про детей, которых ни у кого не было. Крэйтон обнимал меня за плечи и тихо смеялся с бурчания Джулиана и Феникса, пока я погружалась в свои мысли.

– Ты просто представь, какой она будет принцессой. Кай же с нее глаз не спустит. А если ей передастся характер Ксивер? Да нам всем, блядь, пизд… – Джулиан взвизгнул. – Ай, не бей меня!

И еще:

– Кстати, а что по дядям? Наш малыш Крэй-Крэй таким плохим словам ее научит, что нам двойной, здесь-должно-быть-плохое-слово, конец. Видишь, Ксивер, я сама интеллигентность.

И потом:

– Ну а мы? Все мы? Порно с преподавательницей и со сводными чего только стоит. Господи, бедные-бедные наши дети…

– Скорее это мы бедные. Если их родители такие, – Феникс почесал щетину, – необычные, то что будет с детьми?

Зрачки Джулиана расширились.

– А если у тебя родится сын, который западет на их дочку?

– Никто не западет на мою дочку! – прорычал Кай. – Особенно сын Феникса.

– Эй, что не так с моим нерожденным сыном?

– Если он хоть каплю будет похож на тебя, я его ни на шаг не подпущу к своей дочери.

Феникс посмотрел на Астрид.

– Нам нужен сын, Ваше Величество.

Я тихо засмеялась, а потом, набравшись сил, повернула голову к Крэйтону и выпалила:

– Ты бы хотел детей?

Он крепче сжал руку на моем плече. Я отвернулась и зажмурилась от страха. Дура, нужно было держать рот на замке. Мы же были вместе совсем недолго, а я уже начала задавать такие серьезные вопросы.

Два пальца сжались на моем подбородке и мягко повернули голову в сторону. Я закусила губу, встретившись со взглядом пронзительных синих глаз. Они будто смотрели в самую душу, распознавая каждую мысль, которую я боялась озвучить.

– От тебя – да, от кого-то другого – нет, – просто ответил Крэйтон, а с моих плеч словно спал тяжкий груз. Конечно, говорить об этом было рано, но уверенность в его словах заглушила навязчивый шум в голове.

Дойдя до машин, я поднялась на носочки и поцеловала его в губы.

Нашу идиллию разрушило рычание Кая:

– Феникс, я тебе десятый раз повторяю: не будет никакого брака между нашими детьми!

– А я говорю тебе – будет! Нужно объединить наши семьи, брат. Только… есть одна небольшая проблема. У меня нет фамилии. – Он комично округлил глаза. – Подожди, получается, твоя дочь возьмет фамилию Цирендор? Нет, это пиздец. Ты можешь дать мне какую-нибудь фамилию?

– А ты не хотел спросить разрешение на создание сына у меня? – закричала Астрид, на что Ксивер возмущенно закивала:

– Рожать не вам, идиоты.

Кай остановился напротив нее и сложил руки на груди.

– Зато мне наполнять тебя своей спер…

– Иисусе, не говори при мне этих слов, – застонал Крэйтон, спрятав лицо в моей шее. – Пожалуйста, давай уедем отсюда, иначе у меня начнется мигрень.

Я громко засмеялась.

– Поддерживаю, мой хороший.

Глава 27

Сегодня стали известны подробности трагичной смерти Дианны Цирендор. Она была женой Уильяма Цирендора, нового члена Стортинга — парламента Норвегии. Ее мертвое тело нашли в Японии. Женщина подверглась жестокому изнасилованию, после чего ее повесили в лесу.

Примечательно, что на теле Дианны был вырезан символ перевернутого треугольника. Этот знак когда-то принадлежал криминальной группировке Якудза, которая, как все думали, исчезла много лет назад.

Отрывок из новостной программы, выпущенной в эфир 12 января 2035 года

Наш отряд направлялся в город, где впервые появились триады, спустя неделю после похорон Джульетты и Исайи. На протяжении этого времени мы усиленно готовились к операции: она могла затянуться на пару дней, а то и недель, по нескольким причинам.

Во-первых, мы отправлялись в горы, напрочь занесенные снегом. Пару дней назад в Хваннейри начался снегопад, а учитывая, что триад заметили в местности, далекой от города, нам придется спать в пещерах.

Господи, на дворе вроде двадцать первый век, а не пятнадцатый – какие, ради всего святого, пещеры?

Я фыркнула, запихивая теплую одежду в вещмешок.

Во-вторых, никто не знал, как поведут себя триады, когда мы с ними столкнемся. Кай посвятил нас в свой план и рассказал о догадке по поводу теневых существ, и если это правда – не знаю, что мы будем делать. Точнее, что мы будем делать я как раз знаю, а вот как справляться с последствиями – вопрос другой.

В общем, ситуация сложилась не самая приятная. Я до последнего надеялась остаться в городе и помогать второму отряду, но мистер «Я-подарю-тебе-твой-первый-оргазм» решил иначе, поэтому я злобно фыркала и всем видом показывала, как ненавижу поездки в горы. Особенно к триадам, спасибо всем большое.

– Ваше Величество, сегодня Марс не в том Сатурне? Луна покинула Млечный Путь, и ее засосала черная дыра?

– По засасыванию ты мастер… – пробормотала я, закидывая сумку на плечо и выходя в коридор.

– Прошу прощения? – Он схватился за сердце. – Мне послышалось, или кто-то не в настроении?

Я гневно топала в главный зал, откуда нас должна была телепортировать Ван Дер Берг, а Феникс плелся за мной, буквально дыша мне в спину.

– Ты взяла шапку?

Я промолчала.

– А теплые колготки, или что вы там носите под штанами? – продолжал напирать подлец с завышенным самомнением. – Ну, чтобы ничего не отстудить. Сама понимаешь, твоя киска мне еще понадобится. И на мне, и подо мной, и…

Резко развернувшись, я наградила его самым уничижительным взглядом из своего арсенала. На короткое мгновение из меня вырвался дрожащий вздох. Черт, как же несправедливо, что самый надоедливый мужчина в моем окружении имеет такое красивое лицо.

Его черные волосы неряшливо падали на татуировку колючей проволоки, карие глаза вспыхивали недобрым блеском, а легкая щетина покрывала ярко выраженную линию челюсти. Я вспомнила, как пару дней назад она щекотала чувствительное место между моих бедер и…

Так, стоп.

– Давай кое-что проясним. – Я надела свою сучью маску, как называла это выражение лица Рейвен. – Мы отлично повеселились, но всему рано или поздно приходит конец. Давай сделаем вид, что между нами ничего не было, и продолжим общаться как простые знакомые. Всё-таки мы в одной компании. Идет? Идет.

Развернувшись, я устремилась прямо по коридору.

С губ сорвался писк, когда Феникс дернул меня за косичку и повернул обратно к себе.

– Что ты себе напридумывала? – Его хриплый голос понизился на несколько тонов, и будь я проклята, если меня не охватило возбуждение. В такие моменты я ненавидела, что Феникс мог подчинить себе любую женщину, просто прошептав пару ласковых слов таким голосом.

– Ничего. Мне всё наскучило.

– Что всё?

Я провела между нами ладонью.

– Это.

Его пронзительные глаза сузились, и я, не сдержавшись, отвела взгляд. Я всем своим видом показывала, как мне неинтересно его общество, хотя внутри разрывалась от обиды и унижения.

Его ладонь легла на мою щеку, заставив повернуть голову.

А потом меня поглотил гнев, потому что он широко улыбался, показывая свои тупые ямочки.

– Ты приревновала меня к Таллии? Той девушке из вашей академии.

Я фыркнула так громко, как не фыркают лошади.

– Таллия? Кто такая Таллия? Нет, не знаю таких. До встречи в Хваннейри.

Вырвавшись из его рук, я продолжила парад позора по коридору центрального банка Исландии.

– Ты видела, как я помогал ей вчера во время тренировки, верно? – пропел за моей спиной Феникс. – М-м-м, ты такая горячая, когда злишься. Но можешь не волноваться: меня привлекает только твоя сладкая задница и трусики в горошек.

Не разворачиваясь, я показала ему средний палец.

– Кстати, мы с Каем немного поворошили архивы и узнали мою настоящую фамилию. – Я резко остановилась, поддавшись любопытству. – Так что нашему сыну не придется брать фамилию твоего сумасшедшего старика.

Хоть мне хотелось влепить ему затрещину, я спросила:

– И что за фамилия?

Проходя мимо, он мазнул губами по моей щеке и прошептал, смотря мне в глаза:

– Рестейрн. Астрид Рестейрн.

***

После Падения Хваннейри превратился в небольшой военный городок, в центре которого располагался аванпост. Как только Кай стал полноправным правителем, именно туда он отправил самый подготовленный отряд: ранее на город совершались наиболее масштабные налеты триад.

Телепортировавшись на пустынную местность, мы не стали заезжать на территорию Хваннейри, а отправились прямиком на горный перешеек. Нас должен был сопровождать командир Хельгюсон, но пошел он в задницу после всего, что сказал Каю. Когда этот викинг, насупившись, пришел в главный зал, Феникс захлопнул двери прямо перед его перекошенным от гнева лицом.

Правильно – не нужны нам такие заносчивые ублюдки.

Оглядевшись и поежившись от плохого предчувствия, я сразу же вспомнила жуткую историю про перевал Дятлова. Мой взгляд заскользил по нашей группе и насчитал девять человек. Девять! Столько же отправилось на чертов перевал во времена СССР, о которых мне рассказывала мама. Это ли не знак, что мы все умрем?

Соберись, тряпка.

– О чем думаешь?

Я вздрогнула, когда сбоку раздался знакомый голос. Человека, а не какого-нибудь йети.

– Не пугай меня, – пробормотала я, наткнувшись на веселый взгляд Сиеры. Роксания подошла ко мне с другой стороны. – Вспомнила, как мама рассказывала про перевал Дятлова. Не хочу, чтобы мое тело нашли выпотрошенным и похоронили не в самом красивом нижнем белье. В такую погоду на мне трусы с овчинным мехом.

– Самое красивое белье – это те самые…

– Заткнись! – рявкнула я и, развернувшись, бросила в Феникса снежок.

Он нагло усмехнулся и подмигнул мне. Зейден и двое сокрушителей из отряда спрятали улыбки за теплыми шарфами, а остальные сделали вид, будто не чувствуют потрескивающих между нами искр.

Рядом с Фениксом шагала Таллия. Она смотрела на меня так, словно я отобрала ее игрушку – хотя, по всей видимости, так и было.

Смотря на нее, я вытерла уголки губ и облизнула пальцы.

Ее глаза вспыхнули.

Получи, сучка.

Развернувшись к девочкам, я обратилась к Роксании:

– Ты ездила к маме? Рейвен говорила, вы с Крэйтоном навещали ее вчера вечером.

– Да, пока что ее поселили в седьмом секторе.

– Ей не становится лучше? – спросила Сиера.

Выдохнув облако пара, Роксания неуверенно пожала плечами.

– Последнее время она стала немного… спокойнее. Ее не так часто одолевают приступы, а вчера она даже рассказала Крэйтону, как они познакомились с моим отцом. Ощущение, что она признает его больше, чем меня, – выдавила с горечью Рокс. – Нет, я не против, конечно же. Мне наоборот нравится, что они нашли общий язык, хотя не найти общий язык с Крэйтоном практически невозможно.

– Тебе просто не хватает материнской любви, – мягко подсказала я. – Это нормально. Мне тоже ее не хватает. Даже в пятьдесят лет будет не хватать.

– И мне, – призналась Сиера. – Иногда до такой степени, что хочется разорвать грудь, чтобы не чувствовать чертово жжение.

Ее родители погибли во время Падения, и хоть Блэквуды заменили Сиере семью, она не могла забыть своих родных родителей. Так же, как и Рейвен. Я отдаленно помнила Лизз и Кристиана Кортлэнд: они были солнечными и приятными людьми, которые на каждый съезд привозили нам – детям – подарки.

Боль от потери притуплялась, но не исчезала бесследно. Она следовала за тобой на протяжении всей жизни, просто иногда выглядывала из-за угла, напоминая о себе, а иногда оставалась в тени.

– Когда всё это закончится, – произнесла Роксания, посмотрев на небо, – я отвезу маму в двадцать первый кластер. В Германии всегда были самые хорошие лечащие врачи. Я уже нашла несколько подходящих мест, поэтому думаю, что всё наладится.

– Уверена, так и будет, – улыбнулась ей Сиера. – Сара и Люциус обязательно вам помогут.

Зарывшись носом в воротник теплой куртки, я продолжила подниматься по горе. Снег усиливался с каждым шагом, поэтому до самого верха мы шли молча, чтобы не сорвать от крика голос.

Я погрузилась в свои мысли, вызванные разговором с Роксанией и Сиерой.

Мне очень не хватало мамы. Я была взрослым человеком и потеряла ее давно, еще в подростковые годы, но тосковала изо дня в день. После ее смерти отец совсем перестал сдерживаться и давил на меня так, будто его жизненным предназначением было вылепить из меня идеальную восковую куклу.

Мама знала меня настоящую – взбалмошную, громкую, прямолинейную. Ей нравился мой характер, хотя мы часто сталкивались и спорили по пустякам. Наверное, она бы гордилась тем, что я отринула версию Астрид, созданную Уильямом Цирендором, и вернулась к себе настоящей.

А сам отец…

Я не знала, что он сейчас думает обо мне и думает ли вообще, да и меня не особо это волновало. Я понимала: когда всё закончится, его, вероятно, отправят под трибунал. Почему я должна была сочувствовать ему, если он никогда не сочувствовал мне? Единственное, что он сделал – это принудил мою мать к браку и рождению наследника Цирендоров, которым – вот это сюрприз – оказалась девочка.

Мама говорила, он очень злился. А когда она не смогла родить второго ребенка, просто махнул рукой на семью и с головой ушел в подчинение Джонатану.

Забавная история одной не особо забавной семьи.

Нашему отряду пришлось подниматься на самый верх, после чего спуститься, чтобы оказаться на другой стороне горного перешейка. Так было быстрее, чем огибать скалы, однако путь всё равно занял много времени.

Когда мы добрались до долины, на Хваннейри опустилась ночь.

– Буря усиливается! – прокричал Феникс. – Нужно сделать остановку!

Мне никогда не было так холодно, как в эту секунду. Лицо Сиеры раскраснелось, а ресницы Рокс превратились в маленькие ледышки. У нас даже не ворочался язык, поэтому мы вошли в пещеру в полной тишине, продрогшие с головы до ног.

На то, чтобы отогреться, ушел как минимум час. Мужчины развели костер и подогрели с помощью силы Ремали воду, после чего раздали каждому по кружке травянистого чая. Я сидела в затемненном углу и пыталась не скончаться от холода, потягивая горячий напиток, но получалось только стучать на всю пещеру зубами.

Я уже говорила, что походы – отстой?

– Иди ко мне.

Повернувшись на приказной тон, я сузила глаза. Феникс расстелил спальный мешок рядом с моим и откинулся на стену, распахнув полы куртки.

– Я всё тебе сказала.

– Ты хочешь умереть из-за того, что приревновала меня к какой-то девчонке, имя которой я не знал до сегодняшнего дня? – приподнял он бровь.

Да.

– Иди ко мне, Астрид.

– Отцепись.

Вдруг большие руки схватили меня за талию и с легкостью затащили к себе на колени. Зашипев, как дикая кошка, я начала отбиваться от него, но внезапно почувствовала шлепок по заднице.

Наши взгляды столкнулись, как две дрейфующие в океане льдины.

На мгновение я утонула в глазах цвета теплого шоколада, чувствуя, как пересыхает от волнения в горле. Черт возьми, именно это мне понравилось в Фениксе больше всего – его свобода. Он мог без лишних слов затащить меня к себе на колени, мог поцеловать на глазах всей Исландии, мог довести до оргазма, пока за нами наблюдала толпа людей. Он не думал о каждом следующем шаге, а просто брал от жизни всё. Он был непредсказуемым – таким, какой я всегда хотела быть.

Перестав бороться, я слегка сдвинулась.

– Не ерзай на моем члене, – предупреждающе прошептал Феникс.

– Ты сам посадил меня на свой член, – возмутилась я.

– Да, но ты можешь просто сидеть и не тереться об мой член?

– Хватит говорить слово «член». И я не терлась об твой член.

– Они так не думают, – усмехнулся Феникс, бросив взгляд мне за спину.

Оглянувшись, я наткнулась на взгляды Сиеры и Роксании. Они сидели с открытыми ртами, не донеся до них кружки, но быстро отвернулись и принялись считать трещины на потолке.

Спасибо за помощь, подруги.

– Расстегни куртку и обними меня, так станет теплее.

Снова посмотрев на Феникса, я сладко улыбнулась.

– Откуда знаешь? Пробовал с Таллией?

На его губах появилась понимающая усмешка, которую мне захотелось стереть кулаком. Или своим ртом.

– Нет, пробовал это в своих снах с одной очень строптивой и вечно недовольной девушкой. Давай, Ваше Величество, согрей меня своим теплом.

Господи, какой приставучий!

Закатив глаза, я расстегнула куртку и настороженно прильнула к груди Феникса, будто из его кармана на меня могла выпрыгнуть змея. Ладони скользнули под мягкий свитер, и я чуть ли не застонала от того, какой горячей была его кожа. Мой холодный нос уткнулся ему в шею, и, не сдержавшись, я глубоко втянула запах, который жадно поглощала уже несколько месяцев. С каждым разом он почему-то становился всё вкуснее и вкуснее.

– Лучше? – наклонив ко мне подбородок, спросил Феникс.

– Угу.

Его ладони скользнули под мою куртку, но не под свитер. Какой заботливый, не хочет касаться меня холодными руками.

– Ты можешь перестать ревновать меня к другим девушкам, Астрид, – пробормотал он в мои волосы. – Я вижу только тебя. С самого первого дня, когда ты попала к Карателям.

Мое сердце забилось с удвоенной силой, но его плотно обвила неуверенность.

Сглотнув вязкую слюну, я ответила:

– Отец изменял маме. Я видела это своими глазами, поэтому мне тяжело поверить, что существуют верные мужчины. Мы с Каем были свободны в отношениях и предстоящем браке. Я жила с мыслью, что не буду связана с человеком чем-то… большим.

Ладони Феникса перестали поглаживать мою спину.

– Я тоже жил с такой мыслью и никогда не заводил отношений. Но я искренне считаю, что если вы выбираете друг друга, то на всю жизнь. Какой смысл в изменах? Не еби своей девушке мозги, расстанься и иди трахайся.

– Феникс! – шикнула я. – Рот.

– Прошу прощения, миледи.

Вырисовывая на крепкой спине узоры, я, наконец, расслабилась в его объятиях. Странно, но рядом с Фениксом я всегда чувствовала себя в безопасности. Хотя, наверное, это как раз-таки не странно: я давно признала притяжение к этому человеку, еще на день рождения Джулиана, когда он подарил мне танец, а чуть позже – крышесносный оргазм.