Czytaj książkę: «Ночь волшебства»

Danielle Steel

MAGIC

© Danielle Steel, 2016

© Перевод. В. Д. Кайдалов, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

* * *

Моим чудесным детям

Да будет всегда присутствовать в вашей жизни очарование!

Всматривайтесь в него!

Верьте в него!

Лелейте его!

Ибо вы сами очарование моей жизни!

И я люблю вас всем сердцем.

Глава 1

Белый ужин давно уже стал любовной поэмой дружбы, наслаждения, элегантности и самым прекрасным праздником в Париже. Другие города мира пытались создать нечто подобное у себя, но, увы, без особого успеха. Так и получилось, что Белый ужин проводится только в Париже, и это событие там столь почитают и уважают, да и воплощают в жизнь с таким успехом, что ничего похожего невозможно представить себе в другом городе мира.

Это началось около тридцати лет назад, когда морской офицер и его жена решили отметить юбилей со своими друзьями творческим, необычным способом, перед одним из своих любимых памятников в Париже. Они созвали на этот юбилей около двадцати своих друзей, попросив всех одеться в белое. Они приехали с раскладными столиками и стульями, белоснежными скатертями, столовым серебром, хрусталем, цветами и фарфором для сервировки столов, принесли с собой изысканные яства и разделили светлый праздник со своими гостями. Белый ужин имел такой успех, что они повторяли его снова и снова в следующие годы уже в других, но столь же замечательных местах этого прекрасного города. И с тех пор проведение Белого ужина стало традицией, в которой принимали участие все больше и больше людей, собиравшихся, чтобы отметить этот июньский вечер именно таким образом: облачившись в белые одежды.

Участие в этом празднестве только по приглашению стало традицией, которая соблюдается до сих пор абсолютно всеми и превратилась с течением времени в одну из самых заботливо хранимых тайн Парижа. По-прежнему остается нерушимым обязательством являться на праздник одетым во все белое, и каждый участник прилагает множество усилий, чтобы выглядеть предельно элегантно, следуя этой традиции. Каждый год Белый ужин организуется перед самыми различными памятниками Парижа, а город представляет массу возможностей для этого. Участники собираются перед фасадом собора Парижской Богоматери, у Триумфальной арки, у подножия Эйфелевой башни, на Трокадеро, на площади Согласия, между пирамидами у входа в Лувр, на Вандомской площади. К настоящему времени Белый ужин прошел уже во множестве мест, и каждое из них было прекраснее предыдущего.

С годами участников Белого ужина стало так много, что теперь он проводится в двух местах одновременно, а общее число участвующих в нем приближается к пятнадцати тысячам человек. Достаточно трудно представить себе, что вся эта масса людей ведет себя корректно, в соответствии с правилами, и соблюдает все традиции, но каким-то удивительным образом они умудряются делать это. Предпочтение отдается правильному питанию, не допускаются всевозможные хот-доги, гамбургеры и бутерброды. Полноценный ужин должен быть привезен с собой, сервирован на столе, накрытом белой льняной скатертью, с серебряными столовыми приборами, хрусталем и фарфором, совсем как в дорогом ресторане или дома по случаю приема почетных гостей. По окончании вечера весь мусор, вплоть до последнего обрывка салфетки, должен быть упакован в белый пакет и вывезен, причем нельзя оставлять даже мизерного сигаретного окурка. Никаких признаков состоявшегося празднества не должно остаться в прекрасном районе, избранном на этот раз для проведения Белого ужина. Все его участники обязаны вести себя культурно, а затем разойтись так же элегантно, как и прибыли.

Полиция закрывает глаза на подобные сборища, хотя для проведения Белого ужина власти города не выдают никакого официального разрешения, несмотря на значительное число его участников (выдача разрешения была бы несовместима с неожиданностью выбора места), и примечательно, что незваных гостей не бывает. Приглашение на Белый ужин желанно для получившего его, но те, кто не удостоился чести попасть в список гостей, никогда не появляются на празднике и не пытаются утверждать, что они были включены в список приглашенных. До сих пор не случалось никаких недоразумений или попыток проникнуть силой на подобное мероприятие. Этот радостный вечер остается праздником чистого наслаждения, подчеркнутого уважения к другим гостям и любови к городу.

Половина интриги заключается в том, что никто не знает, где в этом году будет организовано подобное празднество. Этот формальный секрет хранится его шестью организаторами едва ли не с религиозной фанатичностью. А когда наступает время, пары получают приглашения, причем каждая из них должна принести свой собственный складной стол и два стула заранее оговоренных размеров.

Организаторы ужина сообщают своим заместителям адрес первого места встречи, куда должны прибыть все участники. Приглашенные гости обязаны появиться в оговоренном месте со своими угощениями, столами, стульями ровно в восемь часов пятнадцать минут вечера. Две группы будут ужинать в двух разных местах. Возбуждение начинает нарастать тогда, когда сообщается первое место сбора, где собравшиеся гости получат информацию о подлинном месте сбора только вечером того же дня. Это позволяет участникам предположить, где же они в итоге соберутся на ужин, но эти предположения остаются догадками, поскольку имеется несколько возможных мест вблизи от первого пункта сбора. Участники ужина быстро собираются в первом указанном им месте одетые во все белое. Друзья находят друг друга в собравшейся толпе, окликают и выражают восторг по поводу того, что оказались вместе. Страсти кипят здесь примерно в течение получаса, а ровно в восемь часов сорок пять минут называется конечный пункт сбора, не более чем в пяти минутах ходьбы пешком от того места, где ждут собравшиеся участники мероприятия.

Как только вожделенный адрес будет объявлен, каждая пара занимает отведенное ей место и устанавливает свой стол, как и другие приглашенные, в длинном ряду. Люди часто приходят группами, состоящими из супружеских пар и друзей, которые участвуют в этом мероприятии уже много лет, и ужинают рядом друг с другом за своими столами, стоящими в длинном ряду точно таких же столов.

К девяти часам семь тысяч человек собираются возле красивых памятников архитектуры и истории, которые оказались счастливыми победителями в качестве антуража этой ночи. И коль скоро участники добрались до избранного организаторами места и получили указание вымеренной до сантиметра точки, где должен стоять их стол, столы эти тут же раскладываются, кресла прочно устанавливаются рядом, скатерти разворачиваются, на них появляются канделябры, столы сервируются как для свадьбы. Спустя пятнадцать минут участники ужина, уже разместившиеся за столами, разливают по бокалам вино и радостно предвкушают впечатляющий вечер в кругу старых и новых друзей. Предшествующее ужину волнение и наконец раскрытие тайны места собрания позволяют его участникам чувствовать себя детьми, неожиданно попавшими втайне на организованную их родителями вечеринку. В половине десятого празднество уже в полном разгаре.

Ужин начинается примерно за час до захода солнца, и по мере того как светило опускается за горизонт, на столах зажигаются свечи, так что после наступления темноты вся площадь или то место, где проводится празднество, освещено только свечами, а семь тысяч его участников произносят тосты в честь друг друга, чокаясь бокалами, в гранях которых преломляются мерцающие огоньки свечей, горящих в серебряных канделябрах, являя собой подлинный праздник для взоров участников. В одиннадцать часов всем раздаются бенгальские огни, оркестр начинает негромко наигрывать танцевальные мелодии, добавляя веселья. На соборе Парижской Богоматери начинают звонить колокола, а священник произносит с балкона собора благословение. И ровно через полчаса после полуночи все собравшиеся исчезают, как мыши в ночи, не оставляя никаких свидетельств того, что они собирались здесь в очередной раз, но никуда не исчезает хорошо проведенное время, которое запомнится надолго, остаются новые друзья и объединяющее всех общее событие.

Другой интересный аспект этого мероприятия заключается в том, что оно не требует формирования некоего денежного фонда для его проведения. За приглашение того или иного лица не взимается никакая плата, каждый участник приносит свое собственное угощение и не может купить приглашение на Белый ужин. Другие города пытались извлечь прибыль из организации подобных ужинов и немедленно скомпрометировали эти мероприятия готовностью включить в список их участников случайных людей, не отличающихся изысканностью, но готовых выложить любую сумму за участие в ужине и тем самым испортить вечер для всех остальных. Парижский Белый ужин остался верен исходной его задумке, и это более чем оправдалось. По мере приближения даты очередного Белого ужина все его возможные участники предвкушают участие в нем. За тридцать лет проведения ни разу не был выдан секрет места его организации, что только добавляет ему популярности и окутывает ореолом таинственности.

Люди целый год живут ожиданием Белого ужина и никогда не бывают разочарованы организацией этого волшебного события. Нет никакого сомнения, что побывавший на подобной церемонии человек никогда не сможет забыть его, с первого момента до последнего. Память о нем долго будут лелеять те, кому посчастливилось получить приглашение участвовать в нем. И каждый согласится с тем, что во время подобных событий воистину творятся чудеса.

Жан Филипп Дюма участвовал в Белом ужине уже в течение десяти лет, с тех пор как ему исполнилось двадцать девять. Будучи другом одного из шести организаторов этого мероприятия, он получил позволение пригласить девять пар, с тем чтобы сформировать группу из двадцати участников. Каждый год Жан Филипп тщательно выбирал свой круг, и наряду с хорошими друзьями, которых приглашал и раньше, он старался включить в эту группу несколько новых людей, которые, как ему казалось, станут уважать установленные правила, будут вполне совместимы со своими соседями и хорошо проведут время. В составляемом им списке приглашенных гостей не было ничего случайного или мало продуманного. Он подходил к этому делу очень серьезно, и если подозревал очередного кандидата в том, что тот не сумеет вписаться в атмосферу вечера либо не сможет ею насладиться, а то и попытается использовать вечер как возможность создать сетевую конструкцию, для чего он совершенно не был приспособлен, то на следующий год заменял их другими участниками. Обычно он приводил с собой основной состав своих проверенных друзей, которые каждый год просили его о подобном приглашении.

Семь лет назад Жан Филипп женился на американке Валерии, она полностью разделила его любовь к этим ужинам, так что каждый год они вместе тщательно оговаривали и составляли список участников.

Жан Филипп занимался международными капиталовложениями одной из крупных компаний. Валерия познакомилась с ним в Париже. Теперь, в возрасте тридцати пяти лет, она была заместителем главного редактора французского издания «Вог» и считалась основным кандидатом на пост главного редактора, после того как нынешний его редактор выйдет на пенсию. Восемь лет назад Жан Филипп влюбился в нее с первого взгляда. Высокая, стройная, умная, с прямыми темными волосами, она была шикарной, но не утомляла своим шиком, как это порой случается, и обладала тонким чувством юмора, прекрасно вписавшись в группу друзей мужа. Она и Жан Филипп отлично ладили между собой, а после женитьбы в течение шести лет обзавелись тремя детьми – двумя мальчиками и девочкой. Они были прекрасной парой, с которой каждому хотелось проводить время. До переезда в Париж Валерия работала в американском издании «Вог» сразу после окончания колледжа. К работе она относилась весьма серьезно, но при этом ей удавалось быть хорошей матерью и женой, каким-то образом совмещая все это. Валерия прилагала большие усилия, чтобы выучить французский язык для общения со своим мужем, хотя и в ее собственной работе знание языка было необходимо. Теперь она могла свободно общаться с фотографами, стилистами и дизайнерами. В ее речи слышался сильный американский акцент, которым ей нравилось поддразнивать собеседника, но по-французски она говорила свободно. Каждое лето Жан Филипп и Валерия отправляли детей в семейный дом в штате Мэн, чтобы они могли общаться со своими американскими родственниками, но для Валерии истинной родиной стала Франция. Она больше не скучала по Нью-Йорку и не хотела там работать. Париж же она считала самым прекрасным городом в мире.

У них был широкий круг друзей, и они вели оживленную светскую жизнь. Их семья занимала великолепные апартаменты. Они довольно часто позволяли себе различные развлечения, порой готовили сами для друзей или же нанимали повара для неформальной дружеской вечеринки. Их приглашения всегда были желанными, особенно на Белый ужин.

Валерия познакомилась с Бенедеттой и Грегорио Мариани на Неделе моды в Милане сразу после того, как переехала работать в парижском издании «Вог». Они тут же пришлись по сердцу друг другу, да и Жан Филипп тоже полюбил их. Впервые они пригласили итальянцев на Белый ужин еще до того, как Жан Филипп женился на Валерии, а только начал встречаться с ней. С тех пор супруги Мариани стали постоянными гостями этого мероприятия, каждый год специально прилетая на него из Милана. В этом году Бенедетта блистала в белом вязаном платье, дизайн которого придумала сама, чтобы продемонстрировать свою великолепную фигуру, а Грегорио был облачен в белый костюм, сшитый в Риме, с галстуком белого шелка, изящную белую рубашку и белые замшевые туфли. Грегорио и Бенедетта всегда выглядели так, словно сошли со страниц роскошного журнала мод. Их семьи уже сотни лет вращались в индустрии моды, и им удалось объединить свои таланты на благо обоих домов. Семейный Дом моды Бенедетты разрабатывал вязаные изделия и спортивную одежду, которые были известны во всем мире, а теперь стали еще более популярны, чем раньше, благодаря ее таланту к дизайну. Семья же Грегорио выпускала лучшие текстильные изделия в Италии уже в течение двух столетий.

Они были женаты двадцать лет, и все это время Грегорио работал вместе с женой, тогда как его братья управляли принадлежавшими семье фабриками, поставляя им большинство своих материй. Мариани были несколько старше Жана Филиппа и Валерии: Бенедетте уже стукнуло сорок два года, а Грегорио – сорок четыре, но им всегда было весело и приятно работать вместе. Детей у них не было, поскольку в свое время они обнаружили, что Бенедетта бесплодна, и решили не брать в семью приемных детей. Вместо этого Бенедетта вложила всю свою любовь в модный бизнес и трудилась бок о бок с Грегорио с впечатляющими результатами.

Единственным болезненным аспектом их брака была слабость Грегорио к красивым женщинам, и порой его скандальное поведение даже привлекало внимание прессы. Хотя Бенедетта и порицала супружескую неверность, на похождения мужа давно уже закрыла глаза, поскольку все его увлечения заканчивались достаточно быстро, не оставляя после себя никаких серьезных последствий. Грегорио никогда не влюблялся по-настоящему в женщин, с которыми заводил романы, и в этом отношении выглядел ничуть не хуже мужей многих ее итальянских подруг. Разумеется, она не приходила в восторг, когда Грегорио заводил очередной роман, и даже жаловалась друзьям, но он всегда был смиренен, клялся в страстной любви к ней одной, и она постоянно прощала его. Ко всему прочему, он безукоризненно соблюдал правило – никогда не спать с женами своих друзей или подругами Бенедетты.

Грегорио испытывал непреодолимое тяготение к моделям, в особенности к самым юным, и Бенедетта старалась не поручать ему никаких работ с ними именно по этой причине. Хотя совершенно не было смысла создавать препятствия на его пути, поскольку искушений у Грегорио и без того хватало. Рядом с ним всегда находилась какая-нибудь молоденькая девочка, внимавшая каждому его слову, когда его жена отвлекалась на что-нибудь, но он не допускал ни малейшего знака неверности при супруге. Он обожал свою жену. Грегорио был поразительно красив, а вдвоем они притягивали все взоры, стоя на площади Дофина вместе с Жаном Филиппом и своими друзьями, пытаясь угадать, где в этот вечер состоится Белый ужин. Все гости высказывали те или иные предположения, но Жан Филипп считал, что это будет площадь перед собором Парижской Богоматери.

Как оказалось, Жан Филипп не ошибся, когда место было объявлено, как и положено, ровно без четверти девять под восторженные возгласы и аплодисменты собравшихся. Это было одно из любимейших мест сбора всех участников празднества. К этому моменту подошли последние участники, и теперь все были готовы отправиться к месту ужина.

Шанталь Живерни, еще одна из ближайших подруг Жана Филиппа, каждый год являлась участницей этих празднеств. В свои пятьдесят пять она была несколько старше остальных его участников и уже много лет успешно занималась созданием сценариев. Она дважды была награждена премией «Сезар»¹, а также номинирована на «Оскар» и «Золотой Глобус»² в США, всегда созидая нечто новое. Ее драматическое искусство демонстрировало внушительную силу, порой она создавала сценарии значительных документальных фильмов, обычно обличавших жестокость и несправедливость по отношению к детям и женщинам. Сейчас она тоже работала над сценарием, но не могла пропустить такое мероприятие, как Белый ужин. Шанталь была одним из наиболее близких к Жану Филиппу человеком и его доверенным лицом. Однажды вечером они познакомились во время ужина и почти сразу же подружились. Они часто обедали вместе, и Жан Филипп всегда спрашивал у нее совета по тому или другому случаю. Ее мнению он доверял безоговорочно, так что их дружба и время, которое они проводили вместе, стали подарком для обоих.

Шанталь была в восторге, когда он и Валерия поженились, и считала, что они идеальная пара. Она стала крестной матерью для их первенца, Жана Луи, которому теперь исполнилось пять лет. У нее самой уже было трое взрослых детей, которые разлетелись по свету. Овдовев в молодом возрасте, Шанталь посвятила себя целиком своим детям, и Жан Филипп знал, как она переживает из-за того, что теперь они живут так далеко от нее. Она, однако, воспитывала в них независимость и всячески поощряла их следование своему выбору в жизни. Эрик, ее младший сын, был художником в Берлине; старший, Поль, трудился независимым кинопроизводителем в Лос-Анджелесе, а дочка Шарлотта, окончив Лондонскую школу экономики и защитив диплом в Колумбийском университете, стала банкиром в Гонконге. При этом никто из них не испытывал желания возвратиться во Францию, так что Шанталь жила в одиночестве.

Шанталь всегда была благодарна своей работе за то, что она занимала все ее время. Порой она навещала детей, но не хотела вмешиваться в их жизнь. Они жили своими собственными жизнями и ожидали того же и от нее. Она сожалела только о том, что посвятила всю себя детям и была так привязана к ним, что не делала никаких усилий, чтобы завязать какие-либо близкие отношения с мужчиной, пока дети были еще маленькими. И так и не смогла встретить того, кто бы ее заинтересовал. Но она никогда не жаловалась на одиночество, хотя Жан Филипп беспокоился о ней и желал, чтобы она встретила достойного человека. Только один раз Шанталь призналась ему, как трудно жить, когда дети находятся так далеко, но бо́льшую часть времени она проводила с друзьями, не уставала радоваться жизни и добавляла веселья и интеллектуальной изысканности в любую дружескую встречу.

Остальные из числа их друзей этим вечером тоже участвовали ранее на Белом ужине, будучи приглашенными туда в качестве гостей Жана Филиппа и Валерии. Исключением стал один очаровательный индус родом из Дели, с которым они познакомились в Лондоне около года назад. Дхарам Сингх был самым успешным предпринимателем в Индии. Он консультировал компании по всему миру и являлся одним из признанных технологических гениев. При всех своих выдающихся способностях он был обаятельным, скромным и очень привлекательным внешне человеком. Он имел бизнес и в Париже, поэтому и был приглашен на ужин, главным образом для Шанталь, поскольку у нее не имелось кавалера и ей предстояло сидеть за столом одной. Жан Филипп был уверен, что они поладят между собой, хотя, похоже, Дхараму нравились более молодые женщины. Пусть даже их знакомство не выльется в нечто большее, супруги Дюма не сомневались, что Дхарам и Шанталь интересно проведут время в обществе друг друга.

Дхараму исполнилось пятьдесят два, он был разведен, двое его взрослых детей жили в Дели. Его сын занимался бизнесом вместе с отцом, а красавица дочь вышла замуж за богатейшего человека Индии и родила троих сыновей. Белый костюм Дхарама, сшитый лучшим лондонским портным, придавал ему несколько экзотический вид. Шанталь принесла с собой скатерть и столовые приборы, а он присовокупил к этому икру в серебряной чаше, шампанское и прекрасное белое вино.

Шанталь выглядела в этот вечер чудесно и, как всегда, казалась моложе своих лет благодаря стройной фигуре, не тронутой годами ухоженной коже и длинным светлым волосам. Она живо обсуждала с Дхарамом производство фильмов в Индии, весело смеялась, когда он с громким хлопком открыл бутылку шампанского, предложив по бокалу также Валерии и Жану Филиппу. Обитатели нескольких соседних столиков уже наслаждались кулинарными шедеврами друг друга, праздничная атмосфера захватывала и остальных. К половине одиннадцатого ужин был в самом разгаре, бокалы вскипали прекрасными винами, кулинарным изыскам воздавалось должное, старинные друзья вспоминали минувшее, заводились новые знакомства.

Позади Грегорио и Дхарама оказался столик с группой молодых и очень красивых девушек, которых Грегорио и Дхарам сразу заметили, но затем стали упорно делать вид, будто не видят их, сосредоточив все внимание на обществе дам за своими столиками. Жан Филипп и Валерия были центром этой небольшой привлекательной группы, которая явно наслаждалась вечеринкой, смеясь и веселясь, по мере того как солнце медленно опускалось за крыши домов, а его последние лучи отражались в цветных витражах собора. Вид был изысканный. Церковные колокола начали свой перезвон почти сразу же после того, как прибыли участники торжества, словно приветствуя их. А на балконе появился священник и распростер руки, как будто благословляя гостей.

Через полчаса, когда солнце скрылось за домами, вся площадь перед собором была уже освещена огоньками свечей, горевших на каждом столике. Жан Филипп прошелся между столами, чтобы убедиться, что все гости чувствуют себя прекрасно и наслаждаются мероприятием. Он приостановился, чтобы переброситься несколькими словами с Шанталь, и на долю мгновения она заметила в его глазах тревогу.

– Все в порядке? – тихо спросила она, когда он наклонился к ней, чтобы поцеловать в щеку.

– Я позвоню тебе завтра, – ответил Жан Филипп так же негромко, чтобы больше никто из гостей не услышал этих слов. – Не волнуйся, я со всем справлюсь.

Она кивнула, всегда готовая прийти на помощь другу в тот момент, когда ему потребовалась бы ее поддержка, пусть даже во время дружеского ужина, когда надо было вовремя отпустить реплику или засмеяться в ответ на чью-то шутку.

Жан Филипп направился к другим гостям, краем уха услышав, что у Грегорио зазвонил мобильный телефон. Грегорио ответил по-итальянски, но тут же перешел на английский, поскольку Бенедетта бросила на него обеспокоенный взгляд. Он поспешно встал и отошел, чтобы продолжить разговор, а Бенедетта присоединилась к шутливой перепалке между Дхарамом и Шанталь, стараясь выглядеть беспечной.

Однако наблюдательная Шанталь заметила боль в ее глазах. Она подозревала, что причиной этого стало последнее увлечение Грегорио. Тот отсутствовал уже довольно долго, и Дхарам изящно втянул Бенедетту в разговор. Он старался уговорить обеих женщин побывать в Индии и посетить исторические места, которые им непременно следовало бы осмотреть, среди них был и Удайпур³, с его храмами и дворцами, который, по его словам, был самым романтичным местом в мире. Шанталь не сказала ему, что ей не с кем поехать туда, поскольку это прозвучало бы излишне патетично. А он был ошеломлен, узнав о том, что Бенедетта вообще никогда не бывала в Индии. Дхарам до краев наполнил вином три бокала, все еще пытаясь уговорить их обеих отправиться в далекую Индию, но тут Грегорио вернулся к столу после получасового телефонного разговора и, отвечая на тревожный взгляд жены, сказал несколько непонятных слов по-итальянски.

Напускная безмятежность вмиг слетела с лица Бенедетты после сообщения мужа, что он должен срочно покинуть праздник. Он говорил негромко, так чтобы не отвлекать от беседы Шанталь и Дхарама, но те, к счастью, не обращали внимания на семейную пару.

– Сейчас? – спросила у Грегорио Бенедетта раздраженным тоном. – Разве это не может подождать?

Последние полгода атмосфера в их доме была довольно напряженной, но ей вовсе не хотелось, чтобы все эти трудности вторгались в ее жизнь в тот момент, когда она проводила время с друзьями, в особенности нынешним вечером. Впрочем, ей было прекрасно известно, что кот, которого, как говорится, в мешке не утаишь, какое-то время тому назад уже выбрался из своего мешка и теперь вовсю гуляет по страницам таблоидов. Однако друзья держались с ней достаточно тактично, ни словом ни намеком не упоминая о недвусмысленной ситуации в семье.

– Нет, это не может подождать, – односложно ответил Грегорио.

В течение последних восьми месяцев у него был роман с двадцатитрехлетней русской моделью, причем девушка оказалась настолько глупа, что полгода назад забеременела от него, причем двойней, но делать аборт отказалась наотрез. У Грегорио было множество и других интрижек на стороне, но никаких детей от этих романов не появлялось. Учитывая же неспособность Бенедетты к зачатию, факт беременности любовницы Грегорио был для Бенедетты чрезвычайно болезнен. Это был самый тяжелый год в ее жизни. Грегорио уверял жену, что произошло досадное недоразумение и он не любит Анечку, обещал, что, как только она родит, он распрощается с ней. Но Бенедетта сомневалась, что девушка будет готова расстаться с ним. Три месяца назад Анна переехала в Рим, чтобы быть ближе к любовнику, и в течение этого времени моталась между двумя городами. Это сводило Бенедетту с ума.

– Аня рожает, – добавил Грегорио, страдая от того, что вынужден обсуждать это с женой.

Если это правда, вычислила Бенедетта, то роды преждевременные, на три месяца раньше срока.

– Она в Риме? – спросила Бенедетта безжизненным голосом.

– Нет. В Париже. – Он продолжил разговор на итальянском. – У нее было какое-то дело здесь на этой неделе. Они только что отвезли ее в госпиталь. Мне совершенно не хочется покидать тебя, но я думаю, что должен ехать. Она там совсем одна и насмерть перепугана. Тебе не нужно беспокоиться, дорогая, я исчезну по-тихому. Ты можешь сказать, что я увидел друзей у другого стола. Никто даже не поймет, что я ушел.

Разумеется, все они поймут, но хуже всего, что она сама будет знать, зачем он ушел, куда и почему. Радость праздника закончилась для Бенедетты в тот же момент. Как ни старалась, она не могла отрешиться от того обстоятельства, что у мужа будет двое детей от какой-то любовницы, а она так и останется бездетной.

Грегорио встал, не желая спорить с ней, но твердо намереваясь уйти. Как бы ни был неудачен роман, завершившийся беременностью, он не хотел оставлять девушку в больнице на целых три дня, охваченную паникой и в полном одиночестве. Бенедетта же принялась уверять Грегорио, что это просто уловка, чтобы вытащить его в больницу, и тревога может оказаться ложной.

– Если с ней все в порядке, пожалуйста, возвращайся, – попросила она, напрягшись всем телом.

Ему было крайне неприятно, что придется скрывать свое отсутствие, не объясняя ничего друзьям, а затем мчаться в госпиталь, испытывая противоречивые чувства.

– Я постараюсь, – хмуро произнес он, все еще разговаривая с ней по-итальянски.

Неприязненно взглянув на поникшую жену, Грегорио быстро смешался с толпой гостей и хозяев, толкавшихся между столиками в момент смены блюд. Он исчез мгновенно, будто испарился, а Бенедетта постаралась сделать вид, будто ничего особенного не произошло и она совсем не расстроена.

Шанталь и Дхарам за соседним столиком все еще увлеченно болтали, но секунду спустя Шанталь извинилась перед собеседником, чтобы приветствовать кого-то из своих знакомых. Бенедетта безуспешно пыталась привести в порядок нервы, обескураженная спешным уходом Грегорио, когда Дхарам повернулся к ней с добродушной улыбкой.

– Ваш муж уже ушел? – осторожно спросил он, не желая излишне любопытствовать, но просто чтобы поддержать разговор.

– Да… Произошла неприятная ситуация… его приятель попал в аварию, и Грегорио отправился, чтобы помочь ему в госпитале, – ответила она, борясь со слезами и все еще пытаясь выглядеть беспечной. – Он не хотел срывать вечеринку, поэтому ушел не прощаясь.

Дхарам в свое время обратил внимание на напряженные взгляды, которыми обменялись супруги, заметил настроение Бенедетты и постарался сделать все, чтобы развлечь ее.

– Так это же чудесно! Должно быть, судьба благосклонна ко мне, – произнес он в ответ. – Я так мечтал провести этот вечер только с вами. Теперь могу не опасаться, что кто-то нам помешает. – Он широко улыбнулся и продолжил: – В столь романтической обстановке мы с вами не должны терять время, ведь ваш муж может вернуться до окончания этого волшебного вечера.

– Думаю, что он не вернется, – печально произнесла она.

– Просто идеально. Боги явно благоприятствуют мне. Так когда вы приедете в Индию, чтобы повидаться со мной?

Дхарам вроде бы шутливо поддразнивал ее, чтобы поднять настроение, однако Бенедетта влекла его куда больше, чем он осмелился бы сознаться самому себе. Он протянул ей белую розу, взятую из вазы на столе Шанталь. Бенедетта приняла цветок и улыбнулась, когда оркестр заиграл красивую мелодию на площади перед собором.

– Не угодно ли потанцевать? – спросил Дхарам.

На самом деле Бенедетте не особенно хотелось веселиться, зная, куда отправился Грегорио и что сейчас там происходит, но она не желала быть грубой с Дхарамом, поскольку он был так добр к ней. Бенедетта поднялась и отправилась за ним к танцевальному пятачку, и он держал ее в толпе за руку. Дхарам оказался отличным партнером, и, танцуя с ним, Бенедетта постепенно избавилась от печальных раздумий, которыми было заполнено ее сознание. Она искренне улыбалась, когда они вернулись к своим столикам и обнаружили там Шанталь, занятую серьезным разговором с Жаном Филиппом.