O książce
Вчера я носила роскошные платья, сегодня — траур. Вчера я блистала при дворе, сегодня я — всеми гонимая мать четверых малышей и с ужасом смотрю на долговые расписки. Вчера мной любовались, сегодня травят, и участь моя и детей предрешена.
Сегодня я — безропотно сносящая грязные слухи, беззаветно влюбленная в покойного мужа нищенка. Но еще вчера я была той, кто однажды поднялся из безнадеги, и мне не нравятся ни долги, ни сплетни, ни муж, ни лживые кавалеры, ни змеи в шуршащих платьях, и вас удивит, господа, перемена в характере робкой пташки.
Зрелая, умная, расчетливая героиня в теле многодетной фиалочки в долгах и шелках. Подгоревшая сторона французских булок, альтернативная Россия, друзья и враги, магия, быт, прогрессорство и расследование.
Inne wersje
Opinie, 2 opinie2
Затягутая книга, много размышлений, от которых устаешь, очень подробный быт, прочитав 2/3 попыталась пролистать оставшееся и то не смогла. Постоянно: кто пытался меня убить? Ну прям утомило. Сильно снижать звезды не стала, все-такие навнрное это мое личное восприятие… но ожидала больше личных отношений героини, а не только ежедневных будней.
Книга интересная, в основном из- за детективной составляющей. Но мне совершенно не понравилась главная героиня. Да, ее хватка и предприимчивость удивляют. Но сама она наредкость противная дамочка - наглая, циничная, мстительная, злая, люди для неё - пыль под ногами. Стоит себе такая беспардонная воровка, вынесшая из квартиры родственника всё, что только можно, и искренне бесится, что подельники скрыли от неё часть выручки от наворованного, причем одному из подельников при этом она задолжала зарплату за полгода. Неудивительно, что крепостные её не любят, мягко говоря, и одна из них согласилась её убить.
выбилась из сил, еще немного, и она пойдет ко дну, и украшения
Романтизация несовершенств и плач по утраченным недостаткам.
приложила палец к губам, Лукея понятливо закивала. – Убил
корзинки с дарами маленький сверточек, – и расписывала долги.
не надеть ей на голову, но в уборную сбегала. Потянулись дни в ожидании и неизвестности, после, вероятно, придет черед гнева и отрицания, но… потом все равно принятие