Czytaj książkę: «Их любимая студентка»

Czcionka:

Пролог

Плечом наваливаюсь на дверь. Влетаю в комнату. Шаги в коридоре ускоряются, я с грохотом запираюсь.

Поворачиваю замок в ручке. И вытираю влажный лоб. Перевожу дыхание.

Успела.

– Слушай, детка, – звучит за дверью смешок Артема. – Ты играешь нечестно.

– А в чужие дома вламываться честно? – зачем-то стою и веду диалог. Мою семью ограбить хотят, а я слушаю этого мужчину и гадаю, как он выглядит.

Врожденная женская интуиция подсказывает, что он красив, как сволочь. Одним взглядом и парой фраз своего добьется. Обаятельный, лживый, чувственный гад.

– Родная, – Артем будто наклонился к двери, говорит в щелку. – Эту крепость, в которой ты заперлась. Ногтем открыть можно. Выходи, малыш.

– Зачем? – спрашиваю. И нет внутри чувства, что этот человек мне может зло причинить. Уж слишком он…легкий, насмешливый.

– Сделку закроем. Ты снимешь маечку, а я дам фонарик.

– Тём, – низкий хрипловатый голос Вадима словно осаживает его. – Пусть сидит пока. Мы тут по делу, забыл?

И вот тут я покрываюсь мурашками.

Все перестает быть странной, то ли игрой, то ли розыгрышем, меня будто головой об стену приложили, чтобы мозги встали на место.

Никто не шастает по чужим квартирам, чтобы сказать в конце: ты нам просто давно нравишься, Лия, не знали, как с тобой познакомиться. Извини, что напугали тебя. Мы уже уходим. Встретимся днем.

У меня дома сейчас не парни-одногруппники, возомнившие себя мачо, а натуральные самцы, грабители, которые возьмут свое. И то, зачем в мой дом забрались.

И меня.

Глава 1. Лия

Три часа ночи, понедельник, 20 сентября

В комнате что-то с грохотом падает на пол.

И тут же раздается глухой мужской голос:

– Вадим, ты слепой что ли? Аккуратнее нельзя?

Открываю глаза.

За окнами уже беспросветная темень. Я задремала. Диван кожаный, неудобный, холодный. Я замерзла.

Кто-то совсем рядом чихает.

– Да они тут у самого окна дурацких цветов понаставили, – оправдывается низкий хрипловатый голос. – Не залезть нормально.

– А они тебе должны были дверь парадную оставить открытой? Чтобы ты зашел и ограбил дом. Гениально, Вадим.

Спросонья не понимаю, что происходит.

Откуда у меня в квартире взялись мужчины?

– Ты как слон в посудной лавке. Посвети, – с громким хмыканьем отчитывает его первый.

И в нескольких сантиметрах от меня вспыхивает голубоватая полоса света – фонарик.

Вздрагиваю. И начинаю понимать.

Это моя квартира. Моя гостиная. Мой диван.

И это…воры?

Залезли в окно.

Луч фонарика снова скользит совсем рядом.

Лежу и шевельнуться боюсь. Ну и ну. Боже мой. Господи.

Что же делать.

В нескольких шагах от дивана падает большая напольная ваза – слышу по звуку.

Один из мужчин чертыхается.

Второй веселится. Вроде бы, это Вадим. Который у окна уронил керамическую кадку с монстерой, из-за чего я и проснулась.

– Гениально, Артем, – Вадим негромко, чуть хрипло смеется. – Сначала бы посветил, а потом пёрся, – передразнивает он.

Осторожно вытягиваюсь на диване. И накрываюсь с головой пледом.

Это как в детстве, когда ночных монстров боялась.

Только теперь мне девятнадцать. Папа и старший брат уехали на дачу. Я дома одна.

И к нам влезли грабители.

А-А-А!

Что делать.

Они оба шумно топают совсем рядом со мной. Лениво переговариваются.

– А я думал, что у Крещенского хата на охране стоит, – что-то тихо лопается. Похоже на пузырь жевательной резинки.

– Крещенский верит, что неприкасаем. А мы этой ночью докажем обратное, – звучат грандиозные планы.

И кто-то запинается об угол ковра. Там у нас вечно так, все запинаются.

И этот кто-то с отборными матами летит на пол, по пути опрокинув телевизор с журнального столика.

Прикрываю глаза.

Что ж за фигня-то.

Крещенский. Это фамилия моего отца.

Это не случайные воры.

Они знают папу.

Лежу под пледом и кусаю губы.

Что делать.

– Ты не убился, солнышко? – заботливо спрашивает Вадим.

В гостиной возня, мне уже смешно почти.

Что за странные грабители?

Телики бьют, жвачки жуют, чихают на весь дом. И не смотрят под ноги.

– Я тоже буду ждать, – кряхтит Артем. – Когда ты ноги переломаешь и в больнице заляжешь. Идиотский палас, – он матерится.

Вообще-то, ковер из натуральной шерсти. Папа покупал в Польше.

Осторожно поворачиваюсь на диване и приспускаю край пледа.

Из гостиной ведут три арки в другие комнаты, у нас в собственности все четыре квартиры первого этажа.

Вижу два темных силуэта у стены.

Значит, Вадим и Артем.

Они даже не знают, куда идут.

И я решаюсь. Пока они переругиваются, медленно сползаю с дивана. И на цыпочках крадусь к окну.

В соседнем подъезде моя лучшая подруга живет.

Сейчас мы вызовем полицию. Так-то.

Синеватый свет фонарика вдруг гаснет.

– Черт, – ругается Вадим. Звучат шлепки. – Батарейки что ли сели?

Хочется засмеяться в голос, ну что они за умники, кто так грабит дома? Фонарики без батареек, налетают на мебель…

Налетаю на опрокинутую напольную вазу. Запинаюсь об нее, и валюсь на пол, коленками бьюсь.

Кажется, это такой сильный грохот. У меня просто уши закладывает.

Но все же я слышу. Хрипловатый голос Вадима в темноте:

– О-па. Артем. А мы здесь не одни.

***

Артем, а мы здесь не одни – эта фраза звучит, как приговор.

Все мое веселье испаряется куда-то. Ваза крутится рядом на полу.

Растираю ушибленные колени и прислушиваюсь к тишине.

Эти двое молчат. Подозрительно долго, даже шепота не слышно.

Поворачиваю голову к окну.

До него несколько шагов всего, я могу успеть.

Но их все таки двое, и они знают, что я здесь.

А мне нужно забраться на подоконник и выскочить, в темноте.

– В доме полно полиции, – мой голос тишину разрезает, как нож. – Вас здесь ждали. Это засада. Я майор Русалкина. Вы арестованы. Поднимите руки и бросьте оружие.

Кусаю язык.

Последняя фраза явно лишняя.

Откуда у этих двоих оружие. В их арсенале жвачка да фонарик с севшими батарейками.

На мое вранье никто не отзывается. Даже одежда не шуршит, ничего нет. Кажется уже, что мне просто сон приснился, я здесь одна.

Задерживаю дыхание. Опираюсь на ладони. Привстаю, осторожно выпрямляюсь.

И тут слышу знакомые шлепки по фонарику. Тихий щелчок кнопки. И меня слепит проклятый синеватый свет.

Закрываю глаза рукой.

И вздрагиваю от смешка Артема:

– Вау. Вадим. Глянь на майора Русалкину.

Мои светлые волосы – моя гордость, они спадают ниже талии. После сна они спутанные, растрепанные.

Я лишь в белой майке и синих трусиках-бикини.

И меня сейчас при слабом свете фонарика разглядывают два грабителя.

Отшатываюсь в сторону от полосы света.

Опять налетаю на дурацкую вазу и раскидываю руки, удерживая равновесие.

– Шикарная фигурка, – хрипло хвалят меня. – Майор Русалкина, мы согласны. Арестуйте нас немедленно. Скорее.

Луч фонарика прыгает, они приближаются.

Сердце стучит, выскакивает из груди.

– Не подходите! – выкрикиваю.

– Товарищ Русалкина, мы хотим сдать оружие, – низкий голос опасно близко.

Наклоняюсь и подхватываю вазу с пола. Тяжелая. Швыряю ее на свет.

И вижу, как вазу отбивают мужские руки. Она летит прямиком в модную скульптуру из металлолома на подставке. Польский художник. Триста часов работы.

Грохот, осколки, синие полосы фонарика пляшут по стенам.

– Вот стерва мелкая, – выплевывает Артем.

– Сейчас майор получит по русалочьей попке, – темный силуэт Вадима подается вперед.

Вадим почти хватает меня за руку.

Отскакиваю за диван.

Оттуда ныряю в арку в коридор.

И вовремя.

В гостиной вспыхивает свет.

Они нашли выключатель.

Бегу по коридору. Волосы в глаза лезут, мешают. Вспоминаю наказы папы и закрываю ладонью рот, чтобы не визжать на весь дом.

Они с братом всего несколько часов назад уехали на дачу. Там что-то с электричеством, неполадки.

Папа сказал, что они завтра утром вернутся.

И по этому поводу мы с Маринкой собрались сегодня в клуб.

– Как будешь ложиться спать, Лия, – выговаривал мне папа в десятый раз. – Запри все двери, окна закрой. И держи рядом тревожную кнопку. И телефон. И сразу звони мне или брату. Точно можно тебя одну оставить?

– Папуль, мне девятнадцать лет, а не пять, – мне смешно было, я ему даже куртку из шкафа достала, заботливо одеваться помогала, выпроваживала моих мужчин на дачу.

И вот.

– Товарищ майор, – зовут меня. Этот голос сквозь стук сердца в ушах прорывается. И свет. Загорается уже в коридоре. – Засекай время, – предлагают мне. – Пять секунд – и мы рядом. А я и не знал, что у Крещенского есть такая лапочка-дочка.

Боже.

Налетаю на стену с электрическим щитком.

Распахиваю стеклянную дверцу и пальцами бью по тумблерам.

Квартира тут же погружается во тьму.

Перевожу дыхание.

Ну все.

Теперь не найдут.

Мне просто нужно тихо добраться до комнаты. И сотового телефона.

Глава 2. Артем и Вадим

Артём

– Может, наймем исполнителей? – Вадим все еще сомневается в правильности решения. – Если сына кандидата в мэры и сына банкира поймают на краже – это будет полный…

– Не поймают, – отмахиваюсь. – Все семейство скоро уедет. Все, как мы и выяснили: сваливают за город, дом наш. Останется лишь найти документы.

Мы сидим в машине так, чтобы камеры нас не зафиксировали, и ждем. Первая моя кража, можно себя поздравить. Но Вадим прав, если нас спалят – тот же отец мне голову и открутит.

– Ну мы и докатились! – толкаю Вадима в плечо, и он ухмыляется.

– Зато новый опыт. Все в жизни пригодится.

Да, пригодится. Если бумаги, которые выкрал сын Богдана Крещенского, всплывут, то кресло мэра отцу не светит. Как и любая другая работа, и не только моему отцу. Будут вместе с батей Вадима в колонии поделки из хлеба делать, а мы, чтобы заработать – дома грабить.

Новые навыки, блин.

– О, выходят, – кивнул на дорогу Вадим. – Эй, оторвись от телефона.

В последний раз взглянул на фото грудастой красотки, с которой почти договорился на секс без обязательств, и взглянул на нужный нам дом – свет не горит, Богдан с Андреем садятся в машину, и уезжают.

– Дождемся, когда вся улица заснет, и в окно. Насчет сигнализации я договорился, – успокаиваю Вадима. – Ее вырубят, нас не поймают. И вряд ли Крещенский увешал свой дом камерами.

Надеюсь, что нет.

Я, как и многие, видел в сети множество роликов про грабителей-дегенератов: которые в форточках застревают, неудачно падают и ломают ноги, и так далее. Но мы с Вадимом не лохи.

– Да ладно, я не парюсь, – набычился приятель. – Мы не воры, мы за своим пришли. Андрей, сука, нормальным казался.

– Казался, – кивнул мрачно.

А оказался конченым. Вроде нормально сидели – выпивка, покер, девочки. Все свои, кого попало я домой не зову. Общались, смеялись над тем, что нам, как аспирантам дали вести курс. Скоро не просто студентами будем, а преподами – ну смешно же! Мы – и преподы, пусть и в рамках практики! Но, как оказалось, Андрей Крещенский пришел лишь затем, чтобы дождаться удобного момента, вскрыть отцовский кабинет, и забрать то, что ему не принадлежит.

И ладно бы бабки взял, ценности, да что угодно. Но не этот хренов документ, за кражу которого отец чуть меня не пристрелил!

– Твой косяк, ты и разбирайся! – орал он, пока мать бегала вокруг с валокордином, пытаясь успокоить нас обоих. – Сутки тебе даю доказать, что чего-то стоишь, понял, щенок? Сутки, не больше! Потом сам вмешаюсь, и бумаги достану, а тебе хер, а не наследство!

Вспоминаю вопли отца, и морщусь. Хорошо, что Вадим решил помочь – в бумагах и про его отца многое есть.

Некоторые документы нужно хранить в сейфе, а не в ящике стола. Так что отец не так уж и прав – косяк не только мой. Додумался же, еще бы на кухне бросил эти бумаги.

– Пора, – дернул меня Вадим, и мы вышли из тачки.

***

Вадим

Дом нихера не знакомый, в темноте искать нужные бумаги – так себе решение. Вряд ли Андрюха такой же долбодятел, как батя Артема, и держит их на прикроватной тумбочке. И на кой черт все это Крещенскому? Даже в темноте видно, что нормально живут, далеко не нищеброды.

Ради шантажа?

Скорее всего. Бабок мало не бывает, это я еще в детстве понял, когда меня стали пускать на взрослые разговоры, выпустив из детской. У всех на уме деньги.

Но к такому жизнь меня не готовила.

Майор Русалкина, надо же!

– Товарищ майор, – говорю размеренно, почти порыкиваю от дикого адреналина. И включаю свет. – Засекай время. Пять секунд – и мы рядом. А я и не знал, что у Крещенского есть такая лапочка-дочка.

– Русалочка наша, – смеется Артем, и мы оба крадемся по коридору.

И тут свет снова гаснет.

Наша Русалочка где-то рядом. Совсем рядом, осталось лишь найти аппетитную крошку, и… отдать честь товарищу майору. Или забрать ее честь.

– Я думал, что у Крещенского только сын, – шепчет друг, и я киваю.

А самого аж потряхивает.

Теперь не жалею, что согласился участвовать в этой авантюре: «Залезь в дом Богдана Крещенского». А ведь считал, что все закончится плохо, и стоит позволить нашим отцам разбираться с этим делом.

Но после встречи с милой Русалочкой – аппетитной в своих кружевных трусиках, в голове бродят совсем другие мысли.

Как я намотаю ее длинные волосы на ладонь, и опущу на колени перед собой.

– Волосы майора Русалкиной будут отлично смотреться на подушке, – вторит моим мыслям голос Артема, и мы открываем шкафы в поиске нашего товарища майора.

Похер на бумаги, когда тут такая дерзкая конфетка бродит. Облизать бы ее всю. Готов поспорить, на вкус она как карамелька, но…

– Если обидим дочку Крещенского – нам реально пи*дец, – шепчу Артему на ухо, чтобы наша потеряшка не услышала.

– А мы не обидим.

– Мы поиграем, – киваю другу, а адреналин зашкаливает.

Надо найти красавицу. Она ведь любит поиграть в прятки, может ей и другие игры понравятся? А у меня идей множество, и все их я не прочь бы опробовать на этой девчонке.

Теперь мой главный фетиш – длинные волосы.

Сбоку раздается шум, и мы с приятелем переглядываемся:

– Попалась!

Глава 3. Лия и Артем

Лия

На меня направляют луч фонарика. Щурюсь и пячусь, босой пяткой наступаю в землю. Горшок с цветком опрокинулся, и все рассыпалось.

Саму уже бесит, что у нас по всей квартире цветы стоят.

– А вот и майор, Вадим, – Артем брякает дверью шкафа. – Какая девочка аппетитная, – выдыхает он шумно. – Хочу тебя попробовать, – откровенно говорит.

И это звучит так пошло, что на миг даже страх отступает. Из-за света фонарика, я как под прожектором стою. А они будто в нише сидят, на представление смотрят.

– Я тоже хочу, – соглашается Вадим. – Как делить будем?

Не вижу их лиц, лишь голоса слышу, по-мужски глубокие, с нотами превосходства, и такие наглые, словно эти двое – у себя дома находятся.

– Вы в мою квартиру залезли, – напоминаю и пячусь по коридору. Ладонью веду по стене, пытаюсь нащупать дверь. – Это преступление. Но до суда вы не доживете. Папа вас в порошок сотрет, – угрожаю.

– Да ладно, майор, – Вадим не пугается, – мы тебя не обидим. Просто немного поиграем. Ты нас арестуешь. Давай. Иди сюда. Наручники есть?

По голосу слышу, что он ухмыляется. И шаги их слышу, все ближе и ближе.

– Уберите чертов свет, – ругаюсь.

И, о счастье, нащупываю круглую дверную ручку. С тихим щелчком поворачиваю ее, пока Артем говорит. Глухо, но выразительно, это голос соблазнения.

– Предлагаю сделку. Фонарик в обмен на твою маечку, Русалочка.

– Я согласна, – выдыхаю. И плечом наваливаюсь на дверь. Влетаю в комнату. Шаги в коридоре ускоряются, я с грохотом запираюсь.

Поворачиваю замок в ручке. И вытираю влажный лоб. Перевожу дыхание.

Успела.

– Слушай, Русалкина, – звучит за дверью смешок Артема. – Ты играешь нечестно.

– Родная, – Артем будто наклонился к двери, говорит в щелку. – Эту крепость, в которой ты заперлась. Ногтем открыть можно. Выходите, майор Русалкина. Где же ваша доблесть.

– Сделку закроем. Ты снимешь маечку, а я дам фонарик.

– Тём, – низкий хрипловатый голос Вадима словно осаживает его. – Пусть сидит пока. Мы тут по делу, забыл?

И вот тут я покрываюсь мурашками.

Все перестает быть странной, то ли игрой, то ли розыгрышем, меня будто головой об стену приложили, чтобы встряхнуть мозги.

У меня дома сейчас не парни-одногруппники, возомнившие себя мачо, а натуральные самцы, которые возьмут свое, и то, зачем в мой дом забрались.

И меня.

***

Артем

Вроде давно вышел из возраста, когда аппетитная женская попка заставляет забыть обо всем на свете, но Русалочка тупо выбила меня из колеи.

И я и правда забыл, что влез в дом Крещенского не для того, чтобы трахнуть его соблазнительную дочку, о которой не имел ни малейшего понятия. Есть дела куда менее приятные, но важные.

Но до чего же хороша!

Аккуратная упругая грудь, тонкая талия, вздернутая попка и стройные ножки. И длиннющие волосы. Раньше плевать было, какой длины у девчонки волосы, больше как-то на другое смотрел, но секси-Русалочка – чертова ведьма.

Околдовала.

Пора думать головой, а не головкой.

– Сейчас малышка, скорее всего, вызовет полицию, – толкнул Вадима, и мы пошли на поиски кабинета. – Нужно убраться из дома до того, как они приедут.

Нас, конечно, в обезьяннике не закроют – слишком известные фамилии носим, чтобы из-за ерунды раздувать скандал. Но отец будет в ярости.

– Тогда ускоримся.

Уже не скрываясь, не стараясь быть тише, открываем дверь за дверью в доме Богдана, и находим его кабинет. Я прислушиваюсь – звуков сирены нет, полиция в нашем городке нерасторопна. Но вряд ли дерзкая Русалочка сидит и трясется от страха. По-любому вызвала ментов.

– Кабинет, – кивнул Вадим, открыв еще одну дверь.

И мы оба вошли внутрь. Темно, но фонарики на айфонах спасают. Обстановка внутри классическая, скучная. До смешного похожа на отцовский кабинет, и на кабинеты всех чиновников, у которых побывал.

– О, Русалочка, – хмыкнул, посветив на фотографию в рамке, стоящую на массивном столе. – Возьму на память, пожалуй.

Быстро вытащил фото, без понятия, зачем оно мне нужно. Девчонку, по-хорошему, стоит оставить в покое. Про Богдана я наслышан, и если его Русалочка будет кривить губки и жаловаться на плохого Артема, то начнется война.

Да и мой отец мне вставит за эти шуточки, если узнает. Но, тем не менее, я достаю фотографию, складываю пополам, и прячу в карман джинсов. Романтик хренов.

– Ящики стола даже не закрыты, – смеется Вадим. – Богдан и твой отец похожи, оба не думают о безопасности.

Закатываю глаза, и не могу не согласиться. Азарт гонит кровь по венам, стоит представить, что сейчас я найду нужные бумаги, и вернусь с ними домой. Отец думает, что я – избалованный малолетка, но я докажу, что он ошибается. Сам накосячил, сам и исправлю.

Вот только с каждой следующей секундой энтузиазм покидает и меня и Вадима.

– Облом.

– Хрень какая-то, – выплевываю я, ведь в ящиках стола и правда хрень.

Банковские выписки, причем не со счетов, на которых баснословные суммы хранятся, а будто на повседневные расходы.

Шарики-антистресс. Канцелярия. Поздравительные открытки и прочая белиберда.

На полках тоже ничего интересного – книги и пресс-папье. И ваза, стоящая на какой-то совершенно жуткой вышитой салфетке с инициалами Л.К.

– Валим, – с сожалением оглядел кабинет, и кивнул приятелю на выход.

– Уверен? Сирен не слышно, время еще есть.

– Не стоит рисковать, – покачал головой, и вышел из кабинета, слыша за спиной шаги друга.

То, что полиция все еще не приехала, не значит, что их не стоит ждать вовсе. Но и возвращаться с пустыми руками обидно. Майор Русалочка все карты спутала. Кстати, можно напоследок и душу отвести.

– Эй, Русалочка, – заорал во все горло. – Ты мне должна, ясно? И долг я стребую!

Глава 4. Лия и Вадим

Лия

Ухом прижимаюсь к двери.

Эти наглецы сейчас шарятся по моему дому, трогают папины вещи, вещи моего брата, мои.

В сердцах топаю по полу.

Оглядываюсь в комнате.

Я бы с удовольствием выпрыгнула на улицу. И побежала к Маринке, до соседнего подъезда рукой подать.

Но первый этаж, и на окнах моей комнаты решетки, брат и отец как драконы, от всего охраняют свою принцессу.

Держусь за шкаф, добираюсь до кровати. Шарю по шелковому покрывалу, ищу сотовый. Экран вдруг сам вспыхивает, указывая мне направление. Телефон на подушке, вибрирует входящим вызовом.

Тихо взвизгнув, хватаю его, читаю имя подруги на экране и тараторю в трубку:

– Срочно вызывай полицию, ко мне забрались воры!

Пауза. Не так начинать надо было, это на несмешную шутку похоже.

И Марина не верит.

–…чего? – недоверчиво переспрашивает подруга и хихикает. – Лия, ты после клуба еще где-то накатила, да? Ты…

Звонок обрывается.

Всматриваюсь в потухший экран, давлю боковые кнопки.

Разрядился.

Ну здорово!

Швыряю телефон на кровать. Распахиваю окно и сквозь решетку смотрю на улицу.

У нас тихий дом, тихий двор, криминальная обстановка в районе стремится к нулю, потому папа и выкупил здесь квартиры. Но лучше бы сейчас пьяные компании на лавочках тусили, горланили песни и смеялись.

Мне ведь даже на помощь позвать некого, ни единого прохожего, ночь так темна.

Оборачиваюсь на дверь.

Можно ногтем замок сковырнуть – сказал Артем. И он прав.

Они вернутся за мной. Обменять маечку на фонарик или что придумают.

Кожа в мурашках, я мелко дрожу. Где-то по дому бродят два мужчины, успевшие меня рассмотреть и оценить. А я ведь их лиц даже не видела.

Здесь оставаться нельзя. Нужно добраться хотя бы до столовой, там на окнах решеток нет.

Подхожу к двери. Прислушиваюсь. И тихонько поворачиваю ручку. Выглядываю в темный коридор.

Они научились тишине, никаких звуков не долетает сюда, даже определить не могу, где эти двое сейчас.

Топчусь на месте и жую губы. До выхода далеко, плюс придется возиться с замками, греметь ключами, могу не успеть.

Поэтому кухня.

Прикрываю комнату и на цыпочках крадусь по коридору. Внутренне подбираюсь, готовая обратно метнуться, едва свет фонарика вспыхнет поблизости.

Ныряю в арку, оттуда в другой коридор. Впереди слабо светится широкий проем, ведущий в столовую. Там на окнах нет штор, и свет с улицы помогает, указывает дорогу.

Ускоряю шаг и вбегаю в столовую.

И тут же, где-то в глубине квартиры хлопает дверь, так громко, словно мои грабители злые, как сто чертей.

– Эй, Русалочка! – зовут меня во все горло. – Ты мне должна, ясно? И долг я возьму сейчас!

С испугу, с размаху, с разбегу влетаю в стол. В панике раскидываю руки, пытаюсь удержать вазу. Задеваю графин с соком, ладонью брякаю по тарелке с остатками салата, и вздрагиваю, когда посуда со стола с грохотом летит на пол.

Нет, нет, нет, как время назад отмотать, боже.

Замираю.

Слушаю быстрые шаги, они приближаются.

– Руса-а-а-лочка, – звучит голос Артема из коридора. Тянет гласные, запускает по телу ток. – Мы рядом.

Мамочки. Господи. Что же делать.

Закрываю ладонью рот.

И лезу под стол.

***

Вадим

Времени уже дохрена потратили, и ничего не нашли. Надежда была глупой, что Крещенские настолько тупые, чтобы хранить компромат в кабинете или в ящике буфета, но не попробовать не могли.

И никак не ожидали встретить в пустом доме Русалочку.

Валить надо, но мы с Тёмычем крадемся по коридору на шум.

– Девчонка вышла сама, – шепчу с предвкушением.

– Зря, Русалочка. Ой, зря, – друг почти облизывается.

Мы оба как маньяки себя ведем. Никогда девок не обижали, все довольные уходили. И эту обижать не хочется, видел я в ее глазах огонек. Непростая цыпочка, дерзкая.

Поиграем, и отпустим… если захочет.

Зла не причиним.

– Выходи, детка. Или хочешь поигр-р-р-ать? – шутливо рычу, и в комнате раздается вздох.

Надеюсь, предвкушающий.

Готов поспорить, Русалочка, как любая дикая девчонка, притворяющаяся пай-девочкой, сейчас тихонько жмется в углу. Будет строить испуганные рожицы, но ясно ведь, что нифига она не испугалась нас. Не так грабителей пугаются. Так что игра будет обоюдно приятной.

Она – жертва, мы – охотники. Типично и остренько.

– С полицией поигр-р-р-раете, – вдруг отвечает Русалочка, передразнивая меня. – Специально вышла их встретить, и вас проводить.

– Врешь, – хмыкает Артем, и я почему-то тоже уверен, что не стала бы она выходить из комнаты, вызвав полицию.

Сидела бы, запершись, и спрятавшись под кровать или в шкаф. И ждала. Если бы и правда в полицию звонила. А раз вышла, значит, ничего у нее не вышло – или телефона под рукой не было, или же мои фантазии не бред, и она не против.

– Задержитесь еще на пару минут, и проверьте, вру я или нет, – Русалочка снова передразнивает, и хмыкает, пародируя Артема.

Девчонке невдомек, что полиция нам не страшна. Папаши, конечно, поорут, но чего только не бывало в нашей юности. Хотя… блть, если нас вытащат из дома Крещенского под белы рученьки, а эта актриса будет рыдать в три ручья, что мы ее домогались, могут быть нехилые такие проблемы.

И все же, она врет.

– Никому ты не звонила, – решительно делаю шаг в комнату, и оглядываюсь. Сам себе ищейку напоминаю, да и Артем также двинулся, как и я.

Обоим пора сваливать, а мы тут в игры играем.

В сладкие игры со сладенькой майором Русалочкой.

– Выходи, красавица, – стою в комнате, слышу тихое дыхание девчонки.

Я уже знаю, где она. У Русалочки есть иллюзия того, что она пока в безопасности. Не буду лишать ее этого заблуждения.

– Руса-а-а-алочка, – тянет Артем, кивая на стол. – Где же ты, красавица наша смелая?

– Или уже не такая смелая? Где же полиция? – смеюсь тихо, подходя к шкафу – там точно ее нет, свет от фонаря на айфоне высветил ее аппетитные ножки, виднеющиеся из-под стола. – Мы задержались на пару минут, как ты и просила.

– Женщины врут, – деланно вздыхает друг, подыгрывая мне. – А Русалочки вообще врут как дышат. Как ты думаешь, где она?

– Может, за шкафом? – улыбаюсь я.

– Или за креслом? – предполагает Артем.

Русалочка уже почти не скрывается, дышит загнанно. Волнуется, дерзкая девочка.

Ничего, сейчас мы объясним ей, что не стоит играть во взрослые игры, не обозначив правила. Да еще и пытаться быть в этих играх ведущей.

– А может, – делаю паузу, – может, Русалочка под столом?

– Думаю, нужно проверить, – «добрым» голосом поддакивает Артем.

И мы оба, с двух сторон, подходим к столу, из-под которого выскакивает Русалочка со сладким испуганным писком.

И попадает в мои объятия.

– Попалась, красавица!