Czytaj książkę: «О российской истории болезни чистых рук», strona 6
И главное все – это сколь наглядно происходит сугубо ведь разве что лишь оттого, что именно таково и есть раз и навсегда привитое ему с самых младых ногтей довольно-таки совсем незатейливое, практическое воспитание.
Однако, между тем, существует оно вовсе уж никак не в некоей чисто абстрактной среде…
Одинокое бесправие народа более чем легко вот объяснимо восторженной оторванностью российской интеллигенции от всех тех и поныне на Руси существующих старорежимных порядков, а именно взяточничества и кумовства, а также буквально всеобщей и всеобъемлющей безответственности.
Народ, в России он всегда разве что только сам по себе, а его властители и их слуги чиновники к нему кроме презрения, никаких иных чувств нисколько совсем вот явно и не питают.
Да и наиболее главное, тут именно то, что и властелины высоких дум обо всем том (не абстрактным – черным шрифтом отпечатанном на белой бумаге), а о чем-то вполне практичном, как-никак рассуждают, в принципе в точности также… и нет им никакого дела до неприметно серых во всей всеобъемлющей своей массе – простаков обывателей.
79
Ну а если довольно-то бегло бросить пытливый и пристальный взгляд именно в сторону того самого неизменно связующего звена крепко-накрепко объединяющего общество в нечто единое целое, а именно действительно вглядеться же в лица на редкость доблестных представителей сферы бытового обслуживания, да и вообще хоть как-либо присмотреться ко всему торговому люду…
Можно ведь сколько угодно долго его веско и едко попросту безостановочно так и сяк на все корки ругать за мещанство, праздность духа, злющее стяжательство…
Однако, как раз эти люди, собственно, и были способны посильно избавить всех других представителей человечества от абсолютно бессмысленного выстраивания затылок в затылок, в бесконечных очередях за всем тем на этом свете до чего только жизненно необходимым.
Ну а если кого-либо попросту явно мутит от той самой крайней степени озабоченности мелкой буржуазии всяческими мелкотравчатыми заботами бытия…
Ну так ему, наверное, было и впрямь как-никак, а вполне по душе, то самое безвременное времяпровождение в поисках всего ему жизненно необходимого вместо того чтоб на деле заняться всякому и каждому из представителей интеллектуальной элиты весьма вдумчивым же чтением всякой той или иной занимательной художественной литературы.
А между тем, коли люди определенного склада, не слишком уж большого, зато более чем прагматичного ума и впрямь были готовы взять на себя должную заботу об обустройстве всеобщего нашего житейского быта…
Ну, так к чему это было им в этаком деле исключительно же бестолково и принципиально до чего еще резко сколь сходу разом мешать?
И к чему это было кое-кому, как есть, совсем без умолку до чего беспрестанно вот разом долдонить о том самом, непременно сопутствующем им при всем том самом до чего всепоглощающем желании добыть бы себе все исключительно наилучшее, урвать кусок, да покрупнее…
80
А между тем это как раз-таки данные стяжательские свойства людей практичных и деловых и были для кое-кого из тех высоких умом и духом людей никак уж попросту вовсе и на дух вовсе невыносимы…
И это совсем ведь вовсе несмотря на то, что и близко не мыслили люди, сколь еще повседневно живущие в мире всяких радужных грез разве что о чем-либо всенепременно возвышенном и тонком, а подчас точно также и о чем-либо донельзя обыденном и житейском.
И те самые до чего безмерно бравые сентенции разве что только и являлись чем-либо навроде одного того цветастого фетиша, так и пронзающего своим длинным указательным перстом всю ту сущую же скотскую сущность всякого того истинно разумного хозяйственника.
И вот чего можно отыскать на сей счет у великих писателей фантастов братьев Стругацких в их, скажем как-никак несколько проблематичном романе «Трудно быть богом».
«Хозяин, а хозяин! Сукно есть хорошее, отдадут, не подорожатся, если нажать… Только быстрее надо, а то опять Пакиновы приказчики перехватят… – Ты, сынок, главное, не сомневайся. Поверь, главное. Раз власти поступают – значит, знают, что делают…»
А между тем эти люди, пусть по временам (и то, смотря кто) и подсовывали пришлым лохам всяческий довольно лежалый товар, а все-таки, то было совсем не то, что уж вслед за тем всем нам стали крайне хамски впихивать и всучивать работники государственного, полностью как есть централизованного общественного питания и ширпотреба.
И ведь это именно на тех истинно суконных лбах всецело и зиждился весь тот нормальный, здоровый быт, а их исключительно вот на редкость тяжкая для всякого того чисто внешнего восприятия сколь еще явственная довольно-то кривоватая недоразвитость самое так вполне очевидное производное явного отсутствия большого количества чисто интеллектуальных упражнений.
Да только все это на деле вовсе не такая уж и беда, ибо сказано у Экклезиаста «Прибавляющий знания – прибавляет скорбь».
Хотя куда получше было бы это выражение с древнееврейского перевести именно следующим, куда ныне поболее надлежащим образом «Прибавляющий знаний – прибавляет тяжкой скорби».
81
Причем, прежде всего, нечто подобное касается, как раз-таки именно области всякого того до чего безупречно можно сказать считай вот как есть дальнейшего же исключительно как есть самого ведь практического применения знаний теми или иными амбициозными политиками.
Ну а в особенности, коли кто-либо из них сколь еще усердно всласть мечтает о невообразимо большой империи, а подобного рода люди вполне могут оказаться в наличии, в том числе и в крошечном княжестве Монако.
И именно поэтому там и впрямь-то более чем легко и деятельно очищают карманы приезжих в том всемирно ведь знаменитом Монте-Карло.
Но хуже всего это, конечно, та истинно же безудержная и безмерная имперская жадность и вправду способная на тот поистине наихудший и до чего еще самый вот наглый грабеж посреди бела дня, нежели чем, то, вообще еще смогут некогда осуществить самые обыкновенные воры и грабители.
В двадцатые годы минувшего века члены Антанты попросту явно разом так взяли себе за труд сколь беспардонно обобрать вконец обнищавшую Германию, что и без того до самой последней нитки была разорена вследствие той донельзя длительной и кровопролитной войны.
Ну а именно в результате подобного рода бесчестно «благочестивых деяний» тысячи добропорядочных немецких семейств затем и порешили покончить жизнь самоубийством со вполне естественно никак нестандартным использованием бытового газа, а этим и подсказали они нацистам методы уничтожения всех тех с их личной точки зрения полностью так совсем неполноценных людей.
И это никто иной, а господа империалисты вполне ведь трезвомысляще и заставили немцев дожевывать ту самую последнюю черствую краюху хлеба…
Да и вообще, то уж никто иной, а именно американцы сколь политически зрело пришли к тому самому единственно верному мнению, что вот как-никак, а надо бы всячески поддержать же штаны неистово бесноватой власти большевиков.
И все это явно вовсе вот несмотря на те нисколько не вызывающие каких-либо сомнений отчаянно так кичливые их главные лозунги.
Причем поступили они именно подобным образом разве что потому, что у них для всего того был свой собственный зубасто алчный интерес, попросту говоря, им это было вполне однозначно – бессовестно выгодно.
82
Нет, конечно, и близко уж нельзя при этом сбрасывать со счетов и тот никак незамысловатый факт, что смерть, как охота было всяческим доблестным доброхотам исключительно вот животворяще радостно воплотить во всю эту пресную жизнь истинно величественные планы по самому неотложному облагораживанию всего того, как он ныне есть рода людского…
И, ясное же дело, что действовать они предполагали, как раз-таки именно путем более чем вполне невозмутимо благостного предания оному несколько ведь явно совсем вовсе иных черт его характера…
Однако истинная жизнь всегда тому более чем рьяно воспротивится, поскольку у нее совершенно иные законы, нежели чем те абстрактные блики, ныне существующие лишь в том одном крайне-то воспаленном воображении людей, буквально начисто отрицающих всю ту ныне действительно так и прущую из всех углов и щелей более чем вполне объективную реальность.
Раз им до чего немыслимо горька и неприемлема мысль о самой абсолютной несовместимости пламенных идей и всего того нынешнего поколения сколь и вправду вовсе уж совсем недалеких праздных обывателей.
И, кстати, именно из-за этакого рода заранее обреченной на неуспех рьяной попытки всем тем и близко никак неуместно резвым кагалом хоть как-либо суметь разом так просочиться в политику не только сходу прибавляется скорби и утрат, но и сама жизнь тоже зачастую резко укорачивала и без того явственно недлинный свой путь…
Да и дело то подчас как есть явно ведь совсем никак вот вовсе невразумительно бессмысленное, раз все, то черное от копоти зло своя власть чинит, а не какая-либо чужая и пришлая.
83
А то, что Братья Стругацкие сколь непревзойденно и более чем наглядно описывают, как тот вовсе так никак недостойный и безыдейный быт, только лишь считай более чем естественная часть существования всякой мелкой буржуазии, уж вполне на деле учитывая, что она попросту, как правило, и близко не затронута какой-либо высокой культурой.
И виновата в том, пусть и отчасти сама же интеллигенция, раз так и близко никак и по сей день она не старается всячески насаждать в простом народе этику и культуру.
Ну а куда весьма вот всемогуще вернее было ей и вправду дано всею душою раз за разом чисто до чего изумительно окунаться, во все, то чисто свое славное естество высоких дум и точно таких духовных материй, дабы разом и уснуть там блаженным сном святого праведника.
Ну а почем зря всячески ругать средний класс вполне естественно, что самое милое для нее, в общем-то, дело, поскольку всякие лавочники и близко попросту явно несхожи с теми вконец тупыми и разжиревшими на даровых, казенных харчах чиновниками-бюрократами.
И это разве что только последние и вправду могут до чего явно разобидеться, да и отдавить кое-кому обе ноги, ну а хозяйственники люди вовсе не восприимчивые ко всяким колкостям, им попросту нет никакого дела до всякой той донельзя зубастой и криворотой критики.
Однако именно в тяжких условиях криворукой экономики они сколь зачастую уж и невольно так вскоре срастутся со всяким диким криминалом, и эта связь со временем лишь всецело разве что только претерпит некоторые не очень значительные пертурбации, даже вот если в стране красные полотнища знамен и сменятся на триколор.
Но тем исключительно высоким духом интеллектуалам, как правило, заметна одна сытая и крайне самодовольная серость, а лютую черноту тех душ, что ее хитро используют в своих интересах, они видеть уж никак не хотят, и прежде всего, потому что война с ней истачивает нервы и сулит страшную грязь под ногтями.
Ну а от того до чего как есть вовсе-то невозмутимо яростного обличения сытой серости ничего подобного, конечно и близко так никак и никогда попросту и не произойдет.
И вот он всему тому донельзя преотличный пример из той же книги «Трудно быть богом» пера братьев Стругацких.
«Он вспомнил вечерний Арканар. Добротные каменные дома на главных улицах, приветливый фонарик над входом в таверну, благодушные, сытые лавочники пьют пиво за чистыми столами и рассуждают о том, что мир совсем не плох, цены на хлеб падают, цены на латы растут, заговоры раскрываются вовремя, колдунов и подозрительных книгочеев сажают на кол, король по обыкновению велик и светел, а дон Рэба безгранично умен и всегда начеку. "Выдумают, надо же!.. Мир круглый! По мне хоть квадратный, а умов не мути!..", "От грамоты, от грамоты все идет, братья! Не в деньгах, мол, счастье мужик, мол, тоже человек, дальше – больше, оскорбительные стишки, а там и бунт…", "Всех их на кол, братья!.. Я бы делал что? Я бы прямо спрашивал: грамотный? На кол тебя! Стишки пишешь? На кол! Таблицы знаешь? На кол, слишком много знаешь!", "Бина, пышка, еще три кружечки и порцию тушеного кролика!" А по булыжной мостовой – грррум, грррум, грррум – стучат коваными сапогами коренастые, красномордые парни в серых рубахах, с тяжелыми топорами на правом плече. "Братья! Вот они, защитники! Разве эти допустят? Да ни в жисть! А мой-то, мой-то… На правом фланге! Вчера еще его порол! Да, братья, это вам не смутное время! Прочность престола, благосостояние, незыблемое спокойствие и справедливость. Ура, серые роты! Ура, дон Рэба! Слава королю нашему! Эх, братья, жизнь-то какая пошла чудесная!..»
84
И хотя может тут, конечно, и некоторое более чем явное иносказание, поскольку слишком уж все вышеизложенное, пусть и несколько так отдаленно до чего откровенно ведь смахивает как раз на тех, кто всем надменным видом своим олицетворял склизкой плесенью партийного контроля те вконец неприступные ряды серых рот советских чиновников от культуры.
Причем это как раз ее буквально все поистине живое под самый корень губящие деятели неизменно были готовы разом и до конца всецело поглотить всю существующую культуру, только и, оставив от нее нечто немыслимо вычурное и на редкость исключительно ведь как есть аляповато же трафаретное…
Однако вот чувствуется тут и вполне явное довольно-таки искреннее презрение ко всякому среднему и мелкому предпринимателю, то есть как раз тому чисто абстрактному субъекту капиталистического общества, которому и вправду попросту вот было чего терять, а именно потому запуганная красной угрозой мелкая буржуазия, так и подалась в широко распростертые объятия национал-социализма.
Да только не прояви тот еще ленинский большевизм столько-то весьма этак поразительной от него и близко вовсе-то заранее неожидаемой твердой устойчивости, и как раз тогда и не было бы во всем этом мире абсолютно никакого донельзя так озверелого лика нацизма.
Нет, при подобном раскладе он в исторических границах славной Германии и близко так никому тогда попросту явно ведь и не понадобился.
Ну а если сколь еще прямиком вполне трезво вернуться к выше процитированному произведению Братьев Стругацких, то уж, они на его страницах именно что явно идут на ту самую вполне осознанную диспропорцию всего бытия, объединяя 451 по фаренгейту бесславного технического заката человечества Рея Брэдбери и немыслимо злую давность всякого средневекового мракобесья.
Ведь то, чего они описывают в его совершенно естественном виде никогда и близко нигде пока еще явно так не наблюдалось…
85
Никогда в мировой истории ничего подобного тому еще уж попросту никак не бывало, чтобы разом на кол значиться именно всех, кто хоть немного грамоту разумеет.
И то, в принципе, сколь наглядный перебор, а точно также и прямое следствие отсутствия самого элементарного и искреннего желания довольно-то верно раскрыть все реальные беды той ужасной эпохи, когда вовсе не грамотность, а лишь чересчур смелый, пытливый и неординарный взгляд на вещи и мог привести человека на пылающий жаром костер.
А, кроме того, еще и женская красота вполне могла неистово распалить больное воображение, а потому в глазах фанатика монаха, что так и горели сатанинским огнем, действительно читалась истинная правда…
Да он действительно мог весьма отчетливо увидеть то, что его отравленному половым воздержанием мозгу могло лишь до чего издали именно совсем как есть разве что померещиться.
Он был святым человеком, а потому и ко всем его словам безоговорочно слепо прислушивались, полностью же безгранично им, веря, а потому, когда этакий доморощенный «СВЯТОЙ» заявлял во всеуслышание, что он, видите ли, узрел наяву, как данная девица обратилась в кошку, то без тени сомнения и был ей заранее вынесенный приговор.
86
При тех еще бесах большевиках уж естественно – эпоха ныне была и близко совсем вот не та, чтобы хоть кто-нибудь сказкам об оборотнях до чего только беспечно еще разом как есть и вправду на деле хоть как-то поверил.
Однако в корне меняются одни лишь довольно-то весьма этак легко прилипчивые обвинения, ну а внутреннее их содержание остается все тем же исключительно так полностью прежним.
И, кстати, донельзя так злосчастная принадлежность к бывшим высшим классам была тогда тем еще ярлыком по временам, разве что, куда поболее вдвойне наихудшим, нежели чем, то чисто так средневековое обвинение в ворожбе или колдовстве.
И главное все это разве что потому, что в те времена словесные излияния и тыканье пальцем со стороны всяких некомпетентных лиц вовсе еще никак явно не были фактически тем окончательным приговором.
Да и длинные списки сообщников указать, как правило, совершенно уж ни от кого тогда нисколько так попросту явно совсем вот не требовали, раз пока не было в то самое время на широкую ногу поставлено дело святой и всезнающей инквизиции тайных мыслей и мыслишек на очень-то весьма и весьма широкую ногу.
87
Ну а тот совершенно же бессменный диктатор Иосиф Сталин некогда и впрямь только лишь и являлся фактически, можно сказать новоявленным языческим идолом, коему все остальные простые смертные были, считай, до чего же вполне вот были обязаны приносить в жертву, как души, да, так и тела…
Торговец верой и правдой наплодил ремесленников досужего вранья, а также и серую рать дуболомных бюрократов, что и впрямь до седьмых небес нечестиво прославляли самих себя, да и все ведь свое вконец безрукое управление и впрямь-таки на глазах под их руководством безвременно нищающей державы.
А все то «общенародное хозяйство» при том до чего безнадежно бесхозяйственном хозяине попросту и пришло в тот еще самый полнейший и глубочайший упадок, поскольку всякое нормально воедино его связующее звено было довольно-то зверски уж весьма старательно разом и сведено к нулю – физически уничтожено.
Причем этак то было еще и потому, что при Советской власти за семейную принадлежность к мелкому бизнесу порою карали, куда ведь пожестче, нежели чем к тому самому хоть сколько-то явно большому…
И даже тот НЕП, что сами большевики и впрямь до чего неотложно и срочно уж чисто так ненароком вполголоса объявили, дабы хоть как-либо приподнять полностью-то как есть задыхавшуюся в путах марксизма российскую экономику…
Нет, именно этот до чего злосчастный и чисто временный сдвиг в сторону того самого исконно нормального исторического развития большевики затем во все стороны и разгоняли, словно истую заразу похуже коей попросту и не бывает на всем белом свете.
Так, что, то было и близко совсем еще то неизвестно, кто это кого мог на кол посадить или скажем каким-либо другим значительно менее мучительным способом чисто в расход вовсе-то до чего бессердечно пустить.
88
И, кстати, то самое безотчетно суровое противопоставление одних людей другим совершенно ведь поистине никак истинно как есть попросту и неправомочно…
Поскольку совсем оно не иначе, а буквально каждый человек есть вполне естественный продукт всей воспитавшей его среды и, хотя некоторые исконные задатки и могут переменить чью-либо конкретную судьбу, однако мир окружающей жизни, скорее всего, всякого поглотит разом и без остатка… или наложит он на него крайне неприглядный весьма явственный отпечаток.
Причем это же самое до чего, кстати, как есть, во всем еще уж полноценно касается и всего мира большой художественной литературы.
Скажем так, если провести, то и впрямь-то до конца правомочное сравнение между русской литературой 19 столетия, сколь весьма благостно подарившей миру Льва Толстого, Достоевского, Чехова и тем последующим 20ым столетием, не давшим ровным счетом вовсе так никого им вполне ведь на деле действительно равного.
А между тем может все-таки те полностью равные им более чем явственно вполне так и были, да только их затравили, злодейски выжили из страны в ту самую подчас чисто вынужденную эмиграцию, где вдали от своих на редкость естественных корней, ростки их великих талантов на литературной ниве попросту никак совсем не взошли?
Ну а всех тех, кто на своей-то прежней родине остались, чтобы разделить вместе с ней всю ее горькую судьбу до того идеологически верно в бараний рог тем еще вовсе так недремлющим оком разом скрутили…
Как то безо всякой в том тени сомнения вполне однозначно вот разом случилось с тем совсем, уж надеемся нисколько небезызвестным Василием Аксеновым.
89
Маленькому четырехлетнему Васе до чего только весьма беспардонно объявили, что его родители ВРАГИ НИКОМУ И БЛИЗКО ДОСЕЛЕ НЕВЕДОМОГО СОВЕТСКОГО НАРОДА…
И можно безо всякой в том тени сомнения уж чисто категорически именно то утверждать, что и этого тогда более чем основательно разом хватило, чтобы как есть до конца его дней донельзя бессердечно травмировать всю его психику.
Ну а вторым возможным кандидатом в новые Толстые был, конечно же, Виктор Астафьев, однако и его тоже вот полноценно коснулась вся та вражья сущность Советской власти, ну а тем совершенно так неотъемлемым третьим мог бы как-никак еще оказаться никто иной, а знаменитый Варлам Шаламов.
Ну а сколь отважно завершающим эту когорту четвертым – неизбежно бы стал великий сын белорусского народа Василь Быков.
К выше перечисленным именам, несомненно, было бы вполне же возможно присовокупить шесть или семь имен, так и оставшихся в самой полнейшей безызвестности.
А может тех новых гениев российской литературы уж вообще еще следовало бы поискать именно посреди людей, попросту и не народившихся на белый свет или с большого горя смолоду спившихся от той как есть сплошной же полосой, так и идущей в ногу… советско-общаговой безнадеги?
Да и тех современным нам Лермонтовых и Тютчевых точно также убила заклятая власть подлых большевиков.
90
Твардовский, очень даже хороший и славный поэт, однако, при этом может еще быть, что ему попросту явно не было суждено стать новым Пушкиным исключительно из-за извечно жившего в нем полностью самостоятельной жизнью фактически инстинктивного страха…
А коли бы уж разом не отправил Александр Твардовский, своего безвинно осужденного Советской властью отца попросту вот считай что ведь прямиком еще разом назад как-никак, а по месту до чего только бессрочной его ссылки…
И чего это тут не говори, а осужден был отец Твардовского разве что за одно то сколь неуемное и чересчур не в меру ярое свое трудолюбие.
И можно ли вообще хоть как-то уж себе вообразить, чего – это только тогда творилось в его сельской душе в самой непосредственной связи со всею той чисто ведь насильственной национализацией личного имущества…
И это было именно тем совсем до чего еще бескрайним и доподлинно так чудовищным опустошением!
Причем всему тому мы обязаны никак не одним лишь тем серым личностям, что донельзя беспардонно закабалили страну марксовым вероучением, но и людям, что наспех в мечтах весь этот мир весьма рассудительно переделав, ласково верещали о светлых днях, которые они между тем и не думали приближать ни словом, ни делом.
91
И все эти изумительно чистые, сладкоречивые, и благородные люди (только-то разве что излишне на редкость бездумно мечтательные) будучи и впрямь-таки исподволь всесильно подхвачены ураганным ветром своей вконец так бесчинствующей эпохи…
Ну а затем и могли они сколь еще разом вполне ведь совсем неприглядно предстать никак и близко ничуть не лучшими представителями той самой истово темной среды, в которую их всецело разом и занесло по воле того самого чисто шального же случая.
И вот он яркий отрывок из точно того романа Братьев Стругацких «Трудно быть богом»
«Куда исчезло воспитание и взлелеянное с детства уважение и доверие к себе подобным, к человеку, к замечательному существу, называемому "человек"? А ведь мне уже ничто не поможет, подумал он с ужасом. Ведь я же их по-настоящему ненавижу и презираю… Не жалею, нет – ненавижу и презираю. Я могу сколько угодно оправдывать тупость и зверство этого парня, мимо которого я сейчас проскочил, социальные условия, жуткое воспитание, все, что угодно, но я теперь отчетливо вижу, что это мой враг, враг всего, что я люблю, враг моих друзей, враг того, что я считаю самым святым. И ненавижу я его не теоретически, не как "типичного представителя", а его самого, его как личность. Ненавижу его слюнявую морду, вонь его немытого тела, его слепую веру, его злобу ко всему, что выходит за пределы половых отправлений и выпивки».
92
Однако при всем том надо чисто так разом непременно признать, что тот вульгарный и низменный тип, будучи искусственно перенесен из того считай, что вполне этак естественного своего окружения в более-менее интеллигентное общество (в довольно-то субтильном возрасте), несомненно, уж и начал бы тогда мыслить о чем-либо весьма высоком и чистом.
Ну а чего бы это только тогда еще приключилось в некоем том сколь многозначительно, как есть обратном случае почти со всеми теми господами моралистами из своего чистого, укромного угла всецело вот на редкость до чего бестрепетно и благообразно поносящих буквально-то всякую страшную и гиблую тьму?
Про то уж и высказываться самое конкретно более чем явно попросту и не хочется…
Одно лишь хотелось бы все же заметить – не почувствовав над собою в достаточно субтильном возрасте дыхание суровой мглы о тех самых других людях вовсе так не суди.
И неужели то абсолютно как есть никому еще изначально попросту ведь оно явно непонятно?
Совсем не иначе, а именно что все тут дело в одном лишь, том или ином, чисто житейском воспитании, а ни хоть в чем-либо достойном некоего исключительно иного определения хоть сколько-то безукоризненно как есть истинно большем?
Хотя то и подавно сходу так вполне ясно, а именно уж чего тут вообще вот поделаешь, раз за человеком, которой был, вовсе так наспех за шиворот вынут из некоего донельзя гиблого житейского болота, всенепременно еще надобно будет на редкость строго и беспрестанно во все ведь глаза, затем наблюдать.
И все это считай только поскольку, что всякая та исконная его натура до чего запросто может его побудить даже и нечаянно, чисто как есть инстинктивно и вправду начать на деле искать все то, что является для него чем-либо вполне до конца так понятным, и, кстати, неизменно же сколь предельно естественным.
Однако лишь именно так внутри души тех, как есть довольно-таки немногих людей и впрямь уж до самого конца проявил бы себя именно тот отчаянно «волчий зов» до чего еще призывно зовущий в лес сплошной безыдейности и вящего порока.
93
Ломоносов, к примеру, и вправду довольно ведь многое сделал, дабы дать людям из народа действительно как есть весьма ведь должное же образование.
Однако был он явно тогда в поле почти так один, а все его последыши, вышедшие из простонародья «князья-сподвижники» сами, затем вскоре заделались изысканных манер, чванливыми сановниками наивысших знаний обо всем том, что всяким бескультурным невеждам было и близко вот совершенно уж вовсе неведомо.
Ну, а кроме того, чисто так никак совсем и не нашлось именно что никого из тех, кто достойно и вполне прагматично на самом деле, а не на пустых и праздных словах хоть как-либо в кои-то веки действительно бы заступился за весь тот крестьянский и рабочий люд!
Заводское оборудование крушить, как то задумал отобразить, в своем романе «Молох» писатель Куприн – то ведь и впрямь до чего еще естественное занятие разве что для одного того очень даже весьма отчаянно смелого идиота!
Позже, по настоянию издателя он никак вот непреднамеренно был разве что именно вынужден довольно-то резко же дистанцироваться от этакой скользкой и опасной темы.
Да только ведь именно данного рода бунтарские мысли так и бурчали тогда в животе всего того образованного и хоть сколько-то вообще истинно интеллигентного общества.
94
Марк Алданов, в его историческом романе «Истоки» вовсе не раз на то исключительно же откровенно так явно указывает и ему вполне можно верить, он был очень даже честным человеком и лгал лишь невольно, и довольно-то изредка.
Ему, подчас разве что только и было и впрямь иногда разом свойственно почти бессознательно приукрашивать насквозь пропитанную кровавым потом разрушительных идей…
…тогдашнюю всецело-то совсем же обыденно вязкую революционную действительность.
Вот он весьма и весьма истинно наглядный пример из его книги «Истоки», где Алданов ясно и четко указывает на всю сущую отстраненность интеллигенции от всяческих дел, что были и впрямь до чего неразрывно же связаны именно с тем довольно последовательным и самым постепенным-то улучшением всего того никак непростого быта народа.
И уж как-никак, а его гулким эхом от всех тех старых крепостных стен так и отдающиеся в ушах слова, более чем безукоризненно, и являют плод мучительных и многолетних раздумий, а потому и берут они сразу вот сходу за душу.
Марк Алданов «Истоки».
«Что я, профессор Муравьев, могу сделать для ускорения дела конституции? Я не пойду со студентами устраивать демонстрацию на площади! И не только потому не пойду, что они почти дети, и что они хотят не совсем того же, что я, и даже совсем не того. У меня, как я и сказал Лизе, есть свое дело в жизни. «Я полезнее обществу, России, народу, занимаясь только этим», – сказал Павел Васильевич тоже в десятый, если не в сотый, раз».
95
И само собой тогда получается, что коли к тому, вовсе так попросту не было какой-либо хоть сколько-то того истинно стоящей, личной причины, скажем, к примеру, той еще на редкость безнадежной и безответной любви…
Однозначно же некогда люди действительно ведь способные изменить жизнь народа хоть к чему-либо чуточку лучшему буквально всеми путями от подобных дел довольно-то суетливо полностью самоустранялись.
Причем объясняли они все это полнейшее свое равнодушие к каким-либо свершениям в области явного же преумножения каких-либо общественных благ, разве что с той исключительно так твердой позиции самого ведь ревностного преумножения дел великой науки…
И надо же до чего изумительно и вполне уютно при всем том чисто вот разом надежнейше эти большие люди сходу прикрылись всею той именно что сугубо специфически профессиональной и будто бы и впрямь весьма плодотворной чисто повседневной своей занятостью.
Однако весь тот самый нещадный и беспрестанный интеллектуальный труд сам по себе и близко как есть, ничего нисколько не стоит без всей той донельзя строгой его сколь отчетливой привязки к тем никак вовсе никак неброским реалиям той ведь так или иначе окружающей всякого и каждого чисто вездесущей житейской действительности.
Да и вообще абсолютно всякое ни к чему тому безупречно конкретному более-менее полноценно непривязанное, а потому и полностью в связи с тем совсем уж отвлеченное, аморфное знание вполне может весьма многим и многим весьма беззастенчиво причинить именно тот чисто так неминуемый и самый что ни на есть колоссальнейший вред.
