Czytaj książkę: «Мама, мне больше не страшно», strona 4

Слишком много икон. Маленьких, средних, больших. Они расставлены везде, где только можно: на полках, подоконниках, письменных столах.

– Помогает? – берусь за угол одной из них и рассматриваю тончайшую роспись по дереву.

– Честно? – слышится позади меня голос Дмитрия. – Это все было затеей моей мамы. У Кати в последнее время участились кошмары и мама привезла их сюда, считая, что это поможет дочке побороть свои страхи.

– Мама была набожной?

– В меру, – он пожимает плечами, – а может и нет. Но посты, праздники и походы в церковь – все соблюдалось.

– А вы как к этому относитесь?

– А как к этому должен относиться ученый? С долей сомнения, но все же верю. Да и Оле так спокойней, когда они стоят по комнатам.

– А как Катя относилась к этому?

– Ну, сначала вроде бы нормально. Но после случившегося в ту ночь, они ее начали раздражать. Говорила, что это пустые картинки, которые не уберегут нас. Мы тогда не придали этому значения. Просто перенесли все в нашу комнату, чтобы они ей на глаза не попадались, хотели потом все в церковь отдать. Однако дочка потом становилась все страннее и страннее. Бывало ночью начинала бродить по дому, во все комнаты зайдет, не включая свет. А перед нашей стопорилась постоянно, будто ей что-то мешает. Стоит за дверью и хнычет, чтоб впустили. Но стоит дверь открыть, как она постоит на пороге с закрытыми глазами и уходит обратно. А на утро ничего не помнит и отрицает, что приходила. Мы решили, что у Кати начался лунатизм и решили ее поводить по специалистам. Но мы не думали… мы даже не были готовы к тому, что ее упекут в больницу. Неужели эти иконы стали всему виной?

– Нет, – качаю головой и ставлю иконку на место, – это так и осталось раздражающим фактором. А вот триггером стало другое событие.

– Она ничего не помнит о той ночи.

– А я и не говорил, что причиной психического расстройства стало убийство вашей матери. – Разворачиваюсь в сторону коридора и медленно шагаю к входной двери. – Что-то случилось намного раньше. Устройте встречу с девочками и как можно быстрее.

Письмо №3 или «Сомнения губительны»

«Мама, боялась ли ты когда либо закрывать глаза?

Я вот теперь боюсь.

Потому что во тьме этой я больше не одна. Это сложно описать словами, но я чувствую, как меня гладит чья-то рука по голове, словно убаюкивая перед сном. Острые когти постоянно путаются в волосах и вырывают мои пряди. Я нахожу их потом утром на подушке.

Мама, теперь со мной постоянно еще и тонкий голосок. Который то хихикает, то тихо шепчет, то угрожает. Я зажимаю ладошами уши изо всех сил, но разве это может помочь, если говорящий будто сидит у тебя внутри черепа?

И виной всему – больница. Я ведь до нее была совершено нормальной. А сейчас, насмотревшись на этих больных…я не знаю. Я начала сомневаться в самой себе, понимаешь? В своей адекватности. Мне кажется, что еще чуть-чуть и я стану одной из них.

Вы тогда потеряете меня навсегда.»

– Что скажешь? – смотрю на сидящего передо мной человека.

Я терпеливо ожидал, пока он ознакомится с материалами, но с комментариями мой гость не торопился. Лишь хмурился все сильнее и в который раз пробегался пальцами правой руки по четкам.

– Тебя наняли родители?

– И да, и нет. Они до сих пор не согласны с принудительным содержанием дочери в больнице и хотят оспорить решение суда. А для этого им нужно получить заключение независимого психиатра, соответственно их направили ко мне. Однако Катино дело уже лежало на моем столе задолго до их обращения. Все таки оно вызвало резонанс в обществе и нехилые разногласия среди моих коллег в больнице, где сейчас находится девочка. – Тянусь к бутылке с минеральной водой и задумчиво проворачиваю крышку то в одну сторону, то в другую. – Вот только чем дольше я им занимаюсь и чем больше деталей появляется, тем сильнее во мне растут какие-то сомнения. И мне это не нравится. Поэтому я и обратился к тебе за помощью, отец. Учитывая твою сферу деятельности, она мне будет как раз кстати, чтобы поставить финальную точку в этой запутанной истории.

– Что ж, – задумчиво протягивает он, – давай переберем факты вместе. Ты определил начало?

– С трудом, – раздраженно дергаю крышку и она, падая вниз, укатывается под стол, – все началось с игры.

Дмитрий смог договориться только с одной из двух семей и то, со мной связались в телефонном режиме. Мать Александры сухо поведала о том, что девочки прибыли в гости по приглашению Кати около пяти вечера. Попив чаю, они решили безобидно позабавиться. Повызывать то ли матюкливого гномика, то ли пиковую даму. Естественно, ни у Саши, ни у Лизы ничего не получилось, потому что это дурачество и не более. А Катя, как зашла в кладовку, так и пропала. Перестала даже отзываться да еще и дверь зачем-то заперла. Девочки не смогли открыть ее, когда услышали дикие крики за дверью. Сначала подумали, что Катя прикалывается и специально выдумывает, что кто-то находится рядом с ней и не выпускает. Потому что они сами там были несколькими минутами ранее и кроме коробок с какими-то инструментами ничего в той кладовой не увидели. Естественно, что Лизе и Саше этот розыгрыш не понравился и они решили уйти. Больше они с Катей не разговаривали, девочка хоть в школу и вернулась, но стала замкнутой и перестала общаться со сверстниками. В конце разговора, мать Александры настоятельно попросила больше никак не связывать их с семьей Солнцевых в виду последних событий.

– Затем у Кати начались кошмары, лунатизми и раздражительность при виде икон,– перечисляю дополнительные факты, – которыми заполнила весь дом бабушка. Я собрал анамнез жизни каждого из членов семьи и психических отклонений ни у кого не обнаружено. Даже с учетом набожности покойной, семья не выпадает из критериев нормальной и среднестатистической ячейки общества.

– Ну, вера никогда и не являлась болезнью, – спокойно добавляет отец, – ее можно назвать основой нашего спокойствия, а в некоторых случаях и оружием. Без веры человек очень слаб и его можно преломить на ту или иную сторону. Дети не зря считаются в этом плане самыми незрелыми. Их вера еще не стойкая. Их впечатлительность и в последствии пришедшие страхи, могут сыграть очень плохую шутку. Но не всегда, сын мой, это проделки психики. Существует один процент и того, что дети видят намного больше нас, особенно в малом возрасте.

– Будь добр, придержи эту мысль до конца моих размышлений, – прошу его. – Так вот, абсолютно тихая, уравновешенная и спокойная девочка с положительной характеристикой из предыдущей школы становится вдруг тенью самой себя. В малых дозах, но появляется раздраженность, агрессия и десоциализация личности. Затем появляется недомогание, которое перерастает в болезнь. Да, в карточке из детской больнице указана сезонная простуда, но у меня есть ощущение того, что это не так. Мы-то с тобой знаем, что при самовнушении…