Recenzje książki «Космическая трилогия», strona 2, 33 opinie
Прекрасный, тонкий, Клайф Льюис. как тонко и пророчески он видел окружающий его мир и точно определял будущее. В его книгах, написанных так давно, сегодняшний день может смотреться как в зеркало. Удивительно точно подмечены многие социальные аспекты, которые сегодня ещё более ярко видны.
Невероятная книга, написанная моим любимым автором. Больше всего воодушевляет его еле заметные, но слишком открытые аналогии со Словом Божьим.
При изучении 1 части вспомнился Жуль Верн: «полёт на луну» и «в центр земли». Характер письма 1 части, от части, напомнил Стивена Кинга. Стивен вроде писал, что учился письму у Льюиса и прочих.
1 часть по размышлениям больше получилась философской; 2 часть богословской с оттенками греческой мифологии; 3 часть всего понемногу, где автором раскрываются глубинные общечеловеческие вопросы и проблемы. И хотя разбираются социальные проблемы времён 1 и 2 мировой, автор уходит в далёкое прошлое Англии, в её корни. В последней части все приключения происходят на Земле и в основном всё крутится вокруг английского университета. Не обошёл автор и тему «о глубинном государстве».
Темы Трилогии Льюиса актуальны по наши дни.
Космическая трилогия Клайва Льюиса (автора "Хроник Нарнии") сочетает в себе элементы научной фантастики, христианской доктрины и мифологии. Но поклонники фэнтази, наверняка, могут назвать фантастическую линию — наивной, примитивной. Ярые христиане с сомнением отнесутся к богословским аллюзиям... Раскритиковать, однако, можно вообще все, что угодно. И «Космическая трилогия» - скорее сказка, чем фэнтази или богословский трактат. Сказочник, рассказчик Льюис — прекрасный. Каждая его история - повод убедиться в этом. Благодаря ярким образам, которые создает его воображение, создается ощущение полного погружения в выдуманные миры. Сам Льюис приоткрывал секрет «живости» своих творений: "Чтобы создать правдоподобный и не безразличный читателям "иной мир", следует воспользоваться единственным "иным миром", который нам известен, - миром духа".
А что если разум, за который так цепляется современный человек — не верен нам? А что если, то, что мы видим — далеко не полное отражение действительности? Льюис ломает навязанные стереотипы, космос у него — вовсе не безжизненная тьма, а в каждом людском мифе есть крупица высшей истины...
Часть 1 «За пределами безмолвной планеты...» (1938) История заносит главного героя, преподавателя английского колледжа, на Марс. Там он находит дверний мир и существ, которые не подверглись грехопадению. Жизнь их течет под непосредственным управлением высших сил - «ангелов»-Эльдилов. Филологическое образование помогает главному герою быстро усвоить азы общения с инопланетными расами...
Часть 2 «Переландра» (1943)
"Основания нашей мифологии прочнее, чем мы думаем, и все же она очень и очень далека от правды. Тут Рэнсом и понял, почему мифология -- именно такая: ведь искры небесной силы и красоты падают в болото грязи и глупости".
Во второй части, главный герой оказывается на другой планете, как раз, накануне грехопадения. И не зачем либо, а чтобы предотвратить его. Вся история в райском саду как будто бы повторяется заново, только исход несколько иной.
Часть 3 «Мерзейшая мощь» (1945)
"Англия - не избранница, избранных народов нет, это чепуха. ... Конечно, общие правила есть, и надо соблюдать их. Но это - лишь грамматика добра, а не живой язык. Нет на свете двух одинаковых травинок, тем более - двух одинаковых святых, двух ангелов, двух народов. Весь труд исцеления Земли зависит от того, раздуем ли мы искру, воплотим ли призрак, едва мерцающий в каждом народе. Искры эти, призраки эти - разные."
Дело происходит после Второй мировой и уже на нашей планете. Эта книга — самая объемная часть трилогии и может быть представлена, как самостоятельное произведение. Большую его часть в ней ничего не происходит, кроме обычной жизни обычных людей. Ну... по-крайней мере, ничего особенного не происходит до тех пор, пока не просыпается Мэрлин. Да-да! Тот самый, из Артуровских легенд... И после 15 веков проведенных под землей в состоянии анабиоза, Мэрлин способен еще на многое...
Советую всем взрослым детям, кто еще любит сказки, где философия не затмевает, а лишь дополняет сказочное...
На этот раз в апреле "Долгой прогулки" все четыре дополнительных задания оказались с широким выбором. Долгий подбор книги к разным критериям - это точно не моё. Мне легче полазить по чужой подборке и присмотреть понравившееся. В избранных книгах капитана следующей за нами команды я просто заблудилась. Тут и классика фантастики и фэнтези, и приключения, и просто куча разных циклов, и учебная литература, и сказки, немного реалистичной классики, и современных однотомных книг. Спасибо тебе, Irinuca , за подборку, воспоминания о прочитанных подростком книгах и пополнение хотелок. Апрель же - космический месяц беззлобного юмора. Вот и подобрала я "Космическую трилогию" христианского философа Клайва Стейплза Льюиса, чтобы успокоиться от гневного марта.
Неожиданно, трилогия оказалась сложной. У Льюиса я в детстве читала какое-то из произведений цикла о Нарнии, совсем подзабытые "Письма Баламута" и "Расторжение брака". В последней повести много описаний ада и рая, суть выражена в диалогах. Письма хитрого беса - это монолог, обращение беса-дяди к бесу-племяннику. Длинные абстрактные рассуждения Льюиса воспринимаются уже сложнее. С "Космической трилогией" те же грабли. Отвлекшемуся от философии Льюису на ура удаются описания Малакандры и Переландры, а по-нашему Марса и Венеры. Пейзажи сменяют описания разных рас, их внешний вид, любимые занятия. Правда, с языком сложнее. Главный герой всех трех частей, лингвист Рэнсом, захвачен идеей составления словаря старосолярного языка. Раз герой захвачен, значит, захватись и ты, читатель. Со мной с первого раза не вышло. На юной Переландре райские пейзажи настолько сказочные, что хочется остановить мгновение, чтобы гадкие земляне всё тут не потоптали. Но как только гнусные космолетчики и по совместительству ученые-естественники открывают рот, книгу хочется закрыть. Переводчики на славу постарались разными стилями речи передать мировоззрение условно хороших и условно плохих землян, бесплотных внеземных эльдилов и главных духов хранителей планет. От речей землян из "Мерзейшей мощи" хочется бежать как можно дальше. Чиновничья бюрократия стакнулась со словоблудами-теоретиками от естественных и социально-экономических наук. Больше всех не повезло начинанию Питирима Сорокина. Видимо, Льюис боялся, что статистические единицы и выборки из разных групп населения на бумаге окончательно затмят реальных людей. Постбэконовская наука соединилась у него с магией Мефистофеля, отодвинув на задний план чистое древнее ведовство обычаев и красоты, которое с христианством, видимо, сочетается.
Но мы, англичане, издавна не в ладах с логикой,
так что лучше рассказывать не об идеях, а о пейзажах и героях. Собственно, научно-фантастического в трилогии немного. Объяснение принципов полета звездолета или разнообразия биосферы других планет - это не первая цель автора. Рэнсом и компания долетели до Марса всего за месяц, а путешествие на Венеру проходило в бессознательном состоянии. Все растения Малакандры и Переландры съедобны, отличаются от земных цветом, вода и воздух тоже пригодны для людей. Марс и Венера - это просто старший и младший братья Земли. На Малакандре многие цветковые уже отжили свою эпоху и окаменели, как земные хвойные и папоротниковые леса при динозаврах. На Переландре суша затвердела не окончательно. Первая пара людей живет в теплом климате на плавучих островах. Интересно соотношение героев в разных частях трилогии. В первой на Марс путешествуют трое высокообразованных англичан: вечно сомневающийся рохля филолог Рэнсом, охочий до "крови солнца" делец Дивайн и физик шовинист Уэстон. Они разобщены. На первый взгляд, у физиков одна цель, но Уэстон и Дивайн при случае легко отрекутся друг от друга. Ученых объединяет лишь корабль. Марсианские расы им пар не составляют. Внешне не похожие на людей Расы Малакандры взаимодополняемы: водоплавающие хроссы - танцоры и поэты, гимнографы и певцы, рыболовы и возделыватели земли; высокие сорны - строители пещерных домов, мыслители-теоретики, охотники на идеи и скотоводы; похожие одновременно на лягушек и жуков пфифльтриги - механики и ремесленники, художники и скульпторы, рудокопы и ученые-практики. Во второй части трилогии герои перераспределились на три пары. Единственные люди Венеры - мужчина и женщина. Они неразделимы, как ты их ни смущай, ни пугай, ни льсти и ни уговаривай. Землянам же соответствуют духи. Все еще сомневающемуся, но решившемуся на сопротивление Рэнсому - хороший внеземной эльдил, а так и не изменившему своим взглядам Уэстону - плохой дух от земли, внушающий ломать неживое и расчленять живое. Теперь зло и добро не условны, всё больше зазор между ними, перебежать на другую сторону труднее и труднее. Льюис нагнетает обстановку, подавляя читателя метаниями Рэнсома, необъяснимыми жестокостями Уэстона. В третьей части краски еще больше сгущаются. Вроде бы только что закончилась Вторая Мировая война. Героев снова три пары, но теперь это три земных супружеских четы работников умственного труда. Две из них - пожилые и молодые - вроде бы счастливы простой жизнью, непритязательны, друг ко другу невыполнимых и часто невысказанных требований не предъявляют. Третья же пара несбалансирована. Марк и Джейн друг с другом не общаются, каждый занят своим делом. Первая функция их семьи - крыша для дома. Людей ручного труда они знают только по книгам. Крестьяне и бродяги для них - неведомое нечто, описанное Диккенсом. Льюис вовсю подтрунивает над английскими слабостями, может, только в книгах и сохранившимися. Для Марка принадлежность к кругу избранных важнее родственников и настоящих друзей. Бездетная и неработающая Джейн нанимает прислугу, хотя у самой время девать некуда, сада-огорода-хозяйства-малых детей-больных стариков-роскошного особняка нет, денег у мужа тоже немного, но без прислуги не обойтись. Стереотип, однако. Для духов и инопланетян современные земляне - это плотные и пятнистые порченые. Так со стороны им нас видно. Многословы ученые и газетчики кичатся своим разумом и достижениями цивилизации. Однако, логичным их поведение не назовешь. Апофеоз - шуточки древних в стиле разрушения вавилонской башни. Первую часть трилогии спокойно можно читать детям. Вторую - вполне, но мрачно. Третью же и многие взрослые не поймут. Как и Честертон в повести про человека Четверга, Льюис до предела накаляет сюжет, а затем обращает страшное в смешное, завершая трилогию почти мультипликационной идилией. Странно, что со стороны условно положительного лагеря выдвигается идея двух Англий: хорошего тайного королевства Артура и Мерлина и явно правящей плохой Британии. Эту теорию заговора Льюис не развивает и не развенчивает. У Честертона в финале тайн не остается. Пожалуй, он мне больше понравился. Конспирологов, воспринимающих свои теории серьезно и в шутку, и сейчас полно. Я ожидала от Льюиса другого, но все же благодарна ему за воспоминания о других фантастах, выяснения в нашем побокальном чатике, чьи же идеи были опубликованы раньше - Уэллса или Беляева, разборку с социальными, гуманитарными и экономическими науками. Пора к Толкину переходить, а то он проспорил Льюису и не написал свою научно-фантастическую книгу о путешествиях во времени. Заодно выясню, все ли профессора двух ведущих британских университетов такие заумно замороченные. Иногда кажется, что британский ученый - это не только персонаж шуток, но и отдельный класс со своим мышлением, живущий в абстрактном замкнутом мире научных городков. Льюис в середине 1940-х ворчит, что современное ему образование в Англии не дотягивает ни до "высоты гуманистических традиций" классического, ни до "строгости абстракций" прежнего реального технического. Ничего не меняется. Подобные мнения о советском образовании, упустившем древние языки классических гимназий, я и сейчас встречаю. Ничто не ново под поганой луной. Берегитесь, Льюис подготовил еще одну невнятную теорию заговора про жителей разных сторон Луны. Вот её я точно не поняла и, следовательно, вам не разъясню. Будем читать больше фантастики, хорошей и разной. Вперед, навстречу крышесносному бонусу. Пусть всякие гниили и жопи никогда не станут нам помехой.
Про эту трилогию есть анекдот: "Поспорили Толкин и Льюис, кто лучше книгу про космос напишет. Разошлись по домам. Толкин подумал-подумал и решил: "Все равно у меня лучше получится". И не стал писать. А Льюис написал."
Соревновались они, Толкин и Льюис. И эта трилогия - попытка переплюнуть Властелина Колец. Но слишком серьезная книжка получилась, ей бы с Сильмариллионом больше тягаться.
И он снова подумал, что мифы одного мира могут быть правдой в другом.
Большинство знают Клайва С. Льюиса как создателя одной из самых любимых сказочных историй для детей. Многие смотрели хотя бы один фильм, снятый по его Хроникам Нарнии. Но немногие смотрящие знают, что как богослов, Льюис, намеренно или нет, как он сам утверждал, добавил в историю христианские образы. Если в Хрониках Нарнии это было намеками, то в Космической трилогии фантастика уже прям очевидно и в лоб сплетается с христианской составляющей.
Космическая трилогия - трилогия, книги которой поразительным образом похожи друг на друга и при этом совершенно разноплановые. Если бы мне представили изначально эти три книги как разные произведения (заменив имя Рэнсома на разные имена и убрав некие детали), то я бы даже поверила в это, потому что по итогу читатель видит перед собой классическую научную фантастику, что-то фантастическое и похожее на философскую притчу, и некую мистическую фэнтези-историю. Но при этом все книги объединяет одно - христианская подоплека. За пределы безмолвной планеты. Первая книга трилогии и яркий образец научной фантастики с сумасшедшим учёным и его помощником, полетом через космос на космическом корабле на Марс и неизведанной планетой с разумной жизнью. История начинается банально. Филолог Рэнсом во время своего отпуска набредает на некий дом, в котором случайно оказывается его нелюбимый однокурсник и ещё какой-то нелюдимый мужик. Вроде ничего страшного, но внезапно Рэнсом оказывается пленником странной парочки и отправляется с ними в космос в качестве подношения внеземной расе. Вот это я понимаю незабываемый отпуск. Но по прибытию оказывается, что все совсем не так, как представляли себе люди, прогнившие на земле. Малакандра, она же Марс, представляет собой планету-утопию. Три расы, населяющие Марс, живут мирно и дополняют друг друга. Сорны - самые возвышенные и разумные. Хроссы - мохнатые звероподобные поэты и певцы. Пфифльтриггахи - рептилиеподобные гении механики. Смерть у них считается безропотно принимаемым благом в отведенное время. Они не знают войн, похоти, жадности. Зачем убивать кого-то ради полей, если они просто могут поделиться друг с другой едой? Забавно, что Рэнсом изначально принимает их устрой общества как низший, но в итоге понимает, что это людям наоборот далеко до такого идеального мироустройства. В целом эта часть вышла довольно приключенческой. Открытие нового мира, погоня от преследователей, знакомство с новыми существами.
Вторая книга "Переландра" изначально выглядит как прямое продолжение первой книги, но при этом она совсем другая по тональности, по стилю написания. Остались только Рэнсом и космические путешествия. Венера предстает неким Раем с райскими садами, первой Женщиной, ещё не познавший греховных чувств и Искусителем. Перед читателем ретроспектива событий, когда-то возможно произошедших на земле. Новый мир - старые испытания. В послесловии переводчика сказано, что Льюис любил эту свою книгу больше прочих и понятно почему. Она получилась невероятно странной, но при этом цепляющей. Да, через текст порою сложно продраться. Иногда читая описания планеты, я уплывала на волнах снов, как островки земли уплывали на волнах Переландры. Иногда, читая разговоры Рэнсома, Королевы и Нелюдя, было неимоверно сложно сосредоточиться. Однако при все при этом эта часть мне понравилась не меньше, чем первая. Просто по-другому. Читатель словно виден через время и пространство битву Королевы/ нашей Евы и Искусителя. Зло персонифицированно. Это Искуситель/Нелюдь с его детскими поступками и красивыми речами. Рэнсом же предстает здесь скорее как ангел на другом плече, нашептала противоположное Нелюдю. Эта часть плавная, без приключенческих событий, но с большим количеством мыслей и образов. Словно автора наконец-то прорвало и он излил все на бумагу.
Если бы я читала Мерзеюшую мощь отдельно от предыдущих частей и не зная, что было до, я бы изначально решила, что это обычный мистический роман с фэнтези элементами. В духе историй о каких-то старинных сектах со стрёмными мужиками, куда один из героев попадает по своей наивности, о необъяснимых проявлениях сверхъестественных способностей. Вообще в самом начале эта история напоминала мне фильм "Адвокат дьявола". Молодая пара, которая все меньше проводит времени вместе. Муж, попавший в некий институт со злобными учёными, где его работой становится то облагородить снос чудесной деревеньки, то обелить мужика, казнённого за проступки, чью голову хотят оживить (в общем Его пытаются подтолкнуть нравственно пасть разными способами). Жена, которая боится, что сходит с ума и видит вещие сны о смертях людей. Супруги сначала стоят по разные стороны баррикад, а дальше начинается хаос. Стороны добра и зла становятся все более очевидными и набирают мощь. Если в первой книге были намеки на падшего гнилого Урсу и т.д., то тут часть людей предстает не просто намеками, а настоящими гнилушка и, помешанными на возвеличивании человеческой расы и искоренению духовных ценностей. На самом деле на месте учёных в жизни я бы обиделась на Льюиса, ведь тут они представляют собой ту сторону, которая против всего хорошего что есть в людях. Ну и конечно читателя ждём последняя в этой трилогии "битва" к которой непонятно зачем автор прислал мифологию с Мерлином. Словно ему было мало религии, науки, аллегорий, фантастических и фэнтезийных составляющих, и он ещё долбанул сюда Мерлина. Вот уж что было ни к селу, ни к городу. Вообще эта часть вроде вышла и интересной, но слишком пафосной и перегруженной. Первые две книги были хороши в своей мнимой простоте, а здесь же получился набор всего чего только можно было намешать.
Впечатления о трилогии в общем совершенно сумбурные. К.С.Льюис писал очень хорошо. У него была богатая фантазия и прекрасный описательный стиль. Его мозг был явно наделён интересными мыслями. Но при этом в целом не могу сказать, что трилогия мне зашла. Отдельные части - безусловно, но как целое готовое полотно - нет. Скорее всего виновата третья часть и мешанина, появившаяся в ней. Она показалась мне не то чтобы лишней здесь, но какой-то отчасти чужеродной. Словно ее и быть не должно.
Сложное сочетание авторских переложений христианских проповедей и космической фантастики еще тех времен, когда о полетах в космос только мечтали. Отсюда и полная наивность в деле освоения космоса и построения космических кораблей, которая, тем не менее, почти не раздражала, а скорее переносила меня на пару десятков лет назад, в детство, когда я зачитывалась мэтрами-основоположниками научной фантастики, вызывая приятные и радостные воспоминания. Приключения героев на других планетах, с подробными описаниями жизни тамошних обитателей, тоже были интересны. Хотя разговоры на инопланетных языках, придуманных автором, слегка выносили мозг - ну не способна я с первого раза запомнить переводы иноязычных слов, нет у меня способностей к лингвистике. Вообще трилогия очень разнородная, и вторая книга, состоящая из максимума притч и проповедей и минимума фантастики и приключений, едва не заставила меня прекратить чтение. К счастью, третья книга вернула это сочетание на приемлемый для меня уровень, и даже в итоге понравилась - опять же, не христианскими идеями, заложенными в ней, а как приключение и немного детектив, да и некоторые мысли в ней были очень даже здравые.
Подозреваю, что я совершенно неправильно восприняла эту трилогию, вряд ли она задумывалась как развлекательная, но - не люблю религиозные проповеди в книгах, особенно когда и в реальной жизни их, на мой взгляд, чересчур много.
С детства одна из любимых книг.Сначала казалось,просто приключения и фантастика,но со временем понимаешь и главную мораль и убеждаешься,насколько глубока эта вещь. И хотя с научной точки зрения жизнь на таких планетах как Марс и Венера(скажет вам любой школьник)-это полный бред,я считаю это абсолютно не принципиальным(особенно если учесть время написании трилогии 1938,43и 45 год).Ведь главное-это арена противостояния добра и зла,где битва ведется за душу человека. Всегда испытываю чувство грусти,когда эта книга заканчивается.Обожаю всю трилогию: "За пределы Безмолвной планеты","Переландра","Мерзейшая мощь"и это потрясное издание`93-го.Для меня Клайв С.Льюис - это в первую очередь автор"Космической трилогии" Простите милые говорящие зверушки,но трилогия была первой :)/b
«За пределы Безмолвной планеты» То, что меня смущало в «Хрониках Нарнии», есть и в этом маленьком романе – литературная незрелость Льюиса. Насколько проникаешься искренностью философской мысли, настолько жалким кажется построение сюжета и характеров, наивным изображение фантастического мира. При том, что «За пределы Безмолвной планеты» композиционно достаточно изощренный роман. Следуя за фантастами предыдущей эпохи, в частности за Конан Дойлем и Уэллсом (на которого есть и ссылки), Льюис представляет путешествие на другую планету как достоверный факт. Последняя глава и постскриптум как бы выводят читателя из пространства игры воображения, оправдывая все нестыковки и плоскостное повествование. Вроде бы Льюис увлечен и разработкой собственного механизма космических полетов, и старается предусмотреть все возможные физико-биологические концепты жизни на Малакандре, но получается в результате все небрежно и инфантильно. Возможно, связано это и с тем, что по жанру Льюис предлагает утопию – идеальный мир, который до конца не может быть осмыслен порочным человеческим умом. В духовно-нравственном и религиозном отношении Льюис сделал то, что фантасты подавали под разными соусами сотни раз. Есть расы, живущие достаточно обособленно, но представляющие собой какую-либо грань деятельности – религиозно-художественную, научно-ремесленную и прочее. Всё это подчиняется почти невидимым существам, которые в силу своих превосходящих привычные физические законы возможностям отождествляются с божественным. Забавно, как в эльдилах Льюис иронически переосмысляет эльфов. Но в этой языческой иерархии почти впрямую угадывается библейская мифология. И Земля в ней играет роль почти что ада, покинутая добрыми силами и отданная во власть Порченого. Получается, что вся фантазия о Марсе-Малакандре нужна в первую очередь для того, чтобы оттенить землян и их пороки – бесхребетного Рэнсома, жестокого Уэстона и подленького Дивайна, типичных персонажей приключенческих романов второй половины XIX века. Но здесь именно они держат ответ за всю планету с социально-государственными и нравственными законами и ситуациями, выглядящими на фоне инопланетного порядка чудовищной несправедливостью и глупостью. Глупостью в большей степени, в уничижительно-саркастической традиции Свифта. Но вся грусть от того, что еще одно произведение, полное толстых намеков, ничего не изменило за 70 лет. *** «Переландра» Любопытно, как вольтеровские литературные идеи прижились у принципиально иного по мировоззрению Льюиса. Удивленное исследование мира главным героем очень быстро переживает философичную иронию и вырастает до христианской притчи, с которой фантастический антураж сыпется под воздействием сильнейшего духовного переживания автора. Льюис азартно, с детским увлечением придумывает райский мир Венеры-Переландры, еще более босховский, чем Марса-Малакандры. Эти описания по стилистике напоминают сочинения средневековых авторов и глыбами ворочаются посреди приключений Рэнсома, которые внезапно обретают напряженную динамику, не хуже, чем у известнейших романистов конца XIX – первой половины XX века. Продолжая развивать мифологию своего космоса, Льюис открыто заявляет, что лингвистические игры с именами и топонимами есть лишь фасад для христианского устройства вселенной. Если «За пределы Безмолвной планеты» это своеобразная «Божественная комедия» Данте, где представлен древний метафизический мир, то «Переландра» читается как ответ Мильтону. На глазах читателя рождается новый мир, новый рай, в котором человечество снова подвергается искушению. Другой вопрос, почему Льюис решил, что воплощенному злу может противостоять слабохарактерный соглядатай Рэнсом. Тут уже можно строить гипотезы. Не обременяя себя выверением литературной формы, писатель просто пошел по пути, который сегодня часто используют ремесленники. Конечно, профессор в этом романе совсем другой. Трудно сказать, есть ли у него человеческий характер. Скорее, это некий эпический символ слабости человеческого тела, сомнений и неуверенности, которые растворяются в глубокой христианской вере и позволяют самозабвенно бороться со злом. Главное зло – это высказать недоверие Малельдилу-Христу, ставить под сомнение предписания и законы мышления. В противостоянии Рэнсома и Уэстона, в котором и воплотился Враг, видна внутренняя борьба и автора. А потому эмоциональность этих сцен достигают мощнейшего пика не только за счет того, как Льюис пытается описать физическую оболочку Уэстона самыми отвратительными и пугающими эпитетами, но и почти ощутимым физиологическим страданием. Казалось бы, вслед за Вольтером писатель готов показать веру как нечто иррациональное. Но герой как раз учится принимать непознаваемое благо, попадая на Переландру. Почти с психологическими нюансировками писатель связывает эмпатию к Королеве, первому представителю нового человечества, с желанием защитить ее от Врага. Но само стремление к жертвенности в этом случае не объяснимо иначе как доверием высшему существу. *** «Мерзейшая мощь» Самое совершенное, пожалуй, по форме произведение у Клайва Льюиса. В «Космической трилогии» по увлекательности и литературной отточенности оно занимает такое же место, как первые две повести цикла «Хроники Нарнии». Впрочем, и авторский жанр «современная сказка» тут тоже не случаен. Видимо, осознание литературного творчества как «сказки» давало Льюису больше пространства для юмора, насыщенного событийного ряда. Это предположение основано исключительно на впечатлениях и того удовольствия, которое доставляет «Мерзейщая мощь». Сатирический, фэнтезийный, научно-фантастический роман с элементами хоррора. В самом сердце британской науки зреет заговор темных сил, просыпается главный символ рубежа языческой и христианской эпох Британии – Мерлин, спускаются древние воплощения планет, принимаемые эллинами за богов. Христианство соседствует с космогонией, отчасти почерпнутой у Вольтера, отчасти у друга Толкина (да-да, толкинистов ждет встреча с Нуменором). Готические сновидения и безумные научные эксперименты. Можно долго перечислять приемы, которые Льюис виртуозно поставил на службу своей христианской проповеди, неумолимо гасящей пламя гордыни. Человек ученый в погоне за истиной добровольно отрекается от духовных ценностей. При том, что роман подобен буре страстей, писатель оказывается довольно деликатным в том, что касается сущностных вещей. Не наука как таковая оказывается под сатирическим прицелом, а нежелание находить в ней нравственное начало, которое якобы сдерживает прогрессию. Льюис видит конечную цель бесовских сил – уничтожение всего живого, в том числе и человека. Под натиском строительства ГНИИЛИ изводятся заповедные леса, мыслится все человечество свести к бессмертной голове, факту пустого сознания. На сторону же сил добра писатель привлекает наивную, гордую магию эпической героики и фольклора (это же он и проделывает в «Хрониках Нарнии»). И мы видим евангельское христианство не как череду церковных ритуалов и псалмов, а как что-то родное, детское, представленное как воплощение жизни и любви. В романе оно, несмотря на уют домашнего очага, забавную коммуну, в которой живут люди и звери, оказывается куда более сложной и постигаемой силой, чем светский лоск и наглость института. Врагов ждет ужасная гибель, напоминающая библейскую сцену Содома и Гоморры. Но это лишь существа, переставшие быть людьми. Что же происходит за пределами битвы, писатель умалчивает. *** «Человек отменяется…» Разгар Второй мировой войны. Льюис пишет эссе, которое вызывает мурашки по сей день, потому что оно не просто актуально – ситуация стала еще хуже. Мыслитель обеспокоен деятельностью педагогов, которые вознамерились вырастить новое поколение в отрицании того, что веками называлось «естественным законом». Со свойственной ему размеренной, но в то же время едко-сокрушающейся иронией, он защищает базовые духовные ценности. Причем, оставаясь христианином, отдавая предпочтение именно этой религии, Льюис вводит в трактат свое понятие «дао», как бы уравновешивая духовность вообще и ее злое отрицание. Конечно, это некая уступка множащейся глупости, стремительно извращаемому понятию толерантности. Но это призыв не отменять того, что тысячелетиями считалось истиной и было направлено на ее постижение, быть человеком, а не набором физиологических функций в тумане относительных ощущений, порожденных нервными импульсами. Одномерность прогресса, его исключительно числовое выражение попросту убивает все живое. Читать Льюиса – и бояться.
