Czytaj książkę: «Доблесть великанов»
Мы сначала взяли эту на веру,
но вера вошла нам в кровь и плоть;
Мы так и писали:
«Если он не сдается, надо его заколоть.
Константин Симонов, «Сверчок»
Если бы люди смогли увидеть истинную сущность друг друга, они бы в страхе разбегались в разные стороны.
Иммануил Кант
Наднациональная верховная власть интеллектуальной элиты и банкиров мира, несомненно, более предпочтительна, чем национальное самоопределение, практиковавшееся в прошлые столетия.
Давид Рокфеллер
Интерлюдия
Летом на побережье Французской Ривьеры заполнены все пляжи и любые удобные для купания места. И, конечно, набережная Ниццы, названная Английским бульваром, в летние месяцы всегда бывает переполнена людьми. На ней существуют как бы два уровня. Первый – «асфальтовый», протянувшийся на несколько километров, по которому уже полтора века фланируют европейские аристократы, гуляют прибывшие гости, отдыхают местные горожане, и второй уровень, непосредственно сам пляж, причем вся прибрежная полоса разделена на секторы, относящиеся к тому или иному отелю. Но незнакомца явно не интересовали купающиеся. У него было стертое лицо, незапоминающийся облик обычного среднего горожанина и глубоко посаженные глаза. Он прошел несколько раз мимо скамейки, которую не было видно со стороны автомобилистов, она скрывалась за газетным ларьком и была обращена лицом к морю, огляделся по сторонам и присел на нее. Взглянул на часы. Кажется, он пришел вовремя.
– Вы ждете меня, мсье Думенек? – почти тут же раздался чей-то голос. – Сегодня должен был пойти сильный дождь.
Это был условный пароль. На самом деле на небе не было ни облачка. Думенек вздрогнул. Он не успел увидеть, откуда появился этот тип. Среднего роста, плотный, лысый, с широким круглым лицом и маленькими глазками, он был похож на бармена или шеф-повара небольшого ресторана. У него были небольшие ручки, полные губы, а глаза искрись весельем. Думенек знал, насколько обманчиво это впечатление. Перед ним был профессиональный убийца, один из тех, кто еще при жизни становится легендой, аккуратно и добросовестно выполняя все «заказы» клиентов. Гость был в светлых брюках и легком голубом пиджаке, под которым он, очевидно, прятал оружие.
– Я слушал сводку погоды, обещали дождь, – ответил условной фразой Думенек, пытаясь подняться, но подошедший гость жестом остановил его намерение.
– Не нужно вставать.
– Здравствуйте, – кивнул Думенек, – я ждал вас, господин Нельсон. Могу вас так по-прежнему называть?
– Конечно. Это моя фамилия, – любезно отозвался Нельсон, усаживаясь рядом со своим собеседником. – Только при рождении меня не назвали Горацио, чтобы я был полным тезкой знаменитого адмирала. Можно узнать, зачем вы опять хотели меня видеть?
– У нас очень срочный и важный «заказ», – тихо пояснил Думенек, оглядываясь по сторонам.
– Не оглядывайтесь, – ласково попросил Нельсон, – сейчас за нами следят с двух сторон мои помощники. Если вы дернетесь или будете слишком часто оглядываться по сторонам, они решат, что вы сильно нервничаете. А в их задачу входит моя подстраховка. Сами понимаете, что кто-то из них тоже может дернуться. А учитывая, что они разглядывают вас через оптический прицел, это может быть достаточно опасно.
– Зачем вы мне это говорите? – возмутился Думенек. – Мне неинтересно, кто с вами работает. Вы могли бы мне доверять после стольких лет знакомства.
– Именно поэтому, – пояснил Нельсон. – Когда знаешь много лет другого человека, невольно привыкаешь к нему. И начинаешь терять бдительность, проявляя ненужную доверчивость. Уже не говоря о том, что после каждого нашего свидания возрастает риск предательства. Если мы виделись больше двух раз, а мы виделись гораздо больше, то можете себе представить, насколько возрос риск того, что о наших встречах узнает кто-то посторонний. И проследит за нашими встречами. Или купит вас, что гораздо проще.
– Не нужно так говорить, – нервно произнес Думенек, – каждый раз вы устраиваете какую-нибудь проверку при нашей встрече.
– Для профилактики, – улыбнулся Нельсон. – Сейчас плохое время, мсье Думенек. Никому нельзя доверять. А у меня достаточно солидный опыт в подобных делах. И, разумеется, есть несколько человек, которые меня не очень любят. Сами понимаете, что я обязан подстраховываться.
– Вы прекрасно знаете, что я всего лишь посредник, представляющий интересы клиента, – заметил Думенек, – и приехал сюда только для встречи с вами.
– Какое дело? – спросил Нельсон. – Кто мешает вашему доверителю? Политик? Банкир? Мафиози?
– Нет, нет. Ни первое, ни второе, ни третье. Он эксперт.
– Не понял. Какой эксперт? – недоверчиво уточнил Нельсон.
– Эксперт по вопросам преступности, – пояснил Думенек, – работал на Интерпол, был экспертом ООН, проводил частные расследования.
– Сыщик, – кивнул Нельсон. – А я думал, что в наше время уже никто не убивает сыщиков. Их легче купить. Особенно, если он частный детектив.
– Его уже купили. Его наняли для расследования.
– Значит, вам нужно его перекупить. Неужели этот сыщик обойдется вам дороже, чем мои услуги? – спросил Нельсон. – Я ведь очень дорогой специалист. Как хороший футболист, хотя до их гонораров мне, конечно, далеко. Зачем вам платить мне за мою работу, когда вы можете заплатить ему, перекупив этого сыщика в свою пользу? Если ему заплатили за хорошее расследование, значит, ему можно заплатить и за нехорошее расследование. Разве это не обойдется вам гораздо дешевле? И проще?
– Это не тот случай, – возразил Думенек, – его сложно перекупить. Говорят, у него есть свои принципы. Некоторых людей нельзя купить, господин Нельсон, можно только заплатить за хорошо выполненную работу. Иначе любая взятка оскорбляет их чувства.
– Разве? – иронично хмыкнул Нельсон. – Неужели в наше время остались люди, которые думают о своей чести больше, чем о своем кармане? Забавно. Он что, действительно такой принципиальный? Странно, что он до сих пор жив.
– Не знаю, – ответил Думенек. – И потом не забывайте, что не я решаю подобные вопросы. Мне предложено встретиться с вами и передать «заказ».
– Это я уже понял. Вы помните мой гонорар?
– Конечно, помню. Все будет, как обычно. Первые двадцать пять процентов мы уже перевели. Ваш заказчик готов выполнить все ваши условия.
– Это самое приятное, что я от вас услышал. Теперь давайте более конкретно. Он знает, где мы с вами должны были встретиться?
– Нет, нет, – мотнул головой Думенек. – Я всегда выполняю все ваши требования, и никто в мире не знает, где должны проходить наши встречи. Даже я сам. Вы ведь сообщили мне об этом только сегодня утром.
– У вас безупречная репутация, мсье Думенек, – добродушно заметил Нельсон, – но только таким образом можно продлить себе жизнь.
– Мы будем ждать выполнения «заказа», – продолжил Думенек. – Особо оговариваются условия срочности. Чем быстрее, тем лучше.
– Давайте его данные, – предложил Нельсон, – мне даже интересно посмотреть на этого сыщика, которого легче убить, чем купить.
– Посмотрите, – кивнул Думенек, – вот в этом конверте его данные и фотографии. Он обычно живет в нескольких странах, но в настоящее время находится в Нью-Йорке, в отеле «Уолдорф-Астория», где, как мы полагаем, он задержится еще на несколько дней. Может, даже больше. Рядом с ним должен быть еще один человек. Профессор Кевин Лоусон. Они будут все время вместе. Меня просили особо передать, что это хорошо подготовленный профессионал.
– Кто? Лоусон или ваш сыщик?
– Оба, – ответил Думенек. – Профессор Кевин Лоусон служил в специальном отряде МИ-5, но в последние десятилетия работал аналитиком при правительстве Великобритании. Что касается самого эксперта, то просили обратить особое внимание на его умение нестандартно мыслить и хорошо стрелять.
– Очень положительные качества, – кивнул Нельсон. – Что еще?
– Больше ничего.
– Его предпочтения, привычки, хобби. Семья, друзья, знакомые, постоянное место жительства?
– У него нет постоянного места жительства. Насколько я понял, он живет в нескольких государствах, и очень сложно предугадать время его пребывания в том или ином городе. Семья живет в Италии. Никаких привычек и хобби у него нет. Он профессионал, как и вы, Нельсон. Там не за что зацепиться. Но сейчас он выполняет особое поручение клуба.
– И поэтому его решили убрать? – несколько удивленно спросил Нельсон.
– Я только посредник, – упрямо повторил Думенек. – Почему вы задаете вопросы, на которые у меня нет ответа? Вы разве не видите, как я нервничаю, после того как вы любезно сообщили, что сейчас в меня целятся сразу двое ваших подручных. Можете себе представить мое состояние!
– Они не выстрелят без моего сигнала, – радостно сообщил Нельсон, – и не нужно так нервничать. Вы прекрасно знаете, что я всегда немного подстраховываюсь. Поэтому заранее обговариваю даже пароль. Вместо вас могут прислать другого Думенека, которого сделают похожим на вас. А мне не хотелось бы разговаривать с чужим человеком на подобные темы.
– Понятно, – вздохнул Думенек. – Могу вам признаться, что каждая встреча с вами отнимает у меня год жизни.
– Зато вам хорошо платят за этот год, – заметил Нельсон, – вы, наверное, самый дорогой посредник в этом мире.
– Не нужно так говорить, – попросил Думенек. – После выполнения задания вы посылаете нам сигнал с подтверждением выполненного заказа, мы переводим оставшиеся семьдесят пять процентов на ваши счета. Как обычно, разобьем всю сумму на три части.
– Ясно. – Нельсон забрал конверт и, не глядя, положил его во внутренний карман пиджака.
Он уже собирался подняться, когда Думенек его неожиданно остановил:
– Я могу задать вам личный вопрос?
– Попытайтесь, – весело согласился Нельсон, – но не обещаю, что обязательно отвечу.
– Почему вы перенесли нашу встречу из Монако в Ниццу? Сегодня утром позвонили и поменяли место. Вы подозреваете меня или у вас были какие-то основания для смены места встречи?
– Если бы я вас подозревал, я бы не пришел на встречу, – любезно сообщил Нельсон, – а вы не сидели бы на этой скамейке больше десяти секунд, и сейчас ваше тело везли бы в городской морг.
– Приятная переспектива. Но вы не ответили на мой вопрос.
– Это простой вопрос, – улыбнулся Нельсон, – и я могу на него ответить. В Монако нельзя назначать встречи. Там на каждом шагу камеры. Просвечивается каждый метр, и мне не хотелось попадать вместе с вами на видеозаписи этих камер. А укрыться там практически невозможно. Вас обязательно снимут сразу с нескольких сторон. Как вы догадываетесь, мне это не очень нравится. Не люблю оставлять «автографы», в моей профессии это необязательно. Поэтому я перенес встречу в Ниццу. На пляжах пока не везде установлены камеры, а наблюдатели больше следят за купающимися гостями.
Думенек понимающе кивнул. Но гость не уходил.
– Вы не сказали, как зовут этого эксперта, – сказал он на прощание. – Надеюсь, что в конверте все указано верно?
– Безусловно. Это известный аналитик. Там есть его имя и фамилия. Но обычно его называют Дронго. Вы когда-нибудь слышали это имя?
Нельсон замер. Покачал головой.
– Забавно, кажется, я действительно слышал эту кличку.
Глава 1
Он сидел в своем номере, в отеле «Уолдорф-Астория», откинув голову назад и закрыв глаза. Иногда ему казалось, что время остановилось и он присутствует здесь как бы вне времени и пространства, словно уходя в другой, запредельный мир, где нет человеческих страстей, предательства, подлости, измен и преступлений. В дверь позвонили, и он открыл глаза. Здесь ему не дадут уйти в другой мир, просто не получится. Слишком много дел и слишком много нераскрытых тайн.
Он поднялся и подошел к дверям, осторожно посмотрев в глазок. За дверью стоял Кевин Лоусон, профессор криминалистики, бывший аналитик правительства Ее Величества, прилетевший вместе с ним в Нью-Йорк для проведения расследования. Дронго открыл дверь, впуская своего коллегу.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Лоусон.
– Здравствуй. – Дронго вернулся в свое кресло.
– Ты не спустился сегодня к завтраку, – напомнил Лоусон, усаживаясь на стул.
В сюите были две комнаты. Просторная гостиная со столом, стульями, диваном и двумя креслами, а также спальная комната.
Лоусон был высокого роста, почти такой же, как и его коллега. Только лицо более вытянутое, продолговатый нос и очки, которые он почти никогда не снимал. И еще он был почти на десять с лишним лет старше Дронго.
– У меня не было аппетита, – ответил эксперт.
– Я пришел тебя поблагодарить, – сказал Лоусон. – Во-первых, тебе удалось спасти Вирджинию, которая приняла снотворное и сейчас спит, во-вторых, найти убийц биржевого брокера Цзина Фенчужа. И, наконец, разоблачить целый клан бандитов, которые скрывались под вывеской «Пилигрима». Абсолютно однозначно ты оказался на высоте.
– Ты пришел, чтобы меня успокоить или подбодрить? – спросил Дронго. – Как себя чувствует Вирджиния? Я не хотел ее беспокоить ночью, надеясь, что она выспится.
– Еще спит. Она тоже не спустилась к завтраку. Но я пришел не поэтому. Ты слышал, что в этом отеле традиционно сдается представительский номер «люкс» для постоянного представителя Соединенных Штатов в Организации Объединенных Наций?
– Кое-что. Во всяком случае, мне об этом рассказывали.
– И с тобой хотят срочно встретиться.
– Когда?
– Сейчас. Прямо сейчас.
– Американский представитель в ООН? – мрачно спросил Дронго.
– Нет. Разумеется, нет. Мы с тобой уже договаривались, что никогда и ни при каких обстоятельствах ты не можешь встречаться с действующими политиками, чтобы не возникало неловких ситуаций в процессе нашего общения.
– Тогда кто именно хочет со мной встретиться?
– Один из членов нашего клуба, – спокойно пояснил Лоусон.
Дронго понимал, о чем идет речь. Бильдербергский клуб специально выбрал Дронго для работы в качестве эксперта в Соединенных Штатах, и разоблачения, о которых говорил Лоусон, были сделаны именно в рамках проведенного расследования. Но теперь, очевидно, появилась необходимость встретиться с кем-то из членов клуба для координации дальнейших действий.
– Понятно, – вздохнул он, – ты полагаешь, что мы с тобой нуждаемся в руководящих советах. И это будет не господин Мэтьюз, которому явно не понравились мои взгляды?
– Зато ему понравился твой профессионализм, – заметил Лоусон. – Нет, конечно. Господин Мэтьюз не входит в руководство клуба, хотя и является бывшим директором ЦРУ. На встречу с тобой приедет совсем другой человек.
– Я не удивлюсь, если это будет Билл Клинтон или его супруга, – пошутил Дронго. – Или это уже не шутка? Хотя нет. Если бы его супруга была членом вашего клуба, вы бы ни за что не допустили победы Барака Обамы на праймериз в демократической партии и не разрешили бы сенатору Эдварду Кеннеди поддержать первого темнокожего кандидата на пост президента США, убирая почти стопроцентного кандидата Хиллари Клинтон. Подожди, я только сейчас понял. Она не была членом вашего клуба, а сенатор Кеннеди был. И именно поэтому прошел его кандидат?
Лоусон молчал.
– Значит, я прав? – спросил Дронго.
Лоусон по-прежнему ничего не отвечал.
– Можешь ничего не говорить, – понял эксперт.
– Ты прекрасно знаешь, что мы не комментируем подобные предположения и никогда не называем никаких фамилий. Тем более фамилий действующих политиков, к которым относится и господин Обама, – напомнил Лоусон.
– Ладно. Больше не будет никаких предположений. Что мне нужно делать? Куда идти? Или встреча состоится у меня в номере?
– Нет. Для нас приготовят специальный номер. Там уже установлены скэллеры, чтобы ваш разговор не смогли прослушать или записать.
– Когда состоится встреча?
– Через два часа. Уже через полтора, – посмотрел на часы Лоусон. – Советую что-нибудь поесть. Насколько я помню, ты вчера не ужинал, а сегодня и не завтракал.
– Закажу себе чай, – решил Дронго. – Я должен был догадаться, что ваш представитель приедет прямо сюда. Хотя мы могли бы встретиться и в вашей штаб-квартире. Насколько я знаю, ваше руководство находится в здании Фонда Карнеги.
– Без комментариев, – покачал головой Лоусон.
– Об этом есть сообщения даже в открытых источниках, – заметил Дронго, – не нужно доводить вашу секретность до идиотизма. Я же не спрашиваю у тебя, кто именно приедет на встречу.
– Наш представитель, – сдержанно повторил Лоусон, направляясь к выходу.
Но Дронго неожиданно остановил его:
– Подожди, Кевин. Я хотел сказать, что без твоей помощи я бы никогда не справился. Спасибо тебе. И за Вирджинию. Мне одному было бы сложно ее выручить.
– Я был заинтересован в этом не меньше тебя, – вздохнул Лоусон. – Мне говорили, какой ты немного странный человек, но я не думал, что до такой степени. Потрясающая логика и почти наивная романтичность. Такое невероятное сочетание.
– Это плохо или хорошо? – усмехнулся Дронго.
– Раз ты пока жив, то хорошо, – ответил Лоусон. – Ладно, будь готов. Я зайду за тобой через полтора часа. И не открывай никому дверь на всякий случай. Не забывай, что это из-за тебя вчера арестовали Альфредо Прасси, а он был одним из очень влиятельных руководителей большого клана мафии в этом городе.
Лоусон вышел из номера, закрыв за собой дверь. Дронго поднялся и подошел к окну. Минут пять постоял, глядя на проходившие мимо машины, затем повернулся и прошел в коридор, где было установлено большое, в человеческий рост, зеркало. Он посмотрел на свое отражение. Высокий, широкоплечий мужчина, которому явно за сорок. Редкие волосы уже начали седеть. Пристальный, внимательный взгляд, большой лоб, тонкие губы, очерченные скулы. Достаточно легко запоминающийся образ, который сложно с кем-то спутать. В разных странах мира его обычно принимают за итальянца. Наверное, есть некое сходство. И к нему часто обращаются на итальянском языке. Его супруга – итальянка Джил – часто удивляется этому обстоятельству.
Он отвернулся и, вернувшись в гостиную, уселся в кресло. Интересно, почему понадобилась такая срочная встреча. Вряд ли они станут его благодарить, это не в их традициях. Скорее всего, выскажут новые пожелания и какие-то претензии, которые у них, возможно, появились. Он поднял трубку телефона и заказал себе горячий чай. Есть по-прежнему не хотелось, вчера он потратил слишком много интеллектуальных и физических сил и теперь чувствовал себя почти опустошенным, неспособным даже на прием пищи. Через какое-то время в дверь постучали. Он открыл ее и увидел стоявшую в коридоре молодую официантку, прикатившую столик, а рядом с ней – Лоусона.
– Ты все время будешь меня охранять? – усмехнулся Дронго.
– Я предупредил одного из наших друзей, чтобы позвали меня, когда ты закажешь что-нибудь в ресторане, – пояснил профессор.
Официантка вкатила столик в номер. Подала счет, чтобы гость расписался, и удалилась.
– Спасибо за заботу, – сказал Дронго, обращаясь к Лоусону. Тот пожал плечами и тоже вышел из номера.
Хорошо заваренный чай немного взбодрил Дронго. А примерно через полтора часа вернулся Лоусон, который напомнил, что их уже ждут. В коридоре, рядом с их номером, молча стоял незнакомый мужчина с квадратным непроницаемым лицом. Дронго и профессор спустились вниз и прошли в башню «Уолдорф-Астории», затем поднялись на один из верхних этажей в кабине лифта, где должна была состояться встреча. В коридоре стоял еще один незнакомец, очевидно охранник. Лоусон вошел в номер вместе с Дронго. Шторы были закрыты, занавески задернуты. Это был президентский «люкс», который обычно снимают для особых гостей, заказывая его заранее. В кресле сидел какой-то человек, даже не поднявшийся при их появлении. Его лица не было видно, здесь царил полумрак.
– Вы можете идти, господин Лоусон, – сказал он. Судя по голосу, это была женщина, правда, с очень низким голосом.
Не сказав ни слова, профессор вышел из номера, закрыв за собой дверь.
– Садитесь, – разрешила незнакомка.
Дронго сел на стул, стоявший в нескольких метрах от стола, за которым сидела неизвестная дама, решившая встретиться с ним в этом отеле. Она представляла тот самый клуб, который считался мозговым центром Западного мира, определявшего финансовые и политические решения, влияющие на судьбы миллиардов людей.
– Вы неплохо поработали, господин эксперт, – начала дама. Сумели установить, кто и как убил биржевого брокера, который решил сыграть на понижении золота. Но это был всего лишь первый этап вашего расследования, за который я не стала бы вас особо благодарить.
Дронго поднял брови. Кажется, сейчас он услышит нечто неприятное. И не нужно делать вид, что он узнал голос этой дамы с ястребиным носом и голосом, достаточно известным в мире. Ведь она возглавляла Государственный департамент Соединенных Штатов в прежние времена.
– Вы не ослышались, – продолжала она, – нужно было проявить терпение и осторожность, чтобы выйти на возможных заказчиков этого убийства. А вы предпочли сразу обрубить все концы. Может, это и достаточно эффектно, но не для вашего расследования. Понятно, что мы хотели знать, кто и как убил Цзина Фенчужа. Но необязательно было раскрывать себя, устраивать штурм квартиры этого Прасси, убивать его собак, стрелять в его телохранителей, захватывать его самого. В конце концов, вы аналитик, и ваша работа должна быть неслышной и невидимой. А вы решили взять на себя функции оперативного сотрудника. И тем более не следовало прибегать к помощи ФБР, чтобы арестовать еще десятка два подчиненных Прасси. Повторяю: все это внешне очень эффектно, но у вас с мистером Лоусоном была совсем другая задача, которую вы пока не решили. Нам было важно знать, не кто и как убил брокера, а кто заказал это убийство и в чьих интересах действовали убийцы. Вы меня понимаете?
– Они захватили нашу переводчицу Вирджинию Луань, – напомнил Дронго. – Вы считаете, что я должен был оставить молодую женщину в руках бандитов и даже не попытаться ей помочь?
– Вы проявили себя как джентльмен, – немного насмешливо произнесла дама, – или повели себя именно так, как подсказывал вам ваш личный инстинкт? Кажется, с госпожой Луань у вас были более близкие отношения, чем просто сотрудничество в процессе расследования?
– Это имеет отношение к нашему делу? – уточнил Дронго, уже понимая, что его собеседнице известно достаточно много. Но он не любил разговоров о своей личной жизни.
– Безусловно, – быстро ответила она. – Вы могли сообщить в ФБР, где именно прячут госпожу Вирджинию Луань, и доверить ее освобождение профессионалам, а не рисковать подобным образом, устраивая нападение на дом влиятельного лица.
– Бандиты могли ее убить, – упрямо возразил Дронго. – Я не хотел рисковать и сделал то, что считал правильным и необходимым.
– Вы подошли к этому вопросу излишне эмоционально, – повторила дама, – и в результате обрубили все возможные связи. Альфреду Прасси сегодня будет предъявлено обвинение, и, возможно, суд вынесет решение. Учитывая, что конкретных доказательств его вины у вас пока нет, а ваш свидетель еще только должен дать свои показания, думаю, вы не удивитесь, если сегодня его отпустят под залог. Даже под очень большой.
– Не удивлюсь, хотя мне и не хотелось бы услышать такой вердикт суда.
– Вы сегодня вечером отсюда переедете, – произнесла дама не терпящим возражения тоном, – для вас приготовлено другое место. И еще нам нужно наконец узнать имя человека, который мог быть связан с господином Прасси. И не только с ним. По нашим сведениям, убитый нью-йоркский брокер Цзин Фенчуж был не одинок в своих связях. Мы обнаружили еще двух брокеров, которые активно играли на понижение курсовой стоимости золота. В Токио и в Гонконге. Такие совпадения исключены; значит, среди тех, кто был у нас на совещании в клубе, оказался человек, решивший начать собственную игру. И нам важно знать, кто этот человек. Даже не так. Нам очень важно это знать, – подчеркнула она слово «очень».
– Семь человек, – вспомнил Дронго. – Ваш клуб включает в себя самых известных политиков и финансистов. Председатель Еврокомиссии, руководитель МВФ, главы крупнейших банков Европы. Может, вам следовало несколько сузить размеры своего влияния на финансовый и политический мир? Вы считаете, что можно так легко изобличить кого-то из них?
– Не считаем, – согласилась дама. – Это исключительно сложное и почти невыполнимое расследование, которое поручили лучшему эксперту среди тех, кого мы могли найти. Вам, господин Дронго. Нашему клубу крайне важно знать, кто был этот человек, решивший начать самостоятельную игру на понижение курса золота. И здесь идет речь не просто о получении прибыли, хотя все семь человек, о которых вы знаете, люди далеко не бедные. Это вызов политике нашего клуба, вызов нашим устоям, если не нечто большее. И поэтому мы попросили вас о помощи.
– Я сделаю все возможное. Но гарантировать, что сумею вычислить человека, решившего бросить вам вызов, не могу.
– Это мы прекрасно понимаем. Но вы должны приложить все усилия, чтобы найти этого человека в наших рядах. Учтите, мы не ограничиваем вас в выборе средств. Мы хотим, чтобы вы добились конкретного результата. Но наши прежние договоренности остаются в силе. При любой неудаче или срыве мы не поможем вам и не признаемся в нашем сотрудничестве. Таково непременное условие вашего расследования.
– Я об этом помню, – угрюмо ответил Дронго. – Формально ваш клуб – всего лишь сборище говорунов, которые встречаются поболтать о мировой политике и экономике. А на самом деле…
– Не нужно дальше продолжать, – попросила дама, – нас могут услышать даже при наличии двух мощных скэллеров, установленных в этой комнате. Кстати, когда выйдете отсюда, выключите и включите свой мобильный телефон. Говорят, что волны скэллера сильно влияют и на мобильные телефоны, и даже на наши мозговые извилины.
– Надеюсь, что мы сохраним ясный ум до конца разговора, – улыбнулся Дронго.
– Мы его скоро закончим, – не приняла его шутки дама. – Итак, ваша задача сформулирована – найти возможного человека, начавшего собственную игру и решившего бросить нам вызов.
– Есть еще один выход, – предложил Дронго, – например, допросить биржевых брокеров из Гонконга и Токио, которые тоже оказались втянуты в эти финансовые операции и, возможно, могли быть связаны с этим человеком.
Дама шевельнулась. Было непонятно, довольна она или нет этим замечанием эксперта. А может, она просто пошевелилась, так как у нее затекла спина или ноги.
– Неужели вы считаете нас настолько наивными? Мы уже пытались войти в контакт с этими брокерами, но истинное имя своего заказчика они до сих пор не знают. Видимо, печальный опыт общения с нью-йоркским брокером многому научил нашего знакомого, теперь он общается только посредством компьютера. И оба брокера не знают ни его истинного лица, ни его имени.
– Очень удобно, – вежливо согласился Дронго. – Но подобное поведение должно было насторожить таких серьезных людей, как биржевые брокеры в Гонконге и в Токио. Или они часто имели дело с анонимами?
– Нечасто, – согласилась дама, – но в их случае прибыль могла достигать очень больших сумм. Под давлением этих цифр они согласились. Это был слишком большой соблазн. Мне рассказывали, что вы умеете творить чудеса изобретательности, вычисляя возможных преступников. В данном случае задача несколько иная. Вычислить не преступника, а только предателя, который решил сыграть на себя.
– Семь человек, – напомнил Дронго, – семь самых известных людей, имена которых печатают в передовицах всех ведущих газет мира. И не нужно называть его предателем. Узнав о том, что мы пытаемся его вычислить, он вышел на бандитов Прасси и приказал убрать всех, кто мог хоть что-то рассказать. Там были и сам брокер, и его секретарь, и даже работающий в морге санитар. Всех, кто мог хоть каким-то образом его выдать. Поэтому я думаю, что моя задача сформулирована несколько иначе – найти не человека, нарушившего дисциплинарный устав вашего клуба или решившего начать свою самостоятельную игру, а преступника, из-за которого погибло несколько человек.
– Я уже обращала ваше внимание, что вы слишком эмоционально воспринимаете это расследование, – сухо заметила дама. – Ваша задача – вычислить этого человека, а правовую или нравственную оценку дадим ему мы сами. И еще… Мы беспокоимся за вас, господин эксперт. Появились слухи, что один из членов нашего клуба, которого вы до сих пор не смогли вычислить, решил подстраховаться. Понимая, что с бандитами Прасси ничего не получилось, он нанял профессионального «охотника», который, возможно, уже появился где-то рядом с вами.
Дронго угрюмо молчал.
– Будьте внимательны и осторожны, – сказала напоследок дама, – по нашим сведениям, это профессионал вашего класса, господин эксперт. Только вы – аналитик, а он – убийца. Поэтому мы усилим вашу охрану. В конце концов, это и в наших интересах. Но вы должны знать об этом.
– Вам известны его приметы или имя?
– Пока нет. Но мы предприняли энергичные меры для того, чтобы узнать, кому именно поручили вашу ликвидацию. Полагаем, что достаточно скоро мы это узнаем. А пока – до свидания.
Стало понятно, что уходить должен Дронго. Без излишних церемоний.
«Может, это вообще голограмма, и ее нет в комнате, – поднявшись, недовольно подумал он, – а ее голос – всего лишь имитация голоса известного американского политика, занимавшего высшие посты в американской государственной системе? – Дронго усмехнулся. – Тоже мне, фокусники. Великий Гудвин, волшебник Изумрудного города. Кажется, он принимал гостей, скрываясь каждый раз под очередной маской».
– Господин Лоусон будет по-прежнему работать вместе с вами, – сообщила она.
– А госпожа Луань? – насторожился Дронго.
Она ответила не сразу. Но ответила:
– Госпожа Луань временно вас покинет. Вместо нее у вас появятся другие помощники, о которых вам сообщат. У вас есть еще вопросы?
– Нет, – растерянно ответил Дронго. Впервые за время разговора он растерялся. Это была самая неожиданная новость, которую он услышал.
Дама подняла голову. Все-таки это была не голограмма.
– Тогда до свидания. Желаю вам удачи, – сказала она.
Ему послышалось, что в ее голосе прозвучало нечто человеческое, возможно, даже участие?
Интерлюдия
Судья внимательно слушала адвоката. До этого выступал прокурор, который пытался доказать, что выпускать Альфредо Прасси под любой залог ни в коем случае нельзя, так как он может помешать расследованию и начнет запугивать свидетелей или вообще исчезнет из города. Прокурор гневно перечислял все возможные преступления задержанного и настаивал на его безусловном аресте. Он слишком увлекся риторикой и явно любовался своим ораторским красноречием, чем вызывал некоторое раздражение у судьи. Когда говорят много, суть дела тонет в словесах. Прокурор произнес тридцатиминутную речь и готов был обвинить Прасси не только во всех возможных смертных грехах, но и назвать его едва ли не главным мафиози страны.
