Czytaj książkę: «Дорогая Мэгги»

Выражения признательности

Я благодарю Дикси Рид и Теда Белла, штатных сотрудников в «Сакраменто Би», за то, что они провели для меня экскурсию в новостной отдел и отвечали на мои вопросы о жизни репортеров криминальных новостей.

Посвящается Пэм, которая мне больше чем сестра и больше чем просто подруга детства.

И Джой, по той же самой причине

Пролог

Впервые в жизни Мэгги Рассел усомнилась в том, что хочет быть репортером криминальных новостей. Она всегда знала, что может столкнуться и, вероятно, столкнется с подобной ситуацией, но тем не менее реальность оказалась намного тягостнее, чем она представляла. Может, потому, что одна воспитывала ребенка. А может, оттого, что ее трехлетний сын мирно спал в своей кроватке всего в нескольких кварталах отсюда.

Несмотря на тепло калифорнийской ночи, Мэгги едва сдерживала дрожь и пыталась отвлечься от вспышек полицейских мигалок и зловония. О боже! – зловония всепроникающего и тошнотворного. Она старалась сосредоточиться на обрывках разговора, к которому прислушивалась, пока команда по сбору улик тщательно огораживала место преступления. Этому делу должен быть посвящен первый ее большой репортаж. Она не могла сейчас спасовать.

– Женщина мертва уже около трех суток, – заявил коронер, склоняясь над телом, которое выглядело до того сильно разложившимся, что Мэгги не смогла задержать на нем взгляд. – Ей нанесли несколько ударов ножом.

– Рог, посмотри-ка этот кусок пластика, – пробормотал кто-то. – Может, в лаборатории удастся снять отпечатки пальцев.

В некотором отдалении стояли двое хмурых детективов. Мэгги узнала их – Мендес и Херли из полиции Сакраменто. Это был ее хлеб – знать, кто сейчас на дежурстве, но напрямую с детективами она никогда не общалась. Информация поступала к ней от полицейских диспетчеров, которые первыми принимали сообщения о преступлениях. Большинство ее статей касались семейных драк, мошенничества со страховкой или растрат. Однажды ей сообщили, что из Фолсомской тюрьмы сбежал опасный преступник, а в другой раз она отслеживала, как ее знакомый репортер Хорхе разбирается с серией вооруженных ограблений. Но никогда прежде она не имела дела с убийством – особенно с таким зверским.

Труп обнаружила бездомная, которая рылась в мусорном контейнере за маленьким офисным зданием в Мидтауне ¹. Сейчас она сидела на бетонном бордюре, медленно раскачиваясь. Ее длинные темные волосы свисали спутанными прядями, а худенькую фигурку укрывали несколько слоев одежды. Все свои вещи она держала при себе в пластиковом пакете. Лицо ее хранило вполне осознанное, настороженное выражение. Мэгги показалось, что во взгляде бродяжки есть проблески интеллекта, но когда детектив Мендес попытался заговорить с ней, женщина никак не отреагировала. Позже Мэгги услышала, как он пробормотал, обращаясь к Херли:

– Черт, свет, может, и горит, но никого нет дома.

– Нашли что-нибудь похожее на орудие убийства? – спросил кто-то.

– Подобные ранения можно нанести только очень большим ножом, а в мусорном контейнере не было ничего похожего. Нам придется обыскать все близлежащие кусты и мусорные баки.

Мэгги снова бросила взгляд на бездомную и потихоньку к ней приблизилась. Возможно, Мендес поспешил задавать ей вопросы, был недостаточно терпелив.

– Привет, – сказала она. Женщина даже не подняла взгляда.

– Вам, наверное, жутко было наткнуться на такое! Жаль, что пришлось это увидеть.

Никакой реакции.

– Вы бываете здесь каждую ночь? Молчание.

– Полицейские думают, что женщину, которую вы нашли, убили дня три назад, но тело бросили в контейнер только вчера. Может, вы что-то видели и можете им помочь?

И снова никакого ответа.

– Мэм? Я с вами разговариваю! – повысила голос Мэгги. – И это очень важно. Вы слышите меня?

«Свет, может, и горит, но никого нет дома». Мэгги вздохнула. Она уже сделала шаг в сторону, когда нищенка наконец подала голос.

– Что? – спросила она, поворачиваясь. – Я вас не слышу. Я глухая.

Ее взгляд уперся Мэгги в лицо.

– Это может случиться и с вами. Это может случиться с кем угодно, – сказала она.

Глава 1

– Он снова смотрит на меня. Я это чувствую.

Мэгги стояла в проходе, лицом к кабинке своей подруги Дарлы, и боялась обернуться, не желая нос к носу встретиться с Ником Соренсоном.

Дарла, штатная сотрудница отдела развлечений в «Трибюн», нахмурилась и тоже встала.

– Не надо! – сказала Мэгги сквозь шум полицейской волны, доносящийся от ее расположенного по соседству стола, сквозь бубнящие телевизоры, клацающие клавиатуры и голоса, звучащие со всех сторон. – Сядь, а то он поймет, что я говорю о нем.

– Расслабься, – промурлыкала Дарла. – Он нас не слышит.

– Зато он нас видит!

– Все правильно, он там, в конце холла, – сообщила подруга и покачала головой. – О-ла-ла, да он просто великолепен! Но он уходит. Похоже, направляется к столу фоторедактора.

Всякий раз, когда Ник оказывался поблизости, Мэгги узнавала об этом, даже не видя его. Она чувствовала его присутствие, ощущала его интерес. Это началось три недели назад. Он только поступил на работу в редакцию и сразу же пригласил ее на свидание, а она ему отказала. У таких, как он, не может быть серьезного интереса к женщине. Во всяком случае, к такой, как она, женщине. Она получила жестокий, но полезный урок еще в старших классах, когда Рок Тил-ман и другие накачанные парни плевали в нее бумажными шариками, смеялись над скобками на зубах, над подростковыми прыщами, рыжими волосами и даже над тяжестью учебников, которые она везде таскала с собой. Ее внешность с тех пор сильно изменилась, но, несмотря на состоявшийся чуть позже брак (который, впрочем, оказался неудачным), девочка, что жила внутри нее, по-прежнему оставалась верна своему презрению к накачанным нахалам, которые считают, что весь мир должен падать к ногам за одно только подмигивание или ухмылочку.

К счастью, когда Мэгги отказалась идти с ним на свидание, Ник не стал делать из этого проблему. Время от времени она видела, как он наблюдает за ней, обычно с некоторого расстояния. А застигнутый за этим занятием, не отворачивался и не пытался улыбнуться. Он, как броню, надевал маску беспечности и разглядывал Мэгги золотистыми глазами с густыми ресницами так, словно… словно хотел ее. И это само по себе внушало тревогу. Высокий, атлетически сложенный, Ник подавлял хрупкую, миниатюрную Мэгги. И она тушевалась под его взглядом.

– Как думаешь, чего он от меня хочет? – спросила она.

Дарла пожевала губу и искоса глянула туда, где скрылся Ник.

– Ты и сама знаешь чего. Он хочет свидания.

Мэгги отважилась бросить взгляд через плечо и увидела, что холл пуст.

– Если бы я так думала, то, наверное, сходила бы с ним на свидание. Второго он уж точно бы не захотел, и я бы от него избавилась. Но боюсь, он претендует на большее и готов перейти к делу. Похоже, у него в этом богатый опыт, так что мы определенно не из одной лиги.

Дарла подняла бровь.

– Вряд ли он хочет только этого. В редакции, кажется, не осталось ни одной мало-мальски заинтересованной женщины, которая не попыталась бы заигрывать с ним, но он со всеми держится одинаково – «руки прочь, не приближаться». Я замечала, что на Сьюзи он смотрит так, будто презирает ее.

Мэгги пожала плечами:

– Ну, за это мы не можем его осуждать. Кто же по-другому относится к Сьюзи? Она переспала со всеми парнями редакции. Даже с самим издателем.

Поставив локоть на перегородку, отделявшую ее кабинку от прохода, Дарла подперла голову рукой.

– Может, тебе стоит сказать Френку, что Ник действует тебе на нервы?

– Не хочу втягивать его босса. Да и что я могу сказать? «Ник смотрит на меня»? И тот сразу решит, что это почти готовое дело о сексуальном домогательстве? К тому же время от времени мне кажется, что все это вообще лишь моя фантазия.

– Может, работа так на тебя действует? Работать по ночам и слушать переговоры полицейских как-то жутковато.

– Криминальный репортер должен освещать преступления, – парировала Мэгги. – Как бы я узнавала о том, что и где произошло, без этих переговоров?

– И нет ничего получше? Поблагодарила бы Хорхе за его предложение поменяться сменами. Посмотри, какое солнце на улице. Целый день тебе не придется думать даже о том, чтобы добраться до своей машины.

– Хорхе взял отгул не для того, чтобы удружить мне. Ему должны оперировать колено. А кроме того… Ты же знаешь, как трудно начинать в нашей сфере. Мне еще очень повезло получить здесь работу.

Дарла склонилась над сумочкой, пощелкивая накладными ногтями, порылась в ней и через минуту вытащила губную помаду. Щедро намазав губы, бросила тюбик туда, откуда взяла. За помадой с тихим стуком последовала косметичка.

– Так что насчет того убийства на прошлой неделе? Ты по-прежнему думаешь, что о нем будет твой большой репортаж?

– Да. И в произошедшем определенно есть что-то странное.

– Полиция уже знает, кто это сделал?

– Нет, и они держат рот на замке. Дали мне пресс-релиз с обычными комментариями, но многое замалчивается. Я знаю, что в деле есть информация, к которой они не хотят меня допускать. – Она улыбнулась. – И я, естественно, собираюсь докопаться до истины.

Дарла скорчила гримаску и прошлась длиннющими ногтями по светлым прядям волос.

– Ну, тебе не обязательно посвящать меня по все детали. Я уже достаточно наслушалась о бедной женщине в мусорном контейнере. В этом преступлении все просто отвратительно и подтверждает мое убеждение, что после полуночи не происходит ничего хорошего.

Мимо них прошел Ник Соренсон, Дарла проследила за ним взглядом.

– Поправка. После полуночи не происходит ничего хорошего, если ты не проводишь ночь с ним, – одними губами сказала она, когда он стал удаляться.

Мэгги отметила широкий уверенный шаг Ника, и это поколебало выводы на его счет.

– Красивая внешность еще не делает мужчиной, – напомнила она себе и Дарле. – Ник тебе приглянулся? Жаль, что он не попросил о свидании тебя.

Подруга хитро улыбнулась:

– Жаль – это верно. Ты видела этот опасный блеск в его глазах? У него на виске шрам, и, судя по тому, как волосы падают ему на лоб, его мало волнует собственная внешность. И все равно, он просто конфетка. – Дарла громко вздохнула. – Выглядит просто потрясающе.

Мэгги с сомнением подняла бровь. «Я разбивающий сердца, – говорила каждая часть тела Ника Соренсона, – поймай меня, если сможешь».

– У меня нет настроения для такого рода приключений.

Она потратила слишком много сил и времени, восстанавливая чувство собственного достоинства, и не собиралась рисковать этим ради такого, как Ник.

– Ты так думаешь просто потому, что одна растишь ребенка. А для одиноких родителей осторожности много не бывает.

– Это верно.

– Мне спросить, чего он на тебя глазеет? Мэгги протестующе подняла руку:

– Не заставляй меня краснеть.

– Ну ладно. Наверняка, он просто считает тебя привлекательной. Какой мужчина так не думает?

– Иногда становится заметно, что ты знаешь меня не очень долго, – заметила Мэгги. – А как же Тим?

– Но он ведь женился на тебе, разве не так? И давай посмотрим правде в глаза – в конце концов, это ты от него ушла, а не наоборот.

В одном из приемников Мэгги прозвучал срочный вызов. Инстинктивно она напряглась, прислушиваясь к голосу диспетчера, но тут же расслабилась, поняв, что это вызов к какому-то психу, который делает что-то не слишком умное и явно не заслуживает, чтобы о нем написали статью.

– Да, мне пришлось уйти от Тима, – ответила она Дарле. – Если бы не Зак, я бы, наверное, до сих пор за него держалась и до конца жизни благодарила, что он соизволил на мне жениться. Но мой сын заслуживает отца, который им интересуется. – Она тяжело вздохнула. – Если бы я могла найти ему такого…

– Так вот в чем дело. – Лицо Дарлы смягчилось. – Тебе все-таки опротивела одинокая жизнь, да?

У Мэгги неожиданно встал ком в горле, а глаза защипало от слез. «Что за сентиментальность», – мысленно одернула она себя. Миллионы людей живут в одиночестве и не жалуются. И сейчас она со своим нюхом нужна здесь, в полной готовности в любой момент сорваться с места.

– У меня нет времени с кем-нибудь встречаться. Я провожу на работе почти каждую ночь, а потом весь день сижу с Заком. И давай уж начистоту: на игровой площадке «Макдоналдса» не так много шансов встретить свободного парня.

– Ты работаешь сегодня, а значит, вечер пятницы у тебя свободен. Хочешь, я присмотрю за Заком, пока ты сходишь на танцы?

Танцы были любимым развлечением Дарлы. Но Мэгги не часто ходила в ночные клубы.

– Не уверена, что визит в ночной клуб мне необходим, – сказала она, зная, что Дарла никогда бы не поняла ее боязни подобных заведений.

Как правило, репортеры были такими, как Дарла, – дерзкими, уверенными в себе, и Мэгги в части профессионализма им не уступала. Обычно неуклюжая и застенчивая девочка, какой она была в юности, оставалась похороненной глубоко у нее внутри. Но, когда речь заходила о личной жизни, та, давняя, Мэгги проявляла себя.

– У меня нет ни единой татуировки и не вдето ни одного колечка, – пошутила Мэгги. – Мне останется только подпирать стенку.

– Ничего подобного, – заспорила Дарла.

Непослушный завиток оттенка яркой меди защекотал Мэгги щеку, и она убрала его за ухо.

– В любом случае ты не можешь приглядывать за Заком. Тебе самой надо ходить на свидания. Ты говорила, что хочешь в этом году выйти замуж.

– Я так говорила, пока не поклялась до конца жизни на свидания не ходить.

– Да ты каждый понедельник в этом клянешься, до среды держишься, а к пятнице вновь готова приодеться и куда-нибудь сходить.

Рей из отдела спортивных новостей осклабился, проходя мимо них в кабинет Френка Бакли:

– Здравствуйте, дамы.

Девушки бормотнули приветствие, стараясь не встречаться с Реем взглядом, – он считал себя покорителем женских сердец.

– На сей раз я не изменю клятве, – продолжила Дарла. – Тип, которого я подцепила в прошлый раз, оставил меня с долгом в пять сотен баксов за междугородные переговоры.

– Ого. – Мэгги поморщилась и поддразнила подругу: – Нам с тобой совершенно не везет в любви.

Дарла отмахнулась от нее:

– Ну хватит уже. Так или иначе, но мы кого-нибудь себе найдем.

Она села и повернулась лицом к компьютеру.

– Подожди секунду, – сказала Мэгги. – Я кое-что получила по почте и хочу показать тебе.

Пройдя к своему столу, она открыла верхний ящик, вытащила белый конверт с красным сердечком на лицевой стороне и вернулась к кабинке Дарлы.

– Что ты об этом думаешь?

– А что это?

– Реклама службы знакомств.

Дарла подняла бровь, похоже совершенно не впе-чатлившись.

– Что я думаю? Я думаю, что ты свихнулась, Мэгги. Такая красотка, как ты, не должна платить за то, чтобы пойти на свидание.

Если бы Дарла понимала, до какой степени болезненно было для Мэгги пойти на свидание с мужчиной, до чего нестерпимы все эти ритуалы и нюансы…

– В каком-то смысле мне нравится идея заполнения анкет. При обычном свидании мы лишены возможности заранее оценить друг друга. – Она разгладила листок на перегородке. – Понимаешь, в этом все дело. Ты отвечаешь на вопросы, и служба знакомств подбирает тебе подходящего мужчину.

– И что они для этого используют – хрустальный шар? Или просто включают в свой контракт пункт «странных типов просим не беспокоиться»?

– Да ладно тебе. Понятно, что они не могут полностью обезопасить своих клиентов, но если бы мы с Тимом в свое время заполнили такую анкету, то знали бы с самого начала, что не подходим друг другу. До свадьбы он никогда не говорил, что не хочет детей.

Мэгги не стала добавлять, что была настолько счастлива, найдя того, кто ее любит, что старалась ни в чем ему не перечить. А Тим считал само собой разумеющимся, что она приспособится к его планам их совместной жизни. В итоге ее неспособность смириться с его нежеланием иметь детей оказалась сюрпризом для обоих.

– Мне потребовалось несколько лет, чтобы изменить его мнение на этот счет, а результат все равно оказался ужасным. Он злился на Зака с самого первого дня, – сказала она.

– Но ты можешь оказаться один на один с опасным типом, – предположила Дарла. – Насильником или убийцей.

– Гораздо больше шансов встретить такого в клубе. Этот путь требует терпения, а им насильники и убийцы обычно не обладают.

Ник вытянулся в кресле, скрестил ноги и прикрыл глаза. Ему хотелось сфотографировать Мэгги Рассел. Хотелось одеть ее в легкое белое платье, ниспадающее с одного плеча, и смотреть в видоискатель на нее, босую и смеющуюся. Любоваться, как ветер раздувает ее густые ярко-рыжие волосы, ловить искоса брошенный на него взгляд.

Это должен быть вечер, решил он. Тогда свет будет падать идеально, и он сможет запечатлеть момент, когда ее безупречную кожу окутает теплое золото заката. Усыпанный веснушками нос и рот, немного великоватый с точки зрения общепринятых идеалов, лишь добавляют ее лицу земной красоты. Ее тень лишь намекает на абрис обнаженного тела под хлопковой тканью платья. Он снимает ее на пляже, на фоне прибоя цвета ее глаз. Переливающаяся теплая волна окатывает песок под ее ногами.

Каким-то удивительным образом Мэгги Рассел удавалось соединять в себе невинность и ранимость с невероятно сильной сексуальной притягательностью. Эффект получался поистине интригующим. Нику хотелось поймать его при съемке; он знал, что у него получится. Он поместит ее фотографию на обложку фотоальбома, который надеялся издать, когда у него появится время, чтобы превратить свою любовь к фотографии в нечто более серьезное.

А сейчас ему пора вернуться к работе. Огденский отдел ФБР послал его в Сакраменто в качестве штатного фотографа «Трибюн» не для того, чтобы он тратил время, вожделея красивую девушку-репортера. Его послали ее защищать. Владелец газеты, с которым Ник встречался лишь однажды, был единственным, кто знал правду о нем и его задании. Возглавляя небольшую группу агентов, подобранную полицейским отделением Сакраменто, Ник также имел дополнительное бремя работы в «Трибюн», где должен был выглядеть достаточно убедительным и обвести вокруг пальца не только босса-фоторедактора, но и других сотрудников. А это означало, что ему придется из каждой минуты выжимать по максимуму.

Ник выпрямился в кресле и достал из стола папку, в которой находился отчет коронера о жертве, убитой около недели назад и найденной в мусорном контейнере. Он уже изучил его вдоль и поперек, но каждый раз, прочитывая заново, надеялся заметить что-нибудь пропущенное ранее. Что-то способное пролить свет на серию жестоких убийств, которые начались на Восточном побережье около четырех месяцев тому назад, затем переместились в Миссури и Колорадо и, наконец, достигли Западного побережья.

Жертву звали Сара Риттер. Ее смерть увеличила число погибших до семи. Европейской расы, тридцати пяти лет, она была блестящим профессионалом и имела степень магистра по английскому языку Калифорнийского университета в Дэвисе. Сара преподавала во вторых классах начальной школы в пригороде, имела типовой дом с тремя спальнями и двумя ванными, двоих детей, собаку и мужа – страхового агента.

К несчастью, она также подверглась жестокому нападению – была изнасилована, получила множество ударов ножом, после чего ее тело выбросили в мусорный контейнер. Оставалось загадкой, как она оказалась в такой дали от дома, почти в двадцати милях от Мидтауна.

Ник сжал переносицу. Почему выбрали именно ее? Предыдущие шесть жертв, включая девушку-репортера из Сиэтла, были моложе. Три женщины жили одни, одна – с любовником и еще одна – отдельно от мужа. Возраст между двадцатью и тридцатью. Что привлекало к ним убийцу? Что именно подвергло их риску?

Уж точно не легкая доступность. Все убийства были достаточно сложны в исполнении. Жертвы не жили на улице. Не были наркоманками или проститутками. Все имели дом и работу, а некоторые и семьи. Кроме того, между ними не просматривалось никакой очевидной связи – они не принадлежали к одному книжному клубу, не заканчивали одну школу, не ходили в один колледж и не переписывались между собой ни по личным, ни по деловым причинам. Насколько Ник смог выяснить, жертвы вообще друг друга не знали. Объединяло их единственное – тот факт, что они стали жертвами одного и того же убийцы.

Случайный выбор, за исключением Лолы Филмор, девушки-репортера. Здесь были личные причины.

Ник взял другую папку, пролистал бумаги и выбрал письмо, которое впервые привело его в Сакраменто. Полученное почти месяц назад штаб-квартирой ФБР, оно было отпечатано на обычной офисной бумаге стандартным струйным принтером фирмы «Хьюлетт-Пакард». В нем не было ничего необычного, во всяком случае, такого, что могло бы помочь. Но сам текст письма проливал некоторый свет на психологию убийцы.

13 апреля

Сиэтл, штат Вашингтон

Уважаемые господа, или я должен сказать, дамы? Добро пожаловать к расследованию. Судя по тому вызову, что бросила мне местная полиция, у меня создается впечатление, что ею сейчас управляет кучка особ женского пола. Но даже если так, я решил позволить вам присоединиться к веселью. Я устал от Сиэтла и его дурацких дождей – из-за них работа на улице становится неприятной, если вы понимаете, о чем я, – и решил двинуться в Калифорнию. Но куда? Лос-Анджелес слишком велик. Со всеми этими разграничениями юрисдикций местным полицейским будет слишком легко устраниться от расследования, а кроме того, если перехитрить соперника слишком просто, никакого веселья не получится. Я рассматривал Сан-Франциско, но там всем будет плевать, что я убиваю женщин. Они презирают слабый пол. Поэтому я счел Сакраменто самым подходящим местом. Речной город, кажется, так его называют. Ну вот, скоро мы и увидим, что река вынесет…

Поймайте меня, если сможете…

Доктор Дэн.

Доктор Дэн был известен своими письмами. Он посылал их в местное полицейское управление, насмехаясь над неудачными попытками его поймать. Посылал их в ФБР, хвастаясь своим интеллектом. А когда и полиция, и ФБР скрыли письма от прессы, он стал писать прямо в газеты, надеясь на кричащие заголовки. Он прислал два письма Лоле Филмор в «Сиэтл индепендент», а потом убил ее.

К счастью, насколько было известно Нику, в «Сакраменто трибюн» подобных писем никто не получал. Пока. После случившегося в Сиэтле интуиция подсказывала ему, что такое письмо может получить Мэгги Рассел. «Трибюн» была центральной газетой города, а Мэгги – единственным штатным репортером женского пола.

Он сунул письмо в папку и взял отчет психолога-криминалиста. Миссис Лейли Вонг, одна из лучших специалистов ФБР по составлению психологических портретов, проанализировала это письмо и сочла его подлинным. Но в своем отчете она сообщила не так много, как хотелось бы Нику. Она указывала: преступник, по всей вероятности, достаточно молод, скорее всего, маленького роста, лысоват и вдобавок ко всему имеет сексуальные проблемы.

Никаких сюрпризов.

Нескрываемое презрение доктора Дэна к женщинам сквозило в его письмах и еще сильнее проявлялось в злобной и жестокой природе его убийств, оно явно подпитывалось его всепожирающим гневом. Возможно, с ним в юности плохо обращалась мать или другая властная женщина в ее роли. Или, может быть, от него ушла жена.

«Или же он убил ее», – подумал Ник. Может появиться еще один труп. И даже не один. Большинство серийных убийц не разгоняется от нуля до шестидесяти ² за несколько дней. Они начинают медленно, обычно с убийств животных, и от них отталкиваются в дальнейшем.

Пролистав отчет до конца, Ник стал просматривать заключительные параграфы. Вонг сомневалась, что доктор Дэн на самом деле врач по профессии, но не исключала, что его имя действительно Дэниел. Она утверждала, что, скорее всего, он европейской расы и получил образование не ниже колледжа. Возможно, он британец, судя по его официальному и довольно напыщенному языку. Основываясь на статистике по жестоким преступникам и тоне письма, Вонг предполагала, что он находится в возрастном диапазоне от двадцать восьми до тридцати пяти лет.

Последнее предложение ее отчета Ник знал наизусть, потому что сам пришел к тому же выводу. Принимая во внимание, как быстро и рационально доктор Дэн удаляет определенные внутренние органы, он, вероятно, знает анатомию на практическом уровне. Врач, медбрат, фельдшер, студент-медик, ветеринар, мясник…

– Определенно мясник, – проворчал Ник.

Доктор Дэн, кажется, воображал себя кем-то вроде современного Джека-потрошителя, но Ник собирался положить этому конец. Он найдет этого ублюдка и припрет к стенке, даже если это будет последним, что сделает. Мерзавец, который пересекает Америку, по дороге убивая жен и матерей, не выйдет сухим из воды, пока Ник на своем посту.

Он услышал смех Мэгги, поднял голову и увидел, что она разговаривает с другим фотографом около автомата с водой. Она была очень красива в строгом деловом костюме серого цвета и белой хлопковой блузке. У нее были самые притягательные губы, которые он когда-либо видел, и самые потрясающие глаза, одновременно чувственные и соблазнительные.

Но ни то ни другое не имело значения. Он федеральный агент. Его интерес к Мэгги строго профессионален. Даже если сама не станет целью доктора Дэна, она может выкопать что-нибудь полезное для расследования. И была большая вероятность, что именно так и случится. Она отслеживала все звонки, поступающие после десяти вечера. А доктор Дэн всегда нападает ночью.