Czytaj książkę: «Eruption. Беседы с Эдди Ван Халеном»

Czcionka:

ERUPTION: CONVERSATIONS WITH EDDIE VAN HALEN

Brad Tolinski, Chris Gill

* * *

Лауре, которая оберегала и вдохновляла меня, когда мир охватила пандемия
– Брэд Толински

Моей жене Дженнифер, терпеливо ждавшей меня, пока я был в Голливуде, Атланте, центре Bethel Woods и других уголках США, беседуя с Эдом
– Крис Гилл

Увертюра

На протяжении тридцати лет, начиная с конца 1980-х, мы с Крисом Гиллом неоднократно ездили по извилистым дорогам холмов Голливуда в удивительно невзрачную студию Эдварда Ван Халена «5150», расположенную на холме чуть выше от его дома. Со стороны здание больше походило на промышленный инструментальный цех, нежели на сексуальное рок-н-ролльное убежище, но оно, несомненно, подходило чересчур восприимчивому неопрятному домашнему эстету. Это была его личная частная фабрика хитов: здесь его можно было каждый день застать за игрой на гитаре и сочинением композиций, некоторые из которых, как он надеялся, однажды окажутся на «золотых» и «платиновых» дисках.

Когда мы парковались на его подъездной дорожке, Эд смотрел на нас, сидя на заднем дворе и часто болтая со своим братом Алексом или студийным менеджером Мэттом Бруком. Лицо Эдварда обязательно мимолетно озаряла легендарная улыбка, и он махал нам рукой, приглашая в студию.

Студия «5150», хоть и была отчасти захламлена, но, безусловно, создавала ощущение комфортного жилья. По всему полу были разбросаны гитары, они же лежали на диванах и креслах, на стене висели гитарные грифы, а стеллажи ломились от невероятного количества магнитных лент и компакт-дисков, заполненных обрывками идей и фрагментами песен. А еще на краю микшерного пульта обычно стояла пепельница, полная окурков.

Время от времени Эд, вдыхая, морщил нос, в предвкушении потирал руки и узнаваемым прокуренным хриплым голосом говорил: «Гмммм, похоже, здесь пахнет работой». Это обычно была шутка, но с большой долей правды. Потому что работал он много: часто по несколько часов без перерыва, сочиняя песни, записывая идеи или увлеченно ковыряясь в своих гитарах.

Помимо того, что Эд был музыкантом, он был еще и уникальным гитарным мастером, а также техником, и его верстак всегда был завален различными деталями и частями гитар, которые он собирался либо использовать при создании очередного замечательного «Франкенштейна», либо выбросить в мусорное ведро.

Проведя подростковые годы в городе Пасадена¹, штат Калифорния, Эдди большую часть времени предпочитал сидеть в своей комнатушке, погружаясь в десять тысяч часов практики, что, по словам автора книги «Гении и аутсайдеры» Малкольма Гладуэлла, является ключом к успеху в любой сфере деятельности. Уже став взрослым, невзирая на огромный творческий и коммерческий успех, в душе Эд оставался все таким же увлеченным и любознательным подростком, проводя в студии «5150» по десять тысяч часов и даже больше. А студия в конечном счете служила ему лишь более навороченной и сложной версией домашней комнаты, где он и стал Эдди Ван Халеном, гитаристом и мастером. Такие люди рождаются раз в поколение.

И комната детства, и студия были для него чем-то гораздо большим, чем местом, где Эдди мог работать, упражняться в игре на гитаре, сочинять и экспериментировать. Прячась в этих убежищах, он мог восстановить силы, когда внешний мир его раздражал, злил или становился невыносимым. В студии «5150» Эд был счастлив и все держал под полным контролем. Здесь было его любимое место для тусовок. Здесь он проводил львиную долю своего времени с группой Van Halen.

Именно в его творческой лаборатории – в этом мире громких усилителей, видавших виды гитар, в месте, где он записал такие альбомы, как 1984 и OU812, – я и мой соавтор Крис Гилл проводили многие часы за интервью, а точнее непринужденной беседой с Эдди. Так как мы оба являемся представителями индустрии и опытными журналистами, пишущими про гитары, мы разговаривали с Эдди на его языке, и он знал, что мы четко понимали, что он за музыкант и человек.

Поэтому совершенно неудивительно, что, когда 6 октября 2020 года мы услышали ужасную новость о том, что Эд умер от рака, первым делом в голове возник живой яркий образ Эдди, играющего на гитаре и записывающегося в студии. Невозможно было поверить в то, что такая всесокрушающая природная сила покинула этот мир. Однако, к сожалению, новость оказалась правдой.

Когда Эдвард Ван Хален был жив, о нем вышло несколько книг. Одни были информативными и комплиментарными; другие – ни теми, ни другими. Были книги, где Эдди показан молодым находчивым гением, который, казалось, еще в начале карьеры был самим совершенством. Другие видели его звездой, которая в эмоциональном плане была настолько же ранимой, насколько уверенной на сцене. Его коллега по группе, Сэмми Хагар, вспоминал о времени, проведенном вместе, рисуя мрачный портрет Эда, которого Хагар считал талантливым, замечательным, но вместе с тем сумасбродным и двуличным.

Однако в каждой из книг упущена важная деталь и не раскрыта сама сущность личности Эда.

В книге, которую вы держите в руках, мы хотим впервые показать панорамный взгляд на человека, который считается самым изобретательным гитаристом со времен Джими Хендрикса и, вероятно, величайшим рок-гитаристом современности. В анналы популярной музыки Эдди вошел как уникальный феномен, безмолвный инструменталист, который благодаря невероятному таланту и харизме стал лидером группы, чьи пластинки проданы тиражом свыше 80 млн копий по всему миру. Также Эдди собственноручно изменил направление музыки 1980-х и 1990-х, возродив гитарную музыку, чье преимущество оказалось под угрозой синтезатора «Новой волны» и модных оркестровок диско.

Но Эд был больше, чем «просто» гитаристом, чей радикальный подход к инструменту оказался настолько уникальным и поразительным: настолько другим, что фактически граничил с волшебством. Также Эдди был замечательным композитором и изобретателем мирового класса. А в личной жизни мало что имело для него большее значение, чем родители, брат, жена и сын.

К сожалению, и, может быть, неизбежно, что этому улыбающемуся артисту бо́льшую часть жизни и карьеры пришлось бороться с внутренними демонами. Еще подростком он оказался иммигрантом, который из-за того, что не умел говорить по-английски, стал мишенью для издевательств и травли. Нетрудно было догадаться, что этот кошмарный период во многом стал причиной пожизненного социального беспокойства и чувства незащищенности. Его отец был алкоголиком, и всю жизнь парнишка пытался справиться с собственной алкогольной зависимостью, курением и пристрастием к наркотикам.

Более 60 лет две стороны личности Эдди Ван Халена – светлая и темная – боролись друг с другом, оказывая часто невыносимое давление, которое лишь разжигало одержимость по мере того, как Эд становился великим… и периодически вынуждая его вставать на путь саморазрушения.

В этой книге мы стремимся осветить, как две противоречивые стороны человека слились воедино, позволив появиться на свет одному из величайших музыкальных умов двадцатого столетия. Как человек, даривший столько тепла и излучавший уверенность на сцене, оказался осажденным таким количеством демонов? Как человек, с детства дисциплинированный и переполненный творческими идеями, мог прожечь половину жизни, подвергнув себя зависимости, разрушающей душу?

У нас были свои догадки и теории на этот счет, но, честно говоря, они нам оказались не нужны, потому что в часовых беседах Эд всегда рассказывал о себе только правду. Это был человек, который прекрасно знал свои сильные стороны и слабости – разрушительные не только для него самого, но и для тех, кого Эд любил больше всего, и тех, кто всегда оказывал ему поддержку.

На страницах этой книги мы покажем, насколько драматичной, сложной и в конечном счете скоротечной была его жизнь. Это история удивительного восхождения великого американского артиста, его мучительного падения и поразительного возрождения. Это история о его смерти и боли, которую во всем мире почувствовали миллионы фанатов, бесконечно преданных Эду и его гитарному мастерству.

В книге вы найдете самую суть Эдди Ван Халена. Он как никто другой знал, в чем она состояла. «Мы музыканты, – сказал однажды Эд про себя и свою группу. – И зарабатываем музыкой на жизнь. Все просто. Остальное не имеет значения».

Брэд Толински и Крис Гилл

1. Мечты о Калифорнии. «Мы напоминали детское шоу уродцев»

В возрасте семи лет Эдвард Людвиг Ван Хален вместе с родителями и старшим братом Алексом переехал в Пасадену, штат Калифорния, из родного города Неймеген в Нидерландах. Когда в 1962 году они приехали в Америку, при себе у них было «пятьдесят долларов и пианино».

В 1982 году Van Halen были одной из самых успешных и именитых групп в мире. Начиная с их дебюта 1978 года на лейбле Warner Bros., каждый из их первых пяти альбомов достиг «платины» и оказывался в хит-параде альбомов по версии Billboard 200 так же высоко (а то и выше), как и его предшественник. Diver Down, вышедший в 1982 году, подарил миру их самый успешный хит в рейтинге «HOT-100» по версии Billboard, «(Oh) Pretty Woman», во многом благодаря постоянной ротации удивительного причудливого клипа на MTV – экспериментальном кабельном музыкальном канале, запуск которого состоялся несколькими месяцами ранее, в 1981 году.

В клипе музыканты одеты как самурай (басист Майкл Энтони), Тарзан (барабанщик Алекс Ван Хален), ковбой (гитарист Эдди Ван Хален) и Наполеон (вокалист Дэвид Ли Рот). Горбун призывает их спасти девушку (ее играет артистка Интернэшнл Кризис), находящуюся в плену нагло домогающихся ее гномов. В клипе, напоминавшем что-то среднее между эпизодом комедийного сериала «The Monkees»² и извращенным артхаусным кино Джона Уотерса, одинаковое время отводится каждому участнику Van Halen. Каждый герой изображается во всей красе, одновременно с этим демонстрируя приветливость, взаимопонимание и неожиданный юмор группы.

В конечном итоге клип на MTV запретили, поскольку в нем есть харассмент, но ролик увидели и полюбили миллионы фанатов, включая хипстеров, которым пришлось по вкусу его неожиданно странное и провокационное содержание. Одно было понятно точно: рекламные возможности только еще зарождающегося MTV ребята из Van Halen уловили гораздо лучше, чем большинство современников. Клип на песню «(Oh) Pretty Woman» способствовал огромному количеству проданных пластинок, а также вывел группу в авангард поп-культуры.

Когда двумя годами позже Van Halen завершили запись своего следующего альбома, выбор этого кабельного канала и вовсе оказался пророческим: MTV, бесспорно, стало самой мощной движущей силой в музыкальной индустрии того времени.

Роберт Ломбард, режиссер клипа «(Oh) Pretty Woman», вспоминал: «Как только Van Halen уловили настроение и цель MTV, они тут же с головой окунулись в происходящее. Дэвид Ли Рот прирос к телевизору. Однажды вечером он кинул что-то в свой экран, потому что Van Halen стали меньше крутить в эфире… они были одержимы. Будто появился новый наркотик».

Когда пришло время снимать следующий клип для продвижения нового сингла «Jump», начались споры и разногласия по поводу содержания. Вокалист Рот хотел придумать очередной сюрреалистичный сказочный сюжет, похожий на клип «(Oh) Pretty Woman». А почему бы и нет? Ведь однажды это уже сработало…

Однако режиссер Роберт Ломбард и Пит Энджелус, гастрольный менеджер группы и художник по свету, предложили кое-что другое. Они хотели нарушить тенденцию снимать дорогостоящие клипы, которые в то время делали артисты вроде Мадонны, Duran Duran и Майкла Джексона, задумав нечто «более личное». Они решили создать простой клип с «классическим» исполнением на сцене – видео, в котором парни делали бы то, что умели лучше всего: играли свою музыку, сражая наповал сногсшибательной харизмой и дерзостью.

В Van Halen было нечто радостное и жизнеутверждающее, как у «Битлз». Их дружелюбная сыгранность на сцене и радужная одежда дарили людям позитив и улыбки. Начиная с разнузданной манеры Алекса Ван Халена бить по барабанной установке и заканчивая буйной и одновременно простой манерой Майкла Энтони играть на басу, а также захватывающими дыхание акробатическими прыжками Дэвида Ли Рота, ни одна другая группа в мире не изображала радость и добродушие столь искренне. Еще больше это касалось их виртуозного гитариста Эдди Ван Халена, чьи непосредственность и восторг напоминали лабрадора-ретривера, радостно бегающего за мячиком.

Силу привлекательности группы Ломбард и Энджелус понимали, вероятно, даже больше, чем сами Van Halen, и были решительно настроены показать это в простом сценическом клипе без карликов и прочей суеты. Но все единогласно решили, что один элемент будет обязательным: улыбка Эдди.

Хотя Эдди, вне всякого сомнения, был самым энергичным и новаторским гитаристом со времен Джими Хендрикса или Джимми Пейджа (Led Zeppelin), его мальчишеская ухмылка была одной из тех особенностей, благодаря которым Van Halen выделялись на фоне других именитых рок-групп того времени: грозных Judas Priest, Black Sabbath и AC/DC. В отличие от большинства легендарных гитаристов, которые во время исполнения соло-партий делали страдальческое выражение лица, Эд исполнял свои завораживающие сложные гитарные партии, озаряя зал застенчивой улыбкой, заставлявшей сердца девушек таять, а парней – хотеть стать его лучшими друзьями.

Даже один из наиболее значимых рок-гитаристов и вдумчивых наблюдателей, Пит Таунсенд из The Who, не раз упоминал о блаженном выражении лица Эдди. «Его улыбка была образцовой, – говорил Пит. – Она принадлежала человеку, который находился на своем месте и получал огромное удовольствие и радость от того, что он делал. Это был Великий Американский Гитарист. Я искренне надеялся, что, может быть, однажды он станет президентом».

Вышедший в январе 1984 года музыкальный клип на песню «Jump», режиссерами которого выступили Ломбард и Энджелус, был именно таким, каким они себе его представляли: замечательной песней, исполняемой харизматичной группой без всяких спецэффектов (за исключением неотразимой улыбки гитариста). «Jump» подпрыгнул в хит-парадах и стал самым успешным синглом Van Halen, достигнув первой строчки в «Горячей десятке» Америки по версии Billboard, а сам альбом 1984 в дальнейшем был продан тиражом свыше 10 млн копий.

Как иронично: за великолепием искренней трогательной улыбки Эда скрывалась непростая жизнь, которую вряд ли можно назвать счастливой. Наблюдая за его искрометным исполнением песни «Jump», никому и в голову бы не пришло, что в начале 1980-х Эд был много чем недоволен, и по этой причине группа, которая казалась крайне раскрепощенной перед камерами, на самом деле висела на волоске.

Да, Эд всегда с улыбкой справлялся со своими проблемами. Но опять же, он к этому привык, ведь он делал так большую часть своей жизни.

Алексу Ван Халену было восемь, а младшему брату Эдди – семь, когда их отец Ян сообщил, что из родной Голландии семья переезжает в Калифорнию. Семья уже давно с трудом сводила концы с концами, и мать мальчиков, Юджиния, решила, что лучше будет покинуть их дом в городе Неймеген и присоединиться к родственникам в «Стране возможностей». Но на самом деле причины для переезда семьи в Америку были другими.

Юджиния, которая была наполовину голландкой, а наполовину представительницей Юго-Восточной Азии, в Нидерландах считалась «полукровкой», как и ее дети, а предубеждения относительно людей смешанного происхождения были настолько сильными, что Ван Халены решили: сыновьям лучше будет покинуть страну и начать с чистого листа где-нибудь в другом месте.

Это был далеко не первый и не последний раз, когда предубеждения и дискриминация отражались на семье Ван Халенов.

Ян Ван Хален родился в Нидерландах в 1920 году и уже в раннем возрасте стал одержим музыкой. К восемнадцати годам Ян играл на саксофоне и кларнете на профессиональном уровне и выступал в джазовых группах и оркестрах по всей Европе. Когда в 1939 году началась Вторая мировая война, Яна зачислили в ВВС³ Голландии, где в армейской группе он исполнял музыку для маршей и церемоний.

Однако, когда в 1940 году Германия вторглась в Нидерланды, она завоевала эту небольшую страну всего за пять дней, и всех голландских солдат призвали воевать на стороне нацистов. В случае отказа расстреливали на месте. Яна назначили исполнять пропагандистскую музыку Третьего Рейха, к чему он испытывал отвращение, но это было куда приятнее, чем получить пулю в лоб или воевать в окопах за Гитлера.

После окончания войны, вместо того чтобы вернуться домой, Ян отправился в Индонезию – крупное островное государство в Юго-Восточной Азии, которое с 1815 года находилось под колониальным господством Голландии. Там музыканту было относительно легко найти работу, и именно там Ян познакомился с Юджинией ван Бирс, на которой женился 11 августа 1950 года.

Молодая пара попыталась свить семейное гнездышко в Индонезии, но в планы снова вмешалась геополитика. После окончания Второй мировой войны Нидерланды попытались вновь установить в Индонезии колониальное господство, но в ответ началась жесткая вооруженная борьба, закончившаяся в декабре 1949 года – под влиянием международного давления Нидерланды формально признали независимость Индонезии.

Впоследствии индонезийцы стали относиться к уроженцам Голландии весьма враждебно, поэтому найти работу Яну было тяжело. Он решил, что лучше всего им с беременной Юджинией вернуться в Нидерланды, и 4 марта 1953 года они отправились в Амстердам. Спустя два месяца, 8 мая, родился Александр Артур (Алекс), а спустя еще два года, 26 января 1955 года, на свет появился второй ребенок – Эдвард Людвиг (Эдди).

В Индонезии к семье относились с большим подозрением из-за того, что они голландцы, в Голландии же Юджиния испытала на себе острое жало дискриминации за то, что была наполовину азиаткой. Женщина переживала, что мальчишки станут «жертвой такого же жестокого обращения». 9 марта 1962 года, несмотря на практически полное отсутствие знания английского, семья собрала пожитки и отправилась в Америку на забитом до отказа паровом судне, коротая ночи в жутких условиях.

Они взяли с собой несколько чемоданов, 75 голландских гульденов (около 15 долларов) и пианино производства голландской компании Rippen. Учитывая обстоятельства, кажется странным, что они тащили с собой музыкальный инструмент практически на другой конец света, но Эдвард и Александр с шести лет брали уроки фортепиано, а родители мечтали о том, чтобы мальчики стали уважаемыми классическими музыкантами, когда вырастут. Поэтому семья приняла непростое решение взять инструмент с собой.

Плыли девять дней, и, чтобы рассчитаться за дорогу, Ян, Эдвард и Александр развлекали посетителей корабля музыкальными выступлениями. Хотелось бы представить, что это походило на какой-нибудь давно забытый мюзикл 1930-х годов, но финансовое положение Ван Халенов было катастрофическим, и Ян с детьми всячески старался выжить.

«Мы напоминали детское шоу уродцев, – вспоминал Эдди. – Папа ходил со шляпой, в которую кидали деньги. За раз мы могли заработать двадцать долларов».

Оказавшись в Нью-Йорке, семья отправилась в четырехдневное путешествие на поезде через всю страну в Пасадену, штат Калифорния, чтобы оказаться рядом с родственниками, эмигрировавшими ранее. На деньги, заработанные на корабле, Ян и Юджиния смогли позволить себе снять крошечный домик, в котором пришлось жить с двумя другими семьями, пока Ван Халены не встали на ноги.

Город Пасадена, расположенный в 17 км к северо-востоку от центральной части Лос-Анджелеса, вероятно, лучше всего известен своим турниром «Парад роз» – ежегодным событием, которое знаменует начало традиционного матча по американскому футболу, «Кубок роз», (1 января) в Новый год. Но когда туда приехали Ван Халены, город считался крупным промышленным узлом: во время Второй мировой войны место переоборудовали в центр исследования и обрабатывающей промышленности для научных и электрических высокоточных измерительных приборов, и когда наступили 1950-е, в городе разместились почти 400 таких компаний. А если добавить сюда автостраду Бульвар Арройо-Секо, прямой и удобный маршрут в Лос-Анджелес, то Пасадена была недорогим и привлекательным местом для тех, кто работал в соседнем «городе ангелов».

В годы послевоенного бума в населенный пункт стали в больших количествах стекаться мигранты: афроамериканцы из Техаса и Луизианы, беженцы из Китая, Японии, Индонезии и других стран Юго-Западной Азии. Однако, несмотря на возможности быстрорастущего города, Яну и Юджинии работу найти оказалось непросто, ведь они практически не разговаривали на английском языке. Пока Ян отчаянно искал работу музыканта, ему часто приходилось подрабатывать уборщиком и посудомойщиком.

«Папа не знал языка и не умел водить машину, потому что в Голландии все ездили на велосипедах, – рассказывал Эд. – Отцу часто приходилось ходить на работу пешком около 10 км, потому что поначалу мы себе даже велосипед позволить не могли».

Поскольку родителям приходилось несладко, первые годы Эда и Алекса в Америке были спартанскими. «Было жуть как страшно, – вспоминал Эдди. – Приходилось ходить в школу, а мы с Алексом понятия не имели, что да как. Мы с ним были двумя отщепенцами, поэтому стали лучшими друзьями и научились держаться вместе».

В интервью 2004 года Эд по секрету рассказал мне: «В Америке я дружил с чернокожими. А белые ребята надо мной издевались. Рвали мои тетрадки с домашней работой, заставляли есть песок на детской площадке, всякое было. А чернокожие парни меня защищали».

Алекс, более общительный из двух мальчишек, всегда извлекал из плохой ситуации пользу и всячески старался вписаться в коллектив. Но его чрезвычайно ранимый младший брат замыкался в своем мире – мире музыки. Поскольку молодой Эдди часто не мог найти нужных слов, он выражал себя через пианино, на котором его учил играть строгий наставник из России. Под бдительным оком матери Эдди был вынужден придерживаться весьма сурового графика занятий. Дисциплина и очевидный талант, который Эдди унаследовал от отца, привели к тому, что в 9 лет мальчик легко утирал нос тысячам других детишек на местных конкурсах классической музыки.

Спустя всего несколько лет, в 12, Эдди с таким же усердием и рвением учился играть на электрогитаре, проводя бесчисленное количество часов, запершись у себя в комнате, разрабатывая технику, благодаря которой он станет одним из величайших музыкантов в мире.

Несмотря на весь дальнейший невероятный успех Эда, боль первых лет никогда его не покидала, особенно дискомфорт в общении и страх быть осмеянным. Но у Эдди с детства были качества, которые помогали ему справиться с любыми трудностями: твердая решимость, вера в силу семьи и уникальная способность выражать эмоции игрой на гитаре. Музыка и семейные узы, как говорил Эд, «были их спасением». В этот период они с братом также стали неразрывно связаны. «Трудности, через которые мы проходили, и усилия, которые прикладывали, чтобы добиться успеха в Америке, здорово нас закаляли», – вспоминал он.

И несмотря на то что в юности Эдди получил определенную психологическую травму, он все же научился относиться к трудностям с улыбкой. Вероятно, Дэвид Ли Рот думал о братьях Ван Хален, когда писал в бодрой песне «Jump»: «Ты должен держать удар, чтобы не расслабляться». Безусловно, эти строчки были близки Алексу и Эдди, и именно эту атмосферу и настроение камеры смогли поймать в этом легендарном клипе.

* * *

– Ты начинал с пианино.

– Мы с Алексом оба начали играть в шесть лет. Пришлось научиться играть на пианино, потому что это был «уважаемый» музыкальный инструмент. Мама мечтала, что раз уж мы собираемся стать музыкантами, то, по крайней мере, уважаемыми. Нас серьезно готовили к тому, чтобы стать концертными пианистами, как Владимир Горовиц⁴.

Когда мы перебрались в Штаты, родители сделали все, чтобы найти нам классного преподавателя по фортепиано. Им стал пожилой мужчина Стасис Калвайтис, окончивший одну из лучших консерваторий в России (Санкт-Петербургская императорская консерватория). Мужик этот ни слова не говорил по-английски, просто сидел с линейкой в руках, всегда готовый хорошенько шлепнуть нас, если мы допускали ошибку. Весь год он заставлял нас упражняться, готовя к конкурсу в Общественном колледже Лонг-Бич. Я три года подряд занимал первое место, но все это ненавидел. Нотной грамоте я так и не научился. Всегда дурил учителя. Он играл мне какую-нибудь композицию, я смотрел на его пальцы и запоминал на слух. Ноты, я, конечно, знал, но не так хорошо, как Алекс.

– То есть ты выигрывал в конкурсах, «притворяясь», что умеешь играть?

– Да, полагаю, природа наделила меня неплохим слухом, чтобы я схватывал на лету. Первый свой приз я выиграл в конкурсе, где было две тысячи детишек, и судьи говорили что-то вроде: «Гм, весьма интересная интерпретация Моцарта». А я такой: «О, черт. А я думал, что сыграл правильно!» Но, полагаю, они кайфовали уже от того, что я вкладывал в исполнение душу.

– Важный элемент исполнения классической музыки – интерпретация самого исполнителя.

– О, именно так. Вот почему моим любимым пианистом был Горовиц. В его игре присутствовало интересное чувство юмора: он всегда по-своему играл Баха или Шопена, либо того, кого исполнял. То же самое касалось и Сеговии⁵. Он по-своему интерпретировал классику на гитаре, и музыканты, которые просто копируют его переложения нота в ноту, упускают суть. Нужно обрести собственный голос.

Думаю, именно поэтому, открыв для себя гитару, я отказывался брать уроки. Хотелось придумать что-то свое и найти собственный выход эмоциям, и мне не нужны были ничьи наставления о том, как обращаться с инструментом.

– А чем тебя привлекала гитара? Тем, что можно сгибать струны и играть темперированные ноты, которые есть на пианино?

– Ты абсолютно прав. На гитаре можно сгибать струны или использовать вибрато, чтобы сыграть микротоновые ноты, и многое упускается из виду, когда играешь на пианино. То же самое касается и любого безладового струнного инструмента, вроде скрипки или виолончели – просто послушай, как Йо Йо Ма⁶ исполняет на виолончели сюиты Баха.

Я, кстати говоря, последнее время много играю на виолончели, вероятно, что-то ты даже услышишь на наших будущих альбомах. Но на данный момент гораздо проще оставить этот инструмент без внимания (смеется).

Но ты прав, гитара – это настолько экспрессивный инструмент, все равно что быть рядом с женщиной. Главное – прикосновение. Можно играть агрессивно, а можно сексуально массажировать, и ее реакция зависит от твоего прикосновения. Нечто похожее есть и в игре на фортепиано, но ты не дотрагиваешься до струн. Между тобой и струнами есть посредник – какой-то посторонний мужчина. С другой стороны, сомневаюсь, что мне хотелось бы услышать, как кто-нибудь сгибает струны на пианино, но было бы занятно понаблюдать за попыткой.

– Еще ты играл на скрипке.

– Да, около трех лет. Алекс тоже играл. В конце начальной школы и в начале средней. Играли школьную программу. Алекс даже участвовал на скрипке в All City Orchestra. Я никогда этого не делал. Мне не нравилась музыка, которую меня заставляли играть, поэтому я просто начал валять дурака на скрипке, а потом пропал интерес.

– В соло «Eruption» ты все же тайком протащил известный «Этюд 2» Крейцера⁷ на скрипке.

– (смеется) Это было шутки ради.

– Музыка была важной составляющей в вашей семье.

– Исполнение музыки спасло нашу семью. Мы с отцом, матерью и братом приехали в Америку с 50 долларами и пианино. Поначалу ютились в одной комнатушке, у нас был общий туалет с ванной на две другие семьи, но мы смогли снять собственное жилье, потому что отец зарабатывал дополнительные деньги, давая концерты по выходным.

– Как долго ты брал уроки фортепиано?

– После того как мы перебрались в Соединенные Штаты, интерес стал проходить, хотя я продолжал играть до 12 лет.

– Тогда-то тебе и пришла в голову идея играть на гитаре рок-н-ролл?

– Да. Это весьма забавно, потому что прежде чем оказаться в США, мы были буквально по соседству с Англией во время рассвета «Битлз», The Dave Clark Five и всех групп «Британского вторжения⁸», но услышал я про эти группы, когда мы уже перебрались в Америку. Как только мы приехали в Штаты, я увлекся рок-н-роллом и в конечном счете в 12 лет бросил пианино.

Но даже до того, как я начал играть на гитаре, мы с Алексом сколотили небольшую рок-группу, которую называли Broken Combs, когда я был классе в четвертом или пятом. Алекс играл на саксофоне, а я – на пианино, и мы даже сочинили пару своих песен: «Boogie Booger» и «Rumpus».

– Ты некоторое время даже на барабанах играл.

– Я играл на барабанах до Алекса. Приходилось разносить газеты, чтобы заплатить за барабаны, потому что предки не могли себе их позволить. Но пока я развозил по району газеты, брат тайком пробирался ко мне в комнату и играл на моих барабанах, и делал это куда лучше меня. Когда Алекс бросил пианино, мама с папой насильно заставили его ходить на уроки гитары фламенко, так что в доме появилась гитара. Алекс продолжал играть на моих барабанах, и когда стал преуспевать, я начал играть на его гитаре. Это и было началом Van Halen.

– В некоторой степени твое исполнение на гитаре можно сравнить с игрой пианиста. Это слышно по тому, как ты берешь аккорды и двумя руками играешь на грифе.

– Я очень ритмичный гитарист. Думаю, это заложено с детства, хотя, вероятно, неосознанно идет от пианино, а это ударный музыкальный инструмент. Когда я был подростком и слушал группы вроде The Dave Clark Five, изначально меня привлекал именно ритм. Мне нравился фанковый тяжелый грув в песнях вроде «Bitsand Pieces» и «Glad All Over». Единственная причина, по которой я перестал играть на барабанах, заключалась в том, что брат стал играть гораздо лучше меня, поэтому я сказал ему: «Иди-ка ты к черту, я буду играть на твоей гитаре!» Если руки достаточно ловкие и подвижные для игры на клавишных и барабанах, ты можешь играть абсолютно на любом инструменте.

И, безусловно, нужно чувствовать ритм. Если держишь ритм, то можешь сыграть все, что тебе нужно. Если у тебя есть чувство ритма и ты любишь музыку, продолжай играть до тех пор, пока не поймешь, что тебе нужно. Если можешь оплачивать аренду жилья – замечательно. А если нет, то лучше просто получать удовольствие от игры. Я, к примеру, в жизни больше ничего не умею.

1.Пасади́на, или Пасаде́на – калифорнийский город в округе Лос-Анджелес, пригород Лос-Анджелеса, расположенного в 19 км к юго-западу от Пасадены. Главный центр долины Сан-Габриэль, которая находится у подножья одноименного горного кряжа рядом с Национальным лесом Анджелес.

2.«The Monkees» – американский телесериал в жанре «ситуационная комедия», транслировавшийся с 12 сентября 1966 года по 25 марта 1968 года на телеканале NBC. По сюжету сериала, четверо музыкантов создают свой рок-н-ролльный ансамбль «The Monkees» и пытаются добиться известности.

3.Военно-воздушные силы.

4.Владимир Самойлович Горовиц (1903–1989) – советский и американский пианист еврейского происхождения. Один из величайших пианистов в истории музыки.

5.Андрес Сеговия Торрес (1893–1987) – испанский гитарист, считающийся отцом современной академической гитары.

6.Йо Йо Ма (род. 1955) – американский виолончелист китайского происхождения. Родился в Париже, получил образование в Нью-Йорке, США. Ма был вундеркиндом, выступая с четырёх с половиной лет. Он окончил Джульярдскую школу и Гарвардский университет и выступал в качестве солиста с оркестрами по всему миру.

7.Родольф Крейцер (1766–1831) – французский скрипач, композитор и дирижер, представитель так называемой парижской скрипичной школы.

8.«Британское вторжение» – термин, обозначающий музыкальное явление середины – второй половины шестидесятых, когда британская рок-музыка начала доминировать как в национальных, так и в международных чартах.