Czytaj książkę: «Место, которого нет»

«Он вобрал в себя знания, доступные лишь

Всевышнему. Храните его и да будут благословенны ваши души».

Из древних монастырских рукописей

Глава 1

Он растерянно крутил головой. Сквозь темные очки было совсем плохо видно, и они постоянно запотевали. Но попытки снять их ни к чему хорошему не приводили, становилось еще хуже – снег остервенело сек роговицу. Если бы не было ветра, он бы как-то приспособился. Если бы не было тумана, он бы знал, куда идти. Если бы взял палатку, то давно бы залег пережидать непогоду. Будь он глупцом, то остался бы на вершине и уже бы, наверное, замерз. Не возьми тогда брат его в горы, то, возможно не стал альпинистом. Если бы брата не похоронила лавина, он бы не превратился в альпиниста-одиночку. Много, много если…

Альпинист, стиснув зубы, двинулся дальше. Вот все прелести зимнего восхождения – неустойчивая погода, ветер и снег, снег, снег… Свежий, рассыпчатый, в него проваливаешься иной раз по пояс. При такой погоде его грань сливается с облаками – приходится держаться ближе к скалам. Альпинист скорее чувствовал, чем видел сбоку от себя бездонную пропасть, уходящую куда-то вниз, в серое никуда. Он выбрался из каменного мешка под самой вершиной, но легче не стало. Ему предстояло преодолеть бурелом из мелких кривых сосен, плотно стелящихся по скальному карнизу. Эти высокогорные джунгли из стланика настоящая беда даже летом. Каждый шаг давался с трудом, лабиринт из веток заставлял работать не только ногами. Колючие прутья лезли в лицо, за них постоянно цеплялся рюкзак, силы тратились больше обычного, но он почувствовал, что согрелся. Это было важно. И если он достиг леса, то значит, высота не более двух тысяч метров и у него есть шанс выбраться из этой переделки живым. Опять же, если не заблудится окончательно. Настораживало, что карниз, по которому он шел, начал снова забирать вверх, но возвращаться не было сил.

Неожиданно скала отступила вправо, и перед ним возник широкий простор. Обрыв также пропал из виду. Альпинист решил идти прямо, через мелколесье, которое изрядно поредело, и можно было найти проход между деревьями. Туман тут плыл клочьями и тоже стал менее плотным. Внезапно ему показалось, что впереди мелькнуло большое темное пятно. Спотыкаясь и падая, он зашагал быстрее. С каждым шагом пятно увеличивалось, а размытые контуры приобретали очертания, сначала вытянутые, неясные, а потом они враз превратились в стену. Высокую, рукотворную. В этом не было никаких сомнений, уже отчетливо различались огромные камни-мегалиты, лежавшие в ее основании.

Он вышел, добрался! Хвала Деве Марии! Она, его покровительница, заступилась за него перед Всевышним. Альпинист ринулся вперед обнять камни, но вскоре его шаги замедлились. Теперь, с близкого расстояния ему бросились в глаза и некоторые детали. Он рассмотрел, что стена абсолютно безжизненна, ее верх разрушен, а это могло означать только одно – перед ним просто развалины. Ни единого живого следа вокруг, лишь громадные, надутые ветром горы снега подпирали стену со всех сторон.

Неожиданно нахлынула беспомощность, усталость вмиг скрутила альпиниста и тут же обволокла полным безразличием. Глядя в одну точку на серой стене, он ощутил приближение конца…

Но сдаваться ему не хотелось. Во что бы то ни стало нужно найти выход из ситуации. Он должен срочно справиться с упадком духа! Блуждающая тревожная мысль внезапно остановилась на карте. Во всем есть свой положительный эффект – развалины помогут сориентироваться на местности!

Альпинист стал обходить стену, чтобы понять конфигурацию сооружения и затем найти его на плане. Но чем дальше пробивал глубокую траншею в снегу, огибая развалины, тем меньше понимал, куда его занесло. Стена, высотой не менее десяти метров, действовала угнетающе. Ни бойниц, ни ворот, и только многочисленные контрфорсы, как черные отмороженные пальцы, ощетинившись, торчали во все стороны. Закрадывалась мысль, что вся эта мощь в свое время служила лишь прелюдией для чего-то более серьезного, прятавшегося в облаках.

Сдвинув на лоб очки, альпинист достал карту, точную, топографическую, но сколько взгляд ни блуждал по трепещущей от ветра бумаге в попытках рассмотреть какие-нибудь строения, в радиусе десятка километров от покоренной им вершины ничего не было. Он был уверен, что не прошел и половины взятого за ориентир расстояния. Спуск длился не более пяти часов, и вряд ли ему удалось выйти за пределы намеченного круга. Альпинист чуть не отшвырнул карту, волна усталости вновь стала накатывать на него. Но остатки тренируемого годами чувства самосохранения победили, и он, сжав зубы, ринулся снова месить перину снега вокруг загадочного строения: контрфорсы один за другим, обломки стен, лабиринт из каких-то мелких разрушенных построек. Здесь снега было еще больше – альпинист уже не шел, а практически плыл, наваливаясь на упругую преграду всем телом.

Внезапно за одним из изгибов он увидел в стене темное отверстие – невысокий прямоугольник, в который нельзя было пробраться, не пригнувшись. Таинственный лаз вел вовнутрь основного строения. Заглянув туда, альпинист увидел, что и там полно снега, но его можно расчистить и сделать убежище, чтобы заночевать. И здесь было тихо. Ранее ему не раз приходилось коротать время в снежных пещерах. Некое подобие улыбки появилось на его истрескавшихся губах.

Войдя в тоннель и включив фонарик, он стал продвигаться вглубь каменного массива, по пути оценивая, как лучше обустроить временное жилье. Вдруг впереди забрезжил свет, и он увидел ведущие вверх ступеньки. Наполовину засыпанные снегом, они шли наружу, опять во вьюгу, в холод. Альпинист поежился, туда идти явно не хотелось. Отвернувшись, он стал прикидывать, сколько снега куда перебросить, чем уплотнить его. Но взгляд опять упал на ступеньки, и он ощутил, что те непостижимым образом зовут и манят его. Не отдавая отчета, альпинист направился к ним, быстро поднялся и вышел на жесткий упругий снег. Ветер тут дул с особой силой, и пришлось согнуться пополам, чтобы не быть снесенным. Сколько хватало взгляда, кругом было бело. Стараниями стихии снег приобрел здесь самые причудливые очертания, вокруг громоздились громадные наросты и глубокие провалы.

Сквозь прищуренные глаза альпинист рассмотрел, как снежное поле вдали обрывалось обломками стен. Он стоял внутри вытянутого сооружения, словно на вершине какого-то неведомого плато. Его края уходили в стороны и растворялись в тумане. Что могло скрываться за столь причудливыми формами, кто придумал воздвигнуть столь непонятное строение и какой век виноват в этом? Что за прихоти судьбы уготовила ему история, доведя до столь плачевного состояния? Но главное – почему нет развалин на карте? Обуреваемый вопросами, альпинист машинально сделал шаг в сторону. Жесткий наст, казалось бы прочно лежащий перед ним, неожиданно треснул, и путник с ужасом почувствовал, как опора в одно мгновение ушла у него из-под ног.

…Ощущение реальности медленно возвращалось к нему. Смахнув с лица обжигающий снег, альпинист с трудом осознал, где находится. Он лежал, скрючившись, вниз головой, на дне глубокого колодца. Где-то метрах в пяти над ним, на фоне ног, зияло отверстие, в которое ему удосужилось провалиться. Стены колодца были неровные, покрытые снегом. Снег и спас мужчину, он упал в него, как в перину. Собрав остатки сил, он приступил к подъему.

Пытаясь зацепиться за камень, руки нащупали под снегом толстую палку. Он потянул ее, и в руке оказалось нечто, от чего сердце бешено заколотилось. Большая берцовая кость. Человеческая. Осторожно расчистив снег, он обнаружил, что из стены торчало огромное количество подобных костей. Не было никаких сомнений, что они того же происхождения. Обглоданные черепа, оскалив свои зловещие улыбки, лежали вперемешку с иными костями, остатками одежды, кожаных сумок, патронташей, ржавыми остовами сгнивших ружей. Дрожащими пальцами альпинист начал очищать стену с другой стороны, но там его поджидало то же самое. Неужели он провалился в огромную братскую могилу?! Ужас обуял альпиниста, истошный вопль вырвался у него из груди и громогласно прокатился по стенам колодца, но лишь новый колючий снег осыпался ему в лицо. Несчастный, не разбирая пути, бросился вверх – быстрее прочь из этого гнилого места. Из-под ног на дно летели камни, черепа, сгнившие приклады, ржавые стволы… Всю жизнь он считал себя храбрецом: опасности нужно преодолевать, а не бежать от них, но сейчас альпинист боялся смотреть вниз, будучи уверен, что набитые снегом безглазые останки злорадно смеются ему вслед…

Глава 2

Был вечер, и стрелки на больших наручных часах показали ровно семь. Скрипнули тормоза, и из такси вышел мужчина, в меру подтянутый, выше среднего роста. Его длинное приталенное пальто было сзади изрядно помято. Он поднял голову и из-под полей широкополой шляпы внимательно оглядел фасад дома. Самый обычный, таких на бульваре Сен-Мартен немало, но все же этот был немного выше. Взгляд мужчины был настороженным, а плотно сжатые губы выражали готовность. Впрочем, он сам не знал к чему. Таксист хлопнул дверкой багажника у него за спиной, и два больших рыжих чемодана, все в наклейках, шумно опустились на тротуар. Через минуту мужчина, присев между ними, рывком поднял тяжесть и направился к ближнему подъезду…

Последние ступени – и чемоданы наконец можно опустить. Мужчина разогнул спину. В позвоночнике чуть хрустнуло, но это не стоило внимания. Волновало иное. Что ждет его дома?

И вдруг волна запахов из далекого прошлого. Ах, да – мадам Комсю, как всегда, хозяйничает на своей кухне! К едва уловимому запаху сырости примешались аппетитные нотки хорошо прожаренного бекона. По всей видимости, с овощами. Конечно же, старушка, притушив огонь под сковородой, и в этот раз не смогла отказать себе в удовольствии. Пристроилась подслеповатым глазом к замочной скважине. Увидела его, входящего в подъезд, со своей кухни и бегом к двери. Как же! Такое удовольствие. Столько времени не видела Винсента Тюдро. Стоит сейчас, согнувшись пополам, в своих истертых тапочках, затаила дыхание.

Винсент взялся за большую медную ручку, неспешно вставил ключ в узкую щель. Два натуженных щелчка, и высоченная дверь неохотно открылась. Закрывать ее он не стал – пусть старушка прикоснется к потаенному, заглянет в соседнюю квартиру.

С замиранием сердца Винсент переступил порог, по скрипучему паркету проследовал в гостиную. Повернул голову к зеркалу. На него настороженно смотрел светлый шатен с серо-зелеными глазами. Узкое бронзовое лицо было основательно покрыто рыжеватой бородой. Грустные глаза из-под густых хмурых бровей встретились взглядом с хозяином. Давненько он не видел себя целиком. Даже непривычно как-то…

Винсент решительно направился к окну и раздвинул шторы. Прочь тоска, долой уныние, он вернулся домой! Лучи яркого света ворвались в комнату, и сразу меланхолия необжитого жилья стала сдавать позиции. Чехлы с мебели друг за другом отправились в коридор, и пустовавшая корзина для грязного белья наконец очнулась от многолетнего сна. Двери в соседние комнаты со скрипом, но были распахнуты, и только два огромных чемодана нерешительно остались стоять посреди гостиной. Их распечатывание было отложено на потом.

* * *

Потом наступило нескоро. Сначала проснулся голод, и Винсент сбегал на соседнюю улицу к бакалейщику Антуану. Затем обнаружилось отсутствие спичек, и он посетил табачную лавку, что на углу с Бушардон. После этого ему показалось правильным достать из сетки пахнувший пекарней багет и съесть половину. Чуть утолив голод, Винсент поставил варить фасоль. Далее пришла очередь ножа, который оказался тупым, картошки с овощами, длинных копченых колбасок. Когда же на улице зажглись фонари и из-под крышки стал распространяться божественный аромат кассуле, ожидание настоящей трапезы достигло апогея. Чтобы немного отвлечься, Винсент раскрыл свежий номер «Le Figaro».

Неожиданно заскрежетал входной звонок. Газета с парижскими сплетнями легла в сторону, и хозяин квартиры с удивлением направился к входной двери. Звонок еще раз настойчиво протрубил свой мотив.

– Что вам нужно? – настороженно спросил Винсент, приложив ухо к облезлой краске и думая, что пора бы вставить глазок.

– Обход! – раздалось из-за двери.

Голос сквозь толстое добротное дерево показался знакомым. В самом деле, кому еще, как не его старым друзьям, пристало стучаться в столь поздний час. Винсент щелкнул задвижкой.

На пороге стоял и улыбался невысокого роста знакомый толстячок. Его уши слегка топорщились, в широко поставленных глазах светилась радость. В руках он держал бумажный пакет, по форме напоминающий бутылку вина.

Винсент тоже растянулся в улыбке.

– Ты?! Ну, давай, входи! Какими судьбами, Майкл?

Хозяин раскрыл объятия другу. Тот оглянулся по сторонам и шепотом произнес:

– Как и сказал, делаю обход.

– И как часто?

– Третий день подряд. Честно говоря, уже и не надеялся увидеть свет в твоем окне. Не думал, что смогу прижать тебя, особенно такого бородатенького.

– Извини, не успел побриться. Но похоже, что-то случилось?

– Возможно, что да…

– А именно?

– Ты приехал…

– Это, конечно, событие, но судя по твоим глазам, не главное.

– Да. Мы тебя заждались.

– Кто это мы?

– Я и мой напарник – Хельмут.

– Немец?

– Он такой же немец, как я американец.

– Значит, все-таки немец.

Майкл недовольно взглянул на друга.

– Ладно, не обижайся, это я так, проехали, – усмехнулся Винсент. – Так что там у вас?

– Может, сначала войдем?

И толстяк, не дожидаясь ответа, устремился по длинному коридору на запах кассуле. Войдя в гостиную, он осмотрелся по сторонам.

– Давненько я у тебя не был. Ничего не изменилось… Пакетик возьмешь?

– Спасибо.

– А в кабинет можно?

– Заходи, пожалуйста.

Майкл заглянул в ближайшую дверь.

– Свежих артефактов и здесь я что-то не вижу…

– Вон они, посреди комнаты еще стоят, – и Винсент кивнул на два чемодана.

– Отлично, будет чем заняться после того как…

– Как что?

– Как мы выпьем за твой прошедший!.. – гость озорно подмигнул хозяину, – и заодно обсудим одно дельце, мсье лейтенант.

– Отставной, но все равно приятно, – Винсент раскрыл пакет. – О, «Шато О-Брийон», 1930 года! Знал, чем угодить. Видимо, дело серьезное…

– Да уж, не шуточное.

– Хорошо, располагайся, я сейчас.

И вот хозяин внес большой поднос, уставленный всякими яствами – пахучими сырами, вареньем из инжира и виноградом, и конечно, глиняной кастрюлей, из которой распространялся главный аромат вечера. При виде ее гость ощутил, как давно он не ел.

– Накладывай скорее!

– Ты, вероятно, все-таки знал, что я буду? – с удовольствием заметил Винсент.

– Чувствовал, что вернешься к своему дню рождения.

– Ну, извини, немного опоздал…

Налив вино, они подняли бокалы к свету. Переливы темно-бордового цвета заиграли сквозь толстое пузырчатое стекло. Майкл произнес:

– Твое здоровье. За твои?…

– Тридцать шесть.

– Как быстро летит время! Казалось бы, только вчера ты спас бедного американца, обогрел, приютил…

– Не преувеличивай.

– Но накормил, это точно.

– Было дело. Ладно, что там у тебя, выкладывай.

Майкл вздохнул и, пригубив вина, начал:

– Только обещай, что все останется между нами.

– Ты же меня знаешь. Никому ни слова…

– Это я так, на всякий случай. Значит, слушай, – гость понизил голос и подался вперед. – Мой напарник и, как ты говоришь, «немец» Хельмут – альпинист, и очень хороший. Он ходит в горы круглый год, причем всегда в одиночку. И недавно ему абсолютно случайно посчастливилось стать обладателем некоей тайны. Судя по всему, очень серьезной.

– То есть ты ее не знаешь?

Американец на секунду задумался, чувствовалось, что он взвешивает каждое слово.

– Можно считать, что так. Но не в этом дело. Он готов посвятить в нее меня и тебя заодно.

– А меня зачем?

– Ему нужен археолог твоего уровня. Речь идет об одном объекте.

– Где?

– В Альпах…

Винсент посмотрел на друга долгим взглядом и вдруг прыснул от смеха. Казалось, более смешного ему слышать не приходилось.

– Сама наивность! – на его глазах выступили слезы, он все никак не мог успокоиться. – На дворе 1936 год, а им тайна в Альпах! Ну, сказанул!

Американец непонимающим взглядом долго изучал бурную эмоцию француза.

– Винс, по-моему, ты преувеличиваешь, – наконец пробормотал он недовольно. – Высокогорья изучены не более, чем глубины океана.

– В каком конкретно месте эта тайна находится?

– В районе Альпенбурга¹, высоко в горах.

– О-у, Альпенбурга! Тогда другое дело. Тогда, думаю, стоит рассмотреть это дело под иным углом, – и Винсент снова потянулся за бутылкой.

– Хватит ерничать, более того, я тебе скажу, он кому-то наступил на пятки…

Но француз, наливая вино, пропустил это мимо ушей. Он пребывал в состоянии куража, замешанном на хорошей порции доброго вина. И к тому же ему так не хотелось вновь бросаться в объятия экспедиционной жизни. Опять палатки, спальные мешки, алюминиевые кружки. Он только пару дней, как избавился от всего этого.

– Нет, – сказал он твердо, – здесь истоптан каждый метр.

Майкл отпил большой глоток вина.

– Хельмут был на восхождении зимой, – начал он, чеканя каждое слово, – спускался с вершины, попал в облако и сбился с пути. Ему просто посчастливилось заблудиться там, куда просто так не попадешь. Когда он наткнулся на это, то был в шоке.

– Ну и что?

– Винс, тебя что, лавры первооткрывателя больше не влекут?

– Первооткрывателя чего?

– Такого большого, необычного, загадочного… – надув щеки и широко раскрыв руки, американец попытался изобразить сказанное.

– Ага, все-таки в курсе. А конкретнее можно?

– К сожалению…

– Похоже, кто-то виляет туда-сюда хвостом, – Винсент уже начинал терять терпение. – Так ты знаешь или не знаешь, о чем говоришь?

– Не до конца. Он конкретно не сказал. Я тебе передал в точности, как он описывал это мне, слово в слово…

– И жест в жест…

– Верно! Но потому, как у Хельмута при этом горели глаза, даю голову на отсечение – это достойно внимания.

– То есть он не захотел конкретизировать, что его так впечатлило?

– Сказал, что при встрече…

– Нехороший мальчик!

– Альпинист…

Винсент стал ходить по комнате взад-вперед. Инстинкт ищейки помимо воли вновь пробуждался в нем, но так мучительно не хотелось расставаться с негой большого города.

– Майкл, но ведь твой друг это НЕЧТО уже открыл?

– Да, но одно дело найти, другое – распаковать и грамотно преподнести. Ох, чувствую, будет сенсация! – американец, похоже, сдаваться не собирался. – Если, конечно, успеем.

Однако Винсент опять не поинтересовался, что может значить последняя фраза.

– Ты что, веришь в чудеса? – вместо этого спросил он.

– Нюхом чую, здесь что-то есть!

Сказав это, Майкл вдруг схватил Винсента за бороду.

– И я не отпущу ее, пока ты не скажешь «да» или хотя бы, что тебе это интересно.

– Хорошо, мне это интересно, но я все равно не хочу. Тем более, что я уже давно себе кое-что присмотрел, – хозяин квартиры, изловчившись, доверительно приобнял гостя. – Ты представь себе – новый Бугатти, ярко-красного цвета, «Type 57»… и не собираюсь, чтобы он полгода пылился в ожидании, пока его хозяин соизволит спуститься с гор.

– У тебя есть прекрасный выход.

– Какой?

– Взять его с собой.

Винсент смерил друга уничтожающим взглядом.

– Ты, Майкл, открылся мне с новой стороны… Ладно. Когда твой турист готов уделить нам внимание?

– Альпинист, – американец отпустил бороду. – Он назначил встречу на завтра в шесть часов вечера. Я договорился еще до твоего приезда. Чувствовал, что все сложится.

– Тогда давай выпьем за его здоровье… – вздохнул Винсент.

Глава 3

Все парижские подъезды на одно лицо. Немного другой цвет стен, иная плитка на площадке, вместо кактуса – фикус, но трещины те же и легкий запах сырости как печать благородного происхождения. Майкл уже устал звонить и сгоряча стукнул по двери кулаком. Вот, называется, договорились, ровно шесть, а его нет. Дверь неожиданно приоткрылась, и возникла узкая щель. Одновременно с этим сбоку послышался щелчок задвижки, и вслед за ним из соседской двери показалась нечесаная голова старика, одетого в полосатую пижаму. Сквозь толстые очки он подслеповатым взглядом уставился на двух молодых людей.

– Мы к Хельмуту, – сообщил соседу Майкл.

Голова тут же беззвучно спряталась за дверью. Друзья переглянулись.

– Входим? – предложил Майкл.

– Ну… давай.

– Ты первый.

– Хорошо.

Винсент открыл дверь и заглянул вовнутрь. Обычная парижская квартира с дощатым полом и высокими потолками. Темный извилистый коридор уводил в бок. Где-то в глубине квартиры горел свет.

– Странно, обычно он не забывает закрывать двери и свет экономит, – Майкл шел вторым, выглядывая из-за широких плеч друга.

Последний поворот, и большая гостиная вынырнула из темноты. Здесь день так и не начался. Тяжелые шторы, навевая грусть, стелились вдоль окон до самого пола. Но не это было главным. Посреди комнаты стоял крепкий стол, к которому была привинчена канцелярская лампа с железным абажуром. Не выключенная, она ярко освещала пол и дверь в коридор. Свет от лампы ударил по глазам вошедших, но это не помешало им сразу заметить царящий в комнате бедлам. Пол был засыпан кипами бумаг, вываленных из всех ящиков, полок и окружающих шкафов. Пару этажерок лежали плашмя поверх общего хаоса, а перевернутое кресло торчало из-за стола своими облезлыми ножками. Логически напрашивалось продолжение, и у Майкла закралась мысль о самом худшем. Он дал Винсенту первым заглянуть за стол, но тот прошел не останавливаясь, и американец вздохнул с облегчением – похоже, обошлось.

Винсент дошел до стоявшего на уцелевшей этажерке телефона и снял трубку.

– Какой здесь адрес?

Майкл назвал.

Не прошло и часа, как в коридоре раздались неторопливые шаги. Первым в комнате появился крепко скроенный мужчина с черным ежиком на голове и такими же щеткоподобными усами. Он шел, выставив напоказ сквозь расстегнутые полы плаща свой округлый живот. За ним гуськом двигались еще два детектива.

– Комиссар 7-го округа, Готье. Со мной мои помощники, – представился он хриплым голосом, – а вы, я так понимаю, те, кто вызвал полицию?

– Да, это мы, – ответил Винсент.

– Очень хорошо. Показывайте, где тут у вас трупы, пострадавшие, раненые!

Винсент недоуменно переглянулся с Майклом.

– Нет? Мне передали, что тут разбойное нападение, – продолжил комиссар, осматривая помещение.

– Да нет, никто, к счастью, вроде не пострадал. По крайней мере, таковых здесь нет.

– В таком случае почему вызывали? Вы хозяева квартиры?

– Нет…

– Понятно. Тогда что вы здесь делаете?

– Вот это как раз мы и пытаемся объяснить, – вмешался в разговор Майкл. – Мы пришли на встречу к нашему другу, Хельмуту – хозяину квартиры. Приходим, а здесь такое.

– Как вы сюда вошли?

– Дверь была открыта.

– Прекрасно! Вы здесь в первый раз?

– Нет, приходилось бывать ранее…

– Визуально можете определить, что пропало?

– Пропал хозяин квартиры.

– Почему так думаете?

– А разве окружающая обстановка не говорит об этом? – Майкл обвел рукой вокруг себя.

– Не знаю, это может быть все, что угодно…

– Но нам, кажется, с ним что-то произошло.

– Для этого требуются доказательства.

– Какие еще доказательства?! Если нам назначена встреча, мы приходим, а его нет, и в квартире был обыск…

– Молодой человек, мой опыт подсказывает, что чаще всего это оказывается обыкновенным раскардашем, устроенным не в меру перебравшим хозяином. Как, вы говорили, его зовут?

– Хельмут…

– Да, Хельмут мог сам разбросать в сердцах свою утварь, хлопнуть дверью и убежать. Свет даже не выключил. Преступники так не поступают.

– Но если бы в сердцах, – вернулся к разговору Винсент, – то на полу бы лежали и другие вещи, например подушки с дивана или посуда, а так, насколько я вижу, кто-то рылся именно в бумагах.

Комиссар смерил выскочку уничтожающим взглядом. Затем отправился к работающему возле входной двери дактилоскописту. Перемолвившись с ним парой слов, он вернулся и уже более миролюбивым голосом сказал:

– Обнаружены следы взлома замка. Поэтому оформляем незаконное проникновение в квартиру. Будете у нас в качестве свидетелей. Заодно и отпечатки пальцев сдадите.

– А как же все-таки с пропажей хозяина квартиры? – не успокаивался Майкл.

– Когда вы его видели в последний раз?

– Неделю назад…

– Неделю… неделю… – детектив задумчиво почесал затылок. – Я, кажется, знаю, кто его похитил…

– Да вы что? – встрепенулся Майкл. – Кто?

– Марсияне. Забрали его, как человека, узнавшего тайну Красной планеты. Будут его там допрашивать на предмет того, что он замыслил, – хихикнул комиссар в свои густые усы, – и вообще о том, что знает человечество². Так что не он последний. Готовьтесь…

Комиссар переступил через кипу бумаг на полу и под озадаченными взглядами двух свидетелей направился в другую комнату. Оттуда второй помощник кивнул ему головой. Пару минут спустя комиссар позвал туда Майкла с Винсентом.

Войдя в спальню, археологи увидели стоявшего возле стены сотрудника полиции с лупой в руке. Слегка пригнувшись, он осматривал замок вмонтированного в штукатурку небольшого сейфа. Тот был вскрыт, рядом на полу стояла большая картина. По всей видимости, она и прикрывала собой сейф.

– Подходите, взгляните, – пригласил комиссар свидетелей, и рукой в перчатке пошире открыл дверцу, – ничего не удивляет?

Майкл с Винсентом подошли к стенке. Внутри железного ящика лежала толстая пачка франков, немного долларов, пара золотых часов.

– Следы вскрытия сейфа тоже налицо. Я думаю, моя версия про марсиян становится все более правдоподобной. И вы не догадываетесь, что их тут могло интересовать?

– Абсолютно нет, – Майкл пожал плечами. Про план стратегического захвата Марса он промолчал.

Комиссар измерил его недоверчивым взглядом и продолжил:

– Но в любом случае нам будет необходимо провести еще расследование, чтобы принять решение о возбуждении дела по статье об исчезновении человека. Пока прямой связи между взломом и, как вы говорите, пропажей хозяина квартиры я не вижу. Скорее всего, это произошло в его отсутствие. В момент проникновения в квартиру его здесь не было. Как вы правильно заметили, – и он обернулся к Винсенту, – были бы следы борьбы. Например, подушки с дивана валялись на полу. Хотя подождем с другими фактами. Быть может, он к тому времени и сам отыщется. Но я бы не переживал особо. Мое мнение – он просто загулял. Так что я порекомендовал бы поискать его среди друзей. Будет какая-нибудь информация, я вам сообщу. И будьте всегда на связи, мало ли что!

* * *

Исчезновение немца очень взволновало Майкла. Хельмут был педантичный и обязательный человек. К тому же альпинист. А альпинисты люди суровые, в хорошем смысле слова, принятое решение будут исполнять свято. Исчезнуть перед назначенной встречей – для этого должны быть очень веские причины. Скорее всего, даже не связанные с его волей. А может, даже и с жизнью… Поэтому намеки комиссара Готье на поиски среди друзей американец воспринял скептически. Он был уверен, что результат будет нулевым. Винсенту такая категоричность показалась странной, но вдаваться в подробности было некогда. Все мысли француза были заняты другим французом – под его окнами со вчерашнего дня красовался новый блестящий Бугатти.

На третий день после несостоявшейся встречи в квартире на Сен-Мартен раздался телефонный звонок. Винсент бросил взгляд на неразобранные чемоданы и, пообещав себе самому, что это последний день его праздной лени, взял трубку. Послышался взволнованный голос Майкла:

– Винсент, ты не мог бы срочно подъехать к комиссару?

– А ты где?

– Я уже тут.

– А что случилось?

– Давай при встрече…

Через полчаса на свободном месте возле комиссариата 7-го округа припарковался красный спортивный автомобиль. Под завистливые взгляды курящих возле входа детективов молодой подтянутый человек хлопнул дверью машины и устремился в учреждение.

Майкла Винсент нашел в кабинете на втором этаже. Его друг сидел с унылым видом на потертом стуле возле не менее пошарпанного стола. Его всегда задорное круглое лицо заметно осунулось. Он исподлобья наблюдал за комиссаром, что-то строчившем на машинке Olivetti в лучах настольной лампы. Из-под усов комиссара торчала сигарета. Незажженная. Готье бросил короткий взгляд на Винсента и продолжил стучать пальцами по блестящим клавишам. Майкл, увидев друга, улыбнулся, но улыбка была не радостная, натянутая.

Винсент сел на свободный стул под стенкой. И пока детектив допечатывал «чистосердечное признание», «явку с повинной», «протокол следствия» или что-то иное, он беглым взглядом осмотрел помещение. Карта Парижа, истыканная флажками; несколько фотографий из богатой событиями жизни комиссара; пара дипломов и боксерские перчатки украшали одну стену. Другую занимал высокий резной шкаф с полками, заваленный папками и конвертами до самого потолка. В центре шкафа под стеклом в рамочке стоял портрет Эжена Видока³.

Наконец детектив поставил последнюю точку и, вытянув бумагу, откинулся на стуле. Чиркнув спичкой, он прикурил и стал молча перечитывать написанное. Густой дым заклубился перед ним в лучах настольной лампы. Оба гостя молча ждали, когда хозяин кабинета удосужится обратить на них внимание.

Готье дочитал документ и передал его Майклу. Тот, сопя носом, стал изучать бумагу.

– Давайте выясним, с какой целью меня вызвали в столь чудесное место? – не выдержал Винсент.

– Сейчас и до вас дело дойдет, – бросил комиссар кратко.

Американец, поморщив лоб и почесав подбородок, закончил чтение.

– И? – спросил Готье.

– Ну… если…

– Так, тогда подписывайте.

Майкл вздохнул, нехотя взял ручку и вставил ее в чернильницу.

– Давайте, давайте, сейчас перейдем к вашему алиби.

– Алиби? – встрял в разговор Винсент.

– Ну, да, – промолвил его друг, – меня тут кое в чем подозревают.

– Ах да, вы же не в курсе, – комиссар повернулся к Винсенту. – У нас тут открылись новые обстоятельства. Очень серьезные. Во время проведения следствия на месте преступления нами была изъята ореховая трость…

– Альпеншток, – поправил его Майкл.

– Да, именно он. С латунным наконечником. Так вот, на нем в неровностях и впадинах обнаружены следы свежей крови. Видимо, в спешке пытались их стереть, но тщательности не хватило. На трости, то есть альпенштоке, присутствуют отпечатки пальцев двух человек. Одни, я так понимаю, принадлежат хозяину трости, а вторые, – он посмотрел на Майкла, – вашему другу.

– Я же уже объяснял. Да, я держал в руках этот альпеншток, когда Хельмут хвастал своим последним значком⁴ из… – взволнованный Майкл чуть не проговорился про Альпенбург, но вовремя спохватился, – из гор.