Czytaj książkę: «Сборник мистики и ужасов»

Храм

Пожалуй, я бы мог сказать, что этот вечер был похожим на любой другой. Но, когда вокруг разрываются снаряды, а сумрачное небо окрашивает матовая пелена залпов и предсмертных криков отчаяния и боли, вряд ли такое описание будет уместным в моем повествовании. Нескончаемые дни и ночи этого хаоса постепенно становятся привычными, и человек, находящийся в круговороте чуждого адского котла, начинает с ужасом воспринимать окружающий мир как безысходную данность. Наша армия продвинулась далеко вперед, спустя год этого кровавого конфликта, конец которому не осмелился бы предрекать даже самый смелый из военных аналитиков. Цена войны слишком высока, чтобы можно было рассуждать о том, что наша миссия – избавить этот мир от скверны. За это время очень многое изменилось, кроме единственного правила любой массовой бойни – одни люди продолжали погибать, а другие зарабатывать. Неудивительно, что осознавать это неотвратимое чувство о двух сторонах одной монеты становится тяжелее с каждым днем. Фронт смог продвинуться далеко вглубь страны и наши позиции стали существенно преобладать, но, несмотря на это, людей продолжали безостановочно кидать в самое пекло. Власть имущие словно хотели заполонить трупами пространство новых территорий целиком, взяв абсолютно все под свой безоговорочный контроль. На счету нашего элитного отряда было невообразимое количество отнятых человеческих жизней, среди которых были и молодые солдаты, и повстанцы, а так же мирные мужчины, женщины и даже… Я часто закрываю глаза, в надежде не показать своих слез и не проявить свою слабость. Кем я стал? И чувствую ли угрызения совести? Возможно. Через какое-то время, находясь в этом грязном, пыльном и кровавом ужасе, ты перестаешь воспринимать жестокую реальность как нечто немыслимое и бесчеловечное. У людей есть лишь одно правило – либо ты, либо они. Иногда, по ночам, сознание погружается в страшные невыносимые сны. Женщина с ребенком тянет обожженные руки сквозь белую пелену ослепляющих взрывов, а ее глаза молят мою душу о спасении своего дитя, которое рыдает кровавыми слезами. Взор маленькой девочки настолько испуган и потерян, что сердце сильно сжимается в маленький комок, а тело невольно кидает в дрожь. Я бросаю автомат на сухие каменные руины, и пытаюсь протянуть спасительную руку в этом зловещем тумане войны. Но в этот миг снаряд, упавший с неба, разрывает людей на части и я просыпаюсь, содрогаясь в холодном поту. Мой разум настолько погряз в этих предсмертных человеческих агониях, что даже малая искра милосердия не может пробиться через опоры сострадания и собственной безысходности. Необъяснимый ужас охватывает меня каждый раз, стоит лишь открыть глаза темной ночью и почувствовать эти тягостные воспоминания, которые ещё не были стерты из сознания после пробуждения. Ведь становится ясно, что неудержимое стремление помочь несчастным не может прийти ко мне при свете дня, в этом нескончаемом круговороте жизни и смерти. Оно может постучать в неприступные стены моего разума только в самом страшном сне.

Согласно данным разведки, в одном из небольших поселков находился склад оружия массового поражения. По предварительной информации, на нем находились носители боеголовок с обогащенным ураном. Склад был прочно защищен с земли крупным иракским формированием, а наши попытки ударить с воздуха, обозначив цели, были немыслимыми. Риск ядерной угрозы мог в корне изменить успешный этап спецоперации, и руководство разработало стратегический план для нашего отряда. Ошибка могла стоить слишком дорого, и мы были вынуждены потратить неделю для того, чтобы откорректировать все недочёты, а так же провести ряд боевых учений. Ястреб прибыл на заданную точку сквозь сгущавшиеся сумерки и легкую прохладу. Около двух часов тягостного течения времени было потрачено, пока группа не приблизилась к высокому холму, за которым находилась вожделенная цель.

– Правила вам известны. Джон с Алексом займут первую позицию, Киллиан и Лия сопровождаете медика и техника под прикрытием. Элен, ты отвечаешь за обстановку, можешь сразу надеть тепловизор и смотреть в оба! Вопросы есть?

– Нет, сэр!

– Тогда вперед!

Мы пробирались довольно медленно, прислушиваясь к постоянным отчетам Элен. Она фиксировала расположение живой силы и помогала ориентироваться для того, чтобы отряд мог приблизиться к воротам огромного склада. Яркий свет прожекторов, рассекавший опустившуюся тьму на сухой песок, двигался довольно медленно. Командир Саймон нашел множество слепых зон, по которым удалось сложить маршрут, двигаясь небольшой вереницей. Я с Алексом был на середине пути в тот момент, когда ботинок ощутил странный предмет, скрывающийся под песком. Металлическая дощечка, оказавшаяся в моих руках была грязная и ржавая. Но стоило только мне смахнуть с нее песок, как мое тело пробрал ледяной ужас.

– Назад, всем назад! – кричал я по рации, словно обезумевший, панически вскидывая ее над головой, – Минное поле!

Раздался взрыв в тот момент, когда свет прожекторов упал на изображение черепа с костями в моих руках. Огромный столб взлетевшего песка и воздух, ударивший в спину, подтвердили самые страшные опасения – кто-то позади наступил на мину. В этот миг сверху раздались крики и заревела сирена смотровых пунктов. В наш отряд полетела поражающая артиллерия, и кромешную тьму разорвал звук взрывов разлетающихся осколков фугасных снарядов. Командир отчаянно кричал отступать, толкая каждого перед собой, чтобы замкнуть отряд и прикрыть собою людей, но в этот момент произошло то, что я не смогу описать простыми и понятными словами даже сейчас. По моим скромным предположениям, один из снарядов попал прямиком в мину, скрытую под слоем песка и грязи впереди нашей группы. Судя по всему, ударная сила сложилась в определенном эквиваленте, которого оказалось достаточно для того, чтобы земля под нашими ногами задрожала. Это непривычное ощущение поначалу не оказало воздействия на людей. Мы быстро отступали, пытаясь сохранить свою жизнь в этом ночном безумии. Но вскоре раздался сильный грохот, и поверхность ушла из-под ног, а часть ее под нами быстро погружалась в какую-то неведомую черную бездну. Я не смог сдержать равновесия и упал, в ужасе наблюдая, как отряд погружается в недра планеты, словно на большом адском лифте. Очертания каменистых пород, окружающих нас, величественно выделялись на фоне хлынувшего песка. Он, будто водопад, сыпался с поверхности, забивая дыхательные пути и глаза, от чего мы могли только безудержно кричать, хватая пыльный воздух своими легкими. Это непередаваемое чувство страха и беспомощности так сильно заполонило мой разум, что пришлось закрыть глаза и молиться богу в надежде открыть их вновь.

Не знаю, как долго мне пришлось лежать без сознания. Я очнулся от того, что меня тормошил командир, пытаясь убедиться в отсутствии телесных повреждений. Отряд был на огромной обрушившейся плите, которая находилась в большом полом пространстве. Она страшна зияла посреди ночного ужаса и этих высоких стен выломанной земной породы, которые нас окружали. С нами не было Джоди. Стала ли она жертвой этого странного стечения обстоятельств, или наступила на мину? Трудно сказать. В этом адском круговороте наши мысли и поступки были столь необъяснимы, что вряд ли человек сможет дать здравую оценку происходящему. Поверхность оказалась высоко над нами, а звуки выстрелов и снарядов все не угасали, хотя и слышать их стало значительно труднее. Они глухим эхом отдавались в этой мрачной темнице, из которой не было выхода. Но колоссальный глубокий мрак неизвестности был не единственным, что повергло в шок людей, оказавшихся в смертельной ловушке. Нашему взору предстало удивительное зрелище, вводившее сознание в неведомую прострацию. Гигантские стены из дымящихся тектонических плит казались детскими игрушками по сравнению с дверьми храма, который предстал перед нами во всем своем величии. Я думаю все мы получили одно и то же ощущение от увиденного, когда смогли, наконец, встать и молча разглядывали эти бледные ворота в саму преисподнюю, которые скупо освещались нашими фонарями. Помню как не смог произнести ни слова, а лишь с трудом ловил воздух, тронутый леденящим холодом самой смерти. И я слышал такие же звуки тяжелого дыхания остальных членов нашего небольшого отряда.

– Кажется, это место ещё более мертво, чем египетский морг… – заметил Киллиан.

– Господи… где мы? Что это за древность? Это склеп? – ошарашенно произнесла Кейт, не отрывая взгляда от колоссального сооружения.

– Это Аккадский храм, погруженный в глубину веков. – ответил Алекс, рассматривая непонятные символы, выгравированные на каменных плитах. – Согласно наиболее достоверным легендам, Аккад был древним государством и располагался в северной части Месопотамии в 14 веке до н.э. Это как раз территория современного Ирака.

– Откуда ты все это знаешь? – поинтересовался Саймон, очищая дуло автомата от большого слоя песка и глины.

– Я с детства увлекаюсь книгами и палеографией, сэр. Кроме этого, мне всегда было интересно узнать о нашем прошлом. Его тайны кажутся скрытыми от нас под семью замками, но на самом деле разгадка окружает повсюду, стоит лишь капнуть поглубже.

– Ну капнули мы знатно, судя всему. Как нам выбраться отсюда, командир? – спросила Лия, в страхе глядя на высокий столп земли.

– Отсюда нет выхода наверх. Путь отрезан, да и миссия наша провалена. Я передам сигнал и запрошу поддержку, чтобы нас вытащили отсюда. Элен, что по амуниции?

– Тепловизор отсутствует, он выпал во время землетрясения и остался наверху. Есть детектор движения и дозиметр радиационного фона. На данный момент ионизирующее излучение в норме, изменений не регистрируется, сэр.

– Его дверь приоткрыта, мы можем спрятаться внутри пока нас не настиг очередной снаряд. – сказал я, глядя на одну из дверей, за которой виднелась еле заметная темная полоса.

Саймон стоял долго, переключая свой взгляд между древним храмом и бездонной пропастью, в которой мы оказались. Он словно взвешивал в голове все "за" и "против", не погружая нас в свои глубокие рассуждения. Признаться честно, несмотря на наше незавидное положение, я прекрасно понимал простую истину, неотвратимо повисшую в воздухе. В нашем отряде не было человека, который бы не знал, что именно выберет командир.

– Группа, слушай мою команду! Заходим внутрь и ждем помощи, чтобы не стать легкой мишенью для врага. Держимся вместе и не разделяемся. Любые вопросы адресуются лично командиру. Всем ясно?

– Да, сэр! – ответили мы хором и начали медленно заходить внутрь, погружаясь в беспроглядный мрак.

– Алекс, чего встал?! – тихо прошептал я напарнику, который стоял перед воротами и разглядывал странные символы.

– Мне одному кажется это плохой идеей? – спросил он, недоуменно посмотрев на меня, словно что-то не договаривал.

– Ты приказ слышал?

– Да… иду я, иду. – он вскинул автомат с включенным фонарем, и, нехотя взглянув на храм, вслед за остальными исчез в его мрачном покое.

Нас окружала холодная тьма, местами с трудом растворявшаяся под напором наших небольших фонариков. Они явно не были рассчитаны на такую всепоглощающую мрачную атмосферу большого пространства. Внутри храма было много ветхих колонн и странных алтарей, природа которых нам не была известна. Очертания потолка, которые вряд ли можно было детально рассмотреть даже при ярком свете дня, напоминали громадных размеров купол темного льда. Ощущая пронизывавшую стылость и странный запах этого воздуха, мы углубились в западную сторону и разбили небольшой лагерь в этом безжизненном месте. Зажгли обе спиртовые лампы из армейского ранца, не пострадавшие при падении, и окружили их в надежде немного согреться, а так же перекусить сухим солдатским пайком.

– Что ещё ты знаешь об этом месте, наш уважаемый любитель истории? – спросил Саймон, глядя с ухмылкой на Алекса, открывающего консервы.

– Я не хотел бы показаться каким-то ученым заумником, сэр. Но это место очень странное, а его назначение в летописи, пожалуй, переоценено. Во всяком случае, я искренне на это надеюсь. Потому, что Аккадский храм был святыней, которую постигла страшная участь. – ответил Алекс, и мы ощутили нотки страха и неуверенности в неестественной интонации его голоса.

– И что же здесь произошло? Не томи, солдат.

– Согласно наиболее достоверным легендам, сэр, царь Аккада вел жестокую войну с соседними народами, одновременно борясь с голодом и чумой. Его придворные знахари уверяли, что вражеские колдуны нагоняют неурожай и страшную болезнь на жителей огромного царства. Спустя годы кровопролитных сражений, царь впал в безумие и укрылся в этом храме. В надежде одержать долгожданную победу, он казнил множество пленников в качестве кровавых жертв своим богам. В тот момент, когда враг приблизился к воротам, произошло солнечное затмение, и неизвестные существа начали истреблять обе армии. В древних летописях указывается на фрагмент, согласно которому царю удалось сбежать глубоко под землю, в катакомбы храма, ставшего склепом для растерзанных душ. Но проклятые существа из самих глубин ада нашли его и там.

– И что же это за существа? – растерянно спросила Лия, обхватив горячую лампу руками.

– Об этом не сохранилось никакой информации. Судя по всему, это какая-то неизвестная сила. Что-то настолько ужасное и невероятное, что об этом невозможно было упомянуть даже в мифах.

– У нас есть ответ любому исчадию ада! – рассмеялся Киллиан, хлопая по длинному дулу своего автомата. Его голос пронесся гулким эхом по всей протяженности черных стен, и ушел в небольшие расщелины, словно по длинному лабиринту, ведущему под землю.

– Ты можешь не кричать?! Тут и так мерзко и страшно! – прошипела Кейт, засадив прикладом ему в бок.

Немного перекусив, и обнаружив наличие только трех спальных мешков, мы пришли в растерянность. Но по приказу Саймона и нашего собственного рассудительного мнения, были вынуждены отдать их женской половине, а сами улеглись спать на самые сухие места, неподалеку от высоких стен. Холодный воздух и мрачная атмосфера не позволяли закрыть глаза довольно долгое время, пока мой разум, раздираемый всеми тяготами этого тяжелого дня, не смог отправиться в блаженный мир сновидений. Моя жизнь не имела ничего схожего с жизнью человека из робкого десятка, и меня не беспокоили даже малейшие предчувствия тревоги или опасности. Я посмеялся бы над самой мыслью, что в глубине окрестностей этого древнего склепа может таиться что-то невероятно ужасное или невиданное. Нечто не из нашего мира и неподдающееся простой человеческой логике, или описанию здравого рассудка. Ведь, среди его поражающих разум древностей даже сами призраки мертвых, по моему естественному умозаключению, давно уже растворились в глубине веков и превратились в пыль.

Посреди ночи я пробудился и открыл глаза. Тело раздирал на части пронизывающий холод и мои окоченевшие руки стали дрожать. Когда веки стали снова закрываться, я уловил какое-то странное движение в застывшем мраке. В смутной пелене взора, который ещё был охвачен состоянием полусна, мне показалось, что от самой длинной тени ветхой каменной колонны отделилась какая-то ее часть и медленно поползла к Элен, лежащей ближе всех к небольшим руинам. Даже сквозь свою тяжелую дремоту, мое сознание ощутило присутствие чего-то сверхъестественного и зловещего. Но как только я пошевелился, чтобы попытаться встать, жуткий силуэт отодвинулся обратно и вновь слился с длинной тенью. Его внезапное исчезновение заставило меня полностью пробудиться. И, тем не менее, я не мог быть полностью уверен, что в действительности видел его. В тот краткий миг, когда глаза смутно запечатлели это нечто, мне показалось, что некий предмет был круглой формы, темным и сморщенным. Он полз по земле, сокращаясь как червь по пути своего движения. После этого я долго не мог заснуть. И если бы не этот проклятый холод, без сомнения поднялся бы посмотреть и удостовериться в том, что это не плод моего больного воображения. Но, окинув взглядом свой отряд, который мирно и беззаботно пребывал в гостях у Морфея, сразу выкинул эти фантастические надумки собственного подсознания. Списав их на свое сонное состояние и адский холод, я вновь закрыл глаза.

Мы проснулись и вскочили на ноги от леденящего кровь звука, будто раздавшегося сквозь темную завесу наших мрачных снов. Элен кричала из глубины подземного лабиринта, как человек, который впал в панику и отчаяние, граничащее с безумием. На какой-то миг в наших глазах застыл ужас, пока мы не убедились, что ее нет рядом, и не бросились к узкому входу у низа стены, откуда раздавались вопли. Наши руки, держащие автоматы, дрожали в этом сером туннеле, и я был готов поклясться, что командир стал жалеть о своем решении.

– Элен! Ты слышишь меня?! Ответь! – кричал дёргано Саймон, шагая далеко впереди нас. – Джон, Алекс, Киллиан рассредоточиться немедленно, найдите ее! Лия, держись позади меня.

– Да, сэр!

Мы разбрелись по нескольким развилкам, в страхе понимая, что ее крик становится все глуше, будто бы углубляется в смрадные ямы подземелья. Воздух становился все более зловонным. Мгла нехотя отступала от потока света фонаря, а я медленно двигался вперед, закрывая нос рукой, будто это могло изменить мое восприятие этого жуткого места и облегчить дыхание. Настал момент, когда пришлось остаться одному. Я слышал крики товарищей, которые настойчиво звали ее по имени. Но сам начинал понимать, что больше не могу кричать в полном одиночестве. Чувство, охватившее меня в этом страшном месте, так сильно давило, что оружие в руках перестало ощущаться сколь-нибудь весомым преимуществом. Наоборот, сейчас мой разум воспринимал его как единственный предмет элементарной защиты от невидимого врага. Извилистый путь привел к странным ступеням, висевшим над черной бездной. Я мог повернуть назад, но как теперь найти дорогу в запутанном клубке этих тысячелетних захоронений, оставшихся далеко за спиной? Покричав, в страхе оборачиваясь от каждого звука, и убедившись, что голоса моего отряда остались лишь в моих воспоминаниях, я спустился по ступеням. Это был длинный просторный склеп, напоминавший подземный коридор. Его пол был покрыт толстым слоем странной пыли, оставшейся в нем ещё с незапамятных времен. Тяжелый воздух сохранял противный запах, навеки замурованный в этом беспроглядном мраке. Я медленно шел вперед и кричал в попытках услышать голос Элен и узнать, что же с ней произошло. Мои ночные видения не выходили из сознания, когда я вспомнил о странном силуэте. Неужели эта безумная червеподобная тень и вправду была чем-то реальным, а я совершил ошибку, не придав ей ровным счетом никакого значения? Стены коридора, по которому я шел, были расчерчены темными геометрическими фигурами, среди которых, как в египетских рисунках, встречались иероглифы и чрезвычайно удивительные символы, будто бы оставленные в этом мрачном месте для будущих поколений. Большинство из них мне не были известны и, мягко говоря, выглядели малопонятными. Но фигуры людей на изображениях были выполнены не совсем обычно. Их головы, как мне показалось, были обернуты своего рода большими тюрбанами, или чем-то в этом роде. Художник, судя по всему, пытался подчеркнуть попытки необычных человеческих жестов, которыми они хотели снять и освободиться от этих головных уборов.

Не знаю сколько времени я шел, меняя один коридор на другой. Казалось, что это место забрало меня на целые столетия, ведь я погружался все глубже и глубже в эту зловещую бездну одиночества. Элен упорно не отзывалась, а все попытки связаться с отрядом по рации так же не увенчались успехом. Эфир был такой же пустой и одинокий, как атмосфера этого адского храма. Страх медленно запускал свои руки в мое сознание. Тусклый луч фонаря был единственной спасительной завесой между контролем собственного тела и безумием, которое было готово ворваться в мой разум, как только свет оставит меня с ним наедине. Войдя в очередной мрачный склеп, я заметил, что он был больше остальных. В его центре стоял большой каменный алтарь, похожий на место жертвоприношений. И о боги… перед одной из глухих стен стояла… она ли это была? Трудно сказать. По росту и форме это однозначно было похожим на Элен, но сомнения, захватившие меня, имели все основания существовать в этом мрачном заточении. Ее голову украшало подобие черного капюшона, который свисал с обеих сторон сморщенными складками. Судя по размерам и форме этого предмета, вид Элен точно напоминал мне изображения людей на бесконечных коридорах этого проклятого храма. Я встал в ступор от неожиданности и меня захлестнуло невыразимое волнение, когда ко мне пришла странная мысль. Девушка выглядела как связующее звено с утраченными эпохами, которые давно канули в небытие.

– Элен, с тобой все в порядке? Ты слышишь меня? – прошептал я с ужасом, светя фонарем и пристально вглядевшись.

Элен молчала, но я вздрогнул от вида ее капюшона, он выглядел отвратительно и отталкивающе. Кроме этого, этот мерзкий убор начал двигаться, вселяя в меня панический страх. Я сразу вспомнил слова Алекса и замер, не имея возможности сделать шаг назад или просто пошевелиться. Все происходящее было сверхъестественным и нереальным, словно дремотный кошмар. Но существо, обволакивающее голову Элен, явно было какой-то неизвестной формой жизни, которая, вопреки всем известным понятиям науки, выжила в этих мертвых катакомбах. Она стояла ко мне спиной, и начинала издавать жуткие звуки, не имеющего ничего общего с ее голосом. В этой зловещей темноте я не мог поверить, что механический шипящий вопль, доносившийся до меня, могли произносить человеческие губы. Или, по крайней мере, голосовые связки живого человека. В нем содержалась какая-то бездушная человеческая агония, будто вопль этот исторгал труп со вселившимся в него дьяволом. Я попытался приблизиться к Элен, чтобы сбросить адское существо, но в этот момент она резко повернулась, заставив меня дернуться от неожиданности. Не обращая внимания на присутствие человека, Элен подошла к одному из алтарей, застывших в вечности и взяла с его поверхности большой металлический брусок. Девушка вернулась к стене и начала наносить по ней невероятно сильные удары, словно была наделена огромной потусторонней физической силой. Под ее неистовыми ударами глухая стена осыпалась, оставив на полу кучу обломков и обнажив узкий проем в стене. Все происходящее в этом мертвом месте выглядело настолько фантастичным и ужасным, что я был сбит с толку и лишен воли действовать. Прежде чем я опомнился, Элен отбросила в сторону металлический брус, и начала что-то нащупывать в стене. Должно быть, это был скрытый рычаг, или другой механизм. Хотя, как она могла знать о его существовании, если только не была охвачена полным безумием, и не находилась под контролем мерзкого существа, раздувающегося на ее голове? Предмет в стене вскоре поддался ее воздействию, и, к моему удивлению, стены этого склепа сильно задрожали. Далеко над моей головой послышался странный грохот. Настолько колоссальный, что казалось само небо падает на землю, обрекая на неумолимую смерть все живое на этой планете. Мысль о том, что Элен закрыла двери в этот древний храм, заперев нас навеки, также не давала мне покоя. В глубине души появилось желание сравнить себя с Аккадским царем, терзавшим тела и души захваченных пленных. Обессиленный разум заполонило неудержимое стремление бежать без оглядки. Вон из этого безжизненного и необъяснимого места. Из этой, леденящей кровь, обители ужаса и отчаяния, которая явно досталась мне за все грехи и мерзкие поступки. За кровь невинных людей на своих руках, которую я не смогу стереть из сознания, как сильно бы не старался. За все ужасы этой страшной войны, на которую мы каждый день обрекали людей. За ту искру милосердия, что не может высвободиться из моего собственного холодного заточения. В этот момент Элен схватила меня за руку так быстро, что это было неподвластно человеческому зрению. Я кричал от ужаса, вскинув подвешенный на плечо автомат свободной рукой и стрелял в нее, крича как сумасшедший. Пули проходили через тело человека, как сквозь масло, и впивались в стены, оставляя кровавые дыры. Но Элен ничего не чувствовала, будто ее организм был наделен необъяснимой силой и упорством. Она молча шла к большому каменному алтарю, волоча меня за собою и дергаясь, в порыве неконтролируемой агонии. Понимание этого только добавляло ужаса к моему отчаянному положению. В этот момент я решил, что остался только один выход. Схватив армейский нож, я начал резко наносить удары в основание странного дрожащего капюшона на ее голове. Чем именно было это мерзкое существо, я не мог даже вообразить. Если вообще человек может вообразить нечто подобное. Бесформенный, черный слизняк, напоминающий огромных размеров дождевого червя. У него не было видимых органов, а описание существа можно свести лишь к понятию пульсирующей адской субстанции, с легкостью контролирующей поведение Элен. Удары ножом прошли сквозь него, нанеся огромные раны. Это порождение ужаса застыло и из него хлынул поток человеческой крови, вызывающий отвращение. Он был перемешан с черной массой, напоминающей сгусток переваренных волос, кожи головы или мозга. Элен пошатнулась и упала на пол, растянувшись во весь рост. Поборов собственное отвращение и ужас, заполнявший меня изнутри, я наклонился над ней, тяжело дыша, и сорвал с головы мерзкую тварь. Но лучше бы я этого не делал. У Элен больше не было человеческого мозга, все было выедено, а ее черты лица даже не были покрыты страшными ранами. Лица просто не существовало. Я выпустил мерзкую тварь из онемевших пальцев, и увидел ряд присосок, испачканных в крови, когда субстанция упала на землю и перевернулась.

За спиной послышался еле заметный шорох. Я упрямо не хотел поворачиваться, сознание пыталось списать неожиданный звук на безумие, захлестнувшее мое тело. Когда все же мне удалось повернуться, мое сердце застучало в висках, как бешеное. Передо мной в полной тишине стоял отряд вместе с командиром. Они были без оружия и, словно не видели меня, прислушиваясь в надежде поймать громкие звуки автоматных очередей, разорвавших вековой покой ледяного храма. Я хотел окликнуть ребят и попросить о помощи, но вовремя понял, что люди, которые стали мне родными, не смогут ответить взаимностью. Я даже не мог рассмотреть их лица, потому что проклятая черная масса мерзко восседала на каждой голове. Люди закрыли мне дорогу на выход, а за их спинами сверкали странные тени, которые поначалу невозможно было описать. Но вскоре, сконцентрировав зрение на далеком слабом луче собственного фонаря, с содроганием я заметил множество противных, копошащихся существ, которые извивались и ползли в мою сторону. Казалось, что вся темнота кишит ими, закрывая для меня единственный путь на выход. Теперь мне стало ясно, что именно этих исчадий тьмы жители Аккада не смогли внести в древние летописи. Признаться честно, сейчас, находясь в этом адском зловещем котле, который невозможно описать словами, я понимаю простую истину. Никто не побоялся бы начертать эту тайну на старинных преданиях древних мифов, это просто некому было сделать. Они не вышли из этой темницы растерзанных душ. Все несчастные остались в ней, растворившись навеки. Я, дрожа от ужаса, взглянул в единственный проем в стене, который был мне доступен и бросился туда, не произнося ни звука. Понимая, что этот путь скорее приведет меня на самое дно ада, я мечтал лишь об одном – чтобы меня оставили в покое. Мне казалось, что куда лучше сгинуть в этом проклятом месте в полном одиночестве, чем отдать свою душу во владение этих страшных и необъяснимых существ.

Туннель, представляющий собой большой лабиринт, был настолько длинным, что я опять потерял счет времени, а ноги подкосились от усталости. Странные черные тени преследовали меня на всем протяжении этих бесконечных стен. Я словно слышал чье-то дыхание за своей спиной, и каждый раз оборачивался, махая ножом, чтобы снова и снова убедиться, что тут никого нет. Туннель заканчивался у низкого, полуразрушенного входа, заваленного обломками камней, на который падал косой луч яркого дневного света. Это был другой вход. Не тот, через который мы проникли в эту кровожадную обитель мертвых. Мне оставалась совсем немного, когда абсолютно беззвучно и неожиданно что-то упало на голову с потолка, причинив невероятно сильную, колющую боль. Словно сеть, которую кидают рыбаки, предмет заполонил мое сознание, а в кожу впились сотни иголок, пронзающих плоть. Ужас, обрушившийся на меня в этот момент, был на порядок выше всех мыслимых и немыслимых страданий, который мог бы вместить в себя ад целиком. Я начал безумно бить ножом по черной массе, чувствуя как тварь запустила острые беспощадные когти самой смерти в черепную коробку. Инстинкт самосохранения бил ключом в сознании, которое больше не обладало рациональным мышлением или сильной волей. Кровоточащая масса бесформенно рухнула на землю и я увидел близкий солнечный свет. Шатаясь, я из последних сил побрел к выходу из склепа. Яркие лучи передо мной танцевали в диком, неописуемом ритме, ослепляя зрачки, погруженные в бесконечный мрак этого дикого захоронения. Разум погружался в смутное состояние покоя и умиротворения, пока ноги не вывели меня из храма, отказав сделать ещё хотя бы шаг.

Очнувшись от раскалывающейся боли в голове, я обнаружил себя в больнице. Врачи говорили без сознания я пробыл недолго и, без преувеличения, стало настоящим чудом, что удалось вылезти из храма на второстепенной линии фронта, оказавшись в руках наших солдат. Тектоническая плита разрушилась довольно сильно, оголив большую часть страны и тайны, захороненные в ней веками. Многочисленные раны, нанесенные собственным ножом, страшно зияли на моей голове, наряду с точечными уколами проклятого адского существа. Несмотря на то, что мне единственному удалось выбраться из этого мрачного и леденящего душу склепа, одно из странных ощущений не давало мне покоя. Я пытался свести его на нет через собственный страх и ненависть к этому месту, но разуму начинало все больше казаться, что черная масса оставила внутри моего тела зловещую метку. Вместе с отвращением бежать подальше от этого, кишащего вековыми страхами Аккадского храма, внутри меня чувствовалось мерзкое, совершенно противоположное, и дико невыносимое стремление. Я жаждал вернуться и обрести в этом месте свое пристанище. Будто прежняя жизнь никогда не принадлежала мне, а там, в этом спокойном и нетронутом временем месте, находилось то, к чему я всегда так отчаянно стремился – собственный покой. Если я неожиданно исчезну и попытки поисков не увенчаются успехом, то знайте – я не смог совладать с этим зовом из бездны мрака. А душа моя больше не принадлежит никому, кроме древней и необъятной силы, что скрывается в его тьме.