Czytaj książkę: «Исповедь боевика. Откровения добровольца»
Редактор Артем Пудов
Корректор Александра Рябухина
Дизайнер обложки Максим Новиков
© Бондо Доровских, 2018
© Максим Новиков, дизайн обложки, 2018
ISBN 978-5-4474-4054-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Об авторе
Бондо Доровских родился в 1974 году в Душанбе (Таджикской ССР) в семье потомственных военных. И прадед по материнской линии воевал, и дед по отцу был кадровым офицером, а дед по матери – военным летчиком. Все мужчины семьи так или иначе причастны к военному делу. Не удивительно, что Бондо тоже стремился туда, где опасно, где идет война, где не на жизнь, а на смерть отстаивают свои интересы люди и государства.
До войны была обычная жизнь: школа, институт – факультет химической техники и кибернетики. Бизнес. Да, свой бизнес Бондо начал еще в 1992 году – сначала продавали ткани, затем наладили поставки хлопка из Средней Азии. С 2000-го подключился и нефтебизнес: АЗС, нефтебаза…
В июле 2014 года семейное призвание напомнило о себе – в составе бригады «Призрак» Бондо участвовал в вооруженном конфликте на юго-востоке Украины, а позже в боях по обороне села Никишино в составе 1-го Славянского батальона ДНР.
О том, что видел и как все было, Бондо Доровских рассказал в 2015 году в интервью Радио Свобода. И после не раз выступал в различных СМИ с комментариями о ситуации в Донбассе.
С октября 2015 года Бондо собирает добровольцев для поддержки курдских операций против ИГИЛ (Запрещенная в РФ организация). При этом на своей страничке в Facebook он честно предупреждает о возможных последствиях такого поступка: «Пожалуйста, помните, что жертвовать своей жизнью и прийти на помощь к другим людям – это серьезное решение. Конфликт является относительно интенсивным по современным военным стандартам – свыше 3% летальности. Если вы получите ранение, то не будет медицинской эвакуации в военный госпиталь современного уровня. Не будет военной пенсии и поддержки. Премии ИГИЛ достаточны высоки – $250 000 за голову каждого приезжего добровольца. А в случае похищения шансы на спасение крайне низки.
Вы вернетесь домой один, с несколькими фотографиями, чтобы вспоминать о своих боевых буднях, возможно, встретите новых друзей и, возможно, всю оставшуюся часть жизни останетесь с посттравматическим синдромом или будете иметь глубочайшую депрессию.
Подумайте, нужно ли вам это, действительно ли это ваше призвание?!»
В настоящее время Бондо Доровских живет в России, а работает за ее пределами. Международная торговля сырой нефтью преимущественно из стран Западной Африки занимает все его время.
Тема войны, однако, не ушла из жизни: интерес не только сохранился, но и расширился. Но писать об этом автор не может, по крайней мере пока.
Патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении своем есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых – отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти.
Так он и проповедуется везде, где проповедуется патриотизм. Патриотизм есть рабство.
Л. Н. Толстой. Христианство и патриотизм
Пролог
Стремление защищать свою страну возникло у меня еще во времена, когда наши войска находились в Афганистане. В ту пору, еще мальчишкой, я мечтал, что окажусь там, где выпадет честь стать воином-интернационалистом. В Душанбе, где я родился, все было пропитано этим с детства, Таджикская ССР граничила с Афганистаном. Нередко можно было увидеть, как советские военные колонны, спускавшиеся с горных долин, въезжали в город, и я еще ребенком почувствовал к этому необычайный интерес. В школу к нам часто приходили солдаты, рассказывающие про Афганистан, мы с упоением их слушали. Многие друзья моих родителей уезжали туда на заработки. Как-то раз, проснувшись утром, я увидел боевой пистолет, который чудом не утащил с собой в детский сад. Но, к моему большому сожалению, войска были выведены до того, как пришла пора мне служить.
Весной 1992 года, придя в военкомат, я попросил, чтобы меня отправили куда-нибудь на войну. Прапорщик развел руками и сказал, что военных конфликтов с участием России не происходит, за исключением Югославии, где находился наш миротворческий контингент, попасть в который мог только тот, кто уже отслужил в армии по призыву. В ту пору не было интернета и жил я в маленьком городке Тверской области. В газетах об этом не писали, информация была не так доступна, как сейчас, поэтому я не знал, что у войны всегда найдется свободное местечко в любые времена. Было бы желание и средства. А тогда, в 1992 году, мне ничего не оставалось делать, как поступить в химико-технологический институт, так как служить в армии, которая не воевала, было для меня пустой затеей.
В 2000 году я организовал предприятие по реализации продуктов нефтепереработки. Ежемесячно мои компании продавали тысячи тонн нефтепродуктов, благодаря чему я имел возможность оказывать спонсорскую помощь, в том числе и правоохранительным органам.
Стоимость барреля нефти тогда, в 2002 году, составляла всего 25 долларов, поэтому предприниматели в России несли долговую нагрузку государства в виде обеспечения жизнедеятельности некоторых государственных структур.
Запрос с УБОП КМ УВД Ивановской области, 2002 год.
На моем бензине ездили почти все районные отделы внутренних дел города Иваново, а во вторую чеченскую кампанию я неоднократно финансировал отправку бойцов СОБР1 в зону вооруженного конфликта.
Благодарные бойцы СОБРа организовывали для меня обучение по огневой подготовке, используя различное вооружение, а именно: ПКМ2, гранатомет РПГ-73, ВСС4, автомат Калашникова и другие. Кроме того, ребята составляли мою личную охрану.
С РПГ-7, в 10 км. от г. Иваново, 2002 год.
Помогали мы деньгами и Управлению ФСБ по Ивановской области. Службу безопасности моей компании возглавлял подполковник этой же организации, а также у нас трудилось еще несколько оперативных сотрудников УФСБ.
В результате я получил десятки благодарственных писем от руководителей различных подразделений МВД и ФСБ России.
С бесшумной снайперской винтовкой,
в 10. км. от г. Иваново.
С пулеметом Калашникова,
в 10.км. от г. Иваново.
Собираясь на войну
Еще в феврале 2014 года, смотря российское телевидение, я не мог оторваться от экрана. Все СМИ, за исключением канала «Культура», непрерывно освещали события в Украине. Вечерние новости увеличились с тридцати минут до одного часа и более. Если бы не моя работа, на которую я устроился не так давно, я был бы уже там еще в апреле, когда российские граждане оказались в Славянске5. Проснувшись на следующий день, я смотрел на себя в зеркало и мысленно говорил: «Не вздумай туда поехать – это не твое дело». Последние годы я проживал в Москве и должен признаться, они были не самыми лучшими в моей жизни. Несколько месяцев назад мне предложили работу директора по развитию в строительной компании, которая занималась жилым, промышленным и коммерческим строительством. После того как я ежемесячно продавал нефтепродукты на миллионы долларов, работать на дядю, пусть и в роли директора, было не очень завидной участью. Поэтому работа отошла на второй план, впрочем, она меня с самого начала не интересовала. «Мы должны добить бандеровцев, потому как наши деды их не добили», – говорил во мне эфир какого-то канала.
– Доброе утро, – говорю я охраннику, открывающему дверь.
– Доброе, – приветствует он.
– Вы видели, что творят нацики на Донбассе?
– Вы в это верите? Может, мы слишком доверчивы?
– Да о чем вы говорите? Хохлы продались американцам, причем уже давно.
– Может быть… – отвечаю я, думая о своем.
Придя в офис, включаю компьютер и погружаюсь в интернет: ищу свежие новости о событиях в новоиспеченной Новороссии, где орудует Стрелков6.
В начале апреля группа его вооруженных людей захватила административные здания в Славянске Донецкой области. 13 апреля 2014 года Совет национальной безопасности и обороны Украины принял решение о начале антитеррористической операции с привлечением Вооруженных сил Украины. В этот же день в Славянске попала в засаду и была обстреляна группа сотрудников СБУ7. Часть из них была убита и ранена. Так началась война на юго-востоке Украины, где организаторами и вдохновителями были российские граждане, после чего появился следующий анекдот.
Бабушка подходит к внуку и спрашивает:
– Сынок, а что это делается на улицах Славянска? Что это за баррикады?
– Революция, бабуль.
– А кто против кого?
– Наш народ против преступной власти.
– А что это я, милый, там своих не вижу, все одни приезжие…
Вечером приехал домой – и снова телевидение: там гибнут люди… убивают русских людей… запрещают говорить на родном языке…
Я скоро буду у вас. Дождитесь!
Утром умываюсь, смотрю в зеркало и говорю: «Не вздумай туда поехать. Нет, конечно, нет. Я ведь не дурак, конечно, не поеду. Мне там нечего делать…» С каждым днем я погружался все глубже и глубже. Меня занимало только одно – Донбасс и все, что с ним связано. Я стал себе признаваться, что, возможно, все-таки туда поеду. Хотя эта мысль меня пугала, и я тщетно отгонял ее. Мне не удавалось найти информацию о том, как добраться до Славянска, чтобы при этом не попасть в руки украинских властей. Самостоятельно ехать туда я был не готов, глух был для доводов разума, который кричал мне: «Куда ведешь ты меня?» Но был голос в сердце: «Сделать это – твой долг». И так силен был тот голос, что представления разума становились ничтожными…
Шел конец мая, когда я нашел адрес электронной почты военкомата Славянска, куда немедленно написал о своем желании прибыть. В ответ мне сообщили: «Вам нужно прибыть в город Славянск и прийти в военкомат». Я понимал, что сделать это будет не просто, так как украинские власти высаживали с поездов россиян, мужчин в возрасте от 18 до 60 лет, чтобы ограничить поток добровольцев, хлынувший в Украину.
«Какого черта! – думаю я. – Как туда добраться?»
Вспомнил про товарища, проживающего на самой границе с Украиной в Донецке Ростовской области. После окончания чеченской войны он демобилизовался из армии и занимался контрабандой некоторых товаров из России в Украину. Нужно было срочно его найти и попросить о помощи, чтобы его компаньоны из Украины доставили меня в Славянск. Но, как назло, мой товарищ как в воду канул, и, потратив несколько безуспешных дней на его розыск, я вернулся к поискам в интернете информации, способной мне помочь.
Я бы мог, конечно, рискнуть и поехать самостоятельно в Украину, но было одно но: появившиеся долги ограничивали мое передвижение за пределы Российской Федерации. Я мог рассматривать только одно – незаконное пересечение границы, для которого мне было необходимо «окно».
На выходные приехал в Иваново, где через забор от приятеля дислоцируется 98-я дивизия ВДВ.
– Макс, я на Украину собрался, – сообщаю я.
– Зачем тебе это надо?
Darmowy fragment się skończył.
