Czytaj książkę: «Будь проще. Беседы о дзен-буддизме. Части 1-2»

Czcionka:

* * *

Будь проще. Беседы о дзен-буддизме. Часть I

Между просветленным человеком и непросветленным нет никакой разницы, абсолютно никакой. Просто просветленный человек знает об этом, а непросветленный не знает – вот и все.
Ошо

Глава 1. Возвращение с Дырявой Дороги

Отдыхай, возвращаясь с
Дырявой Дороги
На Дорогу Недырявую.
Если идет дождь, пусть идет,
Если дует ветер, пусть дует.

Мое вековечное «Я»
По сути не существует.
После смерти некуда идти,
Нет вообще ничего.

Когда спросили, он ответил.
Нет вопроса – нет ответа.
У мастера Дарумы,
Должно быть,
Нет ничего в голове.

Наш ум – не имеющий ни конца, ни начала,
Хотя он рождается и умирает —
Сама пустота!

Все грехи, совершенные
В Трех Мирах,
Поблекнут и исчезнут
Вместе со мной.

Религия иррациональна – она исходит из иррационального и предназначена для иррационального. Рассудок не способен ее вместить, он слишком мал.

Религия – это бескрайнее небо существования, а рассудок – крошечное явление, присущее человеку. Рассудок надо потерять, его необходимо отбросить. Только выйдя за пределы ума, человек начинает понимать то, что есть. Это радикальное изменение. Философия не в силах вызвать радикального изменения, на это способна только религия.

Религия не философична, она антифилософична, а дзен – это самая чистая форма религии. Дзен – самая сущность религии. Поэтому он иррационален, абсурден. Если вы попытаетесь понять его при помощи логики, вы будете сбиты с толку. Его можно понять только без участия логики. К нему нужно подходить с глубоким расположением и любовью. Дзен невозможно постичь с помощью эмпирических, научных, объективных концепций. Их нужно отбросить.

Это феномен сердца. Его необходимо чувствовать, а не размышлять о нем. Чтобы познать его, им нужно быть. Быть – значит знать, и нет никакого иного способа познания.

Именно поэтому религия должна избрать для себя другой язык. Религия должна говорить притчами, поэзией, метафорами, мифами. Это косвенные способы намекнуть на истину – только лишь намекнуть, а не указать напрямую, прошептать о ней, а не прокричать. Истина приходит, когда с ней есть глубокий внутренний контакт.

Эти короткие стихи мастера дзен Иккью необычайно значимы. Они не являются образцами великой поэзии, запомните это, у них иное предназначение. Поэзия используется лишь как средство всколыхнуть ваше сердце. Поэзия не самоцель. Иккью не стремится к созданию великой поэзии, он не поэт, он мистик. Но вместо того, чтобы говорить прозой, он по определенной причине говорит стихами.

Эта причина состоит в том, что поэзия обладает способностью намекать на вещи. Поэзия имеет женскую природу, проза – мужскую. Проза по своей структуре логична, поэзия по сути своей нелогична. Проза должна быть четкой и ясной, а поэзия – смутной и неуловимой, именно в этом ее красота и отличительная особенность. Проза однозначна и говорит об одном, поэзия говорит о многом. Проза необходима в обыденном мире, на рынке. Но когда нужно сказать что-то от сердца, проза бессильна – приходится обращаться к поэзии.

Каждый язык состоит из двух языков: один – это язык прозы, второй – поэзии. Проза преобладает, поскольку она утилитарна. Поэзия почти исчезла, так как в ней нет никакой практической пользы. Она нужна лишь тогда, когда вы влюблены. Она необходима лишь тогда, когда вы говорите о любви, о смерти, о молитве, об истине, о Боге – но все эти понятия не являются товаром. Они не продаются на рынке, их нельзя купить.

Наш мир постепенно становится линейным. Второй язык, более глубокий, утратил для нас свое значение. И в результате исчезновения второго языка, языка поэзии, человек обеднел – ведь все богатство принадлежит сердцу. Ум очень беден, ум нищий. Ум живет пустяками. А сердце – это вход в глубины жизни, в глубины существования, в тайны космоса.

Запомните: язык состоит из двух языков, двух способов выражения, двух уровней использования языка. Есть язык ясных истин, концепций и формул, язык чистой логики, объективной информации, точной науки. Но это не язык сердца, не язык любви, не язык религии.

Наука и религия диаметрально противоположны. Они принадлежат разным измерениям существования. Их сферы, их поля ни в чем не совпадают. Они даже не соприкасаются! Они никогда не пересекаются. А современный ум тренировался для постижения науки, поэтому религия устарела, она осталась в прошлом. Похоже, у религии нет будущего.

Зигмунд Фрейд заявил, что у иллюзии под названием религия нет будущего. Но если у религии нет будущего, значит, и у человека нет будущего. Наука погубит человечество – ведь человечество может жить только благодаря поэзии, только благодаря метафоре. Жизнь обретает смысл лишь благодаря сердцу. Человек не способен жить только умом – одним расчетом, одной математикой. Математика может служить, но она не способна быть господином. Голова может быть только слугой, и очень полезным слугой, но когда она притворяется господином, она опасна и губительна.

Язык объективной науки опирается на мир фактов. Все так, как оно есть, и вы говорите то, что думаете, и настолько точно и ясно, насколько это возможно. Язык, таким образом, служит для разгадывания загадок, он дает определения и устанавливает границы: это есть то, а не это. Это вода, а не пар и не лед. Здесь – это здесь, а не там. Один – это один, два – это два, мертвое есть мертвое. Таков мир фактов – скучный и мертвый, затхлый и косный.

Жить в одном лишь мире фактов невозможно, поскольку в нем вы никогда не расслабляетесь. Более того, в мире фактов жить бессмысленно – откуда в нем смысл? В чем его ценность? В мире фактов роза лишена красоты, будучи голым фактом ботаники, любовь лишена великолепия, будучи лишь голым фактом биологии.

Как можно жить среди фактов? Среди одних только фактов жизнь начинает терять смысл. Не случайно современные философы постоянно говорят о бессмысленности. Мы сами создали ее, решив жить лишь с одним языком – с языком прозы.

Хорошо, что у нас есть этот язык – язык фактов, язык прозы. Наш мир не смог бы без него существовать, это так. Он необходим, но он не может быть целью жизни. Он может лишь служить. Но когда нам нужно излить душу и высказать то, что действительно таится внутри нас и чему почти невозможно дать имя, мы никогда не используем его.

Человек, который не чувствует скудности обыкновенного языка, несомненно, беден. Если кому-то настолько не повезло, что он не почувствовал скудности обыкновенного языка, это говорит лишь о том, что он никогда не любил, что он никогда не переживал мгновения медитации, что он никогда не испытывал экстаза. Его сердце больше не бьется, он труп. Он живет и в то же время не живет. Он двигается, ходит, но все его движения пусты, в них ничего нет.

Если человек не почувствовал скудности языка прозы – эмпирического языка, языка фактов, математики – это лишь доказывает, что он никогда не прикасался к тайнам жизни, что он по-настоящему не жил. Иначе как можно избежать тайн? Это значит, что он никогда не видел ночью полной луны, никогда не видел красоты и сияния человеческих глаз. Он никогда не смеялся, никогда не плакал – он не знает, что значат слезы. Он робот. Он не человек, а машина. Он работает, зарабатывает себе на жизнь, а затем умирает. Производит на свет себе подобных и затем умирает. Но все это напрасно – он так и не понял, для чего же он все-таки жил.

Язык прозы нужен, он действительно необходим для удовлетворения многих наших потребностей, но он не в силах удовлетворить самую главную потребность – потребность праздновать, радоваться, потребность общаться со звездами, с океаном, с песком, потребность держаться за руки, влюбляться, потребность петь и танцевать. Обыкновенный язык не способен удовлетворить эту самую главную потребность, но именно она делает человека человеком…

В вопросах любви и смерти, Бога и человека первый язык не только недостаточен, но и опасен. Если первый язык используется для обсуждения главных вопросов жизни, он их постепенно уничтожает. Именно так мы уничтожили Бога. Именно так мы уничтожили все прекрасное и важное. Если использовать неправильный язык, то рано или поздно вы оказываетесь в его ловушке, потому что ум живет посредством языка. Вы знаете лишь то, что допускает ваш язык, вы знаете лишь то, о чем можете ясно помыслить.

Если вы забыли смутный и неуловимый язык сердца, неуловимый мир чувств, ощущений, эмоций, экстаза, вы закрылись для Бога. И если теперь вы говорите, что Бог мертв, это чистая правда. Но дело в том, что не Бог мертв, а вы мертвы для Бога. Быть живыми для Бога – значит погружаться в поэзию. Поэзия – это радужный мост между человеком и Богом, между человеком-умом и Богом-тайной. Это вход, дверь, врата.

Вы когда-нибудь видели Кхаджурахо, Конарак или какие-нибудь другие прекрасные храмы Индии? В древних писаниях говорится, что на вратах каждого храма должно быть скульптурное изображение любовников. Это очень странно. Писания не уточняют, зачем нужно изображать любовников, они просто требуют это от архитекторов. На пороге каждого храма, на двери, должно быть изображение хотя бы одной пары в состоянии майтхун – в состоянии оргазма, глубокой любви, экстаза.

Почему на двери? Потому что, пока вы не познали любовь, вы не можете познать моста между человеком и Богом. Дверь – это символ. Дверь является границей между миром ума и миром не-ума. Только через любовь мы познаем удивительные тайны жизни.

Этот символ очень важен, но многие храмы строились без него. Люди избегали его. Они слишком глупы… Однако древнее предписание имеет огромное значение: только любовь может быть вратами, поскольку только любовь способна оживить поэзию.

Если вы пользуетесь только первым языком, вы разрушаете в себе нечто очень тонкое. Вы все больше и больше привыкаете к камням и все меньше и меньше обращаете внимания на цветы.

Но есть еще второй язык, находящийся глубоко под первым, как гораздо более древняя и более обширная структура. Это язык того, о чем нельзя сказать. Да, поэзия – это язык того, что невозможно выразить словами. И, тем не менее, об этом необходимо сказать. Об этом крайне необходимо сказать, и поэзия – как раз язык того, о чем невозможно сказать.

То, что можно сказать, мы говорим прозой. Но как сказать о том, о чем невозможно сказать, если вы не знаете языка поэзии? Это язык того, что невозможно выразить словами, язык, на котором мы говорим, чтобы не хранить полного молчания, язык эмоций и экстаза.

Эти короткие стихотворения Иккью могут показаться не особенно поэтичными. И действительно, Р. Х. Блис пишет о дока Иккью: «Короткие стихотворения Иккью не имеют большой поэтической ценности, и, тем не менее, они раскрывают перед нами глубоко искреннего человека, который, возможно, слишком честен, чтобы быть великим лирическим поэтом». Его цель не поэзия. Его цель – выразить нечто, что не может быть выражено обыкновенным языком. Поэзия используется как средство выражения, запомните это. Не смотрите на нее с точки зрения литературы, воспринимайте ее с точки зрения экстаза.

Иногда экстаз можно выразить всего несколькими короткими словами. На днях я читал В. Сэмьюэла. Он пишет: «Однажды, бродя по тихим, укромным лесным опушкам и размышляя над загадкой общения, я стал свидетелем счастливого воссоединения отца и его пятилетнего сына, который заблудился в лесу и которого долго не могли найти. Я знал, что мальчик найдется, я знал это наверняка, но, несмотря на мою уверенность, я не мог развеять страхи отца или привести его к пониманию истины, которую видел я. И тогда, в то время как я размышлял, задаваясь вопросом неспособности общаться, когда это так важно, я увидел, как маленький мальчик и отец нашли друг друга.

О, какое воссоединение! Босоногий мальчуган выбежал из леса, крича что есть мочи: „Папочка! Папочка!“ – и рыдающий, забывший про стыд отец подхватил ребенка на руки. Все, что он мог сказать, было: „Аллилуйя! Слава Богу!“ Он повторял это снова и снова: „Аллилуйя! Слава Богу!“»

Бывают моменты, когда нужно что-то сказать и невозможно ничего сказать. Бывают моменты, когда слезы говорят больше, чем слова. Бывают моменты, когда смех говорит, больше, чем слова. Бывают моменты, когдажесты говорят больше, чем слова. Бывают моменты, когда молчание говорит больше, чем слова. И все это: и смех, и слезы, и жесты, и молчание – все это относится ко второму языку, языку поэзии.

Сэмьюэл также пишет: «Однажды в Китае мне дали прочесть небольшое стихотворение и попросили рассказать, как я его понимаю. Я был готов дать ответ немедленно, но мне сказали, что у меня есть двадцать восемь дней, чтобы поразмышлять над ним.

– Почему так долго? – спросил я с обычным нетерпением западного человека.

– Потому что ничто не считается прочитанным до тех пор, пока оно не прочитано двенадцать раз, – ответили мне. – Читайте и перечитывайте снова.

Так я и сделал. Я прочел его двенадцать раз – и услышал мелодию, которую в противном случае никогда бы не услышал. Тогда я понял, почему некоторые строки из Библии или из других книг, которые читались бессчетное количество раз, однажды, будучи прочитанными еще раз, вдруг обретают совершенно новое значение».

Именно в этом весь секрет мантр. Мантра – это сжатое стихотворение, это поэзия сути. Прочитав мантру один раз, вы не сможете ее понять. Это не значит, что вы не поймете ее интеллектуально – она проста, ее смысл очевиден, – но явный смысл не является истинным. Явный смысл приходит из первого языка, скрытый же смысл должен раскрыться. Вы должны повторять мантру в состоянии глубокой любви, в молитвенном настроении. И тогда, однажды, ее смысл вдруг всплывет из глубин вашего собственного подсознания и откроется вам. Вы услышите мелодию. Эта мелодия и есть смысл. И это не тот смысл, который вы расшифровали при первом прочтении. Но никогда не известно, когда это произойдет.

Поэтому на Востоке люди постоянно читают и повторяют строки из Корана, Бхагавадгиты, Дхаммапады. Каждый день, утром и вечером, они постоянно повторяют строки из этих писаний. Они повторяют их столько раз, сколько могут. Они даже не ведут счет своим повторениям – какой смысл их считать? Но с каждым повторением писания проникают в них все глубже и глубже… И однажды они услышат мелодию.

Когда вы услышите мелодию, вы познаете истинную мантру. Вы наткнетесь на второй, скрытый пласт, на истинную поэзию. Ее невозможно понять – ее можно лишь услышать. Ее невозможно понять – ее можно лишь пережить.

Стихи Иккью подобны мантрам. Не пытайтесь понять их интеллектуально. Лучше с глубочайшей любовью, с симпатией и расположением поиграйте с ними. И постепенно, в вас возникнет нечто подобное аромату, нечто похожее на мелодию, и вы сможете осознать, что этот человек хотел сказать. Он хотел сказать то, что сказать невозможно, он желал выразить то, что невыразимо. Но все же он смог это выразить.

Иккью был странным мастером. Все мастера дзен – странные люди. Религиозный человек неизбежно становится странным, поскольку он живет совершенно иначе, он живет в другой реальности. Он превращается в постороннего для этого мира. Он становится чужим в этом обыкновенным мире, поскольку он находится в нем, но не принадлежит ему. Он живет здесь, но этот мир его не затрагивает, не оскверняет, не загрязняет его. Он живет здесь, но живет так, что становится недосягаемым. Он не уходит из мира. Он живет в обычном мире, но необычным образом.

Я слышал об Иккью несколько историй. Вот одна из них – она позволит вам почувствовать аромат этого человека. Прежде чем мы углубимся в его стихи, надо почувствовать его аромат.

Иккью работал в саду и очень устал, ему стало жарко, и он подошел к крыльцу храма, чтобы постоять на прохладномветерке и остыть. Он почувствовал себя так хорошо, что вошел в храм, снял с алтаря статую Будды, привязал ее к столбу, что стоял снаружи, и сказал: «И ты охладись!»

Это выглядит абсурдным: привязать деревянную статую Будды к столбу со словами: «И ты охладись!» Но посмотрите… в этом сокрыто нечто очень глубокое. Для Иккью ничто больше не является мертвым, даже деревянная статуя Будды. Все является живым. И он относится ко всему как к себе. Границ между «Я» и «ты» больше нет. Он стал единым со всем сущим.

А теперь еще одна история…

Холодной зимней ночью Иккью остался ночевать в храме. И вдруг, посреди ночи, служитель храма услышал шум и увидел свет. Он побежал в храм, чтобы узнать, что происходит.

Прибежав, он увидел Иккью, который сидел и жег деревянную статую Будды. Священник пришел в ужас.

– Ты что, сошел с ума? – воскликнул он. – Что ты натворил? Это же кощунство. Нет страшнее греха, чем этот. Ты сжег моего Будду!

Тогда Иккью взял палку и начал тыкать ею в пепел.

– А сейчас что ты делаешь? – спросил священник. – Что ты пытаешься сделать?

– Я пытаюсь найти кости Будды, – ответил Иккью.

– Ты, наверное, совсем спятил – как можно найти кости деревянной статуи Будды?

Иккью рассмеялся и сказал:

– Ночь длинная и очень холодная, а у тебя так много деревянных будд – почему бы тебе не принести еще парочку? Ты тоже сможешь погреться.

Это очень странный человек. В жаркий летний день он привязывает деревянную статую Будды к столбу и говорит: «И ты охладись!» В другой раз он сжигает деревянную статую Будды, потому что ночью очень холодно. При этом он говорит священнику: «Взгляни на меня – мой внутренний будда дрожит от холода». На самом деле, обе истории об одном и том же, это взгляд на одно и то же с разных точек зрения.

Человек, достигший осознанности, человек, достигший понимания, не делает никаких различий. Различия утрачены, разделения исчезли. Все границы стали бессмысленными. Осознанный человек начинает жить в безграничном, бесконечном пространстве.

Теперь дока:

Отдыхай, возвращаясь с

Дырявой Дороги

На Дорогу Недырявую.

Если идет дождь, пусть идет,

Если дует ветер, пусть дует.

Нужно с пониманием проникнуть в каждое слово. «Дырявая Дорога» – это наш мир, мир желаний. Через бесконечные желания вытекает наша энергия. Через желания мы растрачиваем свое бытие. Через желания мы исчезаем, не оставляя следа.

Этот мир – Дырявая Дорога. Здесь человек тратит себя впустую. Здесь он ничего никогда не обретает. В действительности он приходит в этот мир императором, а умирает нищим. Это – Дырявая Дорога! Каждый ребенок рождается императором, но вскоре он теряет свою империю, теряет свою чистоту и невинность. Каждый ребенок – это Адам в райском саду, и каждого ребенка ждет изгнание из этого сада. Он приходит в мир желаний.

В этом мире тысячи желаний. Они никогда не заканчиваются, и они никогда не осуществляются. Они приносят одни лишь разочарования. Каждое желание – это новая ловушка разочарования. Вы в очередной раз надеетесь и попадаете в ловушку, и каждое желание приносит вам только глубокое разочарование. Но, разочаровавшись, вы снова начинаете желать. Вы живете от одного желания к другому. Это может продолжаться миллионы жизней. На самом деле, именно так вы и живете.

Иккью называет это Дырявой Дорогой. А что такое Дорога Недырявая? Это мир до рождения вас и Дырявой Дороги или мир после того, как вы и она заканчиваете свое существование.

В дзен одна из основных медитативных практик – это поиск лица, которое было у вас до рождения, или поиск лица, которое будет у вас после смерти. Одно только размышление об этом приводит к глубокому осознанию. Если вы будете постоянно медитировать над этим, вы начнете чувствовать нечто безликое. Безликость и есть ваше истинное лицо. До того, как вы родились, у вас не было лица, у вас не было ни тела, ни ума, ни имени, ни формы – у вас не было намарупы, имени и формы. Вы были, но вы ни с чем не отождествлялись.

Снова осознать это среди всего этого шума Дырявой Дороги, среди всех этих людей, которые бегут за своими желаниями, преследуя одно, затем второе, третье, узнать и осознать свое изначальное лицо, когда вы не тело и не ум, а лишь чистое сознание, свидетель, и является целью всех медитаций. Это называется Дорогой Недырявой. Если вы сможете постоянно пребывать в этом состоянии, ваша жизненная энергия не будет вытекать.

Обратный путь – это возвращение к истоку, к изначальному лицу. Все религии – это обратный путь. Религия – это поворот кругом, полный поворот кругом. Мы мчимся прочь от истока, мы бежим от себя. И мы должны вернуться обратно. Мы должны возвратиться к нашему источнику, поскольку только там есть покой, удовлетворение и блаженство. Только там возможна реализация.

Исток и есть цель, они нераздельны. Только начало может быть конечной целью! Когда человек возвращается к своему началу, он достигает всего, что только может дать жизнь.

Жизнь – это потеря рая, религия – его обретение. Уход в мир желаний – это падший Адам, возвращение обратно – Христос. Это один и тот же человек! Адам и Христос – это не два разных человека. Это один и тот же человек, который идет разными путями. Адам идет по Дырявой Дороге, все дальше и дальше удаляясь от источника. Христос возвращается обратно, он повернул назад.

Христианский термин «обращение» означает именно это – возвращение обратно. Обращение не означает, что индус становится христианином или что мусульманин становится христианином. Обращение означает, что Адам становится Христом. Это никак не связано с христианством, это связано с самим Христом. Становясь христианином, человек не становится обращенным – ничего не меняется. Человек был индусом и стремился в мир желаний, затем он стал христианином, но продолжает стремиться все в тот же мир – изменилось лишь название. Теперь он называется не индусом, а христианином. Или человек был христианином, а затем обратился в индуизм – это тоже не обращение.

Обращение – это поворот на сто восемьдесят градусов, это возвращение Адама, это обратный путь.

У буддистов есть еще более красивое слово для обозначения этого явления – паравритти – «поворот кругом, поворот на сто восемьдесят градусов». Меньше недостаточно. Даже если не будет хватать хотя бы одного градуса, вы будете продолжать стремиться в мир желаний.

В этом смысл и моей саньясы – обратный путь.

А «отдых» означает нашу короткую человеческую жизнь, настолько короткую, что ни дождь, ни ветер, ни горе, ни страсть не имеют никакого значения.

Теперь дока:

Отдыхай, возвращаясь с

Дырявой Дороги

На Дорогу Недырявую.

Если идет дождь, пусть идет,

Если дует ветер, пусть дует.

Наша человеческая жизнь так быстротечна. Нет смысла беспокоиться из-за нее. Вас кто-то обидел, и вы сильно переживаете, но ведь обида мимолетна! Она не будет длиться вечно. Все рано или поздно проходит. Кто-то достиг успеха и сошел с ума. Или кто-то накопил так много богатства, что больше не может ходить по земле и начинает летать.

В древние времена в Риме существовал прекрасный обычай. Его следовало бы соблюдать во всех странах. Когда римский завоеватель возвращался домой, покорив много стран, показав себя великим воином, одержав много побед и достигнув огромного успеха, народ, толпа, массы кричали от радости. Его приветствовали как бога. Но обычай заключался в том, что слуга шел за ним и постоянно напоминал: «Не позволяйте людям обмануть вас. Господин, не позволяйте людям обмануть вас! Не позволяйте этим дуракам обмануть вас, иначе вы сойдете с ума». Слуга должен был постоянно повторять эти слова, идя вслед за победителем, чтобы тот ни на секунду не забывал об этом. Иначе, когда приходит успех, человек легко сходит с ума.

Этот обычай следует ввести во всех странах. За Джимми Картером, за Морарджи Десаи должен ходить человек и повторять: «Не позволяйте успеху обмануть вас! Он мимолетен, это всего лишь пузырь, мыльный пузырь. Не позволяйте успеху захватить вас».

Успех захватывает, точно так же как и неудача. Это причиняет боль. Все преходяще. Этот отдых мимолетен. Подумайте о бесконечности… До вашего рождения была бесконечность, вам предшествовало безначальное время, и после смерти на смену вам придет бесконечное время. И что такое вы, что такое ваша жизнь между двумя этими бесконечностями? Мыльный пузырь, сон, длящийся лишь миг.

Не позволяйте сну влиять на вас. Если человек сохраняет осознанность и не поддается воздействию успеха и неудачи, похвалы и оскорбления, врагов и друзей, то он движется обратно к своему истоку. Он становится свидетелем.

Отдыхай, возвращаясь с

Дырявой Дороги

На Дорогу Недырявую.

Если идет дождь, пусть идет,

Если дует ветер, пусть дует.

Не нужно из-за этого беспокоиться. Просто размышляйте и медитируйте над этой великой тайной, одной из величайших тайн просветленных. Необходимо лишь осознавать, что все вокруг незначительно, мимолетно, как сон в летнюю ночь. И он идет, он уже идет. Вы не можете его остановить. Его не нужно ни сдерживать, ни подгонять. Он идет своим чередом, хорош он или плох – каким бы он ни был, он уже идет. Все уже происходит. Река течет. Вы же остаетесь невозмутимыми и беспристрастными, просто свидетелями. Это и есть медитация.

Мое вековечное «Я»

По сути не существует.

После смерти некуда идти,

Нет вообще ничего.

Снова попытайтесь понять каждое слово: «Мое вековечное „Я“»… Мы не существовали до рождения, и после смерти мы также не будем существовать. Никакого «Я» не было, и после смерти его не будет.

Будда настаивает именно на этом представлении о не-«Я», поскольку все наши желания вращаются вокруг концепции «Я»: «Я есть». Если я есть, то возникает тысяча желаний. Если меня нет, то как из ничего могут появиться желания?

Это один из величайших даров Будды миру. В том, что касается идеи не-«Я», он превзошел всех остальных мастеров: Кришну, Христа, Заратустру, Лао-цзы – он превзошел всех.

Это одна из самых главных медитаций. Если вы сможете проникнуться идеей, что «Я» нет, мир внезапно исчезнет. Знать, что «Я» нет, равнозначно знанию, что не нужно ничего делать, не нужно ничем быть, не нужно ничем владеть, не нужно ничего достигать. Когда «Я» нет, амбиции теряют смысл.

Именно поэтому все остальные религии, за исключением буддизма, попали в ловушку. Почти все религии учат не желать вещей этого мира и начинают желать вещей другого мира. Но это ничего не меняет – желание остается желанием. Неважно, чего вы желаете. Объект желания не имеет никакого значения – желание остается желанием.

Желаете вы денег или желаете медитации – желание по-прежнему остается, меняется лишь объект. Но проблема не в объекте, а в желании самом по себе. Один желает долгой жизни в этом мире, он хочет иметь красивое тело, жаждет успеха, славы, а другой желает вечной жизни в раю, с Богом. Но какая разница? Единственная разница, похоже, в том, что первый человек не настолько жаден, как второй. Второй более жадный.

Именно поэтому ваши так называемые духовные люди такие жадные. Не случайно Индия – очень жадная страна, ведь это страна высокой духовности. Такая духовность порождает новую жадность. В действительности так называемые махатмы постоянно учат людей: «Не желайте того, что от мира сего, ибо оно преходяще. Желайте того, что от мира иного, ибо оно вечно». И это они называют отречением? Разве это отречение? Это еще более раздутое желание. Это желание вечного наслаждения.

Мирские люди просты, они довольствуются преходящими желаниями. Люди же, ищущие мира иного, кажутся необычайно жадными. Этот мир их не удовлетворяет, им нужен другой мир, в котором существует вечное удовольствие, в котором красота не увядает, в котором царит вечная молодость, в котором все живут и никогда не стареют.

Это жадность! Жадность в чистом виде, просто перенесенная в другой мир. Это еще бо «льшая жадность, чем жадность этого мира. Избегайте этого так называемого «духовного» материализма – это сущий материализм. Он не изменит вашу жизнь. Он не может изменить вашу жизнь. Он лишь питает ваш старый ум. Он отравляет вас еще больше.

Будда говорит, что основная медитация состоит в том, чтобы понимать: «Меня не было, и меня не будет, как же я могу существовать между двумя небытиями? Если меня не было до рождения и после смерти также не будет, как я могу быть сейчас?» Человек не может существовать между двух «ничто». Значит, он тоже «ничто» – просто раньше мы этого не понимали.

Мое вековечное «Я»…

До рождения мы не существовали, наше «Я» отсутствовало, и то же самое будет после смерти. Поэтому в настоящий момент мы находимся в таком положении, что не можем ни одну вещь в мире называть своей – даже свое «Я». Это и есть сокровенная суть проблемы.

Не избавляйтесь от вещей – избавьтесь от своего «Я», и тогда вы автоматически избавитесь от вещей. Если меня нет, как мне может принадлежать дом? Если меня нет, как я могу обладать мужчиной или женщиной? Если меня нет, как я могу обладать ребенком? Если меня нет, как возможно обладание? Нет того, кто мог бы обладать. Постарайтесь понять, в чем разница.

Другие религии говорят: «Отрекитесь от обладания!» Будда говорит: «Отрекитесь от обладателя!» Это, разумеется, гораздо глубже. Можно отречься от всего, чем обладаешь, но обладатель останется, а вместе с ним останется и установка на обладание – он протащит потребность обладать через черный ход.

Смотрите, что происходит: человек отрекается от мирской жизни, отправляется жить в пещеру в Гималаях, но при этом он начинает владеть пещерой. И если кто-то придет и захочет жить в той же пещере, он его вышвырнет вон. Он скажет: «Проваливай! Это моя пещера!» А ведь он отрекся от дома, от жены, от детей. Просто теперь его прежняя потребность обладать обрела новую форму.

Неважно, чем вы обладаете, но если вы обладаете, вы остаетесь на Дырявой Дороге.

Избавиться от обладания вещами не значит убежать от них. Вещи остаются, они есть везде. В пещере, в Гималаях тоже есть вещи – камни, деревья, – и вы обязательно присвоите их себе. Если вы сидите под определенным деревом, вы начинаете им владеть. Это дерево становится вашим, и никакой другой отшельник не может прийти и медитировать под ним, он должен найти себе свое дерево. Или же вы начинаете обладать храмами, церквями, мечетями. Или же вы начинаете обладать мировоззрениями: индуистским, христианским, мусульманским. Или же вы начинаете обладать писаниями: Бхагавадгитой, Библией, Кораном. Или же вы начинаете обладать концепциями: «Это моя концепция Бога! Твоя концепция неправильная, а моя правильная».

Будда отсекает сам корень. Он говорит, что нет никого, кто мог бы обладать. Постарайтесь увидеть всю красоту и колоссальную важность этой идеи. Он просто отсекает корень. Он не обрезает ветки и листья – они снова отрастут, потому что корень остался цел. Отрубите корень, и все дерево погибнет. Не избавляйтесь от того, чем вы обладаете, – избавьтесь от обладателя. И тогда вы сможете жить в этом мире – жить в мире и не обладать, потому что нет того, кто мог бы обладать.