Вальс ведьмы

© Belén Martínez, 2021

© Originally Published by Urano World Spain, SAU

© Прокопец С.Д., перевод на русский язык, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Для Джеро, который творит магию каждый день, не являясь при этом Черной кровью

 
Пять лучей обладают магией,
Подобно проклятой звезде.
Один – для проклятий,
Другой – для заклинаний.
Третий связан с алхимией,
Четвертый – с чарами,
А заключительный – с призывами.
 
 
Магия обладает пятью концами,
острыми, как кинжалы.
Они приносят вред и ранят нас,
И они никогда не должны пересечься,
Если, конечно, вы не хотите, чтобы
огонь коснулся и вас.
 

Пролог

Комната Алистера Вейла и Маркуса Кейтлера, 7 июня 1869 года

Когда я застал их в комнате, они взглянули на меня так, словно ничего не случилось. Их форма выглядела безупречной. Ни единой складки на рубашке, даже галстук не перекосился. Два прекрасных образа, грех не изобразить их маслом.

Их Стражи исчезли. Как и мой кот, которого мне пришлось оставить, ведь мы должны были участвовать только втроем.

Маркус поднялся с холодным спокойствием. Он даже потратил время на то, чтобы убрать со лба густую прядь черных волос. Сибил, напротив, продолжала сидеть на заправленной кровати, аккуратно сцепив руки на волнистой темной юбке.

Как обычно, в его тени. Не говоря ни слова, только поддерживая его.

Темнота окрасила все черным. Лишь зажженная лампа на комоде из красного дерева давала немного света. И делала тени еще глубже.

– Алистер… – начал Маркус.

– Ребята, как вы могли это сделать? – Голос, что вырвался из моего горла, не был моим. Он принадлежал человеку сломленному, раненому и истекающему куда бо`льшим количеством крови, чем можно было бы вынести.

– Как мог ты это сделать? – повторил он в ответ. – Ты бросил нас.

У меня задрожали губы. Я знал, на что он намекает, разумеется, знал. Но как он смел отвечать мне подобным вопросом? Мне всегда нравилось, каким порой бессердечным казался Маркус Кейтлер, признаюсь, ему даже удалось очаровать меня. Теперь же я чувствовал лишь отвращение. И ярость.

– Ты не представляешь, как мы разочарованы, – добавила Сибил. Похоже, она не могла контролировать только бледность своих щек. – Мы не ожидали от тебя такого.

Я развернулся и резко выдохнул, а затем провел руками по волосам, мокрым от пота и влажного воздуха. И снова в упор уставился на них двоих.

– Я убью вас, – прошипел я. Эти три слова освободили мои легкие настолько, что я наконец смог дышать нормально спустя несколько долгих часов. – Я убью вас обоих.

Маркус оставался спокоен. Он даже глазом не моргнул, не обратив никакого внимания. Сибил, однако, все же посмотрела в мою сторону. Но не на меня.

Я догадался, что происходит, еще до того, как дюжина тел материализовалась вокруг. И хотя и раскрыл губы, чтобы выпалить первое проклятие, мелькнувшее в голове, с них сорвался лишь сдавленный возглас, когда заклятия обрушились на меня и обездвижили.

Нас стало слишком много в общежитии, и это с учетом, что оно было одним из самых больших в Академии Ковенант. Здесь оказались преподаватели, Стражи и охрана Ковена. Мне даже польстило, что они послали так много людей за одной Черной кровью.

– Алистер Вейл, сообщаю вам, что вы арестованы за убийство…

Я повернул голову; голосов было так много, что я не понял, откуда именно исходил этот. Хотя, если честно, мне было все равно. Я снова обратил взгляд на двух моих бывших друзей, и у меня вырвался долгий, неудержимый смех, когда я мельком заметил на их царственных лицах что-то похожее на удовлетворение.

– Вы-то думаете, что у вас ничего не вышло, но все получилось, – сквозь смех прокричал я. И засмеялся еще истеричнее, когда увидел, как их лица побледнели. – О, ну а как могло быть иначе? Вы же Маркус Кейтлер и Сибил Сен-Жермен.

Выражения их лиц пропали из поля зрения, когда меня вывели из комнаты и потащили по коридору. Я засмеялся пуще прежнего, как только двери по пути открылись и из них выглянули мои товарищи, и хохот разорвал мне грудь, когда вдалеке я увидел, что они поймали и моего Стража.

Я так смеялся, что начал плакать.

Часть первая
Легендарная дочь
Сентябрь 1895 года

Академия Ковенант. Сентябрь, двадцать семь лет назад

Я выскочил из кареты, и мои ботинки затрещали по гальке.

Они были новыми, в отличие от туники и формы, разносившихся за прошлый год, хотя я изо всех сил старался быть осторожен, чтобы их не испортить. Увы, тем летом я вырос на несколько сантиметров, и черные брюки стали мне слегка коротковаты. Это рассердило отца (можно подумать, мой рост был чем-то, что я в силах контролировать), но мне было плевать. По крайней мере, в тот день.

Студенты шли через огромные деревянные двери Академии Ковенант; бесконечный ряд сундуков парил над их головами и уходил внутрь гигантского здания с черной крышей. Окна его были темными стеклянными прорезями меж белых камней. В стороне, отдельно от общего течения, стояли три человека, которых я больше всего на свете хотел увидеть.

Мой Страж протяжно мяукнул и выбежал навстречу двум другим, ожидавшим вместе с моей небольшой компанией друзей. Я последовал за ним с горящими глазами и улыбкой на лице.

– Прекрасно выглядишь, Сибил. Впрочем, как всегда, – добавил я, когда она закатила глаза и обмахнулась веером, который держала в руке в перчатке. Осень была не за горами, но еще стояла жара.

– Прибереги эти слова для Эстер. Она приказала горничной сделать ей новую прическу, которую якобы носит королева Виктория. – Ее губы изогнулись в лукавой улыбке. – Бедняжка отчаянно пытается привлечь его внимание. – Она склонила голову в сторону молодого человека, который сидел левее. – Не может вынести то, что заканчивает школу раньше него; сказала, что будет безумно по нему скучать.

Лео, сидевший справа от нее со скрещенными руками, прислонившись к фасаду здания, откинул голову назад и расхохотался.

– Принято считать, что старшие сестры – жестокие, но ты младшая, – сказал он, после чего бросил на меня веселый взгляд.

Я ответил ему тем же, но, прежде чем мои щеки вспыхнули, повернулся к молодому человеку, который до сих пор не произнес ни слова. Его черные гладкие волосы на солнце отливали синевой, а глаза были зеленее лугов Академии.

Пара учениц украдкой наблюдала за ним, проходя мимо.

– Отлично выглядишь, Вейл, – сказал он так, словно это не я прожил половину лета в загородном особняке, где их семья проводила самые жаркие месяцы.

– Ты тоже, Кейтлер, – ответил я.

А потом мы оба рассмеялись. И все обратили взгляды к нам. Потому что они всегда смотрели на нас.

1
Души Семи Сестер

Будить мертвых было плохой идеей.

Не важно, какова цель. От этого никогда не было никакой пользы. Единственное, чего нам удалось добиться, – напугать людей Красных кровей, свести с ума самых чувствительных и вдобавок вызвать головную боль. Однако стоит отметить, что зажать рот Кейт холодной рукой и вытащить ее из постели было моей идеей.

– В Академии и так много призраков, – сказала она, повысив голос, чтобы шум ветра и волн, бьющихся о скалы, не заглушал ее.

– Они старые и скучные. К тому же они даже не в состоянии напугать первокурсников, – возразила я. – Ты прекрасно знаешь, что те, кто только восстал из мертвых, не ведут себя так.

Я лично была этому свидетельницей, когда маленькой девочкой подглядывала за призраками через огромные ворота Шэдоу-Хилл, особняка тети Эстер. Мы собирались вместе с Лироем и Кейт, моими двоюродными братом и сестрой, и по очереди подсматривали в замок. Никто из нас еще не мог заколдовать двери, чтобы они стали прозрачными, или приготовить зелье, которое бы обострило наши чувства, так что это был единственный действенный способ наблюдать за собраниями в чайной комнате.

Раньше собрания были небольшими, на них почти никто не разговаривал, и тем не менее они казались намного интереснее пышных балов, которые устраивали тетя и дядя в течение сезона, с марта по июль или август, в разгар самых масштабных светских мероприятий Лондона.

Большинство присутствующих на этих встречах были людьми Красных кровей. Наши законы позволяли нам общаться с ними, заводить дружеские отношения и даже интимные (Кейт однажды видела, как миссис Холфорд развлекалась с виконтом, и это притом, что в его венах не текло ни капли магии), но нам не позволялось вступать с ними в брак, заводить детей или являть свои способности.

Тетя Эстер ходила по тонкому льду со своими спиритическими сеансами в чайной комнате, однако никогда не переступала черту дозволенного. В конце концов, гости так и не узнавали, что это моя тетя вызывала мертвых, они считали, что это делала мошенница-медиум, которую они наняли и которой в итоге всегда было страшнее всех остальных из Красных кровей.

Тогда это были всего-навсего невинные игры, но порой духи, которых вызвали обратно в мир живых, не испытывали особого восторга от возвращения, пугались либо просто хотели отомстить тем, кто их вызвал. Иногда они были видимыми, во всех же остальных случаях их могли заметить только такие же люди Черных кровей, как мы. Чашки летали и бились о стену. Невидимые руки таскали стулья, желая сбросить сидящих на пол. Однажды дух, бывший при жизни мелким воришкой, схватил бедняжку Красной крови и поднял ее за подол юбки к потолку. Он не меньше получаса держал ее на высоте, пока бедная женщина кричала изо всех сил и старалась прикрыться, хотя белые слои под ее юбкой и так скрывали все нужные места.

Кейт и Лирой валялись на полу, умирая от смеха, пока я не сводила глаз с замочной скважины. Помню, как в тот момент, когда тетя Эстер вернула призрака туда, где ему было самое место, а бедная женщина упала на чайный столик, дух посмотрел в мою сторону и подмигнул.

Конечно, тетя и дядя постарались стереть гостям память об этом, и с тех пор они значительно сократили количество сеансов спиритизма, которыми так увлекались люди Красных кровей.

По этой причине Кейт считала мою идею плохой. Она знала, что я не ограничусь вызовом только одного духа. Наш призыв не будет таким, как у тети Эстер или как те, что мы несколько раз практиковали в детстве забавы ради, в первые годы обучения в Академии.

Я подумывала разбудить все кладбище Литтл-Хилл, расположенное на вершине ближайшего к Академии холма. Призрака за призраком возвращать их в мир, которому они принадлежали, определенно должно вызвать головную боль у учителей и директора Бальзака.

Нам оставалось идти еще совсем немного. Мы обогнули небольшую деревню Литтл-Хилл; тут стояли дома из серого камня, а крыши из шифера такого черного, что нельзя было различить, где кончаются здания и начинается небо.

Если слегка поднять голову, отсюда виднелись далекие низкие стены кладбища, которые почти примыкали к краю обрыва. На горизонте вырисовывались кресты и ангелы с огромными крыльями. Их каменные глаза, казалось, наблюдали за нами, хотя я знала, что тот, кто действительно наблюдал, был не впереди, а позади нас.

Я просила Тринадцатого остаться в постели и притвориться спящим. На случай, если бы какой-нибудь учитель слонялся по нашим спальням и не увидел меня, он мог подумать, что я пошла в ванную, но отсутствие и Тринадцатого тоже вызвало бы подозрения, и учитель поднял бы тревогу. Несмотря на просьбу, он ослушался и последовал за нами, держась на небольшом расстоянии.

В конце концов, это была глупая просьба. Никому не под силу разлучить Черную кровь со Стражем.

Я не слышала шипения позади, но чувствовала, как его золотые глаза наблюдали за нами. Спустя столько лет невозможно было перестать задаваться вопросом, почему он решил остаться со мной в ту ужасную ночь, когда я проснулась посреди кровавой пятиконечной звезды, рядом с трупами моих родителей и их Стражей.

Тетя Эстер всегда ходила со своим Стражем на плече или прятала его в маленьких бархатных и кружевных сумочках. Мой двоюродный брат Лирой получил своего всего в четыре года. Предполагалось, что только самые могущественные представители Черных кровей могут обрести своего Стража.

Я знала и то, что наши учителя также задавались вопросом, как я смогла заманить себе одного, глядя как Тринадцатый свернулся калачиком в углу класса и притворяется спящим в своем кошачьем обличье.

Я ускорила шаг, и Кейт пришлось перейти на бег, чтобы догнать меня. Я не останавливалась, пока не дошла до калитки. Она была ржавой; порыв сильного ветра, который дул на вершине холма, открыл ее. Казалось, кладбище приветствовало нас.

– Ты принесла сверток? – спросила Кейт с дрожью в голосе.

Я кивнула и показала маленькую связку омелы, которую пронесла в кармане; нечто вроде защитной травы. Без нее мы не смогли бы пройти ни на кладбище, ни в церковь; острая боль охватила бы меня и постепенно стала невыносимой. Черную кровь не слишком радушно принимали на святых землях.

Я положила омелу обратно в карман плаща и двинулась в глубь кладбища; сестра поспешила следом.

Легкий озноб пробрал меня, как только я переступила черту священной земли, но больше ничего не произошло. Ни приступа боли, ни даже легкого недомогания.

Хотя было раннее утро, мы не взяли с собой никаких источников света; кладбище освещала полная луна, будто наблюдая за нами. Ревущий ветер гнал от нее все облака и яростно гнул кипарисы, пока их нижние ветви ласкали могилы. Ангелы, хранившие некоторые захоронения, следили за нами взглядом. Их каменные глаза были прищурены, словно они знали, что мы собираемся сделать. Белые крылья, распростертые на их холодных жестких спинах, казалось, не утешали, а, напротив, угрожали.

– Давай здесь.

Я остановилась на небольшой поляне, прямо в центре кладбища. Рядом с могилами, которые окружали нас, стояла пара железных и деревянных скамеек и небольшой колодец, откуда черпали воду для цветов усопших.

Не говоря ни слова, я начала копать. На дорожках не было асфальта, но земля оказалась твердой, и я чувствовала ее прохладу, несмотря на толстые перчатки. Можно было использовать заклинание, но призыв, который мы собирались выполнить, требовал, чтобы мы сами очистили землю. Магия всегда нуждалась в какой-то жертве. Кейт присоединилась ко мне и начала молча и сосредоточенно помогать.

– Думаю, этого достаточно, – пробормотала я, делая шаг назад, после чего вытащила из кармана плаща небольшой белый сверток и опустила в вырытую яму. Это была кость, которую я украла из кабинета профессора Мур. Фаланга. Требовалось что-то мертвое, чтобы совершить ритуал.

От той небольшой ямы с костью мы начали чертить каблуками ботинок несколько линий на земле. Разошлись, чтобы каждая нарисовала отдельные элементы.

Кейт взяла на себя задачу нарисовать землю – перевернутый треугольник с прямой горизонтальной линией, делившей его на две неравные половины. Я взялась за соль, одну из основ всего живого, которая олицетворяла воду и воздух. Ее рисунок представлял собой круг, разделенный пополам.

Схема, которую мы набросали, охватывала все кладбище. Когда мы закончили, Кейт стояла на одном его конце, а я на другом, обе потные, несмотря на холодный ветер, развевающий подолы наших юбок. Мы перевели дух и вернулись к месту, где лежала фаланга.

Я опустила взгляд к кости и сняла перчатку с правой руки, спрятала ее в карман плаща и вытянула руку так, чтобы лунный свет отражался от моего Кольца Крови. Оно выглядело как ничем не примечательная драгоценность, которую мог иметь любой человек Красных кровей, по крайней мере, если сильно не вглядываться. Золотистое, слегка толстоватое, его всегда нужно было носить на указательном пальце. Внутрь вставляли много разных драгоценных камней, но я использовала изумруд. Камень имел форму ромба, и его ребра были настолько острыми, что царапали кожу одним лишь прикосновением.

Люди Красных кровей носили кольца в качестве украшений, мы же прибегали к ним, чтобы заставить кровь течь. Всегда требовалось немного, чтобы сотворить призыв или произнести заклинание. Если ты хотел что-то получить, ты должен был предложить что-то взамен.

Не теряя времени, я сняла другую перчатку и поднесла кольцо к своей обнаженной руке.

– Элиза, ты уверена? – спросила Кейт у меня за спиной.

– Если боишься, можешь отвернуться. – Я бросила на нее насмешливый взгляд. – Ты же знаешь, я бы никогда тебя не выдала.

– Я не боюсь, – сказала она, слегка нахмурившись. – Хотя сомневаюсь, что это бы что-то изменило.

– Это я и так знаю, но я не хочу ничего менять. Я хочу, чтобы этот учебный год доставил всем учителям и ученикам кучу проблем, которые они еще долго будут разгребать. – Мои глаза вспыхнули опасным блеском. – Я хочу, чтобы они ненавидели это место так же сильно, как его ненавижу я.

Кейт кивнула, плотно сжав губы. Она сняла перчатки, и ее взгляд упал на кольцо, идентичное моему. Она прекрасно знала, как трудно мне будет провести еще один год в Академии Ковенант, особенно без Лироя. Я должна была окончить обучение в прошлом году, но не смогла сдать экзамены. Я – единственная в классе, кому предстоит остаться на второй год со всеми вытекающими последствиями. Особенно учитывая семью, из которой я была родом.

Даже перспектива учиться вместе с моей двоюродной сестрой Кейт, по совместительству моей лучшей подругой, не скрасила этого. Так что да, меня вынудят все повторить, заставят снова пройтись по коридорам и терпеть хихиканье, взгляды и перешептывания, но я уж позабочусь о том, чтобы они пожалели об этом.

– Давай разбудим спящих красавиц, – прошептала я, когда Кейт встала рядом.

Мы одновременно вонзили края изумрудов в кончики указательных пальцев. Мне пришлось слегка напрячься, кожа в этих местах немного огрубела после стольких лет прокалываний. В первый раз мне было всего семь, я расплакалась, испугавшись и обидевшись. Сейчас я уже почти ничего не чувствовала.

Багровые капли, почти черные в лунном свете, постепенно увеличивались и свисали с кончиков пальцев. Резким движением мы одновременно взмахнули руками, и кровь попала на кость. Кость притягивала ее, как магнит к металлу, и белизна исчезала под темными каплями.

 
Глаза, что спят и ждут, откройтесь.
Услышьте мой голос, что приказывает вам.
 

Наши слова эхом разнеслись по всему кладбищу. Ревущий ветер внезапно умолк, словно тоже хотел услышать призыв. Холод усилился и забрал скудное тепло последних дней сентября тысяча восемьсот девяносто пятого года. Я огляделась в ожидании, но ничего не происходило.

Должны были появиться десятки светящихся серокожих фигур, парящих в полуметре от земли. Но были только Кейт, я и каменные могилы.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она и наклонилась к кости. – Рисунок выполнен идеально. Слова тоже правильные.

Я кивнула. Кейт, в отличие от меня, была образцовой ученицей во всех областях магии и редко ошибалась в заклинаниях. Она была одной из немногих выбранных для изучения проклятий, которые предназначались только избранным (коей я, конечно же, не была). Заклинания, чары, алхимия, заклятия – все это мы изучали в течение многих лет обучения в Академии, но о проклятиях говорили лишь на последнем курсе. Ученики, изучавшие их, тщательно отбирались учителями. У них был собственный язык, на котором говорили в Третьем Аду: в Аду Гнева. Кейт, если бы захотела, могла заставить мир сгореть дотла несколькими словами и каплей крови. Но ее дух был слишком добрым для этого. Те немногие замечания в ее досье, несомненно, были сделаны по моей вине.

Я не разжимала губы, пока она осматривала землю. Я знала схему, ведь практиковалась в ее черчении с тех пор, как приехала в Академию неделю назад. Обводка была приемлема. Понятия не имею, почему ничего не вышло.

Я как раз собиралась перевести взгляд на кость, чтобы внимательно ее рассмотреть, как мне что-то послышалось. Сначала показалось, что это шепот ветра, который снова поднялся, но потом я услышала снова.

Хруст.

Мы с Кейт обменялись взглядами. Она тоже это слышала. Мы одновременно посмотрели вниз, и внезапно кость раскололась надвое.

Во рту пересохло.

– Так и должно было произойти? – спросила я хрипло.

Ее молчание говорило само за себя.

«О-о, о…» – прошептал насмешливый голос в моей голове.

Я повернулась и обнаружила Тринадцатого лежащим на одном из надгробий. Он склонил голову набок, и в его глазах блестело что-то похожее на веселье. Белые пятна на шерсти выделялись на черном фоне.

Я сделала шаг назад, но скрежет снова разнесся по всему кладбищу. На этот раз он прозвучал так громко, что меня пробрало до костей.

Кейт завыла и резко повернулась ко мне, указывая окровавленным пальцем на что-то вдалеке, на границе кладбища. Я проследила за ее взглядом и широко распахнула глаза.

Перед надгробием, ближайшим к выходу с кладбища, что-то появилось. Рука. Она медленно вырастала из земли. Всего несколько костей, покрытых какими-то мышцами и сухожилиями. За этой рукой появилась еще одна, а за ней – тело, разорванное на куски. Фигура выглядела как мужская, судя по той скудной одежде, которая все еще покрывала его… если у него еще было что прикрывать. Он едва походил на что-то большее, чем скелет, покрытый небольшим количеством плоти. На черепе не было ни единого волоска. Остатки его глаз уставились на нас, и мы вскрикнули. Он наблюдал за нами мгновение, несколько сбитый с толку, после чего отвесил нам строгий поклон, встал и выбежал с кладбища.

Он был не единственным.

Земля под нашими ногами внезапно завибрировала. Сломанная окровавленная кость задрожала и застучала в яме.

Постепенно, без остановки, из земли поднималось все больше рук в сопровождении то разложившихся целых тел, то и вовсе не более чем пары костей, которые разваливались и начинали трястись.

На наших ошеломленных глазах каждый обитатель кладбища Литтл-Хилл вырвался из заточения и преодолел барьер, разъединявший его с миром живых.

Мы стояли неподвижно в самом центре схемы призыва, не в силах произнести ни единого слова. И уставились друг на друга, когда первый крик разорвал тишину ночи.

Мои губы изогнулись в странной улыбке, и я пробормотала:

– Сдается мне, это вызовет больше, чем просто ужасную головную боль.