Czytaj książkę: «Неудержимость VI», strona 2
– Не беспокойся. Я никоим образом не связан с тем, что происходило в городе. Да я даже не представляю, что там произошло. Слышал лишь, что пару обывательниц нашли расчленёнными у себя в домах.
– Господа. Могу ли я перевести тему на более насущную? – это молодчина Морбар вовремя остановил меня.
Уж не знаю, что со мной происходит. Сначала я чувствовал гнетущую усталость от Галь, теперь – раздражение на Дикея. Я убрал зубы и посмотрел, как и Мэр, на гнома. Морбар, не шевелясь в кресле, продолжил:
– Насчёт банка. Мы с господином Мэром сошлись в том, что лучше всего будет построить главное здание в городе, а не там, где… кхм… Кизяк изначально хотел. На том месте мы построим клановый замок гномов, но сам банк будет располагаться неподалёку от академии Магов. Выбор этот обусловлен тем, что золото везти через лес из города к замку слишком накладно, тем более, когда оно будет циркулировать внутри города. Да плюс и близость к аукционному дому, где, я так понимаю, будут крутиться совсем не маленькие суммы. Почему же не на самой банковской улице, спросите вы? Всё дело в хранилище. Я считаю, что оно должно быть расположено обособленно от всего остального. В данном случае я согласен с мыслями… кхм… Кизяка. Поэтому его лучше расположить на территории академии. В том месте, что мы выбрали с господином Мэром, все здания и тем более подземные коммуникации расположены на достаточном удалении. Вдобавок есть одна гномская технология, называется «Куб», которую мы применим; это позволит избежать вторжений с подземной стороны. И как раз для этого и требуется отдалённость от любых зданий.
Я прикрыл глаза, пытаясь догадаться, что это за «куб» такой. Похоже, они создают пустое пространство между стенами здания под землёй и самой землёй. Это единственное, что приходит мне на ум так сразу. Хотя кто знает? Я покивал головой, соглашаясь с гномом, да и, в принципе, мне было всё равно, что и где они строят. Главное, чтобы трущобы не создавали. Грёбаный гоблин! Я посмотрел на Дикея, теперь понимая его опасения и причину, почему он сразу начал с этой темы, и сказал:
– Уважаемый Морбар, в данном вопросе я полностью полагаюсь на вас. Что же до гоблинов, я буду конкретней в данном вопросе. Грыз должен привести около пятидесяти-ста гоблинов, таких же, как он сам, более разумных. Причём с условием, что они все будут учиться тому, как вести себя в нормальном обществе. Тут бы я добавил, что вероятней мы получим проблемы от орков, нежели от мелких ушастиков, так как те более свирепы и не собираются приспосабливаться к окружению, а даже, наоборот, хотят жить по собственным исконным правилам. Поэтому дома для гоблинов следует строить по человеческим меркам, но, как я и сказал до этого, лучше дождаться их.
Дикей кивнул мне и отпил из бокала. Руки он всё время продержал скрещёнными на своей груди. Поняв, что больше тем для обсуждения нет, я ударил ладонями о подлокотники кресла и, опершись на них руками, поднялся со словами:
– Ну что же, господа. Если тем для обсуждений больше нет, я бы хотел откланяться. Вернусь завтра после суда и обязательно поведаю вам всё в мельчайших подробностях.
Ещё раз оглядев присутствующих, что попрощались со мной в ответ, я вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Что же гном рассмотрел в Маге? Надо будет при возможности срочно переговорить с ним.
– Уже закончили? – я повернулся на голос Галь, что сидела на лестнице, кутаясь всё в ту же простыню.
– Да. Но только я. Слишком много дел, не успеваю везде. Я даже не помню, когда я в последний раз спал, – ответил я ей, вызвав натянутую улыбку на её грустном личике.
Перестав вглядываться в бесконечность, она перевела уставший взгляд на меня:
– Вот и я думаю… Куда я попала? Не ожидала, что тут развернётся нечто грандиозное, что заставит Дикея… В общем, неважно.
Взгляд её расфокусировался, и она стала смотреть сквозь меня, вяло проговаривая:
– И вот теперь, после всех озвученных вариантов, я думаю… а может… и вправду… забыть всё. Ведь этого же я хотела? Верно?
Она снова вернулась в реальность, посмотрев на меня, но уже ожидая моего ответа.
Я пожал плечами:
– Если я приму решение за тебя, то это будет моим решением, а не твоим. Даже если я выскажу своё мнение, сейчас со стороны это будет выглядеть подталкиванием тебя к определённому действию. Я не хочу так поступать. Мне до сих пор вообще не по себе… И прости. Я виноват…
Неожиданно в моих глазах слегка защипало, а губы задрожали, и мне пришлось помедлить пару мгновений, ожидая, когда это чувство схлынет, чтобы, не сорвавшись в голосе, продолжить начатую фразу:
– …Перед тобой, что ты сейчас стоишь перед данным выбором… Что всё произошло не так, как ты ожидала…
Ну нет, слёзы так и наворачиваются. Ненавижу подобный момент слабости, особенно когда он возникает перед глазами других людей. Я опустил голову, пряча глаза и снова ожидая, когда чувства отхлынут. Что со мной происходит? Опять какая‑то бесконтрольная эмоциональность во мне. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы унять чувства вины и… Нежности? Чёрт знает что.
Я поднял голову, продолжив говорить:
– Если бы…
В мои губы впились горячие губы девушки, а её ладонь легла мне на щёку, вытирая большим пальцем несдержанную слезу на ней. Вкус напористых губ смешался с её чарующим запахом. Она была сладкой, но терпкой, словно розовое вино, была успокаивающей, но затем приходило опьянение, дурманящее, распаляющее разум.
Она неохотно оборвала поцелуй, отведя своё лицо, но не руку от моей головы, и, с нежностью посмотрев мне в глаза, прошептала:
– Я знаю, ты добрый. У тебя мягкое сердце, хоть ты и прячешь его. И пускай даже если ты будешь скрывать его под толщей непроглядной тьмы, пускай ты окружишь его неприступной колючей бронёй, остальные, все, кто вокруг тебя, всё равно смогут разглядеть его свет. У тебя настоящее сердце чемпиона. Тебе больше не стоит беспокоиться обо мне. Я сама решу. Просто… – она замялась, отведя смущённый взгляд в сторону и наклонив голову, но затем скороговоркой ещё тише прошептала: – У меня примерно осталось часов пятнадцать… И я ещё не решила. Но будь завтра во второй половине дня здесь, в деревне. Я сама тебя найду, если… решу так поступить. Хорошо?
Она с надеждой посмотрела на меня, но это подразумевало собой, что я нужен ей рядом больше для моральной поддержки, нежели она и вправду решилась на что‑то конкретное. И я кивнул. Она убрала руку с моего лица и отступила на шаг назад, не став больше проявлять каких‑либо чувств. Ещё раз быстро взглянув на меня, Галь резко развернулась и побежала к лестнице, потерев себе лицо внутренней частью кисти.
Проводив её взглядом до второго этажа, я щёлкнул шейными позвонками. Это магия вообще какая? Что со мной опять не так? А с ней что не так? Она чего вдруг заплакала‑то? Я пристально оглядел помещение вокруг себя, попутно вспоминая обстановку Дикея, но ничего похожего на злой артефакт не было. Возможно, гном чего наколдовал? Но ему‑то это зачем? Маловероятно. Но ощущение такое, что тут Проклятье. Аура?
Я вышел из дома Старосты и оглядел дом снаружи, что вызвало беспокойство у охраны. А затем, скрывшись от них за ближайшим домом, произнёс одними лишь губами:
– Шат’то.
Фигуристая дева возникла мгновенно, но вот только в этот раз, когда тёмная струя дыма вырвалась из моей груди, причинила боль. На мгновение мои рёбра болью разорвало изнутри, словно Чужой вырвался из груди. Маленькая месть, да‑да. Подавившись слюной от неожиданности, я не успел откашляться, так как напор дьяволицы был шокирующим. Она сразу же схватила меня за грудки и тряханула разок, а как только я справился со слюной в трахее, получил сильную пощёчину. Затем она с особой жестокостью в глазах нанесла мне удар коленом в пах, от которого я очнулся уже у её изящных лакированных туфелек. И мне не особо хотелось отмечать тот факт, что один из носков тех самых её туфелек находился у меня во рту, она наступила им мне на щеку изнутри, тем самым прижав лицо к земле. Боль между ног ещё не прошла, но она поймала мой взгляд на себе и, не опуская ко мне лица, – лишь её бесчувственный взгляд буравил меня – злобно процедила:
– Ты! Вшивое порождение гнилых испражнений! Никогда в жизни я ещё не подвергалась подобному обращению! Мрак от Крови! Я, Леди Затмения, Древнейший Дьявол! НО ТЫ! Постоянно вытворяешь какую‑то херню! У меня даже слов нет! Чтобы меня так постоянно унижали?! Ты заставил меня скакать! Я, Мать Вечной Боли, весь город пробежала! С тобой, мешок ты семени, на своей спине! Да ты меня оседлал! Словно… Словно…
Она сама не заметила, как уже перестала быть хладнокровной и надменной и уже чуть ли не орала на всю улицу, склонившись ко мне и уперев руки в свои бока. Тем не менее в конце она замолчала, так как из‑за возмущения не могла подобрать слова, и, ткнув в меня пальцем, сейчас тяжело дышала. При этом её грудь вот‑вот должна была выпасть из глубокого декольте наружу. Бешенство с неё не сходило, и она продолжала разъярённо буравить меня своими золотыми глазищами, грозно раздувая ноздри изящного носика.
Наконец боль поутихла и я смог немного расслабить позу эмбриона, убрав верхнюю руку с паха и протянув её к лицу Шат’то. Она замерла, став наблюдать за медленным приближением моей ладони. Но внезапно она отвлеклась, резко присмотревшись ко мне, а её улыбка разрезала ей голову тонкой полосой, обнажая тысячи острых зубов. Присев на корточки и склонившись ещё ближе к моему лицу, она, хихикнув, иронично проговорила:
– Да ты же опять умираешь… Ты просто смердишь от того, как твои яйца невероятно разрываются от семени… Может, мне тебя наказать ещё раз?
Не знаю, что на меня нашло, но я словно озверел и схватил её грубо за золотые волосы. Она тоже не стала сдерживаться. Мы сцепились, превратившись в пару диких котов, и стали валяться в пыли дороги, при этом мутузя друг друга. То она, душа меня, била мою голову о брусчатку, а я её – под дых, то она начинала наносить мне мощные удары кулаками по рёбрам, а я – душить её. При этом Система Характеристик в этот момент явно не работала и боль была ощутимой. Уж не знаю, каким образом Система посчитала, что у нас с ней идут постельные утехи, разве что это садомазо.
Целых пять минут мы как алкашня прокатались по земле, прежде чем я первым перестал отвечать ей из‑за глупости происходящего. И вот я уже лежал на спине, пытаясь понять, где мы очутились, так как мы были не там, где начинали. А она, распахнув свою пасть на максимальную ширину, обхватила своими острейшими зубами мою шею вместе с подбородком, но так и не решаясь прокусить меня дальше. Так она и лежала на мне, держа в своих зубищах. А ещё у меня всё болело. Так что, когда боль поубавилась и я стал чувствовать своё тело не как отбивную, я осознал, что полулежу на каком‑то мешке с кирпичами, а также почувствовал упругость её попки в своих пальцах. Даже пожамкал её, наслаждаясь маленькой формой круглых ягодиц, что помещались в ладонях, прямо как я люблю, на что она сладостно простонала, но при этом чуть не прикусила меня. Маленькие острые зубки царапнули мне кожу, слегка протыкая её. Что же относительно Шат’то, ведь она была выше меня, то она сидела на мне, обхватив меня бёдрами так, что её колени упирались мне в подмышки, и, изогнувшись дугой в спине, словно кошка, прижималась грудью к моей, поэтому я и смог дотянуться руками до её попы. И, поглаживая шёлковую кожу столь маленьких и элегантных ягодиц на таких длинных ногах, я прохрипел:
– Ладно. Прости меня. В прошлый раз я был отравлен каким‑то боевым зельем. Для меня всё было в диких глюках. Да я половину начисто не помню, что я делал.
Она убрала свои зубы, превратив рот в обычный, и, приподнявшись на локтях на моей груди, чтобы увидеть моё лицо, возмущённо, но так по‑детски воскликнула:
– Да ты!.. – но, увидев мой спокойный взгляд (а я в свою очередь, когда она сдунула непослушную прядь с глаза, узрел грязное личико с подбитым веком), Шат’то искренне удивилась: – Что? И правда не помнишь?
Она на мгновение пространно задумалась, но затем её лицо снова стало гневным:
– Но это не отменяет того, что ты в очередной раз творишь дичь! Как было можно со мной драться, словно я портовая шлюха какая?! Это унижение! А ещё лапаешь меня!
Она, поёрзав попкой, протянула одну из рук себе за спину и стала грубо отдёргивать мои ладони в стороны. Но то ли это у неё не очень получалось, то ли она не очень‑то и хотела, чтобы я убирал их, и в итоге это больше походило на то, что она перекладывала мои ладони на те места, которые сама хотела, чтобы я потрогал. Грудь её, кстати, из декольте всё же выпала и сейчас услаждала мой взор своим размером, что два бидона, и её покачиваниями из стороны в сторону. Жаль лишь, что я был в броне и не мог почувствовать её своей грудью.
Но, чёрт, меня ещё и Вайсэ ждёт. Да к тому же я так и не понял, где мы всё же очутились. В каком‑то деревянном закутке избы… Просто тут ещё навалено всяких тряпок. Ковров, что ли? Похоже на сарай, в котором учинили погром. И по ходу, это мы его тут и устроили.
– Ну-у-у… Ты чего? – Шат’то привлекла меня своим наигранно обиженным голоском, которым обычно обращаются блондиночки к своим папикам, при этом ей не хватало добавить лишь «котик».
Я посмотрел на её обиженно надувшиеся губки, но взгляд был холодным и цепким, что изучающе наблюдал за мной. Я же подыграл ей:
– Что не так, киса?
Губки мгновенно сдулись, став тонкими полосками, а она злобно прошипела:
– Какая я, Мать, тебе киса?!
– Сладкая… – я непонимающе похлопал глазами, но почему‑то она не хотела играть дальше и лишь пробурчала:
– Скотина… Только и годен, как сумка крови, в которой семени и того больше, чем самой крови.
Она приподнялась и села на меня, причём мне на ладони, не став их убирать, и принялась поправлять свою грудь, пряча её обратно под платье. Какая же у неё чумовая попка, а ведь она сама сунула мои пальцы себе в дырочки, по пальчику в каждую, а они такие маленькие, узенькие. Я прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями её тела, и прохрипел:
– Извини. Я не могу сегодня с тобой переспать. У меня что‑то вроде обряда скоро.
Она отрешённо спросила:
– А чего вызывал тогда?
Я чуть повторно не подавился слюной и, вскинувшись, возмущённо воскликнул сквозь кашель:
– Кхм… В смысле?! Хотел, чтобы ты помогла мне в кое‑каком деле. Но теперь уже поздно. Мы далеко, да и у тебя времени немного осталось…
Она изящно вскинула одну бровку в удивлении:
– А чего своё привидение не позвал?
Я лишь вздохнул, снова откидываясь на мешок:
– Да развеяли её на сутки.
В руках Шат’то непонятно откуда появилась расчёска, и она принялась расчёсывать свои очень длинные волосы, что спутались при нашей возне. Делала она это с очень гордым и спокойным выражением лица королевы, что не соотносилось с тем, что мои пальчики продолжали ещё шалить в ней, но она как будто бы этого и вовсе не замечала. А ещё я осознал, что она таким образом прижала мои руки и я не могу их вынуть из‑под неё.
Она ехидно подметила:
– Тоже мне призрак.
– Ты ведь знаешь, что она Демон?
Я посмотрел на неё, приоткрыв один глаз, но она лишь скорчила гримаску отвращения и пожала плечами:
– И что?
Я улыбнулся – то есть нелюбовь друг к дружке у них взаимная – и пояснил:
– Ну ты Дьявол, она Демон. Вы вроде как похожи.
Она, застыв, перестала расчёсывать волосы и посмотрела на меня убийственным взглядом, холодно процедив:
– Дьяволы – высшие создания. Демоны – всего лишь слуги. Низшие. Это просто унизительно сравнивать нас. Так что если ты уже насладился моим присутствием, то подумай над своим поведением. В следующий раз тебя ждёт наказание. И пострашней, чем те детские шалости, что были до этого.
Её золотая расчёска больно упёрлась мне в нос, а блеск её глаз мне совершенно не понравился. Немного посидев так, она всё же убрала её от моего лица и злобно уточнила:
– Ты всё понял?
Я всматривался в её прекрасное, но надменное лицо. Она сохраняла прямую и гордую осанку и даже в такой позе на мне выглядела прекрасно, оставаясь царственной особой. Спокойный взгляд на её вскинутом лице смотрел на меня сверху вниз. Я потянул ладони в разные стороны, попытавшись вынуть руки из‑под её попки, но так как мои пальцы были в ней по две фаланги, они потянули обе её дырочки в разные стороны. Её глаза расширились до немыслимых размеров, а губки сжались в колечко, вытянув её личико. И тотчас тело Шат’то подалось вперёд ко мне, немного выгнув попку назад и не сдерживая грудной возглас: «О-о-о… О‑о-о…»
Она снова навалилась на мою грудь, уперевшись в неё руками, а я смог освободить пальцы из её мокрых капканчиков под малюсенькими трусиками. И обхватив ладонями её голову под острыми ушками, что торчали в разные стороны, тихо произнёс, игнорируя её последний вопрос:
– Поцелуй…
– Что? – она не сразу поняла, что я сказал. Глаза её были полуприкрыты, зрачки подрагивали в попытке закатиться под верхние веки, а губки ещё были сжаты буковкой «О».
– Поцелуй… – тихо повторил я. Лицо её было очень близко, и мы чувствовали дыхание друг друга.
– Да… – от неё раздалось лишь робкое подчинение, но она страстно прильнула ко мне, сжимая мою голову в своих объятиях.
Как же она была горяча, а эти мягкие губы, полные вкуса корицы и кокоса, неописуемы. Я таял в ней, растворяясь в её тепле. Но она была невероятно заведена, и напор её тела, которое с силой тёрлось о моё, напитывало меня энергией. И она никак не хотела останавливаться, так что её страсть исчезла лишь вместе с ней самой, когда её время вышло.
Мои руки, сжимающие её тело, провалились сквозь чёрный дым, что резко втянулся в меня. Но дьяволица не преминула кольнуть шпилькой напоследок, и мою грудь снова разорвала боль, но уже в обратную сторону. Проникающий удар эфимерного клинка по самую рукоять пронзил грудь, и на время меня парализовало от мучений. Боль оказалась намного сильней, чем когда Шат’то появилась.
Меня лишь привёл в чувства грубый мужской возглас:
– Эй! Покажись, гнида! Как ты посмел так сбогохульничать?!
Я перевалился набок и взглянул в дальнюю сторону, где под светом лампы в руке показался силуэт в рясе. Не говорите мне, что я пробил стену в церквушку! Так это алтарь? Благо, Жрец не видит меня за ним. А под спиной у меня, оказывается, полотно, под которым книги. Кстати, я ведь так и не познакомился со Жрецом и даже не представляю, кто он.
Я протянул руку к краю полотна и вытащил первую попавшуюся под неё книгу. Талмуд был увесистым, страниц под пятьсот. Взглянув на титул книги, я сразу понял, почему не последовало реакции от Маргода, и тут же убрал её в инвентарь. А теперь пора сматываться, пока Жрец не дошёл до меня. Я телепортировался за угол таверны и огляделся, приметив через площадь оставшиеся следы моей борьбы с Шат’то. Снесённые заборы, уничтоженные садики и огород, вокруг которого была раскидана уничтоженная капуста. Я даже припомнил теперь, как Шат’то хватала её и разбивала мне об голову. Маленький сарай на пути к церкви, где хранился сельский инвентарь, покосился. Да, точно, в нём я схватил лопату, обломив её о спину дьяволицы. А вон разбитое корыто, где была вода для животных. Шат’то топила меня в нём, полностью окунув в него мою голову и душа. В общем, так мы и добрались до церкви, отсюда не видно, но мы проломили стену в неё с задней стороны. Твою же… Рэнгх будет ржать всю жизнь! Главное, чтобы никто этого не видел. Остаётся уповать, что время ещё очень раннее и все спят. Ну как спят? Конечно, мы всех разбудили. Но надеюсь, что никто меня не видел. Я снова телепортировался, но уже в свою комнату.
Появившись в центре комнаты, я застал перед собой эльфийку, стоящую на одной ноге на угловой стойке кровати. При этом она выгнула вторую ногу вверх в вертикальном шпагате и водила руками вокруг себя, тренируя какую‑то дыхательную технику. Но она сразу же уловила моё появление в комнате и, застыв в пойманном положении, открыла серебряные глаза. Когда эльфийка посмотрела на меня, её губки презрительно дёрнулись, а радужки порозовели, и она укоризненно произнесла:
– Сэ Мале… Где же ты валялся, словно Скур Соув? Астэ мыться, вода тёплая.
Я стал раздеваться ещё при ней, пошагав в ванную, так что заметил, как она провожала меня слегка поголубевшими глазами. А ещё я отметил в ней изменения. Вайсэ немного подросла, отсутствующая до этого грудь проявила форму, и даже её волосы удлинились. Всё увеличилось примерно на сантиметр, но в целом сам рост придал ей больше худобы. Смог я рассмотреть и доселе скрытый пирсинг на ней: кроме ключиц, пупка, сосков и лобка с киской у неё он был и над косточками талии, и один секретный, в промежности между двух дырочек. Этот и вовсе был мне непонятным, потому что я даже и не представлял до этого, что, оказывается, туда что‑то так можно вставить.
Вода оказалась и вправду тёплой – Вайсэ постаралась, ожидая меня. А ведь дроу очень заботливая, даже с таким волевым и командирским характером. Я погрузился в огромную бочку с головой под воду и лёжа застыл на дне.
Как же всё меня задолбало. Я порой совершенно не понимаю, что происходит вокруг. Сначала были игры на выживание, теперь какая‑то одна лишь порно‑комедия. Я, конечно, понимаю, что в серьёзном фэнтези‑мире кровь и кишки льются на сапоги, и что феи тоже испражняются не бабочками, и что этот мир не игра. Но порой абсурдность происходящего вокруг меня сводит мой разум с ума. Безусловно, хотелось бы фармить в пати, познать дух авантюризма, пуститься без задней мысли в приключения. А я чем занимаюсь? Заказные убийства, массовая резня, подкуп чиновников, ложные показания, интриги, интимные связи, манипуляции людьми, и всё это в попытке стать единоличным владельцем самого прибыльного места. А ещё мне предстоит совершить предательство. Да кто же я такой?! Кардинально не узнаю себя. В обычной жизни я бы никогда так не поступал. Но это и не обычная жизнь. Всё рухнуло, привычной нормальности для меня тут не существует, здесь другие устои и правила. Но разве это так? Почему я не могу быть добрым? Воином Света? Даже с демонической кровью и поклонением Злым Богам можно совершать добро, этот мир позволяет. Но нет же! Я всегда выбираю самый гнусный путь. И нет мне оправдания, что я не мог поступить иначе…
Я вынырнул из воды, трясясь от переизбытка вновь нахлынувшей гиперэмоциональности. Надо расслабиться и очистить разум. Я вылез из бадьи, вытерся тёплым и пушистым полотенцем и направился к кровати. Надо поспать, как же хочется уже спать.
Вайсэ стояла всё в той же позе и продолжала свои движения руками, будто кунг‑фу-мастер, а я лёг на кровать, положив голову на подушку, и закрыл глаза. Ничего не хочется, я бы целый день проспал или провёл бы его в таверне, бухая и ни о чём не думая. Я почувствовал, как дроу подступила по матрасу ко мне и присела у моих ног, а затем её острый и твёрдый язычок мягко заскользил вверх от моей щиколотки. Вайсэ, стоя на четвереньках надо мной, добралась до моей груди, где впилась губами мне в сосок. И пока её рот нежно играл с моим торсом, она переставила свои колени мне между бёдер, а я решился сказать ей правду и приподнял голову:
– Исэ… Завтра…
Она оторвала лицо от моей груди и вскинула голову, грубо взглянув на меня серебристыми глазами. Тут же одна из её рук обхватила моё лицо, закрывая ладонью рот, и она едко прокомментировала:
– Лоусэн, Сэ Галан. Е И’.
Она отвела руку от моего рта и стала приближаться лицом к моему. Глаза её стали синими и подёрнулись пеленой, став смотреть на меня с вожделением, на её чувственных губах полуоткрытого рта, что тянулся к моему, блестели капельки слюны, а она, уже став тише и нежней, продолжала:
– Больше нет нужды в словах. Сейчас Сэйс… время наслаждений. Я твоя. Расслабься. Насладись мной… А я – тобой… Вот только ты кое‑что забыл…
Она томно дышала мне в лицо, опустив голову набок, и, смотря на мои губы, всё никак не решалась приблизиться к ним ближе. Она выдержала паузу, прежде чем продолжила с придыханием:
– Облик… Прими настоящий облик… – и она томно посмотрела на меня, отчего я сразу трансформировал тело в Элссиорское.
Лицо Исэ тронула довольная улыбка, и её губы нежно почти коснулись моих, лишь оставляя свою слюну на моих губах. Всё же поцелуй для дроу намного более сокровенная вещь, чем секс. А Исэ уже заскользила по моему телу вниз. Её губы добрались до моего члена, и она, крепко обхватывая его ртом, принялась с силой всасывать. Щёки её раздулись, так как её горячий ротик еле поместил его в себя, но она с обожанием смотрела мне в глаза и работала невероятно старательно, даря неописуемые ощущения. Но проблема же была в том, что я уже был готов закончить, не продержавшись и пары минут, так как был достаточно давно заведённым, а её прелюдиям и ласкам не было равных. Почувствовав это, она резко отдёрнула голову и всячески перестала ко мне прикасаться и принялась с удовольствием наблюдать со стороны за моей терпеливой борьбой с подкатывающими волнами удовольствия. Когда же я понял, что пик миновал, она произнесла:
– Не вздумай кончить раньше времени, а то ты меня сильно расстроишь…
И она тут же принялась повторять свою экзекуцию. В этот раз сдержаться было сложней, сладостная судорога тела не предшествовала кульминации, и она снова откинулась от меня, наблюдая за моим мучением своим полыхающим в вожделении и с толикой садизма взором, заодно показав мне свой язык. А после, закрыв рот, она показательно сглотнула, прикрывая глаза в удовольствии.
Ещё четыре раза она доводила меня до грани исступления, заставляя вовремя останавливаться у самого порога, пока её руки не проскользнули мне под колени, чтобы поднять мои ноги вверх. Исэ села на меня, словно на стул, и оказалось, что её тело внутри перестроилось, сформировав индивидуальный рельеф под меня. А ещё она пылала жаром, намного сильней, чем дроу была до этого.
Тем временем она легла сверху моих ног и игриво заглянула мне в лицо между моих щиколоток. Приоткрыв рот, она высунула язык, что начал, медленно извиваясь, выползать всё ниже к моему лицу. Он не был чересчур длинным – за губами вылез сантиметров на семь, наверное, и не выглядел змееподобным, просто длинный человеческий язык, но разве что очень тонкий и может скручиваться в кольца. И я повторил её действия, высунув свой ей навстречу. Они слегка соприкоснулись кончиками. Её язычок оказался шершавым, словно у кошки, и очень горячим. Даже и не понимаю, как он легко скользил по моей коже до этого. Или он нагрелся внутри рта и поэтому стал сухим? Я быстро засунул язык обратно в рот и, набрав слюны, высунул его. Её язычок сразу же ринулся к моему и начал скользить со всех сторон, смазываясь моей слюной. Собрав почти всю мою слюну, она заведённо притянула мои стопы к своим ушам, заставляя меня схватить их пальцами ног. А затем сама схватила мои и простонала:
– О-о-о… Как ты напряжён… Дрожишь… Ты хочешь? Хочешь меня ещё раз? У тебя такие длинные ушки… Какое же это наслаждение! Я…!
Она, пребывая почти в бреду, стала резко и с силой отталкиваться ногами от кровати, чтобы вырвать из себя мой член. Я не мог сказать, было ли ей больно, так как она находилась в иступлённой горячке, рывками скача на мне, но орала она громко. Порой её захлёстывало грудное рычание, а порой она переходила на высокие вскрики.
Повторив ещё раз облизывание языками, она отпустила мои уши и приняла присед, наваливаясь на мои ноги и держась за мои голени, так как я крепко держал пальцами ног её уши сверху. Между стонами она стала несвязно бормотать:
– Я! Твоя госпожа!.. И’Е Истрэс!.. И’Е!.. А ты так со мной!.. Меня нельзя брать за уши!.. Будто Е И’Е Овэлад!.. Йе! Йе! Я Овэ! Твоя Овэ! Жёстче! Йе! Да! Я сейчас! Е… Всё сама! Сделаю сама! Мой… муж!
Вот не знаю, говорила она всё это, потому что она и вправду себя так ощущала или это её заводило, но вот меня она завела на полную. При этом она так бесновалась, что уже привставала, тяня мои ноги и мой таз следом за собой вверх, отчего моя поясница даже отрывалась от кровати, а её ушки начинали вовсю трещать. А со стороны это выглядело, наверное, что худосочная девка, которая меньше мужика, долбит этого самого мужика о кровать, держа его за ноги, словно в реслинге. Но мне было плевать! Это даже не вызвало у меня смеха. Я тоже был заведён, а то, как она меня трахала, точно может происходить только в фэнтези‑мире, так как это было волшебно.
В итоге всё произошло не так, как я ожидал. Она резко остановилась и с силой оторвала мои стопы от своих ушей. После чего судорожно перебросила свои ноги через мои и прильнула всем телом к моему, с дикостью впихивая свой язык мне в рот. И получив её мятежный поцелуй, что так же, как и всё в ней, был уникальным и божественно неописуемым, я необузданно кончил в неё, открыв новую тайну про дроу: фиолетовые глаза. Её тело неумолимо сотрясало в такт моим конвульсиям, совпадающими с изливаниями в неё, кои я был не в силах прекратить. И чем больше я её наполнял, тем сильней меня начинало выталкивать из неё, но её секретная секция намертво сомкнула свой проход, полностью зафиксировав часть члена, что попала внутрь гротика. И Исэ охала и ойкала, пытаясь слезть с меня и впиваясь в меня своими ноготками, но так и не оторвала своих губ от моих. Её маленькие губы еле шевелились, плотно соприкасаясь с моими, и создавали такое ощущение, что дроу полностью не умеет целоваться. Но её дикая страсть и недоступность до этого придавали её поцелую невыразимое чувство близости. Она подарила мне самое сакральное, что у неё только было, – поцелуй. Не это ли настоящее проявление своей любви? Отдать всё…
Наверное, мы оба провалились в сон ещё до того, как я перестал кончать в неё, потому что мы одновременно проснулись абсолютно в той же позе, и я даже всё ещё находился в ней. Открыв глаза, мы долго смотрели друг на друга, пытаясь понять, что с нами произошло. По крайней мере, я уж так точно. О чём думала Вайсэ, я мог лишь догадываться. Дроу была расслабленной и не замечала у себя ниточку слюны, что стекала из уголка её рта мне на грудь. Мягкий взгляд полуприкрытых голубоватых глаз был прикован к моим губам, а её ладони с нежностью блуждали по моему телу.
Я провёл руками по её спине, от лопаток до подтянутой попки, и подтянул за неё дроу к себе повыше, захотев поцеловать. Но она лишь улыбнулась, когда наши губы соприкоснулись, не став отвечать взаимностью. Тем не менее я посчитал это невероятным прогрессом, так как и уворачиваться она не стала, а её радужка приобрела фиолетовый оттенок. И я слизнул с её щёчки слюну, что наполнила мой рот сладостью. Это вызвало у Исэ улыбку на губах и в глазах. Она потёрла ладошкой свою щёку и привстала, взглянув мне на член. Быстренько прильнула к нему лицом, подставляя мне свою попку, которую я тут же, обняв, подтащил к себе.
