Czytaj książkę: «Река жизни»

Эта книга – моя благодарность чудесным людям, с которыми я соприкоснулся в жизни: родителям, детям, семье, учителям, друзьям

Я перешел свой Рубикон…

Через тернии к звездам.

Сенека

Вода обжигала тело. Челюсти стальной хваткой стиснули замотанные в полиэтилен документы и деньги. С каждым гребком я понимал, что меня сносит: ледники подтаяли, река Шу переполнилась, течение усилилось. Вот и берег! Но как же далеко до машины, которая ждала меня в условленном месте! Несколько километров пришлось топать абсолютно мокрым. Насквозь промерзший, я наконец добрался и выдохнул только когда переоделся в сухую одежду.

Июль 2017 года. Я вплавь пересек границу Казахстана и Кыргызстана.

Зачем пошел на такой бешеный риск?

В то время я в очередной раз пытался наладить загрузку терминала перевалкой сжиженного газа на территории Крыма, и это требовало моего присутствия. А на родине меня преследовала полиция за отказ исполнять судебные постановления. Слежка душила. Поэтому пришлось судорожно искать пути выезда из страны.

Слабое звено обнаружилось на казахстанско-кыргызской границе. Бишкек ближе всего к Алматы, а оттуда можно было попасть в Москву, Стамбул и Дубай. В итоге вышел на людей, которые показали проход через границу.

Эту историю я еще расскажу позже, вы непременно узнаете и причину, по которой меня отправили в тюрьму, и как я добился оправдания по всем несправедливым обвинениям в мой адрес. Но тогда, переплывая горную реку, я на секунду подумал, что она – символ моей жизни.

Моя река жизни бурлит и временами затихает, потом, попадая в водовороты, взрывается водопадом и течет дальше. И этот долгий путь поиска баланса и точки сборки продолжается и сейчас.

Со мной столько всего случилось, что хватит еще на сотню судеб. С тех пор много воды утекло – я прошел мощнейшую трансформацию. Настало время отказаться от изживших себя стереотипов и шаблонов мышления. Я расскажу в этой книге обо всем без прикрас: о своих падениях и взлетах, об ограничениях со стороны государства, как пережил несколько экономических кризисов, как пришел к экологичности в бизнесе и жизни и как на практике реализую эту идею.

Если ты только планируешь открыть бизнес и не знаешь, с чего начать, здесь ты найдешь ответы на многие вопросы: где взять деньги для старта, будут ли конкурентоспособны твои услуги или товары, как написать эффективный бизнес-план и успешно его реализовать – обо всем расскажу на конкретных примерах своих бизнесов.

Мой предпринимательский путь начался еще в школе. Мальчишкой зачитывался трилогией Теодора Драйзера о Фрэнке Каупервуде «Финансист», «Титан», «Стоик». Тогда даже не предполагал, что этот сюжет в красках опишет и мою собственную жизнь.

За моими плечами исторический факультет КазГУ им. С. М. Кирова (сейчас КазНУ им. аль-Фараби), Московская школа управления «Сколково», защита кандидатской диссертации по экономике, огромный опыт работы в национальных компаниях Казахстана и множество собственных бизнесов в разных сферах. Я эксперт в создании и управлении компаниями в логистике, производстве строительных материалов, сфере HoReCa.

У меня есть что сказать предпринимателям, которые развернули свое дело, но встретились с различными препятствиями. Как член Ассоциации независимых директоров Казахстана и ментор Ассоциации менторов «Сколково», уже несколько лет провожу бесплатные консультации для бизнесменов. На встречах и конференциях мы регулярно разбираемся с проблемными кейсами, а их сейчас очень много в связи с постпандемией и геополитическими встрясками на континенте.

МОЯ РЕКА ЖИЗНИ БУРЛИТ И ВРЕМЕНАМИ ЗАТИХАЕТ, ПОТОМ, ПОПАДАЯ В ВОДОВОРОТЫ, ВЗРЫВАЕТСЯ ВОДОПАДОМ И ТЕЧЕТ ДАЛЬШЕ. И ЭТОТ ДОЛГИЙ ПУТЬ ПОИСКА БАЛАНСА И ТОЧКИ СБОРКИ ПРОДОЛЖАЕТСЯ И СЕЙЧАС.

Предприниматели приходят ко мне через сайт experum.ru, где я официально зарегистрирован как ментор, или напрямую обращаются через мои профили в соцсетях. Некоторые приходят через Ассоциацию независимых директоров Казахстана, а также бизнес-клуб ClubFirst. Я всегда готов помогать молодым – да и немолодым – предпринимателям тоже. Я не беру за это деньги, так как считаю, что все состоявшиеся бизнесмены должны нести такую нагрузку, чтобы помочь встать на ноги тем, кто только на старте. К тому же сейчас среди начинающих предпринимателей все больше молодых, и это радует.

При выборе видов бизнеса или путей его развития стараюсь максимально учитывать его экологичность. Мой основной бизнес – компания «Экотон» – производит ячеистые газоблоки по технологии безотходного производства, которое можно размещать хоть в центре города.

В этой книге я расскажу не только о своем предпринимательском пути, но и поделюсь идеями, полезными для собственников бизнеса, и некоторыми планами. Ведь чтобы справиться с трудностями, которые неизбежно возникают на пути любого предпринимателя, нужно периодически сверяться с целями в будущем.

Важно при любых обстоятельствах не терять присутствия духа. Нравственная стойкость и выносливость могут переломить любую ситуацию. Главное – все время заниматься тренировкой тела и духа, не бросать начатое и не отступать от своих целей. Это основа предпринимательского успеха. Не бояться ошибаться, рисковать, но делать это осознанно. Мы живем в постоянно меняющемся мире, в котором может произойти все, что угодно.

Всегда помни:

Самый темный час перед рассветом.

Впервые прочитал эту фразу у Достоевского, а затем услышал в фильме от Бэтмена!

Глава 1
На старте моей предпринимательской истории

Того, кому Аллах желает добра, Он подвергает испытаниям.

Пророк Мухаммед

Зевая на ходу, я провалился в еще не нагретый солнцем воздух Алматы.

Куда я мчался ранним утром 1989 года молодым и полным сил? Однокашники по институту продолжали веселиться на студенческой пирушке, потом медленно тянулись на лекции… а я в шесть утра брал в руки метлу и лопату.

Да-да.

Больше трех лет во время учебы в институте я подрабатывал дворником. Уходить рано с наших студенческих вечеринок было непросто, но есть такое слово – «надо». И мои друзья-приятели настолько привыкли слышать это «надо», что иногда, уговаривая остаться, обещали:

– Давай еще посидим, а утром мы тебе поможем.

Впрочем, помогали мне и родители. Отец, уже тогда полковник госбезопасности, работал в центральном аппарате КГБ Казахской ССР, но не считал труд дворника постыдным. Мама была начальником отдела кадров в строительно-монтажном управлении при тресте «Казсвязьмонтаж», который после перестройки стал частью национальной компании «Казахтелеком». Именно она предложила мне туда устроиться – «по блату» попал. И конечно, это было лучше, чем просить деньги у родителей.

Думал ли я, когда подметал двор будущей дочерней компании «Казахтелеком», что стану независимым директором всего «Казахтелекома»? Даже и мечтать не мог. А мог ли предположить, сколько всего случится в моей жизни? И радостного, и печального – что хватит на сотню-другую судеб. Тоже вряд ли.

Череда воспоминаний… Они сменяют друг друга, как в цветном калейдоскопе.

Работа в национальных компаниях, многочисленные встречи на международном уровне, в том числе и с президентом страны, бизнес-проекты. А еще наезды бандитов в 1990-х и даже тюрьма в 2010-х. Как я туда попал – расскажу позже. А сейчас перед глазами далекий 1989 год…

Я чистил двор летом и зимой, в жару и холод, но больше всего ненавидел снег: утром встаешь и видишь, что за ночь все завалило, а тебе разгребать. Это потом я научился ловить трактор: находишь, договариваешься, «железный коняга» шустро расчищает двор, платишь 5–10 рублей – и дело в шляпе.

Из-за работы я частенько опаздывал и даже пропускал занятия. Впрочем, все успевал. Все мои начинания были не в ущерб учебе, а помощницей была отличная память, доставшаяся от отца и деда. Мне легко удавалось выучить предмет буквально за ночь перед экзаменом. Сдавать всегда шел первым, и ведь прокатывало – преподаватели частенько настроены более лояльно к тем, кто не боится заходить в первой пятерке.

А работа дворником меня тогда здорово выручала – верные 80 рублей в месяц. Плюс повышенная стипендия в 56 рублей. Итого почти 140 рублей – на тот момент сумма внушительная, фактически средняя зарплата инженера. Иногда я даже мог позволить себе «погулять»: поужинать в ресторанах «Казахстан» и «Самал», выпить настоящий кофе, приготовленный в турках, посидеть в барах гостиниц «Достык» или «Отрар» и время от времени делать приятные покупки дефицитных вещей.

Впрочем, я не гнушался никакой работы. Летом подрабатывал в продовольственном магазине грузчиком, поэтому денег на жизнь вполне хватало. Но останавливаться на этом я не хотел – чувствовал бешеное биение пульса, в воздухе пахло переменами, открывались первые кооперативы и центры научно-технического творчества молодежи (НТТМ), где во главу угла ставилось предпринимательство.

И я усердно искал пути, чтобы расти и зарабатывать.

АЛМАТЫ – МОСКВА

Тонкий запах сладчайших казахстанских дынь еле различался в тяжелом едком сигаретном дыму и железнодорожной пыли. Выкупленное полностью купе доверху забито туркестанскими и кзыл-ординскими фруктами, арбузами и дынями, коробками с сигаретами и папиросами, ящиками с водкой. До Москвы трястись еще трое суток.

Год 1989 – время дефицита.

Тогда я учился на первых курсах исторического факультета КазГУ им. С. Кирова. Для студентов в качестве летней практики были организованы ССО – студенческие строительные отряды и СОПы – студенческие отряды проводников. В горячий сезон пускали дополнительные составы, проводниками в них были студенты, а бригадирами – университетские преподаватели.

Увидеть новые места и освоить новую профессию мне показалось более интересным занятием, чем возводить кошары¹ в аулах. Вот так, предвкушая новый опыт, мы с сокурсниками и оказались в поезде номер 83 сообщением Алматы – Москва.

Наши бригадиры-преподы учили студентов не только грызть гранит науки, но и зарабатывать деньги в пути.

Перед поездкой затаривались в Алматы, Туркестане, Кзыл-Орде дынями, арбузами и табачной продукцией – в летний сезон все это продавалось по весьма низкой цене. В столице был табачный комбинат, который выпускал дешевые сигареты «Полет», всего по 10 копеек за пачку, и мы доплачивали сверху 2 копейки, чтобы взять товар без очереди. А «Медео» или «Казахстанские», уже с фильтром, или «Дюбек» (это такой сорт табака) стоили дороже – 40 копеек. Оптовики брали у нас в основном «Приму» и «Полет» и перепродавали в российских глубинках. Впрочем, там все улетало на ура. То чувство, когда старик Хоттабыч тихонечко прошептал «трах-тибидох» – и у тебя в кошельке в два раза больше денег. И так каждые восемь дней.

Оптовики на станциях со всех ног бежали к нам и с удовольствием скупали пузатые арбузы и ароматные дыни. Вот поезд подходит к очередной станции. Короткая остановка – у тебя все сметают, только успевай: берешь – отдаешь. Такой вот «Вокзал для двоих», только герои не Гурченко с Михалковым…

Бывало, в дверях вагона появлялась волосатая рука с корочкой ОБХСС² и брала студентов-предпринимателей за горло.

Что делать?

И старшие показали, как «по-взрослому» разруливать подобные инциденты: суешь арбуз, дыню и немного денег… Все, «налог» проплачен, от тебя отстают.

Именно тогда я почувствовал вкус коммерции. Покупал дыни по рублю за штуку – продавал за три. Сигареты нашей алматинской «табачки» уходили в два-три раза дороже закупочной цены.

За два месяца практики я заработал почти тысячу рублей! Чтобы вы понимали – тогда средняя зарплата в стране была 110 рублей. Мой отец-полковник получал 450 рублей в месяц. Я чувствовал себя богатым, как Крёз, последний царь Лидии! Мой доход в то лето позволил построить часть нашей дачи в районе Каменского плато в предгорьях Алматы.

Но кто-то работал, а кто-то, зная о студенческих заработках во время летней практики, был не прочь заполучить легкие деньги. В вагоне-ресторане собрались любители популярной тогда карточной игры «Ази» на трех мастях.

Пригласил поиграть с хорошей закуской и выпивкой директор ресторана, солидный дядька-азербайджанец. Пару ему составил старший официант, и это был уже хороший тандем с большим опытом: они понимали ставки друг друга с полуслова и полувзгляда. Только я, к сожалению, это понял позже.

С ребятами-студентами мы тоже играли в «Ази», но это было в перерывах между парами и, конечно, без ставок, а там, в вагоне-ресторане, особенно после некоторого количества алкоголя, я почувствовал, что такое азарт и страсть игры. К слову, это замечательно описал Достоевский в своем «Игроке».

В итоге я проиграл все, что было в карманах, включая выручку от пассажиров за белье и чай, а также наш гешефт от торговли сигаретами и арбузами с дынями.

Мой напарник, который спал после смены в купе, был неплохо знаком с карточными играми. Я выторговал полчаса, чтобы сбегать в вагон за деньгами, и, разбудив друга, объяснил ему ситуацию:

– Как все проиграл? – спросонья не поверил он. – И бельевые тоже?

– И их тоже… И наши за дыни и сигареты, – покаянно сознался я.

– Сколько вас за столом? Кто играет? Сколько выпили? – сбросив остатки сна, задавал он мне короткие вопросы.

– Четверо нас сидело, выпили уже пару бутылок водки. Сказал им, что пошел за деньгами.

– Пойдем, я покажу тебе простейший код для мастей. Выпили уже достаточно, надеюсь не заметят, – усмехнулся он.

Товарищ, а теперь уже и боевой друг, показал мне жесты и объяснил, как понять по ним карточную масть, как определить цифры и прочие премудрости. Прихватив с собой еще бутылку спиртного, мы вернулись к игре.

В общем, в тот раз все закончилось хорошо: через несколько часов, уже на рассвете, уставшие, но довольные, мы завалились в купе. Основную часть денег удалось отыграть, и это была победа! А для меня это ночное приключение стало жестким уроком – за карты с незнакомыми людьми я уже никогда не садился.

СКОРОСТЬ СОБЫТИЙ И ОБИЛИЕ НОВЫХ МЕСТ, ПЕРВЫЕ КОММЕРЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ И КОНТАКТЫ С САМЫМИ РАЗНЫМИ ЛЮДЬМИ – ВСЕ ЭТО НАУЧИЛО МЕНЯ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ И ГИБКОСТИ.

Жизнь в поездах била ключом: вихрь событий, новых мест и людей. Всего каких-то неполных двое суток – и после солнцепека южного Казахстана мы оказывались в холодной зоне российского Урала. Бывало, сильно простывал, и это оборотная сторона медали – когда 40-градусная жара за короткое время сменяется практически минусовыми отметками.

А люди…

Каждый пассажир для меня был своего рода открытием: кого мы только ни повидали – и цыганского барона с пестрым шумным табором и его несколькими женами, и ошалевших от воздуха свободы ребят, которые возвращались из мест не столь отдаленных со справкой в кармане, а еще приблатненных, бандитов, иностранцев…

Интересной была и география путешествий, много мест тогда довелось посмотреть. Были Шымкент, Туркестан и Кзыл-Орда, а еще Грозный, Гудермес и Назрань… до первой чеченской войны. Я тогда впервые столкнулся с вайнахами-чеченцами, ингушами и услышал историю следователя, который ехал предотвращать убийство из кровной мести. Эта часть национальных традиций кавказских горцев тогда глубоко взволновала меня и вызвала большой интерес к обычаям этих народов.

Скорость событий и обилие новых мест, первые коммерческие операции и контакты с самыми разными людьми – все это научило меня внимательности и гибкости.

АЗЫ КОММЕРЦИИ

В студенческие годы я также иногда «зарабатывал» на мелкой фарцовке, был брокером на первой Казахстанской товарно-сырьевой бирже «Алма», но понимал, что все это разовые акции, а не то самое, настоящее. Работа на бирже помогла мне узнать принципы товарных потоков и механизмы обеспечения производства и торговли.

С развалом Советского Союза нарушились все прежние устоявшиеся хозяйственные связи, которые регулировались Госпланом. Производственные и торговые предприятия вынуждены были искать на рынке сырье, материалы и реализовывать готовую продукцию.

Действовал простой принцип: составлялись каталоги спроса и предложения, которые проходили на биржевых сессиях. В них одни указывали, что им нужно, а другие – что могут реализовать. Задача – свести процессы и заработать на этом комиссию. Тогда еще не было электронной почты, все договоренности строились по принципу «мамой клянусь».

– У меня пять вагонов сахара, – выставлял один.

– Мне нужно, – тут же находился клиент.

Заключали сделку и уходили искать: первый – сахар, а второй – деньги. Такие истории действительно были. Это называлось «гонять порожняк». Встречаешься – столько понтов! Но на самом же деле из подобных договоренностей выстреливали единицы.

Помню, как продал бакинские кондиционеры: раньше такие махины стояли в квартирах и офисах – БК-1600. Тогда можно было неплохо заработать на разнице между наличными и безналичными деньгами. Есть такой известный казахстанский предприниматель Маргулан Сейсембай. В годы работы брокером на бирже я продал ему видеокамеру Panasonic, тогда и познакомились. Я брал за наличные, он оплачивал безналом, а я уже знал, как обналичить чек.

В бизнесе надо использовать не только шаблоны и работающие алгоритмы, важно чувствовать и обладать определенной интуицией: здесь товар возьмешь – там обязательно продашь.

Оказалось, что предпринимательская жилка – моя встроенная опция.

В БИЗНЕСЕ НАДО ИСПОЛЬЗОВАТЬ НЕ ТОЛЬКО ШАБЛОНЫ И РАБОТАЮЩИЕ АЛГОРИТМЫ, ВАЖНО ЧУВСТВОВАТЬ И ОБЛАДАТЬ ОПРЕДЕЛЕННОЙ ИНТУИЦИЕЙ: ЗДЕСЬ ТОВАР ВОЗЬМЕШЬ – ТАМ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРОДАШЬ.

Мой бизнес начинался еще в 10-м классе с самых простых вещей, так сказать, с азов предпринимательства. Товар, чтобы перепродать немного дороже, брали на барахолке. В то время я жил в верхней части Алматы, а эти огромные торговые площади оптового рынка выросли на окраине, ниже проспекта Рыскулова. Туда приезжали крупные и малые оптовики со всего Советского Союза. Здесь был внушительный выбор товаров из Узбекистана и Китая и, конечно, кыргызских и казахских.

Первый мой опыт продажи немецких туфель Salamander оказался провальным. Продав пару, которая была мне велика, я планировал купить свой размер, но по неопытности тут же проиграл все деньги в «шарик-малик»³. Помните некогда популярную игру? Тогда она только начинала разворачиваться на постсоветском пространстве.

Но горечь проигрыша не победила природного любопытства и стремления познать новое: я стал наблюдать, как группы мошенников выстраивают свою схему, и понял алгоритм. Там были разыгрывающие «шарик-малик» и «мондеры», которые помогали «разогреть» клиента-лоха. В общем, урок выдался знатным, и я ничуть не пожалел о его стоимости – паре дефицитных светлых «саликов», как тогда в пацанской среде называли туфли Salamander.

НАЧАЛО РАБОТЫ С ВАЛЮТОЙ

Два летних месяца в 1988 году я трудился грузчиком в салоне искусств «Онер», на перекрестке проспекта Фурманова (сейчас проспект Назарбаева) и улицы Шевченко, куда приезжали мастера прикладных казахских национальных искусств со всей республики. Работали с кожей и полудрагоценными камнями. Там я познакомился со многими нашими художниками и скульпторами. Салон часто посещали иностранцы.

Пунктов обмена валюты тогда еще не было и в помине. Поэтому у иностранных гостей возникали сложности при покупке изделий в «Онер». Мне было интересно искать перекупщиков, которые занимались валютными операциями и скупкой долларов.

Вот тогда и пришла мысль, что на купле-продаже валюты можно неплохо зарабатывать. Что я и делал на мелких суммах от иноземцев. Я брал у них валюту и либо менял на рубли, либо расплачивался с одной китаянкой. До сих пор помню: ее звали Пей Пинг, что в переводе означает «надежда». Это была колоритная невысокая широколицая женщина со смешным акцентом.

Бренд Adidas уже был у всех на слуху, но настоящие фирменные вещи стоили невероятно дорого. Поэтому тема продажи фейковых спортивных костюмов известной немецкой фирмы зашла отлично. Их я и покупал у китаянки, а расплачивался долларами, потому что другие денежные знаки она не воспринимала.

Это был мой первый опыт, связанный с валютой.

Позже, в 1994 году, вспомнив тот первый опыт, я открыл обменник, взяв в аренду небольшой киоск. Он стоял в центре города с задней стороны гастронома «Юбилейный». Правда, из-за неудачного расположения трафик был слабоват: дневной оборот едва достигал максимум тысячи долларов. Поэтому мой валютный бизнес просуществовал всего полгода. Прибыли хватало лишь на оплату аренды и зарплату сотруднику, которого я нанял. Но, пожалуй, одной из главных причин, почему я решил закрыть это дело, стал наезд бандитов. Впрочем, это было вполне в духе того времени.

– Открылся? Правила знаешь? Теперь крышевать тебя будем мы, – заявили братки.

– Да, ребят, у меня тут зарабатывать пока нечего, – пытался я объяснить им.

– Ничего не знаем. Правила для всех одинаковы, – отрезали они.

Я понял, что придется закрываться: зачем платить с убытков.

Помню, принес домой кассовый аппарат из обменного пункта. На нем можно было печатать, как на машинке, и потом он выпускал кассовую ленту. Моя жена рассматривала аппарат, как ребенок новую игрушку. И вот однажды я прихожу домой, а жена нашлепала целых две кассовые ленты – «заигралась».

– Ты что наделала, это же все подотчетно! Мне придется в таком виде сдавать все в налоговую, – сдерживая улыбку, строго сказал я.

Тогда моей супруге было всего 19 лет, и для нее это была просто трагедия. Она даже представить не могла, что все так серьезно, долго переживала. Впрочем, я ее заверил, что вопрос с налоговой обязательно разрешу.

Сейчас мы с ней вспоминаем эту историю и смеемся – какими мы были тогда молодыми и уверенными, что все еще только начинается!

СЛУЧАЙНОСТИ НЕ СЛУЧАЙНЫ

Год 1989. Несколько тысяч человек в огромном Ледовом дворце спорта в Алматы. На сцене певец-легенда Виктор Цой.

 
Перемен требуют наши сердца,
Перемен требуют наши глаза.
В нашем смехе, и в наших слезах,
и в пульсации вен – перемен!
Мы ждем перемен.
 

К середине концерта никто не мог усидеть на месте, все спустились вниз, на каток. И там, среди толпы фанатов перед сценой я случайно увидел Рината – товарища моей юности из Усть-Каменогорска.

Мы познакомились в городском комсомольском штабе «Юность» в Усть-Каменогорске, это Восточный Казахстан, где я жил до переезда в Алматы. Вместе с Ринатом мы были в летней школе комсомольского актива. Он на год старше меня, в 1987 году уехал в Новосибирск и поступил на физический факультет НГУ. А моего отца перевели по службе в Алматы, тогда он еще был столицей.

Сотовых телефонов, как сейчас, тогда не было, судьба разбросала нас по разным городам, и контакт мы потеряли. И вот Ринат, уже студент второго курса, в 1989 году приехал в Алматы и пытался найти меня через адресный стол.

Отыскалось шесть человек с такой фамилией и с таким же именем. Он стал обзванивать всех, но успехом эта затея не увенчалась: одного из Бауржанов даже не смогли пригласить к телефону, он оказался младенцем. Но мы предполагаем, а Бог располагает… Вечером того же дня Ринат с друзьями пошел на концерт Виктора Цоя во Дворец спорта, и – вуаля! – наша встреча случилась именно там, среди нескольких тысяч зрителей. С этого времени мы уже не расставались и до сих пор дружим семьями.

ПОМНЮ, ОТЕЦ ТОГДА СКАЗАЛ: – РЕБЯТА, ДВИГАЙТЕСЬ, БОГАТЕЙТЕ, ЗАРАБАТЫВАЙТЕ, НО ЧТОБЫ ВСЕ БЫЛО В РАМКАХ ЗАКОНА.

На следующий день мы пошли в бар «Меруерт» – все помнят его по фильму «Игла» с Цоем в главной роли, потом прошлись по улочке Тулебаева, где по сценарию главного героя убили. Кстати, сейчас там стоит памятник Виктору Цою. А потом мы зашли поздравить моего отца – в тот осенний день он стал полковником и примерял папаху, отмечая это событие с гостями.

О том, что мы начали заниматься коммерцией, отец узнал в 1991 году. У Рината сразу получилось по-крупному, он как раз провернул свою первую и весьма успешную торговую сделку: продал в Швецию скандий – редкоземельный металл производства Усть-Каменогорского титано-магниевого комбината.

В то время у моего отца, полковника КГБ, только-только появилась первая машина – «Жигули», ВАЗ-2106, «шестерка», мы ласково называли ее «шоха». А тут мой друг возвращается из-за рубежа с кучей денег и сразу покупает «семерку» – экспортный вариант «Жигулей» с пятиступенчатой коробкой передач. Эту модель мы называли «мерседесом» – настолько она была крута. Иномарки тогда в Алматы вообще можно было пересчитать по пальцам.

Помню, отец тогда сказал:

– Ребята, двигайтесь, богатейте, зарабатывайте, но чтобы все было в рамках закона.

В этой фразе были и гордость за нас, и напутствие. И я запомнил эти слова. Как в свое время Николай Бухарин высказался по поводу НЭПа в 1925 году: «…обогащайтесь, накапливайте, развивайте…»

Кстати, Ринат и сейчас мой надежный партнер. Именно он был первым директором завода «Экотон», мы вместе его строили и выбирали технологию производства. Я горжусь этим проектом и позже расскажу о нем более подробно.

КАК Я ИСПОЛЬЗОВАЛ ПЕРВЫЙ КРЕДИТ

В самом начале предпринимательского пути меня финансировали родственники и друзья, с которыми я осваивал азы бизнеса. Бесконечно благодарен им за поддержку!

Взять первый кредит мне помогли мамины знакомые. В 1993 году в экономике Казахстана все было сложно: наличная денежная масса, которая вращалась в стране, была мизерной, банковское кредитование только зарождалось, основные финансы были сосредоточены в руках монополистов – энергетиков и железнодорожников. Даже нефтяники были еще не в фаворе: цены на нефть были гораздо ниже, чем сейчас.

Для бизнеса мне требовалась приличная сумма, но без капитала не развернуться, а я всегда стремился к большему. В алматинских банках у меня не было никакого шанса на получение банковских средств: молодой, студент, без денег… такой вот «начинающий бизнесмен».

Но я не отчаивался. Чтобы получить кредит, написал свой первый бизнес-план под покупку-продажу турецкого печенья фирмы Urker и мыла Duru. Прямо скажу, это было подобие бизнес-плана, буквально на полтора листочка. Но мне тогда крупно повезло: я все-таки получил желаемые деньги под гарантии знакомых мамы. Для меня это был важный шаг, ведь фактически кредитополучателем стала мама, тогда директор филиала казахско-турецкого СП «Жамал».

Вся наша семья сильно волновалась, потому что выплата первого кредита зависела только от меня. Тогда не было залогов, оформляемых как сейчас, и деньги в банк можно было и не возвращать, но не подвести маму для меня было делом чести.

Честно скажу, было страшно, в голове все время стучало: «А вдруг девальвация или еще какие-нибудь проблемы, вдруг не смогу вернуть, что тогда?»

Но кто не рискует, тот не зарабатывает.

Кредит я брал под торговые операции, однако, получив деньги, использовал их совсем для других целей. Я их обналичил. Тогда (да и сейчас тоже) важно было держать наличные доллары: возьмешь «зелененькие» – защищен от гиперинфляции. Шел 1993 год, как раз в ноябре в Казахстане ввели национальную валюту. Я успел получить кредит в рублях, а возвращал уже в тенге.

Однажды мы поехали в Москву, чтобы там закупить товар и перепродать. А Москва – это уже другой уровень: для приобретения даже элементарных товаров нужны были совсем иные деньги. Теперь мы закупали уже не мыло, а всякие Snickers, Twix и другие шоколадки, которые тогда были сладким сном для любого ребенка. У нас эти шоколадные батончики разлетались как горячие пирожки. Когда я выгружал коробки, чувствовал себя настоящим Дедом Морозом, который привез малышне подарки. И вот эти батончики только разожгли мой предпринимательский азарт: я сосредоточился на поиске более серьезных вариантов заработка.

В Казахстане в городе Актау на Прикаспийском горно-металлургическом комбинате находилось производство по изготовлению зубной пасты «Северал Минт». Выручку от продажи шоколадок мы пустили на закупку двух вагонов этой пасты. Объем был внушительный, и быстро организовать продажу у меня не получилось. В это время власти начали вводить национальную валюту, я покупал пасту за рубли, а выручку получал в тенге. И было непонятно, как формировать цену.

Но мне повезло – я сдал вагоны с пастой в Целиноград (теперь Астана). Успешно сбыть ее мне помогли друзья – нашлись выходы на управление рабочего снабжения Целинной железной дороги. Управление это обеспечивало все линейные предприятия железной дороги, и объемы продукции проходили довольно большие. Паста Colgate и подобные ей на рынке отсутствовали, а казахстанская была известной в народе и расходилась отлично.

ЧЕСТНО СКАЖУ, БЫЛО СТРАШНО, В ГОЛОВЕ ВСЕ ВРЕМЯ СТУЧАЛО: «А ВДРУГ ДЕВАЛЬВАЦИЯ ИЛИ ЕЩЕ КАКИЕ-НИБУДЬ ПРОБЛЕМЫ, ВДРУГ НЕ СМОГУ ВЕРНУТЬ, ЧТО ТОГДА?» НО КТО НЕ РИСКУЕТ, ТОТ НЕ ЗАРАБАТЫВАЕТ.

Да, в жизни без настоящих друзей довольно сложно, но Бог часто сводил меня на жизненном пути с хорошими людьми. Всех, кто помог мне с реализацией зубной пасты, я от души отблагодарил и тогда четко уяснил, как важна благодарность за любую помощь.

В том же 1993-м открыл компанию с отличным названием – агентство «Спецдормаш». Требования налоговой инспекции были в те годы минимальными. Предприниматели спокойно креативили во всем. Так, для солидности в названии своего МЧП (малое частное предприятие) я аббревиатуру убрал. На бланке и печати стояло просто – агентство «Спецдормаш». Небольшая хитрость – как будто это специализированное государственное агентство, а не частный бизнес. И на печати изображена спецтехника: презентабельный вид и визитки впечатляющие.

Когда ездил на заводы-производители, представлялся:

– Казахстан, агентство «Спецдормаш».

Звучало весомо.

МЫ ТВОРИЛИ БИЗНЕС!

Через него мы поставляли запчасти, шины, спецтехнику и грузовые автомобили. Это была реальная школа жизни – заводы, компании-посредники, люди, отношения – все было впервые, все интересно! Мне казалось, что все довольно просто. Организация транспортировки грузов (слово «логистика» тогда не знали), оформление налоговых, таможенных и сопроводительных документов – все по минимуму.

Мы творили бизнес!

Кстати, кредит я погасил в 1993 году, еще и деньги остались. Их я потратил, чтобы сыграть свадьбу в следующем, 1994 году.

ДЕЙСТВУЙ ПРЯМО СЕЙЧАС

Моя младшая сестра Карлыгаш училась в мединституте и решила меня познакомить с однокурсницей. Однажды сестра приболела и попросила отнести Анаре конспекты. Конечно, это был только предлог. Тетради я отдал, а вместе с ними и свое горячее сердце. После знакомства на пороге квартиры Анары, хотя мне было всего 22 года, я сразу понял, что упускать такую девушку нельзя.

Несомненно, в выборе невесты мне помог Всевышний: ее характер, системность мышления и целеустремленность компенсировали недостающие у меня черты. Анара и сама недоумевает, как так получилось, что она выбрала именно меня – худого пацана с прыщами на лице. А выбор у нее был большой – от одногруппников до чиновничьих детей-мажоров.