Избранные нетленки в одном томе

© Бахтиёр Ирмухамедов, 2020

ISBN 978-5-4498-5781-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ

 
Каждой жизни срок отмерен —
В это раньше верил я.
Но теперь я разуверен
Песней Вечного огня.
И отныне бесконечно
Буду петь я всем простое:
Если жить, то жизнью вечной!
А на время – жить не стоит.
 

«Ветер свистнул…»

 
Ветер свистнул,
Как будто ударил в висок.
Что ж ты, ветер,
Внезапен, как горе?
Неужели нельзя
Взять потише свисток
Или шум нагнетать
Постепенно,
                   как море?
Ведь прошли времена ураганов и бурь,
Времена свистобуйства и тряски.
Современник
                   оценит в наивную дурь
Твою бурную веру
В великие сказки.
Не пытайся
                    ему
                         доказать, что убог
Избегающий краткого горя.
Ты возьми лучше, ветер,
Потише свисток
Или шум нагнетай
Постепенно,
                   как море…
 

«В который раз я говорю себе…»

 
В который раз я говорю себе:
Не будь безвольным в собственной судьбе,
Не обращай внимания на беды,
Ты – человек! Ты создан для победы!
Не должен ты в невзгодах угасать —
Ты должен ярко жить и побеждать!
Так говорю… и всё же угасаю:
Ведь я путей к викториям не знаю…
Одно лишь утешеньем служит мне —
Что встречу я когда-нибудь в стране
Того, кто слово доброе мне скажет
И верный путь к сражениям укажет.
 

«Девушка в платье атласном…»

 
Девушка в платье атласном
С ликом открытым и ясным
Мимо меня просияла
И ничего не сказала.
Девушка, прелесть, постойте!
Словом меня удостойте!
Дайте сказать мне глазами
То, что Вы знаете сами.
Улица так многолюдна,
Но не заметить Вас трудно:
Я и слепым Вас замечу —
Я ведь искал этой встречи!
Я – не обычный прохожий,
Сердцем на Вас я похожий:
Так же открыто и ясно
Светит оно… Но напрасно!
Девушка очи отводит
И лучезарно уходит.
Девушке я безразличен:
Видно, как все, я обычен…
 

«В этот мир, безнаказанно грубый…»

 
В этот мир, безнаказанно грубый,
Мы явились с тобой как упрёк,
Чтобы слить наши нежные губы
В поцелуе, отвергшем порок.
 
 
Ты в мои углубляешься думы,
Я в твои погружаюсь мечты.
А вокруг все так зло и угрюмо
От ненужной пустой суеты.
 
 
Но не важно нам, что там творится
С миром вечно безумных людей,
Коль случилось друг в друга влюбиться
Нам на фоне мучительных дней.
 

«В душе гнездятся вороны …»

 
В душе гнездятся вороны —
Мне не спасти себя.
На все четыре стороны
Я отпущу тебя.
 
 
Иди. Вдали от прошлого
Ты, может быть, найдёшь
Романтика дотошного,
Не верящего в ложь.
 
 
А мне с обманом радостней,
А мне с обманом – блажь…
Чем жизнь для нас безжалостней,
Тем сладостней мираж.
 

«Льётся льётся синий вечер…»

 
Льётся льётся синий вечер
Звёзды выплыли на небо
Месяц-парус ветром всвечен
В Млечный путь на самый гребень
Что ты делаешь Природа
В душу рвутся вдохновенья
Вижу дальше небосвода
И галактик слышу пенье
Я взорвусь наверно вздохом
Разлечусь и в пух и в перья
Оттого что чудно плохо
Мне от этого безмерья
Пожалей возьми обратно
Волшебства свои святые
Лишь одной тебе понятны
Их иллюзии живые
Нет постой я не осилю
Слабость мига отказаться
От паренья в звёздной сини
Я готов готов взорваться
 

МАЙСКОЕ

 
Колобродит Весна.
                    Вся Природа бушует и стонет.
В круговерти страстей
                    сымитировать проще любовь.
В нежно-ложных речах
                    чьи-то судьбы невинные тонут,
Чьи-то чистые души
                    уже фонтанируют кровь.
О, как трудно найти в лабиринте пьянящего мая
Тот единственный путь,
                    где в конце не наткнёшься на крест!
И наощупь идёшь, спотыкаясь о призраки рая
И внимая фанфарам как будто бы слышных фиест.
Все идёшь и идёшь…
                    нищ, как дервиш,
                                      нет хлеба в котомке,
И не ведаешь вовсе, сойдёт ли когда благодать…
Что завещано нам,
                    то оставим мы нашим потомкам:
Ничего не прибавить к наследству
                    и нечего взять.
И до смерти бродить,
                    ничему, кроме страсти, не веря,
И до смерти искать,
                    сам не зная, чего и кого,
Превращая себя не то в слизь,
                    не то в пыль, не то в зверя,
И, плюя, отрекаясь от клятв, от надежд, от всего.
А Весна всё бурлит, колобродит,
                    кипит, шарлатанит;
Увлечённо любовь имитируют все, кто не мёртв;
И как будто влюблённые дружно друг друга таранят,
Соревнуясь в кустах, кто кого переспит, перемнёт.
И запуталось всё
                    в этих майских изменчивых кущах,
Так запуталось, что и себя, потеряв, не найдёшь.
И в толпе бестолковой,
                    куда-то безвольно текущей,
Запрокинув на плечи рога,
                    всё идёшь и идёшь…
 

«Обычно люди в грусть впадают…»

 
Обычно люди в грусть впадают,
Когда их властною толпой
Незримо годы окружают
И обливают сединой.
Но Вы же, Катя, не грустите,
И, слёзно в зеркало глядясь,
Обратно младость не зовите:
Она глупей намного Вас.
Она – кокетлива, вертлява,
Капризна, суетна, пуста
И возмутительно писклява,
И самоцельно нечиста.
Пускай не всё у Вас сумелось,
Не всё до сути понялось,
Зато отныне с Вами зрелость
И всё, что раньше нажилось!
 

СОСЕДИ

 
– Мы с Вами видимся так редко
В сей суете земных сует,
Как будто Вы мне не соседка,
Как будто я Вам не сосед.
Хочу я видеть Вас почаще,
Желательно, наедине,
Чтоб слышать голос Ваш журчащий
И забывать о седине.
– Уж не влюбились ли в меня Вы?
Вот, право, было бы смешно!
Иль Вы таите план лукавый?!
Но в Ваши годы-то – грешно!
– О, что Вы, что Вы, ангел чистый! —
Мой звёздный час уже прошёл.
И никакой не аферист я:
Мне с Вами просто хорошо!
 

БРИЧМУЛЛЯНКЕ

 
Хоть иногда под небом Бричмуллы,
Где жизнь полна веселья и огня,
Уйдя под сень какой-нибудь скалы,
На миг короткий вспомни про меня.
 
 
Хоть иногда, от отдыха устав,
Когда спадёт курортный легкий зной,
Не пропуская звуков сквозь уста,
Ты мысленно поговори со мной.
 
 
Хоть иногда, когда пансионат
Свой праздный шум подарит тишине,
И в чистом небе звёзды заблестят,
Ты пожелай спокойной ночи мне.
 
 
А здесь, в аду ташкентской суеты,
Всё это время, мучимый тоской,
Я буду помнить все твои черты
И говорить без умолку с тобой.
 

КУДА?

«О царственный Нигер…».

Н. Гумилев

«Куда ж нам плыть?…».

А.С.Пушкин

 
Что делать мне в Африке знойной, мой друг,
Если там нет твоих глаз, твоих рук,
Если в сахарских песках ни одной
Нет и песчинки, что зналась с тобой?
Нет и в Америке места такого,
Где б цвела тень силуэта родного,
Где б хоть один небоскрёб безупречный
Мне бы напомнил любимые плечи.
Да и в Европе унынье царит:
Лондон, Париж, Люксембург и Мадрид
Лишь в ожиданье твоей красоты —
Их не почтила присутствием ты.
И Австралийский мне остров не нужен,
Он без тебя сиротлив и недужен:
Ни кенгуру там тебя не встречала,
Не удивлялся тебе и коала.
А Антарктиду я вовсе забыл:
Льдам недоступен твой яростный пыл;
Если б хоть раз ты ступила туда,
Сколько бы айсбергов было тогда!
Я ни одной не поддамся интриге
И ни одну не приму я хвалу:
Если и ехать куда, о мой Нигер,
Так только в святую навек Бричмуллу!
 

«Я живу не в Париже…»

 
Я живу не в Париже,
Не у вечных полей,
А значительно ближе
К золотой Бричмулле.
Я живу и не знаю,
Что есть город Милан,
Потому что и раем
Служит мне Бричмулла.
Я не пел итальянкам
Серенады с гондол,
Но я брёл к бричмуллянке
Сквозь Чарвакский котёл.
Не хочу я в Сорренто
В романтической мгле,
Ибо умер в Ташкенте,
Но воскрес в Бричмулле!
И пускай на планете
Много красочных мест,
Но Чимганское лето —
Это мой Эверест!
 

«Был я молод, были силы…»

«Что пройдёт, то будет мило».

А.С.Пушкин

 
Был я молод, были силы,
Были звёзды, сны, веселье,
Были други, песни были,
Были дни как ожерелье,
Были сочные подружки,
Были чувства, счастье было…
Но под гимн слепой кукушки
Всё прошло; что было – сплыло…
Неужели это мило?!
 

«Если друг тебя обманет…»

 
Если друг тебя обманет,
Если друг тебе солжёт,
Говори: он перестанет,
Говори: он всё поймёт.
Но когда в житейской буре,
Струсив, друг тебя предаст,
Промолчи, главу понурив:
Ничего твой крик не даст.
В то же самое мгновенье
Выбрось труса из души
И о дружбе сожаленье
В сердце верном заглуши.
Но всегда храни надежду,
Что во время грозных вьюг
Вдруг появится сердешный,
Настоящий, сильный друг.
 

«Я иду к тебе по зову сердца…»

«Путник, в лазурь уходящий,

 

Ты не дойдёшь до пустыни…».

С. А. Есенин

 
Я иду к тебе по зову сердца:
Ты одна осталась на Земле,
Для кого я вспоминаю детство,
Где я плыл на белом корабле.
Ты одна из множества живущих,
Кто со мной поплыл на корабле
В светлые просторы дней минувших,
В дали, неподвластные хуле.
Ты одна, кто, позабыв обиды
И увидев светлое во мне,
Воплотила миф кариатиды
В жизнь мою, тонувшую в вине.
Ты одна – кого я так измучил, —
В чьих глазах я лучше, чем я есть,
И кому я никогда не скучен
Ни в былом, ни в настоящем, здесь.
И когда я вспоминаю детство,
Жизнь свою и всё вокруг кляня,
Я иду к тебе по зову сердца:
Ты одна осталась у меня.
 

БЕЛЫЕ СТИХИ

– Тук, тук, тук!

– Войдите.

 
Если мне позволит Небо
И Земля не будет против,
Я войду в глаза Нигоры
И останусь в них надолго,
До последнего дыханья.
Я войду в глаза Нигоры
Не дрожащим отраженьем,
А войду эфирным духом.
Я войду в глаза Нигоры,
Как ветра в долины входят —
Всеобъемлюще и нежно.
И когда в глазах Нигоры
Отыщу приют желанный,
Отрекусь я от Вселенной,
Ибо я в глазах бездонных
Обрету её другую.
В той Вселенной всё – как в сказке:
Каждый миг – явленье чуда;
Но из всех чудес несметных
Чудо чудное – Любовь!
 

БЕГ ПО ИНЕРЦИИ

 
Бегу от одиночества,
От самого себя
В пустыню стихотворчества,
В безлюдность бытия.
Бегу в безмолвья дальние
От прежних сумасбродств,
Спасая сны астральные
От явственных уродств.
Бегу от боли тягостной,
Навязчивой, как тень,
Что я не встречусь с радостью
И в мой последний день.
Бегу, бегу как версия
Того, чем дышит век,
И знаю, что инерция —
Мой полумёртвый бег.
 

«Какой я есть – такого принимай…»

 
Какой я есть – такого принимай
Или отвергни. Только не страдай!
Влюблённые из века в век всё те же:
Вначале каждый день свиданье – рай,
А после рай – свидания пореже.
Ты это помни и не причитай:
О счастье жизни, где же ты, о, где же?!
 

«Я не бури боюсь, я не мрака боюсь…»

 
Я не бури боюсь, я не мрака боюсь,
И не страшен мне подлый убийца —
Погрузиться боюсь в беспросветную грусть:
Я боюсь безответно влюбиться.
 

«Пора и мне, мой друг…»

«Пора, мой друг, пора…».

А.С.Пушкин

 
Пора и мне, мой друг,
туда, где нет соблазнов,
Туда, где нет любви,
страстей, где нет измен:
Я отгулял своё
торжественно и праздно,
При жизни превратив
свою судьбину в тлен.
Там тихо и темно:
ничто не потревожит
Ни трапезы червей,
ни спящих без конца,
Ни боль твою, ни мысль,
которая так гложет,
Когда не видишь час
любимого лица.
Пора, мой друг, пора!
И чем скорей, тем лучше:
Пресытившись людьми,
пресытил их и я.
Как пагубность плевка
не ведает плюющий,
Так не поймёт вовек
меня любовь моя…
 

«Вьюга, провой мне холод…»

 
Вьюга, провой мне холод,
Сердце прожги мне снегом.
Был я когда-то молод
Под лучезарным небом.
Ныне не так, как прежде:
Небо – черней болота;
Места в нём нет надежде:
Я потерял кого-то.
Но вот кого – не помню:
В памяти только дыры.
Я уже свыкся с болью,
Как и со смертью лиры.
Больше не слышу песен,
Больше не вижу солнца,
Больше не интересен
Шар, что людьми несётся.
Но не имею злобы
К жизни, к её изменам,
Хоть и растут сугробы,
Бывшие прежде сеном.
Вьюга, провыв мне холод,
Не отмечай курсивом,
Что я когда-то молод
Был на пиру красивом…
 

«Гром гремит, гроза грохочет …»

 
Гром гремит, гроза грохочет —
Небо выплакаться хочет:
Небу тоже нелегко,
Хоть оно и высоко.
 

«Время несётся вскачь…»

 
Время несётся вскачь
Лошадью загнанной, в мыле.
Прошлое так уныло,
Как поминальный плач.
Время несётся вскачь.
Жизнь пролетает мимо.
Радость неудержима,
Бодро крича: «Не плачь!».
Время несётся вскачь,
Меры пространства руша,
Но вожделеют души
Судеб без неудач.
Время несётся вскачь.
Будущее – туманно.
И под небесной манной
Неумолим палач.
Время несётся вскачь
Лошадью загнанной, в мыле,
Но не иссякли силы
У золотых удач.
 

АБСТРАКЦИЯ

 
Тихие песни влюблённой гитары
Льются в Венецию, словно в судьбу.
Настежь распахнутых окон радары
Ловят мелодий бессонных мольбу.
Там, в полумраке извечных волнений,
Радость и робость сплетают венок…
Вдруг на гондолу ночных вдохновений
Томно слетает пурпурный цветок…
 

«Успокоились ветра…»

 
Успокоились ветра,
И леса притихли…
О безмолвная пора,
Лень ты, сон ли, стих ли?
Что ты мне сегодня дашь?…
 

«Трудно представить мне…»

 
Трудно представить мне
Реку без берегов,
Хоть у меня в стране
Нет ни друзей, ни врагов.
Рифмы диктуют стих,
Как кирпичи – дом.
Только что проку в них,
Если тоска кругом.
Хилый скелетный сад
Встал за моим окном;
Корни в снегу скрипят —
Движут деревья в дом.
Я бы впустить их рад —
Это не бог весть труд,
Только мне жаль ребят —
В доме они умрут.
Однообразный снег
Сеется в сито дня.
То, что забавит всех,
Не веселит меня.
Там – живут смеясь.
Здесь – живут свежо.
Откуда же ты взялась,
Грусть, что впилась ножом?
 

«Просыпаюсь ночью, слышу вдруг, как липы…»

 
Просыпаюсь ночью, слышу вдруг, как липы
Издают негромко жалостные всхлипы;
Выхожу из дома, направляюсь к лесу,
Где в ночную темень жутко даже бесу;
Подхожу к древесной непроглядной чаще,
А в груди-то сердце стало биться чаще,
Но, осилив страха ледяную стужу,
Я иду на всхлипы, режущие душу;
Нахожу красавиц – лип стройновысоких
Меж дерев молчащих, низких и широких;
Спрашиваю: «Липы, что случилось с вами?», —
А они в ответ мне: «Злобными ветрами
Клён погублен милый, клён прекраснолистный…
О, жестокий жребий! жребий ненавистный!».
Приглядевшись, вижу, вдоль тропинки торной
Клён лежит, высоко запрокинув корни…
 

«Я тебя не любил ни в апреле, ни в мае, ни после…»

 
Я тебя не любил ни в апреле, ни в мае, ни после;
Я тебе не писал никогда зарифмованных строк.
Я пытался попасть из заснеженной памяти в осень
И наткнулся на твой столь приветливый, тихий порог.
В ту весну я остался один по неведомой, тайной причине,
Бесприютным бродил по бульварам ташкентской степи,
Предаваясь своей беспросветно напрасной кручине,
И набрёл на порог твой – ты сказала мне: «Переступи!».
И вошёл я к тебе, и мы долго любви предавались;
Никогда я такой, всеобъемлющей, страстью не жил;
И мы дико, почти сумасшедше в постели смеялись,
А на улице где-то пёс бездомный от голода выл.
И до самой зимы я твоё одиночество нянчил,
Ты ж держала меня, не давая сорваться в обрыв,
И мерещилось мне, у судьбы подаянье я клянчил…
А вокруг всё горели, горели костры и костры.
Но, проснувшись однажды в январскую снежную заметь
И тебя проводив неизвестно куда до ворот,
Я к столу пригласил мою бедную добрую память,
Чтобы вновь испытать тот весенний переворот;
И как будто во смерть пронеслись моей жизни мгновенья,
И увидел я всё, отчего онемел мой язык!
Если сможешь, забудь… Но отныне свои вдохновенья
Я в единый солью, всепрощения страждущий, крик.
И пускай каждый день будет кислым иль горьким, иль постным,
И пускай мне прощенья не будет, но не ставь мне в вину и упрёк,
Что тебя не любил ни в апреле, ни в мае, ни после,
Что тебе не писал никогда я рифмованных строк…
 

«Я беден, как дервиш…»

 
Я беден, как дервиш,
Как вакуум, пуст:
Зачем меня держишь
Улыбкою уст?
Неужто я нравлюсь
Вот этим глазам?
Ведь я не прославлюсь,
Как тайный Сезам.
Лишь рифмы да небо
В казне у меня,
Да ломтиком хлеба
Довольствуюсь я.
В народе блаженным
Я прозван давно.
Равно униженью
Знакомство со мной.
Что движет тобою —
Каприз или страсть,
Игра ли судьбою,
Иль злая напасть?
Навряд ли серьёзно
Влеченье ко мне…
Верни меня розам,
Моей тишине!
Пусть кто-то достойный
Войдёт в твою грудь,
Меня же не стоит
Пытаться согнуть.
 

«Нанеси мое имя на клочок листопада…»

 
Нанеси мое имя на клочок листопада,
Закружи его вихрем уносящихся дней,
Или в дождь оберни, как мольбу – серенада,
И на прошлое наше серым ливнем пролей.
В этой жизни уже ничего мне не надо —
Ни любви, ни тоски, ни надежд, ни скорбей.
Ты лишь дай мне забыть цвет весеннего сада,
Где всё дышит тобой, говорит о тебе.
Ни к чему мне теперь моих мыслей бравада:
Ей отныне не место в вольной песне твоей.
Помести моё имя в моногул водопада
И на тысячи брызг безымянных разбей!
На исходе агония желтого сада —
Осыпаться уж нечему с голых ветвей…
Нанеси на последний клочок листопада
Моё горькое имя и, как пепел, развей…
 

ОСЕННИЕ СУМЕРКИ

 
Ты – в распахнутом окне.
Месяц тонкий – в вышине,
И к нему со всех сторон
Стаи движутся ворон.
Ты и осени сезон
На закатный горизонт,
Где две звёздочки горят,
Устремили грустный взгляд.
Ты вздыхаешь и молчишь
Так, как сумеречна тишь,
Так, как в сонмище ворон
Месяц в думы углублён.
Мнится, месяца душа
Плавно, робко, не спеша
Обволакивая даль,
Нежит там твою печаль.
А твоя душа в ответ
Месяца лелеет свет.
Нет пределов для весны:
Ты и месяц – влюблены!
Ты – в распахнутом окне.
Месяц тонкий – в вышине.
Воздух свеж… да больно мне:
Я один и в стороне.
 

СОНЕТ

 
Шаманит жёлтой грустью
Осенний листопад.
Хандра проникла в чувства
Играючи, как в сад.
Докучливо ленива
Агония весны;
Нирваны переливы
Едва-едва ясны.
Лелейна, будто с горя,
Гармония костров;
Идиллия изгоя —
Минория ветров…
Но ждёт, но ждёт кумира
Епархия факира!
 

«Я чувствую, как ты меня не ждёшь…»

 
Я чувствую, как ты меня не ждёшь.
Я чувствую, как ты меня не любишь.
Зачем же ты мне ежедневно лжёшь
И наше прошлое сегодня губишь?
Да, поугасло солнечное в нас,
Да, мы не те, какими были в мае,
Но для чего так много лжи из глаз
Твоих исходит, я не понимаю.
Ужели то, что пело и цвело
В оживших душах после нашей встречи,
Мы друг для друга обратим во зло
Сквозь фальшь очей, обманчивые речи?
Я не хочу так жить и сознавать,
Что для меня ты – женщина чужая.
Но где же сил взять, чтоб с тобой порвать?
Где воли взять, чтоб жить, не унижаясь?
И пусть я чувствую под сердцем дрожь
И вижу, как ты прожитое губишь,
Но, милый друг, не панацея ложь
И в дни, когда не ждёшь меня, не любишь.
 

«Налей мне бренди-тини…»

 
Налей мне бренди-тини
Или мартини-драй,
Затем из Паганини
Мне что-нибудь сыграй.
А после выйдем в поле,
Подсядем к роднику,
На миг забудем боли,
Что были на веку.
Прильнём к воде хрустальной,
Как к ней прильнул овраг,
Чтобы еще астральней
Стал наш астральный брак.
Поднимем взоры в небо,
В лазурь и в благодать,
И долго будем немы,
И долго будем ждать,
Как чистым откровеньем
Покроют звёзды высь,
И скажем мы: «Мгновенье,
Постой, остановись!
Дай нам вернуться снова
В тот незабвенный час,
Что без руки и слова
Влюбил друг в друга нас».
И вновь польют напевы
Сквозь память соловьи,
И озарит нас первый,
Тот первый миг любви.
Мечты неукротимы…
На скрипке доиграй,
Налив мне бренди-тини
Или мартини-драй.
 

«Оттого ль, что бессчётны потери…»

 
Оттого ль, что бессчётны потери,
Разлетелись куда-то мечты.
Я стою у распахнутой двери
И не жду, что появишься ты.
Далеко простирается поле —
Не увидишь предела его, —
Но, наверно, не дальше, чем боли
Бесконечного сна моего.
Этот сон, воплощённый тобою,
Всеобъятен, как воздух живой.
Я доволен, доволен судьбою,
Хоть теперь и поник головой.
Я сегодня не требую счастья,
Да и завтра не буду просить:
Разве будет петь солнце в ненастье,
А без солнца – земля колосить?
Мне отныне без чувств и безумий
У распахнутой двери стоять,
Быть невольником памяти мумий
И не ждать тебя больше, не ждать…
 

«Сегодня – день воспоминаний…»

 
Сегодня – день воспоминаний.
Давай погасим в доме свет,
Зажжём свечу и сном мечтаний
Вернёмся вспять на много лет.
Ты помнишь лодку у причала
На самом лучшем из морей?
Как чайки радостно кричали,
Когда тебя встречали в ней!
Ты приходила на рассвете
И говорила мне: «Привет».
И целый мир в твоём привете
Мне намекал, что я – поэт.
И вёсла в крылья превращались,
И мы летели по волнам
И только взглядами общались:
Слова мешали в этом нам.
И в ощутимом отдаленье
От многоглазых берегов
Я припадал к твоим коленям,
Как к воплощению богов.
Твои ладони робко, нежно
Касались плеч моих и рук…
А море было так безбрежно —
Лишь горизонты всё вокруг!
Но незаметно наше лето
Переместилось к сентябрю,
И ты покинула поэта,
Его рассветную зарю.
С тех пор прошло немало лет.
Но каждый день я на рассвете
Вдруг слышу тихое «привет»
И вижу призрак твой в «привете».
И каждый раз я, как маньяк
В плену неведомых мечтаний,
Произношу в гнетущий мрак:
Сегодня – день воспоминаний…
 

ВАМ

 
Вам не дано сейчас понять,
Как Вас любил поэт,
Чем воспевал он Вашу стать,
Во что ценил Ваш бред,
Откуда рифмы извлекал,
Какие множил сны,
Во имя Вас как низко пал
В глазах былой Весны:
Для Вас любовь – одна лишь блажь,
А для поэта – жизнь.
И вот рассеялся мираж —
Остались куражи.
Но сожаление и боль
Не отпускают в слепь.
Бездарно сыгранная роль —
Хоть вой, садясь на цепь.
И снова пусто на душе,
Безжизненно перо…
О, смейся, смейся, Бомарше,
«Женитьбой Фигаро»!
Увы! Всё то, во имя Вас
Что облеклось в фантом,
Вам не дано понять сейчас,
Как не дано потом.
 

Я ВЕРНУЛСЯ

 
                                                      Посвящается
                                            светлой памяти погибших
                                        и выжившим в Афганской войне
 
 
  Не бойся, мама, это я:
  Твой сын вернулся из Афгана,
  Где средь воронок Кандагара
  Гниёт в земле нога моя.
  Не бойся, мама, я живой
  И не сгорел в огне душманов;
  Вернулся я сквозь шквал обмана,
  Хоть и с пробитой головой.
  Пускай увяла и рука,
  Пускай душа моя в надломе —
  Я нахожусь сегодня дома,
  И за холмом течёт река.
  Не бойся, мама, я смогу
  Забыть и суженой измену:
  Вскрывать себе не стану вены
  И не пущусь в хмельной загул.
  Не бойся, мама, но прости,
  Что я по дому – так уж вышло —
  Теперь работник никудышный:
  Мне сил былых не обрести…
  Пускай в агонии ночей
  Меня грызёт Афгана бойня,
  Но несравнимы с этой болью
  Грехи жестоких палачей:
  Забрав сынов у матерей,
  Гробы из цинка им вернули.
  Ах, если б разобрались пули,
  В кого лететь в том декабре…
  Не бойся, мама… в тишине
  Нарежь куски ржаного хлеба,
  Согрей наш чайник, но не требуй
  Рассказов длинных о войне…
  Не бойся, мама, это – я.