Czytaj książkę: «Necrous-2. Судьба по сценарию»

Пролог

Рита Бессонова сидела в подполе и наблюдала через небольшую щелку над ней за тем, как четверка людей, одетых в камуфляж, с ружьями за плечами, вошли дом. Все они глядели дружелюбно и радостно приветствовали ее отца. Однако что-то в их поведении все же настораживало: они переставали улыбаться, когда отец не смотрел в их сторону, и хищно шарили глазами по помещению. Все они были компаньонами Павла Геннадьевича по охотничьему промыслу и знали, что он коллекционирует гладкаствольные ружья, и, конечно, были в курсе, что у него есть молодая красавица-дочь Рита. Возможно, поэтому отец поспешно и жестко приказал Рите спрятаться в подпол и чуть ли не силой затолкал её туда, когда к дому подьезжал подготовленный к поездкам в тайгу микроавтобус цвета хаки.

Двумя днями раннее.

За каких-то несколько недель цивилизованный мир был практически уничтожен стремительно охватившей его пандемией. Наступила пора почти полного беззакония и хаоса. Теперь вместо людей улицы городов заполняли ополоумевшие зараженные, которые навсегда потеряли разум и рассудок. Словно звери, они бросались на здоровых людей, кусали и рвали их, распространяя смертельную заразу. Павел Геннадьевич нахмурив тяжелые брови, стоял на балконе и наблюдал с седьмого этажа, как внизу, на парковке, пожилая женщина отбивается сумкой напавшего на нее зараженного. Женщина истошно кричала, защищаю свою жизнь. К счастью для нее, из подъезда соседнего дома выбежал мужчина в майке и растянутых штанах. На бегу потеряв один тапок, он с разбегу ударил ногой зараженного, сбив того с ног. Следующие несколько секунд он, громко матерясь, вбивал в землю голову бедолаги до тех пор, пока тот не перестал шевелиться. Наконец женщина оттащила его от трупа, и вместе они вошли в подъезд. Сделав последнюю затяжку дрожащей рукой Павел Геннадьевич выбросил сигарету и вернулся в квартиру. Он больше не включал телевизор и не слушал радио. Картина и без того была ему ясна. Сейчас он твердо вознамерился убираться из города в свой загородный дом. Он долго откладывал это решение и, наверное, вообще бы никуда не поехал из-за своей больной спины если бы не позвонил своей дочери Рите. Отношения с ней у Павла были на тот момент не самые теплые. После того как у Риты появился молодой человек Андрей, и они переехали жить в съемную квартиру на соседную улицу, он то и дело наведывался в гости, не давая спуску парню дочери. В отличие от Риты, ему не нравился этот ''заносчивый пацан'' на спортивной машине с вечно громкой музыкой…

Дозвониться было трудно, сотовая связь была перегружена, как в новогоднюю ночь. Наконец пошли гудки, и Рита взяла трубку. Заливаясь слезами, она сообщила отцу, что Анрей ушел за продуктами три дня назад, и стех пор от него нет вестей. Полиция её игнорирует, а сама она боиться выходить из дома. Куда пропал Андрей догадаться было не трудно, особенно с учетом того, что местами в городе слышны были выстрелы. Трупы на улице, конечно, всё еще вызывали шок, но на помошь к пострадавшим никто уже особо не спешил. Рита не хотела никуда ехать и не успокоилась, пока отец не пообещал, что после того как увезет ее в загородный дом вернется и отыщет Андрея. На сборы ушло не много времени, так как Рита собрала все свои веши до звонка отца: вместе с Андреем они планировали уезжать из города, как только удасться пополнить запасы еды.

Самому Павлу Геннадьевичу и собирать-то было почти нечего. После того, как он похоронил мать Риты, погибшую от рака семь лет назад, вещей он не покупал, поэтому скопилось их немного. На своем стареньком, но очень ухоженном УАЗе Павел Геннадьевич объезжая по газонам разбитые и брошенные на дорогах машины, добрался до двора на котором жила Рита. Двор был пуст, и вещи в машины перетаскали довольно быстро, однако из-за небольшой заминки чуть было не попали в переделку. Рита никак не могла отыскать плюшевого льва, подаренного ей отцом десят лет назад 28-го июня, в день ее рождения. Павел Геннадьевич подарил его, потому что в переходном возрасте Рита по-детски глупо переживала за своего знака зодиака. Она психовала, что родилась под знаком Рак, постоянно причитая, лучше бы появилась на свет на месяц позже и была бы под знаком Льва. С тех пор, даже повзрослев и позабыв детские причуды, она все равно ложилась спать с этой мягкой игрушкой. Рита металась по квартире раскидывая вещи в поисках льва, в то время как ее отец стоял в подъезде и ворчливо ее потарапливал. Неожиданно он услышал шаркающие шаги этажом выше. Кто-то спускался по лестнице, хрипя и шоркаясь о стену. Отец выглянул через лестничную клетку и увидел мужчину в рванной одежде, перепачканной кровью, с разодранным лицом. Зараженный медленно, но целенаправленно шел вниз, вздрагивая от рвотных позывов и переодически сблевывая на себя кровавое мессиво. Не раздумывая больше ни секунды Павел Геннадьевич забежал в квартиру, жестко схватил Риту за руку и, приставив указательный палец к губам потащил ее в машину, сжимая ее руку так, что бы у нее не возникло ни единой мысли противиться. До загородного дома добрался в полном молчании и без приключений. Каждому в тот момент было о чем подумать.

Незванные гости

Из микроавтобуса вылезла четверка мужчин преклонного возраста. Выглядели они взъерошено и потрепанно: явно не первый день принимали за воротник, да и сейчас, явно они были навеселе. Самого толстого звали Евгением: машина под его весом даже немного накренилась в бок, а свинные глазки сразу забегали по окрестностям. Отдернув сползшиеся с толстой задницы штаны, он потянулся с долгой дороги и направился к УАЗу отца Риты. Вторым вышел Федор, скромный мужичонка, не отличавшийся особым умом. Он всегда старался казаться лучше, чем есть, и был готов на любую авантюру, в которую втягивали его друзья. Сергей и Лёха, вылезшие из передних дверей машины были братьями-двойняшками. Сергей в свое время отсидел за разбой с грабежом продуктового павильона совершенный им по пьяни, с тех пор у него были проблемы с зубами, но, несмотря на это, он с удовольствием улыбался, демонстрируя всем ужасную гнилую пасть. Его брат Леха по кличке ''Косой'' прилипшей к нему с детсва за едва заметный раскосый взгляд, был в темных очках, из под которых виднелся свежий фингал в оба глаза. Несмотря на прозвище, он был самым метким из компании стрелком, и на охоте не раз в пух и прах выигрывал спор остальных, побеждая в точности стрельбы всех, включая и самого Павла Геннадьевича. Толстый помахал рукой подзывая остальных к УАЗу, что-то при этом говоря. Заглянув в окно машины и поулыбавшись, компания направилась в дом, шутливо толкая что-то бубнящего Федора.

Павел Геннадьевич не ожидал увидеть своих компаньонов по охотничьему промыслу: он не питал иллюзих относительно их дружеского визита. Поэтому спрятал дочь в подполе, а в руки взял коллекционный ТОЗ-34 1964 года выпуска. Переломив ружье он еще рез убедился, что из обоих стволов торчат фланцы гильз 12-го калибра. В дверь постучали. Павел стоял с ружьем в руках, не зная, как поступить. ''Не те сейчас времена…'' -подумал Павел и, запрокинув ружье на плечо, отправился на веранду открывать дверь гостям. Хоть он и не догадывался, с какой целью пожаловали старые друзья, все же решил подстраховаться.

– Здорова, Пашка! – хриплым голосом и с улыбкой до ушей сказал толстяк, обдав хозяина перегаром. Затем он обнял Павла обратив внимание на ружье. А ты чего друзей с ружьем встречаеш?

– Времена, Женя, нынче такие, из рук не выпускаю.

– Что есть, то есть – хихикнул толстяк проходя в помещение.

Остальные были не в таком светлом расположении духа. Они дружески пожали руку хозяина и пршли в кухню, не разуваясь. Евгений и Федор уселись за стол, а братья встали у окна облокотившись на подоконник.

– Есть чем похмелиться? – заговорил толстяк, в то время как другие словна воду в рот набрали. – Мы с мужиками неделю в сауне ''старый мир'' провожали. – Все как-то уныло расмеялись, будто вспоминая что-то не самое хорошее, а Павел тем временем открыл холодильник и достал бутылку водки.

– Ооо! Наш человек, – обрадовались братья в один голос, подходя к столу – А закусить чем порадуеш?

Следом на столе появились граннные стаканы и банка корнишонов. Толстяк схватил бутылку и налил всем по полстакана, а Павлу до краев , мол ''штрафная'' как отстающему. Зная что для товарищей ''синька'' святое, спорить он не стал, взял стакан и вопросительно посмотрел на гостей.

– С тостом али без тоста – спросил Павел, делая акцент на последнюю букву.

– Вон, Федька скажет, – не унимался в своей манере Евгений, направив толстый, как сарделька палец на приятеля. -Позавчера, вон, шлюхе так красноречиво в любви признавался. Все кроме хозяина дома расхохотались, а Федор покраснел.

– А чё я -то? – сказал было он, но братья, не унимаясь, стали подбадривать его, жестко тыкая кулаками в плечо. – Да все, хорош! Скажу сейчась – отпихнул он братьев, когда те расплескали ему половину стакана.

– Ну… это, что бы жизнь наладилась, и мы были – промямлил он, подняв стакан.

– И что бы шлюхи не тонули – добавил толстяк хлопнув ладошкой по столу. Гости снова в голос расхохотались и навалили закусывать карнишонами. Павел сделал небольшой глоток и отставил стакан в сторону. Эти люди начинали выводить его из себя.

– Я так понимаю, проездом заскочили? – спросил он нетерпеливо.

– Ага, – с набитым ртом сказал Евгений. – На хату к тебе заехали, тебя нет, так и решили что ты тут.

– А чего не позвонили?

– Да свясь дерьмовая, звонили, – пожал он плечами. – В Братск едем, там у Федьки родня и, говорят, поспокойнее. А ты тут как? Один что ли? Как дочурка, жива?

– Дочь жива, с парнем своим уехала к его родне, а я сам тут пересидеть думаю.

– Мы думали с собой тебя позвать, – заговорил, наконец, Сергей, своей жуткой улыбкой. – Если конечно оружие есть. Сейчас безоружный мужик, что обуза. Но у тебя то оно точно есть!

Павел уже понимал, зачем они пришли, но все же сказал:

– Не надо меня, как бабу, обхаживать, вижу же, что не лясы точить пришли…

– Ну да, Геннадьич, – вмешался толстяк, выплюнув на стол ''жопку'' от огурца и гладя не на собеседника, а на ружье в руках. – Давай по чести говорить. Оружие нам надо, и патроны а они у тебя есть, сам не раз хвалился. И понятно даже Феде что держищ ты их скорее всего тут, не в городе же…

В воздухе повисло зловещее молчание. Лица гостей побелели, а руки легли поближе к оружию. Гости знали что в ружье всего два патрона, и Павел это знал но тревожило его другое: сейф с оружием находился в подполе, где пряталась его дочь Рита.

– Грабить, стало быть, будете? – тяжело вздохнул Павел Геннадьевич, чувствуя, как его наполняет ярость. – Забыли уже, как людьми быть?

– А ты на живое-то не дави, Пашка. Небось, и сам уже понял, как мир теперь устроен, – толстяк встал из-за стола и, вроде как невзначай, скинул лямку ружья с плеча. – Поделись с товарищами и живи себе…

– Чтобы вам потом других грабить сподручнее было? – перебил его хозяин дома и, не дав ответить, добавил сквозь зубы. – Знаешь что, валите вы нахер подобру-поздорову!

– Мужики, ну вы че, в натуре… – начал было Федор, но Евгений, не слушая его, направил винтовку на Павла Геннадьевича.

– Соображай быстрее, Паша. Мы ведь, правда, не хотим тебя убивать.

В тот момент Павел Геннадьевич уже осознал, что драки не избежать, а сдаваться готовеньким, подставляя при этом дочь, ему совсем не хотелось. В его голове промелькнула мысль, что он не боится и готов умереть сегодня. Нарочито громко он сказал в надежде, что Рита услышит и поймет, что нужно делать:

– Оружие в сейфе, код 280689! – затем он вскинул ТОЗ и от бедра выстрелил толстяку в шею, словно ножом срезав ему половину лица. Братья, стоявшие у окна ближе всего к входной двери, толкаясь, вывалились на веранду. Тем временем Павел Геннадьевич перевел оружие на замешкавшегося Федора, но тот моментально вскочил, опрокинув вперед стол, и вскинул свое ружье. Выстрелы прозвучали практически одновременно. Дробь хозяина дома разнесла край падающего стола и раздробила ногу Федора в районе бедра. Выстрел из обоих стволов Федора был точнее, и дробь угодила в живот Павлу Геннадьевичу, разворотив бок. Осев на пол и вытряхнув пустые гильзы, отец Риты спешно стал догонять новые два патрона в дымящийся ТОЗ. Федор, выронив разряженное ружье, скуля и плача, полз ко входной двери, оставляя за собой плотный кровавый след. В этот же момент из подпола выскочила Рита. С заплаканным лицом она бросилась в задымленную кухню к отцу. Федор к тому моменту уже добрался до двери, и оттуда показалась рука, схватившая его за шиворот. Павел Геннадьевич снова выстрелил в сторону двери, но ни в кого не попал. От грохота выстрела у Риты заложило уши, она рыдала и ругалась, стараясь зажать рукой рану отца. Имея медицинское образование, она уже точно знала, что ранение не совместимо с жизнью, и из-за этого на неё наваливалось страшное отчаяние. Она кричала, плакала, пока отец не залепил ей оплеуху, приводя в чувства.

– Подай ружье, – прохрипел он, указывая на лежавшую на полу двустволку Федора. Рита, не вставая с колен, схватила ружье и подала отцу. Он вытряхнул из него пустые гильзы и догнал взамен новые патроны. Затем грубо сунул ружье в руки дочери и притянул её к себе, чтоб прошептать на ухо:

– Бери и беги через окно на задний двор. Укройся в кукурузе. Быстро! Рита начала было вертеть головой, но Павел Геннадьевич снова выстрелил в сторону двери, и это подействовало на Риту, как удар электрошоком. Она молниеносно вскочила и побежала в дальнюю комнату, где было открыто окно. Запнувшись об раму, Рита вывалилась в окно и упала на грядку в тот момент, когда из дома снова донеслись выстрелы. Испуганная и заплаканная, она вскочила на ноги и, не разбирая дороги, побежала в кукурузное поле на заднем дворе. Шмыгая носом и не замечая бьющие по лицу листья кукурузных кустов, она долго бежала без оглядки, крепко сжимая в руках отцовское ружье. Со стороны дома по-прежнему доносилась стрельба, и с каждым новым выстрелом Рите хотелось выть. Страх и отчаяние придали столько сил, что она бежала и бежала, не останавливаясь, пока не преодолела все поле до конца. Подняв глаза, она вздрогнула. Метрах в двадцати от неё на дороге стояли танк и четыре черных джипа. Пятеро военных сидело на танке, а еще человек пятнадцать, выстроившихся вдоль кустов кукурузы, справляли нужду. Маленькая хрупкая девушка, растрепанная и испачканная в черноземе, тяжело дыша, сгорбившись и икая от рыданий, сжимая в руках ружье, смотрела на отряд военных. Мужчины, в свою очередь, замерев, смотрели на неё, в раз прекратив поливать кукурузу. Немая сцена продолжалась несколько секунд… Выбившись из сил, Рита просто осела на землю и продолжила рыдать. К ней подбежал крепкий мужчина в военной форме и, забрав из рук ружье, стал успокаивать. Она рыдала и дрожала, совершенно не слыша, что тот говорит. Солдат снял плащ, накинул его на девушку, а затем сел рядом, обняв её.

– Тише, маленькая, – говорил он, сильно прижимая её к себе. – Теперь все хорошо, мы из поискового отряда, спасаем людей. С нами тебе ничего не угрожает. Наконец она услышала его и посмотрела в глаза – он улыбался, вытирая её лицо:

– Как тебя зовут?

Она попыталась ответить, но у неё не вышло ничего сказать. Вместо слов она только открывала рот и икала из-за отека в горле, вызванного долгим рыданием.

– Ладно, ничего не говори, – он взял её на руки и понес к машине, продолжая говорить. – Меня Саша зовут, но можешь называть, как все, просто Саныч. Мы в Лесном городке убежище для выживших строим, вон, танк раздобыли. Повезло тебе, что на нас наткнулась, теперь ты будешь в безопасности. Саныч усадил девушку на заднее сиденье джипа. Вокруг собралась толпа военных, кто-то подал фляжку с водой, все смотрели на Риту и ждали, что она скажет. Сделав несколько глотков, Рита наконец-то начала ровно дышать и смогла рассказать Санычу и военным свою историю. Пока она говорила, мимо конвоя медленно проехал микроавтобус цвета хаки. Стоявший у первой машины военный показал ему знаком проезжать мимо.

– Это… это они! – закричала Рита, показывая пальцем на медленно удаляющийся микроавтобус.

– Точно они? – спросил Саныч хмуро.

– Да, я видела лица!

– Давай догоним! – крикнул один из солдат и побежал было к другому джипу, но Саныч схватил его за руку:

– Стоять! Конвой не разбивать! – затем он снова обратился к Рите. – Можем жахнуть по ним, если хочешь, – он указал кивком на танк, стоявший позади джипа, в котором сидела Рита. Рита еще раз посмотрела в сторону уезжающего микроавтобуса, который начал ускоряться, и в её глазах загорелись злые огоньки. Она посмотрела на Саныча и молча кивнула.

– Заодно и испытаем, – сказал Саныч и обратился к торчащему из башни солдату в шлемофоне на голове. – Макс, попадешь?

– Уши берегите, – крикнул тот, улыбнувшись, и скрылся внутри танка. Солдаты, сидевшие на броне, спрыгнули на землю и, закрыв уши, устремили взгляды на удаляющийся автомобиль.

– Делай, как я , – сказал Саныч Рите и плотно закрыл уши ладонями, открыв при этом рот. Рита сделала, как он велел, и вжалась в кресло, не желая смотреть, что будет. Взревел мотор, пустив струю черного дыма в подхвативший его ветер. Тяжелая башня танка неожиданно быстро для своих размеров развернулась в сторону дороги и через несколько секунд разразилась выстрелом, который сильно пошатнул многотонную машину и сотряс землю. Видимый глазами снаряд с огромной скоростью настиг цель, угодив точно в багажник микроавтобуса. Раздался взрыв, и пузырь пламени разорвал в клочья автомобиль со всеми, кто находился в нем. Черное облако дыма медленно растягивалось над останками, уносимое ветром в поля.

– Ну вот, – сказал Саныч, показывая Рите, что уже можно убрать руки и закрыть рот, – едем домой? Рита молча кивнула в ответ…

День первый

Небо уже светлело, окрашивая горизонт в фиолетовый цвет. По полям по обе стороны дороги стелилась легкая дымка утреннего тумана, и казалось, что за бортом теплого салона Ленд Крузера очень зябко. Я ехал не спеша и с выключенными фарами, стараясь поменьше расходовать бензин. Соня тихо спала на заднем сидении, а Рита в подробностях рассказывала свою историю, не давая мне уснуть:

– Отец еще не успел обратиться в зомби, когда мы вернулись в дом. Я очень сильно боялась увидеть его другим… Мы похоронили его на заднем дворе дома, и с тех пор я жила в Лесном, – закончила она свою длинную историю. Выдавить из неё этот рассказ было непросто. Всю дорогу она молчала и не позволяла завести разговор. Так в пути я провел целую ночь, всего один раз остановившись и поспав пару часов. Потом я снова ехал и изо всех сил силился не закрыть глаза. В итоге, чтобы побороть накатывающую сонливость, я решил рассказать Рите свою историю и попросил не давать мне замолчать. Не хотелось бы проснуться где-нибудь в кювете, или и того хуже. Когда я завершил свой рассказ, Рита дополнила его историей о том, как добиралась ко мне: как по дороге на автомобиль напал мутант и перевернул машину, которая в итоге его же и придавила к стене; о том, как она тащила на себе раненую Соню, а затем нашла велосипед на одной из улиц; как девочка ударилась головой во время той аварии, заработав сильное сотрясение мозга. Сейчас её состояние было стабильно, и она постоянно спала. Рита тревожно следила за ней, проверяя, как та себя чувствует каждые полчаса.

– М-да, – сказал я , когда Рита закончила рассказ о смерти отца. – Соболезную твоей утрате. Жуткая история.

– Куда уж до твоих приключений. Все эти тюрьмы, мутанты, бандиты… – она улыбнулась мне. – Никогда бы не поверила, если бы обо всем этом не говорили люди.

– А что они говорят?

– Ну, что ты крутой, – снова улыбнулась она. – Больше всех Константин Павлович.

– Трофимыч что ли?

– Да, он. Но, пойми, теперь ты отвечаешь за Соню и только попробуй еще во что-нибудь влезть! – уже строго сказала она. – Когда Соне станет лучше, я вернусь в Лесной, а ты отвезешь её к отцу.

– Узнать бы еще, что за охоту на меня устроили, и кому я перешел дорогу. И как бы не впухли в Красном из-за этого моя сестра и Стас…

– Думаю, что это какое-то недоразумение, и, уверена, что Константин Павлович во всем разберется. Во всяком случае, он пообещал во всем разобраться. Главное, регулярно выходить с ним на связь.

– Будем надеяться, – зевнул я. – Раз уж ты разговорилась, расскажи, куда мы едем? Рита потянулась назад, достала свою сумку и вытащила карту. Затем она посмотрела в окно в поисках ориентира и, развернув карту, показала на ней точку.

– Не совсем уверена, но мы сейчас где-то вот тут, – затем она переставила палец в другое место на карте.

– А тут, в лесу, у отца охотничий домик, мы переждем в нем. Очень хорошее место, построенное папой, и о нем практически никто не знает, – она показала еще одно место на карте. – В самой Кузне есть убежище, называется Северное, но нам в него нельзя, скорее всего, у них уже есть на тебя ориентировка, плюс там паспортный контроль и все такое. Странное место, может, слышал?

– Нет, а почему странное?

– Там, представляешь, почти обороны нет по ночам, мутанты туда не лезут почему-то. Вообще близко не подходят.

– И правда, интересно почему?

Рита пожала плечами и задумалась о чем-то грустном. Несколько минут мы молчали, затем она снова заговорила:

– Артем , как ты думаешь, все это когда-нибудь кончится?

– Что именно? – спросил я , хоть и понимал, о чем она говорит.

– Пандемия… вирус… эпидемия… чума… называй, как хочешь.

– Абсолютно точно! – уверенно ответил я. – Все это закончится или пойдет на спад не этой, так следующей зимой. Не думаю, что зараженные смогут перезимовать.

– А мутанты?

– Думаешь, шерсть отрастят? – улыбнулся я , посмотрев на неё, но она горько пожала плечами. – С мутантами придется повоевать, наверное, но и они не станут большой проблемой. Когда-то человек уже жил в такие времена. Выходил из пещеры с каменным топором на плече, а вокруг был жестокий мир, полный хищников и опасностей. Тогда у него не было технологий, оружия и всех благ цивилизации. Сейчас у нас есть все для того, чтобы победить и эту напасть.

– Действительно, – улыбнулась она мне и задумалась. Я тоже замолчал.

Некоторое врем мы оба наблюдали за проплывающими мимо утренними пейзажами. Поля сменялись лесами, и снова начинался поля. Удивительно, какие огромные территории открывался с обеих сторон. Казалось, на них можно было разместить если не всю, то половину Европы точно. Рита изучала карту, периодически сверяя дорогу, а когда, наконец, убедилась в том, что дорога одна, и сбиться с неё ближайшие десять километров невозможно, отложила карту и начала копаться в своей сумке.

– Твои родные сейчас в безопасности? Ждут тебя?

– Надеюсь, – обеспокоенно вздохнул я. – Стас обещал присмотреть за ними.

– Тот самый Стас? – она кивком указала на спящую на заднем сидении Соню. Я кивнул в ответ.

– Хорошо тебе, – сказала Рита, продолжая копаться в сумке, а я пристально посмотрел на неё.

– Ты что-то потеряла? Все нормально?

– Да… просто подумала о том, что меня вообще никто и нигде не ждет. Не обращай внимания. Ее глаза намокли.

– Жизнь на этом не заканчивается, – подбодрил ее я. – Взгляни на себя! Молодая, красивая, смелая. В жизни тебя ждут большие чудеса.

– Хм, спасибо, я , если честно, представляла тебя заносчивым говнюком.

– Когда ты всю дорогу молчала, я тоже думал, что «не сахар», но теперь вижу, мы подружимся.

– Да погоди, погоди еще, ты меня не знаешь, – порозовев, сказала Рита с улыбкой.

– Все девушки так говорят.",

Рита наконец то вытащила из своей сумки маленькую зеленую бутылку.

– Бинго, – шепотом сказала она.

– Что там у тебя?

– ''Ягер''!

– Это ликер что ли?

– Угу, люблю этот напиток.

– Вещ конечно необходимая – скептически взглянув на нее сказал я . Рита тем временем открыла прямоугольный бутылок с изображением оленя и сделала глоток, сморщившись.

– Любищ смотрю, это дело? – улыбнулся я .

– Да нет же! – она посмотрела на меня как будто я обозвал ее алкашом. – Это Сан Саныч подарил мы общались как-то… они узнал что я тоже люблю сноуборд, и вот раздобыл где-то. Хочеш? – Она протянула мне бутылку подставив перед лицом. Я посмотрел на неё и взял бутылку.

– Если остановят, за рулем была ты! —я сделал маленький глоток.

– Здраааствуйте. Сержааант Иванооов. Предъявите вашии мооозги… – она начала кривляться, изображая зараженного полицейского, тянущего вперед руки, и я рассмеялся.

– Тише, Соня спит, – Рита коснулась мойего плеча, и мне это было приятно.

– С ней все будет хорошо? —я вернул Рите бутылку.

– Если соблюдать постельный режим, думаю, да. Но чтобы потом не было проблем с головной болью, головокружениями и прочим, нужны лекарства. А вообще, конечно, нужно компьютерную томографию…

– Вот черт! – вдруг выругался я. – Ненавижу эту стрелку. Она будто издевается, еще недавно четверть бака показывала, теперь вот, упала, и лампочка горит. Сколько нам еще ехать? Рита некоторое время возилась с картой, а потом, наконец, сказала:

– Километров сто, наверное. Не доедем?

– Вряд ли. Поищи какие-нибудь населенные пункты по пути, может, повезет разжиться бензином.

– Ну, у нас тут два варианта, – Рита начала показывать мне места на карте. – Вот тут есть село Большая Талда, а вот тут село Красулино. Надо выбрать одну из двух дорог.

– Куда лучше?

– Не знаю, сам решай. Я взял в руки карту и посмотрел на оба села. Сёла как сёла. Вокруг больше не значилось крупных населенных пунктов, и выбирать нужно было, надеясь только на удачу.

В деревню Большая Талда заехали по хорошей асфальтированной дороге. На самом въезде лежал искорёженный труп человека, по виду сбитого тяжелой машиной. Прямая центральная улица пролегала между частными домами, большинство из которых, судя по всему, были брошены. Место выглядело необитаемым, ставни почти всех домов были наглухо закрыты. Кое-где на заборах виднелись почерневшие кровавые следы и разводы, что говорило о том, что беда не обошла и это место стороной. Самих зараженных видно не было, за исключением нескольких бродящих по полю в отдалении. Их заметила Рита и забеспокоилась:

– Как бы вон те сюда не пришли.

Внимание было приковано ко дворам домов, я старался отыскать оставленные автомобили и другую технику, работавшую на бензине, но заметил кое-что другое. Возле одного из домов в сточной канаве лежал труп, из головы которого торчало самое настоящее копье. Я остановился, вышел из машины и осмотрелся по сторонам. Холодный утренний воздух неприятно встретил меня после теплого салона Ленд Крузера. Все было спокойно. Я подошел к телу и выдернул из его головы копье, которое, как выяснилось, было сделано из черенка лопаты или тяпки. Наконечник был металлический и заточен, как шило. Это было идеальное оружие против медлительных зараженных, и я решил оставить его себе. Сорвав несколько лопухов, растущих поблизости, я тщательно оттер наконечник от крови, волос и кусочков черепа, а затем вернулся в машину.

– Не думаю, что «этих» тут много, – сказал я , забираясь в салон и размещая копье у двери. – Если что, отобьемся. Главное, не выходи из машины и следи за Соней.

Мотор Ленд Крузера работал тихо, и мы медленно продвигались вглубь деревни. Между тем, Соня продолжала мирно спать на заднем сидении. Вид у неё был бледный, но дышала она спокойно.

– Стой, вон там машина была! – воскликнула Рита, когда я проезжал очередной перекресток. Я сдал назад, и, действительно, во дворе одного из домов за редким штакетником стояла черная Волга старой модели. Развернувшись, я подъехал к этому дому и некоторое время всматривался в него. Аккуратный небольшой деревянный дом с резными узорами голубого цвета ничем примечательным не выделялся среди остальных. Ставни наглухо закрыты, труба не дымит, да и, вообще, никаких других признаков жизни видно не было. Еще немного понаблюдав за домом и окрестностями, я взял копье в руку и вышел из машины. Поежившись и приподняв воротник, я подошол к калитке и заглянул через забор. Тихий аккуратный дворик с дорожками, выложенными из каменной плитки, не предвещал никакой беды. Волга стояла под открытым небом, покрытая утренней росой, с запотевшими окнами. Я тихонько открыл калитку, которая была закрыта на петлю из проволоки и, войдя во двор, направился к машине. Характерный запах старого автомобиля в перемешку с запахам бензина витал в воздухе. Я попытался протереть стекло, чтобы заглянуть в салон, но оно было запотевшим с внутренней стороны. Дернули ручку двери, и она, щелкнув, открылась. Салон был пуст. Я обыскал его на наличие механизма, открывающего багажник, но, не обнаружив ничего похожего, вышел из машины в надежде, что получится открыть его руками. Когда подошел к багажнику, запах бензина усилился, и я понял, что он исходит не от самого автомобиля, а от небольшого сарая позади него. Сарай оказался закрыт на мощный навесной замок, и открыть его без помощи лома вряд ли удалось бы. Я собрался было пойти к машине и поискать что-нибудь подходящее, как вдруг услышали голос за спиной:

– Эй, ты чего тут ищешь? А ну убирайся прочь! Вздрогнув, я повернулся и увидел перед собой деда с двустволкой. Тощий с большой белой бородой он щурился, всматриваясь в мое лицо, а ружье держал возле пояса, направленным на меня.

– Здорово, дед, – сказал я , поднимая руки. – Ты не подумай, я не грабитель какой-нибудь.

– А чего в дверь не постучал тогда?

– Да думал, нет никого, вся деревня, вроде, пустая, —я посмотрел на свою машину через забор. Рита смотрела на меня в окно, закрыв рот руками.

– Кто там еще? – уловил мой взгляд дед.

– Девушка и ребенок, мы не представляем угрозы. У нас бензин заканчивается, а ехать еще километров сто. —я увидел, как в доме кто-то подглядывает через шторы.

– Уезжайте отсюда! Пешком идите, если нужно, – вновь вознапорился дед выгонять меня.

– Помоги, дед, у девочки сотрясение сильное, нельзя ей пешком, —я указал на свою машину, и дед немного опустил ружье.

– А не врешь?

– Не вру, дед. Можешь сам в машину заглянуть, только не напугай. Дед еще несколько секунд смотрел на меня, а потом поковылял к Ленд Крузеру, опустив ружье вниз. Я видел, как он подошел к машине, хмуро заглянул в неё, и Рита испуганно с ним поздоровалась, затем дед поплёлся обратно. Он подковылял ко мне излишне близко и протянул руку:

– Вова!

– Артем – ответил я на его рукопожатие.

– Заходите в дом. Дед поковылял обратно в дом, а я пошол позвать Риту. Хотел взять на руки Соню, но Рита меня снова не подпустила к ней и сама понесла девочку. Разувшись в тамбуре, мы вошли через низкую дверь в помещение, освещаемое двумя керосиновыми лампами. Дед сидел на диване возле стола и рассказывал пожилой женщине, кто мы такие. Из прохода в соседнюю комнату выглядывало двое мальчишек на вид лет одиннадцати.