Обычные моменты истины. Сборник коротеньких опусов (ранние)

Редактор Натали Эдуардовна Сабитова

© Орал Сабитов, 2024

ISBN 978-5-0060-2783-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Имя Орала Сабитова, благодаря творческому дарованию его обладателя, когда-нибудь займёт своё скромное место рядом с именем большого писателя – Оралхана Бокеева.

Щербаков Борис Васильевич – учёный-орнитолог, натуралист и писатель.

Творческая работа Сабитова О. С. представляет собой рассказы, объединенные в сборник, озаглавленный «Обычные моменты истины». Автор – простой школьный учитель литературы. Человек, который отважился перенести свою жизнь в строчки рассказов.

Динамичная сюжетная линия повествования о «боях» и буднях, взаимоотношениях; жизненное, пронзительное описание встреч с близкими людьми оставляют ощущение присутствия, достоверности, честности рассказчика.

Сборник рассказов оставляет цельное впечатление о характере, личности и жизни самого автора.

Владимир Славдиевич Пак – методист Центра педагогических технологий г. Усть-Каменогорска

Предисловие к книге
(Мои ранние опусы, экспериментальные сочинения)

Дорогой друг, брат, сестра, соратник, соотечественник, современник!

Дорогие мои читатели! Расслабьтесь, отдохните, получите простое человеческое удовольствие от прочтения. Уверен – никто не разочаруется в том, что взял книгу и начал читать мои первые сочинения, мои ранние записи, написанные с 2008 по 2018 годы..

Книга написана на смешанном переходном тезаурусе (речи, языке, понятиях, лексике) тех, кто прожил переходный период от «социализма» ко времени «безвременья», которое мы называем «постсовременностью».

Вы окунётесь в мир моих сочинений – жанрового эксперимента (эклектики) постмодернистской культуры. Часть моих читателей (узкие специалисты-филологи – магистры, доктора), быть может, почтут мой эксперимент трудом «между строк», который заслуживает более глубокого изучения.

Один из эпизодов (фольклор) взят из моего армейского блокнота, который я вёл с 1990-го по 1992 годы.

Кто хочет найти в моих записях пошлость, он её непременно увидит. Другой – задумается и сочтёт изображаемое нравственно высоким и чистым. Третий читатель погрузится в воспоминания, но никто не уснёт.

Читатель разный, каждый строит свой горизонт ожидания. Не так важно: совпадут ли Ваши ожидания с прочтённым текстом. Определяющим будет то, что при чтении Вы совершите путешествие по закоулкам своих чувств, разбудите свою душу, дополните свой богатый образный мир, возможно, воспарите в страну фантазий.

Может статься, с этой книгой Ваша душа занеможет, я буду болеть вместе с ней. Ведь строки моих сочинений написаны чистыми руками и передаю я их Вам от чистого сердца!

ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ?

Мы все частенько задаёмся этим извечным вопросом.

Постараемся же ответить на вопрос о счастье.

Счастье – это когда ты в семье?

Я писал статью по заданию редакции провинциальной газеты, где работал корреспондентом. Статья приурочивалась ко Дню Пожилых Людей. Писалась она не очень быстро: не всё было гладко, тема же серьёзная.

Прежде чем приступать к статье, мне необходимо было посетить дом престарелых и побеседовать со стариками.

Но всё это завтра, а сейчас вечер, нужно подготовить нетрудные вопросы, подумал я и принялся за составление: хорошо ли им живётся, как кормят, каков уход? Нет, банально. А может задать вопрос: счастливы ли они? Тоже не годится, звучит как издёвка. Или спросить, что для них есть счастье?

Никак не мог сосредоточиться на составлении вопросов, отвлекали дети.

Из зала доносились голоса моих сыновей, которые в тот момент играли в китайские ДVД игры:

– Ула—ула! Я доехал до неба, я молодец! Я доехал до большого, класивого неба! Я молодец! Я большого самолёта сбомбил! – кричал старший.

– Уя! я адец, я ваехаль а епа, – повторяя за старшим, старался выговорить меньшой.

Затем послышался топот. И уже где-то на кухне старший с радостным возгласом обратился к маме:

– Ты пледставляешь?! Я доехал до большого класивага неба!

– Не доехал, а долетел, – поправила сына моя супруга.

Апашка позвала внуков к себе. В тот же момент они оседлали свою бабушку, употребляя междометия: «Чу-у-у», «Но-о-о».

Я поймал себя на мысли, что вот оно – счастье! Мои дети счастливы. Счастливы, возможно потому, что не знают, что это такое, а живут им. Я же счастлив радостью моих детей. А сколько людей на этой грешной земле живут, чувствуя себя несчастными?

Однажды на семинаре по педагогике мы спорили над вопросом о счастье. Были высказаны различные точки зрения. Мысль же, которую донесла до аудитории девушка из факультета иностранных языков, вызвала тогда у меня возражение. Она была о том, что до конца счастливых людей не может быть, пока на планете имеют место войны и несчастья.

– Но ведь если есть несчастье, то должно быть и счастье? – возразил я. —Человек или счастлив, или несчастлив. Как и рыба не может быть второй свежести, кстати, мысль булгаковская. Или свежая, или несвежая.

И всё же неполнота счастья имеет место быть. По прошествии десяти лет после этого занятия я всё больше убеждаюсь в правоте моей однокурсницы. Ведь я чувствовал себя счастливым потому, что не брал во внимание обездоленных, голодных, больных, в общем, несчастных. Хотя обобщать эти категории было бы глупо, потому что и голодный, и больной одновременно может быть и счастливым.

Что мы понимаем под понятием счастье? Вот я предложил младшенькому конфету, на что тот дал исчерпывающий ответ:

– Ет, татьнить удить. (Нет, тошнить будет).

Ну разве ж мои дети несчастливы? Помню в своё время только лишь на Новый год подарок от Деда Мороза, а ещё, когда гости приезжали, да и на Девятое мая – дедушкина пайка конфет. Нельзя сравнить с настоящим, когда в шкафу в тарелочках по сортам разложены различные шоколадные конфеты, а в холодильнике богатый выбор пирожных. Ешь – не хочу! Когда захотят, тогда и покушают. Но не в конфетах счастье. Бывало в раннем детстве, это конец семидесятых, взял комок сахара, твердый-твёрдый, еле умещающийся в руке, да и в арычёк, по которому плавно кружится свежий навоз, спущенный откуда-то сверху по течению, обмакнул и смакуй, тоже ведь счастье!

Сейчас самым невыносимым наказанием для моих детей является не ремень, а временное отлучение от компьютерных игр и мультфильмов. Да по большому счёту и это не является для них несчастьем. Я считаю, что самое большое несчастье – это быть обделённым отцовским ремнём. Я это на своём опыте знаю и своих пацанов не лишаю такого «удовольствия». Ну, хватит воспоминаний и рассуждений: клонит ко сну…

Проснувшись от неприятного навязчивого писка будильника, я вдруг вспомнил, что вопросы так и не подготовил. Одевался уже в машине, так как опаздывал на встречу. Приехав в учреждение для стариков, пришлось импровизировать. Так частенько у меня, лентяя, случается.

Старик, с которым меня свела администрация, выглядел лет так на шестьдесят пять – шестьдесят семь. Почти все волосы на голове седые. Слеп на один глаз. Хромал на одну ногу, из-за этого опирался на самодельный костыль. Но не похож на стариков, которых я себе представлял. А представлял я их скрюченными, сухими, горбатыми, со скрипучим голосом, нудными, от которых несёт неприятным запахом и т. д. Он же был стройным, высоким, начитанным человеком с высоким интеллектом. Я долго с ним не беседовал, но впечатления от встречи с ним остались самые искренние и добрые. Странная мысль посетила меня в момент разговора. Я невольно представил себя через лет 30 на месте этого аксакала и увидел некую схожесть во внешности. Тьфу-тьфу-тьфу, сплюнул я через левое плечо…

После интервью очень расстроенный, еле различая дорогу от горьких слёз, я возвращался домой. По пути меня остановил сотрудник ГАИ, который, увидев слёзы на моём лице, предложил подуть в трубочку и был очень удивлён, что пьяный на вид водитель был абсолютно трезв по индикаторным показаниям прибора.

На следующий день в очередном номере газеты вышла моя статья в рубрике «Нравственные ценности» и называлась она: «О нашем будущем думать сегодня». Вот её текст:

(Начало статьи) «Старики и дети. Нет ничего важнее для нас – трудоспособных и сильных, чем забота о них. Но мы, зачастую, забываем о своём сыновнем и отцовском долге. И тогда старики оказываются в домах-интернатах, а дети – в детских домах.

Это было в одной былине… В племени существовала традиция: старикам, неспособным к самостоятельным действиям, то есть пришедшим в «негодность», оказывали «услугу» молодые, полные сил соплеменники. Услуга заключалась в помощи по переходу на тот свет. Наступила очередь слепого старика, которого, привязав арканом за руки, провожали в последний путь сын с внуком. Передвигался старик с сохой в руке очень медленно. Мужчина-сын, по этому поводу, нервно подёргивал аркан, давая тем самым понять, чтобы отец шёл побыстрее, а внучек поддерживал старичка под руку, помогая любимому деду передвигаться. На полпути внук устало предложил отцу передохнуть и тот согласился. Во время отдыха находчивый мальчик попросил отца, чтобы тот, перед тем, как сбросить дедушку в пропасть, не забыл отвязать и захватить обратно аркан.

– А это ещё зачем? – удивлённо спросил отец.

– А придет время вести тебя, и аркан мне понадобится, – ответил малой…

С тех пор племя отказалось от такой практики и прекратила существовать регрессивная традиция. Хотя…

В любом цивилизованном государстве старость охраняется законом. Наша страна также уделяет огромное внимание пожилым людям, создаёт приюты для одиноких стариков, по разным причинам оказавшимися таковыми. Вот судьба одного из тех, кто на старости лет вынужден жить в доме-интернате для престарелых.

Ларо Совестович (имя и отчество изменены) живёт в интернате для престарелых уже тринадцать лет. Беседуя с ним о жизни, я прочитал в его единственном глазу затаённую, горькую печаль.

– О чём печалитесь, Ларо Совестович? Может быть Вам здесь не нравится?

– Нет, всё хорошо. Нас здесь кормят, поят, одевают, купают, стирают нам одежду. В общем, уход хороший.

– И всё же, Ларо Совестович..?

У аксакала из глаза на щеку выкатилась крупная слеза. Он спешно утёр её рукавом.

– У меня есть сын. Я сам виноват, что всё так вышло. Каждый день свои грехи замаливаю, каюсь. Я ведь его с моей первой женой оставил, когда тому исполнилось семь лет. Ушёл к другой женщине. Думал, вырастет – сам поймёт и рассудит ситуацию.

– Ларо-а, вы что-то не договариваете?

– Недавно встретил знакомого, так он говорит, что видел моего сына. Рассказывает, что сын ищет меня и хочет забрать к себе, когда найдёт. А еще рассказывал, что мой сын закончил университет за кордоном и сейчас живёт и работает на благо Казахстана, ещё у меня два внука и добрая сноха, тоже с высшим образованием, – гордо приподнял указательный палец аксакал.

– А где ваша вторая супруга, уважаемый.

– Она ещё 14 лет назад ушла на тот свет.

Он долго молчал, а затем продолжил: – А вот меня не хочет к себе на тот свет забрать.

– У Вас же здесь всё есть: и коллектив – люди одного с вами возраста, и спутниковое телевидение, и телефон, и полное государственное обеспечение и обслуживание.

– По телевизору Президента нашего видим. Дай ему, Бог, здоровья и долгих лет! А телефон мне зачем, если не с кем разговаривать.

– А что для вас счастье и счастливы ли вы?

– Счастье – это когда слышишь дома шум детей, когда подсаживаешь внука на коня и видишь, как он впервые скачет, падает, вновь запрыгивает и скачет. Когда внуки наловят тебе с Иртыша полный таз рыбы, а сноха жарит и внуки эту жареную рыбу уплетают. Счастье – это когда ты в семье.

Таких горьких судеб одиноких стариков сколько угодно. Для них важен семейный уют и внимание родственников, а не казённый уход. Думаю, многие пожилые люди остались бы жить в своих домах, если бы любящие родственники находились рядом. Ведь как говорят, «дома и стены греют». Можно было бы возобновить «Тимуровское движение», как это было в советское время.

Все мы со временем станем старыми, нетрудоспособными. И чтобы не оказаться в роли государственных опекаемых, необходимо уже сейчас воспитывать в наших детях милосердие и сострадание, почитание и уважение к старшим – воспитывать в духе высокой нравственности. Учить простому и забытому: уступать место старикам в общественном транспорте; помогать поднести тяжёлую сумку; перейти через дорогу; принести воды и многому другому. О нашем будущем нам надо думать сегодня.»(конец статьи)

Читая свою статью и вспоминая образ аксакала, я не находил себе места, думая о недосказанном. Ведь я не стал спрашивать старика о его первой жене. Не спросил, потому что знал: моя мама не сможет простить и принять его, во всяком случае в ближайшее время.

«Щаслива» или Рождественские таинства

_{Первый мой опус, первый блин комом!}

_{Не судите строго и судимы не будете.}

В национальном отношении наш брак можно было назвать смешанным, так как я – азиат, а жена у меня европейка, дети у нас… Не знаю. Обычно по этническим традициям многих народов национальность наследуется по отцовской линии, думаю, сами решат. Но не это главное, лишь бы они узнали, что такое счастье. Наша страна – это государство, которое населяют более ста представителей различных национальностей и народностей, поэтому я не переживаю, что у моих детей будут проблемы насчёт дискриминации, тем более, что Конституция и Президент выступают гарантами свобод. Хотя, как и всякого разумного человека, меня иной раз и посещают разного рода волнительные мысли о судьбе моих детей, об их будущем. У меня их двое – пацанов. Бегают, играют, резвятся. Я, наблюдая за ними, тоже ухожу в мир детства и радости. Так было и тогда, когда болела супруга и мне приходилось очень скоро возвращаться в реальность, так как её болезнь не позволяла мне забываться надолго. У неё приступы боли… Надеюсь, что к Рождеству ей полегчает. Познакомились мы с ней ещё в студенческие годы. Вместе учились. Это было несколько лет назад. Оказывается, нашему браку предшествовал один интересный факт…

Анастасия, моя супруга, в ночь на Рождество загадала желание на сон грядущий. Прошептав заклинание: «Суженый, ряженый, приди ко мне наряженный, через реку переведи и никуда не уходи», – погрузилась в волшебный и сладкий мир снов. Настя всё сделала так, как когда-то делали её мама, бабушка…

Существует поверье: если наполнить чашку водой и сверху положить какую-нибудь щепку, то должен присниться сон, в котором вода в чашке – это река, а щепочка – мост через реку. И молодой человек, проводивший девушку по мосту на другой берег реки, непременно станет спутником её жизни. Река Насте приснилась бурлящая, а вода в ней чистая, прозрачная, прохладная, а меж камней плавали диковинные рыбки. По берегам почётно-караульно, смирно выстроились сосны и ели, вольно покачивались плакучие ивы, роняя слёзы, и возбуждённо перешёптывались сплетницы – симпотяжки берёзки. Вокруг чуть колыхалась ярко-зелёная трава, а вся степь была усыпана печальными, но сказочно красивыми цветами. А старики – острые скалы, заслоняли Настю от порывов легкомысленного и холодного ветра. Здесь появляется суженый и нежно подносит в дар двух тёпленьких крольчат, затем провожает её по мосту на другой, неизвестный, но побуждающий интерес берег бескрайней, холодной тёмно-фиолетовой степи. Как это ни странно, но суженым она увидела меня. Кстати, наша подруга Лена сделала то же самое, но, проснувшись утром, осознала, что никакого сна не видела, так как ночью в дремотном состоянии она утолила жажду, опростав свою судьбинушку. Досадный курьёз, но после этого случая она всё же счастлива в браке, что не менее курьёзно. А в ночь с 13-го на 14-е января подруги гадали посредством блюдца и свечи. Блюдце «ездило» по столу и «писало» ответы на вопросы. Абсолютная мистика!? Это было совершенно необъяснимое таинство… Вопросы у девушек были разные. О чём были вопросы, можно легко догадаться: выйду ли замуж? Когда? За кого? Родятся ли дети? Сколько? Буду ли любима и счастлива? Как долго буду жить? Когда блюдце «наездило» моё имя, подруги удивились, но не отказались от усмешек. И Насте не оставалось ничего другого, как поддержать невинные шутки. На вопрос «Как долго мы будем жить в браке?» последовал нелогичный ответ «Щаслива» и Настенька запомнила последнее заветное слово. Конечное, всё это игра воображения и, наверное, стоит к этому относиться с толикой иронии и юмора. Но всё ж?.. Вспоминая приятные минуты прошлых лет, мы вновь обретали хорошее настроение, а Настасья отвлекалась от болезни, забывая о боли. Я же, подшучивая, предлагал повторить «опыт прошлого», ведь скоро Рождество. Настюша, тяжело дыша, отвечала:

– Ты же не суеверный, что ты хочешь узнать?

Целуя её в ушко, я шептал:

– Выздоравливай, милая….

– А погадаем о том, кем станут наши дети, когда вырастут?

– Хорошо, любимая.

– Хочу, чтобы они стали счастливыми, как мы…

Наш младший сын, наверное, станет певцом, а старший – художником. Но кем бы они ни стали, лишь бы были счастливы, как того желала Настенька. Мы так и не успели погадать…

В Рождество, ровно в полночь, моей супруге полегчало навсегда. Она умерла.

Младший сержант СА

(Рассказик о бравом солдате, но не Швейке, так как я не Гашек.)

Темноволосая девушка с мелкими длинными кудрями и раскосыми, удивительно живыми, обворожительными глазами снова о чём-то говорила с молодым человеком. Этот образ сложился в его воображении и мечтах уже давно. Она в очередной раз очаровывала своего собеседника приятной улыбкой. Судя по её лицу и манерам, она была наделена высоким интеллектом и благородным воспитанием. Эталон всех его мечтаний опять дарила ему волшебные мгновения счастья. Парень старался нежно держать её за тёплую светлую руку, стесняясь своих грубоватых и тёмных рук. О чём они говорили, этого же не смог вспомнить даже сам солдат, когда проснулся.

Проснулся воин ровно за минуту до команды «Рота, подъем!». Эта привычка выработалась у моего героя за год службы. По команде соскочили с коек молодые – «духи и секачи». Молодым везде дорога, а при подъёме сам бог велел. «Черпак», так называют солдат, отслуживших год, не торопился вставать, таков был неписанный порядок в СА. По команде «строиться» неторопливо подтягивались «черпаки» и даже «дедушки». Это была предварительная утренняя поверка личного состава роты. Наш воин с двумя лычками на погонах стоял во второй шеренге, прокручивая серебряное кольцо на безымянном пальце левой руки. Из уст помощника дежурного по части посыпались фамилии в алфавитном порядке и ответные отклики солдат. Затем назначили уборщиков. Остальной же, основной состав подразделения, кроме «дедушек», разумеется, побежал на зарядку, которая была длиной в пять километров. Ночью снег не выпал и поэтому всё шло по распорядку (иной раз при обильном снегопаде зарядку заменяли снежными процедурами – снегоуборкой). Младший сержант, отделившись от строя, побежал в радиомастерскую, которой заведовал. Он был связистом-электриком.

Год назад, приехавший на сборный пункт «покупатель» майор Козлов (уважаемый в части, настоящий боевой офицер), обращаясь к команде призывников, задал вопрос: «Кто знает третий закон Ньютона?» На что мой герой дал чёткий, исчерпывающий и правильный ответ, о котором жалел до конца службы. Так призывник и оказался в Казахстанском учебном центре, всю же остальную команду отправили в ЗГВ, то есть в Германию.

В мастерской был порядок, но сегодня обычную аккуратность нарушал незначительный нюанс – на рабочем столе лежало письмо от девушки, с которой солдат познакомился в поезде, когда направлялся в командировку. Это было первое и единственное письмо, пришедшее на его адрес с момента начала службы. Хотя в неделю два раза младший сержант открывал тумбочку дневального, чтобы отправить весточку единственной матери и ещё девушке, которую недавно встретил. Тумбочка дневального служила почтовым ящиком части. Маме он писал исправно, а ответа почему-то не было. Хотя он знал о непредсказуемом характере своей мамы, которой заранее простил то, что она не отвечала на письма. И огорчения своего по этому поводу никому не показывал. Все знали его как жесткого, прямолинейного по характеру младшего сержанта с грубым нравом. Иной раз сослуживцам казалось, что у него нет сердца, что он не умеет сопереживать. «Черпак» и впрямь был жестким по отношению к сослуживцам, да и к самому себе. Не жалел себя при выполнении приказов командования и не давал спуска подчинённым, как будто с цепи сорвался. Никто и никогда не видел у бойца даже слезинки. Ни разу за время службы боец не проявил слабости. Казалось, что он всю жизнь жил и воспитывался в мужском коллективе, где всегда была железная дисциплина, а сам сделан был из стали.

Вчера вечером, пока он раздумывал, прозвучала команда к построению, и солдат оставил письмо в мастерской на рабочем столе, так и не успев прочитать. Младший сержант так его и не распечатал, может быть, чтобы продлить радость, а может от страха перед неизвестностью, скрытом в письме. Воин из-за непривычки психологически не был готов к прочтению письма, тем более в казарме. Прочтение требовало спокойной, можно сказать интимной обстановки, для которой не подходила казарма, да и неписанные правила не позволяли афишировать свои чувства на людях, ведь в казарме читали и писали письма лишь молодые.

Вскрыв письмо, солдат ощутил запах, который месяц назад заставил трепетать солдатскую, неизбалованную женским обществом душу.

С девушкой, от которой боец получил весточку, познакомился ещё месяц назад, во время следования в командировку. Встреча и дальнейшее знакомство были непродолжительными. Скучающие по гражданской жизни солдаты собирались распить бутылочку водки, купленную только что на вокзале, втайне от офицера, который храпел в соседнем купе. В городе стоянка длилась двадцать минут, а после того, как поезд плавно тронулся с места, послышались приятные девические голоса, затем появились и сами молоденькие студентки, на три часа потеснившие солдат. Ровно три часа пути, таково было расстояние до станции, где девушки должны были сойти с поезда. Ровно три часа длилось счастливое волшебство для младшего сержанта. Да, это была очередная любовь с первого взгляда. И эти три часа пролетели словно мгновение. Уже в тамбуре вагона, провожая девушку, боец всё же решился на подвиг и поцеловал её в щёчку, а затем протянул ей раскрытую ладонь, на которой лежала маленькая лампочка. Протягивая с великим смущением лампочку, воин проговорил: «Возьми на память обо мне, она рабочая. Если подсоединить к источнику питания, то будет светить тебе и даже согревать». В ответ девушка устало сняла с пальца серебряное кольцо и как-то равнодушно, словно подаяние, протянула его младшему сержанту со словами: «А это тебе». Но парень не заметил жеста равнодушия, так как находился на седьмом небе.

Письмо было ласковым по характеру, но в нём девушка сообщала о нежелании переписываться и вообще о прекращении связи, мотивируя своё решение тем, что скоро выходит замуж.

Кольцо, которое машинально и в некотором оцепенении боец содрал с пальца, было в крови. Кровь из повреждённой плоти капала, заменяя бойцу слёзы – слёзы, которые тот себе никогда не позволял.

Придя в себя после некоторого замешательства, воин скомандовал: « Товарищ младший сержант, встать, в казарму бегом марш!» И, выполняя свой же приказ, побежал в сторону расположения.

По пути он встретил возвращавшуюся с утренней пробежки роту и как ни в чём ни бывало присоединился к ней. Бежавший рядом молодой, радостно воскликнул: «Товарищ младший сержант, сегодня суббота, а значит на завтрак дадут два яйца!».

Умывшись и перевязав рану, боец вместе с ротой строем направился в столовую, где не притронулся к завтраку. После развода по службам боец занимался ремонтом радиоаппаратуры во вверенной ему мастерской. Как вдруг появившийся в дверях помощник дежурного по КПП сообщил, что младшего сержанта ожидают.

Целый год никому, казалось бы, ненужный солдат не удосуживался такой чести.

Воспитанный матерью-одиночкой, выросший без отца, без братьев и сестёр, молодой человек, ныне младший сержант Советской Армии, жёстким строевым шагом направился к КПП, где его ждала мама.

Улыбнувшись при виде мамы, он бросился в объятия единственной на всём белом свете родной души. Сослуживцы, заметив несвойственную лицу младшего сержанта улыбку, очень удивились такому факту. Ведь он никогда не позволял себе лишних эмоций.

И уже за КПП никто кроме мамы не видел горьких слёз паренька, слёз, которые лились и лились и которых он не мог контролировать. Никто не видел как мать, целуя, успокаивала своего по-детски рыдающего ребёнка.