Czytaj książkę: «Новогоднее чудо для миллиардера»
Глава 1
Нина
– Мамочка, а новый год сколо?
– Скоро, скоро, Леля.
Уууф… Смахиваю пот со лба, отряхиваю снежинки, налипшие на брови. До загородного домика рукой подать!
Но дыхание уже сбивается.
Ведь приходится тащить сани с дочкой через заснеженную улицу и здоровенный пакет с продуктами. Пусть все пошло не по плану, но Новый Год мы с доченькой отметим так, словно ничего дурного не случилось.
– И дед молоз плидет?
– Придет, придет! – отвечаю, дыша, как загнанная лошадь.
Секунду спустя понимаю, что зря пообещала! С женихом рассталась.
Некому теперь Деда Мороза изображать, актера в такое время уже не найти.
К тому же далеко за город никто не согласится поехать.
Придется самой Деда Мороза изображать? Костюм есть…
А как же Снегурочка? Увы, надо будет пожертвовать Снегурочкой во имя Деда Мороза.
– И подалки будут? – не унимается дочурка.
– Целая гора! – отвечаю уверенно.
– В этой голе и папа найдется? – спрашивает дочка невинным голосом.
Я замираю. Черт, сколько она не спрашивала меня об отце, и вот – опять! Мне же ответить нечего.
– Давай попросим у Деда Мороза вместе? – выкручиваюсь я. – Нам очень-очень нужен папа.
– Ууу. Это надо здать, – дует губешки дочурка. – Долго?
– Немножко. Вот столечко! – показываю пальцами. – В новогоднюю ночь я выйду встретить Деда Морозу и постерегу его сани с оленями, а ты пока расскажешь ему все-все, что хочешь!
– Дед Молоз на санях по небу летает?
– Конечно!
Последние несколько метров.
Почти пришла… Боже! Зачем я решила отметить Новый Год за городом?
Ааа… Дышать тяжело!
– А как он не падает? Бух… Свалится в суглоб.
– Он… Он… – пот заливает глаза. – Он держится крепко!
Уф… Дошла! Теперь с калиткой повозиться немного, и в дом!
Пока я скребу ключом замок, дочка сидит на санях и старательно ловит ртом падающие снежинки. Такая красота на улице, сердце замирает в груди!
Несмотря на неприятности, вопреки всему, в хороводе танцующих снежинок так хочется поверить в чудо.
Мне бы не помешала щепотка удачи…
– Мамочка! Мамочка! Он здесь! Он здесь!
Наконец, отперла!
– Что случилось, Лель?
– Мамочка, он здесь! – радостно вопит дочка, хлопая в ладоши и подпрыгивая на саночках. – Он здесь.
– Кто?
– Дед Молоз! Ты не видишь? Он тут! Под елочкой! Мама… Он к нам пелвым плителел!
Дочка вылезает из саней и бежит вдоль забора, остановившись возле крупной, высокой ели, что растет возле забора. Гордость моих родителей, посадили эту ель еще когда мама ходила беременная моим старшим братом. И вот спустя тридцать лет возле загородного домика возвышается мохнатая, пушистая голубая ель!
– Лелик, постой! Леля, ты куда!
Бросив пакет на сани, спешу за дочкой, а она вовсю хлопочет возле елки.
Боже мой, под елкой кто-то лежит! Видны черные ботинки и красные штаны. Мужчина, судя по размеру обуви. Лица не разглядеть!
– Это он! Дед Молоз! Дед Молоз, штаны класные! Он плохо делзался на санях, да? Очень плохо! Ах ты холоший, беднязка! Тебе больно, да? – спрашивает дочурка, гладя мужчину по ноге. – Мама тебя полечит! Мама всех умеет лечить.
– Лель, отойди, пожалуйста. Дай взглянуть! – прошу, а внутри паника тренькает.
Как я могла не заметить красные штаны на белом снегу? Наверное, от усталости по сторонам не смотрела. Была одержима мыслью забраться в домик и отдохнуть…
Вдруг мужчина – мертв?
Но, кажется, он еще теплый. То есть не труп!
Перевернув его на спину, пальцами прослушиваю пульс.
Есть! Довольно четкий… Значит, мужчина не мертв. Просто… без сознания и пьян! Мне в нос прошибает волна алкогольного душка!
Алкаш, что ли?
А такой молодой, красивый и одет хорошо… Даже слишком. Костюм очень дорогой, и парка, хоть и разодрана, тоже не из дешевых. У него покраснели уши от пребывания на холоде и сильно покраснел кончик носа и щеки.
– Мамочка, а где зе болода? Где зе болода? – уточняет неугомонная Леля. – У него нет болоды. И блови не белые! Неплавильный какой-то Дед Молоз! – заключает она с сомнением.
– Милая, мы с тобой чуть-чуть ошиблись. Это не Дед Мороз. У дедушки Мороза, действительно, есть борода – длинная и белая. К тому же он старенький, а этот совсем молодой и без бороды.
– Аааа… – разочарованно тянет. – Обманка! А кто зе это?
– Это… Это…
Не говорить же дочке, что это алкаш подзаборный. Решаю смягчит словечко.
– Это бомжик, Лель.
– Бозик?
– Бомжик.
– Бозик! – уверенно ляпает доченька. – А это кто? Это его так зовут?
– Это тот, кто без дома оказался. Негде жить.
– Давай мы его к нам возьмем?
– Лель! Ну зачем?!
Дочка начинает загибать пальцы:
– Мы кошку блали, хомячка блали, собачку блали… И… И бозика возьмем!
– Никуда мы его не возьмем!
Поднимаюсь, стряхивая снег с колен. Взгляд так и тянет вернуться на лицо красавчика. Почему-то его лицо кажется мне знакомым. Наверное, потому что оно слишком правильное и красивое, как у мужчин из дорогой рекламы парфюма. Правильная мужская красота, идеальное сочетание мужественности и привлекательности…
Жаль его. Такой молодой, красивый… И пьянчужка!
– Как зе не возьмем? Он замелзнет. Заболеет… Будет много кашлять… Кашлять – плохо!
Раздумываю над словами дочери. Обещали ухудшение погоды: буран, метель с морозом… Уже начинает закручивать снег. Бросить вот так лежачего человека, которому грозит смерть от обморожения, совесть не позволит!
Дозвониться не получится, здесь связь отвратительная! Нужно хотя бы на пару километров пройти, чтобы появилась возможность позвонить.
Еще два километра с ребенком туда и столько же обратно? По сгущающейся темноте и начинающемуся бурану? Нет! Только не это…
Придется затащить мужчину во двор и оставить проспаться. Проснется, я его мигом прогоню.
Конечно, это опасно! Мужчина не обделен спортивной комплекцией и хорошим телосложением. Но я достану ружье брата из тайника, на всякий случай. Буду настороже.
– Лель, пошли в дом.
– А бозик? Бозик здесь останется! Мама, ты что! Ты злая, да?!
– Лель, я тебя сначала домой заведу и занесу продукты. Разрешу разобрать конфеты по разным вазочкам, а сама пока… притащу. Этого… Пошли. Я не оставлю его на улице мерзнуть!
– Точно-точно?
– Конечно.
– Смотли у меня! – грозит мне пальчиком. – Будь доблой. Иначе конфету не дам!
Отвела дочурку в дом, вышла обратно. Схватилась за руки мужчины.
– Ну, бомжик, давай поднимаемся! И… поехалиии… – кряхчу, поднимая его на сани. – Ты в кого так отъелся? Говорят, не в коня корм. Так это точно не про тебя! Ууух… Что ты вообще здесь забыл? Не мог под дрррругой елкой свалиться, что ли?!
Еле как дотащила мужчину до дома. Хотела оставить в веранде, но не по-людски как-то… К тому же я заметила, что под ним был след от крови. В доме есть аптечка, надо бы его осмотреть.
Больших трудов мне стоило дотащить мужчину в гостиной и уложить на диван. Разула, сняла с него куртку. На миг залюбовалась красивой линией плеч и широченной грудной клеткой, затянутой в тонкую, но порванную рубашку. На голове красовалась шишка и было небольшое рассечение.
Хорошо, что в домике моих родителей есть толковая аптечка. Старший брат на отдыхе всегда собирал все шишки, порезы и несчастные случаи. Поэтому под рукой было все, что нужно: даже нитки нашлись. Я давным-давно училась накладывать швы, но руки ничего не забыли. Получилось довольно аккуратно. Красавец не приходил в себя, спал глубоким сном.
Вдруг сотрясение? А он пьян и спит…
Но сделать что-то еще было не в моих силах.
– Лель, ты с конфетами справилась?
– Да. Смотли, какая красота!
Дочка перемешала все-все-все конфеты и разложила их по вазочкам. Очевидно, часть конфет моя хитрюшка слопала, потому что слишком довольной была ее мордашка, а в кармане платьица подозрительно хрустело что-то, слишком похожее на фантики.
Я разложила продукты, умыла дочку, повела на верх спать.
– Бозик не плоснулся?
– Нет, милая. Бомжик еще спит, – хихикнула я, обняв доченьку.
– Он будет очень-очень ладым, когда плоснется.
– Радостным? Почему?
– Я его конфетой угостила.
– Ох, – зевнула. – Ты очень щедрая девочка!
По-хорошему, надо было встать и проверить. Но я так устала за этот день… С трудом сдерживалась.
Поэтому зевнула еще раз и крепко-крепко уснула, проснувшись наутро от радостного крика дочери.
– Мама, мама! Бозик плоснулся! Бозик плоснулся! Пойдем…
Глава 2
Алексей
Голова отдает тупой болью. С большим трудом поворачиваюсь на бок. Возникает ощущение, как при сильнейшей качке, словно меня накрывает резко морской болезнью, которой я не болел ни разу.
Подо мной хрустит что-то.
Глаза еще залеплены. Пытаюсь вспомнить. Все так обрывочно… Скомкано. Помню только встречу в клубе, много выпивки, мой приятель – Поздняков и его девушка. Или не совсем его девушка… Она меня поедала взглядом. Как только Поздняков отлучился, томно перебралась мне на колени. У нас едва не случился секс, но нас прервали. Потом мы отправились по домам, я предложил подвезти Позднякова и его девушку. Потом все обрывочно. Смех, снова выпивка. Мы в машине. Но в чужой… Я что-то подписываю. Влажный чмок в губы. Потом… Темнота!
Все…
Больше ничего.
Больше ничего, кроме нынешнего пробуждения и похрустывания подо мной.
Хруст. Хруст. Хруст.
Разлепляю глаза, перевернувшись на бок. Зрение мутное. Но улавливает дощатый пол, веселый плетеный коврик. Осторожно ощупываю себя, пытаясь понять, что и где у меня так сильно хрустит.
Вляпываюсь пальцами в мякоть поплывшую. Теплое месиво. На миг простреливает ужасом. Я, что, ранен настолько сильно? Но вроде боли нет.
Промаргиваюсь и подношу пальцы к лицу.
Коричневое. Неужели я обос…
Не успеваю подумать о самом постыдном и кошмарном, как нос улавливает запах шоколада.
Я слизываю коричневую сладость с пальцев и перевожу взгляд на себя, едва сдержав ругательство.
Я весь в шоколаде. Вся одежда.
Куча развернутых шоколадных конфет!
Они все растаяли.
А те, что были не развернуты, раздавлены. Именно их обертки похрустывали подо мной!
– Черт… Черт… Черт…
Я в доме каком-то! Где же я?! Помещение обставлено довольно мило. В одном углу высятся коробки, из которых выглядывает мишура и елочные шары. В этом доме готовятся наряжать елку. Это хорошо, но где же я?!
– Я… Черт… – выпускаю еще одно ругательство.
– Ты не челт, ты бозик! – слышится доверительный детский шепот с другой стороны.
Я с трудом поворачиваю голову и замечаю, как на меня смотрит светловолосая, голубоглазая девчушка.
Спрятавшись за подлокотник дивана, она наблюдает за мной и изредка прячется, потом снова выныривает… Снова прячется.
– Кто-кто я?
– Ты бозик.
Так, она картавит. Говорит непонятно. Ей года три, наверное, поэтому слова выходят кашей. Бозик… Что же это означает?
Боже, что ли?
– Милая, я не боже, но очень приятно. Ты кто?
– Я Леля, – отвечает малышка, выпрямившись.
На ней светлая пижама, пастель разбавленного бирюзового оттенка с изображением милых пушистых овечек. В одной руке – тряпичная вязаная кукла.
– А это Соломка! – показывает мне куклу. – Соломка, это Бозик. Мы с мамой нашли Бозика под елкой. Он был в класных штанах!
– Под елкой?
Дай мне памяти, господи! Я же ничего не помню! Кроме той поездки… И то – смутно. Мне нужно позвонить.
Срочно… Я во что-то влип, во что-то точно нехорошее!
Но, главное, что я жив! Значит, можно попытаться выпутаться из этой ситуации и отмыться…
Ешкин кот! От шоколада бы отмыться для начала и понять, где я нахожусь.
– Ээээ… Девочка… Как тебя там…
Соломка?
Нет, кажется, Соломка – это ее кукла.
Что она, что девочка, смотрят на меня не мигая.
Глазенки-пуговки.
– Ты сказала, вы нашли меня с мамой? Позови ее, хорошо?
Девочка не двигается. Продолжает разглядывать меня. Не понимает, что ли?
– Эй… Кхм… Девочка, маму позови.
– Сказы, тебе было вкусно?
– Что?
– Конфеты вкусные? Я тебе самые-самые вкусные подалила. Ты долзен быть лад. Ты лад?
– Безумно!
Показываю большой палец и слизываю с него капельку шоколада.
– Супер… Очень вкусно. Спасибо.
Еще несколько секунд тишины и молчаливого переглядывания взглядами, как вдруг девочка срывается с места, взметнув светлые волосы в воздух.
– Мама, мама! Бозик плоснулся!
Ее высокий, громкий голосок разносится по всему дому, а я чуть не отдаю богу душу от неожиданности, но ни за что в этом не признаюсь.
Откидываюсь на диван.
Подо мной снова хрустит. Ааа… Конфеты! Совсем забыл!
Я встаю с дивана чертыхаясь, разглядывая себя со всех сторон. В шоколаде… И не скажешь, что проблем по горло! Вон как перемазан в сладостях… С головы до ног!
– Кхм…
За спиной раздается легкое покашливание. Я оборачиваюсь и застываю.
Передо мной стоит миловидная девушка лед двадцати пяти, с серьезным, вдумчивым взглядом, не лишенном любопытства. Симпатичное личико окружено вуалью взлохмаченных темных волос. Пухлые губки серьезно сомкнуты, а в синих глазах еще плещется дымка сна. Я замираю, разглядывая девушку, не ожидал, что появится… такая… воздушная, легкая, притягательная.
На ней надета симпатичная пижама – красная кофточка с изображением новогоднего леденца и милейшие короткие шортики – тоже красные, в белый горошек. На ногах – теплые носочки, в бело-красную полоску. Словом, она выглядит, как тот самый леденец, который я был бы не прочь попробовать на вкус. Мне хочется ее куснуть, чтобы проверить: такая ли она сладкая, какой кажется?
С такой девушкой я бы зажег!..
Мужское нутро мгновенно реагирует на появление симпатичной девушки. Утренние позывы дают о себе знать…
– Чтобы вы понимали, у меня есть ружье! – говорит она.
Или нет…
Наверное, я слишком сильно головой ударился. Ноет. Шишка там здоровенная. Сотрясение. Бывает… Вот и слышится всякая чушь.
– К тому же я умею из него стрелять! – грозно продолжает девушка.
Нет, не послышалось! Она реально только вылезла из постели и угрожает мне каким-то ружьем.
Я посмеиваюсь.
– Воздушное? Или воображаемое?
– Настоящее, – сощуривается.
– И где же оно?
– Может быть, вам еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?
– Нет, что вы. Своих хватает.
– Заметно, – фыркает. – Именно поэтому от вас спиртным несло и валялись вы в сугробе без всяких опознавательных знаков.
Мы обмениваемся взглядами.
Довольно зажигательными. Я немного раздосадован, что мне оказали не самый горячий прием. Привык, что девушки от меня сразу тают, но только не эта дамочка. На вид – милейшая феечка, а по разговору – та еще вредная ведьмочка!
– Так… Кхм… Наверное, мы не с того начали. Привет, Я Алексей… Кравцов, – добавляю с невольной гордостью.
Девушка и глазом не моргнула. Ей моя фамилия ни о чем не говорит? Странно… Из глуши, что ли? В столице моя фамилия знакома каждому. Всякая собака знает…
– А вы, простите? – показываю в ее сторону ладонью.
– Нина Ежова.
– Потому и колючая.
– Что?
– Доброе утро, говорю. Еще раз. Спасибо, что… эээ… в общем, я плохо помню, как оказался там, где оказался.
– В сугробе под елкой. Рядом с забором загородного домика моих родителей, село Снегирево.
В селе каком-то…
Черт! Выругавшись, я снова рухнул на диван, очевидно размяв задом еще несколько шоколадных конфет.
– Так… Телефон у вас есть? Мне нужно позвонить!
– Телефон – есть. Связи – нет. До ближайшей точки, откуда ловит чуть больше, чем два километра.
– Ерунда! – вскакиваю бодро. – Куда идти? Одолжите мне свой телефон. Клянусь, что я верну…
– Но… – тянет красавица и переводит взгляд за окно. – Со вчерашнего вечера непогода разыгралась. Метет.
– Не переживайте, я справлюсь.
– А я не за вас переживаю! За свой телефон. Он у меня один. Так что… телефон не получите, пока погода не успокоится. И то… Вам в руки я его не дам… Мало ли вас таких… празднующих заранее. Что, всем телефоны раздавать? Не напасешься!
– Послушайте, Нина. Я оказался в затруднительной ситуации, но это вовсе не означает, что я лишен средств и буду воровать ваш телефон, сколько бы он ни стоил.
– Это намек на что-то? – приподнимает красивую бровку.
– Лишь на то, что меня не интересует ваше движимое и недвижимое имущество. Ради всего святого, своего предостаточно.
Фырк.
В мою сторону.
– Послушайте! – я закипаю.
– Я только и делаю, что слушаю вас. А теперь послушайте и вы меня…
– Мама, бозик конфеты ел. Смотли! – перебивает маму девочка.
– Лель… Беги в ванную. Жди меня. Сейчас приду умываться и чистить зубы, – с легким поцелуем красавица отправляет девочку прочь.
– А теперь послушайте, – обращается ко мне предельно серьезно, нахмурив бровки. – Я не оставила вас замерзать на улице и завела в дом. Буду благодарна, если вы нас с дочерью не стесните и будете вести себя так, словно вас в этом доме нет. Как только распогодится, я сопровожу вас до ближайшего места, откуда можно позвонить. Но до этого времени я не покину стены этого дома! – заявила она, сложив руки под грудью.
А ничего такая грудь… Небольшая, на вид округлая, приподнятая. Под тонкой тканью пижамы выделяются приятные глазу вершинки.
– Надеюсь, вы меня поняли, Алексей.
Киваю. Конечно. Да… О чем речь?
– Я провожу вас в отдельную ванную комнату и попытаюсь найти что-то из одежды брата. Иначе вы мне всю обивку перепачкаете, – морщится она. – Прошу за мной.
Она проходит вперед, показывая мне, куда идти. Совсем недалеко. Я же за эти несколько метров пройденного расстояния успеваю полюбоваться, как красиво покачивается ее попка под шортиками. Интересно, она только без лифчика спит или…
– Вот, проходите! – разворачивается ко мне лицом. Благо, я успеваю поднять взгляд и сделать вид, будто не разглядывал ее попку с мужским аппетитом, от которого в штанах все пришло в движение.
– Спасибо. И…
– Да?
– Еще раз спасибо!
Мы протискиваемся мимо друг друга в узком коридорчике. Тела соприкасаются на миг. Я бросаю быстрый взгляд на ее лицо, а она – на мое.
Мне кажется, воздух сгущается, что-то потрескивает.
Нина отводит взгляд в сторону и морщит носик.
– Вымойтесь, пожалуйста, как можно тщательнее и почистите зубы. От вас перегаром несет.
Протиснувшись в крохотный санузел, где на нескольких квадратных метрах расположена душевая, раковина, унитаз и стиральная машина, разглядываю себя в небольшое зеркало над раковиной. Волосы слиплись и в беспорядке. Лицо припухшее, глаза покраснели. Кончики носа до сих пор красный, как будто я только что с мороза. Мда… Не красавец, словом! Неудивительно, что Нина от меня в сторону носик воротит! Задевает, если честно. Я ведь никогда не испытывал проблем с женским полом. Все меня хотели…
Раздеваюсь быстро. Внезапно дверь открывается.
– Держите, вот одежда и по…
Нина застывает на пороге, уронив ворох одежды на пол.
Ведь я стою абсолютно голым, а хозяйство немного приподнято, бодро так приветствует красавицу.
Утро все-таки…
Глава 3
Нина
Я поняла, что совершила ошибку.
Надо было постучать.
Все-таки постучать, прежде чем открывать дверь.
Но я и подумать не могла, что незваный гость бросится раздеваться сразу же.
Догола.
Я же сказала, что принесу одежду.
Он должен был подождать, а не обнажаться.
Но все-таки, ошибка моя, а он…
Он хорошо сложен. Даже опухшее лицо не портит ничего. Он красивый мужчина, прекрасно сложенный. Широкие плечи и крепкая грудная клетка, проработанный торс. Взгляд скользит по нескольким кубикам и косым мышцам живота, уходящим вниз. Обычно на этом визуальный осмотр обрывается, но он обнажен, поэтому я успеваю рассмотреть все.
И да, там, ниже пупка, у него тоже полный порядок.
Даже слишком…
Алексей Кравцов хорош и совсем не стесняется ничего, даже своего приподнятого… утреннего настроения, а я, впавшая в кратковременный ступор, продолжаю пялиться на красавчика.
Молча.
Но милые домашние таракашки в моей голове выплясывают брачные танцы…
Хватит пялиться, Нина. Ты, что, голых мужчин, не видела? Как с голодного края?
«Вот и не видела! Таких ты точно давно не видела!» – скандируют вредные букашки в голове.
Дмитрий, мой бывший жених, таким телосложением похвастаться не мог. Он был рыхловатый, не любил спорт, всегда удивлялся, когда я встала ранним утром для того, чтобы позаниматься растяжкой и йогой… Пусть не самый спортивный, зато он был подающим надежды, нравился всем, даже родителям погибшего отца Лельки, что случалось крайне редко, ведь они, по умолчанию, не одобряли ни одну из моих попыток начать отношения после трагической гибели их сына.
Но Дмитрий им вроде понравился, такой спокойный, вежливый. Признаю, он был немного нудноватый и в постели с ним не было огонька…
«Зануда! Жопа ленивая! Тьфу, мы о нем уже забыли!» – радостным хором завопили таракашки, облизываясь на прекрасный торс неожиданного гостя с выделяющимися кубиками.
А еще у него были привлекательные, сильные руки с дорожками вен даже на запястьях. Ох, какие красивые руки, и не только руки…
Но хватит смотреть!
Я перевела взгляд на коробку со стиральным порошком, пытаясь привести мысли в порядок, а они не приводятся – кружат нахально!
Хорошо, что у Алексея выдержа получше моей.
– Я подниму.
В его низком, приятном голосе слышится усмешка легкая. Вот, Нина Ежова, над тобой даже бомжики перепившие смеются! Хватит стоять в ступоре.
Алексей наклоняется легко и, подняв одежду, прикрывает ей то, что обнажать так быстро не стоило.
Кажется, градус должен был снизиться, но ни черта он не снизился.
Вроде мужское хозяйство прикрыто, но я уже все-все в подробностях увидела, и мои щеки до сих пор горят.
– Включите проточный нагреватель еще, – говорю внезапно севшим голосом. – Он из сети выключен. Придется немного подождать.
– Спасибо. Я разберусь. Благодарю за гостеприимство и одежду. Вы очень… очень и добрая… женщина! – сказал Кравцов и повернулся ко мне задом.
Полотенце уже было обмотано вокруг его бедер, но сидело низко. Я разглядела ямочки. Самые красивые ямочки на свете…
Но новый виток приятного шока оборвался от понимания: он назвал меня… ЖЕНЩИНОЙ!
Беги, Нина! Такой красавчик явно привык использовать для удовлетворения своих аппетитов только моделек не старше двадцати, а мне уже куда больше!
Тебя женщиной обозвали!
Я пячусь задом, пальцы находят дверную ручку. Я хлопаю дверью хорошенько и, развернувшись, убегаю к дочери.
Кляну себя за поспешность и за полное отсутствие стеснительности.
Нина… Влетела в ванную к голому мужчине и разглядывала мужчину так, словно в жизни их никогда не видела!
А он хорош… Хорош!
Дышать тяжело! Пижама груди оттопыривается, не скрывая внезапную взбудораженность и реакцию на красивого мужчину. Он меня впечатлил настолько, что я завелась немного! Так нелогично… Я недавно рассталась с парнем и должна плакать, переживать по этому поводу! Но все слезинки давно высохли, а сейчас я не испытываю ничего.
Словно с самого начала отношений я ждала момента, когда Дмитрий скажет: «Извини, Нина. Но у нас ничего не выйдет. Я думал, что смогу принять ребенка от чужого мужчины. Однако я переоценил свое великодушие. Я хотел бы создать семью с девушкой без груза прошлого и завести общих детей…»
Господи, как будто о Леле он не знал с самого начала!
Я не скрывала, что у меня есть почти четырехлетняя дочь. Никогда этого не скрывала.
Дмитрий знал и первым сказал, что моя дочь не станет проблемой. Однако теперь мы расстались.
Он бросил меня в последнюю неделю перед Новым Годом, в момент, когда я уже все распланировала и убедила семью, что отмечу праздник с ним и с дочерью, в загородном домике нашей семьи.
Однако Дмитрий вернулся к своей бывшей. Ведь проверенные старые отношения намного лучше новых, в которых присутствует обременение в виде чужого ребенка.
Дмитрий так и сказал: «Обременение в виде чужого ребенка!»
Только за эти слова я никогда больше с этим человеком даже здороваться не стану. Он спал в моей квартире, ел с моего стола и со стола моих родителей, улыбался Леле после всех садовских утренников и хвалил, какая она хорошая, а потом вдруг обозвал «обременением»!
Свин рыхлозадый!
О нашем расставании почти никто не знает.
Моим родителям я ничего не говорила.
Мама с папой в кои-то веки насобирали денег и отправились в отпуск на неделю. Они у меня такие славные, если бы узнали, что у меня отношения под Новый Год распались, все бы отменили и остались рядом со мной и с Лелей, засыпали бы горой подарков.
Брату тоже не говорила. Он бы подрихтовал Дмитрию физиономию и снова вляпался в неприятности! Ведь дотошный Дмитрий обязательно написал бы заявление на брата.
Нет, подставлять брата совсем не стоит. Горячий, взрывной характер… Он только-только утихомирился и взялся за ум, нашел постоянную работу.
О расставании с Дмитрием я рассказала по секрету только подруге Лизе и попросила ее никому-никому не говорить. Но она явно проболталась нашему общему мастеру по маникюру.
Может быть, не прямо проболталась, без имен. Но Юля, мастер по маникюру, точно догадалась, о ком говорила Лиза! Потому что предложила мне «утешительный маникюр с покрытием и любым дизайном» в подарок! Шикарный подарок, должна признать. Девочки, кто не успел записаться к мастерам красоты под Новый год, прекрасно меня поймут. Но мои ноготочки были уже в идеальном порядке… Так что обойдусь без подарка.
Но подарочек сам к нам в сугроб и под елку свалился!
Не думай об этом Кравцове, Нина…
* * *
Я умыла Лелю, умылась сама, мы переоделись, потом я пошла собирать бардак, устроенный на диване. Мамочки, сколько конфет было передавлено задом Алексея Кравцова… Шикарным задом с ямочками!
Потом мы отправились на кухню, я готовила завтрак, дочка калякала рисунке на бумаге.
– Лель, пойдем мыть ручки… Каша готова!
– Мама, бозик кашу ест? – поинтересовалась дочурка.
«Водяру он ест… Вернее, жрет!» – отозвалась я мысленно.
Такое амбре стояло… Ужас просто!
– Я сейчас и слона готов съесть, – разлился по кухне голос гостя.
У него был хорошо поставленный, приятный и звучный голос. Может быть, он даже петь умел?
Я усадила дочку за стол и наложила ей кашу под громкие и частые вздохи.
– Мама, дай мне еще одну талелочку! – сложила ладошки дочурка в молитвенном жесте.
– А тебе зачем?
– Я с Соломкой буду делиться!
Ах ты, хитрюшка! Дочка задумала переложить часть нелюбимой каши в тарелку для куклы и потом сказать, что кукла просто свою порцию есть не захотела!
– Кушай, Лель. Для Соломки мы приготовим другое угощение. Печеньки. Может быть, и для тебя останется, если кашу слопаешь.
– Эх… Каша. Печеньки. Каша… Есть плидется, что ли? – спросила Леля со слезами на глазах, а потом вдруг обратилась к гостю. – Бозик, скази. У дитев есть плава?
Мужчина, присевший своим задом на стул, рассмеялся.
– Права?
– Плава. Не есть кашу! – вздохнула Лелька.
– Есть, конечно! – подтвердил гость.
Я за спиной дочери пригрозила ему поварешкой. Кравцов понял намек и добавил серьезным тоном.
– Но у твоей мамы тоже есть права. Право расстроиться, если ты не оценила ее кашу и не стала есть. Еще у твоей мамы есть право не делать печеньки. Знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что, если ты не поешь кашу, мама расстроится. А в расстроенном виде печеньки получаются пересоленными и жесткими, как камни.
– Я смогу глызть.
– И тогда без зубов останешься. Придется идти к зубному врачу… С вот такой дрелью! – широко распахнул руки Кравцов.
Лелька ахнула и застыла.
Я зашипела на Кравцова. Нам к стоматологу идти в следующем месяце на осмотр, я столько раз рассказывала дочери, что это не страшно и совсем не больно, а он мне тут… дрелями угрожает!
– В общем, лучше мягкая и теплая каша. Она с комочками? – поинтересовался Кравцов.
– Нет в моей каше комочков! – отозвалась я возмущенно.
– Тогда это просто песня.
– Какая песня? – спросила Леля.
– Веселая. Я бы спел, а ты петь любишь?
– Очень…
– Но для пения нужны силы и хорошее настроение, а они – в каше! – заключил Кравцов.
Леля задумалась, а я на минутку даже восхитилась: надо же, какой круговорот каши в детском воспитании придумал Кравцов!
Язык-то у него хорошо подвешен, умеет убеждать. Я и сама чуть не поверила, что манная каша – это подарок небес!
В общем, Леля стала есть кашу. Точно такую же кашу я плеснула на тарелку себе и гостю, добавила на стол блюдо со свежеприготовленными гренками.
– Приятного аппетита.
– Спасибо, – поблагодарил мужчина.
Он попробовал осторожно кашу, откусил немного от гренки, потом, словно удостоверившись, что ЖЕНЩИНА готовить-таки умеет и не отравит его, несчастного, принялся активно работать ложкой и челюстями.
– Подскажите, Нина… – обратился он ко мне.
Я замерла, сердце екнуло. Таракашки дружным строем вздохнули протяжно от восторга: как тепло прозвучало мое имя из уст мужчины.
– Как далеко это ваше… Снегирево… находится от города?
– Все еще надеетесь пешком добраться?
– Пытаюсь понять, как далеко меня увезли и выбросили… – нахмурился мужчина. – А еще прикидываю, успею и смогу ли я предотвратить катастрофу.
Поневоле я заинтересовалась:
– Какую катастрофу? Что у вас стряслось?
