Czytaj książkę: «Выбор: Следующий шаг за тобой»

Пролог.

Штат Флорида. Майами, 2000 год

Тьма. Всепоглощающая кромешная тьма окутывала меня со всех сторон. Ориентироваться в ней на ощупь, стараясь не издавать ни единого звука, было крайне затруднительно. Мне казалось, что я слышал каждый удар своего сердца, которое билось от предвкушения того, что должно свершиться. Оставалось несколько секунд, максимум – минут, до того момента, как Змеям придёт конец. Вся власть будет только в моих руках, и никто другой не сможет даже прикоснуться к тому, чем должен обладать только я. В кармане завибрировал телефон, предусмотрительно оставленный на тихом режиме. «С Мартином всё решено. Осталась его женушка и их выродок. Твой ход, Джек». Сердце забилось ещё быстрее. По важности это дело занимало первое место, и его доверили мне. Мне – тому, кому недавно исполнилось лишь двадцать четыре года. Оставалось только найти Оливию и Натаниэля. В вакуумной тишине, которая буквально оглушала, чутьё меня не подводило. Я толкнул дверь, которая, жалобно скрипя, медленно отворилась. Точно здесь. Они были здесь. Я чувствовал это всем своим нутром. Я был уверен, что зашёл в нужную комнату. Ошибки быть не могло. Ещё немного, и наступит конец Змеиной эпохи. И это сделаю я. Комната насквозь была пропитана страхом и отчаянием, неотвратимой безысходностью. Это был конец. Их конец, и моё начало.

– Оливия, – протянул я нарочито мерзким голосом, – детка, игра закончена, твой муж мёртв. Прятаться бесполезно. Выходи, и я сделаю всё быстро и безболезненно. Дом окружён со всех сторон, Змеи проиграли. Вы проиграли.

На цыпочках я пробирался к месту, откуда слышались всхлипы и вздохи. Судя по расположению, Оливия и её сын спрятались в шкафу. И как они смогли уместиться вдвоём в таком небольшом пространстве?

– Ублюдок, – плюнула она мне в лицо, когда я открыл дверцу шкафа и включил свет, направляя на девушку пистолет.

– Сука! – я вытер лицо рукавом. – Скажи спасибо, что я в хорошем настроении. Где твой выродок?

Ответом на мой вопрос стал детский плач, доносившийся из другого угла комнаты. Это ещё что такое? Ещё один ребёнок? Или…не может быть! Натаниэль – младенец? Я должен убить младенца?

– Пожалуйста, – сквозь слезы попросила Оливия, хватая меня за рубашку и умоляюще плача, – не трогай его! Убей меня, сожги дом, уничтожь всех, но оставь его! Он не виноват. Он всего лишь ребёнок!

– Он один из вас! – сорвался я на крик, понимая, что не имел права повышать голос, показывая свою слабость. Я – лидер. Она – никто. Для меня – никто. А Натаниэль – лишь очередная пешка, которую нужно убрать с шахматной доски, чтобы однажды объявить шах и мат королю.

– Он ребёнок, – спокойно произнесла Оливия, – а я его мать. У тебя есть дети?

– Слава богу, нет. Иначе я не стал бы тем, кто стоит перед тобой.

– Убийцей?

– Главной крупнейшей компании, – осадил я её, приближая к её лбу пистолет. – Я бы на твоём месте заткнулся и смиренно ждал своей судьбы.

Оливия с ужасом посмотрела на меня. У неё были зелёные глаза. Глаза цвета жизни, которую я намерен оборвать. Эти глаза будут преследовать меня всю жизнь. В каждом своём сне я буду видеть их. Каждый день просыпаясь, я буду видеть её глаза. Это моё наказание, это моё испытание. Это мой путь. Я спустил курок, отвернувшись, и не желая видеть, как её очаровательная мордашка превращается в кровавое месиво.

Снова раздался плач. Чёрт тебя дери! Я совершенно забыл, что это чудовище ещё здесь. Я развернулся, стараясь не думать о том, какое неприятное зрелище ждёт тех, кто доберётся до дома после нас, и направился в сторону детской кроватки, не опуская пистолет. Запал, с которым я шёл на это дело, стал спадать. Из кроватки на меня смотрел ребёнок. От силы двух лет. Он плакал, отчаянно цепляясь за бортики кроватки, словно зная, что его сейчас ждёт. Словно пытаясь схватиться за жизнь, как за соломинку хватается утопающий. Я почувствовал, как стала дрожать рука, будто пытаясь остановить меня. Решительность сменилась сомнением. Отрицание наступило в тот момент, когда я посмотрел в его глаза. Несколько секунд назад я убил его мать с глазами точно такого же цвета. Совершая самую большую ошибку в своей жизни, я опустил пистолет и взял ребёнка на руки. Прижимая к себе этого маленького мальчика, я с трудом отгонял от себя мысли, которые метались как стая перепуганных птиц, о том, правильный ли путь я выбрал? Нужен ли мне такой путь? Забирая ребёнка с собой, я надеялся, что не встречу никого по дороге. Никто не должен знать о том, что Натаниэль остался жив. Никто не должен знать, что я своими руками сохранил жизнь наследнику Змеев. Что с сегодняшнего дня я стану ему отцом. Никто, включая Натаниэля, об этом не узнает.

Часть 1. Двадцать лет спустя.

Двадцать лет прошло с тех пор, как Джек Джонсон стёр с лица города тех, кто называл себя Змеями . Теперь улицы Майами дышали железной волей Волков – его людей. Они правили безраздельно, их власть была безграничной и холодной, как сталь ствола в темном переулке. Никто не осмеливался бросить им вызов. Никто… кроме них.

Ангелы – последние, кто произносил имя Джека с ненавистью, а не со страхом. Они выжидали. Высчитывали. Играли в долгую игру.

Потому что в Майами, где власть покупается кровью, даже Ангелы знают – чтобы выжить, нужно уметь убивать.

Глава 1. Габриэлла.

Вставать рано утром под крики отца, кажется, стало обыденным делом. Уже который день подряд он просыпался в плохом настроении. Дела у него шли неважно, он срывался на окружающих, и, как обычно, первым под руку попадался мой брат – Эрик, который просыпался раньше всех, чтобы куда-то убежать. В делах отца он участия не принимал и, как мне кажется, даже до конца не подозревал о том, чем мы занимаемся. Мы – это означало, что я была в курсе отцовских дел и помогала ему во всём, в чём могла. Выразиться точнее – отец использовал меня, не оставляя выбора. В свои девятнадцать лет я превосходно стреляла, быстро бегала и умела обрабатывать раны, которых за свою жизнь видела немало.

– Габриэлла! – раздался низкий голос брата снизу. – Сколько можно спать?

Я вздохнула, вылезая из-под уютного одеяла и понимая, что спокойная жизнь мне даже не снится. Её вообще не существует. Закрыв дверь комнаты на ключ, я отправилась в душ, включив музыку погромче, чтобы не слышать стуков в дверь, ругани и всего остального, чем было наполнено каждое утро. Единственной радостью в этом доме было наличие комнаты с собственной ванной, где можно было скрыться от внешнего мира, смыть с себя ту грязь, в которой наша семья тонула уже много лет. Жаль, что эту грязь нельзя было смыть с души, которая болела каждый раз, когда я отправлялась на очередное задание от отца. Холодный душ привёл мои мысли и чувства в порядок, я завернулась в полотенце и посмотрела в зеркало. Я никогда не видела свою маму, но отец говорил, что я очень на неё похожа. Мне нравилось моё отражение в зеркале: тёмные волосы, спадающие волнами на плечи, карие глаза, чёрные ресницы, которые можно было не красить – они и так подчёркивали взгляд. Если я похожа на маму, то она, без сомнения, была красавицей. От эгоцентричных мыслей и рассматривания своего «я» в зеркале меня отвлёк телефонный звонок.

– Кэр, привет! – радостно ответила я. – Я уже думала, что ты про меня забыла!

Кэролайн – институтская подруга. Единственная из всего мира, кто не даёт мне забыть о том, что я не только дочь криминального авторитета и его помощница, но ещё и обычная девушка, которой необходимы друзья и простое человеческое общение.

– Габи, ты куда пропала? – тут же затараторила подруга. – Я звонила тебе два дня подряд, но ты не отвечала на мои звонки, в институте не появляешься! И говоришь, что я про тебя забыла?

– Чёрт, прости, – простонала я, – я была занята с отцом и совершенно забыла, что ты мне звонила!

– Опять отец и его тёмные дела? – сочувственно спросила Кэролайн. Она не была в курсе того, чем конкретно занимается моя семья, но я была уверена, что Кэр догадывалась. Судя по тому, что она была единственной, кто видел мои синяки и царапины, появляющиеся на теле раз за разом после очередного «дела», и ни разу не задала лишних вопросов, доверять ей можно было без всяких сомнений.

– Не забивай голову, – отмахнулась я, – сегодня у меня выходной. Надеюсь, по крайней мере, что это так.

– Это прекрасно, – радостно воскликнула она, – значит, мы можем пойти на вечеринку?

– Вечеринку? – с сомнением переспросила я, думая, что ослышалась.

Вероятность моего похода на вечеринку была равна нулю. Отец был категорически против такого рода мероприятий, считая это опасным занятием – появляться там, где могут быть наши враги. Если только уговорить Эрика…

– Ну, на пляже, Габи! – отвлекла меня Кэролайн. – Я же говорила тебе! Там соберутся все наши!

Наши…Для меня «нашими» были я, мой отец и арсенал оружия, который хранился по всему дому в скрытых от людских глаз сейфах. Остальные в это понятие вписывались с трудом.

– И возьми своего брата, – томным голосом попросила она, – он слишком красив, чтобы сидеть дома. А его тело…так и хочется задрать его футболку, стянуть с него штаны…

– Фу, – сморщилась я, – прекрати! Это же мой брат.

– Сексуальный брат, – мечтательно протянула Кэр.

– Кстати, ты про которого из них? – уточнила я, не желая в очередной раз слушать дифирамбы в адрес моего брата.

– Я знакома только с Эриком. Стивена ты упорно прячешь от меня, и я его видела только на фотографиях, и то – его лицо постоянно скрыто капюшоном.

– Он сам от нас прячется, – вздохнула я, – а насчёт Эрика я подумаю, брать ли его с собой. Точнее, согласится ли он пойти с нами.

– ГАБРИЭЛЛА! – крик стал уже громким, и я быстро попрощалась с Кэролайн, натягивая шорты. Пора было выбираться из своей комнаты, пока брат не решил ворваться ко мне в комнату, выломав замок.

Спустившись вниз, я натянула на себя самую счастливую улыбку, на которую была способна. Кухня встречала меня ароматом кофе и ванили – Эрик приготовил завтрак, и я невольно улыбнулась ещё шире.

– Доброе утро! – сказала нарочито громко.

– И тебе доброе утро! – брат, улыбаясь, повернулся ко мне. В его руках была кружка, из которой шёл горячий пар. – Долго же ты спишь. Тебе не надо сегодня на учёбу?

Вопрос я пропустила мимо ушей, засмотревшись на брата. Я была готова признать, что Кэролайн права. Мой брат был красив. Даже слишком красив. Высокий брюнет спортивного телосложения – он словно сошёл со страниц глянцевого журнала. У него была потрясающая улыбка, обнажающая белоснежные зубы, и ярко-зелёные глаза, коих в нашей семье не было ни у кого. Мы со Стивеном в детстве часто задавались вопросом – почему? Однако отец всегда прерывал разговоры, утверждая, что у Эрика глаза мамины, и вопросы разом прекращались. Точнее, от дальнейших разговоров отец деликатно уходил.

– Ты соскучилась? – спросил брат, ловя на себе мой задумчивый взгляд. – И что на тебе надето?

Я слегка мотнула головой, отгоняя размышления о красоте своего брата:

– На какой из твоих вопросов я должна ответить? – вежливо спросила я, сразу вспомнив, что его внешность и скверный характер никак не сочетались друг с другом.

– Желательно на второй, – он слегка нагнул голову набок, ставя на столешницу чашку с кофе. – Ты куда собралась в таком виде?

– На пляж, – пожала я плечами, засовывая в рот свежеиспеченное печенье, – обычно туда ходят в шортах. Или в купальниках.

– Ах, это шорты! – притворно воскликнул Эрик. – Больше похоже на трусы.

– Где же ты видел такие трусы? – закатила я глаза, стараясь не рассмеяться.

– Если я расскажу тебе о том, где и какие трусы я видел…

– Лучше не надо, – в ужасе закрыла я глаза руками, – пожалей мою психику.

– Габриэлла, я твой старший брат и должен…

– Меня доставать? – уточнила я с лёгкой улыбкой. – Эрик, какое тебе дело до того, что на мне надето? Сегодня вечеринка, и я бы хотела хоть раз побыть обычной девушкой!

– И для этого обязательно надо раздеваться до трусов? – с сарказмом спросил брат.

– Ещё раз повторюсь – это шорты. Хотя это вообще не твоё дело. Пойдёшь со мной?

– Куда? – удивлённо спросил он, выгибая брови.

– На вечеринку. Отец не отпустит меня одну, а так я буду вроде как под присмотром, – пожала я плечами, – кстати, там будет Кэролайн.

– Это та надоедливая блондинка, которая с первого дня нашего знакомства пытается затащить меня в постель? – притворно ужаснулся Эрик. – Кажется, это отличный повод, чтобы не пойти на вечеринку.

– Какая вечеринка? – раздался хриплый голос сзади, и мы с Эриком разом обернулись.

На кухню вошёл отец. Как всегда неслышно, но с такой силой присутствия, что комната будто сжалась, уменьшившись в размерах. Я в который раз залюбовалась его внешним видом. Отцу было сорок четыре года, и не сказать, что выглядел он моложе. Скорее, даже немного старше. Но он был красив. Красив не в том плане, в котором обычно оцениваешь особей противоположного пола. Красив – как отец. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, подчёркивая резкие черты лица и высокий лоб. Но больше всего привлекали его глаза – глубокие, почти чёрные, они казались бездной, из которой не было ни единого шанса выбраться. Отец был одет как всегда безупречно – словно он всю ночь приводил себя в порядок. Атлетичного телосложения – а как иначе? С его-то работой. Его властный взгляд мог пригвоздить к месту кого угодно, а дерзкие манеры – заставить подчиняться всех, кто вставал у него на пути. Со стороны отец казался величественным и опасным. Но я знала, что за маской его непоколебимости прячется одиночество.

– С тобой сегодня точно что-то не так, – вывел меня из размышлений насмешливый голос Эрика, – теперь ты разглядываешь отца.

– Никого я не разглядываю, – буркнула я, отворачиваясь и чувствуя, что щёки покрываются румянцем, – я просто немного задумалась. Пап, так можно нам на вечеринку на пляже? Там будут девочки из университета, Эрик пойдёт со мной!

– Вообще-то я не давал согласия, – заметил брат – но раз уж ты настаиваешь…

– Если Эрик будет с тобой, то разрешаю пойти. Только будь осторожна. Туда могут явиться…

– Пап! – быстро прервала я его речь. – Ты же знаешь, что я всегда начеку.

– Кто может туда явиться? – спросил Эрик с любопытством и лёгким беспокойством.

Я тяжело вздохнула, понимая, что полное отстранение Эрика от дел семьи, хоть и было решением отца, но себя вряд ли оправдывало. Скрывать от родного человека то, чем ты занимаешься всё свободное время – это крайне трудно. Почему отец принял это решение, я до конца не понимала. Меня он подвергал опасности, заставляя подставляться под пули и участвовать во всех опасных и тайных делах, а Эрика оберегал. Или причина крылась в чём-то другом? Возможно, он просто боялся посвящать его в дела, потому что не доверял? Эрик был взбалмошным, непостоянным – три года назад он являлся участником музыкальной группы и играл на барабанах, потом увлёкся футболом, а чем он занимался сейчас – я вообще не знала.

– Никто, – быстро ответила я, – папа пошутил. Значит, ты дал согласие? – с надеждой посмотрела я на брата. Уж очень хотелось на вечеринку. И ради этого я готова была потерпеть своё унижение.

– Хорошо, – обречённо вздохнул он, закатывая глаза, – я пойду с тобой на эту дурацкую вечеринку.

– Спасибо, ты самый лучший брат! – я бросилась ему на шею, оставляя поцелуй на щеке, слегка смутившись. Я редко проявляла чувства на людях. Эрик в ответ быстро прижал меня к себе, по-братски стиснув в объятиях.

– Габриэлла, ты вообще ешь? – в его голосе звучало беспокойство. – Тебя же пополам сломать можно, – ужаснулся он. В этот момент в его взгляде читалось что-то странное. Вот только я не могла понять, что именно. Раньше я этого не замечала.

– Если успеваю, то ем, – коротко ответила я, отводя взгляд, – увидимся на пляже вечером?

Эрик кивнул. Я развернулась, чтобы уйти, и услышала голос отца, догнавший меня в спину:

– Габриэлла, переодень, пожалуйста, шорты. Они больше напоминают трусы. В таком виде ты из дома не выйдешь.

Эрик победно засмеялся, а я чертыхнулась. С каких пор их волнует то, в чём я одета?

***

Южный пляж Майами-Бич был тем самым местом, которое часто рисуют на открытках. С одной стороны белоснежный, сверкающий под лучами солнца песок, с другой – бескрайняя синева океана, днём приветливо поблёскивающая, а ночью превращающаяся в тёмную манящую глубину. Стоило солнцу опуститься за горизонт, как пляж начинал жить другой жизнью – свободной, громкой и опасной. Шум прибоя заглушали басы музыки, доносившиеся из огромных колонок, установленных вдоль берега. Рядом шумели торговые центры и гостиницы, переполненные народом в любое время года. Туда стекались люди со всех штатов, чтобы урвать свой кусочек тёплого океана и палящего солнца.

Сегодняшняя вечеринка, организованная нашим университетом, должна была стать масштабным событием в молодёжном мире. Кэролайн сказала, что приедет даже пресса, чтобы снять то, что происходит внутри молодёжной тусовки, и показать миру обратную сторону вечеринок. Поэтому мне нужно было быть особо внимательной – если явятся друзья отца, а они явятся – то прессе точно будет, о чём написать.

– Ты пришла! – Кэролайн быстрым шагом приближалась, завидев меня издалека. На ней было короткое белое платье, подчеркивающее загар и стройные длинные ноги. – Слава Богу! Отец без проблем тебя отпустил?

– Ну не совсем, – я кивнула в сторону брата, – он мой сопровождающий.

– Привет, Эрик, – Кэролайн лучезарно улыбалась, наверное, надеясь, что своей улыбкой растопит его холодное сердце, – рада тебя видеть.

– Привет, – угрюмо ответил он, – жаль, что это не взаимно.

– Эрик! – прикрикнула я на него. – Ты можешь быть вежливым хотя бы иногда?

– Иногда могу, – кивнул он, нагло ухмыляясь, – но сегодня явно не тот случай. Я буду возле бара, а ты, пожалуйста, сделай так, чтобы я видел тебя и не искал по всему пляжу, думая, что тебя насилуют где-то на берегу.

– Ты отвратителен, – закатила я глаза.

– И я тебя люблю, – оскалил он зубы и отправился в сторону бара.

Я обернулась к Кэролайн, заметив, что та влюблёнными глазами смотрит в сторону моего брата, не двигаясь с места.

– Как ты можешь быть влюблённой в этого…

– Прекрасного молодого человека? – уточнила она, не сводя глаз с его спины.

– В этого хама. Он же ужасен!

– Ты просто не смотришь на него как на мужчину.

– Я просто знаю его с худшей стороны, – отмахнулась я, – и вообще он мой брат, прекрати говорить при мне о его сексуальности и прочих достоинствах. Это как-то неправильно,– я прищурилась и осмотрела толпу людей, собравшихся неподалёку. Вроде никого подозрительного.

– Ты ханжа, – беззлобно бросила Кэролайн, – пойдём я тебя кое с кем познакомлю.

– Кэр, ты же знаешь, что я не знакомлюсь на вечеринках, и вообще мне не нужны отношения, – сморщилась я, отчаянно сопротивляясь её попыткам свести меня с кем-то из своих друзей.

– Так и останешься одна до конца дней своих, – справедливо заметила подруга, – я же не замуж тебя зову, просто познакомься, потанцуй, оттянись, в конце концов! – я не заметила, как она схватила меня за руку и потащила в ту самую толпу, к которой я так пристально приглядывалась минуту назад.

– Джастин! – крикнула она кому-то.

К нам вышел молодой человек, от вида которого я мгновенно почувствовала себя неуверенной в себе девчонкой, которую первый раз пытаются с кем-то познакомить. Не просто с кем-то, а с идеалом, которого я столько лет рисовала в своём воображении. Высокий молодой человек вальяжной походкой подошёл ближе, лучезарно улыбаясь. Его тёмно-русые волосы были взъерошены, чёлка небрежно падала на лоб, но не закрывала глаза. При вечернем свете огней они казались чёрного цвета, но в них крылось то, чего я до сих пор не встречала в ком-либо другом, – уверенность, спокойствие и надёжность. Как я поняла это, лишь мельком взглянув на него, – не знаю. Возможно, причина крылась в том, что я слишком часто общалась с теми людьми, от которых нужно было бежать без оглядки. А тут…

– Габриэлла! – Кэролайн пощёлкала пальцами у меня перед глазами. – Ты ещё с нами?

– Конечно, – быстро пришла я в себя, натягивая улыбку и желая поскорее скрыться, – извините меня, я просто вспомнила о том, что не передала брату кое-что весьма важное. Я сейчас вернусь, – кивнула я, разворачиваясь в сторону бара и чувствуя себя нелепо.

Интересно, куда подевался Эрик? Сказал, что будет у бара, но я никак не могла его найти. Я потянулась в карман шорт, чтобы достать телефон и набрать его номер, но в этот самый момент музыку разрезал резкий звук выстрелов, который раздался со стороны океана. За ним последовали крики, и началась паника. Люди бежали с пляжа, что-то крича и размахивая руками. Я быстро выхватила пистолет, который предусмотрительно спрятала под одеждой, наконец-то выцепила взглядом брата, резким движением подскочила к нему и уложила его на пол за барной стойкой, сев сверху на его ноги.

– Что ты…? – громче, чем надо, спросил он.

– Тихо! – шикнула я на него, приставив пистолет к губам.

– Господи! – Эрик дёрнулся. – Откуда у тебя пистолет?

Кажется, правду моему брату придётся узнать раньше, чем я планировала ей делиться.

– Тихо же, ну! – снова шикнула я. – Не высовывайся.

Я аккуратно сползла с его ног, не опуская пистолет и надеясь, что он не решил убежать, и выглянула из-за барной стойки. Пляж показался полупустым: все, кто успел, уже сбежали. А кто нет…Я вздохнула. Стрельба на вечеринке. Прессе будет, о чём поговорить. Вот только кто посмел?