Czytaj książkę: «Дата С: Когда жизнь начинается заново»

Руководитель проекта: Е. Васильцова

Дизайн: Т. Саркисян

Корректор: Н. Казакова

Компьютерная верстка: О. Щуклин

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Клиновская А., 2024

© Zerde Publishing, 2023

* * *

С любовью и благодарностью посвящается моей маме

Часть I

Глава 1
Кто куда, а я за кашей

– Вы что, в лесу?! Можно потише?

– Извините, апа́й¹.

Роза захлопнула окно. Апай. Дожила. Теперь в свои ягодные сорок пять она апай, которая гоняет полуночников. Раньше соседка Олимпиада Винуновна зычным голосом наводила порядок – у той и тушканчик мимо не проскочит, – но нынче старушка уже не та.

С наступлением весны бесследно пропадала тишина. Молодёжь со всего города съезжалась на променад по прогулочной улице Жибек Жолы, которую в миру называли алматинским Арбатом, потом перетекала во дворы. Облепляла лавочки, скрипела качелями, гоготала и материлась, иногда дралась.

Утро началось рано. Кот по кличке Йося плевать хотел на ночные бдения, потому устроил тыгыдык, пройдясь ураганом по комнате. Представление продолжилось у пустой миски, где он заунывным тенорком намекал, что не ел уже практически неделю.

– Ой, не надо делать голодающее лицо, – приговаривала Роза, насыпая корм.

Кот захрустел, задвигал левой частью морды, так как справа отсутствовал клык. Ох, не вовремя тогда у него разболелся зуб, в самый разгар жесточайшего карантина! Поначалу Йося водил лапами у пасти, словно пытаясь что-то вытащить, потом и вовсе стал раздирать челюсть когтями. Роза схватила его и помчалась в ветеринарную клинику. Пустые улицы, на дорогах полицейские кордоны, передвижение по городу только со специальным разрешением. Но женщину с безумными глазами и кота с окровавленной мордой никто не остановил. Хотя Роза была полна решимости прорываться к айболитам с боем.

Погладила в приступе нежности шерстяной бок; кот нервно дёрнул спиной, что означало: «Поесть дала – отвали, женщина».

– Вот же гад, – усмехнулась Роза.

За окном разливалась зелёной нежностью весна. Птахи, спрятавшиеся в листве, выводили звонкие рулады, которых днём и не услышишь из-за городского шума. Картинка неуловимо светлела, делалась чётче, постепенно наполняясь красками и звуками нового дня. С работой, которая так и осталась удалённой с начала пандемии, Роза редко выглядывала наружу. Сегодня точно выйдет. За кашей.

Накануне в разговоре с одноклассницей, уехавшей после окончания школы в Россию, вспомнили перловку в консервной банке. Сразу пахну́ло дымом костра, жжёной верблюжьей колючкой, знойным духом уже выгоревшей от июльского солнца степи. В детстве, когда ходили в походы, та каша была наиболее желанной частью маршрута. На привале банку криво вспарывали ножом и опрокидывали содержимое в котелок. Ждали, пока разогреется, прислушиваясь к журчанию ручья и собственных животов, а после оголтело скребли ложками, потому что самое вкусное намертво прилипало к стенкам.

Субботним утром на Арбате было пусто. Умильно-ласковое солнце ещё не проснулось окончательно. Роза прошлась туда-сюда, наматывая шаги, затем присела на скамейку с удлинённой спинкой. На такой приятно расположиться полулёжа, что уже и сделал усатый дедок в клетчатой рубашке и жилетке, зашторив очи полудрёмой и вытянув ноги в штанах цвета хаки.

Если вокруг глазеть прискучит, можно запрокинуть голову и понаблюдать, как просыпающееся солнце подсвечивает золотом зелёный шатёр, который раскинуло над скамейкой толстенное дерево. С гудением мимо пронёсся на электросамокате курьер с огромным голубым коробом за спиной. Роза проводила его завистливым взглядом. Она давно мечтала прокатиться на новомодном агрегате, но стеснялась, поэтому лишь вздохнула и продолжила смотреть по сторонам, размышляя, какой же славный у них город. Даже мысль о молодёжи, которая ночью бессовестно куролесила, а сейчас где-то отсыпалась, не портила настроения.

Внезапно неуловимо что-то переменилось, будто на уже бодрое солнце накинули платок. Листочки поблёкли, утратили свою игривость, стали серыми. Мир вокруг разом поскучнел, небо затянуло завесой из плотных, невесть откуда набежавших туч, а на фигурной плитке Арбата тут и там стали появляться влажные кляксы. Дождь, как прилежная горничная, надумал с утра омыть сонные окна и смахнуть пыль с алматинских улиц. «Дышится-то так здорово! Пересижу. Видимо, он ненадолго», – решила Роза, подбирая под себя ноги в мокасинах.

Дремавший дед проснулся, закрутил головой и тоже подтянул ноги. Тут же под спасительный навес из листьев нырнула девушка. Длинные чёрные волосы подколоты в небрежный пучок, пара прядей выбилась из общего хаоса на голове. На тёмно-синей толстовке – витиеватая надпись, не разобрать. Широкие штаны оверсайз, видимо, чтобы скрыть лишний вес. Роза и сама частенько пользовалась таким трюком.

– Как в сказке, где звери под грибом от дождя прятались, – подал голос старик.

Женщины посмотрели на него в недоумении. Девушка в силу возраста – на вид ей было не больше тридцати – вряд ли сказку знала. Роза что-то такое смутно припомнила, поэтому из вежливости ограничилась нейтральным: «Да-а». Дед между тем вытянул руку и подставил кончики пальцев под идущий стеной дождь.

– Тёплый, – констатировал он с удовольствием. На это ему уже никто не ответил.

И без того немноголюдный Арбат опустел. Мимо, хохоча, пробежала парочка с огромным ротвейлером. Долговязый парень держал ладони домиком над головой девчонки, а чёрный пёс шлёпал тяжёлыми лапами и тормозил хозяев, чтобы отряхнуться. Кто-то жался под козырьками магазинов, кто-то улепётывал от дождя со всех ног, прикрывшись рюкзаком. А трое пережидали под деревом.

– Смотрите, – старик указал рукой на странную фигуру, которая неслась зигзагами, делая гигантские прыжки через арбатские клумбы.

Троица наблюдала за передвижением неопознанного объекта в ярком головном уборе, пока тот не добежал до них и не втиснулся на скамейку между женщинами.

– А вы уже пробовали наш донер? Самый вкусный в городе! – парень в ядовито-жёлтой кепке принялся трясти аляпистыми буклетами.

– Я вегетарианка, – любительница оверсайза отодвинулась от мокрого соседа.

Кепка-вырвиглаз живо развернулась к Розе.

– А вы кушаете мясо? Или я попал на сходку веганов под деревом?

И, прежде чем та успела ответить, сунул ей жухлую от дождя листовку. Вопросительно глянул на деда – тот без слов протянул руку. Парень поднял вверх палец, передал и ему счастливый пропуск к самому вкусному донеру в городе. Снова обернулся к девушке:

– Я слышал, что красавицам обязательно нужно есть мясо. Типа в нём много витаминов, аминокислот, минералов, полезных для женского органи…

Черноволосая хмыкнула и перебила:

– Твой донер – прямо кладезь пользы, как я погляжу.

– Конечно! – с жаром отозвался парнишка. – А что такое кладезь?

Роза не удержалась и прыснула. Взглянула на деда – тот тоже улыбался.

– Шучу. Знаю я, что такое кладезь. – Шустряк был доволен, что скамейка оживилась.

– А чего ты вот так бежал? – Роза поводила в воздухе рукой, изображая зигзаг.

– Надеялся, что так на меня меньше капель попадёт, – пожал плечами парнишка.

Рядом со скамейкой поравнялся бегун, надёжно укрытый от дождя чёрной ветровкой с капюшоном. Замедлил движение, не переставая переминаться на месте. Видимо, тоже хотел спрятаться от внезапных осадков, но коробочка была уже полна.

Не поворачивая головы, он что-то произнёс. Ливень, с азартом лупивший по листьям, украл его слова.

– Что вы сказали? – переспросил парень, протягивая листовку. – Пробовали наш донер?

– Двадцать второе октября, – уже громче повторил мужчина.

Парень озадаченно покрутил головой, глядя на соседей по укрытию. Роза пожала плечами, дед безмолвствовал, вегетарианка теребила влажную прядь волос.

– Вы кому говорите? И что это – двадцать второе октября? – поинтересовался шустряк в кепке.

Незнакомец повернулся и отчеканил каждое слово:

– Дата вашей смерти.

Блеснул из-под капюшона улыбкой и побежал дальше, за секунды растворившись в шумливом дожде.

Глядя ему вслед, скамейка притихла, но ненадолго.

– Вот сволочь. – Роза выдернула из сумочки пачку влажных салфеток, принялась остервенело протирать руки. – Такой день испоганил.

– Вы его знаете? – спросил парнишка.

– Нет. Больной какой-то.

– Сейчас весна, обострение у психов, – подала голос девушка.

Дед сидел истуканом и никак не реагировал на происходящее. Парень покосился на него и спросил:

– А это не ваш знакомый с плоскими шутками?

Тот покачал головой. Роза швырнула истерзанную салфетку в урну, распаляясь всё больше и больше:

– Как можно бросать такие слова незнакомым людям?

– Я пойду, – пролепетала девушка и натянула капюшон толстовки. Уже выскользнув из-под укрытия, обернулась и добавила: – Всего вам… хорошего.

– Ты что, испугалась? Триллеров насмотрелась? – крикнул вслед неугомонный представитель лучшего в городе донера. – Да уж… Мясо не ест, поэтому такая впечатлительная. Нервы ни к чёрту.

Придвинулся поближе к Розе и зашептал:

– Если это и правда, то это деду сказали. Он среди нас самый взрослый. Придёте донер кушать?

– Приду, – пообещала Роза, которая страстно захотела домой.

Тот же Арбат, то же нутряное тепло деревянной скамейки, те же весёлые клумбы, умытые дождём, но апрельское утро скисло и скукожилось. Она решительно поднялась со скамейки.

– Промокнете же! Куда вы? – удивился парень.

– За кашей, – бросила Роза и зашагала в сторону магазина.

Глава 2
Петрушковый смузи

Лифт, который ещё час назад функционировал, теперь не работал. Оксана постояла около него, насылая гром и молнии на домоуправление. Ругать своих гораздо приятнее, чем всю дорогу до подъезда вспоминать зловещее предсказание.

«Что это было?»

Она домчалась до дома стремглав, хотя про себя думала: «Докатилась колобком». Мужик в чёрном напугал её до жути. Это действительно напоминало какой-то триллер, как крикнул вслед тот мальчишка в кепке. Или фильм ужасов. Оксана пнула в сердцах ни в чём не повинную дверь лифта и потопала наверх.

Сначала бодро, затем мало-помалу снижая темп. На третьем этаже остановилась, чтобы унять сбившееся дыхание.

«Толстуха, блин».

Она согнулась, упираясь руками в колени. Постояла, отдышалась. Доползла до своего седьмого этажа, радуясь, что никого не встретила. Однажды за ней поднимался сосед, из-за него она чуть дуба не дала, делая вид, что шагает легко и непринуждённо. С тех пор, если кто-то встречался у входа и устремлялся по лестнице, костеря злополучный лифт, Оксана изображала суету у почтового ящика. Лишь бы человек ушёл и не пришлось тащиться наверх вместе с ним.

В квартире пахло чем-то жареным. В ванной шумела вода, краны явно выкручены до упора. Сашка пел. Он любил по утрам долго намываться и горланить что-то. Даже соседи при встрече улыбались: «Слышим, слышим, как ваш распевает». И сегодня не исключение: вода лилась, этот надрывался.

Оксана закатила глаза и шмякнула кулаком в дверь:

– Воду сделай потише.

– Чего? – сквозь шум спросил Сашка.

– Ничего, блин! – Оксана рявкнула на дверное полотно и снова долбанула кулаком. – Воду выключи!

Как можно так безалаберно поступать? Попытки донести до мужа важность экономии воды разбивались об его шуточки. «Я же Водолей, не могу иначе», – вот и весь ответ.

На кухне она вымыла руки, распахнула окна. Что за вонь?!

– Как прогулялась? – на пороге возник Сашка с полотенцем на бёдрах. Влажные рыжие волосы зачёсаны назад, на конопатых плечах блестели капли воды. Оксана отвела глаза.

– Нормально. Чем так мерзко пахнет?

– Яичницу с сосисками жарил, пока тебя не было. Вроде проветривал.

Она молча взяла из холодильника зелёный смузи, который не допила перед выходом.

– Как ты пьёшь эту гадость? С яблоком и морковью ещё ничего, но вот с петрушкой на вкус как болотная жижа.

– Не трогай ты мой смузи.

«И меня тоже», – добавила мысленно, потому что вслух лень. Сашка уже вроде как привык, что многие его вопросы оставались без ответа. Если бы ещё не сотрясал ими воздух, стало бы совсем прекрасно.

Муж раздражал. Где тот день и тот час, когда человек начинает действовать на нервы одним своим присутствием? Что происходит в воздухе, какие волны исчезают или, наоборот, появляются? Можно ли заметить и отловить это изменение, которое становится всё шире, больше, объёмнее?

До свадьбы они жили вместе, из постели почти не вылезали. Шлёпали голышом в кухню за перекусом, сидели в тесной ванне, засыпали и просыпались, переплетаясь руками и ногами. Оксана не думала о браке, но Сашка настоял. Где же тот день и тот час… Может быть, когда она выла в подушку, а он гладил по руке и пытался утешить какой-то банальщиной вроде: «Будут дети, когда-нибудь обязательно будут». Может быть, когда доктора в очередной раз разводили руками: необратимых патологий у пациентки не выявлено, надо просто надеяться и верить. Может быть, когда она принялась заедать свои неудачные попытки стать матерью. Кто сказал, что все толстяки добрые? С лишними килограммами росла и злость, в первую очередь на безмятежного мужа, которому лишь бы навернуть сосисок, пока её нет.

– Под дождь не попала?

Сгущёнка, мёд, варенье в одной чашке. От Сашкиного участия во рту становилось вязко, как от ложки вот такого сладкого месива.

– Под деревом отсиделась, – ответила она, с трудом проталкивая в себя действительно отвратительный смузи. Почему полезное всегда такое невкусное? Вегетарианкой она сделалась недавно, потому что до этого сидела на кремлёвской диете и наелась мяса до дурноты.

– Моя куколка спряталась от дождя под листочком, – прокомментировал Сашка из коридора.

Оксана закатила глаза. Когда-то хохотала над каждой шуткой, но сейчас слова мужа звучали как издёвка над её лишними килограммами. Она повертела в руках стакан со смузи. Подошла к Сашке, встала на цыпочки и перевернула содержимое на рыжую голову. Тёмно-зелёная жижа потекла по волосам, щекам, бородке, делая его похожим на водяного.

– Ты чего? – заморгал Сашка, размазывая по лицу смузи.

– Волосы гуще будут.

Ничего не подозревающий Сашка курлыкал в коридоре незаконченную в ванной песню. Оксана усмехнулась своим фантазиям, поставила в раковину стакан с остатками петрушкового эликсира здоровья. Подошла к окну и с замиранием глянула вниз. В животе тут же заворочался страх. Цепляясь когтями за внутренние органы, поднялся к горлу, обжёг жёлчной горечью. Эдак и до рвоты недалеко, так сильно она себя не истязала, потому отступила на шаг и продолжила смотреть, вытягивая шею.

Арбат заполнялся людьми. До поздней ночи по нему будут бродить прохожие. Когда она гуляла по вечерам, то наблюдала, как ходят парочки и приглядываются друг к другу. За счёт того, что сюда стекался молодняк со всего города, выбор был велик. И шанс познакомиться – тоже. Сейчас для них самое важное – найти пару. Только что делать этим двоим, когда эйфория спадёт, ни в каких университетах не научат.

Двадцать второе октября. Всё-таки что за ерунду ляпнул тот мужик? «Дата вашей смерти». Столько психов развелось, опасно высовывать нос. А она всего-то решила совершить утренний моцион. Лучше сидеть дома и продолжать толстеть, чем выходить на улицу и встречать таких уродов. А если бы он что-то в них кинул? Бутылку с кислотой, например. Снова к горлу подступила тошнота. У открытого настежь окна стало зябко.

– Не стой так. Продует, – объявил Сашка с порога, подошёл и накинул плед ей на плечи. Однажды он подкрался, когда она вот так стояла у окна, и напугал до чёртиков. С тех пор старался озвучивать своё присутствие и не подходить неслышно.

Сейчас он закутал, задержал на секунду руки на талии, ожидая малейшего отклика от жены, того самого зова, который позволил бы развернуть её, запустить пальцы в волосы, поцеловать и… Оксана понимала это и не шелохнулась. Так и стояла не оборачиваясь. Затем слегка повела плечами, высвободилась из его рук и сказала:

– На работу опоздаешь.

«Если я умру, как быстро он найдёт новую жену?»

Она вышла в коридор и стала наблюдать, как муж собирается на работу: вылил на себя полфлакона одеколона и уже шагнул за порог, готовый нестись через три ступеньки, оставляя позади парфюмный шлейф. Так бывало частенько: она входила в подъезд и сразу понимала – только что тут промчался её благоверный.

– Если я умру, как быстро ты найдёшь другую?

Сашка обернулся и уставился на неё с испугом.

– Да это я так, – Оксана тут же пошла на попятную, понимая, что сейчас последует лавина вопросов. Ещё и на работу не пойдёт.

– Хорошо себя чувствуешь?

– Всё нормально.

Он хотел что-то добавить, но Оксана махнула рукой: «Иди уже». Дома без него становилось просторнее, что ли, только долго стоял удушливый запах парфюма.

Что бы ни делала потом всю субботу – тушила овощное рагу, снимала сухое бельё, смотрела телевизор, щёлкая туда-сюда каналы, – она всё время думала о том, что в целом мире никто не загрустит, если двадцать второе октября станет последним днём именно для неё.

Глава 3
Где-то в предгорьях с тремя фуриями

Когда женщины ушли, Руслан попытался обсудить произошедшее со стариком, но отклика не нашёл. Дед улыбался, кивал, но дискутировать с ним – как играть в одни ворота. Видимо, и его ударили под дых слова странного типа в ветровке. Пришлось нахлобучить кепку и распрощаться – донер сам себя не продаст.

Родственников в Алматы у Руслана не было, к знакомым семьи навязываться не хотелось, поэтому независимый и самостоятельный из Жамбылской области сам нашёл себе приют. Точнее, койко-место в квартире, где помимо него жили ещё три девчонки. Признаться кому-то в этом означало навлечь бесконечные насмешки, поэтому Руслан всем говорил, что живёт с тремя парнями.

В первую же ночь он попытался перекочевать с раскладушки на диван, где спала симпатичная соседка по комнате. Та подняла визг, из другой спальни примчались ещё две ведьмы. Втроём они усадили его на стул, не позволив натянуть штаны, и выдвинули список требований: либо он их соблюдает, либо катится ко всем чертям.

Даже сидя в одних трусах, он сумел силой своего обаяния сгладить конфликт. Клятвенно пообещал, что больше никаких поползновений, что соседки – это почти кровная родня и что инцесту точно не место в квартирке на окраине Алматы. Предъявил им свой список требований: никаких предметов белья в поле зрения, голыми не шастать, парней не водить. В итоге стороны скрепили договор рукопожатием и разбрелись по своим спальным местам.

За пару недель жизнь приобрела стройную форму комфортного сосуществования. Иногда кто-то бросал лифчик где попало, а кое-кто забрызгивал пеной для бритья круглое зеркало над раковиной, но то были мелочи, которые утрясались мгновенно. Хозяйка лифчика ойкала и уносила его к себе, а Руслан без лишних напоминаний протирал зеркало.

Ванная комната как отдельное помещение в квартире отсутствовала, но сама ванна всё-таки имелась. Располагалась она на кухне рядом с раковиной и являла собой артхаусное зрелище. От остального пространства её прятала бордовая шторка в «имперском стиле», как говаривал Руслан. Несмотря на абсолютную непроницаемость завесы для пытливого мужского взгляда, входить на кухню строго запрещалось, пока кто-то из девчонок принимал душ. Набрать полную ванну и полежать в ней – такая роскошь не предусматривалась, маленький бойлер и так еле справлялся с нагревом воды. Никто не жаловался. Все были счастливы, что есть хоть какая-то возможность помыться.

Пять двухэтажных домов с деревянными лестницами и чердаками, наводнёнными кошками всех мастей и возрастов, утопающие в цветах палисадники, рядок гаражей с чудом сохранившейся, но уже нежилой голубятней – здесь определённо царил дух старой Алма-Аты. В одном из этих домов и повезло окопаться Руслану. Вдалеке угадывались очертания гор, с которых всегда тянуло свежестью, делавшей воздух в разы вкуснее, чем в городе. «Включить природный кондиционер» на языке обитателей квартиры означало распахнуть форточки и наслаждаться струящейся с гор прохладой.

В двухкомнатной мини-коммуналке с ванной на кухне и крохотным туалетом, в котором упираешься носом в дверь, сидя на толчке, взаимные претензии быстро сошли на нет. Каждый из невольных соседей приехал сюда из крохотных посёлков, как Руслан. И в силу молодости, тощего кошелька и непритязательности все быстро приспособились к предлагаемым обстоятельствам.

«Двадцать второе октября». Руслан раздавал оставшиеся листовки, забирал выручку за день, стоял на остановке, а в голове назойливым речитативом не очень умелого рэпера стучали эти слова. Лишь сев в автобус, он переключился на своё любимое занятие – замечать красивые здания и загадывать, что непременно там побывает: «Театр имени Лермонтова – сюда приду в шикарном костюме. Может быть, с девушкой. Библиотека имени Пушкина – сюда нет, можно просто рядом сфотографироваться и отправить учительнице по русскому. Дворец спорта – о, сюда обязательно, на какой-нибудь бой ММА. Цирк – один раз сам, потом со своими детьми. Театр имени Ауэзова – сюда тоже…»

Алматы пришёлся ему по душе. Жизнь тут кипела. Возможностей много, только не разевай рот и успевай крутиться. Окончив в Таразе колледж по специальности «техник-механик», Руслан вернулся домой. Перспектива оставаться в родном посёлке не прельщала. Выбор стоял между Алматы и Астаной, но, как истинный теплолюбивый южанин, он не рискнул ехать в пасть столичной зимы с её минус сорок, поэтому рванул в город яблок. И тут ему чертовски нравилось.

Квартира встретила необычным и достаточно редким явлением – тишиной. Девчонки отсутствовали, какое счастье! Наскоро ополоснувшись в душе и даже не задёргивая при этом «имперскую» занавеску, он сел за разукрашенный стол. Одна из соседок училась живописи, поэтому с разрешения хозяйки поизмывалась над столешницей, которая теперь представляла собой разноцветный хаос. Руслан развернул лучший донер в городе, откусил и начал думать, водя глазами по акриловому безумию.

Двадцать второе октября. Вот же чепушила в капюшоне. Надо было догнать его и макнуть за козлиную бородку лицом в лужу. И женщин напугал. Фигня, конечно, полная, но мерзотно такими вещами шутить. В конце концов, остальные старше, им стоит бояться. А Руслан ещё слишком молод, ещё и девушки толком не было, какой там умирать. А если несчастный случай?!

Донер доедать расхотелось. Сунул его в холодильник – на завтрак залетит. Заметил кастрюльку – под прозрачной крышкой заманчиво краснел борщ. Девчонки не обидятся, если он съест тарелочку, но лень разогревать – микроволновкой они ещё не разжились. Он прошёл в свою комнату и растянулся на раскладушке. Полистал фотографии за сегодня. Вот эту, у фонтана, можно отправить маме. Или эту – щёлкнулся у роскошного авто, пока водитель отлучился. Но ничего он не отправит. Зачем ей сын, когда у неё ухажёр чуть старше Руслана.