Czytaj książkę: «Хозяйка снов. Книга 2», strona 3
– Вы так рано уже на рабочем посту? – съязвила я.
– Давай без банальностей, – коротко бросила ведьма и в трубке послышались короткие гудки.
Делать нечего, надо ехать. Минут через сорок я уже припарковалась у знакомого бизнес-центра, меня без промедления пропустили через все посты и вот передо мной любезно распахнулись двери рекламного агентства "Лунный свет". На ресепшене никого не было, кругом стояла гробовая тишина. Еще бы, подумала я, времени-то всего семь утра – молодые ведьмы еще, наверное, потягиваются в своих кроватках после ночных гуляний. Тут в дверях показалась хозяйка всего этого великолепия.
– Проходи, чего застыла?
– Странно просто видеть вас здесь совершенно одну.
– Ничего странного, я люблю рано приезжать, пока еще никого нет – одиночество помогает правильно настроится на рабочий лад.
– Понятно, – ответила я, проходя в кабинет Верховной ведьмы. – Так зачем я вам понадобилась?
– Мне нужно, чтобы ты вернула из комы одну девочку, – усаживаясь в свое дорогое кресло, произнесла Руфина Львовна.
– А вам самой разве это не под силу? – удивляясь спросила я.
– Конечно нет. Это не моя сфера деятельности, – с легким раздражением услышала я в ответ.
– Я могу узнать подробности?
– Что тебя интересует?
– Меня интересует имя объекта и желательно иметь какую-нибудь вещь, ему принадлежащую.
Я уже поняла, что вещь владельца несет очень много ценной информации и не дает мне заблудиться в его сне, а ведет прямо к нему.
– Девочку зовут Ульяна. А из вещей… На вот, чертогон, – сказала ведьма, и с пренебрежением кинула на стол золотую цепочку с крестиком.
Надо же, неприятен ей лик Христа, подумала я, беря в руки этот оберег христиан.
В руке я почувствовала уже знакомую пульсацию – жива, но на грани, пульсация очень слабая, еле ощутимая. Интересно, зачем ведьме эта девочка? Что она скрывает? Но спрашивать об этом не стоит, решила я. Вместо этого задала вопрос, интересующий меня пока больше всего:
– Если я смогу вернуть ее, мой долг будет погашен перед вами?
– Погашен. Утверждаю это точно и призываю в свидетели солнце мертвых.
– Услышано, – сказала я, вставая с кресла. – Как будут новости, позвоню.
– Вот и славно.
Выходя из кабинета ведьмы, я натолкнулась на стайку молодых сотрудниц, они что-то весело обсуждали, но, увидев меня, застыли как вкопанные. Ведьмы – все как одна, посмотрев на них, поняла я. Полавировав между ними, я молча, не оглядываясь прошла к лифтам, спиной чувствуя на себе удивленные взгляды.
Домой я ехала в глубокой задумчивости. Что же это за ребенок, что сама Верховная ведьма печется о ее здоровье? И не просто здоровье – о ее жизни. Тут нужно все грамотно сделать, дабы не угодить еще в одну ловушку.
– Мирон, нам с тобой предстоит нелегкая задача, – сказала я своему помощнику, едва переступив порог своего дома.
– Какая? – с готовностью спросил Мирон.
– Необходимо вернуть долг Верховной ведьме.
– Да-а, тут не отвертеться, – почесывая голову протяжно проговорил мой друг.
– Вот, все, что мне дали, – протянула я крестик на ладони и рассказала нашу задачу.
Мы немного подумали о нашей стратегии и начали готовиться.
– Ну что, пойдем что ли? – спросила я Мирона.
Он ничего не ответил, только кивнул и протянул мне настой. Я приняла из его лапок чашку, выпила ее содержимое до дна и легла на кровать, крепко зажав в кулаке крестик девочки.
По началу все было как обычно – мост и мы с Мироном перед ним. Перейдя на ту сторону, крестик в моем кулаке усилил пульсацию, чуя свою владелицу. Мы прибавили шагу. Сон Ульяны был ровный, спокойный. Мирон периодически забегал вперед, сканируя пространство на опасность. Наш путь пролегал через дворы, детские площадки, кругом было полно народа, но нас никто не замечал, а мы все шли и шли, ведомые крестиком в моей руке. Так мы вышли к границе города и пошли к реке, вдалеке я увидела девочку, сидящую перед мостом, играющую с камешками. Это была она – Ульяна. Вот и первая странность – еще один мост был перекинут через реку, а на той стороне на троне сидела очень красивая молодая женщина с длинными черными волосами, ее темные глаза смотрели прямо на меня. Глаза Мирона увеличились, он мелко задрожал и спрятался за мою спину. Тут женщина засмеялась:
– Что, страшно тебе?
Мирон ничего не ответил, только втянул голову в плечи.
– Что тут происходит? – спросила я.
– А ты, Хозяюшка не бойся, я тебя не трону. Иди ко мне, пообщаемся.
Тут передо мной появился еще один мост.
– Прежде, чем я перейду к вам, скажите, кто вы?
– Я – Мара, богиня смерти. Тебе меня нечего бояться, пока.
Я осторожно ступила на мост.
– Мирон, оставайся здесь.
Он кивнул и пододвинулся поближе к девочке, а я пошла на ту сторону моста.
– Ну вот и славно, познакомимся поближе, – обратилась ко мне богиня. – Уж не за Ульянкой ли ты пришла?
– За ней. А вы что здесь делаете?
– Ее жду. Ей недолго осталось, видишь, ее мост ко мне уже совсем крепкий стал. Думаю, что сегодняшняя ночь будет ее последней ночью среди живых.
– Я со всем уважение отношусь ко всем богам, но сегодня эта девочка пойдет со мной, – как можно увереннее произнесла я.
– С чего бы это? – улыбаясь, произнесла Мара.
Я решила, что правду скрывать смысла нет и решила все сказать, как есть:
– Все дело в том, что за мной числится долг перед Верховной ведьмой, и чтобы отдать его, я должна вернуть эту девочку из лабиринтов сна.
– Ну так это твой долг, а не мой. Этой девочке не суждено больше жить, так что придется тебе долг другим способом возвращать.
– По-другому долг не спишут, так что Ульяна пойдет со мной. А вы себе другую жертву подыщите.
– Ты что мне указывать собралась? – сдвинув брови, возмутилась богиня.
– Нет, разве я могу? Я просто пытаюсь договориться.
– Договориться? А не боишься, что после таких договоренностей твой долг еще больше будет?
– Боюсь, но рассчитываю на ваше великодушие.
– Так значит, Руфина сама побоялась со мной договориться – тебя подослала.
– Вы с ней знакомы?
– Еще бы! А она тебе не сказала, что это за девочка, за которой ты пришла?
– Нет, не сказала.
Тут смех богини стал еще громче.
– Ну надо же, – сквозь смех произнесла она. – А хочешь я скажу тебе?
– Хочу.
– Эта девчонка – последняя из рода Верховной ведьмы. И если она умрет, а она умрет, то роду Руфины конец. И придется передавать свои способности куда-нибудь на сторону, когда ее пора придет за кромку уходить.
– Ульяна – внучка Руфины?
– Именно так. Она думала, что обманет судьбу, да не тут-то было! Богов обмануть невозможно! Сейчас она это поняла, вот тебя и послала ко мне – сторговаться. Ну что ж, раз Руфина тебя послала, то и решать тебе придется.
– Решать что?
– Судьбу. Руфины и Ульяны.
– Но я не богиня.
– А вот побудь на моем месте. Значит так, по судьбе Ульяна должна умереть, но я могу отпустить ее с тобой, но с одним условием.
– С каким?
– А вот с каким. Отпущу Ульянку с тобой, долго она жить будет и счастлива будет. Все у нее будет получаться, любые желания исполнятся, мужчин с ума сводить будет, деньги рекой к ней потекут. Но условие мое такое – когда ей шестнадцать исполнится, Руфина должна будет поставить мне ее на службу и выбор за тобой здесь и сейчас – жить Ульянке долго и счастливо, но ведьмой или умереть сегодня ночью, но простым человеком. Ну так я слушаю твой выбор, – положив руки на резные подлокотники и повысив голос, спросила меня Мара. Она не торопила меня с ответом, а терпеливо ждала, впившись в меня своим колючим взглядом.
– Мне кажется, что выбор должна делать Руфина.
– Как у вас, у людей, говорят? Когда кажется – креститься надо. Повторять не буду, либо ты принимаешь мои условия, либо Ульяна остается со мной.
Видимо я вляпалась очередной раз и выбор все же предстоит сделать.
– Хорошо. Выбор мой таков – Ульяна идет со мной.
– Я почему-то не сомневалась, – с легкой улыбкой на губах, произнесла Мара. – Да-а, что делает с людьми молодая кровь… Марфа бы такой выбор не сделала.
– Ну так Марфа уже за кромкой, а я еще повоюю.
– Ты мне нравишься. Приходи ко мне в гости почаще, поболтаем по-девичьи, может, я тебе пару секретов разболтаю, – заговорщически проговорила богиня.
– Мне бы сначала с долгами разобраться, а потом по гостям ходить.
– Хочешь и с этим помогу?
– Нет, спасибо. Мои долги – это мои долги. Но вам благодарна за предложение.
– Долги твои для меня сущая мелочь, а вот секретами кой-какими могу поделиться.
– За услугу, скорее всего?
– Ну а как же. Тут все как у всех, ты – мне, я – тебе.
– Я, пожалуй, откажусь, во избежание дальнейших неприятностей.
– Ты не спеши отказываться. Прими от меня подарок – этот клубок будет всегда при тебе в царстве Морфея и в любом сне укажет тебе путь ко мне. А в качестве аванса презентую тебе способность перемещать предметы между явью и навью, как у твоего служки, что дрожит как осиновый лист на том берегу. Марфа такого не умела. Так что, приходи, буду рада тебя видеть.
Тут Мара хлопнула в ладоши и мост перед Ульяной растаял, словно его и не было никогда, и сама Мара тоже исчезла. Я решила не мешкать и поспешила вернуться на другую сторону своего моста, пока и он не исчез.
– Ох, Хозяюшка, страх-то какой! Я прямо в себя прийти не могу, – схватившись за голову, заикаясь проговорил мой помощник.
– Все закончилось, Мирон, возвращаемся.
Я подошла к Ульяне и взяла ее за руку. Девочка как будто очнулась ото сна, оставила свои камушки и протянула мне свою тоненькую ручонку. В ее больших зеленых глазах было абсолютное понимание происходящего. Бедный ребенок – я только что решила ее судьбу. Теперь она станет ведьмой и это совершенно точно. Не сможет Руфина ничего изменить, но у нее есть несколько лет, может она и придумает чего. Дальнейших приключений не последовало, и мы благополучно вернулись в явь, мы с Мироном к себе, а Ульяна очнулась в больнице – в этом я была уверена.
– Мирон, где мой телефон? – спросила я.
Но Мирона нигде не было, я только услышала грохот посуды с кухни. Он прибежал, чуть не споткнулся в дверях спальни, неся в своих лапках драгоценный напиток для меня.
– Мирон, телефон мой не видел? Не могу найти, – повторила я свой вопрос, принимая чашку с напитком.
– Сейчас найду, я его видел на кухне.
И снова умчался. Его тревожность немного насторожила меня, неужели он так испугался богиню смерти? Через минуту он уже протягивал мне смартфон.
– Мирон, что случилось?
– Ой, Хозяюшка, никак не могу отойти от этого ужаса. Как ты только с ней общалась? Я думал, что она нас укокошит прямо там.
– С чего бы ей нас укокошивать?
– Так кто ж ее знает, это ж богиня смерти! С ней лучше не встречаться до поры до времени.
– Она же сказала, что нас не тронет.
– А если обманет?
– Мирон, у тебя паранойя, – набирая номер Верховной ведьмы, сказала я.
Трубку сняли с первого же гудка:
– Слушаю, – услышала я знакомый низкий с хрипотцой голос.
– Руфина Львовна, нам бы встретится. И не у вас, а то я в ваш офис уже как на работу хожу, – безапелляционно произнесла я.
– Хорошо. Я скину тебе адрес на телефон, там нас никто не побеспокоит. Буду через пятнадцать минут.
Телефон пропищал полученной смс. Надо же, они с Аркадием Львовичем любят одни заведения, увидев адрес кафе, где я встречалась с коллекционером.
– Мирон, ты давай, приходи в себя, я скоро буду, – постаралась я успокоить его, выдав большую шоколадку.
Войдя в кафе, хостес сказал, что меня уже ожидают и проводил меня в отдельный кабинет, скрытый от посторонних глаз. Как быстро Верховная ведьма оказалась на месте – от ее офиса до этого места не менее двадцати минут езды без пробок, а дороги сегодня загружены. Телепортируется она что ли?
Руфина Львовна выглядела, как обычно, со всей присущей ей строгостью во внешнем виде. Вот как ей удается всегда выглядеть с иголочки? И это в ее-то возрасте! Я в свои двадцать восемь выгляжу как лахудра – причесаться толком не успеваю, а тут все при полном параде, даже завидую.
– Докладывай, – коротко бросила ведьма.
– Вежливость, я смотрю, не ваш конек, Руфина Львовна, – съязвила я, усаживаясь напротив нее.
– А ты не туда смотришь. Что по нашему делу?
– Девочка вышла из комы, долг закрыт, и я требую подтверждения.
Руфина Львовна достала из дизайнерской сумочки смартфон и набрала чей-то номер. Она долго слушала, потом просто отключилась и уставилась на меня своим ледяным взглядом.
– Я хочу знать подробности, – произнесла она после продолжительной паузы.
– Я расскажу вам подробности, но сначала хочу, чтобы вы закрыли мой долг, ведь Ульяна в сознании. Я права?
– Да, она в сознании, но что-то не дает мне покоя.
– Я жду, Руфина Львовна, постукивая ноготочком по столу, потребовала я.
– Ладно, черт с тобой. Долг закрыт полностью, претензий не имею.
– Так-то лучше, – выдохнула я.
– Если что не так, я с тебя с живой шкуру спущу, – прорычала ведьма сквозь зубы.
– Не спустите, Руфина Львовна, ой, не спустите.
– Говори, что пошло не так, я ведь чувствую, что не так все просто было.
– Вы правы, как всегда. Пришла я за Ульяной, а наткнулась на одну очень неприятную особу, и пришлось мне делать выбор, который должны были сделать вы.
– Мара?
– Вы очень проницательны. Если вы знали все с самого начала, почему мне всего не сказали?
– Ты бы не пошла.
– Откуда вы знаете? Не нужно всех судить по себе. Если бы вы были до конца со мной откровенны, мы бы смогли какую-нибудь стратегию разработать, ведь я все-равно у вас на крючке была.
– Какая стратегия с богиней смерти! Что ты понимаешь, девчонка!
– Сегодня побольше, чем вчера.
– Что у тебя Мара потребовала?
– Она не требовала, она условие поставила.
– Выполнимое хоть?
– Вполне. Она отдала мне вашу внучку с условием, что как только ей шестнадцать лет исполнится, вы ее на службу Маре поставите.
– Что?! И ты согласилась?
Ведьме стало нехорошо, она дрожащими руками налила себе коньяка и залпом осушила бокал. Я первый раз видела, чтобы она теряла самообладание. Но длилось это недолго – коньяк быстро привел ее в чувство, взгляд прояснился и стал еще колючее. Она налила еще коньяка себе и в мой бокал.
– Давай дальше.
– А дальше я бы вас хотела послушать – Аркадий Львович говорил, что потомков у вас не осталось. Сын Ольги Воротниковой умер при рождении, а у ее сестер детей не было, – констатировала я, сделав приличный глоток для смелости.
– Аркашка не знает ничего.
– Расскажете?
Ведьма позвала официанта и велела принести еще бутылку коньяка, достала сигареты и закурила, предложив мне. Официант оказался на редкость расторопным и перед нами предстала новая бутылка отличного выдержанного напитка. Ведьма продолжила свой рассказ:
– Роды у Ольги сложные были – возраст знаешь ли. Это не шутка – первенца в сорок с лишним рожать. Но вместе с ней рожала еще одна дурочка, у той уже четверо было, за пятым пришла, но тоже что-то пошло не так – умер у нее ребеночек. Я ведь за Ольгой все это время приглядывала. Понимала, что это последняя ниточка нашего рода, ну не могла я все пустить на самотек, поэтому решение пришло мгновенно – поменяла я детей. Хотела, чтоб мальчишка рос в полноценной обычной семье, исправить судьбу своего рода хотела, да видать невозможно это. Нагрешили мы с Аркашей на несколько веков вперед. Я ему ничего не сказала – пусть живет в святом неведении, а то если бы еще он вмешался, пацан точно не выжил бы, а так… Рос он в благополучной семье, образование хорошее получил, наукой занимался, женился, детки пошли, мне казалось, что все, вот оно! Обманула я всех богов! Да не тут-то было – Мара свое возьмет.
– А кто такая Мара?
– А ты что ж, не поняла что ли? – искренне удивилась ведьма.
– Ну то, что она – богиня смерти я знаю, но больше ничего.
– А большего и знать не надо, этим все и сказано. Мара из древних богов, о которых все забыли. Грешки у всех есть, вот и ее упекли поглубже, но это не значит, что этих богов нет. Сидят они в отведенных им местах и ждут своего часа. Вот и мне настал час с ней столкнуться.
– А почему вы о ней знаете, а другие нет?
– Так им понедельников-то сколько?! – рассмеялась ведьма. – Вот возьми моих девчонок в офисе – когда они ведьмами-то стали? Буквально вчера. Развлекаются пока, возможности свои испытывают на парнях да соперницах своих. Что у них на уме-то – так, пакости мелкие, а вот таких, как я, исконных, уже почти не осталось. Разве что в глубинке, подальше от людей. Я с такими же исконными только с двумя и знакома, вот мы втроем Мару и помним, почитаем ее в своих ритуалах. А как иначе? Древних богов забывать нельзя. И тебе не советую. Давай, выпьем за них, – сказала Руфина Львовна, поднимая бокал.
– Руфина Львовна, а это ваше настоящее имя? – решила поинтересоваться я.
– Нет, конечно. Я своего настоящего имени уж и сама не помню, да и не стоит его вспоминать, ни к чему, – махнула она рукой с крупным перстнем на указательном пальце.
– А почему тогда у вас с Аркадием одинаковое отчество? – не унималась я.
– Нам с Аркашей исчезнуть надо было, он какого-то дельца нашел – документы нам новые сделать. Всем сам занимался, я не вмешивалась, мне вообще все равно было, был бы новый паспорт, и все. Так и получилось.
– А вы замужем были?
– Как не быть – была! Каждой девушке хочется замужем побывать. Первый раз меня сосватали в шестнадцать лет, да жених мне не по нраву пришелся – старым он мне казался, тридцать годков ему было. Сопротивлялась я как могла, но отец мой непреклонен был. Сказал, что пойду замуж и перечить отцу не смею, вот тут-то я и решилась в первый раз применить свои способности. Зла я была сильно, зелье, что надо получилось. Отправила я своего жениха к праотцам, облегчение испытала невероятное, а ведь человека умертвила. Все вокруг поохали, да и забыли – люди тогда часто умирали, антибиотиков еще не было. Через два года снова сваты пожаловали, а жених-то старее прежнего, аж сорок лет ему стукнуло, вдовец был, но детей не нажил, богат был, как сам черт. Травить опасно было – заподозрили бы меня. Стала я думать, что мне со всем этим делать, да и решила не противиться отцу. Денег на свадьбу отец не пожалел – платье вручную десять белошвеек шило из кружева да с жемчугами, приданое богатое за меня дал, гуляли несколько дней. Жениха я конечно опоила, чтоб не помнил о брачной ночи ничего, а ничего и не было. Проспал он тогда без памяти три дня, а у меня тогда зазноба была – парень ясноглазый, молодой, но беден был, прямо, как в сказке. Вот с ним я и ночевала эти три ночи. Думала, что лучше я ему достанусь вся целиком, чем этому черту старому. Погоревала я о своей судьбе, да делать нечего – надо было к мужу возвращаться. Жених мой бежать уговаривал, я обещала придумать что-нибудь и пока затаиться. Вернулась я, муж мой, как и должно было, ничего не помнил, но не расстроился, сказал, что у нас вся жизнь впереди. Не знал он, что на ведьме женился, и подумать не мог, что дни его уже сочтены. Прошел медовый месяц, горше которого в моей жизни не было и тут на мое счастье Аркашка объявился. Да не простой он уже был, а такой, каким ты его знаешь, только моложе. Вот мы с ним и убежали в Россию. Мужа своего я лихоманкам отдала – они его с ума и свели, а через год я вдовой стала. На том мои замужества и закончились, а детей мне Бог не дал, в наказание, видимо.
– А как же жених ваш?
– А никак. Спустя два месяца слухи до меня дошли, что отец его женить задумал и что дело это решенное. Невеста сосватана, дело за свадьбой, а он отцу наперекор не пошел – слабым оказался. Поплакала я, да и плюнула, решила, что такой он мне не нужен. Могла бы какую-нибудь напасть наслать, да своих забот было много, а там и забылось все.
– А у вашего брата какая сфера деятельности, если можно так сказать? – снова проявила я любопытство.
– Хм, – усмехнулась ведьма. – Насмешила – сфера деятельности.
Руфина Львовна снова наполнила наши опустевшие бокалы и закурила новую сигарету.
– Аркаша – коллекционер в прямом смысле этого слова, но есть одна заковыка. Провидение подарило ему очень долгую жизнь в обмен на те коллекции, что он собирает. Когда коллекция собрана, он должен явить ее миру, а если припрячет, то расплачивается за это своей жизнью.
– Как это? – вытаращила я удивленные глаза.
– Так это. Он же не просто фантики от конфет собирает, а настоящие произведения искусства, и о них должно стать известно миру, а братец мой жаден бывает до безобразия, вот и выглядит старикашкой, а мог бы быть молодцем из сказки. Исключением только являются семейные драгоценности. Помнишь, наверное, шкатулку, которую помогла ему достать?
– Забудешь такое.
– То-то же.
Так мы с Верховной ведьмой и усидели бутылку коньяка. Она-то бодрячком была, а вот я чувствовала, что провалы в памяти мне почти обеспечены. То ли ее алкоголь не берет, живя столько лет на свете, то ли без колдовства не обошлось. Склоняюсь ко второму варианту. Когда мы вышли из кафе, на летнем небе уже появилась луна – безмолвный свидетель сделок детей ночи. Руфина Львовна назвала водителю мой адрес, и он помчал нас по ночному городу в направлении моего дома. Через несколько минут он затормозил у моего подъезда и любезно открыл мне дверь автомобиля. У меня все кружилось перед глазами, а вслед я услышала голос ведьмы:
– Если захочешь продолжить работать в сфере рекламы – мое предложение в силе, должность моего заместителя вакантна.
– Спасибо, – все, что могла выговорить тогда.
Глава 4
– Да, Хозяюшка, с кем это ты так нарезалась? – поинтересовался домовой.
– Ой, Афанасий Кузьмич, не спрашивай.
– А это тебе расплата. Сильно головушка-то болит?
– Не то слово. Мирон, может, есть у тебя травки какие заговоренные?
– Что-то было, сейчас посмотрю.
– Зря, Мирошка. Головная боль – это наказание божье, иначе спились бы все подчистую.
– Не лютуй, Афанасий Кузьмич, не могла я отказаться.
– Ишь ты, это кто ж такой чести удостоился? – подбоченившись спросил домовой.
– Верховная ведьма, – простонала я от боли.
– Фьють, – присвистнул Афанасий Кузьмич. – Это давно ли ты стала дружбу с такими особами водить?
– Долги отдавала, Афанасий Кузьмич.
– Отдала хоть?
– Отдала, – выдохнула я, увидев в дверях Мирона с чашкой живительного настоя.
Через пару минут настой начал действовать и мне полегчало. Весь день я провела в постели, а к вечеру у меня проснулся просто волчий аппетит.
– Мирон, может, пиццу закажем, а? – спросила я с легкой надеждой.
– Пиццу? Можно, – кивнул мой друг.
Сказано – сделано. Через полчаса раздалась трель дверного звонка – привезли. Мне казалось, что я не ела вечность, пицца была вкусная, горячая, Мирон и Афанасий Кузьмич тоже уплетали за обе щеки.
– Пантелеймон Гаврилович не стал бы такое есть, – проговорил с набитым ртом Мирон.
– Цивилизация, – задумчиво произнес домовой.
– Как бы то ни было, а готовить я сегодня не в состоянии, так что, да здравствуют эти блага цивилизации! – резюмировала я.
Давно у меня подобного состояния не было, и ведь знала, что так будет, а сделать все равно ничего не смогла бы. Чувствую, что мне необходима передышка. Долг отдан – можно в деревню. Как там Пантелеймон Гаврилович с бабкой Агафьей поживают? Надеюсь, что ничего не случилось.
– Мирон, что ты думаешь насчет поездки в деревню?
– А что тут думать – летом в деревне хорошо.
– Ну тогда собирайся.
– Я всегда готов, все мое при мне.
Я же, в отличие от Мирона, решила подготовиться более основательно. Съездила в супермаркет за продуктами, купила гостинцы для Агафьи и местного домового. Рано утром мы тронулись в путь. На дворе стоял конец июля – самая жаркая пора, я была рада вырваться из душного города, тем более, что меня ничего здесь не держит. С работой пока покончено, долг Верховной ведьме отдан, чему я несказанно рада. На душе было спокойно и легко. Мирон всю дорогу болтал о какой-то чепухе, я слушала его вполуха, мечтая о чем-то своем. К обеду были на месте. Деревня встретила нас тишиной, которую нарушал только стрекот кузнечиков и жужжание пчел. Летнее марево манило к воде, к прохладе. Выйдя из машины, я сладко потянулась – спина немного затекла, все-таки полдня за рулем. Мирон вприпрыжку побежал в дом, я же не спеша открыла багажник и стала выгружать вещи. Тут из окна показался Пантелеймон Гаврилович с улыбкой до ушей – рад нас видеть на этот раз домовой. Хороший он у меня, хозяйственный. Все у него правильно, все по полочкам, обо всем он в курсе. Казалось, что нет ничего, о чем бы он не знал в своем хозяйстве. Мне оставалось только завидовать, поскольку я сама постоянно ищу свои вещи по квартире. Мне кажется, что Афанасий Кузьмич и то больше про нахождение моих вещей знает, не то, что я. Даже неудобно как-то, но поделать с собой ничего не могу. Дверь дома радушно распахнулась:
– Здравствуй, Хозяюшка! Проходи, гостям всегда рады! Мирошка, а ну давай чайник ставь для Хозяйки! – шугнул Мирона домовой.
– А я тоже гость! – хорохорился мой помощник.
– Какой ты гость! Жаль половики чистые, а то б заставил сейчас трясти!
Мирон испугался своей участи и поспешил выполнить поручение домового. Я с улыбкой наблюдала за этой суетой.
– Пантелеймон Гаврилович, ну как ты тут поживаешь? Держи гостинцы из города.
– Ух ты! Гостинцы! Вот спасибо! А мы тут хорошо поживаем, у нас в Полозово все спокойно, не то, что в Большом Логе.
– А что в Большом Логе случилось?
– Ой, тьфу-тьфу, – поплевал домовой через левое плечо. – Не дай бог такому случиться.
– Расскажешь?
– Сначала гостей нужно накормить, напоить…
– Ты еще скажи, что в баньке попарить.
– А что? И в баньке можно. У нас-то бани нет, но у Агафьи баня хороша, она с удовольствием ее для тебя истопит.
– Ладно, я пошутила. Баньку попозже посетим.
От радости встречи мы закатили пир на весь мир. Пантелеймон Гаврилович был очень доволен оказанным ему вниманием и всячески за мной ухаживал – то варенье подвинет поближе, то чаю подольет в чашку.
– Ну рассказывай уже, Пантелеймон Гаврилович, не терпится узнать, что же в Большом Логе произошло.
Домовой прямо с лица спал, глубоко вздохнул и отодвинул чашку с чаем.
– А чего тут скажешь. Мужики там вешаться начали. За последний месяц уже четвертый – это считай по мужику в неделю. Этак дальше пойдет – вся деревня вымрет.
– А почему это происходит?
– Разные мысли есть. Старухи про проклятие какое говорят, а молодежь говорит, что пьянка виновата – все мужики с пьяных глаз в петлю полезли.
– Но ведь раньше такого не было?
– Так часто нет, не было. За все время может раза два кто и вешался, а чтоб так часто… Нет, не припомню.
– А Агафья что говорит?
– А что Агафья? Она – знахарка. К ней бабы конечно приходили посоветоваться, но она сказала, что тут ведьма нужна, так как неспроста это происходит, а ведьму-то где взять? Разве к Оксанке с Маринкой обратиться, так бабы их пуще огня боятся.
– Вот так дела. А может, я чем смогу помочь?
– Может и сможешь. Ты к Агафье сходи, она дельный совет даст.
Так я и сделала. Собрала гостинцы, что для нее из города привезла и пошла к Агафье. У калитки меня встретил Пират – верный четвероногий охранник. Увидев меня, он приветливо завилял хвостом, за что получил от меня угощение. Из окна выглянула хозяйка.
– Баба Агафья, это я – Светлана.
Она радостно помахала мне и поспешила открыть дверь.
– А я думаю, кого это Пират тут привечает. Обычно он зальется лаем, не остановишь. Ты к нам на побывку что ли?
– Да, в городе жара стоит, вот я и решила, что в деревне сейчас лучше, да и домового проведать надо.
– Это ты молодец. Давай, проходи в дом, а то и в самом деле – жарища.
У Агафьи в доме все было по-прежнему, с тех пор как я у нее была в прошлый раз. Гостинцы она приняла с радостью, начала меня потчевать окрошкой. Я конечно была уже сыта, да отказываться было неудобно. А окрошка очень вкусная была.
– Баба Агафья, а можно вас кое о чем спросить?
– Спрашивай, я уж вижу, что тебе не терпится что-то узнать, – усмехнулась Агафья.
– Мне тут домовой мой поведал о неприятностях в Большом Логе.
– Это про мужиков что ли повешенных?
– О них.
– Да, есть такая проблема, но как ее решить пока не знает никто.
– А вы что думаете?
– Думаю, что правы старики – проклятием там попахивает. Старая история.
– Расскажете?
– Расскажу. Пойдем на воздух – в тенечке посидим.
– А пойдемте к нам. Я на веранде стол накрою, самовар Пантелеймон Гаврилович поставит.
– Ну пойдем.
На веранде тут же был установлен стол, накрытый красивой льняной скатертью – домовой достал из своих закромов, видать Марфы. Самовар уютно пыхтел, по саду летали пчелы и бабочки. Вместо заварки Пантелеймон Гаврилович собрал смородиновый и малиновый лист, добавил немного мяты и мелисы – чай получился отменный. Мирон фыркал от удовольствия, Агафья посмеивалась, глядя на него. После двух бокалов чая Агафья начала свой рассказ.
– Раньше Большой Лог большой деревней был, богатой, места там красивые. Решил там поселиться купец один, Фрол Захарьев, видала, наверное, большой дом на пригорке?
– Видела, – подтвердила я.
– Вот с этим домом и связана одна нехорошая история. Началась она еще до революции. В больших-то городах уже неспокойно было, а в деревнях тихо, вот и потянулись люди в такие места, кто добро свое спасать, кто семьи. Приехал этот купец в Большой Лог, на постой встал к мельнику Архипу Зотову и начал выбирать место для строительства дома. Сразу ему понравилось это место на пригорке, стройка началась незамедлительно, рабочих из города нанял, жили они при стройке, пока лето было, а зимой на постой просились. У мельника того дочка была, красавица Настасья, она-то и приглянулась Фролу. Решил он незамедлительно посвататься, сам Фрол вдовец был, сыновья взрослые, у них свои семьи. А чего ему здоровому мужику бобылем жить? Но отказала ему Настасья, так как жених у нее был, небогатый парень, но работящий из местных. Все у них ладно было, а тут Фрол. Уперся он рогом, хочу Настасью в жены и все тут, мельник только руками развел – не буду, говорит, неволить единственную любимую дочь. Фрол отказов не принимал – суровый мужик был. Все-равно будет по-моему, – пригрозил он Настасье. – Или моей будешь, или ничьей. Архип уж как только не уговаривал дочь свою, а Настасья припугнула отца, что если выдаст ее за Фрола, то она повесится, он и отступился. Потом Фрола стал уговаривать, даже откупиться пробовал, но тот тоже на своем стоял.
– Да у вас тут мексиканские страсти бушевали, – удивлялась я истории Агафьи.
– А что же мы хуже мексиканцев что ли? – возмутился Пантелеймон Гаврилович, потягивая чай из блюдца.
– А что дальше было? – проявил интерес Мирон.
– А ничего хорошего. Дом рос на глазах, Настасья замуж за Фрола идти отказывалась. А в один день пропала она, как в воду канула. Уж и лес прочесали всей деревней и в речку ныряли – нигде ее не было. Архип к Фролу с вилами пошел – худое задумал, насилу их разняли. А Настасью так и не нашли. Погоревали родители, да что тут поделаешь-то? Фрол дом свой достроил, а через год женился на дочери местного печника, Матрена красавицей не была, но зато не строптива и хозяйственна. Жили они богато, но Матрена Фролом часто бита бывала, но что тут скажешь – бьет, значит любит, так и мыкались. А Фрол как выпьет, в зверя превращался и часто Матрену Настасьей величал. Детей им бог не дал – из-за того, что Фрол рукоприкладством занимался, у Матрены выкидыш за выкидышем были. А через десять лет он опять овдовел, у Матрены срок большой был, а пьяный Фрол ее с лестницы спустил, умирала она тяжело, а через три дня преставилась. Сам Фрол в запой страшный ушел, да через месяц и нашли его повешенным в собственном сарае, видать, черти забрали.
