Czytaj książkę: «Утудус. Книга 2/1. Земля 18. Часть 1. Начало»

Атман Флек

Czcionka:

Благодарности:

Дмитрий Михайлович Иванов

ISBN 978-5-0062-1340-1 (т. 1)

ISBN 978-5-0062-1341-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Утудус
КНИГА 2. Земля 18

Часть 1. Прошлое

Посередине Дзи
Зима была бессменна,
И неподвижно
Замер центр вселенной.
С движеньем
Животворного начала
Явленье жизни
Вэй знаменовало.
У Чен-Энь. Путешествие на запад

Глава 1. Время до разума. Земля

Белая звезда, именуемая Солнцем, уже несколько миллиардов лет посылает свои лучи на поверхность одной удивительной планеты. Она была сформирована с точностью объема и расстояния от материнской звезды, ее движение по своей орбите и вращение по своей оси были геометрически рассчитаны многочисленными событиями от катастрофического столкновения с планетой Тейя, которое впоследствии привело к увеличению вращения Земли и сформировало спутник, именуемый Луной. Ее гравитационное притяжение стабилизирует вращение для создания жизни.

Затвердевает поверхность планеты, и появляются океаны, по берегам образовывается химический состав сульфида железа, который, в свою очередь, побуждает появление саморазвивающихся молекул РНК.

Первый штрих на этой картине уже нанесен, скоро он наполняется множеством всеобъемлющих мазков с огромной световой гаммой и формами в виде растений и многоклеточных животных, появляющихся от себе подобных, живущих в одном моменте, движимых несколькими инстинктами, которые побуждают их выживать и приносить потомство в этих сложных условиях.

И вот солнечный луч, упавший на существо, которое замерло, будто застыл на нем. Высунув голову из-под воды, оно наблюдает за новым миром, оно и его сородичи уже делали это и раньше. Но теперь оно не отрывает взгляда от этого серого расплывчатого места, где его дыхательные органы эволюция уже приспособила под новую среду. Движение объектов формирует более четкую картину, вырисовывая сливающиеся между собой линии. И вот шаг за шагом четырех конечностей выносят существо на сушу, где сама твердая поверхность контактирует с лучами, которые прогревают его холодное тело, а влага с поверхности его кожи впервые испаряется. Веки периодически закрываются от яркого света, и то тепло, что послано свыше, создает новый комфорт для существования здесь. Скоро множество сородичей существа выходят на поверхность и постепенно осваивают ее, углубляясь все дальше от родной стихии.

Эти маленькие боязливые шаги, прокладываемые в направлении еще нестабильной тверди молодой планеты, что несет вымирание в девонском периоде многочисленной уже сформировавшейся флоры и фауны. Но это всего лишь маленький виток спирали жизни в цикличности эр. За ним следует новое развитие, старое заменяется новым, более продуктивным и более приспособленными видами. Насекомые воспарили в воздух, растения заполнили и озеленили континенты, насыщая планету кислородом, где многие виды животных достигли колоссальных размеров; сотрясая землю, они поедали эти растения, которые устремлялись высоко ввысь, создавая густые леса. Одни из-за своей массы находились в воде, чтобы облегчить свои тела, другие двигались с большой скоростью между деревьями, ловя насекомых, а третьи царили на вершине пищевой пирамиды. Это была эра исполинов, они расправляли свои перепончатые крылья, неся на свою добычу пугающую тень. Хищники обрели совершенную форму в водной стихии, где мускулистое тело и острые зубы наводили ужас на их жертв, а иммунитет, выработанный миллионами лет, станет ключевым фактором в их выживаемости среди грядущих эр, где эти существа обретут пугающую славу убийц.

Прячась в густом лесу, скрытное существо, покрытое мелким мехом, остановилось возле образовавшейся в канавке лужицы около корней большого дерева. Существо многократно пробегало здесь, но в этот момент его что-то привлекло. Посмотрев в отражение водной глади, оно увидело ТО, что врезалось серым нечетким изображением в ее видения и остановило вечно возбужденное тело на мгновение, успокоив его страхи и голод. Оно живо, оно дышит и слышит, чувствуя приближение его конца.

Одним движением быстрый ящер с вытянутой пастью, усеянной множеством зубов, схватил это существо. Трехпалый след от хищного динозавра заполнила вода из той самой канавки у большого дерева.

Много перевоплощений, от колонии социальных насекомых до огромного хищного ящера, сотрясавшего землю и наводившего страх на все живое вокруг, происходило от вида к виду, погружаясь в их тела.

Он был стар, последняя его битва произошла в папоротниковом лесу, который он знал как свой дом и место для охоты, когда-то он был царем этого леса. Он встречал на своем смертоносном пути множество самок, которые приумножали его конкурентов. Так однажды в этом лесу появился молодой и сильный ящер, один из его потомков, который сверг царя с его же престола, став полноправным правителем этого леса.

Старый зверь был ранен, и по его крепкой ноге сочилась кровь, с трудом дающиеся шаги оставляли за собой окровавленные следы. Множество попыток утолить свой голод не увенчались успехом: добыча теперь была намного быстрее и сильнее, а боль на его конечности не утихала, и слабость все сильнее и сильнее давила на грузное истощенное тело. Пройдя большое расстояние по зеленой долине, ящер увидел каменистый холм, возвышающийся посреди нее.

На самой его вершине светился яркий силуэт небесного диска. Он медленно, как по чьему-то зову, начал карабкаться вверх, чтобы достичь своего света. Многократно падая на острые камни, он, вставая, продолжал подниматься, пока не оказался на самой вершине этого холма. Но этот диск теперь был над ним, и достать его было уже невозможно.

Позади в небе гигантский объект с грохотом пронзил озоновый слой Земли, проносясь прямо над зеленой долиной. Ящер, распрямившись, чувствовал необычайный для его вида покой, царивший во всем его теле, он будто снимал с себя тяжелое бремя. Удар небесного тела о землю был колоссальным; вспышка озарила всё пространство вокруг; тысячи громов волной прокатились, оглушая зверя. А следом стена поднявшегося грунта от разрастающейся яркой сферы, поднимающейся из-под земли, снесла все живое своим огнем, заточив этих исполинов в слои каменной породы.

***

Планета была покрыта снегом и льдом, а темные тучи пыли в атмосфере долгое время не пропускали солнечные лучи, и последние следы некогда царивших на земле животных покрывались снегом. Планета меняла свой облик, рептилиям больше не было места на ней; лишь мелкие пушистые зверьки, прячущиеся в своих норках, питаясь зернами растений и яйцами некогда живущих здесь ящеров, приспособились к новой жизни на Земле, которая уже формировалась под зарождающиеся виды растений и животных. Они – былые неприметные тени, которые дадут очередной виток существования кайнозойской эры.

Существа, что питали своих детенышей материнским молоком, получили шанс развития; это было время ренессанса млекопитающих животных. Появлялись всё новые виды травоядных, с костяными отростками и внушительными размерами. Верхушкам деревьев уже было не спрятать от них свои сочные листья.

По спине самки индрикотерия пробежали лучи солнца, согревая ее толстую кожу. В ней недавно сформировался эмбрион детеныша, который ей предстоит носить около трех лет. Он будет получать питательные вещества от своей матери до того самого дня, когда его мир неизбежно поменяется и он выйдет на свет. Окутанный влажной плацентой, еще совсем несмышленый и напуганный, он инстинктивно ищет сосок своей матери. Когда ее нет, он прячется от множества хищников в сухом кустарнике, с нетерпением ожидая ее возвращения. Она – это всё, что у него есть в этом непредсказуемом и пугающем мире, где каждое движение теней внушает страх.

Однажды по пути к своему стаду он замешкался, рассматривая маленькую ящерицу, которая, распластавшись, грелась на солнце. Приближение некоего существа напугало ее, и она, махнув своим хвостом, скрылась среди камней. На детеныша бежал темно-серый зверь, на его шкуре виднелись черные полосы, он был свиреп и быстр. Детеныш инстинктивно замер. Но зверь уже обозначил свою цель и неумолимо приближался к ней. Резкий удар своей толстой шеей, и мать отбросила хищника в сторону и встала между ним и своим детенышем. Эндрюсарх, снова вскочив на ноги и отряхнувшись от пыли, опять бросился на детеныша, но не успел к нему приблизиться, как получил еще один удар от крупного самца индрикотерия. На этот раз хищник, хромая, удалился без своей добычи. Детеныш наблюдал, как большие сородичи обнюхивают его, принимая в свое стадо.

Он уже не имел естественных врагов, которые когда-то кружили вокруг него, чтобы им полакомиться. Его размеры тела стали его крепостью. Во время брачного периода он сам был зверем, которого боялись все. Его стадо увеличилось, и уже среди его сородичей бегали маленькие детеныши, поднимая красную песчаную пыль под ногами. Однажды он со своим стадом пересекал невысокое ущелье в поисках нового водоема и столь важной питательной растительности. Старая заводь давно высохла, и растения вокруг нее превратились в острые колючие ветки. Где-то вдали виднелись горы, укрываемые снежными вершинами. Стадо медленно шло по узкой тропе вниз. Он оступился, и его тяжелое тело покатилось по ущелью, собирая за собой песок и камни, пока его не остановил большой валун, сломавший ему заднюю ногу.

Яркое светило уже давно скрылось за горами, а большое животное все еще лежало на дне ущелья. Его сородичи скрылись из виду, тропа, извиваясь, исчезала за одним из холмов; они оставили его одного. Он попытался встать, но острая боль не дала ему сделать этого. Прошло еще несколько дней, и, поняв приближение своей участи, животное, собравшись с силами, поднялось. Волоча за собой сломанную ногу, оно направилось к бурлящей реке, что шумела всё это время неподалеку. Подойдя к этому потоку воды, оно нагнулось, жадно глотая ее. Оно подняло свою большую голову над водой, где окруженная круглыми камнями впадина образовала мерцающую от солнца канавку, в отражении которой виднелись плывущие облака и верхушки заснеженных гор. А возвышающееся над лужицей животное замерло, всматриваясь в самого себя.

***

Очередное изменение климата, и мир застыл в глобальном оледенении перед чем-то новым, что должно изменить саму суть покоя планеты при воздействии солнечных лучей и таяния льдов.

Ее энергия ищет саму себя, цепляясь за ветви дерева и прячась от опасных хищников, что бродят повсюду. Создание, жующее горькие, но питательные плоды, всматривается в равнину, что ведет к высоким деревьям, где можно укрыться и найти пропитание, но сама долина таит в себе большую опасность и преодоление ее внушает большой страх. Всё больше пробуждающееся желание не останавливает существо с длинными передними конечностями и пятью пальцами на них. Его тело покрыто мехом, оно с осторожностью касается ногами земли и быстрым рывком устремляется по равнине к своей новой цели. При беге оно то и дело опирается на свои передние конечности, периодически распрямляясь; оно чувствует более удобное для себя положение. Лес совсем рядом, но неожиданно из него выходит огромная кошка с клыками, как пики далеких скал, что оно наблюдало с самого детства далеко через саванну. Оно припало к земле и замерло в сухой выжженной траве; возможно, это последние лучи солнца, что оно увидит.

Зверь медленно прохаживался вдоль леса, внюхиваясь в потоки воздуха, что кружили по саванне и смешивали в себе разнообразие различных запахов. Плавные движения его лап были такими тихими, что даже хруст сухих веток был еле слышим. Оно уже видит его мощное, мускулистое с ярким окрасом меха тело; он остановился возле него и застыл, всматриваясь во что-то. Его дыхание почти прекратилось, но стук внутри него неугомонно усиливался, выдавая страх, что звучал, как при диком крике среди скал. Что-то резко сорвалось со стороны, и изящное существо с длинными отростками на голове буквально прыгнуло над ним; хищник тут же сбил бедолагу прямо на лету, вцепившись ему в горло и придавив к земле. Оно еще долго лежало, еле дыша, прислушиваясь к рыку зверя, что поедал свою добычу. Яркий диск уже окрасил перистые облака, что тянулись по всему горизонту, в алый цвет, которым покрылась земля рядом с ним. Зверь, вылизав свою окровавленную шкуру, медленно побрел по равнине, покидая место охоты и оставляя остатки своей добычи кружащим над ней падальщикам. Оно с осторожностью подняло голову и привстало. Оглядевшись, синхронно передвигая своими конечностями, оно ползком добралось до леса. Забравшись на первое дерево, что возвышалось над равниной, оно еще раз окинуло ее взглядом. Отведав такой же горький плод, оно погрузилась в сон.

Она лежала на спине, смотря на голубое небо, по которому то и дело плыли облака и проносились мелкие песчинки, кружась над ней, создавая маленькие вихри. Почва в ее ладонях ссыпается вниз, подхваченная порывом ветра, уносящимся куда-то на равнину. Она, подхваченная этим же потоком, устремляется за ним, наблюдая, как ее тело отдаляется от земли и она устремляется все выше и выше; равнина становится с ладонь, и вырисовываются силуэты лесов, а каменистые холмы, переходящие в горный хребет, напоминают растрескавшуюся в период засухи почву. Само пространство меняется, и земля уже имеет форму диска, что освещает ее. Красота завораживает, а голубые оттенки и окутывающие сферу циклоны, что движутся по спирали, закручиваясь к самому центру, создают впечатление нереальности. И вот земля уже помещается в ее ладонь, которую она с умилением приложило к ее краям, а множество других светил, мерцая, отражаются в ее взгляде. Неожиданно огромная кошка с открытой пастью и большими белыми клыками бросается на нее.

Она быстро проснулась от испуга, крепко сжимая ветки, которые держали ее во время сна. Посмотрела наверх, где мерцали миллиарды светящихся точек. Чувство постоянного страха стало каким-то неестественным, как будто его и не было вовсе. Вереница будоражащих мыслей уносила ее назад, в те времена, когда она была совсем маленькой, со своим племенем, которое погибло от рук таких же, как она. Ей тогда удалось спрятаться, и с тех пор она бродит по этой долине одна в поисках пищи и высоких деревьев, что укрывали ее. А сейчас пробудился неистовый поток желания обрести нечто новое, доселе неизвестное ей, познать ТО, что было в ней самой и во всем этом творении, что простиралось вокруг нее. Она долго не могла уснуть, и лишь шуршание веток и далекий крик зверя снова размыкал ее веки.

Утром на том самом месте, где зверь убил свою жертву, она увидела с дерева себе подобного, он обгладывал остатки мяса с костей животного. Он был так же приземист, и от него шел будоражащий ее запах. В какой-то момент рык зверя спугнул незнакомца, и тот скрылся в пожелтевшем лесу с костью в руках.

Прошло несколько восходов светящегося диска, и всё это время между голодом и страхом появлялся этот необузданный поток, что рвался из нее. Однажды, как это уже было в ее жизни, со стороны высоких гор двигались черные тучи – предвестники нескончаемой воды, ярких вспышек и грозного звука в небе, что пугал ее сильнее всего. Остатки кислого плода она скинула вниз с дерева, наблюдая, как тяжелые тучи сгущаются над ее головой и яркие вспышки в горах освещают эту долину в ночном небе. Пролетающий через нее, как сильный поток ветра, звук вызывал в ней дрожь. Она прикрывала свои уши, прижимаясь к толстым сучьям изголодавшегося по влаге дерева. И снова новая яркая вспышка молнии разрезала небо на сотни частей, ударяясь о землю неподалеку от нее, и в это же мгновение страшный грохот сотряс землю, так что она упала с дерева.

Очнувшись, она почувствовала первые капли воды, падающие на ее лик и скатывающиеся с него вниз, на землю. С увеличением дождя, который стал сплошной стеной, она смотрела на эти изгибающиеся линии воды, идущие от небес. Она увидела зарево, что освещало лес, и почувствовала запах горящего дерева, что тянулся пеленой по кронам деревьев. Привстав, она посмотрела еще раз в сторону этого необычного света, что когда-то пугал ее племя. Но в этот раз она пошла к нему, и шаг ее становился все быстрее и быстрее, пока не перешел в бег, как будто ее что-то подстегивало. Она неоднократно спотыкалась о мокрые сучья и корни деревьев, но, вставая, продолжала бежать, пока лес не расступился и перед ней не оказалась открытая широкая поляна. В ее центре, объятое огнем, полыхало дерево, оно озаряло лес, что был расположен вокруг этого необычного места. Дерево потрескивало, а падающие на него капли дождя превращались в пар, который поднимался, как облако, вверх. Само дерево, казалось, и было тем неутомимым огнем, пугающим всё живое вокруг; его ветви были языками пламени, что врезаются во тьму, а сыплющиеся искры разносит ветер, пока их не накроет другая стихия. Она, завороженная этим зрелищем, посмотрела вниз, где под ее ногами лежал красный плод, что она никогда не видела и не чувствовала его запаха, но он был ее неистовым желанием. Она почувствовала, как по ее ногам течет кровь, и это было не от ран, что она получала раньше, это было само естество. Начавшийся новый репродуктивный цикл ее вида менял ее. Две яркие искорки приближались к ней, вырисовывая силуэт большого существа, который плавно двигался, переставляя свои лапы. Зверь, что страшил ее и убил то несчастное животное, был совсем рядом, но она больше не боялась его, а лишь наблюдала за ним. Он подошел вплотную, обнюхивая ее; у него была крупная голова с большими торчащими клыками, которые отражали огонь, исходящий от горящего дерева. Зверь лишь потерся о ее бедра и, огибая ее, медленно подошел к лежащему на земле плоду и лег рядом с ним. Взяв его, она, не в силах противостоять этому вожделению, вкусила сладкий плод, и его сладкий сок разлился по ее телу, просачиваясь в каждую клетку ее организма, наполняя его нескончаемым светом, что несет в себе вселенная. Ее волосяной покров облетел с порывом ветра, ноги стали длиннее, бедра округлились, а волосы на ее голове стали гладкими, прямыми, как падающая вода. Разум проснулся вместе с «Я»; древо, что стояло напротив создания, обрело свечение торсионной формы с закручивающимися в бесконечности, умирающими и возрождающимися энергиями.

Он чувствовал ее запах и бежал к горящему дереву – тот самый, кого она видела у леса обгладывающим кости. Он неистово закричал, поднимая вверх руки, пытаясь что-то исправить, но мгновение прошлого возвело высокую стену, что замыкается в каждом разумном существе. Он видел ее красоту и не мог ничего с собой поделать; упав на колени, обливаемый дождем, он смотрел с вожделением на ту, что теперь была недоступна. Лишь зверь прохаживался рядом, поблескивая своей мокрой темной шкурой. Подобрав откушенный плод, он жадно стал его поедать, и лишь гром, как волна, пронесся по долине, сотрясая землю.

Два существа растворялись в энергии тора; обретя познание, они смотрели друг на друга, обуянные страстью и окутанные новым неукротимым страхом потери дикой чистоты.

Глава 2. Междуречье

О все видавшем до края мира,
О познавшем моря, перешедшем все горы,
О врагов покорившем вместе с другом,
О постигшем премудрость, о все проницавшем…
Эпос о Гильгамеше. Таблица 1

Мое появление было как яркая вспышка, что принесло небо. Я не помнил ничего кроме величественных гор, что вечно возвышались надо мной. Когда я поднимался на них, с вершины я видел зеленый лес, за которым у притока великой реки зажигались огни и клубился дым. Для меня это место было запретом, что тяжелыми ставнями заграждал мне путь.

Лежа на мягкой травяной подстилке, я пытался вглядеться в яркое солнце, что слепило меня. Но скоро я привык к его свету и мои зрачки сузились до крохотной точки; светило, переливаясь, играло своими лучами на моей ладони. Мой покой что-то нарушило, и мелкие камешки посыпались мне на лицо. Обернувшись, я увидел быстрого оленя, что промчался от меня вниз по склону. Я тут же устремился за ним, обегая низкорослые деревца, что были мне по пояс, и перепрыгивая через круглые валуны, встречающиеся у меня на пути. В несколько прыжков я взобрался на большое дерево, что свисало над большим ущельем, и, перецепляясь по его сучьям, перепрыгнул на соседнее, соскочил вниз и оказался возле большого притока реки. Скоро прибежал и олень. Увидев меня, он приостановился и, фыркнув, постучал своим копытом о камни; звук из его гортани был как рык льва.

– Я понимаю тебя, что моя хитрость снова превзошла тебя в скорости.

Подойдя к небольшому животному, я приобнял его, и оно потерлось своими рогами о мою руку, с уважением помахав головой. Испив воды, я играючи обрызгал своего друга, а тот в отместку, зайдя в воду, начал стучать по воде копытами, обдавая меня сверху донизу водой. Мой громкий смех отражался эхом, проносясь по ущелью, быстро растворяясь в лесу среди деревьев. Мне нравились его обитатели. Птицы, что пели мне красивые песни по утрам и не давали мне выспаться; семейство быстроногих крохотных пушистых зверьков, что вечно прятались в норах между корнями; бурый громила с крепкими лапами, который их распугивал, лазая на дерево за медом, а потом убегал от роя пчел, что гнали вора до самой реки. Они были моими маленькими друзьями, с которыми я делил эту воду, этот лес и эти горы. Однажды, когда солнце было в зените, я услышал топот, идущий со стороны большой долины с севера. Я вскарабкался на один из каменистых пригорков и увидел давних друзей, что приходят сюда с появления большой воды, которая растекается по своей пойме. Это были животные даже больше для меня, что шли с севера в поисках пищи. Их тела были покрыты густой шерстью, они медленно двигались в сторону зеленых пастбищ.

Я встал на их пути, приблизившись к вожаку, и тот остановился передо мной. Его бивни были закручены в несколько витков, он прикоснулся ко мне своим хоботом. Посмотрев на меня, он протяжно затрубил свою песнь; я поклонился, приветствуя их. Стадо побрело дальше, поднимая клубы пыли, а я еще долго наблюдал, как черные спины гигантов скрываются за холмами.

В лесу я часто находил ловушки для животных и ломал их – силки-то были уготованы для моих друзей. Кто-то постоянно развешивал их повсюду, и выкопанные ямы с острыми кольями, что были вбиты на дне, периодически появлялись на моем пути. Но однажды меня разбудило не пение птиц, а крик оленя, и это был голос отчаяния и боли. Я рванул в сторону исходящего звука, где опушка леса примыкала к низовью реки. Приблизившись, я увидел маленького мулу (человека) в шерстяной набедренной повязке, что стоял возле ямы с длинным копьем в руках. Увидев меня, он опешил и отшагнул в сторону.

– О боги, ты кто? – пятясь назад, пробормотал он испуганно.

С трудом разобрав звучание, что исходило из его рта, я приблизился к яме и увидел своего окровавленного друга. Он склонил голову, упершись рогами в один из острых кольев, что пронзили его тело; его дыхание было редким, а движения почти не было, лишь тихий клекот из его горла. От увиденного я пришел в ярость и, взяв первый попавшийся камень, запустил его над человеком. Глыба угодила в дерево, что стояло с ним рядом; от удара дерево сломалось, куски древесины разлетелись в стороны. Споткнувшись, человек упал; перекатившись, он на четвереньках, бросив свое копье, скрылся в гуще леса. Я аккуратно поднял оленя. Когда я вынимал из него колья, он взревел от боли. Взвалив его хрупкое тело себе на плечи, я побежал изо всех сил к источнику жизни, что находился в глубине леса и всегда помогал мне, когда я испытывал сильную боль внутри или от ран; он неоднократно спасал и моих друзей, что приходили к нему лечиться. Я чувствовал его слабое дыхание на своей шее, теплая кровь текла по моему телу, окрашивая меня в ярко-красный цвет. Проблески солнечных лучей сопровождали меня, прорываясь сквозь листья надо мной. Прибежав к источнику, от которого сорвалась стайка маленьких птиц, испугавшихся моего появления, я остановился, набирая полной грудью воздух. Древнее окаменевшее дерево, что когда-то раскололи боги своей палицей и пробили землю, изъяв оттуда живительную влагу. Я медленно опустил его в воду. Он больше не ревел, как прежде; прохлада воды успокоила его боль, а каменистая канавка воды окрасилась алым цветом, и поток, что стекал вниз, уносил ее вглубь леса, питая корни величественных деревьев, которые будто бы притихли в этот момент, прислушиваясь к нам. Я еще раз взглянул на животное – его глаза застыли, покрывшись холодной пеленой смерти. Что-то сжало меня, как невидимая боль от поражения копьем, а застывшая на моем теле кровь, потрескавшись, давила меня все сильнее.

Долгие ночи напролет я не спал и бродил по лесу. Мои мысли превратились в вереницу нескончаемых вариаций событий и воспоминаний. Я почти не ел, обходясь лишь несколькими глотками воды из источника. Я был как в прострации, я потерял реальность, и мне казалось, что этого мира вовсе нет и быть не могло. Лежа под кронами деревьев, я чувствовал, как каждая травинка касается моего тела; ручей, что шел от источника, огибал меня, как река обтекает гору. Я умывал свое лицо, и отражение менялось: волосы на моем лице стали реже, контуры лица преобразились, стали более отчетливо видны. Снова набрав в ладони воды, я увидел окровавленное лицо человека, что смотрел на меня.

– О боги, кто ты?

Отпрянув, обуянный страхом, назад, я упал, споткнувшись о ветку. А когда снова открыл глаза, передо мной было закручивающееся свечение, что шло от окаменевшего дерева. Эта энергия втягивала в себя тьму земли и, пропуская ее через свое сферическое ядро, поднимала энергию вверх и становилась ярче. В этом мне предстал силуэт необычайной красоты, с изящным телом и длинными черными волосами, по которым свет разливался, словно ручей, бегущий по склону утеса. Она, запрокинув голову, засмеялась надо мной. Я протянул дрожащую окровавленную руку к ней, и свет наполнил меня, погрузив во тьму.

Проснувшись, я почувствовал, как щебетание маленькой птахи у меня над ухом щекочет мой слух. А тоска, что будоражила меня, начала растворяться с увиденным сном. Что-то поменялось, и я понял: эти перемены во мне, и они зовут меня к дальнейшему пути. Направившись снова к источнику, я больше не боялся того прошлого, что пронзило меня острой пикой. Приблизившись к нему, я остановился, увидев прекрасное создание из своих снов. Она в естественном виде своей наготы обливалась прозрачной водой, и эти потоки бежали ручьями вниз по ее черным как ночь волосам, по ее шелковистой коже, огибая окружность бедра, и устремлялись вниз по длинным ногам, впадая снова в узкий ручей. Спрятавшись за молодым финиковым деревцем, я не мог пошевелиться, и даже мое дыхание остановилось на затянувшемся вздохе, будто я боялся спугнуть это мгновение, которое было так зыбко. Мои чувства обострились, и, казалось, вся моя жизненная сила сконцентрировалась в нижней части моего тела, и остановить это я уже никак не мог. Я шагнул навстречу своей погибели, своей страсти и своему инстинкту, что так яростно рвался наружу. Она обернулась и, испугавшись меня, громко взвизгнула, прикрываясь белой туникой.

Я поставил перед собой руки, успокаивая ее, и замер.

– Ты давно за мной следишь? – спросила она, прижав свою одежду к телу.

Я понимал ее, но говорить по-человечьи не мог и лишь помахал ей головой в знак отрицания.

– Тебя же зовут Энкиду. Ты живешь здесь, в лесу? – Успокоившись, она распустила свои волосы, которые прилипли к ее загорелым плечам, словно крылья ворона.

Я кивнул головой, не в силах даже пошевелиться.

– Меня зовут Шамхад, я из города Урука, что обнесен великой стеной. Он очень красив, его построили мы, объединившись племенами, кочевавшими в устьях двух рек.

Она, нагнувшись, вытирала свои ноги, изящно вытягивая носки вперед. Мне казалось, что я врасту корнями в это место и застыну, как вековые деревья, наблюдая за одним и тем же образом множество дней и ночей. Она подошла ко мне и взяла за руку. От ее прикосновения пробежала волна, что затронула каждую мою клетку. Потянув меня за собой, она пошла по узкой, выстеленной множеством маленьких белых цветов тропинке. Я не помню, как долго мы прогуливались по лесу и вышли к вершинам гор, но это время остановилось, как будто его и не было вовсе. Она говорила о городе людей; о том, как они от кочевого образа жизни перешли к оседлому пребыванию; о посевах различных растительных культур, что приносят хороший урожай, и о землях, насыщающихся от разлива реки. Я с умилением слушал ее, смотря на каждый ее шаг. Она не спеша ступала по каменистой тропе своими белыми карбатинами. Мы не заметили, как наступила ночь и солнце сменилось месяцем, что повис над землей, как рог горного барана. Я показал ей свои места, где я подолгу проводил время, общаясь с животными и птицами; рассказал о гигантах, что проходят здесь с разливом рек, изображая ей рисунки на камне, освещаемом луной. Я был так воодушевлен перед ней, что был готов свернуть для нее эти горы, которые возвышались над нами. Она достала камень темного цвета и ударила им по лезвию своего ножа, выбив после нескольких попыток искру, что подожгла волокнистую мелкую траву. Маленький огонек перерос в изгибающееся пламя, и я отшагнул в сторону – огонь для меня был страхом, поедающим все живое в лесу.

– Не бойся его, теперь он наш союзник, живущий в каждом очаге человека.

Она засмеялась, и ее звонкий смех пронесся по горам, отражаясь в них, словно звенящий гром. Огонь озарил пещеру, в которой я часто укрывался. На ее стенах было множество рисунков, что впоследствии покрывали каменные своды. В них я изображал себя и моих друзей, лес, эти горы и мои переживания во множестве событий. Я показал на один из рисунков, где диск солнца находился посередине большой горы и был луч, что направлялся в лес к окаменевшему дереву, где появился источник, у которого мы встретились.

Шамхад плавно водила своим острым ножом по моей шее, аккуратно обривая мою бороду, периодически смачивая нож в пенистом отваре, стоящем у огня. Я настолько ей доверился, что был готов принять смерть от ее рук. Она вычесала мои волнистые волосы, которые обрели цвет темной бегущей волны, растекающейся по моим плечам.

– Ты очень талантлив, я теперь понимаю твою сущность. Нескончаемая любовь простирается из-под покрова зверя, обличая его незримой красотой.

Она положила свою ладонь мне на грудь и притянула меня к себе. Огонь стал разгораться еще больше, как наша страсть вырывалась из этой пещеры и пронеслась по всему горному хребту, долине и лесу, устремляясь от источника к звездам.