Czytaj książkę: «Обманутая тобой»
Справка от автора
Альтернативная Россия
В 1710 году началась русско-турецкая война, которая в альтернативном мире продлилась шестьдесят четыре года. Победу одержала Османская империя с заключением Кючук-Кайнарджийского договора, по которому Крымское ханство, Дунайские княжества, Молдавия, Мунтения, ныне Румынские земли, территории вплоть до Северного Причерноморья, Кубань и причерноморские области Грузии, Бессарабия отошли Великой Османской империи и правящему тогда султану.
При Екатерине II остались только земли средней полосы нынешней России и северные земли.
Не буду вдаваться в альтернативную историю, упомяну только, что все мои романы происходят в том, альтернативном мире, со своими порядками, устоями и правилами.
Пролог
– Зифа! Зифа, чтоб тебе на углях прыгать, куда ты провалилась?! – госпожа Килик кричала с верхней террасы, совершенно не заботясь, что три этажа заглушат даже ее громоподобный вопль.
Благо, девчонки-прислужницы услышали, выскочили из господских спален, которые прибирали.
– Тетушка Зифа, хозяйка зовет. Наверху она.
Зифа, экономка господского дома, одернула на себе двусторонний фартук, поправила платок, покрывающий волосы, и с недовольным видом, ворча на свою госпожу, в который раз пошла наверх, чтобы выслушать очередную прихоть высокомерной Азры Килик.
– Садись! – раздраженно встретила её хозяйка. – До тебя не докричишься. Помни, прежде чем выйти из особняка, доложись.
– Конечно, госпожа. Так и делаю, – покладисто покивала Зифа.
– Делает она! – фыркнула госпожа Азра. – А днем не дозовешься! Ладно с этим. Я вот зачем тебя позвала… Сердце мое материнское рвется, – тон госпожи сменился, стал обиженным, горестным, жалобным.
Хозяйка подвинула экономке газету, раскрытую на главном развороте, с которой смотрел красивый, холеный господин Кадир, сын хозяйки.
Зифа с удовольствием посмотрела на тридцатилетнего красавца, улыбающегося даже с газеты так обаятельно, что сердце взрослой женщины начинало трепетать, что уж говорить о молодых.
– Видишь? Видишь?! – причитала хозяйка. – Ходит холостым, от всех предложенных невест отказывается, а скольких порядочных девушек губит! И ведь все идут ко мне… Понимаешь? Ко мне! Тронуть мое материнское сердце, заставить моего сыночка жениться… Ой, Зифа, как мне тяжело, как тяжело…
Госпожа Азра обожала посплетничать, а еще больше любила пожаловаться и пострадать. И всегда ей нужны были зрители. Зифа привыкла, что ее звали только, когда более достойной публики поблизости не находилось.
– Так вы ж гоните их из особняка. Тяжело было бы, задумай они остаться.
– Ничего ты не понимаешь, – отмахнулась Азра. – Они ведь на второй круг пойдут, захотят своих безродных детей пристроить, навязать моему сыну!
Тут Зифа поцокала языком. Вряд ли госпожа этого особняка и этого города позволит разбавить их чистую кровь каким-то бастардом. А девушки определенно попытаются проникнуть в дом, чтобы стать хозяйкой.
Все знали, госпожа особняка – хозяйка города, и с этим давно никто не спорил. Килики основали город, владели всеми землями под каждым домом и прилегающими, и всем побережьем между выступающими утесами. Килики давали работу не только в городе, но и в уезде.
Зифа лучше всех понимала, как хорошо было бы занять место хозяйки особняка, ведь она сама сюда попала, только пав жертвой Чинара Килика. Но кровь подвела её. Нечистая. С русской примесью. Даже ордынские корни не помогли. Все равно полукровка.
Так она и осталась служить в доме, чтобы хоть изредка видеть свою невозможную любовь. Ревновать его к выбранной невесте, рыдать ночами от одиночества, растить его детей, как своих собственных, и быть прикованной к этому дому их грязной тайной.
– Вы не пустите их в дом, госпожа, – уверенно проговорила Зифа, зная свою хозяйку уже тридцать лет.
– Конечно, не пущу! Но Кадир должен уже выбрать пристойную девушку. Хватит гулять по стране и разбрасываться на порченных девок.
Госпожа Азра говорила уверенно, зная, что будет по её. Всегда всё было по её. Зифа молча слушала причитания госпожи, прокручивая в уме, не подойти ли со своей просьбой к Кадиру напрямую? Господина Чинара она уже просила, тот обещал подумать, но прошло уже две недели, а он так и не ответил.
Единственная родня Зифы, её сестра с мужем и старшей дочерью, оказались в бедственном положении после выдачи замуж младшей дочери. Непутевый муж остался без работы, а семья без денег. На севере страны, где проживало слишком много русских, всегда с работой было тяжко, а с оплатой бедно, потому Зифа и задумала перетащить бедных родственников к себе поближе, еще и о рабочем месте для своячника хлопотала.
Но если хозяин забыл о ее просьбе, она пойдет к господину Кадиру. Мальчик благодарный, помнит, кто заменил ему мать в детстве, до сих пор оказывает тётушке честь…
Зифа кивала в такт своим мыслям, одновременно усыпляя бдительность госпожи Азры, которая только распалялась еще больше, накручивая себя гуляниями единственного сына. Но даже ее запала не хватит до обеда, а вот Зифе еще на базар отправить девчонок надо и распорядиться насчет этого самого обеда.
– Подай мне чая. Совсем нервы ни к черту, да простит меня Аллах за слова и мысли…
Азра выдохлась, а Зифа пошла исполнять приказ.
Больше тридцати лет она служит своим господам, живет в их доме, греется при их богатстве, вот только одиночество и страх ничто не изгонит из сердца.
А может, семья сестры приедет сюда и всё исправит? Будет кусок крыши над головой Зифы, кроме постылого особняка? Пусть не личное счастье, так хоть свой угол, свой очаг, пусть и пополам с сестрой?
Азра пила чай на верхней террасе, служанки со списком убежали на базар, Зифа поставила на плиту две кастрюли под любимые блюда господина Кадира. Прежде чем подходить к мужчине с просьбой, надо его досыта накормить. К счастью, это правило распространялось на всех мужчин, вне зависимости от качества крови.
К обеду, как положено, стало стекаться всё семейство. Приехал господин Чинар со смеющимся Кадиром. Мальчик даже не предполагал, какие планы строит на него мать. Вернулась Хира, дочь хозяйки, которая на удивление согласилась просьбам девочки и отпустила ее в колледж, хотя настаивала, что для приличной девушки учеба – пустая трата времени.
Зифа скривилась, будто неприличных туда пускали! Как же. Если, не дай бог, в твоей крови была хоть капля русской, все двери учебных заведений Османской империи для тебя закрыты. Оставалось только ехать за границу, но разве у русских были на это деньги?
Следом пожаловали брат господина Чинара с семьей. Зифа презирала этих нахлебников, но этикет империи поощрял культ семейного очага, многие богатые семьи имели большие дома и жили в них несколькими семьями, даже династиями.
И только когда собралась вся большая семья, спустилась госпожа Азра, благосклонно кивая своячникам, склоняя голову перед господином Чинаром, своим мужем, и обнимая сына и дочь.
Зифа кивнула помощницам, чтобы подавали тарелки и супницы, а сама разносила чашки со специями и вина.
– Мне не наливай, тётушка! – со смехом остановил её Кадир. – Сегодня еще ехать в аэропорт.
– Вы улетаете, господин? – удивилась Зифа, а за ней замолчала и насторожилась хозяйка дома.
Неудивительно! Самой первой всегда и всё узнавала хозяйка, а второй – Зифа. А кому даст распоряжения или выльет свои эмоции госпожа? Конечно, верной Зифе.
– Куда ты улетаешь, сынок? – сразу вмешалась Азра. – Почему меня не предупредил?
Кадир отложил ложку, сконфуженно бросил взгляд на отца, потом ответил матери:
– Я встречаю европейских партнеров, мам. Они прилетают вечером, нужно накормить их, проводить до отеля…
– Глупости! – воскликнула Азра. – Пусть Эмир встретит и отвезет.
Зифа сразу перевела взгляд на господина Чинара, но тот спокойно продолжал обедать. Зато Кадиру предложение матери не понравилось.
– Я не могу послать водителя встретить важных для нас гостей вместо себя. Мама, это деловой договор, от которого зависит успех нашего бизнеса на долгие годы.
Как только речь заходила о бизнесе Киликов, все другие темы и разговоры затухали, чтобы обстоятельно, в деталях, вызнать, всё ли хорошо с бизнесом, ничего ли ему не угрожает, увеличивается ли состояние и как сделать, чтобы росло оно побольше и побыстрее.
Зифа мысленно сплюнула в сторону стервятников. Хотя они и занимали посты на фирме Киликов, но в их пользу Зифа не верила.
Разложив перед каждым специи и разлив напитки, она отошла к дверям, чтобы всегда успеть дать распоряжения девочкам: сменить тарелку, принести салфетку, подать следующее блюдо.
А сама слушала и наблюдала, слушала и наблюдала…
Если у Кадира назревает серьезный договор, у Зифы может не получиться с ним разговора, а сестру с семьей надо выручать. Она решила действовать сразу после обеда. Но, отвлеченная госпожой, Зифа упустила Кадира, сбежавшего с обеда пораньше, зато сам господин Чинар позвал её в сторонку.
– На ужин сын вернуться не успеет, – вполголоса предупредил он. – Ты отвлеки как-то госпожу.
– А вы? – удивилась Зифа.
– Я как будто не знал, – хитро улыбнулся господин и подмигнул Зифе.
Было время, когда она сильно краснела и смущалась при таких знаках внимания, но даже это время уходит, хотя привычка смущаться остается.
Зифа улыбнулась в ответ, но задержала господина. Услуга за услугу.
– Что по моей семье? У вас нашлось местечко для моего своячника?
Чинар Килик удивился:
– Для своячника?
– Мужа сестры. Он ищет работу и согласен на переезд, – напомнила Зифа.
– Ах, да! – хлопнул себя по лбу господин. – Прости, совсем вылетело из головы. Он плавать умеет?
Зифа кивнула, расстроенная, что господин даже не вспомнил о ее просьбе.
– Пусть приезжает, устраивается. Место найдем. Мы набираем пловцов на новые устричные плантации. Работа найдется, – улыбнулся господин и ушел, забрав с собой брата и его двух сыновей.
В особняке снова остались только женщины.
Зифа вздохнула и пошла звонить сестре. Раз Килик обещал – он сдержит слово. А Зифе станет легче, когда сестра окажется рядом.
Глава 1. Жемчужина
Лейсан сидела на берегу и щурилась от солнца. Мать отпускала её погулять только после четырех, когда уже не так припекало.
– Береги свою светлую кожу, дочка.
– Зачем?
– Ты такая красивая…
Мать протянула руку и убрала русые волосы с лица дочери.
– Но я не турчанка, – зло бросила та и отвернулась от матери.
– Иногда не кровь решает судьбу, девочка.
– Да-да, – согласилась Лейсан. – Если не кровь, так деньги. А у нас, мам, ни того ни другого!
Она была недовольна переездом. С чего тётке вздумалось вмешиваться в их жизнь? На севере империи были свои, с отношением на равных, без кичливого превосходства, без показного неравенства. Конечно, там были беи, паши, эфенди, но семья Лейсан была далека от их дел, поэтому и разницы не чувствовала.
Другое дело здесь, в богатом уездном городе на юге империи. Не успели они сойти с автобуса, как черные глаза провожали каждый их шаг, прицениваясь, как к товару. Один турок схватил Лейсан за руку, выкрикивая цену отцу.
Девушка вздрогнула от омерзения, потерла запястье, чтобы стереть воспоминания.
Хорошо, что тогда тётушка встретила их с молодым человеком, он и отогнал наглеца. Зато Лейсан осознала, насколько ее светлая кожа, голубые глаза и русые волосы здесь воспринимаются в диковинку. На юге подобные девушки редкость, и закрыты они за семью замками в богатых особняках. Уж точно не в роли хозяек…
Она подняла камушек и бросила его в воду.
В море из-за волн даже круги по воде не расходятся, не то что в их заводях и каналах. Здесь все другое: люди, порядки, нравы. А Лейсан не хотела оставаться тут. Если бы они не выдали замуж Айшу, её сестру, если бы не влезли в долги из-за свадьбы, если бы отец так не вовремя не потерял работу…
Если бы, если бы…
Теперь рано утром Лейсан бегает до базара за зеленью, яйцами и молоком. Потом безвылазно сидит с матерью в снятой для них тёткой каморке, готовит, убирает, вычищает двор. Потом мать отпускает ее погулять, но каждый раз наказывает не ходить по городу, а идти к безлюдному берегу, где чужих людей не встретить, потому что по хозяйским землям никто не расхаживает.
– А если, не дай Аллах, встретишь кого, сразу говори, что племянница Зифы Таировой, экономки господина Килика, – наказывала мать. – Не посмеют тронуть! Все что принадлежит Киликам – тронуть не посмеют.
Лейсан кивала и рвалась на берег, на свободу. Пусть мнимую, но такую необходимую молодой девушке. Мать не позволила ей найти место помощницы в лавке.
– Почему? Я же работала у дяди Тимура!
– Ты не путай север и юг, дочка. Там все одинаковы были – нищета на нищете. Потому и к порядкам относились постольку-поскольку. Здесь всё иначе. В больших городах нет работы для девушек. А если и есть, то не для таких как ты!
– Мам, я не вижу своего будущего. Там я работала, могла найти мужа, как Айша. А здесь? Что я найду, сидя в этой клетке?
Но мать только пшикала на нее, явно сама пока не представляя их будущее.
Очередной камешек булькнул и потонул в набегающих волнах. По солнцу Лейсан видела, что пора возвращаться, скоро придет отец и семья сядет ужинать. Потом она уберет посуду, помоет и все разойдутся спать.
Хотелось выть от такой жизни!
Но пока Лейсан сидела на берегу, она придумала план. Она поможет матери и отцу закрепиться на новом месте, а сама уедет обратно на север, к сестре, в их старый дом. Там снова пойдет помощницей к дяде Тимуру. Пусть и немного, но он платит и кормит. Лейсан одной хватит. А потом может и замуж выйдет… Когда найдет того самого, от которого сердце загорится.
И тут снова вспомнилась Айша. С сестрой у них разница всего в год. И когда отец принес новость о свадьбе Айши с Анваром, сестра испугалась. Это была свадьба не по любви, а в погашение долгов. Вот только отец одни погасил, а другие заделал.
Продал Айшу.
Лейсан стиснула зубы, чтобы не завыть. Если она не уедет, то отец и её продаст. Только здесь, далеко от сестры, в самом центре юга, среди извращенных богатством людей. А она еще надеялась найти своего мужчину и полюбить, отдать ему свое сердце добровольно, жить с ним в одном доме и встречать с радостью, а не как мать, со страхом не угодить и получить оплеуху. Рожать ему красивых детей, а не рыдать, как Айша, в ожидании ночи.
Золотая дорожка протянулась по морской глади от солнца к берегу, где сидела Лейсан. Она уже собиралась уходить, когда с высокого уступа вниз сиганул человек.
Лейсан вскочила, не сдержав крик, и следила за грациозным падением полуобнаженного человека в белых штанах. Он сделал два переворота в воздухе, потом расправил руки и выгнул спину, став похожим на птицу, и только перед самым погружением вытянулся в струнку и легко вошел в воду.
Только спустя минуту вынырнул далеко от скалы, уверенно рассекая волны в сторону берега.
Лейсан подобрала длинный подол платья и устремилась прочь. Она не знала, кто этот человек, но его полет произвел на нее впечатление. Во сне она дождалась его на берегу и встретила выходящего из воды.
С тех пор каждую прогулку она целенаправленно шла к горному уступу, чтобы еще хоть раз застать того мужчину, летящего со скалы в море. Но прошла неделя, потом еще одна, а он так и не появился. Зато мыслями Лейсан завладел окончательно.
В своих мечтах она уже познакомилась с ним, влюбилась и отдала свое сердце. Они гуляли по берегу каждый вечер, и он рассказывал ей о своей любви.
В мечтах она подарила ему свой первый поцелуй, и он сделал ей предложение.
Но в реальности каменный уступ был гол и одинок, как и Лейсан под ним.
Однажды, когда, замечтавшись, Лейсан заснула под ласковыми лучами вечернего солнца, над ней нависла тень, на лицо веером легли капли. Она вздрогнула, распахнула глаза и вскрикнула, увидев над собой темный, засвеченный солнцем силуэт.
– Привет, русалка, – смешливым голосом заговорил он.
Лейсан замотала головой, пытаясь отползти, но мужчина, только что вылезший из воды, в мокрой рубашке и штанах, схватил девушку за лодыжку и удержал.
Это было запрещено.
Это было нечестно, аморально!
Это было оскорблением!
Но с губ Лейсан ни сорвалось ни звука.
Она узнала его. Своего мужчину, прыгающего со скалы.
Он был невозможно прекрасен. С темными смеющимися глазами, с широкими крыльями бровей, с острыми, как высеченными из камня скулами, с полными губами, изогнувшимися в полуулыбке, и черными мокрыми волосами, завившимися в тугие колечки на голове.
Но больше всего Лейсан смущала мокрая белая рубашка, прилипнувшая к торсу мужчины и очерчивающая его великолепное тело.
– Жива? Ты чья?
– Я… Я… Мой папа работает на плантации Киликов.
– Ждешь его? – снова засмеялся мужчина. – А я рассчитывал, что ты ждешь меня, русалка.
Он отпустил её ногу, но Лейсан не вскочила и не убежала. Она продолжала сидеть на гальке и разглядывать своего мужчину.
– Прости, что так бесцеремонно набросился на тебя, русалка. Готов искупить свою вину даром.
Его улыбка не могла оставить равнодушной. Лейсан улыбнулась в ответ, совсем не ожидая, что мужчина быстро склонится над ней и коснется губами.
Сердце остановилось. Губы сжались. Время застыло… А когда отмерло, мужчина, смеясь, уходил прочь, к высокому берегу, а Лейсан что-то крепко сжимала в руке.
Она не разжала кулак, пока мужчина не скрылся за валунами, только тогда раскрыла ладонь и ахнула.
На ней лежала огромная жемчужина. Мокрая, холодная и живая. Подаренная Лейсан таинственным незнакомцем, которому все же достался её первый поцелуй.
Глава 2. Дом, в котором
Утром на базаре Лейсан ущипнул хозяин молочной лавки, когда она выбирала козий творог. Лейсан взвизгнула и отпрыгнула от крупного, плотного мужика.
– Ай, хороша девка! Была бы у меня жена сговорчивее, запер бы тебя в своем доме, любовался бы, как вечерней звездой, каждую ночь.
Он потешался громко, заливисто, словно приглашая соседних торговцев присоединиться к веселью, только глаза его блестели опасно. Лейсан знала этот жадный, похотливый блеск, который ни к чему хорошему не приведет.
Она развернулась и побежала прочь под многочисленные улюлюканья торговцев.
Они истинные в Османской империи, а она русская. У нее нет прав, нет слова против них. Они позволяли жить на их земле и есть их хлеб, но всегда напоминали, что русские тут рабы. И для Лейсан все могло измениться в любую минуту.
Если такой вот торговец явится в дом к отцу и предложит сто лир, отец продаст ее не задумываясь. И о свадьбе тут речь не шла, только о стыдной, грязной роли при хозяине дома.
Сегодня Лейсан сложила купленные продукты на стол и, не сообщая матери, побежала на берег, чтобы поплакать. Может, никто не скажет её судьбу, зато чем дольше она остается здесь, тем больше рискует стать чьей-то наложницей. Торговца, перевозчика, риэлтора, перекупщика… Того, кто предложит её отцу достаточно денег, чтобы тот отдал дочь.
Лейсан зло стерла слёзы с глаз. Отца легко было предугадать после свадьбы Айши, со второй он уже не свяжется. Проще отдать дочь на содержание чужому мужчине. А что с ней дальше будет – отца не волнует. Сможет – устроится. Не сможет – пропадет, но это уже судьба. И не волнует, что он сам дочь с обрыва скинул.
На своем месте, под высоким горным уступом, Лейсан сжимала свои колени и рыдала, ослепленная вполне очевидным надвигающимся горем.
Очевидным было и то, что на берегу в этот час было многолюдно. Рабочие устричных плантаций, которые находились как раз за утесом, с интересом посматривали на плачущую девушку, проходя мимо нее, но только один решился подойти.
Судя по одежде, он не принадлежал к полураздетым рабочим, они не прятали своих тел от палящего солнца. А этот ходил в светлой хлопковой одежде, в белой рубашке с длинным рукавом и с повязкой на голове. Хотя повязками в полдень никто не пренебрегал.
– Вам лучше уйти с солнца, вы можете получить тепловой удар.
Лейсан вздрогнула, подняв заплаканное лицо на говорившего. Молодой, красивый, портрет любого господина из приличной семьи. Речь правильная, без северных словечек и говора. Такие брезгуют подходить к нищим, если только не идут с вполне понятным намерением.
– Мне всё равно, – неприветливо буркнула Лейсан. – Пусть ударит!
В другой раз она бы вспомнила совет матери и сообщила незнакомцу, что племянница экономки дома Килика. Но не стала. С такими зареванными глазами, опухшим лицом и красными глазами она точно не приглянется молодому человеку.
Он осмотрел её, но не ушел.
– В полдень даже рабочих отпускают с плантаций.
Молодой господин склонился и протянул Лейсан руку. Ухоженную, без мозолей и потертостей.
Лейсан снова подняла глаза на мужчину. Черные глаза, густые ресницы, чуть нахмуренные брови, суровая линия рта. Если уж выбирать между ним и тем толстым торговцем, то лучше отдаться тому, в кого можно влюбиться, а не скрывать омерзение каждую ночь.
Девушка нерешительно подала свою руку. Сейчас она преступала закон, дотрагиваясь и позволяя касаться себя незнакомому мужчине.
– Прости… Эмир. Будем знакомы, – вдруг замешкался он и сразу исправился.
Лейсан смелее взялась за протянутую руку, улыбнулась, вдруг узнавая его:
– Лейсан, – и подумав, добавила: – племянница Зифы Таировой, экономки особ…
– Я её знаю, – вдруг прервал Эмир. – Племянница? Мы недавно встречали вас на вокзале. Я думал, у нее нет семьи.
– У нее есть сестра. Мы недавно переехали сюда с севера.
Эмир понимающе кивнул, уводя девушку к утесу в тень.
– С севера. Теперь понятно, почему ты знаешь о подлости местного солнца.
– Знаю… Я обычно гуляю тут по вечерам.
Эмир кивнул, не выпуская девушку из своей руки.
– Лейсан, я должен ехать, но боюсь оставлять тебя здесь одну. Может, отвезти тебя в особняк, к тёте?
Она нахмурилась, оглядываясь на остановившихся рабочих, с интересом разглядывающих их, на солнце высоко в зените. Подумала о возвращении домой, когда маме придется объяснять свой вид и зареванное лицо, после этого кивнула.
– Да, если вы едете мимо, я бы не отказалась поехать к тёте.
Эмир вместе с ней поднялся на высокий берег, где шла дорога, и подвел к дорогой черной машине, настолько блестящей, что слепила она не меньше солнца.
– Садись сзади. На переднем месте не разрешают возить пассажиров.
В машине было прохладно, пахло чистотой и кожей. Только тут Лейсан подумала, что ехать к тёте в дом богачей не самая разумная идея. Тем более в таком виде.
– Эмир… Я вспомнила, что не могу поехать к тёте. Остановите?
– Почему? – Эмир бросил удивленный взгляд в зеркало заднего вида, но продолжал следить за дорогой.
– Я её не предупредила. Неудобно будет…
Эмир усмехнулся, замечая, как Лейсан украдкой вытирает глаза и нос, и подал ей большой бежевый носовой платок:
– Умоешься в особняке, потом тётя проводит тебя.
Только тогда Лейсан успокоилась, откинулась на сиденье, тщательно вытирая лицо и руки, вдыхая необычный терпкий аромат от мужского носового платка.
Мимо проносились оживленные улицы города, стеклянные витрины дорогих магазинов, высокие дома административных учреждений, специально высаженные пальмы и экзотические цветы. По этой части города Лейсан не гуляла. Эта часть богатых, мать сюда не посылала, и сама не ходила, но до чего же было все вокруг красивым, даже сказочным. Невозможно не любоваться!
Эмир плавно подъехал к большому дому, стоящему на центральной улице в самом начале на возвышении. Остановил у кованых ворот и повернулся к девушке.
– Ты первый раз в особняке?
Лейсан кивнула, во все глаза рассматривая трехэтажный особняк с садом вокруг дома и садом на террасе на третьем этаже. Как же можно жить простым людям в таком дворце?
Одно дело, богатые чистокровные могут ходить по этим лестницам, но тётя? Она той же крови, что и Лейсан, а живет в таком невероятном месте!
– Я провожу тебя, – снисходительно улыбнулся Эмир, открывая дверь перед Лейсан, помогая выйти из машины и провожая её во внутренний дворик.
– Тётушка Зифа! – громогласно позвал Эмир, отчего девушка вздрогнула и поспешно выдернула руку из его ладони. – Тётушка!
– Чего кричишь, Эмир? – раздался ворчащий голос Зифы из открытой двери особняка во внутренний дворик.
– Выйди, посмотри, кого я к тебе привез.
Только тут Лейсан поняла, что Эмир не поверил ей, привез, чтобы узнать, племянница ли она тётушки или прикрывается ложью.
Она вспыхнула, разозлившись на Эмира, но ничего ответить наглому молодому человеку не успела. В дверях показалась Зифа, наскоро вытирающая руки кухонным полотенцем. Она заметила Лейсан, склонила голову набок и только тогда всполошилась:
– Лейсан, девочка, с сестрой что случилось?
– Нет, тётушка, всё хорошо, – затараторила девушка, подбегая к испугавшейся тёте, приседая перед ней на колени, когда та тяжело опустилась на ступеньки.
Лейсан очень хотелось посмотреть в глаза Эмиру, на его лицо, когда он узнал, что она не обманщица! Может, у нее и нечистая кровь, и северная внешность, но к честности и совести это не имеет никакого отношения!
– Так чего ты приехала? – держась за сердце, выспрашивала тётушка, вглядываясь в заплаканное лицо племянницы.
– Это я привез её, – раздался голос над головой. – Не мог оставить на берегу под солнцем в полдень. Вечером проводишь домой, заодно и сестру навестишь.
Зифа кивала, поглядывая на молодого господина.
– Я поеду в офис. К обеду вернусь.
– Хорошо, сынок, хорошо. Обед будет готов вовремя.
Они посидели на ступеньках ровно до того момента, как Эмир вышел за ворота и отъехал на машине.
– Сидеть некогда, – вдруг зашевелилась тётушка. – Поднимайся, помогать будешь. Почистишь чеснок и расколешь орехи для соуса к обеду.
Лейсан согласно кивнула. На сегодняшний день выдалось так много событий, каких она не испытывала всю свою жизнь, пожалуй, если не считать приключения с сестрой, но то было в детстве, и её свадьбы.
Если бы Лейсан могла, она каждый день после базара бежала сюда через весь город и помогала тётушке.
Воспоминания о базаре омрачили настроение девушки. Вечером придется рассказать маме и тёте всё, что с ней приключилось и чего она боится от отца. Лейсан верила, что мама и тётя её в обиду не дадут.
– Садись здесь, во дворике, за стол и чисти. На кухне жарко, упадешь еще с непривычки.
Тётя ушла, оставив Лейсан под тенью деревьев на приятном ветерке чистить чеснок и колоть орехи. Если она хорошо и быстро справится с работой, может, тётя возьмет её помощницей в дом?
Лейсан заметила, как три молоденькие девчушки сновали по поручениям тётушки туда-сюда. То в кладовку за сметаной, за перцем, за вареньем. То в лавку за зеленью. То в булочную за свежими лепешками.
Ха, Лейсан тоже может выполнять поручения! Это куда интереснее, чем сидеть всеми днями дома или на берегу.
Она не услышала, как сзади подкрались, и кто-то дернул ее за волосы. Лейсан от испуга вскочила, рассыпав чеснок, орехи и всю шелуху по двору.
Лейсан резко развернулась и не глядя ударила наглеца. Хотелось бы ей, чтобы это был подозрительный Эмир, но на нее глядели озорные и удивленные глаза мужчины с уступа.
– Русалка? Ты еще и драться умеешь?
– Ой, прости! Я думала, это господский сын, – охнула Лейсан, в ужасе закрывая рот ладошкой и не зная, как загладить свою вину.
Поднять руку на мужчину уже считалось грехом. А ударить того, от которого сердце рвется вскачь – совсем неразумно. Сейчас он отвернется и уйдет, забудет о ней навсегда.
– Кто? Господский сын? – засмеялся он. – За что ты на него так разозлилась, Русалка?
Мужчина стоял перед ней в потертых джинсах, в линялой футболке и улыбался. Он совсем не разозлился на нее за полученный шлепок.
Интересно, как оказался он в главном особняке города? Неужели тоже здесь работает? Кем? Садовником? Или водителем? Тогда почему господин Эмир сам водит машину?
– Он посчитал меня лгуньей, – заносчиво ответила Лейсан, веря, что мужчине, которому она подарила первый поцелуй, можно доверять.
– Серьезно? – шутливо удивился он. – Ты только выдавала себя за русалку, а потом отрастила ноги, чтобы проникнуть в его дом?
– Не смейся, – умоляюще попросила Лейсан. – Мне нужно успеть закончить с чисткой орехов и собрать весь мусор, пока тётушка не увидела.
Мужчина наклонился, чтобы помочь Лейсан. Вдвоем они быстро собрали просыпанное, потом Лейсан подмела шелуху и выбросила в ведро, которое показал ей мужчина.
На счастье Лейсан, он не ушел, а присел напротив, с улыбкой разглядывая её.
– Как же ты очутилась в этом доме? – спросил он, вдруг протягивая руку, подцепляя локон волос и протягивая его между пальцев.
Лейсан тихо охнула, поймав неожиданные ощущения внутри себя. Сердце… Она уже не слушала его, слишком беспокойно оно вело себя, то останавливалось, то билось, как птица о клетку. Зато трепет, легкая, непонятная, но очень приятная дрожь заструилась по венам, заставляя её прикрывать веки и издавать странные охи.
Надо сказать, мужчина тоже не остался равнодушным. Его глаза потемнели, улыбка сошла с полноватых губ, которые стали твердыми, словно высеченными из камня. Его рука потянулась и легла девушке на шею, поглаживая у основания под самыми волосами.
Лейсан утратила всякую связь с этим миром, полностью отдаваясь покачивающим её волнам удовольствия от движения руки мужчины. Он потянул ее ближе, наклоняясь сам через стол.
Сейчас это снова произойдет. Их поцелуй. Лейсан чувствовала, ждала, призывно приоткрыла губы.
Но тут вышла тётушка и крикнула в их сторону:
– Кадир, мальчик мой, шел бы ты в дом. Мне помощь нужна в спальне госпожи!
Кадир. Вот как зовут её мужчину. Кадир.
Самое мужественное и любимое имя!
– Да, тётушка, – откликнулся он, мгновенно отпуская Лейсан, и возвращая на губы улыбку. – Никуда не исчезай, Русалка, – шепнул он ей, выходя из-за стола. – Ты должна мне поцелуй.
Это секретный шепот остался между ними. Кадир ушел, Лейсан дочистила чеснок, расколола несколько орехов, когда тётя Зифа спустилась к ней.
– Я вызвала такси. Поезжай домой. Вечером не смогу тебя проводить, а оставаться тебе здесь незачем. Поезжай, сестре привет передай от меня. А в выходные я сама в гости приду.
– Но, тётя…
– Ничего не говори. Нечего тебе на хозяйские глаза попадаться. Уходи.
